Он стоял на горной дороге, соединяющей нижний и верхний аулы, спрятавшись за большой камень. В середине проезжей части торчал его верный, но упрямый осёл. Животное, недавно побитое кнутом за нежелание стоять, таким образом, тупо посматривая в сторону хозяина, уже неоднократно пыталось сойти с указанного места. Но как только осёл делал свою очередную попытку, он немедленно получал знак от хозяина в виде показа и покачивания кнута. Угроза получить очередной удар плетью заставляла упрямца, пятясь задом, занять прежнее положение.
Когда-то этот человек был изгнан жителями нижнего аула за грабежи и воровство. С тех пор, став абреком, он ни разу не показывался в своём родном посёлке. Правда, на прощанье глава администрации господин Саахов сказал ему, как бы, между прочим, что если он украдёт для него красивую молодую девушку, ему будет дадено прощение. Но через некоторое время судьба абрека занесла в банду, и жизнь его стала совсем иной. И всё бы было хорошо для него, наконец-то стали появляться деньги, но потом как-то внезапно настали чёрные дни. Вот уже третий день по пятам за ними идут собровцы, и вместо будущего перед ним сразу замаячила задница. Припрятав в тайник всё самое ценное, он, было, надумал бежать от своих собратьев, но тут, как назло, его вызвал командир и, словно угадывая его мысли, сказал: «Пойдёшь в аул и принесёшь чего-нибудь пожрать, а если надумаешь сделать ноги, из-под земли достану и в неё же живым закопаю».
После таких слов абрек все мысли о побеге временно отбросил, сдал свой «калаш», оставив себе только кинжал и, взяв своего упрямого осла за поводок, пошёл исполнять приказ. В аулах он решил не появляться, в нижнем его хорошо знали как изгнанника, могли просто побить палками, забросать камнями и прогнать, а в верхнем ауле он никого не знал, но по внешнему виду его могли заподозрить в принадлежности к банде и попросту заложить властям. Он не стал рисковать и поступил по-другому. Ни одна легковая машина, по его расчётам, не смогла бы проехать мимо его бестолкового осла, не остановившись. Осёл был хоть и упрямой, но обученной тварью. Он понимал, что требуется хозяину и когда машина подходила совсем близко, специально занимал такое положение на дороге, чтоб она в этом месте не прошла. Вот тут-то и выходил из-за укрытия абрек, как будто только справивший нужду и, понося своего осла самыми распоследними словами, подходил к машине извиниться за своего олуха, а дальше, угрожая водителю кинжалом, забирал мобильник, всё самое ценное, продукты и прокалывал ножом перед тем, как смыться, передние колёса.
Но сегодня 13-е, к тому же пятница, явно день шайтана, и ему не везло. Машин на дороге не было. Вдруг на проезжей части совсем неожиданно появилась красивая стройная девушка. Она шла бодро, на плечах у неё висела небольшая спортивная сумка. Спортсмэнк, навэрн, - приходит мысль к абреку, - жратвы в сумке точно нэт, тольк шмотьё. А, дэвушк красы-ы-вый. Что ж, посмотрым, заодно и познакомымс, давно я такых нэ выдал, совсем одычал в горах. Он неожиданно вырос перед красоткой и спросил, откуда она путь держит и не к бабушке ли пирожки несёт. Но девушка, нисколько не испугавшись, только улыбалась и молчала. Абрек попытался вырвать сумку у красотки, но она не позволила этого сделать, поставила её на землю рядом с собой и засучила рукава. Сама выноват, - прошипел абрек как питон и попытался обхватить девушку своими лапищами, чтоб потом оттащить незнакомку с дороги за валун и позабавиться с ней.
На третьей секунде близкого сближения тел абрек неожиданно получил от девушки «добродушный приём», называемый у дзюдоистов в быту «подсечкой», и на четвёртой секунде больно приземлился задом на каменный настил дороги. При этом звонко клацнули его челюсти и обильно посыпались искры из глаз. С нутром тоже что-то показалось неладное – похоже, желудок прилип к анальному отверстию. Получив приличный нокдаун, именуемый в боксе как временная потеря сознания и памяти, абрек на десятой секунде всё же с трудом, но встал, выхватил кинжал из ножен и, шатаясь, снова бросился на девушку. Теперь его желание было более, чем грозное – разорвать её на части. Совсем озверел.
Однако девушка вела себя спокойно и как-то странно. Она по-прежнему молчала, не кричала «мама» и улыбалась. Он даже не заметил, как его рука с кинжалом попала в какую-то ловушку, потом оказалась за спиной. Раздался резкий хруст, а за ним пришла страшная боль в предплечье. Кинжал вылетел из рук абрека, а он сам получил ещё добавку – хлёсткий удар по шее, от которого в голове вспыхнули целые букеты салюта. А девушка, как ни в чём ни бывало, на глазах нападавшего, обезумевших от боли, сломала об колено булатную сталь кинжала пополам, и разбросала его половинки в разные стороны. Абрек уже не смог выдержать такого позора. Он уразумел, что весь оказался в дерьме, и перед кем, перед этой спортсмэнк…, перед этой пигалиц... Корчась от боли, и прижимая больную руку другой рукой к груди, он понял, что теперь ему сил хватит лишь на то, что бы подойти к обрыву и броситься от стыда в пропасть. И он это сделал мужественно.
Однако ему и здесь не повезло, потому что было 13-е число и пятница. При падении он задел за сучья единственного дерева, торчащего чуть ниже обрыва, и повис над пропастью головою вниз. Теперь ему почему-то очень захотелось жить. Но сил никаких не было. Они покидали его. Он уже не чувствовал никакой боли кроме одной – трещала голова, словно её кто-то зажал в тисках и она становилась, с приливом крови какой-то чугунной. И тут перед его носом появилось чудо… верёвка. Он накрутил её несколько раз на здоровую руку и попытался перевернуться головой вверх. И ему это удалось. Затем он почувствовал, что какая-то сила упорно поднимает его всё выше и выше. Когда его измождённая и расцарапанная каменной крошкой физиономия появилась у кромки обрыва, он с удивлением увидел, как девушка и его осёл, упираясь из последних сил, вытягивали его тело на дорогу. Вскарабкавшись наверх, он упал навзничь и отключился.
Но отключка длилась недолго. Через некоторое время он пришёл в себя от прикосновения нежных пальцев к слипшимся волосам своей побитой головы. Он открыл глаза и увидел перед собой незнакомку. Она подала ему руку и знаками попросила подняться. Абрек протягивал здоровую руку девушке теперь с боязнью, опасаясь, как бы эта львица не оторвала её совсем. Но опасения были напрасными. Девушка на этот раз улыбалась совсем по-другому, как-то теплее, и помогла встать измученному и подавленному джигиту на ноги. Подводя его к ослу, она показала знаком сесть на него, а сама взяла поводья животного в левую руку и они медленно двинулись по дороге.
В пути они не разговаривали. Абреку после всего, что с ним случилось, было не до разговоров. Более того, он думал, что спортсменка свалилась на его голову специально… в качестве наживки. По-другому не получалось, иначе зачем ей понадобилось ещё и спасать его. Значит, он задержан, арестован или что-то другое и везут его в верхний аул. Он окончательно смирился со своей долей и выполнял все указания жестов девушки беспрекословно. Только он никак не мог понять – немая она или фишка у неё такая - не говорить с посторонними мужчинами.
В посёлок добрались поздно. Вскоре они вошли в какую-то саклю, которая состояла из двух половинок, перегороженных стенкой. В первой половине возле очага, громыхая разной утварью, копошилась какая-то старуха. Похоже, она пекла лепёшки. Увидев вошедших, она бросилась к девушке и обняла её, при этом подозрительно и недовольно взглянув на абрека. Потом обе, как по команде, улыбаясь, замахали руками, перебирая ещё и пальцами, издавая при этом странные отрывистые полузвуки. Сомнений теперь в том, что среди них находилась хотя бы одна глухонемая, у абрека не было. Если бы рядом был сурдопереводчик, то он бы ему перевёл следующее:
- Внучка, ты зачем привела в наш дом этого абрека!? Это же вор и бандит с большой дороги Шота, уголовники его Шуриком зовут. Его изгнали из нижнего аула за тёмные делишки, а ты привела этого шакала сюда, в наш дом!? Ты хочешь опозорить себя и меня!?
- Он мой муж!
- Когда ты успела выйти замуж, я ничего об этом не знала?
- Три часа назад…
- Как!?.. Он тебя изнасиловал?
- Нет, это я его изнасиловала, то есть побила. Но он настоящий джигит. Всё вытерпел. Пусть он будет Шариком, Шуриком, кем угодно, но я забираю его с собой в Москву. Он мне понравился... будем жить вместе. Там я снимаю пока однокомнатную квартиру, в которой зарегистрировано ещё двадцать восемь таджиков. Но они нам не помеха. Троим из них, за приставания я поломала кости, остальные, от страха наложив в штаны, разбежались кто куда – разнорабочими и уборщиками, живут теперь на чердаках, в подвалах, вагонах и появляются перед хозяином-пьянчужкой только в день оплаты, не заходя в квартиру. В мэрии мне обещали свою собственную площадь при условии, что я выиграю ещё раз паралимпийские игры. И я, бабушка, сделаю это.
- Не дело ты затеяла, внученька! Ох, не дело!
- Вот посмотришь, он у меня возродится заново. У нас с ним есть два пути, третьего не допущу. Устрою в клуб свой в охрану, обучу приёмам, будет меня охранять. А если пойдёт по барам, бабам или опять к своим дружкам пристанет, я тогда из него чемпиона делать буду, но сначала я сломаю ему пару шейных позвонков. Когда он сядет в инвалидное кресло, я его подлечу, и мы начнём подготовку для поступления в паралимпийский резерв. У меня ведь много знакомых паралимпийцев, среди которых есть футболисты, баскетболисты, регбисты, а теннисистов – вообще тьма… они помогут ему. Под моим руководством он будет трудиться как вол и станет чемпионом. Бабушка, я заработала много денег и ещё заработаю. Вот! Возьми! – сказала с гордостью спортсменка и открыла сумку, из которой посыпались пачки рыжих банкнот.
Старуха при виде неожиданного богатства всплеснула сухонькими ручонками и стала ими рьяно жестикулировать, показывая изредка на Шурика. Шурик смотрел на непонятные жесты и понимал только одно, что в разговоре он заинтересовал бабку. Он почему-то подумал, что вляпался в более опасную банду, которой руководит эта старуха. На этот раз, видимо, ей эта спотсмэнк принесла награбленное, а в придачу и его. Кто теперь он, раб, заложник или любовник этой древней старушенции? Шурик только на минуту закрыл глаза и представил себя в виде любовника и ужаснулся. Нет! Никогда он не станет её любовником, пусть ему за это отрежут все выступающие на теле члены, но не заставят лечь в постель с этой рухлядью.
Но по его закрытым глазам вдруг пробежали знакомые уже нежные пальчики. Он приоткрыл веки и увидел очень близко перед собой улыбающееся лицо девушки, которая явно хотела его поцеловать. Он не противился и ответил взаимностью. На душе как-то отлегло и сомнения в том, что в этом доме он подневольный человек, постепенно отпали. Но тогда зачем он им? Что от него они хотят. Вместо ответа девушка взяла его за руку и отвела за стенку в другую комнату. Усадив его на кровать, она показала знаком, чтоб он её ждал. Затем она принесла большой чан с водой и стала его раздевать, а затем отскабливать и отмывать от грязи, пыли и пота его тело. Стеснений у вновь названного Шурика не было, но и эмоций никаких не возникало, очевидно, от внезапно нахлынувшей успокоенности, а вслед за ней и усталости. Однако настойчивые прикосновения нежных рук и ласки незнакомки прояснили его диспозицию, и он понял, что от него требуется.
Ночь прошла очень бурно, и не надо было ничего и никому объяснять. Немота девушки очень даже устраивала Шурика, а красота лица и тела восхищали. Хорошо, что она немая, - думал Шурик, - не надо излишне ничего объяснять, задавать вопросы, отвечать на них, оправдываться, рассказывать о себе и… вообще болтать.
Так для Шурика и началась новая жизнь. Утром он проснулся совершенно другим человеком. Он не мог представить ещё в полном виде своё будущее, но интуитивно чувствовал, хотя и с тревогой, что оно начинается. Откуда он мог знать так же, что когда-то выйдя с кистенём на дорогу, через некоторое время обретёт своё новое имя и эту другую жизнь, а дружки его ещё вчера все сгинут в огне контртеррористической операции, и некому его будет преследовать и закапывать такого молодого и красивого в землю заживо.
14.05.14
Фото из Интернета