Я вышел на крыльцо покурить. Дождь закончился не так давно, воздух был свеж, чист. Я обожаю этот воздух только после дождя, но насладиться им мне не удалось, ибо я же вышел покурить. Вместо кислорода я с наслаждением тянул в легкие никотиновый дым. На улице царила темнота, я наблюдал за дрожащим огоньком сигареты в своей руке. От долгого сидения у компа за очередным отчетом затекла шея, я запрокинул голову назад. Тучи расходились, в этих дырах видны были звезды. На крыльцо, прямо на меня, упал луч. Видимо, загорелся фонарь на улице. Я перевел взгляд по направлению полоски света. Забавное зрелище, нет у меня на улице никакого фонаря. Луна, полная луна выглянула между тучами, пристроившись прямо на верхушке телефонного столба. Столб стоял между деревьями, провода, тянувшиеся через него, слетались с черными ветками деревьев.
Луна была большая, без проблем можно было разглядеть темные пятна на ней. Кажется, они называются морями. Никогда этого не понимал. Почему морями? Это же просто впадины. Море – это вода, волны, барашки, песчаное дно. В лунных морях ничего, кроме дна.
Зачем дают названия этим морям? Разве имеет значение, как называются эти впадины? Мы же не изучаем географию луны. Мы не ездим туда отдыхать. Луна – это что-то нереальное. Я даже не могу себе представить, что до нее можно дотронуться рукой. Луна для меня – совершенно абстрактное понятие. Все, что за пределами земной атмосферы – сложно представить действительно существующим. Легче вообразить, что это все нарисовано чьей-то могущественной рукой, как в старом фильме «Шоу Трумэна».
Подумать только – по этому кругляшку, который отсюда кажется размером не более, чем с апельсин, когда-то ступала нога человека! Мог ли какой-нибудь древний грек, сидя вечерком у входа в свое жилище и попивая вино из амфоры, вообразить, что по ней можно пройтись? Могли ли народы, воспевающие луну как божество, предположить, что на нее можно наступить, дотронуться, найти там впадины и обозвать их морями?
А если ты побывал там – можно ли забыть это ощущение, ощущение, что ты прикасаешься к неизведанному, к волшебному? Мог ли себе представить маленький Нил Армстронг, что воткнет в луну флаг своей страны? И каково было возвращаться оттуда и видеть ее потом только этим маленьким апельсином, сияющим отраженным светом?
Моя сигарета давно истлела, я держал в руках фильтр, но возвращаться домой не спешил.
Если бы я был Нилом Армстронгом, меня всю жизнь бы потом при виде луны брала бы та же тоска, что и волков, воющих на нее. У меня бы в голове не уложилось – я был там, а теперь она снова недосягаема. Я ходил по ней, а теперь даже прикоснуться не могу, даже приблизиться.
Подумать только – тоска, на всю жизнь тоска.
Лучше бы я был Пилатом, гуляющим по лунному лучу.