Мамы не стало… Мне досталось в наследство несколько сотен замечательнейших книг и записей… Книги, написанные мамой с ее неповторимым автографом, перешли в собственность брата, их было семь… . У меня они тоже были, но купленные в магазине. Я, как не совсем порядочная дочь, в минуты маминого триумфа была далеко. Мне вечно не хватало времени на общение с ней, вообще наше общение сводилось к телефонному краткому разговору о здоровье и работе… Вечная крысиная гонка, дети после тридцати на пике карьеры, няни, домработницы, страшно подумать сейчас, оглядываясь на всю свою жизнь. Боже, я и детей своих, когда они были маленькими, видела по утрам и вечерам, еще или уже спящими, мужа в выходные, а маму два раза в год – на Рождество и в День ее Рождения…
С кладбища я шла одна – брат не разговаривал со мной уже год, не обращая на мои телефонные уговоры о встрече, просто молчал и вешал трубку…. Папа напротив - ждал встреч, да я не могла, не могла лететь за несколько тысяч километров, бросить все хотя бы иногда не позволял режим работы. Он звонил, сыпал комплименты моей новой фото, отправленной по MMS и передавал привет мужу и детям… Я улетала домой завтра вечером, у меня было еще время побыть в мамином доме, подержать ее вещи в своих вечно холодных руках и выслушать детей… Как хорошо, что перед смертью мама смогла с ними пообщаться…
У мамы дома всегда было просторно, всегда минимум мебели, в холле – камин, два кресла-качалки, постоянные цветы - живые и горшечные и куча книг на столе, мой секретер всегда свободен, она им не пользовалась, считала бестолковым, маленьким и неудобным. Я поднялась на второй этаж и выглянула в окно – сад был в цвету. Вишня, словно невеста, стояла под окнами. Еще немного и цвет сдует ветром и смоет дождями, появятся сухие ветки…. Вечный мой пессимизм задавал тон сегодняшнему дню. Я легла на мамину кровать - всегда жесткая и пахнущая васильками! Этот запах я помню с детства, запах свежести и мудрости, так же пахли и ее волосы. Я налила в стакан воды из графина и вошла в кабинет. Книги увезу частями, рукописи сразу все, теперь у меня будет больше времени на чтение, кажется. Хотя если его и не будет, стану читать ночами, бессонница теперь мой самый верный помощник в делах и работе.
Книжные застекленные полки располагались пирамидой и закрывались на ключ. Ключ всегда лежал в очень красивой шкатулке, старинной, русской, сафьяном отделанной крышкой. Этой шкатулкой, купленной на аукционе, мама очень дорожила, хранила в ней ключ от книжных полок, который был один на все полки (очень оригинальное решение) и серьги, такие же старинные, как и шкатулка. Мама говорила, что они принадлежали какой-то то ли боярыне, то ли купчихе, в общем, историю этих серег досконально знала мама, ею занималась и носила серьги в свои самые лучшие дни своей жизни. Я подошла к шкатулке, но открыть ее не смогла. Затем я подошла к книжным полкам, и взгляд мой окинул все полки, но остановился на одной. Я любила перечитывать Достоевского и решила попробовать открыть полку, - она открылась, остальные, после нескольких попыток, были закрыты. О, мама! Даже сейчас, когда тебя нет со мной, ты направляешь меня.
Томик Достоевского, один из нескольких, был моим любимым – переплет, страницы, запах…. Я полистала страницы, до меня долетел аромат, на этот раз маминых духов и…. В середине книги я обнаружила конверт с надписью: «Моей дочери».
На улице темнело, значит просидела я с конвертом в руках уже несколько часов. За это время передо мной пронеслась вся моя жизнь, жизнь состоявшейся карьеристки, никудышной матери и жены ниже среднего…. И еще я вспоминалась себе маленькой девочкой, сидящей у мамы на руках, обнимая ее за шею и перебирая жемчужинки ее ожерелья. А папа играл в это время с моим братом, смеясь и шутя….
Мне нужно было открыть конверт, сердце мое билось у горла, там же стоял и комок, который мешал мне даже дышать, я сделала над собой усилие, развернула конверт и, прочитав первую строчку, зарыдала!!!
«Здравствуй, моя любимая и очень дорогая моему сердцу доченька! Знаю, что уже вечер, потому как самое важное и самое главное в своей жизни ты оставляла и оставляешь на вечернее время, на сумерки. Также знаю, что письмо мое ты нашла сразу же, иначе ты не была бы моей дочерью….
Эмилия, хочу сразу тебе признаться в том, что в моей жизни был только один единственный мужчина – твой отец, и чтобы тебе не говорили, чтобы ты не думала (лгать теперь мне не зачем), не верь никому. В свою очередь и у твоего отца была лишь одна я. Дорогая, почитатели и поклонники были перманентны и недолговечны, а слухи бесконечны и бессмертны. Пускай! Твой отец просто не мог выдержать скопления людей вокруг меня, и сплетен, которые не давали ему ни единого шанса. Мы ведь с ним не прекращали встречаться, тайком, вечером он - ко мне, а утром, ранним, свежим бежит к себе. Дорогая, ты даже себе не представляешь такую романтику благодаря сплетникам! В этом, наконец, я тебе призналась.
Что ж, теперь будет тяжелее. Эмили, очень страшно, когда ты видишь свою дочь, копию тебя самой. Видишь ошибки, которые ты совершила, они передались и тебе, видишь ту маету, которую нужно вынести и тебе. Ты знаешь, что все испытания, которые прошла я, теперь придется пройти и выдержать тебе…. Я виновата перед тобой, не воспитала тебя так, как хотела, тебя воспитали другие, но не я и ты идешь по моим стопам. Твой брат, как сказали бы психологи, обладает заниженной самооценкой на фоне социальной дезадаптации. Он очень был привязан ко мне, теперь, когда меня нет, позаботься о нем, мы с тобой характерами схожи, он поначалу будет против,- потерпи, Александр любит тебя, он сам не раз это мне говорил. Перед ним я виновата больше. Слишком любила его и слишком заботилась, все слишком – плохо. Помни это!
Последние годы моей жизни были наполнены воспоминаниями, мои рукописи откровенной исповедью расскажут об этом сквозь призму прочитанного данного письма, я знаю,- ты поймешь.
Твоя замечательная работа удалась, как и моя. Не утопай в ней, иначе утонет семья – дети, муж, родные и близкие. Если уже утонула, подавай сигналы бедствия своему мужу – он мудрый человек, он спасет, но дети уже выросли, мужайся, - будешь собирать осколки, будешь ранить руки, будет литься кровь из ран и болеть сердце, более того - душа, я все это испытала на себе. Но, Эмили, твои дети еще могут возвратиться на круги своя, у них рядом отец! Это нас разнит с тобой. И это к счастью. Мужчина в доме, заботящийся и любящий, приносящий доход и тепло, - это главное.
Не вини себя в том, что мы не могли чаще видеться, - это было тоже испытанием и для меня, и для тебя. Я все плоды свои собрала, что посеяла, то и пожала. За множество лет, проведенных без тебя, я радовалась твоим успехам, я молилась Господу за твоих детей, я (не удивляйся) беседовала с твоим мужем, я многое поняла. Хочу сказать тебе «спасибо» за мое одиночество, которое я разделяла со своими книгами, я нашла себя, я желаю тебе того же, если твое – не отпускай, но дозируй мерилом.
Когда я была молода, я гордилась, я была высокомерна, относясь к низкопробному - снисходительно грубо, а к равному – недоверчиво и ревниво. Я была звездой и оставалась ею долгое время, теряя сопутствующее, лучшее, жизненно ценное, необходимое и душевное. Теряя друзей и подруг, отдаляя тебя, балуя сына, жила безбожно, но всему, дорогая, приходит конец, логическое завершение. Если ты не совсем потерянная личность, приходит прозрение и душа пытается обновляться, работать в сторону самосовершенствования, достигает пика и поднимается…
Прекрасно то, что твой отец был всегда рядом, этого никто не знал, но благодаря ему и только ему я стала тем, кем умерла… Господь все расставил по своим местам, всем раздал по потребностям…
Эмилия, я никогда не говорила, что люблю тебя. Прости меня. Думала, что избалую, а получилось, что не додала, а Александру дала лишнего. Наверное, нужно было бы поступить по-другому, но так, видимо, должно быть, такой путь я должна была пройти.
Со здоровьем Александра теперь уже все в порядке, болезнь ушла безвозвратно, врачи в недоумении, а я … Я все поняла!.. А дружить вы будете. Вы будете дружить как некогда в детстве, я верю в это.
Многое написано в рукописях и я не хочу повторяться, посему пишу кратко…
Очень хочется обнять тебя, объятием из детства, порывистым, жарким с пылающим сердцем, дышащим любовью и нежностью. Но теперь уж поздно. Прости еще раз и будь счастлива!
Знай, что я всю жизнь любила тебя и буду любить, моя маленькая Эм».
На мои плечи легло что-то теплое, я повернула голову – Александр осторожно укрыл меня маминым пледом и обнял. О, мама! Почему все так поздно!
Мы спустились в холл, там сидели мои дети, муж и отец. Аккуратно сложенные коробки с мамиными рукописями уже лежали у выхода. Без слов все подошли ко мне, и мы обнялись таким объятием, которое я не ощущала с самого детства.
Спасибо тебе, мама!
Фото: Ирина Новоселова.