Работаю высоко в горах. Селение небольшое, домики его живописно расположились на склонах холмов и вдоль автострады, серпантином опоясывающей деревню. Наш дом стоит у дороги и смотрит окнами на небольшую гору, которая приметна еще издали - имеет форму правильной пирамиды и напоминает египетскую.
Зимой гора лысая, по ее склонам кое-где разбросаны ели и кустарники, да установлены мощные опоры ЛЭП. Зато весной горка преображается и покрывается бархатистой зеленью и цветами. А сзади за нашим домом вздыбился огромный скалистый хребет - Альбурни.
Зимними вечерами на его вершинах собирается туман, ночует там, а к утру спускается вниз и неторопливо шествует по всему селу. Потом уходит дальше в долину и тает, как утренний сон.
По утрам в деревне слышна петушиная разноголосица и мелодичное позвякивание колокольцев - пастух выгоняет коров на выпас. Солнечные лучи, прореженные зубцами гор, обнимают долину, окутывая ее светом и теплом. Вечером уставшее солнце, завершив дневной круг, прячется за одной из вершин, а ночью на смену ему приходит печальная луна, стыдливо-любопытно заглядывая в деревню.
Напротив нашего дома через дорогу рядом с большим раскидистым дубом среди цветущих одуванчиков кто-то оставил старую посудину. Подсмотрела, что соседки оставляют там еду для бездомных собак, и у меня это тоже вошло в обычай. Видела, как приходила туда столоваться всякая бродячая живность, нуждающаяся в угощении.
Больше других жалела пса, которого видимо когда-то бросили бездушные хозяева, проезжая мимо деревни - просто вытолкнули из машины за ненадобностью. С тех пор он бродил по округе, ожидая от других людей милости и куска хлеба. А пес был породистый - сеттер, совсем как в книге Гавриила Троепольского "Белый Бим Черное Ухо". Только окрас у него был серый в крапинку и оба его уха были черными. Так и назвала его вначале - Бим.
А когда однажды он подошел к миске с поцарапанным ухом, у меня невольно вырвалось: "Поверино!" (бедняжка). Потом так и стала его называть - Поверино, и он быстро привык к своему новому имени. Обеденный час знал, почти всегда к этому времени был рядом с домом, свернувшись клубком на траве и терпеливо ожидая.
Иногда конкуренцию ему составлял соседский Карлетто - добродушный и жизнерадостный пес, который был не прочь ухватить лишний кусочек и в общественной столовой. Ворчливо отгоняла его от миски: "Иди домой, Карлетто! Имей совесть, ты хозяйский пес, а Поверино никто не накормит." Часто Карлетто и сам, понюхав еду, отбегал - видимо дома пообедал чем-то лучшим. А Поверино никода не отказывался.
Наведывались к плошке и местные коты, которых в деревне не очень много. Выглянув однажды в окно из кухни, увидела, что в "столовой" кто-то кормится, только не поняла, кто же это? Небольшой песик, которого раньше не видела. Не из местных, что ли?
Приглядевшись, поняла, что это кот - рыжий красавец с белой манишкой. Очень осторожно поел и убежал в высокую траву. Промелькнул огненным клубком в зеленых зарослях.
А как-то пожаловала сорока. Слетев с дерева, покрутилась недалеко от плошки, походила вокруг да около, как будто ей дела нет до этой посудины. Убедившись, что все спокойно, в два прыжка приблизилась к сковороде и схватив кусочек хлеба, отпрыгнула подальше.
Не теряя бдительности, приступила к трапезе, зорко поглядывая кругом - нет ли какой опасности. И всем своим видом показывала, что не имеет никакого отношения к этой миске - дескать, никакая она не воровка, просто нашла этот кусочек рядом, а он вовсе и ничейный.
Справилась с едой, огляделась вокруг - никого, и опять к плошке - за второй порцией. Третий кусочек схватить помешала проезжающая мимо машина, спугнула сороку. Взметнулась на дерево, сверкнув белыми боками среди зеленой листвы, возмущенно затрещала и улетела прочь. Потом часто наведывалась сюда, по повадкам видно было, что та же самая.