Глава третья
КРАСНЫЙ ГАМЛЕТ
Среди пламенных большевиков первой плеяды встречались поистине фантастические личности, которым бы и титаны Возрождения позавидовали. Знакомьтесь: Александр Богданов, талантливый врач-психиатр, оригинальный философ, блестящий экономист, профессиональный революционер, теоретик Пролеткульта, член ЦК партии большевиков, а затем их ярый противник, писатель-фантаст, основоположник современного менеджмента, теорию которого он изложил девяносто лет назад… Но самое главное – организатор первого в мире Института переливания крови.
Прошу считать меня гуманистом
Богданов (настоящая фамилия Малиновский) родился в городе Соколка Гродненской губернии в семье учителя физики. Мальчик с раннего детства был очень нестандартный. Только один эпизод из воспоминаний Богданова: по словам родителей, первое суждение, которое он высказал: «Папа-дурак!» Просто родители поссорились, и малыш активно принял сторону матери… Окончив с золотой медалью классическую гимназию, где, по его словам, "злостно-тупое начальство на опыте научило меня бояться и ненавидеть властвующих и отрицать авторитеты", юноша поступил на физико-математическое отделение Московского университета. Откуда его вскоре исключили и выслали в Тулу - студент активно участвовал в работе народовольческого "Союзного совета землячеств". В ссылке Богданов перевел "Капитал" Маркса, вел занятия в рабочих кружках и написал "Краткий курс экономической науки", выдержавший до 1917 года больше 10 изданий. Одним из первых рецензентов, высоко оценивших книгу, стал малоизвестный партийный публицист Владимир Ульянов. Вернувшись из ссылки, Богданов, уже убежденный социал-демократ, поступил на медицинский факультет Харьковского университета, а параллельно писал философские труды. После окончания дипломированный врач-психиатр поселился в Вологде, где работал в земской больнице, и кроме того редактировал марксистский журнал «Правда». Во время революции 1905 года Богданов возглавлял боевую техническую группу, которая обеспечивала большевиков оружием. Потом – арест, и через пару лет Богданов эмигрировал в Швейцарию. В эти годы и началась его постоянные дискуссии с Лениным.
Богданов вместе с Луначарским, Горьким и другими левыми интеллектуалами ратовал за создание особой "пролетарской религии" и высказывал множество других утопических идей, вызывавших у Ленина дикое раздражение.
Крупская потом вспоминала: «После споров, дискуссий, когда возвращались домой, был часто сумрачен, молчалив, расстроен... Бледнел, когда волновался… Видела раз, как они чуть не подрались с Богдановым, схватились за палки и озверело смотрят друг на друга (в особенности Ильич)...» Споры эти носили вовсе не абстрактно-философский характер. Богданов к тому времени пришел к мысли, что необходимо отказаться от насилия в борьбе за власть. Он считал, что революция может свершиться, когда появится новый человек, с сознанием, проникнутым духом коллективизма и любви к каждому члену общества. Ильич же считал по-другому: надо ввязаться в драку, взять власть – а там посмотрим… Через несколько лет гуманиста-утописта Богданова вывели из ЦК, а потом и вовсе исключили из партии. В Россию Богданов вернулся в 1909 году, а когда началась война, пошел на фронт полковым врачом, был награжден медалью за мужество в спасении госпитальных обозов. Ленинский лозунг о превращении империалистической войны в гражданскую был ему абсолютно чужд. После Октябрьского переворота Богданов заявил: насильственный переход власти в руки пролетариата – полная авантюра, которая приведет к господству большевистской диктатуры, огромным жертвам, варварскому патриотизму. А новый человек так и не появится… Тем не менее, «красного Гамлета», как его называли современники, не только не расстреляли, но даже позволили преподавать экономику в Московском университете и заниматься созданием Пролеткульта - новой пролетарской культуры. Правда, в сентябре 1923 года все же арестовали и больше месяца продержали во внутренней тюрьме ГПУ. Но после часовой встречи с Дзержинским вскоре отпустили. Богданов делает для себя вывод: «На мой взгляд, роль ГПУ в этом деле пассивная — ответственность, конечно, не на нем...» Странно, не правда ли? А разгадка такого необычайно гуманного отношения власти к диссиденту проста. К тому времени Богданов уже накопил огромный материал, проведя множество смелых опытов по переливанию крови. С ранней юности он интересовался традициями и фольклором разных народов - от языческих ритуалов купания в крови и легенд о вампирах до христианского обряда евхаристии. В эмиграции слушал лекции знаменитого немецкого мистика Рудольфа Штейнера, который утверждал: кровь - носитель всей информации о человеческой личности.
И Богданов, ставя свои эксперименты, был буквально одержим одной идеей: переливание крови станет основой омоложения и долголетия - и одновременно нравственным долгом каждого. Тогда человечество в буквальном смысле будет одной семьей…
Разумеется, кремлевские небожители в эту красивую утопию не верили. Но стареющие вожди большевиков цеплялись за любые идеи ученых, обещавших омоложение и чуть ли не бессмертие.
Марксист на Марсе
Кстати, еще в 1908 году Богданов написал фантастический роман “Красная звезда”. Революционера Леонида, который почти изжил в себе индивидуалиста и собственника, забрали на Марс, где уже давно построен коммунизм. Тут нет рынка и конкуренции, ней войн и политики. Технический прогресс поразителен: провидец Богданов рассказывает о заводах, которые полностью автоматизированы, о межпланетном корабле с атомным двигателем, искусственном белке, телевидении, пишущих машинках, синтетических волокнах и многом другом. Еще одна замечательная догадка: марсиане большеголовые и плоскогрудые, мужчину от женщину с трудом можно отличить – короче, стиль «унисекс», который торжествует сейчас. (Забавная деталь: один из ближайших друзей Леонида оказывается женщиной, которая в него влюблена). Но райской жизни не получилось – везде царит уравниловка и казарменный порядок. У марсиан даже разрешена эвтаназия - во всех больницах есть кабинеты, где человек после разговора с врачом и психологом может добровольно уйти из жизни. Но вообще живут они чрезвычайно долго. Марсианский врач открывает ему секрет долгожительства: это переливания крови. «Мы устраиваем обмен крови и между двумя человеческими существами, из которых каждое может передать другому массу условий повышения жизни. Это просто одновременное переливание крови от одного человека другому и обратно, путем двойного соединения соответственными приборами их кровеносных сосудов. При соблюдении всех предосторожностей это совершенно безопасно; кровь одного человека продолжает жить в организме другого, смешавшись там с его кровью и внося глубокое обновление во все его ткани». Причем старый человек, получив кровь молодого, омолаживается, а молодой, получив ее от старого, тоже здоровеет – потому что « то, что в ней есть слабого, старческого, быстро преодолевается молодым организмом, но в то же время из нее усваивается многое такое, чего не хватает этому организму. Энергия и гибкость его жизненных отправлений также возрастают». Леонид удивляется: так почему же наша земная медицина этим не пользуется? Мудрый марсианский врач объясняет: скорее всего, потому что у вас господствует психология индивидуализма, которая глубоко отделяет человека от другого, и мысль об их жизненном слиянии для ученых землян недоступна. А у продвинутых марсиан – «товарищеский обмен жизни не только в идейном, но и в физиологическом существовании...»
Не спас на крови
Революционный прорыв в трансфузиологии произошел еще в начале двадцатого века. В 1900 году доктор Ландштейнер открыл группы крови, описав сначала три из них, а вскоре его коллеги описали и четвертую. Через пять лет было положено проверять донора и реципиента на совместимость. В 1912-м американец Роджер Ли доказывает, что кровь первой группы может быть перелита пациентам с любой группой крови (“универсальный донор”), а крови четвертой группы подходит любая другая (“универсальный реципиент”). И еще одно важнейшее открытие: для предотвращения свертываемости крови была использована натриевая соль лимонной кислоты - цитрат натрия. Так буквально за несколько лет переливание крови из экзотического и опасного способа лечения превратилось в научно обоснованный передовой метод, о котором с восторгом пишут все европейские и американские газеты. И, естественно, когда кровь научились безопасно переливать, о донорстве заговорили как о перспективном методе продления жизни. Богданову не только разрешили вести масштабные опыты, выделили большие деньги, а в 1926 году по указанию Сталина под него был основан первый в мире Институт переливания крови. Кремлевские вожди постоянно интересовались ходом работ. Поначалу все шло успешно: проводились интереснейшие исследования и эксперименты, фиксировались множество случаев спасения жизни и возвращения здоровья больным, считавшимся безнадежными, были выработаны правила исследования доноров - гораздо более строгие, чем где-либо на Западе... Академик Богомолец потом писал: «За недолгий срок работы в Институте переливания крови Богданов объективными научными методами исследования несомненно доказал возможность посредством переливания крови возвращать энергию и гибкость жизненных проявлений, повышать умственную и физическую работоспособность организма, ослаблять в нем явления старческого увядания"» Но увы: через два года Богданов погиб при постановке опыта. Все самые рискованные эксперименты он сначала, как настоящий ученый и гуманист, производил на себе. За четыре года Богданов сделал себе одиннадцать переливаний крови, и после этого очень быстро восстанавливался и прекрасно себя чувствовал. Двенадцатый, проведенный 7 апреля 1928 года, оказался роковым. Богданов, считавший себя иммунным к туберкулезу, предложил обменяться кровью студенту Колдомасову, страдавшему неактивной формой туберкулеза легких и перенесшему в прошлом малярию. Но он не мог знать, что у них разный резус-фактор (его открыли в США лишь через 12 лет)… И вот финал, достойный шекспировской трагедии. До последних минут Богданов переносил страдания с невероятным мужеством, и отказываясь от врачебной помощи, проводил самонаблюдение, записывая симптомы болезни… Смерть Богданова вызвала самые разные слухи. Журналист Лепешинский выдвигал в "Огоньке" версию замаскированного самоубийства: мол, недаром персонажи романов Богданова "грешили иногда склонностью к ликвидации своей жизни".
Девятнадцатилетний сын ученого Малиновский был уверен, что отца убила сотрудница института Комиссарук, которая ненавидела Богданова – добавив яд в консервирующий раствор. По институту ходили слухи, что у постели Богданова был найден пузырек с хлоратом калия (бертолетовой солью).
Многие вспомнили странную смерть на операционном столе в 1925 году героя Гражданской войны Фрунзе, и не менее странную смерть близкого друга - легендарного Камо. Мол, кто-то из могущественных недоброжилателей Богданова решил отомстить ему за жесткую критику бывших соратников по партии.
Впрочем, большинство современных исследователей в эти версии не верят.
После смерти Богданова его сотрудники продолжали исследования, добившись успехов в области консервации крови. Конечно, богдановское учение о братском обмене «жизненными силами» было признано «мистическим». Но идею добровольной сдачи крови советская власть подхватила, агитируя за массовое донорство. Кроме медицинской необходимости была и идеологическая подкладка: наше донорство – коллективистское, не то, что на буржуазном Западе, где все подчинено деньгам. К примеру, журнал «Огонек» в 1935 году публикует стихотворение «Вампир» - как отзыв на сообщение «Дейли Геральд» о ста пятидесяти переливаниях крови, которые сделал себе в целях омоложения некий ирландский миллионер.
“Он не похож на жалких и худых былых кустарных немощных вампиров.
Упитан он, не бледен, точно мел, пугливых призраков что может быть пошлее,
Нет, он не станет, крадучись во тьме, пить чью-то кровь из неумытой шеи…
Сама ведь жертва (времена не те!) притащит кровь в голодной упаковке».
Ну, и дальше в том же духе: вампир протянет своей жертве несколько долларов, а сам, румяный и здоровый, пойдет дальше прожигать жизнь в казино и ресторанах. У нас, понятно, все было совсем по-другому. 22 апреля 1935 года Совет народных комиссаров принял постановление “О кадрах доноров”, в котором утверждалось, что “донорство является особо полезной общественной функцией и добровольным актом”, а “свои обязанности доноры выполняют без отрыва от основных производственных обязанностей”. Кроме того, вводились “денежные компенсации на усиленное питание” для доноров. И уже через десять-пятнадцать лет сложилась советская система станций переливания крови - возможно, лучшая в мире. Спасибо подвижнику Богданову.