(начало читайте здесь: http://www.proza.ru/2014/05/12/1414)
3. ВЬЕТНАМ И КИТАЙ
А всего через месяц на Вьетнам напала китайская армия.
Через двадцать лет после этой войны я узнал, что на самом деле не планировалось никакой большой войны, наподобие американско-вьетнамской, которая закончилась всего четыре года назад.
Китай загнивал тогда так же, как и брежневский Союз. И тамошние старики из Политбюро так же тормозили все нововведения, закрываясь от реальности идеологическими догмами. Но будущий великий реформатор Дэн Сяо Пин был не понаслышке знаком с реальной жизнью: Мао уже выкидывал его из Политбюро в рабочие на тракторном заводе. А сын опального политика после пыток выбросился с третьего этажа.
Дэн нашёл способ спасти Китай: он решил шокировать коллег по Политбюро демонстрацией позорной отсталости страны. На заседаниях он активно обсуждал провинности вьетнамцев и требовал объявить им войну. Чтобы геройская армия быстро разгромила зарвавшихся соседей.
Коллеги упрекали его в том, что он сам не раз критиковал армию за отсталость и стратегии времён второй мировой войны. Но его неустанная агитация дала результаты – к вьетнамской границе подошла китайская армия, причём её численность совпадала со всей армией Наполеона, вторгнувшейся в Россию.
Сорок четыре дивизии к границе подошли, но в бой не пошли.
Командующим был назначен сам Дэн Сяо Пин - не военный, а политик. Думали, что он от лица Компартии будет просто одобрять решения маршалов из военного совета, но он приказал им подчиняться его приказам.
И дал приказ перейти границу менее половине армии. Тремя колоннами она захватила три приграничных города.
Я был уверен, что западная и центральная группировки будут угрожать Ханою, отвлекая главные силы вьетнамцев, а восточная прямым ударом отрежет от столицы главный порт Северного Вьетнама Хайфон. Он был для Ханоя тем же, что и Пирей для Афин – через него шли все грузы. Главным образом, из СССР.
Хотя, для наших захват порта был некритичен, так как они наладили сразу два беспрерывных воздушных моста для переброски вооружения. Летали на большегрузных самолётах, которые с другими ташкентцами делал и мой папа. Маршруты грандиозных перелётов лежали вдоль японского побережья и над врагом Китая Индией, обтекая Китай с обоих боков. При этом военных, в отличие от предыдущей вьетнамской войны, наши во Вьетнам не посылали.
Но китайская армада продвинулась вглубь страны не более чем на жалкие полусотню километров. А авиацию и флот Дэн Сяо Пин вообще не вводил в бой.
Вьетнам выставил небольшую армию - только сорок процентов от численности вторгшихся в него китайских колонн. А от всей армии, подошёдшей к его границам, всего лишь шестую часть. Причём многие вьетнамцы были просто ополченцами. Но они остановили китайцев и позволили основной армии и дальше бить полпотовцев в Кампучии.
Потом один вьетнамец, командир батареи, который стал моим однокурсником в ТашГУ, рассказывал, что они чувствовали слабость китайской армии, тридцать мирных лет изучавшей цитатники Мао. Вьетнамцы же около сорока лет шлифовали свою боеспособность, почти беспрерывно воюя с японцами, французами, американцами.
Было тревожно – один поддавший майор проговорился, что наша армия на Дальнем Востоке уже приведена в боеготовность. Мы на переменах в школе пришли к выводу, что это - начало великой войны.
Но у нас в Союзе просто было меньше информации, чем в других странах. Спустя несколько лет принцесса народа лису рассказала мне, что её отец пришёл с заседания Совета и успокоил домашних: «Китайцы, похоже, дальше не пойдут». Они жили немного выше по течению Меконга, чем Вьетнам, как раз между театрами обоих вьетнамских войн – с Китаем и Кампучией. Поэтому следили за новостями о китайском наступлении, затаив дыхание. Они знали, что китайцы делали с нацменьшинствами. До этого монгольскую автономию они заселили китайцами, сделав монголов на их земле шестой частью населения. И репрессировали триста тысяч монголов.
Она училась на моём факультете и, в отличие от своих соплеменниц, была высокой красавицей. Старалась не выделяться, но это у неё получалось плохо – уж слишком аристократичными были её манеры. Другой иностранец тайком рассказал нам с приятелем, кем она являлась на самом деле.
Везде за ней ходили две её низенькие коренастые однокурсницы – землячки, контрастировавшие с её красотой. У нас шептались, что это её охранницы внутри группы, а есть и ещё кто-то вне её.
Как-то они впервые попали со мной на одну общажную пирушку. Эти три девушки сели за стол так, что высокая оказалась между теми двумя. Я сидел напротив и они шёпотом сказали мне, что им нельзя пить. Разливающим за нашим краем стола выпало быть мне, и я показал им, как скрывать стопарик в кулаке, а сам делал вид, что наливаю им. Как и себе. Я тогда давал мозгам особую нагрузку и за долгое время не выпил ни капли. Мы вчетвером чокались с непонятным для окружающих смехом, а назавтра она впервые со мной разговорилась. Да и то – больше туманностями и намёками.
А свергнутого людоеда Пол Пота потом защитили Китай и США, недовольные переходом Кампучии под влияние советского союзника Вьетнама.
* * *
Так что, та война длиною в месяц показала китайскому руководству, что Союз ослаб и теперь не вступается за своих союзников, а, значит, нечего бояться его реакции на свои резкие шаги. И, главное, они осознали, в каком тупике их армия, да и вся экономика.
И тогда реформатор Дэн Сяо Пин начал эпохальный разворот Китая к рынку и миру. Теперь, спустя тридцать лет, мы видим результаты этого разворота. Видим, что вокруг нас теперь почти все товары – китайские, а Китай процветает.
А ведь Аганбегян и его коллеги пытались объяснить Горбачёву суть китайского пути. Но - нет, политики чаще считают себя умнее учёных. И пошли «своим путём», за шесть лет успешно развалив и страну, и её экономику.
4. ПОХОД В ВОЕНКОМАТ
Так для чего я всё это вспоминаю?
Я был политинформатором и каждую субботу рассказывал классу о событиях в мире. Но, в основном, об ужасах Кампучии. В итоге весь класс ненавидел полпотовцев.
А когда мы отучились половину девятого класса, то на перемене подошёл Дима из соседнего класса и отозвал нас троих в сторону. И там негромко сказал: «Наши во Вьетнаме не участвуют, но сосед вчера сказал про слухи, что туда посылают молодых парней. Для чего-то тайного».
Он был фантазёром-брехуном, но мы почему-то с волнением выслушали его. Аж внутри что-то замерло.
Это был предел романтики. Сейчас даже странно об этом писать, и даже неудобно за то, какими дураками мы были, но назавтра, после школы, даже не пообедав, мы с Серёгой и Шохой пошли в военкомат - проситься во Вьетнам. Чем мы там сможем пригодиться, я даже не думал. Думал только, что из-за плоскостопия откажут. Но чем оно может помешать в джунглях? Убеждать военкоматских я собирался тем, что на военной подготовке быстрее всех разбираю автомат.
Дежурный в военкомате, узнав цель нашего прихода, подавил улыбку и направил нас на второй этаж к завотделением - майору, кажется, Гриценко. Это уже потом, во время призыва, я наслушался о его беспощадности к призывникам. Говорили, что парня с давлением он заставил съесть несколько лимонов, чтобы повысить свою отчётность.
Этот гуманист, пока мы рассказывали ему о своём желании принести пользу и всё такое, смотрел на нас не мигая. И только его глаза наливались непонятной нам злобой.
А потом он закричал. Громко и долго. В основном, матом.
Три чудака стояли, опешив. А когда его фонтан иссяк, и он процедил: «Пошли вон, придурки», то мы и пошли.
Мы были просто оскорблены, но его не сильно боялись, потому что до призыва было далеко. И Шоха, выходя из дверей последним, повернулся к майору и, вежливо произнёс: «А Вы, похоже, из тех, кто на войну не просятся». Тут же закрыл дверь, и мы стремглав побежали по коридору к лестнице. А потом шли несколько кварталов и в который раз с хохотом пересказывали друг другу варианты того, какими словами мог там бесноваться этот гад.
А потом я пошёл домой - стопы дальше совершенствовать. Ну, и прочее тоже.
(Продолжение читайте здесь: http://www.proza.ru/2014/05/14/1443)