Слёзы в карнавале

        Истина это бесконечность, которая умещается на ладони ребёнка

 (Элифас Леви – Альфонс-Луи Констан  (1810 – 1875) – французский священник и писатель оккультист)

                Я открываю занавес, и медленно на сцене
                Свой танец начинают тени.
                Я в карнавале сказочных теней
                Сам превращаюсь в тень и в краску,
                И крашу тень, и надеваю маску,
                И начинаю сказку от теней.
 




   Содержание

 Часть 0. Шут             
 Часть 1. Оборотень
 Часть 2. Джигит
 Часть 3. Кощей
 Часть 4. Цыганка
 Часть 5. Дурак
 
                Часть 0. Шут

 Мальчик нарисовал на асфальте слона, а потом классики. Мальчик поиграл в классики, а потом сел на асфальт и заплакал. Его рубашка расстегнулась, и на груди показался маленький крестик, который свисал с шеи на простой верёвочке. Проходивший мимо дяденька в шляпе с бубенчиками остановился рядом с мальчиком.
- Почему ты плачешь? – спросил дяденька.
- Я убил слона, - сказал мальчик.
- Почему убил? Ты же его нарисовал.
- Вот этим и убил, - слёзы мальчика стекали со щёк.
- Я тебя не понимаю, - сказал дяденька.
- Я представил себе живого слона. А потом, чтобы нарисовать, я его убил.
- Ты хочешь, чтобы слон снова был живой? – спросил дяденька.
- Да, - ответил мальчик.
- А зачем?
- Я хочу покататься на слоне.
- Хорошо, - сказал дяденька.
Дяденька дотронулся до нарисованного слона, и сказал: "Опс! ". Мгновенно слон стал живым.  Слон подошёл к мальчику и согнул ноги. Дяденька достал из кармана платок и отдал его мальчику, а потом он помог мальчику взобраться на спину слона. Слон выпрямил ноги.
- Ура! – сказал мальчик, - он вытер платком щёки, и добавил: поехали.
Слон с мальчиком стал медленно ходить по асфальту. Сначала слон отошёл от дяденьки, а потом приблизился и остановился рядом.
- Ты доволен? – спросил дяденька.
- Да, - ответил мальчик, и бросил дяденьки платок.
- Хорошо, - сказал дяденька, возвращая платок обратно в карман.
- А можно ещё сказать?
- Конечно, можно.
- Я хочу сфотографировать слона.
- Так в чём же дело? – спросил дяденька.
- У меня нет фотоаппарата.
Дяденька сказал: "Опс! ". Мгновенно в его руках появился фотоаппарат. Слон с мальчиком опустил ноги рядом с дяденькой. Дяденька помог мальчику слезть со слона, и слон выпрямил ноги. Потом дяденька отдал фотоаппарат мальчику.
- Но! – сказал дяденька.
- Не понял, - сказал мальчик.
- Ты не понял, что означает моё "Но"? – спросил дяденька.
- Да.
- Посмотри в свой фотоаппарат, - сказал дяденька, а потом спросил: что там?
- Ничего, - мальчик посмотрел в фотоаппарат, - там ничего нет.
- Правильно. Так и должно быть.
- Почему?
- А ты плакать не будешь?
- Не буду. Говорите.
Дяденька дотронулся до слона, и сказал: "Опс! ". Мгновенно слон снова стал нарисованным.
- Ты можешь ещё нарисовать квадратики? – спросил дяденька.
- Где на слоне?
- Да, на рисунок слона нужно нанести квадратики.
Мальчик нарисовал квадратики, а потом спросил:
- Ну и что нужно дальше делать?
- Ничего, - сказал дяденька, - больше ничего делать не нужно. А ты хочешь, чтобы слон оказался в фотоаппарате?
- Хочу, - ответил мальчик.
- Вот для этого и нужны квадратики на нарисованном слоне.
- Не понял, - сказал мальчик.
- В каждый квадратик помещается часть слона, - дяденька дотронулся до ближайшего квадрата, но ничего не сказал.
- Но так мы как бы режем слона.
- Именно, так, - сказал дяденька, - только вместо слова "режем", я бы сказал "разбираем".
- А собирать? Кто будет собирать слона? Я? Я не умею.
- Я знаю, что ты не умеешь, - сказал дяденька, - а тебе и не нужно это уметь.
- А кому нужно?
- Фотоаппарату, - сказал дяденька, - ему нужно, и он умеет.
- Фотоаппарат умеет резать слона? – спросил мальчик.
- Не только слона. Фотоаппарат умеет резать всё.
- Но, это же убийство! – сказал мальчик.
- Конечно, убийство. Разрезание это убийство. Но, по-другому слона не передать, - дяденька снова дотронулся до ближайшего квадрата.
- А после убийства? Что будет после убийства?
- А после убийства будет воскресение. И это воскресение выполнит фотоаппарат.
- То есть, фотоаппарат снова соберёт слона? – спросил мальчик.
- Конечно, соберёт. И хорошо соберёт. И будет слон.
- А по-другому нельзя? – спросил мальчик.
- По-другому нельзя. По-другому не передашь.
- Но, если разрезать нарисованного слона, то он испортится.
- Да, испортится. Но эту порчу ты не заметишь. А фотоаппарат так здорово соберёт все части слона, что снова получится слон. Фотоаппарат – волшебник.
- Получается, - мальчик дотронулся до своего крестика, - чтобы что-то передать, это что-то нужно сначала убить.
- А потом это что-то воскреснет,  - сказал дяденька, и посмотрел на крестик мальчика.
- Здорово! - сказал мальчик, застёгивая рубашку, а потом добавил, - убийство и воскресение.
- Посмотри в фотоаппарат.
Мальчик посмотрел в фотоаппарат, и увидел там слона.
Дяденька снял шляпу, а потом надел её на голову мальчика.
- Кто вы? – спросил мальчик.
Дяденька ничего не ответил и стал прыгать с квадратика на квадратик. Потом он взял свою шляпу и ушёл. Мальчик стал что-то рисовать на асфальте. Потом на этом что-то он нарисовал квадратики. Ещё потом он положил фотоаппарат на асфальт, и сел рядом. Мальчик посмотрел на свой рисунок, и не заплакал.
               
                Часть 1. Оборотень

 Чёрный фрак и перламутровая бабочка. Директор проявился в самом центре комнаты, где не было стен. Вместо стен комнату окружали окна. Рядом с директором стоял маленький круглый стол и кресла, на которых сидели проявившиеся.
-Я рад вас видеть, господа, - Директор снял цилиндр и поставил его донышком вниз на столик.
-А теперь выясним, правильно ли я определил ваши новые формы. Начнём с дамы. У нас сегодня единственная дама. Я не хочу читать её мысли. Мы же условились обмениваться только словами. Слово это наилучшая форма проявления мысли. Так что, пусть ваши мысли будут слова.
Женщина поправила волосы и сказала:
-Простите, господин Директор,  я буду говорить, но только после вас.
-Хорошо, - Директор поправил цилиндр, - по вашим характерным чертам определить вас особого труда не составляет. Белые туфли, честные бёдра, которым тесно в длинной цветной юбке, впрочем, как и бюсту, который томится в ярко зелёной ткани, чёрные волосы. Ещё большие красные клипсы. Много понимающие чёрные глаза. Вы женщина, которая может о тебе многое что рассказать. Вы Цыганка.
-Браво, господин Директор! - сказала Цыганка.
-Благодарю вас, - Директор дотронулся до своих белеющих висков, - а теперь ….
Директор посмотрел на небольшого мужчину в папахе и с трубкой. Просторное кресло позволяло воспользоваться собой, но мужчина сидел на самом краешке.
-Брюки, заправленные в сапоги, широкие плечи, которые никуда не заправишь, папаха и трубка. Вы Джигит, – сказал Директор
Джигит встал и поклонился с разведёнными руками.
-Вы правы, я – Джигит, браво, господин Директор.
-Благодарю вас, с вами всё ясно, господин Джигит, а вот, молодой человек в широкополой шляпе с бубенчиками может быть и дураком и шутом одновременно. Он так весело устроился, положив ноги на столик. Голубые джинсы и остроносые ботинки. 
-Всё-таки, шут или дурак? – спросил молодой человек.
-Глаза, – ответил Директор, – они такого же цвета, как и ваши джинсы, но дело не в цвете. Ваши глаза удивлены так, будто впервые видят мир. Они готовы смеяться, когда вам и только вам кажется, что есть повод для смеха. И плакать, когда вам и только вам кажется, что есть повод для слёз. Вы больше похожи на дурака, хотя имя Шут вам тоже подойдёт.
-Аплодисменты, господа, аплодисменты господину Директору, – сказал Дурак, и, убрав ноги со столика, снял шляпу. 
-Благодарю вас, – поклонился Директор, – с вашего позволения я продолжу. Господин в бежевом костюме и безукоризненно начищенных ботинках, вас не обидит моя просьба, если я попрошу вас встать?
-Ну, что вы господин Директор, – сказал господин в бежевом костюме, и встал.
-Какой худой, – продолжил Директор, – и какой неумирающий взгляд. Господин Кощей, вы можете сесть.
-Господин Директор, – сказал Кощей, – самое замечательное, что у нас есть и, что бесконечно неисчерпаемо, это аплодисменты.
Раздались аплодисменты.
-Благодарю вас, господа, за то, что мои скромные умозаключения не оставили вас в равнозначном покое, – сказал Директор.
-А как же я? – спросил мужчина в звериной шкуре, – я опять иду методом исключения?
-Ну что вы, какое вы исключение. Вы страх, а не исключение. Почти голый и в шкуре зверя. То ли человек, то ли зверь. Вы Оборотень.
-Благодарю вас, господин Директор, – сказал Оборотень, – я был мёртв, а теперь оживаю. Я как раз, думал об этом, когда просматривал сегодняшние газеты.
-По-моему, газетам стоит уделить особое внимание, - сказал Кощей.
-Да, господин Директор, я понимаю, - согласилась Цыганка, - у нас сегодня несколько другая тема, но давайте начнём с газет. Их предложения так интересны – от лёгких женщин до тяжёлого металла.
-Я не возражаю, господа, - сказал Директор, - но при условии, что господам Джигиту, Кощею и Дураку это не будет скучно, а вы все не забудете о цели нашего появления.
-Мне не будет скучно, господин Директор, - сказал Кощей.
-Я с удовольствием приму участие в обсуждении газет, - сказал Дурак, - что же ещё обсуждать дураку, как ни газеты. Вы согласны со мной, господин Джигит?
-Конечно, я согласен, хотя мне не всё интересно, я люблю читать рекламы, особенно рекламы с мечтой или рекламы с женщинами.
-Рекламы, мечты, женщины, - сказал Дурак, а потом спросил: госпожа Цыганка, а почему некоторых женщин называют женщинами лёгкого поведения?
-Не знаю, - сказала Цыганка, - а вы как думаете, господа? Действительно, если есть женщины лёгкого поведения, то должны быть и женщины тяжёлого поведения.
-Может быть тяжёлые, - сказал Джигит, - это беременные женщины.
-А что, это интересная мысль, - сказал Дурак, - женщина лёгкого поведения это женщина до беременности.
-Это означает, - сказал Кощей, - что беременность является тем критерием, по которому определяется тяжёлая лига женщин. Но, тогда получается, что не беременные женщины все являются лёгкими.
-А вы, как думаете, господин Директор? - спросила Цыганка.
-Я думаю, господа, - сказал Директор, - что для ответа на этот вопрос следует рассмотреть пример.
Появился камин, кресло, стол с бутылкой вина и бокалы. Директор опустился в кресло, налил и пригубил вина. 
-Господа, представьте себе, что вы женщины. Обычные простые женщины. С заботами и мечтами, с горестями и радостями. Представили?
-Я думаю, - сказал Кощей, - что нам это совсем не трудно. Вы согласны со мной, господа?
-Безусловно, - ответил Дурак.
-Я представил, - сказал Джигит, и закрыл глаза.
-Быть женщиной, - Оборотень посмотрел на камин, - это восхитительно.
-Поэтому я она и есть, - сказала Цыганка.
-Отлично, - сказал Директор, - а теперь я позволю себе задать вам вопрос, дорогие женщины. Найдётся ли среди вас хотя бы одна, у которой в жизни был только один мужчина?
-Не буду лукавить, господа, - продолжил Директор, - вопрос о лёгкости женского поведения непосредственно относится к вопросу о проституции.
-Мне кажется, что я вас понял, господин Директор, - сказал Дурак, - то есть, каким образом люди определяют, является ли женщина проституткой или нет. Всё дело в составляющих этого понятия.
-Совершенно верно, господин Дурак, - сказал Кощей, - первое составляющее это сколько было мужчин?
-Второе, - сказал Джигит, - это с кем?
-А третье, - сказал Оборотень, - за деньги или нет?
-Я думаю, - сказала Цыганка, - что третья составляющая имеет наивысший приоритет. Нет ни одной женщины, которая, как говорят люди, не "занималась бы любовью". Мы принимаем это, хотя прекрасно понимаем, что любовью заниматься нельзя, любовью можно только дышать. Можно ли дышать за деньги? Простите за это отступление, господа. Итак, что же является главным критерием - деньги?
-Тогда, позвольте вас спросить,  - сказал Директор, - если женщина вступает в половую связь с огромным количеством мужчин и не берёт за это деньги, она является проституткой или нет?
-По людскому определению, она является …, вы сами знаете, как называют таких женщин, - сказал Дурак.
-Между теми, кого вы имели в виду, господин Дурак, - сказал Джигит, и проститутками грань условна. И тех и других люди называют гулящими или женщинами лёгкого поведения.
-Значит дело не в деньгах, - сказал Оборотень, - а в количестве мужчин. Если у женщины один мужчина, то она является негулящей или нелёгкой. А если не один, тогда как? С какого количества начинается лёгкость?
-Господа, - сказал Дурак, - мы пришли к глупости. Это даже не "Оксюморон", а просто глупо.
-Вы правы, господин Дурак, - сказал Кощей, - остаётся рассмотреть вторую составляющую: "с кем?". Если существует вопрос "с кем?", значит должна существовать парадигма, на основании которой это "с кем?" и определяется. Это означает, что кто-то или группа "кто-то" должен позволять или запрещать с кем можно, а с кем нельзя.
-Что значит "с кем можно, а с кем нельзя", - сказала Цыганка, - это личное дело женщины с кем.
-Правильно, госпожа Цыганка, - сказал Кощей, - получается, что у такого понятия как "женщина лёгкого поведения" нет составляющих. Значит, оно условно, впрочем, как и многое другое.
-Да, господа, - сказал Директор, - гулящих женщин выдумали те, которые не могут гулять. Но, здесь есть одно но. Негулящие и, так называемые гулящие, не должны мешать друг другу, и, разумеется, мужчинам, с которыми они гуляют.
-Господин Директор, а почему вы думаете, что гулящих женщин придумали женщины? - спросила Цыганка.
-Дорогая Цыганка, - сказал Директор, - я сказал "те", то есть, автор этой идеи не имеет пола. А как можно не иметь пола, если пол даётся от рождения? Не иметь пола означает потерять пол. Тот, кто становится бесполым, и придумывает женщин лёгкого поведения, вы меня понимаете?
-Простите, господин Директор, - сказала Цыганка, - простите мою непонятливость.
-Ну, что вы, какие извинения могут быть между нами. Понятие пола есть важнейшее понятие, это ключ к пониманию сотворения жизни. Всё, чтобы мы не обсуждали, господа, есть следствия от этой причины, которая называется так кратко и просто: пол.  А жизнь, господа, это величайшая условность, но, когда из условности появляется другая условность, порождённая от перенасыщения, появляются страдания. Впрочем, мы, кажется, собирались поговорить о газетах, так, господин Оборотень?
-Да, господин Директор, но мне думается, что начало обсуждения уже состоялось. Из предложений с всеобщей раздачи женщины занимают главенствующее место.
-С вами трудно не согласиться, господин Оборотень, - сказал Джигит, - в любой газете есть рекламные предложения. А реклама не обходится без женщин, под тот или иной текст подбирается соответствующее женское тело.
-Иногда, - добавила Цыганка, - происходит наоборот: выбирается женщина, а уже потом текст.
-Что делать, господа, - сказал Кощей, - людям предлагается то, что им не хватает, то, что они сами желают более всего. Раздача отвечает потребностям.
-А потребность определяет раздачу, - добавил Оборотень.
-Я думаю, что когда потребности возникают в процессе приёма и передачи ответа на желание, это вполне нормально - сказал Дурак.
-А что же, по-вашему, не нормально, господин Дурак? - спросил Директор.
-Всё просто, господин Директор, пример изложен в самом начале: норма это не жизнь. Тот факт, что вначале следует съесть недозрелые плоды, есть необходимое условие для возникновения лжи, а безо лжи не было бы жизни. Но, ложь невозможно создать, ложь должна непременно возникнуть. И здесь совершенно и великолепно показал себя механизм змеиной рекламы. Да, собственно, никаких плодов и не было.
-А что же было, господин Дурак? - спросил Директор.
-Плоды это пример, демонстрирующий умышленную провокацию, - ответил Дурак, - и, как следствие, выход из равновесия. То есть, формирование всеобщей раздачи лживых плодов.
-Господин Дурак, - сказала Цыганка, - если я вас правильно поняла, то необходимое условие для возникновения лжи это недозрелые плоды, а достаточное?
-А достаточное условие это жизнь. Да вы это и сами прекрасно знаете, господа.
-Знаем, конечно, знаем, господин Дурак, - сказал Кощей, - но, я бы хотел сказать вот о чём. Может сложиться впечатление, что недозрелые плоды нельзя есть до тех пор, пока в них не созреет ложь. Ложь есть везде: как в недозрелых плодах, так и в зрелых. Просто в зрелых её больше. Что-то недозрелое есть противно. Зрелые плоды можно и нужно есть, выплёвывая при этом ложь.
-Абсолютно с вами согласен, господин Кощей, - сказал Дурак, - и благодарю вас за это замечание.
-Да, господа, это действительно так, - сказал Директор, - недозрелый плод можно попробовать, попробовать и выбросить. Но недозрелые плоды нужны. Безо лжи не познаешь правду.
-Господа, - сказала Цыганка, - а давайте заглянем в ложь, заглянем как в зеркало. Я говорю о рекламе. Вот вы, что об этом думаете, господин Джигит?
-Я не думаю, - ответил Джигит, - я представил себе, что я человек, у которого отобрали зимой тепло, и тут же предлагают обогревательные приборы.
-А я, - сказал Кощей, - человек, у которого отобрали чистую воду и предлагают фильтры для её очистки.
-А я - больной человек, - сказал Оборотень, - который не верит врачам, и отдаёт последние деньги ясновидящей.
-А я господа, - сказал Дурак, - дурак, который не верит ни ясновидящим, ни тускловидящим. Я устал быть алкоголиком или наркоманом и ничего не могу сделать.
-А я просто нахожусь на земле, - сказала Цыганка, - но не знаю, для чего и зачем, если на этой земле так мерзко и холодно. Для меня не находится места и я не чувствую себя живой.
-Ну что вы, господа, - Директор поднялся и подошёл к столику с цилиндром, - ей Богу, не стоит так всё омрачать. Причина нашего появления, как раз, и вызвана тем, что незрелые плоды не зреют, а в зрелые проникает червь. Впрочем, приступим. Господин Дурак, вас не затруднит предоставить в мое распоряжение вашу шляпу.
-Прошу вас, господин Директор, - Дурак снял бубенчики, и положил на стол шляпу пустотой вверх.
-Благодарю вас, - сказал Директор, - прошу вас, господа, шляпа Дурака ждёт ваших фантов.
Господин Кощей расстался иголкой, Госпожа Цыганка отдала клипсы, господин Джигит положил трубку, фантом господина Дурака стали бубенчики.
- Что я могу туда положить, - сказал Оборотень, - страх? Но он не поместится в шляпе. А чем можно измерить страх?
В руке у Директора появился ключ.
 - Это ключ к двери любви, - сказал Директор.
Оборотень взял ключ и положил его в шляпу Дурака.
-Хорошо, - сказал Директор, - я подготовил желания, они находятся в цилиндре.
Услышав теплоту ладоней Директора, цилиндр начал медленное вращение.
-Я думаю, достаточно, - произнёс Директор, и цилиндр остановился, - госпожа Цыганка, я предоставляю право выбора вам.
-Благодарю вас, господин Директор, - Цыганка подошла к столику и, опустив левую руку в шляпу, извлекла ключ.
-Благодарю вас, господа, - сказал Оборотень, - хотя, честно говоря, пока не знаю за что.
-А это, позвольте определить мне, - сказал Директор, извлекая из кармана своего пиджака небольшой конверт, - я напомню вам правила игры, господа. Я оглашаю желание, исполнитель слышит его, но перед вторжением частично лишается памяти о том, кто он есть. До исполнения желания наше вмешательство допустимо, лишь в критической ситуации.
Директор распечатал конверт и прочитал желание.
-Вы готовы, господин Оборотень?
-Я готов, господин Директор.
Свет, как ребёнка подхватил Оборотня  на руки, и начал медленно растворять в окнах.

 Большой сверчок улёгся на полу под окнами и положил передние лапы себе под голову. Маленький сверчок пристроился рядом с большим, но не стал ложиться, а прислонился спинкой к стене.
-О чём это они? - спросил маленький сверчок.
-Не о чем, а о ком, - ответил большой сверчок.
-Да о ком я понял, - сказал маленький сверчок, - о бабах.
-А что же тогда спрашиваешь?
-Да, сомневаться стал.
-В ком?
-В бабах.
-И в чём же твои сомнения?
-Все бабы продажные. Это да. Но почему?
-А мужики нет? Мужики без почему? – спросил большой сверчок.
-Ну ты сказал. Мужики это другое дело.
-Почему?
-Потому, что другие. Потому, что они поняли, что такое жизнь.
-И что же они поняли?
-Нужно больше жрать змеиных плодов, а потом всем об этом болтать. И думать при этом, что ты живёшь.

 День отправился отдыхать. Отдыхать туда, где жил лес, где жила вода, где жили люди. У дня везде есть место, где можно отдохнуть. Стало темно. Ночь перестала отдыхать, и превратилась в день без света. Когда нет света это тоже день, только мало что видно. Мало, потому что это мало от луны. Днём есть солнце, а ночью только луна. Когда мало света, то дневные предметы превращаются в ночные. Но людям это не нравится, и там, где живут люди, появляется свет. Свет не от луны. Там, где живут люди, нет луны. Там, где живут люди, появляется другой свет.
Таня и Женя сидели за столом в кухне, которая бывает кухней только летом.
- Хватит сидеть на даче, – сказал Женя, – пойдём гулять.
- Куда, в лес?
- Сначала в лес, а потом на речку.
- Ладно, – Таня дотронулась ладонью до своей головы, – только купальник надену, и возьму полотенце.
- Не нужен тебе купальник.
- Почему это не нужен? Мы же идём на речку.
- Вот именно поэтому и не нужен. Вода – мать, и в ней лучше быть в том, в чём она родила. Вода мать всех уровней.
- Каких уровней?
- Если воду налить в бутылку с чёрточками, то это и будут уровни. Один литр, десять литров. Также и у людей. Например, уровень землекопа и уровень профессора.
- У животных тоже есть уровни, – Таня посмотрела на кран для воды, – я же биолог. Уровень осьминога, например, он, кстати, очень умный, и уровень бабочки.
- И с уровня на уровень можно переходить, – добавил Женя.
- У людей можно, это я понимаю. Землекоп может стать профессором. А у животных? Разве осьминог может стать бабочкой?
- Может, – Женя посмотрел в окно.
- Это как?
- А когда умрёт, тогда и сможет.
- А человек?
- И человек может. После смерти человек может стать бабочкой, а бабочка человеком.
- Это ты мне сказки рассказываешь, – сказала Таня.
- Я же учусь на сказочном факультете. Поэтому и сказки.
- А я знаю, на каком уровне я нахожусь, – Таня посмотрела на потолок, – есть такой уровень, выше которого нет.
- Кажется, я знаю. Мы с тобой на одном уровне, – Женя обнял Таню, – купаться то пойдём, биолог?
- Пойдём, историк, пойдём. В чём мать родила?
- И только в этом.
- А вдруг кто увидит.
- Кто?
- Ну, мало ли.
- Мы будем одни, – Женя поднялся, – нет, не одни.
- Вот видишь.
- Ещё и двустволка. Но, она женщина.
Женя взял ружьё, Таня выключила свет, и они пошли в лес.
В кустах что-то зашуршало, Таня прижалась к Жене.
- Это, наверно, ёжик, – сказал Женя.
"Ух", – сказала сова.
- Ты боишься оборотней? – Женя обнял Таню.
- А разве они бывают?
- Наверно нет. А если и бывают, то только для тех, кто их боится.
Лес закончился, и показалась река.
- Здесь хороший пляж, песок, – Таня повесила на дерево полотенце, сняла платье и нижнее бельё. Нижнее бельё она положила на камень, который поднимался из воды, затем вошла в реку.
- И вода тёплая.
Женя положил ружьё и начал раздеваться.
Там, где закончился лес, появился огромный зверь, похожий на волка. Он был таким большим, что если бы Женя стоял на четвереньках, то зверь был бы в два раза больше его. Глаза у зверя были словно залитыми кровью. Зверь раскрыл пасть и показал огромные клыки с нависшими на них капельками слюны. Женя поднял ружьё, направил его на зверя и, посмотрев на луну, подумал, – сегодня же не полнолуние.
Таня вышла из воды и сняла полотенце. Потом она вытерла своё тело и надела нижнее бельё.
- Не стреляй.
- Да, этой дробью его вряд ли возьмёшь, – Женя опустил левую руку на куртку, – у меня есть серебряная. Это запасная, другой нет.
- Не в этом дело, – Таня посмотрела на зверя.
- А в чём? – спросил Женя.
- В том, чтобы не стрелять.
Таня опустилась на корточки и сказала:
- Зверь, иди ко мне.
- Ты что, с ума сошла! – сказал Женя.
Зверь стал приближаться к Тане.
- Без ума это те, кто хочет его убить, – сказала Таня.
Зверь подошёл к Тане, лёг у её ног и опустил голову на лапы. Таня погладила зверя по голове. Шерсть зверя стала падать на песок и исчезать. Женя опустил ружьё. Морда зверя стала превращаться в человеческое лицо. На песке оказался голый мужчина с широкими плечами и тонкой талией.
- Дай мне свою куртку, – сказал мужчина, обращаясь к Жене.
Женя отдал куртку, и мужчина накрыл ей часть того, в чём родила его мать.
- Спасибо, – сказал мужчина, посмотрев на Таню.
- За что? – спросила Таня.
- Меня никто не гладит. Все только боятся.
- Тем более что вас погладила красивая женщина в нижнем белье, – сказал Женя.
На лице у мужчины появилась улыбка.
- Спасибо вам обоим, – сказал мужчина.
"Блажен тот лев, которого съест человек, и лев станет человеком. И проклят тот человек, которого съест лев, и лев станет человеком",  –  сказал Апокриф от Фомы.

                Часть 2. Джигит

 Дурак возвеличил свои ноги на столике и скрестил пальцы рук на затылке.
-Господин Директор, я думаю, что нам следует поздравить господина Оборотня за блестящее вторжение.
-Почему вторжение? - Цыганка прикоснулась к мягкому окончанию уха, - давайте называть это не вторжением, а карнавалом. Таким масочным карнавалом.
-Вы позволите, господин Директор? - Кощей подошёл к столику с вином.
-Да, ради Бога, господин Кощей, прошу вас.
Рядом со столиком у камина появилось ещё одно кресло.
-Я думаю, господа, - сказал Кощей, - что прилагательное блестящее - тоже не подходит. Блестит фольга, господа.
Джигит достал платок и, чуть наклонив голову, дотронулся им до шеи.
-Вам душно, господин Джигит? - спросил Директор.
-Нет, господин Директор, но я же Джигит. Я молчалив, но это так замечательно иметь форму, и говорить то, что хочется. А вы, господа, обвиняете господина Дурака в блеске.
-Я тоже хочу вина, - сказала Цыганка, приближаясь к столу, и добавила, - ну, что вы, господа, господина Дурака никто не обвиняет. Вы же сами сказали, господин Джигит, что иметь форму и говорить это прекрасно.
-Господа, - сказал Дурак, - во-первых, я тоже хочу вина, а во-вторых, вы абсолютно правы. Идите к нам, господин Джигит.
Для всех появились кресла.
-Господа, - начал Директор, - а мне больше всего понравилось слово прекрасно. Прекрасно, что мы все за одним столом у камина.
Директор налил себе вина.
-Выпьем, господа, за господина Оборотня, который пока не может присоединиться к нам, потому что отдыхает.
-А теперь, господа, - продолжил Директор, - я предлагаю вернуться к фольге, к тому, что блестит.
-Простите, господа, - сказал Кощей, - вы, видимо не так меня поняли, а быть может, я не так сказал. Следует рассматривать не саму фольгу, а то, что вызывает блеск.
-Мне кажется, - сказала Цыганка, - что сейчас мы будем говорить о звёздах.
На межбровном мостике Джигита появились две неглубокие морщинки, и он снова воспользовался платком.
-Что с вами, господин Джигит? - спросил Директор.
-Я подумал о "фабрике звёзд" и мне стало душно.
-Господин Джигит, - сказала Цыганка, - как мы вас понимаем. Я предлагаю минеральной воды для господина Джигита и для всех, и…, господа, я хочу фруктов.
-Фрукты, господа! - сказал Директор, - фрукты и минеральная вода.
На столе появилась ваза с фруктами и минеральная вода.
-Благодарю вас, господин Директор, - сказала Цыганка.
-Я думаю, - сказал Дурак, - что фабрики, на которой можно делать звёзды, не бывает.
-Да, господа, - сказал Кощей и взял веточку винограда, - нет такой фабрики, на которой можно было бы произвести звёзды. Звёзды это не фабрика, и они светят, а не блестят.
Джигит попробовал минеральной воды и добавил:
-А отражение, господа, это следствие света.
Цыганка взяла бокал.
-Люди не хотят ничего знать об этом, люди принимают за свет блеск от шуршания фальшивой глупости, и создают для этого фабрики.
-Фабрика глупости, интересное словосочетание, - сказал Директор, а потом спросил: господа, а как по-вашему, бывает не фальшивая глупость?
-Бывает, господин Директор, - ответил Дурак, - это бывает тогда, когда темно. Когда о свете ничего не знаешь и ждёшь свет. Худшие ждут свет от лучших или из темноты.
-Темноту, - сказала Цыганка, - можно осветить лишь при условии воспоминания о ней. Но, при этом исключено деление на лучших и худших.
-Они вспомнили, - сказал Кощей, взяв на ладонь апельсин, - и создали хранилище, но почему-то назвали это хранилище памятью. Хранилище воспоминаний и память это не одно и то же.
-Вы говорите о компьютере, господин Кощей? - спросил Джигит.
-Да, господин Джигит, я говорю именно об этой железной схеме, заменяющей воспоминания.
-В самом деле, господа, - сказал Дурак, наливая минеральной воды, - память - это то, о чём можно вспомнить, а хранилище или склад - это то, из чего можно брать.
-Я думаю, господа, - сказал Директор, - отличие в названиях условно. Важно, что под этими названиями подразумевается. Люди назвали памятью хранилище, потому что решили, что знания важнее воспоминаний.
-Это потому, - сказал Дурак, - что они считают, что знания есть причина, а воспоминания - следствие.
-А может быть, от того, что они бояться воспоминаний, - сказала Цыганка.
-От страха перед воспоминаниями люди боятся опустошения склада знаний, поэтому они создали склад авторитетов, - сказал Кощей, очищая апельсин.
-И стали убивать за авторитеты, - добавил Джигит.
-Или, - добавил Дурак, - убивать в соревнованиях за право называться авторитетом.
-Господа, - сказал Директор, отделяя яблочную кожу от яблока, - сами  знания не несут в себе ничего плохого, если они используются для созидания, а среди авторитетов есть достойные люди. Людская ошибка, я думаю, состоит в поклонении авторитетам, как идолам.
-Авторитеты, - добавила Цыганка, - есть повод для воспоминаний и размышлений.
-Слушайте женщину, - сказал Дурак, - это восхитительно правильно.
-Браво, госпожа Цыганка, - сказал Директор, и добавил, - вам не кажется, господа, что интересно обсудить такое понятие, как память.
-Господин Директор, - спросил Джигит, - а сегодня мы не будем играть в фанты?
-Будем, господин Джигит, обязательно будем. Я хочу дождаться господина Оборотня, и приступить к выбору новых желаний в нашем полном составе.
-Тогда, господин Директор, - сказал Джигит, - я предлагаю обсудить пока то замечательного устройства, о котором говорил господин Кощей. Устройство, составные части которого раньше назывались как "контора, фабрика и склад". Это имеет самое непосредственное отношение к памяти.
-У меня нет возражений, господин Джигит, а у вас, господа? - спросил Директор.
-Какие могут возражения, господин Директор, - сказал Кощей, - пусть я буду фабрикой.
-Тогда я - контора, - сказала Цыганка.
-Ну, что же, господа, Дураку остаётся стать складом, - сказал Дурак.
-А вы, господин Джигит? - спросила Цыганка.
-А я господа, буду энергией, - ответил Джигит, - а вы, господин Директор?
-Я, - сказал Директор, - буду руководителем проекта. Конечно, с вашего позволения, господа.
-Я думаю, - сказала Цыганка, - что другого руководителя проекта нам и не нужно. Вы согласны со мной, господин Дурак?
-Конечно, госпожа Контора, - ответил Дурак, - тем более что я уже в образе. Я содержу информацию, господа. Заметьте, за собственные средства.
-Господа, а что такое информация? - спросил Директор.
-Я думаю, - ответил Джигит, - что информация это всё.
-Это справедливо для тех, у кого возникают вопросы, - сказал Директор.
-Если возникают вопросы, - сказал Кощей, - вспоминай об информации, наблюдай и получай ответы.
-Я бы добавила, - сказала Цыганка, - если ты пережил ответы как свои, то они становятся твоими знаниями.
-Господа, - сказал Дурак, - я - склад, мне ничего не нужно вспоминать, мне нужно хранить, а вы пользуйтесь на здоровье моей информацией.
-Пользоваться вашей информацией, господин Склад, - сказала Цыганка, - можно, если известен адрес информации в хранилище. Конторе известны такие адреса, господин Руководитель проекта?
-Да, госпожа Контора, конечно, известны. Иначе, какой смысл создавать склад. Адреса существуют также для фабрики и для конторы.
-Господин Руководитель проекта, - сказал Кощей, - я думаю необходимо сказать, что добраться до информации, имея лишь один адрес, невозможно.
-Совершенно верно, господин Фабрика, поэтому и вводятся такое понятие, как смещение. Собственно, смещение тоже является адресом, таким адресом адреса. Как письмо для человека, сменившего место жительства.
-Господа, - сказал Кощей, - мы определили, что такое информация, адрес и склад, а теперь попробуем определить такие понятия, как контора и фабрика.
-Контора, - сказала Цыганка, - это то, что занимается трудоустройством информации, и взаимодействует с другими фабриками. Контора также предоставляет возможность информации появляться на сцене условного экрана.
-Фабрика, - сказал Кощей, - выполняет операции, заказанные конторой, и предоставляет информацию в той форме, в которой она необходима для конторы.
-Замечательно, господа, - сказал Директор, - это я вам говорю, как Руководитель проекта. Каждый занимается своим делом в единстве собственных составляющих и не говорит о том, что он лучше другого. Но, есть одно но.
-Я знаю, господин Руководитель проекта, что это за но, - сказал Дурак, - Контора ест яблоко, а Фабрика подбирается к вину.
-Господин Склад, я, как Руководитель проекта, разрешаю и вам воспользоваться вином или минеральной водой, и вообще всем тем, чем вы пожелаете. Но, я хотел бы услышать Энергию.
-Благодарю вас, господин Директор, - сказал Джигит, - я давно мечтаю быть услышанным, и хочу спросить вас, господа: чем является компьютер без энергии? Позвольте мне самому ответить на собственный вопрос - ничем.
-Я думаю, что выражу мнение всех, - сказал Дурак, - мы с вами согласны, господин Энергия.
-Вопрос, - сказала Цыганка, - что такое Энергия?
-Энергия, - начал Кощей, - нет, господин Джигит, вам слово.
Джигит выпил минеральной воды и положил в карман платок.
-Дать определение этому понятию трудно, можно лишь красиво сказать, что энергия это всё: и контора, и фабрика, и склад и информация. Энергии жизненно необходимо устройство, в котором она могла бы себя проявить. Непроявленная энергия, - Джигит посмотрел на стол, - это как вино без бутылки. Когда энергия получает устройство, где бы она могла проявиться, то живёт вместе с ним. Живёт так, что невозможно отличить, где энергия, а где это устройство. Что здесь интересно – у самой по себе энергии нет ни формы, ни разума. Форма и разум появляются тогда, когда появляется устройство. Энергия это память с одним единственным желанием - получить свой собственный опыт, чтобы познать саму себя. Хотя, желания у неё тоже нет.
-Что-то у неё всё-таки должно быть, – сказала Цыганка, а потом добавила: это что-то Любовь. Энергия это Любовь, когда то,что внутри, и что снаружи, вместе.
-Господа, позвольте и мне спросить и самому ответить на собственный вопрос, - сказал Директор, - существует ли энергия без устройства? Как это не парадоксально звучит, но энергия существует тогда и только тогда, когда не существует. Не существует потому, что она рассыпалась, а существует потому, что существуют рассыпки. Эти рассыпки на службе у энергии. Когда их служба заканчивается, то они возвращаются в энергию.
-Позвольте вопрос, господин Директор, - Дурак доел грушу без косточек и выпил минеральной водой, - может ли рассыпка, стать энергией? (Как я принял вашу терминологию!). Она же энергия, маленькая, но энергия.
-Я думаю, что может, для этого ей нужно вернуться в большую энергию. А вы, как думаете, господа? - спросил Директор.
-Я думаю, что прежде чем ответить на этот вопрос, - сказала Цыганка, - следует изучить следы большой энергии, которые она оставила в рассыпках. Несмотря на то, что частично лишило их памяти о себе. Но следов без памяти не бывает. След это и есть память.
-И такие следы есть, - добавил Кощей, например, …
-Браво, господин Кощей, браво, господа,- сказал Оборотень.
-Браво, господин Оборотень, - сказал Кощей.
Все встали, чтобы поприветствовать Оборотня
-Вино, господин Оборотень? - предложил Директор.
-Благодарю вас, пожалуй, я лучше выпью минеральной воды. Прошу извинить меня господа, что заставил вас ждать.
-Ну, что вы, господин Оборотень, вам не за что извиняться, - сказала Цыганка, - переход от одного состояния к другому всегда требует отдыха.
-Господа, - сказал Кощей, - мы снова вместе, и можем продолжить наши путешествия.
-Я думаю, - сказал Джигит, - госпожа Цыганка не будет возражать, если мы снова попросим её ассистировать господину Директору.
Дурак оставил своё кресло и предложил руку Цыганке.
-Благодарю вас, господин Дурак, - сказала Цыганка.
-Ну, что же, - сказал Директор, - начнём, господа.
Директор подошёл к цилиндру, и цилиндр начал своё медленное вращение.
-Прошу вас, госпожа Цыганка, - сказал Директор после остановки цилиндра.
Цыганка, опустила правую руку в шляпу и извлекла трубку. Директор распечатал конверт и прочитал желание.
-Вы готовы, господин Джигит?
-Я готов, господин Директор.
Свет, как ребёнка подхватил Джигита на руки, и начал медленно растворять в окнах.

 Маленький сверчок сел рядом с большим и, скрестив передние лапы на груди, сказал:
-Бухают, блин!
-Ну и что, - откликнулся большой сверчок, - от бокала вина я бы сейчас тоже не отказался.
-И апельсины жрут, - добавил маленький сверчок.
-Кто работает, тот ест, - сказал большой сверчок, - что здесь такого.
-Тоже мне нашёл работников. У них авторитеты во всех конторах, они им компьютеры поставляют, а их Кум звёздами заправляет.
-Звёздами заправлять нельзя.
-Можно, дуракам всё можно. Их Дурак только дураком прикидывается, а сам удобного момента ждёт. Я его сразу раскусил.
-Какого момента?
-Какого-какого, чтобы Кумом стать.
-А зачем ему это?
-Зачем? Затем, чтобы энергию спереть, а остальных "шестёрками" сделать.
-А зачем дураку энергия?
-Как зачем?! Энергия это …, энергия это тебе не водка из опилок, энергия это энергия.

 Давно это было. Когда люди не смотрели телевизоры, а любили горы. Тогда были только горы, джигиты и птицы. У подножья горы сидел джигит и невозмутимо курил трубку. А в небе летала птичка. Долго летала, и почувствовал нужду, большую нужду. Опустилась птичка на папаху джигита, и справила свою нужду. Птичка была маленькая, а нужда у неё была большая. Но джигит продолжал сидеть и невозмутимо курить трубку. Так выпьем же за то, чтобы находясь даже в большой нужде, мы всегда оставались джигитами!
- И кому ты рассказываешь этот тост? – спросил Бог.
- Всем, – ответил Гоб.
- Кому всем? Здесь кроме гор, джигитов и птиц никого нет.
- Вот им и рассказываю.
- Ты думаешь, что они слышат?
- Слышат. Вот ты не слышишь, и говорить не умеешь. А они слышат.
- Зачем мне это надо, – сказал Бог, и добавил, – это тебе надо, а не мне. Если слышат тебя, то слышу и я.
- А ты кто? – спросил Гоб.
- Я – Бог, – сказал Бог.
- Разве ты есть? – спросил Гоб.
- И есть, и нет.
- Это как?
- Ты меня придумал, – сказал Бог, – поэтому и нет, а есть, потому что ты можешь быть.
- Почему это придумал?
- Тебе так удобнее. Если бы ты меня не придумал, то за всё что ты делаешь, нужно отвечать тебе, а не мне.
- Может это и так. Но тогда Бог это я, а не ты, – сказал Гоб, – ты не можешь быть Богом.
- Нет, это не так, – сказал Бог.
- Тогда кто я? – спросил Гоб.
- Ты человек.
- Разве этого мало?
- Для Бога мало.
- Давай проверим, – сказал Гоб.
- Давай.
Всё исчезло. И горы, и джигиты, и птицы. Даже земля. Исчезли и Бог, и Гоб. Но потом снова всё появилось.
- Понял, – сказал Гоб, – значит, ты не Бог.
- Это ничего не значит. Я так захотел, и всё исчезло.
- Он захотел?! Это я захотел, – сказал Гоб, и добавил: Бог, если он Бог, не может исчезнуть.
- Может. Ты тоже исчез.
- Вот именно. Значит, я – Бог.
- А если мы оба Бог, тогда как? – спросил Бог.
- Значит, согласился, – сказал Гоб.
- Нет. Без меня тебя бы не было.
- А без меня не было бы тебя.
- Ладно, – сказал Бог, – но я первый.
- Ты говоришь о курице и яйце. Что было первым?
- Я не об этом. Об этом я знаю.
- Что ты знаешь? – спросил Гоб.
- То, что нельзя отделять курицу от яйца. Они вместе. Но, это не всё.
- А что ещё?
- А ещё между ними должна быть Любовь.
- Любовь курицы к яйцу, а яйца к курице?
- Да, именно так.
- Но кто-то же должен быть первым, – сказал Гоб.
- Вместе с любовью это и есть первый, – сказал Бог.
- Значит, в тебе был Гоб?
- Был, а теперь появился.
- И горы, и джигиты, и птицы тоже?
- Конечно, – сказал Бог, – если бы их во мне не было, то и не было бы никогда.
- Я не только появился, я есть, – сказал Гоб.
- Это тебе только кажется.
- Это как?
- А так. Тебе только кажется, что ты есть. Тебя нет.
- Когда же я буду? – спросил Гоб.
- Когда ты будешь желать и что-то для этого делать. И ещё.
- Что ещё – Любовь?
- Любовь, конечно, но ещё не врать. Никогда не врать.
- Жить и не врать, разве так можно?
- Можно.
- И что тогда? – спросил Гоб.
- Тогда у тебя появится шанс.
- Какой шанс?
- Сначала стать горой, потом птицей, потом джигитом, а потом мной.
Бог исчез. Гоб почувствовал большую нужду и превратился в птичку. Птичка опустилась на папаху джигита.
Так выпьем же за то, чтобы находясь даже в большой нужде, мы всегда оставались джигитами! – сказали горы.

                Часть 3. Кощей

 -Господа, - сказал Директор, - я предлагаю свечи.
-Замечательно, - сказала Цыганка, - именно при свечах мы поздравим господина Джигита с успешным возвращением из похода.
Стол, оставаясь столом, принял свечи в позолоченных канделябрах.
-Госпожа Цыганка, вы нашли достойное слово: поход, - сказал Кощей.
-Действительно, поход, - сказал Оборотень.
-Господа, - сказал Дурак, - после похода требуется отдых. Но господин Джигит с нами.
-Да, господин Директор, разве господину Джигиту не требуется отдых? - спросил Оборотень.
-Не беспокойтесь, господа, - ответил Джигит, - я не устал.
-Свечи тоже не устали, - сказал Директор.
-А теперь, господа, действительно, как это прекрасно произносить при свечах, браво господину Джигиту!
-Благодарю вас, господа, - сказал Джигит, - как хорошо, что мы все вместе и готовы к новым походам.
-Несомненно, мы продолжим, господа, - сказал Директор, - но в прошлой беседе госпожа Цыганка начала освещать интереснейший вопрос.
-Вы говорите о следах? - спросила Цыганка.
-Да, о следах энергии, которая для познавания самой себя создала некие устройства. После освещения этого вопроса, я думаю, господа, мы вернёмся к вопросу господина Дурака: о возможности появления устройства для малой части энергии.
-Мне думается, господа, - сказал Оборотень, - что вначале следует определить то, что мы подразумеваем под энергией. И, вообще, является ли это нечто энергией или энергетически способным?
-Господа, - сказал Джигит, - по-моему, наш такой быстро творческий переход от "конторы, фабрики и склада" к энергии требует пояснений.
-Совершенно справедливое замечание, господа, - сказал Директор.
-Господин Директор, - сказала Цыганка, - я думаю, что вопрос об энергии относится ко всем, и будет лучше, если бы на него ответите вы, как руководитель проекта.
- Выбор такого устройства, как компьютер, - сказал Директор, - в качестве примера воплощения энергии вполне правомерен. Компьютер создан человеком, а человек появился благодаря желанию, и, как следствие старанию энергии, о которой идёт речь. Это означает, господа, я позволю себе назвать это именно так, что компьютерные возможности заложены в человеке изначально. То есть, энергия это начало, о котором нам расскажет господин Дурак. Потому как, всё началось с Дурака.
-Или с шута, - добавил Дурак, а потом сказал: благодарю вас, господин Директор. Да, всё началось с меня, но начальные условия таковы, что я не знаю, кто их знает. Поэтому, наши умозаключения мы можем производить лишь в некой точке своего становления. А потом попытаемся с некоторой степенью вероятности подняться и осветить начало.
-Извините, что я вас прерываю, господин Дурак, - сказала Цыганка, - но позвольте мне привести пример?
-Я уже предчувствую наслаждения от вашего примера. Продолжайте, пожалуйста.
-Продолжаю. Итак, господа, пример. Очень просто - матрёшка. Допустим, что большая матрёшка состоит из маленьких матрешек, вложенных друг в друга.
-Я вам помогу, госпожа Цыганка, - сказал Директор, - матрёшка, господа.
Напротив Цыганки, появилась аккуратная матрёшка, похожая на сестрицу Алёнушку.
-Благодарю вас, господин Директор, - сказала Цыганка, - господа, я делаю первую рассыпку.
Цыганка отделила верхнюю часть матрёшки, и вынула содержимое.
-Теперь у нас две матрёшки. А теперь, господин Дурак, ваше слово.
-Я неустанно и беспредельно произношу - браво женщине, господа!
-Господин Дурак, хватит о женщинах, говорите о матрёшке, это интереснее.
-Матрёшка тоже женщина, - сказал Дурак, - но я вас понял. Первая матрёшка, из которой появилась вторая, и есть энергия, о которой мы собираемся говорить, господа.
-Первое, что хочется спросить, - сказал Оборотень, - для чего энергии это надо?
-Чтобы не было скучно, - сказал Дурак, - поэтому, "печаль Шута - бубенчиков начало".
-Причём скука эта от такого покоя, в котором есть всё и нет ничего, - сказал Джигит, - всё, что есть, невозможно увидеть и понять, что это. Поэтому ничего и нет.
-А это, действительно, печально и скучно, господа, - добавил Кощей.
-Я бы добавил, господа, - сказал Директор, - что в этом "ничего нет" всё же, одно должно было быть, а именно, желание. Желание познать себя.
-Я думаю, - сказал Дурак, - что алгоритма познания мы ещё коснёмся, а пока я хочу сказать вот о чём. Покой, в котором есть всё, подразумевает гармонию. А в гармонии нет различий между чёрным и белом, сладким и горьким, мужчиной и женщиной. И, главное, господа, в гармонии нет того, что называется разумом. Разум есть там, где есть борьба и страдания. Гармония это и есть энергия. Значит, у энергии нет ни борьбы, ни страданий.
-Позвольте вопрос, господин Дурак, - Цыганка взяла правой рукой главную матрёшку, - собственно, этот вопрос для всех, господа. Если, как сказал господин Директор, в этом ничего всё же было одно, что трудно назвать ничем - желание. А желание есть следствие мысли. Мысль не существует без формы, так же как и форма не существует без мысли. У энергии нет формы. Откуда появилось желание?
-Это вопрос вопросов, господа, - сказал Директор, - ответить на который невозможно. Можно лишь вспомнить мудрость: "то, что освещает, не может быть полностью освещено".
-А если никакого желания не было, - сказала Цыганка.
-А что же тогда было? – спросил Директор.
-А ничего и не было.
-Нет, такого не бывает. Что-то должно быть.
-А о чём мы знаем, хоть приблизительно, но знаем, - сказала Цыганка, - о любви. Вот Любовь только и была. Первая матрёшка заглянула в Любовь. Как в зеркало заглянула, и появилась вторая матрёшка. Это в моём примере у первой матрёшки есть форма. А вообще-то это не первая матрёшка, а нулевая. Нет у неё никакой формы. У первой матрёшки есть, а у нулевой нет.
-Я не знаю, - сказал Директор.
-Мне кажется, господа, - сказал Оборотень, - что желания, конечно, были, но они также мгновенно исполнялись, как и возникали. Мгновенное исполнение желаний это отсутствие желаний.
-Я бы добавил, - сказал Дурак, - что существование желания не есть желание. Желание должно быть исполнено, тогда это желание. Любая элементарная частица является неделимой только потому, что на данный момент времени отсутствуют необходимость её разделения. А когда такое время придёт, то эта частица разделится, и её разделение станет её желанием.
-Господа, я предлагаю вернуться в покой с желанием, - сказал Кощей.
-Совершенно справедливо, господин Кощей, - сказала Цыганка, - тем более, господа, я думаю, а не попить ли нам чай, а, господин Директор?
-С эклерами, - добавил Оборотень, - господа, у вас не будет возражений против эклеров?
-Ну, что вы, господин Оборотень, - сказал Директор, - я и сам думал об этом. Чай с эклерами, господа, прошу.
На столе появились шесть пиал с изображением равноправного креста в красно-чёрных переливах. Аромат свежезаваренных листьев чая насыщал пирожные, которые отвечали ему сладостным запахом крема и духом наслаждений от выпечки.
-Господа, - сказала Цыганка, - как я пониманию покой. Всё есть, а просто попить чай нет.
-Да, господа, - сказал Дурак, - это так, но выход из покоя сопровождается не только пирожными. Выход из покоя это движение. А любое движение есть нарушение покоя. Хотя, я думаю, что, несмотря на движение, покой как был покоем, так им и остался.
-Я думаю, господин Дурак, - сказал Директор, - что эта мысль требует более глубокого пояснения.
-Безусловно, господин Директор, с вашего позволения я продолжу. Проекция, господа! Покой создал себе свои собственные бесчисленные проекции, разнообразные по своей форме и по качественно феноменальной возможности развития.
-Я бы сказал,  - добавил Джигит, - в соответствии с примером матрёшки, проекциям позволительно, и даже обязательно позволительно формировать проекции на более низком уровне по сравнению с данным. Такова в этом примере вторая матрёшка, господа.
-Но, господа, - сказала Цыганка, - получается, что создания проекций не более чем игра.
-Да, господа, - сказал Кощей, - игра иллюзий, но какая игра! Игра, наделённая такими качествами, что назвать её просто игрой, было бы бесконечно мало.
-Господа, - сказал Джигит, - главное качество иллюзии это её способность к творчеству.
-Иллюзия творит гармонию, а гармония творит иллюзию, - добавила Цыганка.
-Браво, госпожа Цыганка, - сказал Дурак, - в русском языке и гармония, и иллюзия женского рода. Сейчас уместно сказать, господа, что суть взаимотворения это исполнения желаний. Но, для наличия желаний у проекций необходимы условия, условия для провокации желаний. И, вот ещё что, необходим закон результата взаимодействий между гармонией и её проекциями.
-Господа, - сказал Оборотень, - вопрос, вопрос и ответ в самом вопросе. Желания кого мы хотим исполнить, без каких либо оговорок и исключений? Желания тех, кого мы любим, господа! Любим без каких-либо прилагательных к этому слову. Вот и получается, что любовь это исполнение желаний, основа алгоритма взаимотворений гармонии и проекций.
-Любовь это исполнение желаний, - сказала Цыганка, - а иначе какая эта любовь.
-Господа, - сказал Кощей, - теперь вполне уместно рассмотреть вопрос о следах гармонии в своих проекциях, или оперируя более близкими сознанию земли такими понятиями, как творец и тварь, мысль и разум, возможность и реализация.
-Господа, мои замечательные господа, - сказал Директор, - я вынужден напомнить вам о цели нашего появления или, выражаясь более правильно, проявления.
-Совершенно справедливо, господин Директор, - сказала Цыганка, - вы абсолютно правы, о любви можно говорить бесконечно долго. Если я правильно вас поняла, нас ждут фанты.
-Ну, что же, госпожа Цыганка, - сказал Директор, - ваше ассистирование стало у нас доброй традицией.
Дурак оставил своё кресло и предложил руку Цыганке.
-Благодарю вас, - сказала Цыганка.
Директор подошёл к столику с цилиндром, и цилиндр начал своё медленное вращение.
-Прошу вас, госпожа Цыганка, - сказал Директор после остановки цилиндра.
Цыганка, опустила правую руку в шляпу и извлекла иглу.
Директор распечатал конверт и прочитал желание.
-Вы готовы, господин Кощей?
-Я готов, господин Директор.
Свет, как ребёнка подхватил Кощея на руки, и начал медленно растворять в окнах.

 -Ну что, теперь понял? - спросил маленький сверчок, и, согнув задние лапки в коленях, положил одну на другую.
-Они говорили о любви, это так прекрасно, - ответил большой сверчок.
-О любви, - передразнил маленький сверчок, - им теперь энергии мало, они теперь договариваются, как из матрёшек разум выкачать.
-У матрёшки нет разума.
-А что же у неё есть?
-У матрёшки есть только любовь.
-Это у самой большой матрёшки может разума и нет, потому что она его маленьким отдала. Отдала и померла, а маленькие-то матрёшки остались сиротами жить.
-Большая матрёшка не умерла. Большая матрёшка ждёт ответной любви.
-Во-во, дождётся она любви, как же. Кум-то с дураком сирот обчистят, а большой матрёшки не любовь, а кол кой-куда вставят.

 "Смерть его на конце иглы, та игла в яйце, то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и то дерево Кощей как свой глаз бережёт".
 Игла, яйцо, утка, заяц, сундук, – подумал Мишка. А сундук ещё и на дубе под охраной. Да, попробуй достать такой сундук. Даже, если достанешь, то не откроешь. А если и откроешь, то иглу не найдёшь. Нет, надо найти. Для чего? Для радости. Найдёшь, и радость. А открыть – открою, лишь бы достать. И охраны этой не испугаюсь. Подумаешь, дракон – "Бритвой по горлу и в колодец". И нет Кощея. Как это нет Кощея? А куда он денется? Может превратиться в радость?
На двери комнаты было написано "Душа". Мишка открыл дверь и вошёл. Как чисто, – подумал Мишка. Чисто и прохладно. Это, несмотря на то, что на улице жарко. А здесь хорошо и легко дышать. Мишка сел на диван. И диван удобный, вставать не хочется. А кто здесь живёт? Написано Душа. А чья? Может, Кощея?
Внизу он увидел маленькую почти незаметную кнопку. Рядом была железная коробка. Кнопка казалась незаметной, потому что была такого же цвета, как и пол. "Нажми на меня", – было написано на кнопке. Мишка вспомнил "Алису в стране чудес", и нажал на кнопку. В тот же миг крышка коробки открылась, и на полу появились два маленьких человечка. Похожих друг на друга, но не одинаковых. Один человечек был выше. Заиграла музыка. Взявшись за руки, человечки стали танцевать и при этом петь:
"Мы танцуем и играем,
  Всюду мы всегда вдвоём, 
  Тот, кто нас ещё не знает, 
  Для того мы и поём".
Человечки так танцевали, что невозможно было различить, где один, а где другой. Они были, как одно целое.
Мишка смотрел на человечков и ему тоже захотелось петь. Но он остался на диване и смотрел. И не мог смотреть куда-то в другое место. А человечки продолжали танцевать и петь.
"Мы весёлые ребята,
  И для каждого свои,
  Мы поём о том, что свято,
  Мы не можем без любви". 
Мишка вспомнил о том, что у него болела нога. Именно, в прошедшем времени, потому что сейчас ничего не болело. И не шатает. Его ещё и шатало. Как шатает пьяного. Он не принимал алкоголь. Не принимал и не любил принимать. Всё равно шатало. А в этой комнате не шатает. В этой комнате нормально. Как хорошо, – подумал Мишка. Вот что такое счастье. Счастье – это когда ничего не болит. И не шатает.
Наверно они устали, – подумал он о человечках. Они уже долго танцуют. Мишка нажал на кнопку. Мгновенно музыка закончилась, и человечки ушли в коробку.
  "Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит [его] незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого".
Здесь что-то  не хватает, – подумал Мишка. Я понял что – нужен цветок. Обычный цветок, но только в горшке, чтобы можно было поливать землю. Мишка ушёл из комнаты и вернулся с цветком. Он поставил цветок в центр широкого подоконника, и подумал – наверно, цветок хочет пить. А вода здесь есть? – спросил сам у себя Мишка. Конечно есть, – ответила вода. Как вода умеет говорить, Мишка не знал, но услышал воду. Он нашёл чашку, набрал в неё воды и напоил цветок. Потом он снова нажал на кнопку. Появились человечки, они прыгнули на подоконник и стали танцевать вокруг цветка. Танцевать и петь. Мишка послушал человечков и нажал на кнопку. Человечки ушли в коробку.
Дверь комнаты открылась, впуская животных. Это были лев и ягнёнок. Они вошли в комнату и улеглись на полу перед диваном. Дверь закрылась. Лев облизнул морду ягнёнка, а ягнёнок облизнул морду льва. Ничего себе, – подумал Мишка. Он поднялся с дивана, и погладил сначала льва, а потом ягнёнка. Лев облизнул Мишкину руку, и, посмотрев на ягненка, поднялся с пола и направился к двери. Ягнёнок тоже поднялся, облизнул Мишкину руку, и пошёл за львом. Ничего себе, – подумал Мишка. Дверь за животными закрылась, и Мишка вернулся на диван.
Когда Мишка рассказал об этой комнате кому-то из больших, то тот не поверил. И спросил:
- А Дед Мороз бывает?
- Конечно, бывает, – ответил Мишка.
- Нет, – сказал большой, – это же сказка.
- А разве сказка не бывает? – спросил Мишка.
- Сказка это ложь, – сказал большой.
- А как же подарки? – спросил Мишка.
- А подарки это не от Деда Мороза.
- А как же Высоцкий? – спросил Мишка.
- Не понял, – сказал большой.
- Ну вот это: "Разницы нет никакой между Правдой и Ложью, если, конечно, и ту, и другую раздеть".
- Так то песня, а то жизнь, – сказал большой.
- А что такое жизнь? – спросил Мишка.
- Ну ты и спросил, – сказал большой, – жизнь это жизнь. И добавил, – в жизни таких комнат не бывает.
Действительно, жизнь, – подумал Мишка. Зачем раздевать правду? Она и так раздета. Это как открытое окно.
В комнату верили только маленькие. И то не все. А только те, кто не верил большим. Но почему-то те, кто верил в комнату, никогда не болели.

                Часть 4. Цыганка

 Директор прикоснулся ладонями к плечам Кощея и спросил,
-Может вина?
-Благодарю вас, господин Директор, но, пожалуй, я лучше бы выпил коньяку.
-Коньяк, господа, - сказал Директор.
Появились хрустальные рюмки, бутылка с коньяком и блюдце с солнечными дольками лимона. Все встали. Влажные глаза Цыганки стали еще более влажными.
-Господа, - сказала Цыганка, - господин Кощей, я не могу поздравлять, я не могу произносить такие слова, как отражение или проявление …, у меня нет слов, господа.
-А мы и не будем произносить никаких слов, - сказал Директор, - аплодисменты господину Кощею!
Ладони ударили друг друга.
-Но, почему, почему, господа, мы не имеем право вмешиваться! - сказал Джигит, - мы все знаем почему, но, иногда так хочется это сделать!
-Я думаю, - сказал Оборотень, - мы делаем то, что и есть вмешательство, но которое не запрещено.
-Мы все прекрасно понимаем, что такое свободная воля, и для чего она нужна, но, от этого понимания не становится легче, господа, - сказал Джигит.
-Ох, это зло, господа, - сказал Дурак, - одно прикосновение человеческого перста и зла нет, потому что зло, как таковое, не было задумано.
-Не было задумано, но появилось, - сказал Кощей, - значит, было.
-Ну что за настроение, господа, - сказал Директор, - сколько ещё проявлений нам предстоит. Мы никоим образом не должны печалиться! Я приглашаю вас в замечательно берёзовую беседку. Прошу вас, господа, беседка должна оправдывать своё название.
В руке у Директора появилась металлическая палочка-указка.
-Всё-таки, я скажу, - сказала Цыганка, - если мы идём в беседку, то можно. В сказках непонятно, что это за комната, в которой живёт Кощей. А у нас другая сказка.
Берёзовая беседка под зелёными листьями, скамьи с кружевными окончаниями подлокотников и высокий стол от векового дерева, оставшегося жить и служить даже после расставания с корнем.
-А что это, господин Директор? - спросила Цыганка, рассматривая над столом в центре беседки большой прямоугольник, состоящий из множества мельчайших лампочек.
-А это, госпожа Цыганка, пример. С вашего позволения, господа, я тоже хочу привести пример.
-Мне, кажется, - сказал Дурак, - что это будет пример гармонии и проекций.
-Совершенно верно, господин, Дурак, - сказал Директор, приближаясь с металлической указательной палочкой к прямоугольнику.
-Господа, - начал Директор, - позвольте предложить вам, я бы сказал в упрощенно примитивном виде, пример иллюзии движения нашей замечательной гармонии со своими проекциями.
Чёрное покрывало из плотной ткани мгновенно накрыло стол. Директор дотронулся указательной палочкой до прямоугольника, и сказал,
-Да будет свет, господа!
Все лампочки одновременно вспыхнули одним и тем же прозрачным светом. 
-Заметим, господа, - продолжил Директор, - что каждая лампочка хочет быть феноменом по отношению к собственному свету. А каждый свет хочет быть феноменом по отношению к собственной лампочке. Но пока только хочет. Обратите внимание на стол, господа. Я выбрал именно чёрное покрывало, и соответствие в размерах светящегося табло и стола, служащего в данном случае поверхностью отражения. А теперь, господа, - Директор дотронулся указательной палочкой до отражающего стола, - что вы видите?
-Свет от каждой лампочки светящегося табло получил своё отражение на столе, - сказал Кощей.
-Свету на табло, - сказал Дурак, - необходимы краски. Я бы сказал, необходимо желание красок от стола.
-Это значит, что в отражения на столе вдохнули желания получить свой и только свой цвет, - сказал Оборотень.
-Далее, - добавил Джигит, - это желание цвета должно передаваться от стола на табло.
-Совершенно верно, господа, - сказал Директор, и дотронулся указательной палочкой до стола.
-Стало очень красиво, - сказала Цыганка, - будто каждое отражение надело свою и только свою световую маску, но, пока красив только стол, и никакого движения нет.
-Чтобы организовать движение света, - сказал Кощей, - необходимо наличие обратной связи.
-Браво, господин Кощей! - сказал Директор, - включаем обратную связь.
Директор дотронулся указательной палочкой до светового табло. Лампочки на табло стали точно такого же цвета, как и отражения на столе.
-А сейчас я попробую, господа, - сказал Директор, - продемонстрировать некий срез иллюзии пространственного движения.
Директор не стал дотрагиваться ни до табло, ни до стола, а просто медленно поднял и опустил указательную палочку. Лампочки табло на какое-то мгновения стали прозрачными, отражения на столе превратились в неподражаемую гамму цвета. Затем на такое же мгновение стали прозрачными отражения на столе, и снова превратились в цвет от табло. Так повторилось три раза.
-Я думаю, что этого достаточно, господа, - сказал Директор, - теперь у нас есть все основания для получения более полной картины взаимодействия света и отражений. Или, попросту говоря, в продолжение этого примера мы сотворили иллюзию непрерывного движения света между гармонией и её собственными проекциями.
Директор дотронулся указательной палочкой сначала до светящегося табло, а потом до стола. И ожил, и заиграл свет в весёлом карнавале красок, которые салютовали своему табло, но не затухали, а возвращались вниз с новыми наслаждениями в переливах собственного неугасимого свечения, и с новой силой устремлялись вверх.
-Мне хотелось бы, сделать некое замечание, если вы, конечно, позволите, господин Директор, - сказал Дурак.
-Бога ради, господин Дурак, - сказал Директор.
-Замечание следующее, господа. При поэтапной демонстрации данного примера лампочки на табло зажигались точно таким же цветом, как этого хотели отражения.
-Вы что-то хотите изменить, господин Дурак? - спросила Цыганка.
-Нет-нет, господа, менять ничего не нужно. Всё правильно. Но дело в том, что истинных желаний проекций или отражений на самом деле не видно. Их видно только на табло. Видимость желаний цвета отражений это далеко не истина. Поэтому цвет отражений на столе не соответствуют цвету лампочек на табло.
-Браво, господин Дурак,  - сказал Директор
-А я хочу сказать, господа, о взаимодействиях между лампочками, - сказала Цыганка, - каждая лампочка, являясь проводником света, передаёт своё свечение другим лампочкам, и как следствие от этого, создаёт свет взаимоотношений между отражениями.
-Причём результатом от этой передачи может и не являться свечение ближайшей лампочки,- сказал Оборотень.
-Потому что все лампочки, - сказал Джигит, - находятся в непрерывном взаимодействии друг с другом вне зависимости от степени близости.
-Остаётся добавить, господа, - сказал Директор, - что движется только свет, а лампочки остаются в состоянии покоя, поэтому мы и называем такое движение света иллюзией. И ещё, каждая лампочка, оставаясь частью целого, получает своё индивидуальное свечение, она насыщается светом от своего индивидуального отражения на столе.
-А в жизни? – спросила Цыганка, - в обычной жизни, если не говорить всякими умными словами, есть ли какой-нибудь пример?
- Бегущая строка, - сказал Директор.
-Я думаю, господа, - сказал Кощей, - что нам не дурно было бы воспользоваться всем тем, что осталось на нашем столе у камина.
-Безусловно, господа, - сказал Директор.
Чёрное покрывало и световое табло исчезли. На столе в берёзовой беседке появилось всё то, что осталось у камина.
-Господа, - сказала Цыганка, - на столе должен быть самовар.
-Никаких возражений, госпожа Цыганка, - сказал Директор, - самовар, господа.
-Господа, - сказал Дурак, наслаждаясь вкусом эклера и запахом чая, - интересно, если спросить лампочку, кем она считает себя: негром или грузином, что она нам ответит?
-Или в кого она больше верит, - добавил Джигит, отрывая кисточку винограда, - в Будду или во Христа?
-Да, и пусть скажет, что лучше: наука или религия? - сказал Оборотень, и захрустел яблоком.
-А, может быть, она ответит, - сказал Кощей, делая глоток коньяка, - какова её реакция на чёрную кошку, перебегающую дорогу.
-Или продемонстрирует нам, как она наказывает тех, кто не правильно бросает соль через левое плечо, - сказала Цыганка, и пригубила вина.
-Я с вами согласен, господа, - сказал Директор, - хочу добавить, что несостоятельность ваших вопросов понимается лишь тогда, когда каждое отражение не чувствует себя частью гармонии.
-Да, господин Директор, а наш вопрос о возможности возврата части энергии в новое устройство, или, что то же самое, о возможности получения новой формы, - сказал  Дурак.
-В самом деле, господин Директор, - спросила Цыганка, - не слишком ли груба наша аналогия между такими понятиями, как энергия и гармония лампочек света, отражение и форма?
-Я думаю, что нет, господа, - ответил Директор, - однако, я должен согласиться о необходимости пояснений по данному вопросу. Энергичность гармонии обуславливает появление света. А отражение должно иметь форму, наделённую разумом для поглощения света, или для формирования ответа на свет. Вопрос о возможности получения части энергии новой формы непосредственно связан со степенью насыщения формы собственным светом отражения, исходящим от гармонии. Я думаю, что мы рассмотрим это в следующий раз.
-А следы, господин Директор? - спросил Джигит, - мы так и не обсудили следы того образа и подобия, оставленного энергией в своих формах.
-Да, конечно-конечно, господа, - сказал Директор, - но, я неустанно напоминаю вам о цели нашего проявления.
-Господин Директор, - сказал Оборотень, - простите нас, мы забыли о фантах.
-Ну, что вы, господин Оборотень, - мы не забыли, мы продолжаем.
-Господин, директор, - сказал Дурак, - нас осталось двое, тех, кто ещё не принимал участие в игре, - я и госпожа Цыганка. И я готов уступить госпоже Цыганка, если, конечно, она сама этого хочет.
-Благодарю вас, господин Дурак, - сказала Цыганка, - у меня нет возражений.
-Ну, что же, господа, - сказал Директор, - у меня тоже нет возражений. Значит, клипсы.
-Но, господа, - добавил Директор, - цилиндр есть цилиндр. Без вихря вращений нет желаний.
Директор подошёл к столику с цилиндром, и цилиндр начал своё медленное вращение.
После остановки цилиндра Директор распечатал конверт и прочитал желание.
-Вы готовы, госпожа Цыганка?
-Я готова, господин Директор.
Свет, как ребёнка подхватил Цыганку на руки, и начал медленно растворять в окнах.

 Недалеко от беседки большой сверчок развалился на зелёной траве и смотрел в небо. Маленький сверчок прогуливался от беседки и обратно, заложив передние лапы за спину.
-Не знаю, как ты, а я отсюда, наверно, "линять" буду, - сказал маленький сверчок.
-А чего ты так испугался?
-А ты чо не слышал, как этот дурак-то сказал, а все его похвалили?
-Так они же говорили про свет. Что страшного может быть в свете?
-Знаем мы этот свет. Про свет это они так, для отвода глаз. А Кум-то палку свою не просто так достал.
-Так ты палки испугался?
-Если бы только палки. Дурак-то прямо сказал, а я понял, чо я лох что ли!
-Да что же он такого сказал?
-А то, одним пальцем, говорит, дотронусь и всё! А ты говоришь чо испугался?! Испугаешься тут.
-А почему ты решил, что это он про тебя так сказал?
-А про кого же?! Если ему, что негр, что грузин - всё по фигу. Меня так точно уроет.

 
"Неужели вы верите, что подкова действительно приносит счастье? Конечно, нет…
 Но вот что удивительно: подкова приносит счастье даже тем, кто в нее не
 верит"(Из сказаний о Нильсе Боре).

 Над входом в клинику, где работал пластический хирург, были слова: "Пластика тела – великое дело". Что только ни делал этот хирург. Действительно, лучше сказать, что не делал, чем делал. Потому что он мало что не делал. Делал ноги, чтобы они были красивее, чем были; делал груди, чтобы они стали больше и торчали; делал уши, чтобы они не торчали. Даже увеличивал мужские половые органы. Мог и язык уменьшить, но об этом никто не просил. А теперь он писал, много писал. Нет, он и раньше писал, без записей он ничего не делал. Но раньше он писал то, что было нужно, а теперь то, что требовали. Требовали те, кто раньше может и были хирургами, а теперь перестали. Теперь они стали требователями. Требовали то, что никому не нужно. И это никому ненужное должно было быть написано, что называется "от руки", а не на компьютере. Требовали так, что если это ненужное не напишешь, то самому могут сделать ненужным половой орган.
Зоя подошла к столу. Хирург посмотрев на Зою, как на столб без рекламы, сказал:
- Садитесь.
Зоя села на стул перед столом Хирурга.
- Я вас слушаю, – сказал Хирург.
- Я хочу исправить свой нос, – сказала Зоя, поворачивая к Хирургу свой профиль.
- Понятно. А вы знаете, что это недёшево?
- А я что похожа на дешёвку?
- Нет, – сказал Хирург, – вы ни на кого не похожи. Никто ни на кого не похож. А чем вам не нравится ваш нос?
- Он  же не прямой, неужели вы не видите?
- Вижу. Но это же ваш нос, а не чей-то. К тому же вы интересная девушка, и нос вас ничуть не портит.
- А я хочу прямой. Пусть и по-вашему и не портит, но я хочу прямой.
- Хорошо, – сказал Хирург, – завтра. Приходите завтра. Примерно в это же время. И не забудьте паспорт.
По дороге домой Зоя встретила цыганку.
- Эй, красавица, – сказала, останавливаясь, цыганка, – не торопись.
- У меня нет денег, – сказала Зоя.
- И не надо.
- Тогда что надо? – Зоя остановилась.
- Ничего не надо, – сказала цыганка.
- Тогда я пойду, – Зоя сделала один шаг.
- А ты знаешь, как переводится твоё имя? – спросила цыганка.
Зоя остановилась, – как?
- "Зеркало о Я", – сказала цыганка.
- Ещё "Здесь около ямы", или "Здравствуй, олух Яша". И что?
- Когда придёшь домой, встань перед зеркалом. Абсолютно голой встань.
- Это всё?
- Нет, не всё. Встань и сажи: "Я самая лучшая и самая красивая. Другой такой нет". Вот теперь всё.
- А откуда ты знаешь моё имя? – хотела спросить Зоя, но цыганка исчезла. Исчезла так, словно её никогда и не было.
Зоя пришла домой, разделась и встала перед зеркалом. Потом она сказала: "Я самая лучшая и самая красивая. Другой такой нет". На следующий день Зоя не пошла к Хирургу.

                Часть 5. Дурак

 -Дождь, господа, - сказал Дурак и подставил ладонь под вольные водяные капли.
-Я думаю, господа, - сказал Директор, - что нам следует вернуться в нашу тёплую комнату с камином и приготовить глинтвейн.
Комната с камином и глинтвейном. Директор уложил голову на спинке кресла и укрыл ноги клетчатым пледом. Дурак вернулся к своей розовой чашке. Кощей с бокалом глинтвейна встал у окна. Джигит закурил, и присел к столу. Подбросив в огонь несколько отживших лучинок, Оборотень подошёл к Джигиту и, налив себе коньяку, сел напротив.
-Господин Директор, - спросил Оборотень, - она отдыхает?
-Да, - ответил Директор, - она отдыхает. А вы простите, господа, за моё такоё домашнее расслабление под пледом.
Дурак подошёл к столу, и налил себе коньяку.
-Выпьем, господа, выпьем за своих, господа! Вы с нами, господин Директор?
-Мы снова все за одним столом, - сказал Кощей.
-Не все, - сказал Директор.
-Все, я с вами, господа, - сказала Цыганка.
-Браво женщине, господа! - Директор поднялся со своего кресла и избавился от пледа, - я думаю, что сегодня нам следует завершить некие умозаключения и подвести черту.
-Условную черту, - сказал Дурак.
-Безусловно условную, - согласился Директор, - вам слово, господин Дурак.
- Моя шляпа с бубенчиками это Небо, - сказал Дурак, - Небо сняло бубенчики и появилась Земля. Земля это бубенчики Неба.
-Значит, вы всё-таки Шут, - сказал Директор.
-А чем Дурак отличается от Шута? – спросил Дурак.
-А пол, господин Дурак, каков пол Шута? – спросил Оборотень.
-Шут не имел пола, господин Оборотень, - ответил Дурак, - но, Шут состоялся именно тогда, когда появился пол, появилась твердь.
-Шут получил возможность подтверждать своё состояние в беспрерывном движении распада и сбора собственной россыпи, - сказал Джигит.
-На основании безупречного алгоритма любви, как связи между россыпью и тем, кто её рассыпал, - сказал Кощей.
-Рассыпал - значит получил возможность отражения в иллюзии собственного распада, - добавил Оборотень.
-Шут это и Отец и Мать, - сказал Дурак, - а россыпи их дети. А Любовь это обеспечение насыщений родителей и детей, детей и родителей. Творец и Тварь, Тварь и Творец. Творец творит Тварь, а Тварь творит Творца. В этой системе изначально присутствует и возможность и результат. Результат спал в возможности, спал, а потом проснулся. Проснулся и стал Землёй.
-Если, как вы сказали, в системе присутствует и возможность и результат, то не следует ли из этого, что возможность является ограниченной,  - сказал Оборотень, - если результат известен заранее, то получается, что его нельзя изменить.
-Действительно, высказывание по поводу возможности и результата требует дополнительных пояснений, - сказал Дурак, - может показаться, что возможность ограничена результатом, но это не так, потому что результат не ограничен возможностью. У каждой россыпи своя возможность, о которой она не знает заранее, и эти знания ей не навязываются, россыпь свободна. Её любят и именно поэтому отпускают на свободу. Отпускают для того, чтобы она развивалась. Но, если россыпь не развивается, то её возможность остаётся на уровне примитива, а у примитивной возможности примитивный результат. Если не развита Тварь, то не развит и Творец.
-Замечательно, господа, - сказал Директор, - а теперь обратим внимание на следы, которая оставила возможности  в своих россыпях.
Директор поправил свою перламутровую бабочку и продолжил:
-Мы даже не задумываемся о том, что происходит, когда мы поправляем галстук, застегиваем пуговицу или приглаживаем волосы. А это не что иное, как исполнение желаний нашего организма.
-Потому что Земля есть отражение Неба, - сказал Дурак.
-А тело есть отражение души, - добавил Оборотень.
-Значит, на теле должно быть отражения души, - сказал Кощей.
-И оно есть, - добавил Джигит, - но, кто может сказать обо всех следах?
-О некоторых можно, - сказал Директор.
-Например? – спросила Цыганка.
-Например, ступни и руки.
-Ступни? – удивилась Цыганка.
-Именно, ступни, - сказал Директор, - то, чем мы наступаем на землю.
-Я знаю, что следы есть на руках, - сказала Цыганка, - это Хиромантия. А на ногах?
-А на ногах это пальцы и кости. И никакой Хиромантии.
-Это требует пояснений.
-Да, конечно, - сказал Директор, - если средний палец длиннее большого, то это признак властолюбия. А наросты слева и справа означают печаль.
-Печаль есть у многих, - Цыганка сняла обувь и всё, что под ней было.
Директор посмотрел на её ступни и сказал: одевайтесь.
-Следы помогают понять, - сказал Дурак, - смысл формулы: Я - есть, Я – существую. Существую Я, верно тогда, когда верно Я существую. Для того чтобы данная формула получила право на жизнь, нужны условия, при которых существование было бы невозможно без наличия желаний. Эти условия формируются постепенно, одно из другого. Здесь можно вспомнить пример с матрёшками госпожи Цыганки. Перед возникновением россыпей необходимо создать условия провокации желаний - это и есть жизнь. В прямом и переносном смысле слова "есть". Маленькая матрёшка – пища для большой. ЕСТЬ это поедание желаний и исполнение их в результате переработки пищи.
-Господин Дурак, - спросил Джигит, - вы позволите сформулировать сказанное вами в более простой и краткой форме?
-Конечно, господин Джигит.
-Шут питается, господа, - сказал Джигит, - ест собственное воображение, благодаря этому он избавляется от скуки и производит разум.
-Воображению Шута, - добавил Кощей, - не дано знать, что оно воображение, иначе его существование потеряет смысл.
-Воображение, - сказал Оборотень, - это неотъемлемое условие существования Шута.
-Это стихи, господа, - добавил Директор, - это живопись, это музыка, это всё то, что выражает наше отношение к исполнению, выражает без обмана и доставляет удовольствие, это Истина, господа.
-А что делать с рассыпкой, не реализовавшей свои возможности? - спросила Цыганка.
-Ей определятся новое испытание с новой формой, - сказал Дурак, - и не один раз. Количество испытаний заранее не известно, всё зависит от степени насыщения Шута.
-А позволительно ли рассыпки рассыпаться самой? - спросил Директор.
-Я думаю, что позволительно, - сказал Оборотень, - но какие испытания должна пройти претендующая на это право рассыпка!
-Эта одна из величайших тайн, господа, - добавил Кощей.
-Тайна сна, тайна Любви, - сказала Цыганка.
-Право, госпожа Цыганка, - сказал Джигит, - мы всегда так рады вас слышать. Когда говорят одни мужчины, это настолько сухо. Нам всем не хватает слов женщины.
-Именно во сне, - сказала Цыганка, - и происходит насыщение Шута истиной от своих рассыпок. Равноправно ассоциативные картинки истинной жизни это информация для рассыпки. Такая информация является пищей для Шута. А благодаря насыщению Шута насыщается Любовь.
-Господа, - предложил Директор, - а не выпить ли нам шампанского.
Шампанское в золотисто игольчатых отблесках света наполнило хрустальные бокалы.
-Чокнемся, господа, - сказал Дурак, - чокнемся бокалами, а не клинками. От того и другого получается звон, но звон от бокалов лучше, чем звон от клинков.
-Господа, - сказала Цыганка, - я предлагаю выпить за символы Любви.
-За Корону, за Мудрость, за Разум, - сказал Оборотень.
-За Строгость, за Красоту, за Победу, - сказал Кощей.
-За Славу, за Форму, за Царство, - сказал Джигит.
-За Смерть во имя Жизни, За Мир, - сказал Дурак.
Директор оставил свой бокал на большом столе и подошёл к столику с цилиндром.
-Продолжим нашу игру, господа, - сказал Директор.
-Господин Директор, - сказала Цыганка, - я надеюсь, что это не последнее наше проявление.
-Ну, что вы, госпожа Цыганка, ничего последнего не бывает, - сказал Директор, а потом добавил: карты. Карты Таро, господа.
-Мы будем играть, господин Директор? – спросил Оборотень.
-Нет, мы будем на них смотреть.
На столе появились карты Таро. Директор посмотрел на стол, а потом, не касаясь ладонями, обнял цилиндр. Услышав теплоту ладоней Директора, цилиндр начал  своё медленное вращение. После остановки цилиндра Директор распечатал конверт и прочитал желание.
-Вы готовы, господин Дурак?
-Я готов, господин Директор.
Свет, как ребёнка подхватил Дурака на руки, и начал медленно растворять в окнах.
-Мы как слёзы любви на карнавале жизни, - сказала Цыганка.
Она подошла к круглому столику и положила на то место, где только что была шляпа Дурака, а теперь лежали бубенчики, свои клипсы. Чуть позже рядом с клипсами и бубенчиками появились ключ, трубка и игла.
-Йод - Хе - Вау - Хе, - сказал Директор.
"я хочу игру желаний, поэтому я создаю Колесо Счастья;
 в моей игре единственный судья Истина;
 цель моей игры исполнение желаний;
 человек, познай себя и желай желания;
 человек, ты свободен;
 пройди сквозь вихрь Любви и Страха;
 измерь собственную Истину;
 будь одинок, пойми смысл Единства;
 находись в Колесе Счастья", - открылись карты Таро.

 Большой сверчок устроился под креслом, которое осталось без Дурака, и обхватил задние лапы, согнутые в коленях. Маленький сверчок появился с рюкзаком за плечами, левой передней лапой он держал сложенный зонтик.
-Куда это ты собрался? - спросил большой сверчок.
-Я же сказал, что "отваливать" буду, - ответил маленький сверчок.
-Так дождь же.
-Ну и что. Лучше быть живым под дождём, чем мёртвым под солнцем.
-Мне кажется, что у тебя больное воображение.
-Это у шута больное воображение, который раньше дураком-то был. От этого ему и скучно стало.
-Ну и что?
-А то, я понял Кума. Он сказал, что растопчет всех и развеет, как песок, и ни у кого не будет никакой возможности спастись. А Кум свистеть-то не будет.
-Мне кажется, что ты не понял. Они про колесо счастья говорили.
-Зачем мне такое счастье, да ещё с колесом! Жил я без этого колеса и ещё проживу.
-Мне кажется, что ты не прав. Без колеса счастья нет жизни.
-Вот именно, что никакой жизни и не будет, если в этом колесе даже бабы пьют и в карты играют.
-Это карты бессмертия. От Йода к Хе через Вау. Йод это Отец, Хе Сын, а Вау это Любовь. От Создателя к Созданным через Любовь, от Созданных к Создателю тоже через Любовь. Туда – сюда, сюда – туда.
-Ну да, как же, так я и поверил. Какое может быть бессмертие с Кумом! Ёдом, говорит тебя по харе, и будешь всю жизнь "вау-вау" орать, пока не сдохнешь. Нет, ты как хочешь, а я "отваливаю".
-Подожди, давай вместе подумаем. Вместе-то веселее, мы же с тобой сверчки, а не саранча какая-нибудь. Мы, когда поём, даже светиться можем, только пока не знаем как.
Маленький сверчок сбросил с плеч свой рюкзак и сказал:
-Ладно, только из-за того, что мы с тобой "кореша" я остаюсь.
   
    "Мне – быть покорной тебе? Да кто ты, кто?"(Аветик Исаакян "Лилит")

 Григорий Земляной и Олег Зверев учились на одном факультете и даже в одной группе. Григорий снимал квартиру, а оплачивали её родители, которые жили в деревне. Олег жил в общежитии, но в отдельной комнате. В этой комнате были ещё места, но Олег жил один. Он дружил с комендантом общежития, которая была женщиной. Очень хорошо дружил. Недавно им ввели ещё один предмет – "Религиоведение". Читал его какой-то мужчина в чёрной одежде. По этому предмету сегодня был экзамен.
- Сдал? – спросил Олег по дороге к дому Григория.
- Нет, – ответил Григорий.
- А что тебе попалось?
- Дома скажу. А ты сдал?
- Пять, – Олег поправил галстук, – не расстраивайся, пересдашь.
- А я и не расстраиваюсь.
В квартире Григория они сели на табуретки за столом в кухне.
- На чём засыпался? – спросил Олег.
Григорий ушёл в комнату и вернулся с книгой.
- Раньше сдавали "Научный Атеизм", а теперь "Религиоведение", – Григорий положил на стол книгу, – может "Религиоведение" и есть Атеизм, только ненаучный?
- Что ты принёс? – спросил Олег.
- Это Библия.
- Поэтому "Религиоведение" это ненаучный атеизм?
- Нет, не поэтому.
- А почему?
- Может быть, ненаучный Атеизм  есть вера? Где наука и религия всегда вместе, где есть вдумчивое отношение ко всему.
- А почему ты не сдал "Религиоведение", если такой умный?
- Я задал вопрос религиоведу.
- Понятно. Поэтому и не сдал. Преподавателям нельзя задавать вопросы.
- Никогда?
- На экзамене точно нельзя,  – Олег достал пачку сигарет, – а если когда-нибудь и можно, то в другое время. И такие вопросы, чтобы они были удобные.
- Это точно, – Григорий достал пачку папирос.
- Хочешь с фильтром? – спросил Олег.
- Нет. Я пробовал, мне не понравилось.
- Так что ты спросил?
- Я задал неудобный вопрос.
- Какой?
- Открой эту книгу в самом начале, – сказал Григорий.
Олег открыл Библию.
- Теперь читай.
- Где?
- С самого начала.
- "В начале сотворил Бог небо и землю", – начал Олег.
- Дальше, – Григорий достал зажигалку.
- Что именно?
- Там, где сказано о шестом дне.
- "И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему". … "И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их".
- Какой это был день? – спросил Григорий.
- Шестой, – Олег закурил.
- Дальше читай.
- Что именно?
- А то, что было после шестого дня.
- "И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмой от всех дел Своих, которые делал. И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал.
Вот происхождение неба и земли, при сотворении их, в то время, когда Господь Бог создал землю и небо, и всякий полевой кустарник, которого еще не было на земле, и всякую полевую траву, которая еще не росла, ибо Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделывания земли, но пар поднимался с земли и орошал все лицо земли".
- Дальше, – Григорий закурил.
- "И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою ". И что?
- Ты что, ничего не понял?
- У тебя кофе есть?
- Перед тобой. А чашки я сейчас дам.
Григорий достал чашки и нажал на кнопку электрического чайника.
- А водки у тебя нет? – спросил Олег.
- Нет.
- Я могу сходить.
- Не надо, – Григорий затушил папиросу, а потом сказал: Бог два раза создавал человека. Причём, сначала мужчину и женщину, а потом просто  человека. Теперь понял? Насыпай кофе.
- Что ты спросил? – Олег затушил сигарету и взял новую.
Григорий налил в чашки горячей воды.
- А именно то, что ты не понял.
- Я и теперь ничего не понимаю.
- Почему Господь два раза создавал человека?
- Всё-таки, я пойду за водкой, – Олег встал.
Когда Олег вернулся с водкой, на столе уже были две рюмки, хлеб и нарезанная колбаса. Вместе с Олегом и водкой пришёл какой-то человек в дурацкой шляпе. Григорий поставил третью рюмку.
-  Это Жора, – сказал Олег, – я рассказал ему о твоём вопросе и он очень заинтересовался. А потом мы выпили.
- Может сначала? – спросил Григорий, – вы в кафе что ли познакомились?
- В кафе, а потом пошли в магазин.
- Я не читал Библию, – сказал Олег, после того, как выпил.
Григорий снова налил водки.
- За что будем пить? – спросил Олег.
- За вопрос, – сказал Жора.
- Сначала за неё, – сказал Григорий.
- За кого за неё? – спросил Олег.
- От меня Лиля ушла, – Григорий встретился с рюмкой Олега.
У Лили были белые ноги и словно нарисованные глаза. Ещё у неё была большая грудь и красивые руки. Лиля не любила Григория, а кого она любила? – может, и никого, но приходила к Олегу. Олег не любил Лилю, но брал её тело. А Григорий любил, даже сейчас любил.
- Значит, не твоя, – сказал Жора, – свои не уходят, уходят чужие.
- А что значит своя? – спросил Григорий.
- А это как раз, та, что не уходит, – Жора наполнил рюмки.
- Тебе нужно умереть, – сказал Олег.
- Класс! И это советует друг.
- Именно, друг. Тебе нужно умереть, чтобы появиться снова. Но, появиться уже другим – без памяти о Лиле.
- А ты знаешь, Гриша, он прав, – сказал Жора.
Григорий выпил водки и сказал: в Библии было рассказано о Лилит. Было, а теперь нет. Чтобы забыть о Лилит Адаму следует умереть. А иначе он её никогда не сможет забыть. Так что я согласен.
- Я снова ничего не понимаю, – сказал Олег.
- Я понял, – Григорий наполнил рюмки, – кому нужна эта дьяволица? Она не для Адама. Адам её любил, а она его нет.
- А кого она любила? – спросил Олег.
- Не знаю. Думаю только, что они даже не "трахались", потому что не знали что это. Может, Лилит любила Дьявола? От Дьявола она и узнала, что это такое. Конечно, это мои домыслы, но основаны они не на "дырке от бублика". Есть Библия, есть легенда о Лилит. По этой легенде Дьявол имеет форму зверя, и этот зверь – змей. Может, именно от него у Лилит могло быть много детей?
- Ну и гад же этот змей! – сказал Олег.
- Может, не он гад, – сказал Жора.
- А кто?
- А тот, кто его любит.
- Поэтому Гришка и назвал Лилит дьяволицей?
- Не только поэтому, – Жора взял сигарету, – По легенде Бог наказал Лилит, у неё должны были умирать дети. Может, именно поэтому до сих пор она считается убийцей детей?
- А дальше? – о чём рассказывает Библия дальше? – спросил Олег.
- Может, сначала выпьем? – Григорий взял свою рюмку.
- Конечно, – согласился Олег.
Они выпили.
- Жора, рассказывай дальше, – Григорий затушил папиросу.
- Дальше ты знаешь, у Адама появилась Ева. Появилась из него же.
- Он её любил? – спросил Олег.
- Нет, – ответил Жора, – Адам любил Лилит. Адама любила Ева, и детей от него имела. От Змея у неё тоже были дети, но Змея она не любила.
- Может, сын от Адама поэтому и убил своего брата – сына Евы и Змея? – сказал Григорий.
- Это, наверно, только Ева и знает, – сказал Олег.
- Её уже не спросишь, – сказал Григорий.
- Получается, что Ева давала не только Адаму, – сказал Олег.
- Лилит тоже такая, – Григорий взял папиросу.
- А мужики таких любят, – сказал Жора.
- Это точно, – согласился Григорий.
- Гриша, а ты больше не задавай вопросы людям в чёрном, – сказал Олег.
- Конечно, не буду.
Григорий снова наполнил рюмки и сказал: Кто они такие, эти люди в чёрном? - религиоведы? – те, в ком нет веры? И таких много, очень много. Можно сказать, что почти все. Все те, для которых Библия отдельно, а человек отдельно. И поэтому они боятся неудобных вопросов.