ЭХО БУЛАТА
…Он был прежде всего поэтом, редким, потому что истинным. Легко ранимым. Обидчивым, но и отходчивым. Он был первым профессиональным поэтом своего народа – сибирских татар. Теперь, после его ранней смерти, нелепой, как и видимая обывателю часть его жизни, думаю, можно произнести это обязывающее слово – основоположник.
Личное знакомство произошло, когда он принес мне подстрочник своего «Весла», попросил перевести на русский. Я прочитал. Это было – настоящее. Лаконизм, неоднозначность высказывания, прозрачность и глубина. Все это угадывалось даже в подстрочнике, написанном прозой. И я счастлив, что ему понравился этот мой перевод, за которым последовали другие.
Александр ГРИШИН,
член Союза писателей России (г. Тюмень)
СИРЕНЬ БУЛАТА
…Однажды ко мне в гости из медвежьей своей Супры нагрянул татарский поэт Булат Сулейманов. Человек весьма тяжкой судьбы и почти невыносимого характера. Как говорится, сель ави. Приехал Булат со своей матушкой, покорной и немногословной женщиной, пугающейся всего, что было связано с городским не понятным ей укладом. Как и положено, мы пили густой, как сусло, чай. Что-то там еще пили уже без мамаши, ушедшей смотреть сны. И почти до петухов спорили о поэзии.
Булат кипел, точно вода в чайнике.
Стихи его широко печатали в престольной Казани. Он даже стал лауреатом одного из журналов. Однако в Тюмени такого поэта, как Сулейманов, вроде бы не существовало. Он, многое понимавший, не понимал, что признание к поэту приходит после его смерти. И ворчал, что в областном центре нет даже плохих переводчиков. Да и вообще ворчал - переворчать его мог только трактор - на всех и вся, потому что не видел впереди желанного просвета.
В те дни я перевел три его стихотворения и опубликовал в областной газете. Переводы были холодными, что вызывало новый прилив ворчания гения из Супры: "Фамилия моя, а все остальное галязимовское!"
И вдруг однажды я увидел стихи Булата в переводе... Саши Гришина. Переводы были, конечно же, вольными. Однако булатовская манера письма и образность каждой его строки были схвачены до удивительного точно. Девять творений первого сибирско-татарского поэта Саша Гришин включил в свой последний сборник. Подборка стихов строго обособлена и называется она "Эхо Булата".
Сколько красоты в этих двух словах! Но что удивительно, только сейчас я сделал для себя настоящее открытие. Оказывается, Булат, вроде бы черствый душой человек, тоже любил сирень. Говорят, она когда-то цвела и в палисаднике перед деревенской избой.
Борис ГАЛЯЗИМОВ,
член Союза российских писателей (г. Тюмень)