Возвращение к истокам

Александр БАЛАШОВ



ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАМ

О башне Шамиля, тайне клада князей Барятинских и замечательной стране, прославившейся песнями соловьёв и делами сынов и дочерей родной земли

 
Соседский сын Мишка перешёл в десятый класс, и родители взяли паренька, закончившему год без троек, с собой в туристическую поездку. Соседи мои работают на Курской атомной электростанции инженерами, неплохо зарабатывают и позволили себе купить туристическую путёвку на троих в Дубай и по Арабским Эмиратам.
Мишка вернулся в полном восторге. Любознательный паренёк с живым воображением и прекрасной памятью буквально взахлёб рассказывал мне при встрече, какая богатейшая страна - Объединенные Арабские Эмираты!..
- И самое удивительное, дядя Саша, - делился со мной своими впечатлениями Мишка, -  живёт не только за счёт продажи своей нефти, но и энергично развивает международный туризм. И знаете, имеет солидный доход от этого бизнеса!..
Я слушал своего восторженного соседа и вспоминал свою поездку в Болгарию, где туризм давно стал частью национальной экономики. Примеры можно продолжать долго…
А почему мы, куряне, подумалось мне, имея такой Божий дар -   прекрасную природу Среднерусской полосы, -  о которой ученые давно говорят, как о самом благоприятном месте  для проживания человека,  о туризме наши края даже не вспоминаем? Почему, располагая уникальной фауной и флорой (наш биосферный заповедник имени В.Алехина является единственным в мире эталоном луговой лесостепи и еще 30 лет назад получил статус международного биосферного заповедника и сертификат ЮНЕСКО), до сих пор покупаем путевки  и едем к экзотическим пальмам и кактусам?...
Инфраструктура после того, как взялись за строительство и ремонт автодорог в нашей губернии не хуже, чем у многих «субъектов Федерации». Водными и лесными угодьями Господь тоже  наградил наш край щедрее щедрого.
 А уж историческая судьба земли Курской - что там, Миша, «твои Арабские Эмираты»!..  История Курского края - значимая часть истории Государства Российского. Куряне всегда были храбрыми  воинами, еще со времен «Слова о полку Игореве».
Земля Курская -  воистину святая. Она не прощала врагу, пришедшим к нам с мечом и огнем, но она всегда славилась гостеприимством, кто направлялся к нам с добрыми намерениями. А  о том, как волшебно-чудесно поют курские соловьи,  давно известно во всём мире!..
Сегодня к нам, в Соловьиную Страну, паломники и туристы добираются «самотеком».  Едут, чтобы услышать наши неповторимые курские песни, записать наши  поэтические легенды, увидеть восхищенными глазами то, что своими руками еще прозводят  Мастера наших народных промыслов…
С нашей святой Курской землей связаны  имена  святых Земли Русской - Преподобных Феодосия Печерского и Серафима Саровского.
 Знаменский кафедральный собор в Курске  был учрежден в ознаменование героической победы курян над польско-литовскими захватчиками в 1612 году. Именно тогда Чудотворная Икона Божией Матери, обретенная 8 сентября 1295 года у корня дерева на берегу реки Тускарь, чудесным образом помогла малыми силами одолеть до зубов вооруженных интервентов.
 Куряне поклялись тогда построить для Чудотворной Иконы Знамения Божией Матери храм. И слово свое сдержали. Знаменский собор - храм в честь Чудотворной Иконы. В честь нее в 1597 году по велению царя Федора Ивановича был открыт и Рождества Пресвятой Богородицы Коренная Пустынь.
На государственном флаге нашей страны, Российском триколоре, синяя полоса означает, что,  Россия находится под защитой Пресвятой Богородицы. Видно, так изначально было угодно Господу…
Издревле Богородицу на святой Руси почитали, как  самую большую святыню. Образ Богородицы, любовно поэтизированный русским народом, был  и есть всегда с россиянами - и в дни торжеств, и в годину тяжких бедствий. Богородицу молили о  помощи  в защите  Земли Русской от пришельца-ворога, взывали к покровительнице  России, решая судьбу личную, тесно увязанную с судьбой всего русского народа и государства Российского.
К Пресвятой Богородице, к её образу, талантливо воплощенному православными древнерусскими иконописцами, начиная от Феофана Грека и Андрея Рублева, обращались (и это исторические факты) великие русские полководцы с мировой славой. Накануне Бородинской битвы 26 августа 1812 года князь Кутузов велел пронести вдоль всего строя русских войск чудотворную икону Смоленской Божией Матери, «спасенную усердием русских воинов» из обгорелых развалин Смоленска. Отсюда, с Бородинского поля, с помощью Божией, начался победный этап  Отечественной войны…
И таких примеров история знает немало.
Во всем мире известен Чудотворный образ Знамения Пресвятой Богородицы Курской-Коренной. Эта Чудотворная Икона, обретенная на Курской земле в 1295 году от  Рождества Христова,  до сего дня осеняет своим Божественным светом наш край, который издревле  по праву зовется Соловьиным.
Скажу больше, изучая по  драгоценным крупицам историю нашего края,  путешествия по нашей прекрасной земле,  я пришел к выводу: это не просто Соловьиный край, названный так по «природному таланту» - курскому соловью. Это целая Соловьиная Страна, населенная трудолюбивыми  талантливыми жителями. Эта удивительная, я бы сказал волшебная страна просто  не может быть населена людьми бесталанными и бездарными. Неповторимый образ  самой благодатной для проживания человека Средне-Русской полосы, по моему мнению, несомненно, накладывает свой глубокий отпечаток на душу человека; по-особому, самобытно и талантливо её организует. И как в капле воды отражается целый океан, так и в душе человека с детства и на всю жизнь запечатлевается образ своей малой родины.
 Люди Соловьиной Страны - соль Земли. И не только земли курской. В этом лишний раз убеждаешься, путешествуя по волшебной Соловьиной Стране. Я, мои юные друзья, давно очарован красотой Курского края и величием   народного Таланта. В своих путешествиях я открыл для себя (и, надеюсь, открою и для своего юного читателя) удивительных людей, чья жизнь озарена Божьей искрой (а порой и светом Господнем) в такой  знакомой и, оказывается, во  многом неведомой, удивительной и чудесной Соловьиной Стране.
Эту книгу, если она увидит свет, я обязательно подарю своему соседу, десятикласснику Мише. Он знает, что я её пишу. И  симпатичный мне паренёк, так плохо знающий свою малую родину, надеюсь, вернётся к своим истокам. Знаю, что он ждёт этой встречи с «терра инкогнито» - такой знакомой и неизвестной  родной землёй. Очень хотелось, чтобы его ожидания не были обмануты...
Вперёд, юные читатели, вслед за мной!  За очарованным странником! И вы, друзья, очаруетесь красотами природы и талантливыми людьми, прикоснетесь к древней  русской истории, узнаете настоящий день нашего региона и даже сможете заглянуть в будущее  легендарной, но вполне реально существующей в этом  мире -  Соловьиной Страны.


 



 ГЛАВНАЯ ДОРОГА - ДОРОГА  К ХРАМУ



Русский писатель Николай Карамзин более 200 лет назад писал в своем предисловии к «Письмам русского путешественника»: «Человек в дорожном платьи, с посохом в руке, с котомкою за плечами не обязан говорить с осторожною разборчивостью какого-нибудь придворного, окруженного такими же придворными, или профессора в шпанском парике, сидящего на больших, ученых креслах. - А кто в описании путешествий ищет одних статистических и географических сведений, тому, вместо сих «Писем», советую читать Бишингову «Географию».
Великий русский писатель Николай Лесков написал свою удивительную по цельности и полноте русского духа повесть «Очарованный странник». Подвиг духа, считал писатель, - не в фанатическом аскетизме, не в странствиях по Руси великой, а в простой, земной любви к своей Родине и своему народу.
Моё творение, конечно же, не претендует на всеохватывающее глубинное историческое исследование. Это просто мои наблюдения, мои впечатления от поездок по историческим местам края, от многочисленных встреч, которые собранные под одну обложку, как мне кажется, создают   неповторимый образ Курского края, нашей Соловьиной Страны.
В основу своих путешествий я положил не географический, и даже не историко-хронологический принцип, а «принцип путевого очерка»: иду по дороге, встречаюсь с людьми, набираюсь впечатлений,  а потом уже пишу. Дорога всегда была судьбой писателя. Беру на себя смелость утверждать, что и сама литература, большая журналистика начиналась с путевого очерка: Сервантес с его «Дон Кихотом», Гоголь с его «Мертвыми душами», Пушкин с его «Путешествием в Арзрум»… Я уже не говорю о Радищеве, Карамзине и Лескове с его «Очарованным странником».
Во времена   Интернета многие предпочитают путешествовать виртуально. И во времени. И в пространстве.
Но, поверьте мне: ничто не сравнится с настоящей дорогой.  Просто нужно в дорогу верить. И тогда она не обманет. Ведь все начинается с нее. И ею же заканчивается…
А  начну я, мои юные друзья,  с Главной Дороги - Дороги к Храму…




НА ПУТИ  В  КУРСКУЮ КОРЕННУЮ…



Всё у   начинается с дороги…
В Коренную Пустынь я отправился на другой день после великого православного праздника - Успенья Пресвятой Богородицы. Сел в автобус на Северной автостанции Курска, которую сегодня «автостанцией» можно назвать «сугубо символически» - три-четыре лавочки на свежем воздухе, да обычная крытая пластиком остановка. На плече - репортерская сумка, «видавшая виды».   В сумке - чистый блокнот. Да цифровая фотокамера - мадам «Сони», как я её называю, - пока без единого кадра.   
Вместе с пассажирами, ехавшими до районного центра Золотухино, пестрым деревенским людом,  городскими дачниками  - в основном говорливыми бабушками - потолкался в бдительной очереди, где наиболее бойкие «общественницы» выясняли, кто и за кем стоял, «а вас вообще не стояло»… До местечка Свобода  хоть и рукой подать, но «транспортные волнения» у нашего народа в крови, в генах. Хотя, видимо, не у всех…
Впереди меня   смирно, но чинно стояла группа  пожилых женщин:  головы покрыты платками, одеты чисто, празднично. Седенькая бабушка, опираясь на костылик, рассказывала своим подружкам:
- Вчера была на чине погребения Богородицы, ходила с крестным ходом вокруг церкви… Из меня сейчас какой ходок? А тут ничаво - сдюжила, слава тебе Господи…
По обрывкам фраз попутчиц я понял: едут в Коренную пустынь. И хотя я уже бывал там  раньше, но ездил в экскурсионных автобусах, которые доставляли меня  на  «точку». Так что точного места высадки  на трассе я не знал.
- А как попасть в Коренную? - спросил я у бабушек.
- Скажем, скажем, милай!.. - улыбнулась одна из них. - Не бойсь, не проедешь!
…Богомолки выходили  за придорожной церковью села Тазово. Вслед за ними из переполненного автобуса выскользнул и я.
- Далеко ли до Коренной? - обратился я к одной из бабушек.
- Рановато выскочил, служивый, да ничаво…- оглядывая меня с ног до головы, сказала паломница. - А тебе в саму обитель надобно? - она загородила глаза от жаркого полуденного солнца сухонькой ладошкой. - В действующий монастырь?
Я кивнул в ответ, поправляя на плече сумку с фотоаппаратом, по которой бабушка , наверное, и определила меня в «служивый люд».
- Это недалече, рядышком совсем, - бойко жестикулируя, заговорила  старая женщина. - Вон видишь  поклонный крест? Так ступай до него с Богом, а потом направо свернешь. По шоссе и придешь в Коренную пустынь.  Прямо во врата монастыря и упрешься…
- А пустят ли? - засомневался я. - Монастырь-то - действующий…
Она перекрестила меня, как когда-то делала моя родная бабушка, когда я отправлялся  в путь.
- Пустят, милай, пустят… Коренские монахи добросердечные. Пустят.

Я поблагодарил старушку и, глядя на её жесты, которыми она, как регулировщик ГАИ, направляла меня на «путь истинный», подумал: «Нет, у нас, в Курской области, не язык до Киева доведет… А добрые люди».
Так что для тех, кто не верит в доброту и отзывчивость простого народа, спешу сообщить: в Соловьиной Стране народ  в основном душевный, добрый и красивый. Под стать природе. Исключения, конечно, бывают, но они так редки, что не буду зря тратить слова и время.


ПОКЛОННЫЙ КРЕСТ

 
 Пройти мимо этого удивительного по своей выразительности Креста я не смог. Он будто сильным магнитом, притягивал меня к себе. Я остановился и, перекрестившись, долго стоял у этого памятника Спасителю…
Потом достал цифровую фотокамеру «Сони» и сделал первый снимок. Но отойти от скульптурного изображения распятого Христа всё никак не мог: какая-то неведомая сила будто удерживала меня…
Уже позже, рассматривая на экране компьютера сделанную фотографию, я понял: это была сила Таланта. Автор Поклонного Креста - выдающийся  скульптор России, знаменитый наш земляк, русский патриот  академик, председатель Международного Фонда славянской культуры и письменности Вячеслав Клыков.
Среди множества поклонных Крестов этот Крест - особенный. И не только потому, что он, как мне кажется, несколько «не традиционен» для православия. Нет, я немало видел скульптурных изображений распятий Христа в Германии, где в юности проживал с отцом в городах Йена и Стендаль. (В шестидесятые годы отец служил в Группе советских войск в Германии). Но ни на одно виденное мною распятие работа Клыкова не была похожа, но имела все права занять своё видное место в ряду  лучших.
«Что важнее, - подумалось мне, - традиция или эмоциональная сила воздействия искусства на человека?» Вопрос во многом риторический. В готике образы святых и мучеников воплощают страдания. В русском искусстве средних веков нет ни острого драматизма, характерного для готики, ни её разнообразия композиций, мотивов, предметов изображения.
Глядя на поклонный Крест работы выдающегося русского скульптора Вячеслава Клыкова,  я невольно рассуждал об отличиях готической и русской школы искусства средних веков.
Русское искусство более устойчиво в своей иконографии - как всякий эпос, оно дорожит целостью старинного предания и бережно его охраняет, - и в нем больше спокойствия, ясности, чем в западной готике. Светлые начала, заложенные еще в эпоху Киевской Руси, оказались стойкими, прошли через века, выдержали испытание огнем, кровью и унизительной данью. То, что русские земли долгое время вынуждены были сопротивляться общему внешнему врагу - сперва половцам, потом татарам, - в известной степени умеряло внутренние распри и противоречия и питало заветную идею единства русской земли, которая столь страстно прозвучала в литературном памятнике - «Слово о полку Игореве». Если в готике - страдания святых и мучеников - смуты настоящего, то в русском искусстве красной нитью проходит величавая народная сага, полная затаенных воспоминаний о славном прошлом, стойких надежд на победу добра, стремления к благообразию жизни.
И все это чувствуется  в русской архитектуре. Оно и понятно: стиль византийский, но мастера-то - русские.


КОРЕННАЯ ПУСТЫНЬ

Я подошел к главным монастырским воротам Коренной Пустыни со стороны Курска. Постоял, глубоко вздохнул - и шагнул на лестницу,  ведущей   только вверх - к духовному возрождению…
  «Застывшая музыка» веков, как образно называют архитектуру, очаровала меня при первом взгляде на  величественный ансамбль Коренной Пустыни. Я знал, что сначала она была совершенно другой, деревянной. Смотрю на старинную литографию - и не узнаю Коренную… Не такая… Ведь только в ХVIII веке Коренная Пустынь отстроилась в камне.
Средневековая Русь была по преимуществу страной лесов. Деревянные постройки -  храмы и избы, ворота и мосты, крепостные стены, а также лодки, сани, телеги, всякая утварь, щедро украшенные  резьбой, - определяли её облик. Большое каменное строительство началось только в Х веке как строительство христианских церквей, и, естественно, по византийскому образцу. Однако с самого начала оно восприняло и некоторые черты самобытного деревянного зодчества. Это отразилось и в «каменной» архитектуре Курской Коренной пустыни.
«Спасибо графу Борису Петровичу Шереметеву, - подумалось мне, -  Что камень донес до потомков, до нынешних поколений эту чарующую «застывшую музыку» веков. Вряд ли через столетия, огонь и войны дожила бы до наших дней деревянная  Коренная Пустынь…  А так - любуйся, удивляйся. И радуйся. Радуйся силе человеческого духа, чуду Божественного дара - таланта человеческого».
Почему, спросите, мысленно поблагодарил я сиятельного графа Шереметева… Да потому, что, проезжая из Украины в Москву, фельдмаршал Шереметев посетил сию обитель. Посетил - и восхитился. Очаровался красотой и величием. Не мог не очароваться, если душа его была русской и отзывалась на красоту. И, придя в восторг, ощутив в душе лучшие её движения, Борис Петрович выделил деньги для строительства церкви «Живописного источника» над чудодейственным родником. А чтобы деньги пошли строго по назначению, поставил граф над строительством своего смотрителя.
 Да, талантливы были наши пращуры во многом, если сумели после себя оставить эту очищающую душу Красоту. Храмы, часовни, все постройки без исключения, возведенные на территории мужского монастыря, не только живописно вписываются в местный ландшафт, но и стали частью самого ландшафта.
Вписался ансамбль зданий и строений и в извилистую ленту реки Тускарь. И если бы путник шел со стороны Курска, от леса через некогда заливной луг, то его очарованный взгляд встретил бы стройный силуэт церквей и звонец на горе. И он бы издали заметил бы сияние золотых глав и куполов пустыни, а, подойдя поближе, смог бы полюбоваться отражением  белокаменных строений в Тускари.

СНАЧАЛА БЫЛО СЛОВО…

Да, сначала, как известно, было Слово.
Потому и начинаю эту главу с памятника древнерусской литературы - «Повести о граде Курске». «Повесть о граде Курске» - это памятник южно-великорусской письменности второй половины ХVII века. Он относится к циклу распространенных когда-то на Руси историко-литературных произведений, посвященных чудотворным иконам.
Особенно меня интересовала Чудотворная Икона Знамения Божией Матери Курской Коренной. Глубокой серьезной литературы на эту тему, увы, очень мало. Раньше о чудесах писали, как о сказках для детей и взрослых. А слово «чудеса» обязательно брали в кавычки. Сейчас чудеса пишут без кавычек, но порой с каким-то детским сюсюканием и авторским причмокиванием - будто об очередных превращениях Гарри Потера рассказывают. Значит, свой бизнес делают…
Нет, слава Богу, всегда и во все времена в Соловьиной Стране находились  мудрые люди. Они знали то, чего тогда не было в школьных учебниках и энциклопедиях. В конце семидесятых годов прошлого века мне несказанно повезло на такого человека. Меня, тогда еще начинающего журналиста, заинтересовала Чудотворная Икона «Знамение Божией Матери Курско-Коренной». И я стал собирать «материал». Нет, не по редакционному заданию - для души. Но «материал», то есть исторические сведения об этом Чуде, был настолько скуден, что, можно сказать, его почти не было…
 О «Повести» я услышал от моего учителя в литературе писателя Петра Георгиевича Сальникова, который  когда-то первым дал  мне рекомендацию для вступления в Союз писателей  СССР. При вступлении в этот творческий союз многое зависело от того, КТО тебя рекомендует. Достаточно ли авторитетен «рекомендатель». Причем, таких рекомендаций к уже изданным произведениям нужно было три. Все  курские писатели, рекомендовавшие меня в свой  Союз, были в Правлении Союза писателей СССР, как бы сейчас сказали, - «в авторитете»: П.Сальников, М.Еськов и А.Харитоновский. Они не только дали мне путевку в литературу, но и стали моими литературными наставниками. (Да разве только моими!..)
 Сальников привел меня к исследователю древнерусской литературы Исааку Зельмановичу Баскевичу, который после долгих сомнений дал мне фотокопии некоторых страниц этой уникальной книги.
- Это копия со списка Уваровского собрания, - почему-то шепотом поведал мне Баскевич. - Она есть  у меня и еще в библиотеке Знаменского монастыря, но кто вас туда пустит, молодой человек…
Я поблагодарил старого критика, и мы пошли по Курску. В портфеле у меня лежала уникальная книга - «Повесть о граде Курске». Пусть, правда, не сама книга, а копии некоторых её страниц, но все же…
Источниками «Повести» послужили Жития Феодосия Печерского и митрополита Петра, Киево-Печерский патерик, Сказание о чудотворной иконе Знамения Божией Матери, сказания о Смутном времени (в том числе Авраамия Палицына), царские грамоты ХVII века, хранившиеся в Курском Знаменском монастыре, записи о чудесах Курской иконы, а также устные предания.
В основу «Повести» положен хронологически последовательный рассказ о чудесах, совершенных Курской Иконой Знамения. Но только эти содержание её не исчерпывалось, поскольку автор, помимо изложения истории самой иконы, стремился осветить и наиболее значимые моменты в исторической судьбе Руси, Курска и Курского края.
Говоря об иконе, описывая чудеса,  автор «Повести» всей художественной тканью, системой образов подчеркиваал: Чудотворная Икона Знамение Курской Коренной Божией Матери есть великий духовный символ России. Именно - России, а не отдельного её «кусочка» - курского  княжества или воеводства.
 И это действительно так.
Петр Сальников, блестящий знаток творчества и религиозно-философских учений Льва Толстого,  даже во времена воинствующего атеизма,  когда о православии можно было говорить только с критических позиций, слыл большим  вольнодумцем и поклонником старины и православных традиций. Не раз я бывал в его гостеприимном доме.  Бывал и он у меня. Беседовать с человеком, у которого есть свои убеждения,  - всегда  уже счастье.
…В тот вечер мы долго беседовал  о чудесах, которые были описаны в «Повести», о не познанном, но существующем. Помнится, я тогда, вольно процитировал шекспировские слова из «Гамлета», адресованные другу Горацию, о том, что «на свете много есть такого, что не подвластно нашим мудрецам». Или  сказал что-то в этом роде…
Петр Георгиевич деликатно промолчал, не поправляя цитаты.
-  А вы верите   в чудотворность иконы сами-то?.. -  спросил я Сальникова, зная, что ответственный секретарь писательской организации именно за свои энциклопедические знания  был членом редколлегий  Московского издательства «Современник» и целого ряда  российских «толстых» литературных журналов.
- Без веры - всё шатко… -  вдруг  неожиданно для меня ответил он.
- Хорошо сказано…
Он подошел к окну, распахнул его - и с улицы в комнату ворвались звуки жизни.
- Жизнь, Саша, - это ведь самое главное чудо…- ответил он. - Пока, может быть,  тебе это и не понятно. Но поживешь с мое, переживешь четыре инфаркта - и поймешь, какое это чудо… И это чудо нужно искренне и неподдельно любить. И верить в чудо жизни.
Эти слова Большого писателя, я понимал, не относились непосредственно к Чудотворной Иконе. Но тут он начал уже цитировать безымянного летописца «Повести»:
- Рождение Курска  летописец относит ко второй половине 10 века и связывает это с историей Киевской Руси. Это, как и мне кажется, совершенно верно. Основание Курска как города Киевской Руси, если даже исходить не из «Повести, а из современных археологических материалов, относится к периоду правления Владимира Святого. А впервые упоминается Курск в Житии Феодосия Печерского, в 1036 году, когда город уже перешел во власть Ярослава Мудрого. Во второй половине ХI века в южных степях появились половцы. И сразу же значение Курска в жизни русских феодальных княжеств возрастает. Первые летописные упоминания о Курске относятся, если я не ошибаюсь, к 1068 и 1095 годам. В это время Курск в Посемье имел наиважнейшее значение для безопасности юго-восточных границ Киевской Руси. В середине ХII века Курск уже был мощной крепостью для защиты горожан и населения окрестной округи в осадное время. Но беспрерывные междоусобные войны в южных русских княжествах причинили значительный урон краю на огромном пространстве - от Путивля до Курска.
- Да, но первый раз Курск сожгли не в междоусобной войне княжеских дружин… - возразил я, просматривая подаренную мне  «Повесть». - Ко времени, когда была обретена Курская Чудотворная Икона, то есть к 1295 году, Курска уже  практически не было…
Петр Георгиевич, встал из-за стола, походил по комнате взад-вперед.
- Как это не было? - поднял он на меня глаза, блеснувшие задором старого спорщика из-за линз очков. - Он просто был в запустении, обезлюдил после того, как весной 1238 года Курская крепость была сожжена татарами во время их первого похода на Русь.
Он перевел дух и продолжил:
- А перед этим в 1223 году дружина курского князя Олега участвовала в битве русских с татарами на Калке! Да, с конца 13 века в древнерусских летописных источниках о Курске - ни слуху ни духу… Целое столетие - пробел… Но вот опять весточка. Даже вхождение Посемья в состав великого княжества Литовского не помешало курянам под водительством князя Дмитрия Ольгердовича принять участие в битве на Куликовом поле на стороне Дмитрия Донского. В следующих веках Курск - город Московского государства на границах с Диким полем и Речью Посполитой. А в 1596 году на старом городище возводится новая Курская крепость, много раз отражавшая нападения польско-литовских отрядов, крымских и ногайских татар.
Он подошел к книжной полке, взял в руки небольшую иконку, вставленную в рукодельную рамку.
- Вот она, наша Чудотворна Икона «Знамение Божией Матери», - сказал он.
- Курско-Коренной, - добавил я.
Сальников покачал головой:
- Тогда еще не было Знаменского монастыря… Царь Федор Иоаннович решил отдать Чудотворной Иконе должную честь и вернул её из Москвы в пустынь. Он считал, что это возвращение сослужит добрую службу в возрождении Курска на практически пустом месте… Так оно и случилось. В том же году был открыт монастырь Рождества Пресвятой Богородицы Коренная Пустынь. А Икона-заступница  в 1612 году самым чудесным образом помогла курянам отстоять город от 70-тысячного войска польского. Да и во время так называемой Смоленской войны 1634 года курянам, осажденным отрядом Вишневецкого, тоже помогла божественная сила Чудотворной Иконы… Эту силу она доказывала еще не раз.
Петр Георгиевич снял очки и поцеловал край репродукции  Курского Чудотворного Образа Богоматери.
- Хочешь верь, хочешь не верь,  - проговорил он, - а что было, то было…

В своем писательском архиве я нашел старый блокнот, в который тогда записал следующие исторические сведения о Чудотворной Иконе «Знамение Богоматери Курской Коренной»:
«Обретена 8 сентября 1295г. на корне дерева, где впоследствии был учрежден мужской монастырь Коренная Пустынь.
Известна своим чудотворным действом на благочестивых мирян.
Судьба иконы сложна: была разрублена татарскими саблями, но чудесно срослась. Некоторое время находилась в Москве при царе Федоре Иоановиче. Была похищена самозванцем, но осталась в России.
Отражая нашествие польских интервентов в «смутное время», куряне в 1612 году поклялись, что в случае победы над сильным и коварным врагом построят храм в честь Чудотворной иконы Курской Божией Матери. Чудотворный образ помог курянам одержать победу, а они в свою очередь построили для Чудотворной Иконы Знаменский храм.
Списки иконы служили России в ратном деле, находясь в армии Кутузова и при обороне Севастополя в Крымской войне 1853 - 1856гг., в период Первой мировой войны.
В период Гражданской войны оказалась за границей. Ныне в Курске находится список Чудотворной Иконы».

…В 1995 году, незадолго до тяжелой болезни Петра Георгиевича, которая и свела его  потом в могилу, я встретился с Сальниковым на открытии Памятного знака в честь обретения иконы «Знамение Богоматери Курской Коренной», который к празднованию 700-летия обретения иконы установили на улице Сонина, напротив гарнизонного Дома офицеров. На открытии присутствовали «официальные лица», церковное начальство и уроженец села Мармыжи Советского района Курской области, выдающийся скульптор современности Вячеслав Клыков.
- Место выбрано хорошее, - сказал мне Сальников, глядя куда-то сквозь толпу. - Историческое, на холме… У подножия холма Тускарь течет.
Он повернулся ко мне и добавил:
- По преданию где-то там и находился родник, из которого воду сам преподобный Феодосий Печерский брал. Тут куда ни шагни - история, брат…



ЧУДО ОБРЕТЕНИЯ*

 8 сентября 1295 года от рождества Христов,  в 40 верстах от разрушенного монголо-татарскими полчищами  и обезлюдевшего Курска


…И был день. И была надежда. Надежда на удачу на охоте, надежда на пищу.
Усталые охотники (назовем их   Василий и Андрей) пробирались в кустах по-над речкой. Шел третий день как рыльский князь с частью своей дружины выехал из родного города  попытать счастья в тамошних охотничьих угодьях, славившихся обилием куропаток.
 Однако добыча была не богатой. Разбив лагерь на левом берегу Тускари, разнуздав коней на заливном лугу, князь отправил охотников парами поискать удачу в прибрежных зарослях.
Вечерело, когда Василий и Андрей вышли к излучине реки, делавшей в этом месте  плавный поворот. По всем признакам, вот тут, в густых  прибрежных зарослях куги, и должна была гнездиться дикая птица.
Василий, поправив на плече лук, неслышно ступая по-кошачьи, стал подниматься на холм. Под ногой предательски хрустнула сухая ветка. Охотники замерли. Но ни одна птаха не сорвалась в лет, со свистом рассекая воздух быстрыми крылами.
- Тихо-то как… - прошептал Василий, оглядываясь на Андрея.
- И красотища-а-а… Глаз не нарадуется никак, - ответил товарищ по промыслу.
Василий, возвращая лук на свое место, вздохнул:
- Вот только удача отвернулась от нас, брат… Без дичи к князю негоже вертаться…
- Да уж не с руки…Может, зря я пожалел ту крякву с молодым выводком? Может, стрельнуть нужно было?..  А, Василий?
Второй охотник покачал головой:
- Не зря, Андрей… Ты, я знаю, человек добрый. А доброму Бог помогает.
Визу спокойно несла свои воды река, подкручивая небольшие водовороты на повороте. Василий поправил охотничью амуницию. Андрей, не отрывая глаз от воды, спросил:
- А как речка-то прозывается? Часом не знаешь?..
- Тускарь, - ответил Василий.
- Ту-у-ускарь? - растягивая «у», переспросил Андрей. - Что за прозвание такое?
- Татарское, - ответил Василий. - По-русски, это означает «разбить лагерь»…
- Ишь ты!  Недаром наш князь тут лагерем стал… - Он опробовал тетиву лука - не ослабла ли за долгий переход по лесам и долам? - Ты по сторонам-то поглядывай… Баскаковские прихвостни могут окрест рыскать… Курск  запустел, обезлюдел. По лесам лихие людишки рыскают…
Он осмотрелся по сторонам. (Помнил любимую поговорку жены: это дома - как хочешь, а в гостях - как велят…). Тут, на берегу Тускари, а не Сейма или Рыла, были они в гостях. Хотя и на своей, Северской земле. Еще помнится им большая «буза», как говорят татары,  когда восстал народ   против баскака Ахмата.






ИСТОРИЧКСКАЯ  СПРАВКА

 С 1204 года эти земли, на которых жили рыльчане,  герои нашей реконструкции, вошли в состав Черниговского княжества, подчиняясь князьям Переяславским. Выгод от княжения было не густо. Об этом говорят многие дошедшие до нас документы: через земли Северские  проходили торговые пути, но пошлина с купцов почти не бралась.. Эта территория граничила с Великой Степью и постоянно подвергалась нападению кочевых орд. Позже Черниговское княжество разделилось на уделы и Посемье стало уделом Новгород-Северского княжества, еще позже отошло к Трубчевску.
В 1238 году дружина Чернигово-Северской земли участвовала в битве на Калке, а Черниговский князь Мстислав был участником убийства монгольских послов. 40-тысячная армия Батыя жестоко расправилась с защитниками нашего края, сожгла деревни и городища. Армия Батыя двинула дальше, к берегам Адриатического моря, но власти своей в Северской земле они так и не установили - данью княжество не обложили, беря только, как бы мы сегодня сказали, «налог на землю». Но северяне (куряне) нашли способ, как уйти от этого ханского налога - стали активно уходить на географический север Руси: Тверь, Москву, Муром, города Залеской Руси.
Как утверждают историки, окончательное покорение Северской земли татарами произошло только в 1274 году, когда они возвращались из похода в Литву. Баскаком для сбора дани здесь был поставлен Ахмат Хивинец, чрезвычайно жадный и жестокий. Ахмат привлекал для сбора дани и наказания строптивых разный сброд, сошедшийся со всех сторон Руси великой… Этих лихих людей Ахмат поселил в так называемых Ахматовых слободах и они творили зло над курским народом. Князь Олег Рыльский восстал против бесчинства Ахмата, разорив его слободы. Тогда разгневанный взбунтовавшимися курянами хан Ногай послал в Соловьиную Страну карательную экспедицию. И за три недели княжества Олега Рыльского и Святослава Липовецкого были разорены и опустошены…
С тех пор долгие десятилетия наш край, легендарная Соловьиная Стран ,находились в запустении. Князья Рыльские и Путивльские после того как литовцы вошли с ними в родство и как бы стали прямыми наследниками Рюриковичей сражались в литовских войсках и против татар, и против Москвы.
* * *
- Не пора ли вертаться, брат? - спросил Василий, чувствуя, как накопившаяся усталость тяжелит ноги.
Андрей уже поднимался на взгорок, у молодого дуба обернулся.
- Вот тут передохнем и пойдем в лагерь…
Но осекся на полуслове, наклонился к земле, куда уходили могучие корни, крепко державшие дерево на родной земле.
- Поживем на горке, хоть и хлеба ни корки… - пошутил  Василий, поднимаясь вслед за товарищем. - Ты что молчишь, Андрей!..
Солнце уже покатилось за кромку леса,   но было еще по-летнему тепло.  В кустах вяло посвистывала невидимая пичуга.
- Андрей, что ты там притих-то? - отчего-то сильно волнуясь, спросил Василий. - Не случилось ли чего?..
И тут он увидел, как  поднялся его товарищ во весь рост, держа в руках какую-то доску.
- Ты чего, Андрей, а?.. - тихо спросил Василий.
- Чудо, брат, - только и ответил охотник. - Чудо великое, брат, свершилось: я у корней дуба икону Божией матери нашел, Богородицу! Ликом ниц лежала… Вот - глянь…
И он повернулся к товарищу, держа в руках чудесную находку.
 - Глянь, Василий! Я её в руки взял, а на том самом месте, где лежал образ, ключ вдруг забил…  Ну, не чудеса ли?

С ИМЕНЕМ ФЕОДОСИЯ ПЕЧЕРСКОГО



Житие  Преподобного Феодосия Печерского тесно связано с двумя городами - Курском и Киевом. В то время Курск, украшенный прекрасными храмами, был очень похож на Киев. Стоял Курск на зеленых холмах, устремленный золотыми куполами церквей и храмов  к небесам, к солнцу и свету. Этот образ русского поселения на всю жизнь остался с Феодосием. Не мог он раствориться в житейском море,  в  страданиях и деяниях, в радости и печали Феодосия Печерского, проведшего своё детство в стольном городе  земли Северской.  «Град Куреск»» во многом определил  и саму личность Феодосия, его  будущие деяния и поступки -  Житие святого.
Курск, как и в те стародавние времена, располагался примерно в 540 километрах к югу от Москвы, стоял на Средне-Русской возвышенности, по берегам реки Сейм, ее притока реки Тускарь и притока реки - Кур, давшей имя городу. Возник город   в пределах Киевской Руси где-то во второй половине 10 века. Связано это было с политикой киевских князей по объединению восточных славян в единое государство, необходимостью борьбы с внешними врагами - хазарами и кочевниками-печенегами.
Впервые Курск упоминается в Житии Феодосия Печерского в связи с приездом родителей святого - не ранее 1036 года, когда город, как и все Днепровское Левобережье, перешел во власть Ярослава Мудрого.



ИЗ БИОГРАФИИ ФЕОДОСИЯ ПЕЧЕРСКОГО

Преподобный Феодосий Печерский родился недалече от Киева (вг. Васильеве, дата рождения точно не известна). В детском возрасте вместе с родителями он переехал в КУРСК. (Именно на Курской земле он приобщился к чтению духовных книг). В двадцатилетнем возрасте возвратился в Киев и принял монашество.
В 1051 году Феодосий с братией основал в киевских пещерах Печерский мужской монастырь (с 1598г. - Киево-Печерская лавра). Он служил в нем пресвитером, а затем игуменом. Феодосий ввел в монастыре Студийский (Константинопольский) Устав, в основу которого положены правила «монашеского общежития». (Впоследствии его приняли почти все монастыри Руси).
Выдающийся церковный деятель, автор многих церковных «слов» и «поучений» (древнерусские литературные жанры), дошедших до нас.
Дата смерти Феодосия Печерского известна точно - 3 мая 1074 года. Он был похоронен в Антониевой пещере Печерского монастыря. 14 августа 1091 года был причислен к лику святых Русской православной церкви и его мощи перенесли в Большую Успенскую церковь монастыря.
3 мая отмечается День Памяти Феодосия Печерского. В Курске его имя носит православная гимназия и медико-социальный центр для инвалидов, малоимущих и священнослужителей.


ФЕОДОСИЙ В КУРСКЕ
(ИЗ ЖИТИЯ ФЕОДОСИЯ ПЕЧЕРСКОГО)

«…Когда Феодосий со своими родителями жил в Курске, мимо их окон проходили богомольцы. «Куда вы идете?» - спросил мальчик. - «В Святую Землю, - ответили богомольцы. - В те места, где родился, жил и пострадал на кресте Христос, а потом умер и воскрес». Мальчик упросил богомольцев взять его с собой. Но мать Феодосия не была готова отпустить его. Она, схватив сына за волосы, сбила его с ног, стала бить и топтать его ногами; наконец велела слугам связать его и отвести домой. Феодосия бросили в подвал, заковав в цепи, и два дня продержали без еды. А мальчик терпел всё это, не жалуясь и молясь Богу.
Время шло, и гнев матери, наконец, утих. Она выпустила сына на свободу, а Феодосий опять взялся за свое. Он узнал, что в сельской церкви иногда не служат обедни, потому что не хватает просфор, и взялся за новый труд - сам стал печь просфоры, что обыкновенно делает какая-нибудь старушка-просфирня. Опять это показалось матери его унизительным и неприличным: как это Феодосий, старший сын богатых и почтенных родителей, просвирней заделался! Смеяться над ним все будут! Но на этот раз Феодосий нашел слова, чтобы уговорить мать:
- Матушка, - сказал он, - ведь Христос Спаситель Сам роздал на Тайной Вечере хлеб ученикам Своим и сказал им, что это Тело Его. Как же мне не радоваться, что и я могу в таком святом деле участвовать и выпекать хлеб, который будет Святым Причастием, Телом Господа нашего?
Слова эти тронули сердце матери, и она перестала обижать Феодосия. А он оставался послушным и любящим сыном, но не оставлял своих трудов.
Прошло еще некоторое время, и Феодосий стал юношей. Он почувствовал, что настало время ему покинуть мать и ставший ему родным Курск и начать служить Богу. Так хотела его душа. И Феодосий направился в Киев, славный город Древней Руси. Пришел он в монастырь, основанный старцем Антонием, который поселился в пещере на высоком берегу Днепра…»

 ДРЕВНИЙ ГРАД КУРСК

В конце ХI века Курск становится столицей удельного княжества, яблоком раздора между русскими князьями.
В памятнике древнерусской литературы «Слово о полку Игореве» отмечается пагубная роль для земли Русской феодальной раздробленности, междоусобных войн, разорительных набегов половцев. Автор повествует о неудачном походе в 1185 году Новгород-северского князя и его союзников на половцев. В этом произведении говорится, что князь Игорь Святославич обращается к своему брату трубчевскому и курскому князю Всеволоду Святолавичу с призывом выступить в поход против врага. В ответ на этот призыв от имени князя Всеволода Святославича автор говорит о единстве братьев в борьбе с врагами: «Мы сыновья Святослава, ты седлай, брат, своих борзых коней, а мои кони для тебя давно приготовлены и давно у Курска оседланы». Далее он прославляет воинские доблести курян. Всё произведение проникнуто мыслью о необходимости единства Русской земли для борьбы с кочевниками.
Храбро сражалась в битве на Калке дружина курского князя Олега. Но в 1226 году курский князь Олег вступил в борьбу с черниговским князем Михаилом и его родственником, владимирским князем Юрием Всеволодовичем. Тогда митрополиту Кириллу удалось примирить враждующих унязей.
Весной 1238 года Курская крепость была во время похода Батыя на Русь была сожжена. Монголо-татары в заваенных ими русских княжествах создавали военно-политические организации баскаков с особыми отрядами для сбора дани и подавления сопротивления русского народа. Баскачество было организовано и на Курской земле. В 80-х годах 13 века баскаком хана Ногая был жестокий Ахмат (Ахмет). Доведенные до отчаяния притеснениями Ахмата куряне восстали против татар.
С конца 13 века известия о Курске прекратились почти на целое столетие…
В 16 - 17 веках Курск играет исключительно важную роль на границах с Диким полем и Речью Посполитой. В 1596 годах на старом городище возводится новая Курская крепость.
Крепость так и не была взята 70-тысячным войском польских интервентов  при осаде 1611 - 1612 годов. Отражая нашествие врагов, куряне поклялись, что в случае победы построят храм в честь Чудотворной Иконы «Знамение Божией Матери». И храм в честь Чудотворного Образа был построен. Куряне основали Рождество-Богородицкий (позже - Знаменский) монастырь.
В 17 веке Курский край становится одним из центров феодального землевладелия в России. Население посада и монастырских  слобод, мелкие служилые люди и черкасы (так называли украинцев, переселившихся в Россию из Правобережной Украины) занимались земледелием. Однако это не являлось единственным их занятием. Важной чертой жизни населения было развитие товарного производства и обмена.
В 1639 году в Курске имелось 27 кузниц, 86 лавок, 16 палаток, 3 харчевни, 5 клетей, 18 дворов («оброчных»). В этом же году был учрежден литейный двор. Кроме этого имелись квасной и соляной промыслы, мельничное дело, изготовлялась селитра. Встречается упоминание о кирпичном деле, а также о других ремеслах и промыслах.
На курском рынке торговали купцы из Севска, Рыльска, Путивля, Белгорода, Валуек, Оскола, Воронежа, Ельца, Ливен, Орла, Кром, Мценска, Болхова, Брянска, Калуги, Тулы, Черни, Серпухова, Москвы и других городов, а также донские казаки и выходцы из Украины.

ПРОГУЛКА ПО ИСТОРИЧЕСКОМУ ХОЛМУ

История - не анатомическое препарирование. Это такая редкая вещь, что ею нужно очень дорожить…
Вот тут, на взгорке, где сейчас уютно устроилась березовая рощица, и стояла Курская крепость… И по сей день горбатится над древним градом крепостной вал.
  «Исторический вид» открывается с «главного» курского холма.
А вот всем нам знакомая Красная площадь, с «Домом Советов» и гостиницей. Эти помпезные и величественные здания  последних лет Сталинской эпохи  (сталинского ампира) после войны отстраивали пленные немцы.
Но многие из курских площадей в прошлом служили по своему, так сказать, прямому назначению - были местом, где устраивали базары и ярмарки.
В начале 80-х годов ХVIII века на Красной площади возникли каменные торговые ряды, возведенные по проекту знаменитого архитектора Джакомо Кваренги. С одной стороны, там, где сейчас сквер у здания областной администрации, возвышались два корпуса с мясными и хлебными рядами. А на противоположной стороне, на месте нынешнего Дома связи, находились галантерейные, мануфактурные, кожевенные ряды.
Так что хоть и одинаковые названия центральных площадей в Москве и Курске, использовались они по-разному. В Курске на Красной площади голов не рубили, никого не казнили, а вот торговля здесь действительна была «красна», то есть красива. Шла она бойко.
Каждый год при большом стечении народа на Красной площади проходила Знаменская ярмарка, и в галереях гостиного двора под арками шла оживлённая торговля. Здесь же устраивались народные гулянья, а зимой вырастали ледяные катальные горки.

В 70-х годах ХIХ века на площади были проведены работы по благоустройству ее торговой части. В рядах красного двора появились меняльные и булочные столы, а в съестном дворе выстроились шеренги новых лавок. Украшало площадь и новое торговое здание купца Ишунина.
Вокруг теснились расположенные в каменных зданиях 40 магазинов, 220 деревянных лавок. Было неимоверно грязно от разбросанной вокруг соломы, навоза… (Неспроста ведь на дореволюционных  почтовых открытках с видами Красной площади в Курске печатали: «Базарная площадь»).
Спустимся вниз с исторического холма. Вот тут, у его подножия, там, где теперь стоит здание цирка, которое после пожара вскоре будет восстановлено, в старину располагалась Хлебная площадь.
 За ней закрепилось еще одно название - Мучная. Вот здесь, рядом с захламленным Куром, лепились друг к другу сараи, лавки, торговые дворы, стояли рубленые купеческие амбары с пудовыми замками. Сюда ссыпали хлеб, свозившийся из разных мест Курской губернии длиннющими вереницами обозов. (Именно отсюда курские купцы вывозили его на продажу не только во многие концы Российской империи, но и за границу).
Позже Мучная площадь уступила свою территорию пакгаузам и путевому хозяйству городской железнодорожной станции «Курск-2», а ее название перекочевало на соседний рынок, находившийся напротив Георгиевской площади ( в народе ее называли Покровским - по имени ближайшей церкви).
Вот тут, на территории нынешнего Центрального рынка, где  Курская торгово-промышленная палата по многочисленным просьбам курян организовывает самые различные  ярмарки, в старину находился городской базар для так называемой «нижней части» города.
В конце ХIХ века на месте Центрального рынка размещались 23 каменные и 21 деревянная лавка. Купеческие лавки своими фасадами выходили на нынешнюю улицу Верхнюю Луговую. Их владельцы изрядно захламляли Мучную площадь, используя ее, как свой двор, и заваливая ее мусором. (Тогдашняя городская Дума долго «мурыжила»  вопрос о замощении рыночной площади, но в конце концов все-таки сделала это).
В ХIХ веке базары проводились и на Бурнашевской (народ ее окрестил Барнышевской) площади. И она осталась в памяти курян - как рыночная. (На ней находился продовольственный базар). Улица Авраамовская связывала ее с Георгиевской площадью. В истории Курска она памятна тем, что здесь проводились праздничные гулянья горожан. Каждый год 23 апреля здесь шумела детская ярмарка, где развертывалась бойкая торговля всяческими сладостями, детскими игрушками и бакалейные товарами.
Изучая материалы наших краеведов, воспоминания старожилов города, я выяснил, что в Курске, оказывается, находилась еще одна торговая площадь - Десято-Пятницкая (в районе нынешней Московской площади). Здесь каждый год проходила небольшая городская ярмарка - «Десятая». Почему она так называлась? Да потому что организовывалась в десятую пятницу по Пасхе. На ней торговали досками, колесами, телегами, продавался крупный рогатый скот и лошади. (В остальное время года на площади по торговым дням шумел базар).
Торговля шла и на Богословской площади. По понедельникам и пятницам площадь заполнял шумный торговый люд.
Чуть выше Богословской площади располагалась Конная площадь. Торговали здесь лошадьми. Площадь обрамляли здания воинских и жандармских казарм, женской богадельни и губернской тюрьмы, построенной здесь в 1835 году, теснились дома обывателей, то есть простых курян. А замыкали эту площадь две церкви: 123-го Козловского полка и Всехсвятская.
А в дни проведения в городе Коренной ярмарки, переведенной в 1878 году из Коренной Пустыни в Курск, казалось, что все базарные площади сливались в одно гигантское торжище!..
Что касается питейных заведений, то в Курске никогда не ощущалось их нехватка. Только раньше они находились не рядом с нашим жильем, а вблизи шумных базаров. Так, на 1-й Сергеевской улице в 1891 году работали трактиры мещан Бунина, Захаровой, Колотиловой, пивная Милостного, заполненные в ярмарочные дни до отказа хмельных курским народом.
На улице Луговой-Набережной был широко известный в городе трактир «Новый базар» купца Верютина. Под их низкими сводами висел густой пар, стоял несмолкаемый гул голосов. Привлекала курян и гостей ярмарки греческая пекарня «Такош» и бани купца Боева.

В ПАЛАТАХ БОЯР РОМОДАНОВСКИХ

Куряне народ памятливый… Это еще те Иваны, знающие свое родство. Потому к историческим личностям - «со всем нашим почтением»... Особенно к тем, кто еще в прошлых поколениях снискал народную любовь.
Придите на любой праздник к простому курянину. Когда дело дойдет до песен, то обязательно за столом затянут: «Из-за острова на стрежень…» . Это песня о Стеньке Разине. О том, кто в Курск уже приехал не по своей воле, чтобы дать нам волю…
Да, привозили ненадолго Степана Тимофеевича в Курск. Под руки вели в палаты бояр Ромодановских… Только давайте всё  по порядку.
В середине ХVII века  позже воспетый народом в песнях казацкий атаман Степан Разин поведет своих казаков за волей. Постоянные конфликты  между правительством России и казаками приведет к казачьему восстанию, переросшему в крестьянскую войну.
Степан Тимофеевич Разин после успешных набегов на Волгу совершил в 1668 - 1669 годах свой грандиозный «поход за зипунами» на Каспий, в Персию.
Разин вернулся в Астрахань с большой добычей и большой славой. Славой непобедимого вождя. Разграбив западное побережье Каспийского моря, он, захватив Царицын,  вернулся в Астрахань и провозгласил свою вольную власть…
Каким молодцом, воплощением народной мечты о воле крестьянской, нарисовал образ Стеньки Разина Василий Шукшин в романе «Я пришел дать вам волю». Это поэзия… Народная. И образ народного вожака во многом  поэтизирован большим писателем. Каким он был в жизни, можно судить только по делам его.
Я, к примеру, посмотрел на  астраханские преобразования Стеньки Разина через призму   Федерального закона о самоуправлении, вступившего в силу с 1 января 2006 года. А ведь не промах был казацкий атаман, вводя свое самоуправление в  своей, «разинской республике». Он упразднил крепостное право, разогнал царскую администрацию, а взамен её ввел самоуправление казацкого образца: жители распределялись по десяткам и сотням, а высшим органом власти становился круг - народное собрание. Ну, чем разинская демократия хуже?  И «общественный совет» налицо! (При нынешней демократии его создали сравнительно недано, по инициативе Президента страны). Вот почему посад и крестьянство Нижнего и Среднего Поволжья (а я учился в Тверском университете и жил на Волге) так горячо и безоговорочно поддержали Разина. На его сторону один за другим переходили города Саратов, Самара, и крестьянские волнения охватили огромную территорию. И только под Симбирском большая, но плохо обученная и вооруженная крестьянская армия была разбита. Разин бежал на Дон, где был выдан казачьим старшиной.
Побывал Стенька Разин и в Курске… Правда, уже не по своей воле.
И в 1671-ом году Стеньку Разина повезли с Дона в Москву… Через Курск. И 21 мая 1671 года Степан Разин вместе со своим братом Фролом был доставлен вот в это место, где нынче  музей археологии (улица Пионерская,6). В народе этот дом так и называют до сих пор - «Палаты бояр Ромодановских».
Степан и Фрол были закованы в кандалы. Их ввели во флигель…
Здесь, 21 мая 1671 года Степана Тимофеевича Разина и его брата Фрола передали воеводе Ромодановскому для последующего допроса.
 Ромодановский интересовался разинскими сокровищами, которые он, как донесла до Курска народная молва, схоронил в своих многочисленных кладах. (После похода в Персию, наверное, было, что спрятать…).
Вряд ли открыл Степан Разин свою «с сотоварищи» тайну… В тот же день Разина с братом этапировали в Москву, где вскоре он и был казнен.



«КРЕСТНЫЙ ХОД В КУРСКОЙ ГУБЕРНИИ»



С обретением Чудотворной Иконы Знамения Богородицы в Соловьиной Стране связан  такой христианский обряд, как крестный ход.
Энциклопедический словарь определяет «крестный ход» как христианский обряд, шествие священнослужителей и верующих с крестами, хоругвиями и иконами; обычно во время церковных праздников.
С 1618 года эпизодически, а с 1726 по 1765 год систематически из Знаменского монастыря в Коренную пустынь на одну неделю переносилась икона «Знамение Богородицы Курской Коренной». Попытка строителей Коренной  Пустыни отстоять свое право на постоянное пребывание Чудотворной Иконы на месте обретения, успеха не имела - до 1764 года Коренная Пустынь полностью находилась в ведении Знаменского монастыря. И в 1767 году Синод запретил перенос иконы. По ходатайству курских купцов, сетовавших на ущерб от упраздненной Коренской ярмарки, в 1791 году указом Синода Крестный ход в Курской губернии возобновился. А с 15 января 1806 года с согласия императора Александра I Чудотворная Икона Божией Матери находилась в Коренной пустыни с девятой седьмицы по Пасхе по 12 сентября.
Но во  всем мире  этот православный христианский обряд широко известен по знаменитой картине Ильи Репина «Крестный ход в Курской губернии».
Известно, что работу над «Крестным ходом в Курской губернии» Илья Репин начал в 1880 году, приехав на Крестный ход в Курскую губернию. Он долго выбирал  «точку», с которой было лучше делать этюды и зарисовки уже знаменитого к этому времени обряда (на Крестный ход  тогда собиралось до 100 тысяч паломников). Наконец Илья Ефимович остановил свой выбор на колокольне придорожной  церкви села Тазово, что в нескольких километрах от Коренной Пустыни. (Осенью 2005 года я из любопытства залез на эту колокольню - и обомлел: передо мной открылся тот же  пейзаж,  тот же взгорок, что на картине Репина возвышается за спинами паломников).
Искусствовед Г.С.Чурак утверждает, что «многие этюды к картине «Крестный ход» писались под Москвой, в Абрамцеве, в имении С.И.Мамонтова, с семьей которого Репин очень сблизился, живя в Москве».
Нет, основные этюды к своей Главной картине жизни Репин написал на Курской земле, рядом с Коренной Пустынью. Этот «южный пленэр» художнику был знаком с детства, с Чугуевской горы маленького украинского городска, где в семье военного поселянина родился Илья. Он прекрасно разбирался в иконописи,  а живописи учился у… военных топографов и чугуевских живописцев.
День, когда Илья Репин, полный надежд, приехал в Курскую губернию, для художников России не остался незамеченным. Известный художник, о котором я расскажу в главе «Суджанские просторы»  Михаил Нестеров (Нестеров родился в Судже) писал, как ждали от Репина шедевра: «…Зная что великий талант его обязывает, что каждая его картина, всякий портрет есть не только его личное возвышение, но и возвеличивание родного искусства, он с терпеливой настойчивостью вынашивал каждую вещь. Каждая картина, портрет Репина были событием».
М.В.Нестеров (он был младшим современником  великого художника) вспоминал, как поразила Репина красота  курской природы близ Коренной Пустыни, как он постоянно твердил, что «это край, одаренный  Богом  божественной  Красотой». К.Чуковский в своих записках об Илье Репине писал, что слово «бездарность» было самым страшным ругательством в его устах; «он произносил это слово с такой безысходной тоской, словно бездарность людей была для него личной обидой». Чуковский подчеркивал еще одну особенность автора «Крестного хода»: он легко очаровывался душой, порой преувеличенно восхищался людьми. Но такая же способность была у него гневаться и ненавидеть. Он чувствовал жизнь - яростно, страстно. Значит - с любовью!
Как вы думаете, господа, где в искусстве любовь проявляется наиболее страстно и ярко? В романтизме? В куртуазной поэзии? В так называемых «любовных романах»? Нет, всё это «мыльные оперы»… Настоящая любовь художника всегда выстрадана. Когда жизнь любят не придуманной, не подрумяненной или сладко-фальшивой, а такой, какой она есть: во всех своих противоречиях, единстве и вечных борениях, без чего, как это ни странно, не бывает гармонии ни в жизни, ни в искусстве.
Конечно же, великий реалист Илья Репин хорошо видел и одаренные, одухотворенные натуры, и бездарей, которых, к сожалению, хватает везде. И эти самые наблюдения великого художника, чьей кисти был удостоен Крестный ход в Курской губернии, с наибольшей полнотой обобщения жизни современной ему России сконцентрировались в одном из самых капитальных его произведений - картине «Крестный ход в Курской губернии», которую он писал три года и закончил только в 1883-м. Я не умаляю других работ Репина, но в них он словно накапливал опыт, копил силы для Главного полотна. Уверен, что духовными силами великий Талант одарила и Чудотворная Икона, перед которой молился Репин, прежде чем сделать первый карандашный набросок…
Он, как говорил Серафим Саровский о творческом озарении, «сумел стяжать дух Святой» и к нему пришло вдохновение, которое приходит только к любящему жизнь человеку.
Взгляните на картину: сухая горькая пыль повисла над широким трактом, над выжженным косогором. И сквозь эту залитую солнцем серую пелену  по иссушенной зноем дороге медленно и торжественно движется многоликая толпа людей. Они разнятся по возрасту и своему положению в обществе… Колышутся над головами людей хоругви, плывут украшенные лентами и фонарями, сверкая на солнце золотом куполов, слепит глаза сияющий оклад Чудотворной Иконы, красочно выглядят праздничные одежды. Все шествие сливается в единый образ, раскрывающий перед зрителем самые характерные стороны не курской - русской (!) жизни.
Каждое человеческое лицо, составляющее многолюдную процессию, являет собою неповторимость судьбы, характера, типа. Спесь и самодовольство, ханжество и лицемерие, тупую покорность и наивное простодушие можно прочесть на многих лицах. Две горожанки из мещан с ханжеским благоговением поддерживают пустой киот. Изнывает от зноя дьякон в праздничном церковном одеянии.
Чванливая барыня, «упаренная солнцем», другие «хозяева жизни» - всех их с усердием охраняют от простого народа урядники и старосты. Увы, таков порядок российской действительности, подмеченный художником, но никого не удивляющий.
В этой обыденности - страшная сила правды репинского искусства, которая снизошла к нему на святой земле близ Коренной Пустыни…
А сколько в картине Любви!.. Полному равнодушию и абсолютной бездуховности людей сытых Репин в образе горбуна противопоставляет духовную Красоту и светлую Надежду человека на исцеление и счастье. 
Влюбленность художника в реальную (а не виртуальную!) жизнь выразилась и в том, с каким мастерством написаны Репиным легкий шелк лент, пестрые ситцы, грубое сукно крестьянских армяков, дорогая тяжелая парча, лохмотья бедняков, горячий песок дороги и выцветшее жаркое небо…
В «Крестном ходе» отразилось не только огромное дарование самого Репина, но и великий опыт русской демократической живописи, который вобрал в свое искусство Репин и дал ему дальнейшее блестящее развитие. 

Некоторое время тому назад, года два или три назад, в тамошних краях снимали  художественный фильм о русском композиторе Петре Ильиче Чайковском. Для массовки  потребовался не один десяток курян. «Массовка» режиссера не подвела. Подвела погода. Массовые сцены в сельской церкви  вырезали, а вот съемки природы оставили. На одном из международных кинофестивалей, куда повезли готовый фильм, первым вопросом к режиссеру был: а где, в каких краях снимали такую красоту?
Так что в Курский край с первого взгляда влюбляются и режиссеры (в том числе и знаменитый Мастер кино Никита Михалков), и выдающиеся писатели.
И тут хочу познакомить вас, господа, с автором знаменитой повести «А зори здесь тихие…» Борисом Львовичем Васильевым. Не один раз он приезжал на берег Сейма, в аккуратный домик своего фронтового друга и школьного товарища, который находится в Пенах. И не один раз объяснялся в любви к нашим зорям, соловьям и людям, которые живут в Соловьиной Стране.




 ...ЗОРИ НА СЕЙМЕ ТОЖЕ  ТИХИЕ


Кто и когда первым поселился в этих благословенных местах?..
С чего  все  закрутилось?
  Наверное, с  милости Господа, когда он создал это  место на земле, которое во всех учебниках географии мира называется Среднерусской возвышенностью. А может, началось всё с того момента, когда Сейм и Тускарь проложили себе русла и понесли свои воды по холмам и долам?
Тут не бывает катастрофических землетрясений, нет цунами, тайфунов и смерчей. Климат - умеренно- континентальный. Тут живет знаменитый на весь мир природный певец - курский соловей.
И, кажется, таких мест на большой земле не мало…
Но известный  писатель, лауреат государственной премий Борис Львович Васильев утверждает: «На такой  благословенной земле таланты рождаются».  Мол, это и есть тот  загадочный «фактор Х», который, по мнению «продвинутых» ученых,  определяет  частоту рождения «в данной местности» талантов и даже гениев.
Вспоминаю, как в  начале девяностых годов  в поселок Пены Курчатовского района к своему школьному и фронтовому другу  Владимиру Подворчаному приехал большой русский  писатель, лауреат государственных премий по литературе Борис Васильев. (С Борисом Львовичем меня познакомил  герой моего очерка, старый солдат-фронтовик, кавалер орденов Славы Владимир Иванович Подворчаный, к которому я изредка заезжал, чтобы проведать старика).
Времечко тогда было для страны  тяжкое, безденежное  -  «бартерное», одним словом.  Васильев, которого в Пенах знали больше по фильму, чем по повести «...А зори здесь тихие», приехал в гости к другу после операции и не совсем еще оправился от болезни. Пены переживали промышленный кризис: закрывались сахарный и машиностроительный заводы, выставляя людей на улицу. Казалось, никому теперь нет дела до большой, настоящей литературы и писателей, даже с большой Буквы.  Забыли и о культуре… Всё сводилось к одному: как выжить в этой «агрессивной среде»? Дом культуры, где крутили кино с еще довоенных лет, развалился и закрылся на долгие годы…
А ведь именно там Подворчаный  с  супругой посмотрел прекрасный фильм «А зори здесь тихие», увидел в титрах имя Бориса Васильева и дал в Союз писателей СССР телеграмму с просьбой ответить ему: а не тот ли это «Б.Васильев», что сидел с ним за партой в одной из школ города Воронежа и с кем он добровольцем уходил на фронт в сорок первом?  Удивительное дело, но Васильеву, автору сценария полюбившегося народу фильма о «войне с женским лицом», передали  телеграмму из Пен, и вскоре друзья встретились в тихом зеленом поселке, где с 45-го года безвыездно жил инвалид войны, кавалер орденов солдатской Славы Владимир Подворчаный.
Мы много говорили в тот день о политике, о литературе, о ветеранах и стариках. Время было «смутное», но, странное дело, не было уныния. Была надежда и вера. Верилось, что всё, как всегда, образуется и будет хорошо…       
На Пены тихо ложился чудный теплый вечер. Сидеть у телевизора не хотелось. Телевизор ведь только дает иллюзию сопричастности к жизни. Но  «ящик» - это далеко еще не сама жизнь…
Подворчаный, несмотря на свою хромоту (был тяжело ранен под Кенигсбергом в) предложил порыбачить на Сейме - успевали к вечернему клеву. Мол, не будет клевать, так соловья курского послушаем. Такого певца нигде больше не сыщешь…
Пришли на речку, разобрали снасти, закинули удочки и сели, глядя на подрагивающие от легкого ветерка поплавки.
…Было  начало июня, цвела сирень в палисадниках, от  пасущегося на заливном лугу стада коров пахло парным молоком и молодой травой… Пастух, не совсем трезвый мужик в рваной майке с надписью «Адидас» постреливал бичом и  не зло ругался на ленивых животных.
 Большое красное солнце медленно садилось за  зеленый островок, выступавший с другого берега на самую стремнину реки. В прибрежных кустах запел соловей: тюх-тюх-тюх…
- Господи!.. - сняв тяжелые роговые очки, будто они мешали ему видеть прекрасное, воскликнул Васильев. - Красоти-и-ища то какая!..
- Здесь когда-то археологи стоянку человека эпохи палеолита нашли, - раскопки  года три вели… - сказал Владимир Иванович, показывая нам огромную поляну, на которой дружно цвели желтоголовые одуванчики.
- Люди не дураки были, - улыбнулся Борис Львович, - знали, где им селиться…
Автор «Зорь», излучая всем своим видом радость, достал из сумки солдатскую зеленую фляжку, плеснул в кружку содержимое.
- Коньяк, - сказал он. - На кондитерской фабрике целую трехлитровую банку подарили. Бартер: я им - о литературе, они мне - коньяк, который, оказывается, в торты добавляют. Век живи - век учись.
Он плеснул в крышку-стаканчик янтарной жидкости - и вдруг замер: в прибрежных кустах запел, защелкал  соловей. Несколько минут была немая сцена. Потом Васильев сказал:
- Тут просто нельзя не быть поэтом…
Владимир Иванович, который еще час назад  вдохновенно читал нам свои, как сам он говорил, «самодеятельные стихи», подозрительно бросил взгляд на друга - уж не иронизирует ли он, признанный писатель, над ним, самоучкой?
Борис Львович прилег на плащ-палатку, подложил руки под голову и стал молча смотреть, как заходит солнце за горизонт.
- А зори у вас тоже - тихие… - задумчиво проговорил Васильев. - Я тут, ей Богу, от красоты такой не по дням, а по часам от болезни очухиваюсь… Дело на полную поправку идет. Вот задумал тут, в этих благословенных местах, один рассказ или повесть… Что получится.
- О войне? - спросил я.
- Нет, о том, что нужно человеку для счастья…
- Здоровье… - вставил Подворчаный, поправляя натерший ногу протез.
- Здоровье, конечно нужно, - сказал Борис Львович. - Это для тела. А для  здоровья души красота нужна…
Солнце, спрятавшись за густые распущенные косы плакучей ивы, проложило к нам по воде серебристую дорожку. Васильев добавил, любуясь вечерней зорькой:
- Прав, прав был Достоевский… Красота и только она спасет мир. Это ведь лучшие места для проживания человека. А многие не понимают - в Москву рвутся. Шума и гари им захотелось…Я такой красотищи сроду не видел, хотя позади уже больше, чем впереди… Я ведь в Пенах, на Сейме уже в четвертый или пятый раз. Да-а… Красота - притягивает человека. И про болячки сразу забываешь. - Он зачем-то пригладил седоватые усы. - Если хочешь быть счастливым, то живи только в таких божественных краях…
- А сам? - напряженно глядя на поплавок, который повела какая-то неведомая нам рыбка, спросил Владимир Иванович.
- Мне уже  под семьдесят… Раньше нужно было думать. Да к тому же на Часовой в Москве я почти не живу, так - почтовый адрес. Всё больше с Зорей на даче, под столицей.
Владимир Иванович, боясь пропустить поклевку, привстал, вцепившись в удилище двумя руками.
- А Володька - молодец, - кивнул на друга Васильев. - Мы ведь с ним за одной партой сидели, вместе в Воронежский военкомат пошли, хотя ни ему, ни мне  18 лет не исполнилось… Меня в десант определили, Володьку - в пехоту. На фронте потеряли друг друга. А сейчас вот нашел Володьку тут… И очень тому рад.
- А в Воронеже почему не встретились?
- Так Володька после госпиталя тут, среди этой красоты осел…Дивчину тут красивую встретил, судьбу свою…Не зря же еще на фронте говорили, что курские девчата - самые красивые…
Он лукаво мне подмигну:
- Сам, Саш, говорил: магнитная аномалия!
Подворчаный, вытягивая  рыбку, загадочно улыбнулся:
- Нормальная аномалия… Земля тут, братцы, какая-то живая, теплая… Я её даже  деревянным протезом чувствую.

ПИСЬМО*
(эпилог к повести)

Привет, старичок!

Ты там доходишь на работе, а мы ловим рыбешку в непыльном уголке. Комары проклятые донимают, но жизнь едино райская, старик! Давай цыгань отпуск и рви к нам.
Тут полное безмашинье и безлюдье. Раз в неделю шлепает к нам моторка с хлебушком, а так - хоть телешом весь день гуляй. К услугам туристов - два шикарных озера с окунями и речушка с хариусами. А уж грибов!..
Сегодня с моторкой приехал какой-то старикан без руки и с ним капитан - ракетчик. Капитана величают Альбертом Федотычем (представляешь?), а своего старикана он именует посконно и домотканно - тятей. Что-то они тут собираются разыскивать - я не вникал…
…Вчера не успел дописать: кончаю утром.
Здесь, оказывается, воевали старик. Воевали, когда нас еще не было на свете.
Альберт Федотыч привез мраморную плиту. Мы разыскали могилу - она за речкой, в лесу. Я хотел помочь им донести плиту и - не решился.
А зори-то здесь тихие, только сегодня разглядел. И чистые-чистые, как слезы…

Борис Васильев
(из повести «...А зори здесь тихие»).




КУРСКИЕ «КУРОПАТЫ»


Да простит меня великий и могучий русский язык за придуманное мною словечко - «куропат». Такого слова, конечно же, нет. Но каждый может догадаться, что «куропат» - это куропатка мужского рода. Куропаткин  муж, словом.
Куропатки, как писал Брэм, - птица оседлая, бесконечно преданная месту, где родилась. Знали об этом в ХVIII веке авторы герба города Курска или нет - неважно: творческая интуиция, самый точный барометр любого Художника, их не подвела.
Истоки преданности «родовому гнезду» у лучших людей Соловьиной Страны, думаю нужно искать в самом «верховье» - у наших пращуров. Известно, что с IV века Восточные земли Европы стали заселять наши прямые предки - славяне. Нестор-летописец точно указывает расселение восточных славянских племен, вошедших в состав Русского государства:
«Хорваты белые, сербы, будучи потеснены врагом, двинулись на северо-восток, и одни сели по Днепру и назвались полянами, а другие - древлянами, потому что сели в лесах… Часть славян села около озера Ильменя и прозвалась своим именем - славянами, остальные славяне сели по Десне, по Семи, по Суле, и назвались севером или северянами».
Последние, то есть северяне, и обосновались в «Соловьиной Стране», как я называю Курский край. А следом за ними по соседству осели радимичи -  на территории современной Брянщины. (Хорошо помню, как моя бабушка Прасковья (мама моей матери), всю жизнь прожившая в поселке 1-е Марта бывшего Михайловского района,  ругалась на меня, когда я, мальчишка, бедокурил с пустыми ульями на  огороде: «Родимец тебя забери!..» Уж не воровало ли это племя северян, а?). Вятичи обосновались тоже недалече - на Орловщине.
Всем этим племенам за многоженство и языческие обычаи от Нестора, автора «Повести временных лет» досталось на орехи по полной программе…Но факт, отмеченный нашими и иностранными литературными источниками:  путешественников и странников, забредших в ту древнюю, дохристианскую Соловьиную Страну, удивляла верность северян своему месту обитания, а женщин Соловьиной Страны - своим мужьям, хотя северяне-язычники не прочь были заводить себе по две-три спутницы жизни.
Так что привязанность к родовому гнезду у нас, думаю, сидит глубоко в  наших генах.  Подтверждаю эту «ненаучную гипотезу»  «экспериментом на курских писателях». 
Как говаривала моя бабушка Прасковья, и лягушка в своем болоте поет.

ПО СВЕТУ
 РОДОВОЙ ЗВЕЗДЫ

 Курянина Писателя Евгения Носова, награжденного многими высокими  правительственными наградами (вплоть до Звезды Героя Социалистического Труда), лауреата Государственной премии по литературе, члена редколлегий многих ведущих литературных журналов, издававшихся в СССР миллионными тиражами, члена правления Союза писателей СССР , -  не раз приглашали на работу и жительство в Москву, квартиру даже выделили!.. Но он не поехал -  остался верен Соловьиной Стране. Знал, что вырви корни из родной земельки - и засохнет древо творчества… Не все же деревья  приживаются на чужой почве.
Вернулся в Курск, на родину,  в Курск, замечательный поэт Алексей Шитиков, подаривший мне в  еще 82-ом году  замечательную книжку стихов «Донные ключи».
Проработав почти 20 лет в столичных издательствах, истерзав свою душу тоской  по родине, он вернулся в Соловьиную Страну. И открылось у поэта второе дыхание!.. Да какое дыхание - свежее, молодое, глубинное - с соловьиной природной напевностью…Подтверждением тому  стала его книга, изданная в 2005 году, «По свету родовой звезды». Заметьте - какой звезды. РОДОВОЙ! По-другому и быть не могло.
Разве не мог найти себе столичного приюта талантливый курский прозаик Михаил Еськов, один из моих «крестных отцов» в литературе, напутствующий меня с Петром Сальниковым перед вступлением в Союз писателей: «Ты, Саш,  главное не робей. Мы, куряне, и в литературе «воины хоробрые». (Наказу этому я буду верен до гробовой доски). Михаил Николаевич, сделавший еще в молодости блестящую научную карьеру, защитив кандидатскую диссертацию, став научным светилом Курского медицинского института, бросил, как многим тогда казалось, всё - карьеру, стезю ученого, верный кусок белого хлеба…  Бросил ради своей путеводной звезды. Он выбрал ту разухабистую и тяжкую дорогу русского писателя, на которую носовским перстом указал ему Господь. Еськов остался в «деревне», в «глуши», в провинциальном Курске, чтобы писать о судьбах деревни и о призвании врача.
…В ноябре 2005 года наша писательская организация совместно с областным отделом культуры и общественностью Курска и области отметили 70-летие большого писателя. Как и водится в таких случаях, в областной библиотеке имени Асеева состоялся творческий вечер прозаика: были теплые слова признательности, подарки…. А Михаил Николаевич сидел тихо и как бы даже отчужденно от этих громких слов, рядышком со своей супругой (прекрасным врачом) Ольгой Петровной, с кем  идет многие годы  по жизни рука об руку. (У каждого Мастера должна быть своя Маргарита).
На другой день юбиляра повезли на его малую родину, на хутор Луг, что в Пристенском районе -  на встречу с земляками, где и вручили Еськову благодарственное письмо  от губернатора Курской области Александра Михайлова. Он спасибо сказал, но говорил  больше не о себе, а о деревне, понимая, как умный человек, что Россия без нее, умирающей  - это уже не Россия.
Ему говорили благодарственные слова, а он, не стесняясь слез, смотрел на свой «родовой дом», который в свое время запечатлел маслом выдающийся писатель и талантливый живописец Евгений Носов, и думал о чем-то своем. Сокровенном…
…Перед Фетовскими чтениями в Воробевке заезжал я к своему молодому другу, талантливому поэту  Юре Асмолову в  «его» деревню. Молодость - это ведь не синоним жизненной близорукости и всеядности. «Я ведь, Сань, давно мог в любом городе осесть, профессия позволяет, да и городская квартира от тетки осталась… - говорил он мне за хлебосольным столом в деревне Клюква, что под Курском. - Но не могу я там писать… Душе тесно, тоскливо. А тут, в деревне, пишется легко и свободно. Само как-то пишется, без нажима…»


Всё шатко, всё будто в тумане,
Но ныне прояснилось чуть:
Тоска по родной глухомани
На истинный вывела путь.

Юра достал свою «крайнюю» (никогда не говорю «последнюю») книжку стихов «Озимая пшеница», тут же сочинил экспромт и вписал его в дружеские слова.
…Я ехал домой, проезжая Курск, поселки и деревни, и думал: конечно, если видишь перед глазами только серый городской «пейзаж» стандартных домов-близнецов, то и всё в твоем творчестве  будет серым. И «стандартным», как по ГОСТу или СНИПу какому-то… А вот если береза или тополь под  окном… Это уже поэзия. Как у Юры Асмолова:

О сколько прошел я, протопал
По этим полям и буграм:
Я шел, а серебряный тополь
Сиял, как серебряный храм.

В вагоне поезда я с улыбкой вспоминал, как он, взяв баян в руки (Юра пишет песни и хорошо поёт),с любовью говорил мне о Курском крае. У него своя, «поэтическая» философия. К примеру, в слове «Любаж» ему слышится «любый», что в таком месте все должны жить красиво и счастливо… А про своё «родовое» село Молотычи рассказывал так поэтично, что захотелось обязательно побывать там:
- С полпути, верст за пять до нашего хутора, можно было увидеть его - наш серебристый тополь. Он не позволял никому заблудиться. И в раннем детстве, как далеко ни убегали мы с ребятами от нашей деревни - так, что ни крыш, ни дымков из труб, ни ракит не видно - тополь, отражая закатное солнце, горел, как факел, и звал нас назад: «Возвращайтесь».
Так вот он какой - образ Родины… Простой и понятный для курянина и русского человека,   с рождением навечно вошедший в душу, как  нравственный Закон, данный нам свыше. Это как у Лёши Шитикова:


Когда я почувствую близкую смерть,
Отправлюсь в родное село Становое
В последний разок на простор посмотреть,
На отчую хату - на все дорогое.

Если это «аномалия», то, согласитесь, со знаком «плюс».


БОТАНИЧЕСКАЯ АНОМАЛИЯ

 Профессор МГУ, геоботаник, уроженец Курска Василий Васильевич Алехин, чьим именем назван Центрально-Черноземный Государственный заповедник под Курском, называл  многообразие трав, многие из которых - редчайшие и занесены в «красную книгу», -  «Курской ботанической аномалией».
Причем слово «аномалия» здесь не имеет никакого негативного оттенка. «Ненормальность», то есть отклонение от средней нормы, - только в сторону «плюса».
Есть, есть чему подивиться на нашей «аномальной» земле любому страннику или туристу. Более 920 аборигенных видов растений произрастают в Курском биосферном заповеднике, имеющем, кстати, сертификат ЮНЕСКО. Наибольшую природоохранную ценность участков Стрелецкий, Казацкий, Баркаловка, Букреевы Бармы - цветы и травы, растущие в степи и на меловых обнажениях. Ни в одном другом заповеднике мира не встречаются такие растения, как тонконог Талиева, рогачка меловая, астрагал белостебельный, проломник  Козо-Полянского, волчеягодник боровой, лен жестковолосистый и другие. 11 видов сосудистых растений произростают здесь. (А ведь все они занесены в «Красную книгу России»). Зарубежные и наши ученые дивятся видовой насыщенности флоры в заповеднике, где на одном квадратном метре встречаются до 80 видов растений, а количество экземпляров - от 1 до 4 тысяч!

***
Лично я - за такую «аномалию». За «ненормальность» со знаком «плюс». За отклонение от средней нормы в сторону  Таланта.
И коль в конце ХХ века наступила  благословенная  для  нас ЭРА ВОДОЛЕЯ (а ВОДОЛЕЙ - знак гениев), то путь к духовному и экономическому возрождению России начинается отсюда - из   Соловьиной Страны.
 


 В «ЗОЛОТОМ КОЛЬЦЕ» РОССИИ



Для возрождения духовности в Москве создан и уже начал свою плодотворную работу Центр инвестиционных программ Русской православной церкви. А в рамках этого Центра действует благотворительный фонд «Святыни России». Одним из приоритетных направлений фонда считается создание инфраструктуры в местах православного паломничества.
Этому посвящаются заседания Консультативного совета Русской Православной Церкви. Несколько лет назад на одном из заседаний обсуждали проект по созданию в ряде городов «Золотого кольца» и в связи с этим гостиниц среднего класса для многочисленных туристов и паломников. Решили, что первыми в рамках этого проекта будут обустраиваться Тверь и Владимир, но Курская область оказалась в этом смысле в числе передовиков. Оказывается, уже на тот момент в Коренной Пустыни всё было готово к открытию комфортабельной и недорогой гостиницы. В этом помогла «местная инициатива». И редкое взаимопонимание общих задач  областной светской властью и  иерархами  Русской Православной Церкви.
Когда я в очередной раз на своем «Росинанте» (старенькой машиной отечественного автопрома так названном мною по примеру главного героя повести Константина Воробьева «Вот пришёл великан») приехал со своей фотокамерой  в Коренную Пустынь поснимать удивительную архитектуру и природу для будущей книги, то узнал, что под гостиницу для паломников здесь уже переоборудовали старый, но добротный дом, который когда-то принадлежал заводу «Электроаппарат».
- Необходимость в такой гостинице очень большая, - сказали мне в Коренной Пустыни. - Представьте себе, что дважды в год на знаменитые Крестные ходы с чудотворной иконой сюда приезжают несколько тысяч туристов и православных паломников со всей страны. Теперь часть из них сможет разместиться в новой гостинице. А когда туристы узнают, что Коренная Пустынь вошла в «Золотое кольцо» России, то свободных номеров может и не быть…
 
Поломнический Дом открылся ко дню выноса Чудотворной Иконы. Здесь есть не только места для проживания, но и офисный центр, научная библиотека, конференцзал. Словом, прекрасный подарок для всех, кто желал бы прикоснуться лично к истории Отечества нашего, к неповторимой красоте Соловьиной Страны, где кажется, что даже сам воздух пропитан историей Отечества нашего.
…В тот день я до вечера бродил по живописным окрестным местам. Набрал в приготовленные бутылки студеной воды из святого источника, которая может месяцами храниться даже вне холодильника. Поговорил со встретившимися мне паломниками. Несколько человек, поеживаясь, вошли в воды  Тускари, словно в священные воды Иордана…
По преданию,  так можно избавиться от болезней.

ИЕРОДИАКОН ИОАСАФ
 ИЗ КОРЕННОЙ ПУСТЫНИ

Зажженную свечу ставят не под спудом, а в подсвечник, чтобы светила всем…
Именно об этом мне думалось, когда я спускался по крутой лестнице Коренной Пустыни. Август выдался солнечным, погожим. И щедрое на свет и еще совсем летнюю жару дневное светило играло бликами в золотых куполах храмов, звонниц и церквей монастыря. На двух-трех обветшавших  монастырских строений неспешно шли строительные работы. Ссыпал песок КАМАЗ-самосвал. На чистых ухоженных дорожках неслышно и деловито сновали монахи в своих черных одеждах -  будто плыли по  тропам и гравию.
Шума большой городской стройки с её вечной суетой и внешней неразберихой не было. Было - другое:  ощущение грядущих перемен. 
И это по-особому настраивало душу, заставляя её откликаться на разлившуюся тут красоту. Тем более, что многое в Коренной Пустыни сохранилось со старины глубокой - «Святые ворота», нижний ярус колокольни,  просфирня и многие другие здания. Радовало, что наконец-то не только церковная, но и областная светская власть, засучив рукава, стала во главе самого процесса Возрождения символа российской духовности - Коренной Рождество-Богородицкой Пустыни.
В монастырской лавке я приобрел  иконки Чудотворной Иконы и преподобного  Серафима Саровского. Потом спустился к Святому источнику и набрал полную пластиковую бутылки удивительной воды, о свойствах которой я уже знал не понаслышке.
Люди, приезжающие в эти святые места, обязательно увозят отсюда святую воду из Источника. В 2004 году, когда в России, а особенно торжественно в Курской области, отмечалось 250-летие со дня рождения преподобного Серафима Саровского, и я привез пластиковую «полтарашку» - ёмкость из-под минералки - этой чудесной воды. Поставил её в буфет - и, честно признаюсь, забыл про нее. Откупорил только через год. И удивился - вода была такой же свежей и вкусной, как и год назад, когда я набирал её в Коренной пустыни. Многие паломники в эти святые живописные места, веруя в чудесную воду реки Тускарь, что несет свои воды рядом с источником, обязательно купаются в речке. И в этот раз я был свидетелем такого купания в реке - женщина в длинной рубашке с головой окуналась (как при крещении) в темные воды Тускари).
Я сделал еще несколько снимков и стал медленно подниматься по крутой лестнице вверх.
С вершины холма, от монастыря, навстречу мне шел, как мне показалось снизу, какой-то богатырь - высокий молодой монах в рясе, при  бороде. Шаг его был широк и стремителен. Ветер на ходу трепал  полы его одежды. Глаза инока лучились тем особым светом, который больше присущ людям, живущих чистым, незамутненным  чувством.
И тут же в голове родилась параллель с героем лесковского «Очарованного странника» инока Ивана Северьяныча Флягина, который в тяжкую годину для Родины готов был снять монашескую одежду, взяв в руки оружие. «Как же вы: в клобуке и в рясе пойдете воевать?» - спросили инока. Он ответил: «Нет, я тогда клобучок сниму, а амуничку надену».
Пропускать такой характер мимо будущей книги я не собирался и, набравшись храбрости, остановил монаха:
- Простите, я собираю материал для книги, - не очень уверенно начал я. - Не могли бы вы дать мне кое-какую консультацию…
Он остановился, прищурился, как-то по-особому сложил руки и, улыбался  умными глазами.
- Иеродиакон  монастыря Рождества пресвятой Богородицы Коренная пустынь,  Иоасаф, -  представился он.
- Иоасаф? - боясь переврать незнакомое имя, переспросил я. Иеродиакон почувствовал вопросительную суть моего повтора.
- Имя - древнеиндийское, но меня так назвали в честь Белгородского святителя Иоасафа, - пояснил инок.
Я достал свои новые приобретения - полиграфические копии чудотворной иконы «Знамение» и литографию молящегося на камне преподобного Серафима Саровского. Разглядывая эти репродукции, Иоасаф одобрительно кивал. Я попросил разрешения сфотографировать его там, где мы и познакомились. И с молчаливого его согласия сделал три-четыре снимка, из которых выбрал вот этот, который вы видите на этой странице.
- А вот книгу о Чудотворной Иконе и монастыре паломники всю разобрали, - пожаловался я диакону.
- Эту разобрали - новую привезут, - ответил инок.
- А чем наша икона прославилась?
Я думал, что монах отмахнется от меня, как от назойливой мухи. Скажет, что для общения с журналистом ему нужно специальное разрешение церковного начальства… Но он охотно начал свой весьма компетентный рассказ:
- Эта икона по алфавитному списку чудотворных икон Божией Матери упоминается в месяцеслове.  Наша икона давно прославилась во всем мире. С 1618 года из Знаменского монастыря в Курске в Коренную пустынь на одну неделю переносилась икона «Знамение». Картину  Ильи Репина «Крестный ход в Курской губернии» помните?
- А как была найдена эта икона? - не унимался я, радуясь обретенному Вергилию.
- Рыльские охотники её нашли. Под корнями дерева. Долго это дерево прожило на свете, только после революции засохло… Это было как дурной знак. Большевики в 1923 году закрыли монастырь… И с того «смутного времени» началась мерзость запустения в… Тяжкие времена. Но сегодня монастырь переживает свое возрождение, при помощи народных пожертвований, спонсоров и губернаторской власти  Рождество-Богородичный монастырь в Курской Коренной пустыни , с Божьей помощью, восстанавливается. Реставрируются здания и церкви. Сделано немало, но работы еще хватит надолго… А уж как полностью отреставрируемся, тогда и будем ждать из Нью-Коренной пустыни, что в Америке, нашу Чудотворную Икону…Мечтаю участвовать в Крестном ходе с этой святыней.

***
Представляю, сколько паломников соберется на этот крестный ход!.. Ведь едут в Соловьиную Страну очень охотно. Знают, в других местах ТАКОЙ красоты  просто не найти. И эту мысль я подтверждаю следующей главкой.


ОБРАЗ ЗЕМЛИ КУРСКОЙ


 Несколько лет назад вместе с председателем Курского отделения Союза журналистов России Александром Щигленко мне посчастливилось побывать на Всероссийском фестивале прессы в Удмуртии. Такого гостеприимства я не видывал давно… Куда нас только не возили, с кем только не знакомили!.. Мы даже сидели за одним хлебосольным столом с самим Калашниковым! Да-да, с тем самым создателем знаменитого на весь мир автомата Калашникова, который не так давно ушёл от нас в мир иной...
Михаил Тимофеевич в тот день был при параде - в военной форме,  с двумя  Золотыми Звездами Героя соцтруда. Он, лауреат Ленинской и государственных премий, доктор технических наук, узнав, что мы из Курска, тут же перешел с нами «на ты».
- Святая, ребятки, земля ваша, Курская, - сказал он, поднимая тотс за курян. - Я ведь весь мир объездил. Где ни скажу «Курская битва», «Курская дуга», - везде без переводчика понимают… И как героя принимают. Я им втолковываю, что я - не из Курска. Просто это символ нашего победоносного оружия… Я ведь над своим автоматом еще во время войны начал работать, автомат АК уже после войны на вооружение приняли. Но иностранцы, знай, улыбаются, руку трясут: «Курск! Курск», - повторяют, как пароль магический.
За неделю, что мы гостили в Ижевске, к Александру Петровичу то и дело приходили  гости  - журналисты из Москвы, Новосибирска, Твери, Владимира, Тулы, Омска, Смоленска…
- Откуда ты их всех знаешь? - спросил я, удивляясь широте  знакомств Щигленко.
- Это не я, это они меня знают, - улыбнулся Петрович своей удивительной мягкой улыбкой. - Ведь накануне у нас в Курске Всероссийский фестиваль проходил. Со всей России журналистская братия на Курской земле жила и знакомилась с нашей  малой родиной. Ну, что я мог? Повозил их по области - в Рыльск, в Марьино к князьям Барятинским, в Суджу, Льгов, Курчатов, Железногорск свозил… И, ты не поверишь, такой привлекательный образ нашего края у них сложился, что почтальон  после фестиваля  Российской прессы письма мешками стала в Дом журналистов приносить… Все просили организовать экскурсии для своих земляков. А ведь, ты знаешь, как трудно угодить нашему брату… Но имидж  нарисовался отличный.
- Туризм нужно  в Курской области развивать! - сказал я. - Чтобы и здесь - «впереди планеты всей»!.. Создать турфирму,  открыть новые маршруты… Дело-то - прибыльное!
- Нет, Сашенька, у нас с тобой предпринимательской жилки, - заключил тот разговор Щигленко, - а то бы озолотились…
И мы оба рассмеялись. А зря, думаю. Ведь не перевелись в Соловьиной Стране люди с «предпринимательской жилкой»… Или я ошибаюсь?


В один из дней фестиваля российской прессы  нас повезли в город Воткинск, в мемориальный музей великого русского композитора Петра Ильича Чайковского. (Петр Ильич, оказывается, бывал в наших краях - недалече от Коренной пустыни,   у брата, в деревне Уколово. На тамошнем Георгиевском храме есть мемориальная доска, гласящая, что эту церковь в 1891 и 1893 годах посетил композитор П.И.Чайковский).
 Брат великого русского композитора, в то время жил в здешних краях, в Уколово , рядом с фетовской Воробьевкой.
В августе 1891 года А.А.Фет принимал в Воробьевке Петра Ильича Чайковского. Так что в Соловьиной Стране великий композитор бывал не раз  - слушал знаменитого курского соловья и удивлялся музыкальности поэзии великого Афанасия Фета, равных которому как «поэту-музыканту» (по выражению Чайковского) не было и нет до сих пор.
В Воткинском музее П.И.Чайковского мы узнали, что «список» с чудотворной Владимирской иконы Божией Матери в раннем детстве спас маленького Петю - будущего   великого русского композитора - от смерти. Мальчик тяжело заболел воспалением легких, лекарства не помогали… Он умирал. И тогда няня на ночь бредившему ребенку положила фамильную икону в Петину кроватку. Мальчик  чудесным образом выздоровел.
Эта историческая икона хранится в Воткинском музее в отдельном зале. У иконы-спасительницы  меня на память сфотографировал председатель  Союза курских журналистов Александр Петрович Щигленко.

Эту историю о чудесном спасении будущего композитора знают в Удмуртии много. Помнится, гостеприимные хозяева на прощанье вручили нас несколько прекрасно изданных книг с былями и легендами своего края.
Потому и знают в этом заповедном краю свою историю.
А ведь наша, Курская, Чудотворная икона не раз спасала Отечество!.. И это не сказки, не легенды… Какую большую войну не возьми - обязательно встретишь имя  нашей Заступницы…


ДОСТОЙНЫЕ СЫНЫ ОТЕЧЕСТВА



История Соловьиной Страны - это  история войн. Причем, войн  - самых значительных, эпохиальных в истории человечества, а не только Курского края. Можно брать наугад самые эпохальные события - Куликовскую битву, войны с поляками в Смутное время, Отечественную войну 1812 года, Великую Отечественную войну и Курскую битву… - без курян-«воинов-хоробрых» никогда не обходилось.
Меньше всего мои современники знают о патриотизме жителей Соловьиной Страны, когда началась война с французами. Истинный патриотизм и самоотверженность проявили куряне и в Отечественной  войне 1812 года. В Соловьиной Стране в народное ополчение вступило 14 тысяч пеших и 300 конных всадников. С первых дней войны куряне собрали пожертвований для армии - почти 2 миллиона рублей. Немало, если учесть, что по всей России было собрано 57 миллионов.
Сам М.И.Кутузов сказал, хваля за патриотический порыв курян: «Имеете вы право называться достойными сынами Отечества».
В Курске и губернии шел набор рекрутов из всех сословий. Дворяне Тютчев и Стремоухов подали просьбу разрешить им со своими крестьянами идти «на защиту Отечества». Сохранилось предписание Михаила Кутузова Барклаю де-Толли, датированное 19 сентября 1812 года, в котором он приказывал переведенных из Курска под командованием прапорщика Курского гарнизона Сысоева направить в Нижний Новогород в «состав формируемых там войск». В сентябре - октябре 1812 года делегации курян, имея охранные грамоты атамана М.И.Платова, посещали лагерь русских войск в Тарутино (близ Калуги).
Куряне Никита Сибилев и Стефан Дружинин передали русской армии перевязочные материалы, полушубки, продовольствие.
Но самое главное - куряне, помимо огромной материальной помощи, направили М.И.Кутузову список иконы «Знамение Богоматери Коренной Курской», зная, что Чудотворная Икона не раз приносила  победу русским в самых тяжелых сражениях.
Сохранилось и несколько писем Кутузова к курянам, в которых он выражал «полную благодарность всему курскому купечеству и мещанству» и признательность «за усердие».
Михаил Кутузов лично ходатайствовал о том, чтобы курский городской голова В.А.Гладков и мещанин Н.И.Сибилев получили награды за помощь, оказанную армии. В.А.Гладкову была вручена золотая медаль на голубой Андреевской ленте с надписью «За полезное», а Н.И.Сибилев получил медаль на красной ленте.
До нас дошли совершенно достоверные сведения, как героически вели себя куряне («воины хоробрые») на полях сражений Отечественной войны 1812 года. Так, поручик Орденского кирасирского полка Александр Онуфриевич Решетинский (имение его находилось в Тимском районе) получил за участие в Бородинском сражении золотую шпагу с надписью «За храбрость», грамоту и бронзовую медаль за заслуги в войне 1812 года.
Надо сказать, что рядовые тогда представлялись только к личной благодарности царя, объявлявшейся перед строем. В наградном списке отмечались рядовые Евсей Кучма, Семен Климов, Яков Белоусов, Сергей Григорьев, Иван Коваленко, Козьма Фомин, которые «были ранены пулями, но поле побоища не оставили».
Особой славой покрыли себя обоянцы. (Впрочем,  их потомки  - «курские соловьи» из этого же района -  блестяще зарекомендовали себя храбрыми воинами и в Курской битве 1943 года). Однодворец из деревни Ольховатой Обоянского уезда Федор Кузьмич Чаплыгин участвовал во многих боях с французами во время войны, вступил с войсками в пределы Польши и Пруссии. Крепостной графа Головкина из села Долгие Буды Обоянского уезда Сафрон Калашников был участником таких решающих сражений как Бородинское, у села Тарутина, у Малоярославца. Он был тяжело ранен, но после выздоровления вернулся в армию, участвовал в заграничных походах.
…Когда русские войска вошли в Париж, в Курске ударили в колокола. Соловьиная Страна праздновала Победу русского народа со всей Россией. Православные благодарили и Чудотворный Образ Знамения Курской Коренной, который и на этот раз помог русским в их освободительной войне.


«СВЯТЫНЬ ИМ НАШИХ НЕ ПОНЯТЬ…»*

19 декабря 1812 г. Граница России. Мост через Неман.


Солдат кирасирского полка Федор Чаплыгин крепко устал. Наверное, сказалось то, что нутром чувствовал солдат по паническому отступлению французов: войне скоро конец. И хотя возвращение в родное село Ольховатое, что спряталось  в яблочных садах под Обоянском, это совсем не сулило - на душе у Федора Кузьмича был  праздник.
Шутка ли сказать, сколько он прошел, проскакал, продрог, прополз за эту войну только в одном 1812 году!.. Отсюда, от Немана, француз шел гоголем - как ходят победители, кому напророчили легкую победу и большую поживу. Тот же мост, что и полгода назад. Вон, опять идут по нему французские солдаты… Только назад, в другую сторону. Не чеканят они шаг. Не бьют их барабаны… Знамен не колышется строй. Побитыми воронами, укутанными в бабье тряпье, выглядит теперь хваленая Наполеоновская гвардия.
 Чаплыгин оперся на ружье, сделал ладонь «козырьком», чтобы лучше были видны солдаты неприятеля, спешно отходившие по дымящемуся мосту через Неман. Он поискал глазами пенек или какой-нибудь брошенный бочонок, чтобы присесть, перевести дух да и перекусить заодно, чем Бог послал… Французов они, конечно, будут преследовать, но охотничьего азарта, как в Малоярославце, уже у солдата  не было. Было другое - страшная  усталость…
Вспоминая пройденные версты войны, солдат невольно стал загибать пальцы, считая победы. Бои под Витебском, потом Смоленск, Тарутин и Ярославец, Бородинское поле… Один пожар Москвы чего стоил! До сих пор то пламя в глазах стоит… Да, нелегок был путь к победе. Немало пролито русской крови. Многих  земляков и товарищей по оружию не счесть в живых.
Но и французам их русская кампания обошлась еще дороже. Вон они, по обочине дороги, мертвые лежат… Наполеоновская гвардия, скрюченная генералом Морозом… Смерть не пощадила ни молодых, ни старых, бывалых вояк. Вон как закоченели их тела в оборванной амуниции… Шли за добычей, наградами - а в награду даже деревянного креста над могилами французов нет. Будто нехристь какая по канавам валяется. Нет, размышлял Чаплыгин, похоронная команда сделает своё дело, но кто будет знать из родственников в их далекой Франции, что  какой-то Мишель или Жорж лежит тут, в трех верстах от переправы через пограничный Неман.
Чаплыгин встал, подошел к мертвому солдату поближе, заинтересовавшись каким-то «хомутом», надетым ему на шею.
- Батюшки! - воскликнул Федор. - Да это не хомут вовсе, а оклад серебряный! От иконы русской, православной. Икону деревянную выдавил, а оклад взял в свою Францию… Серебро, мол,  дорого взять можно за трофей…
Чаплыгин, разглядывая мертвого француза, покачал головой. Падал снег. День уходил в историю…
Из-за поворота, отчаянно скрипя рессорами, показалась карета. Её сопровождали двое верховых.
«Видать, большой чин, - сообразил Воропаев. - Надо бы честь отдать. Так, на всякий случай. Дураков знатных немало…»
Карета остановилась, дверца шумно распахнулась и изнутри раздался старческий, чуточку скрипучий (будто с насмешкой) голос:
- Что, солдат, нашел по  дороге на Запад?
Чаплыгин прищурился, пытаясь рассмотреть собеседника, да увидел немного.  В наступивших сумерках в карете белело круглое лицо, один глаз был закрыт черной повязкой. Этого хватило, чтобы онеметь от удивления - фельдмаршал! Сам Кутузов! Господи, чего он спросил-то?...
- Чего молчишь, солдатик? - спросил Кутузов, осторожно ступая на  обледеневшую дорогу. - От радости аль от печали?
- От радости, господин фельдмаршал! От радости великой за победу нашу!Што домой теперь скоро, коль французов прогнали…
- А дом твой глее?
- Да под Обоянью, под Курском, значит… Однодворец я. Хозяйство да жена с ребятишками заждались…
- Вернешься, вернешься, солдат, к садам своим яблочневым. Срок только дай. Вот добьем француза, что б на чужую землю больше не зарились да жить нам не мешали, тогда и вертаться можно будет…
Кутузов, поправив черную повязку на глазу, прикрыл  хитрую  улыбку рукой.
- Ты, чай, не по карманам у убитого французика лазишь в поисках трофея какого значительного, ась?
Федор Кузьмич засмущался, покачал головой:
- Это он в свою Францию наш трофей вынести хотел…
- Так что за трофей такой?
- А вот, господин фельдмаршал, гляньте сюды… На  шею.
- Хомут никак?
- Хомут, вдруг рассмеялся Чаплыгин. - Да не по жеребцу пришелся…

- Хомут? - удивился  фельдмаршал. - Как на лошади, значит? Прелюбопытно, братец, прелюбопытно… Ну-ну…
- А это, оказывается, и не хомут вовсе.
- А что же - это?
- Оклад. Серебряный оклад от иконы…
Кутузов хмыкнул в кулак, подошел к телу французского солдата.
- Верно-о… - протянул он задумчиво. - Оклад на шее, а иконку выковырнул. За ненадобностью. Как ненужную в походе дощечку… Посчитал, что оклад чистого серебра - дороже… А так ли, солдат?
Чаплыгин покачал головой:
- Не-е, не так.  Икона для русского человека, что спасительный дождь в знойную  сушь, когда урожай на корню горить… И когда земля наша от ворога горить…На нее, Матерь Божию, наша надёжа, господин фельдмаршал: и когда, значить, хлеб растил, и когда непрошенного гостя на своей земле бил… Без веры нам, русским, нельзя. Ну, никак!
Кутузов, опираясь на верную руку  моложавого адъютанта, скользящими мелкими шажками направился обратно, к карете.
- Это ты верно сказал, солдат, - одобрительно кивнул старый фельдмаршал. - И твоя чудотворная икона Божия Матери из-под Курска с нами воевала, ворога с родной земли гнала! Во-как, братец!... Икона-воительница! У русских и такое бывает! Басурманам этого  не понять!...
Карета медленно тронулась дальше. Вороной под личным адъютантом фельдмаршала призывно заржал.
- Не понять  им ни святынь, ни душ наших, русских! - крикнул уже  из карета фельдмаршал и, довольный уходящим днем, помахал солдату из села Ольховатое.
- Спаси  тебя Бог…- на прощанье прошептал Федор. И подумал: «Пока не переведутся на Руси такие командиры, русская армия непобедима будет. Во все времена».


КОМАНДНЫЙ ПУНКТ РОКОССОВСКОГО

Нет, согласитесь: что-то есть в том, что рядом со святым намоленным местом - Коренной пустынью -  во время Великой Отечественной войны располагался КП Центрального фронта, есть глубокая внутренняя связь. Пусть к этому времени оригинал Чудотворной Иконы находился в одном из храмов зарубежной православной церкви, но до места обретения иконы - было рукой подать. А это - святое место.
До ворот военно-исторического музея «КП Центрального фронта» мы с иеродиаконом дошли за считанные минуты.
- Яблочный спас только что прошел, - глядя на гнущиеся под тяжестью плодов яблони  сказал Иоасаф.
- Мирный спас, - кивнул я в сторону танка и пушки, над которыми склонились ветви яблонь.
- Мир дому нашему…

Честно говоря, в жизни я не видел ничего подобного, если говорить о военных музеях… Вся его территория - это прекрасный, ухоженный сад-парк. Яблочным садом России образно окрестила наш край  «первая писательница России», как назвал  Екатерину Авдееву  еще 200 лет назад Белинский.
Тенистые аллеи этого удивительного парка, окруженного яблонями,  настраивали меня вовсе не на военный лад. Я наслаждался покоем, тишиной и красотой природы, окружавшей всю эту некогда грозную армейскую технику - танки и пушки. В тенистой густоте деревьев виднелась скульптура воина-победителя -  каменного русского солдата. Неугомонно пела какая-то послеобеденная птаха. Не соловей, но все же…
В тенистых аллеях   музейного парка  в этот  жаркий день было спасительно прохладно. 
И вдруг из автобуса, что с пожилыми туристами, скорее всего с немцами, остановился у ворот КП, послышалась знакомая всем нам песня: «Соловьи, соловьи, не будите солдат…». Прямо к нам, улыбаясь, шел старый немец, держа в руке портативный магнитофон, из которого и лилась эта песня времен Великой Отечественной.
Турист из Германии остановился у нашей лавочки и, всё так же добродушно улыбаясь, сказал, показывая глазами на динамик:
- Ка-ра-шо.
- Гут, гут, - почему-то переходя на немецкий, ответил я ему.
Без песни не понять русской души. Как-то, читая воспоминания  С.М. Штеменко, я наткнулся на удивительное место. Процитирую то, что  удивило и меня:

«Однажды уже поздно ночью, закончив очередное донесение в Москву, я понес его на подпись Жукову. Георгий Константинович сидел в своей землянке, глубоко задумавшись над развернутой картой. Подписал почти без поправок и по привычке спросил:
- Что намереваетесь делать теперь?
- Отправлю донесение и лягу спать, - ответил я, прикинув, что до рассвета остается не так уж много времени.
- Пожалуй, правильно…
На том мы и расстались.
Отправить донесение - дело недолгое. Через полчаса я вернулся к себе и только собрался прилечь, как услышал приглушенные звуки баяна. Кто-то мягко выводил грустную, всем тогда знакомую мелодию. Я выглянул в дверь и увидел Георгия Константиновича. Он медленно растягивал мехи баяна, присев на порог землянки. За первой мелодией последовала вторая, третья, такие же сердечные. Все это были добрые наши фронтовые песни…»

А ведь это воспоминание относится к «соловьиной поре» - маю-июню 1943 года, когда маршал Жуков почти безвыездно находился в войсках Центрального и Воронежского фронтов. Накануне великой битвы,  решившей исход всей Великой Отечественной войны, он изучал обстановку, поведение противника, докладывал Ставке, как проходит подготовка советских войск к операции, в чем нуждаются фронты.



КУРСКАЯ БИТВА


Летом 1943 г. на территории нынешних Курской, Белгородской, Орловской областей России, Харьковской и частично Сумской областей Украины произошла Курская Битва - величайшее сражение Великой Отечественной войны и Второй мировой войны. В ней с обеих сторон приняли участие более 4 миллионов человек, более 13 тысяч танков и самоходных орудий, свыше 69 тыс. орудий и минометов, до 12 тыс. боевых самолетов.
Победа под Москвой положила только начало коренному повороту в военных действиях: окончательно потерпел крах гитлеровский план план молниеносной войны. Разгром вражеских войск под Сталинградом означал, что поворот в ходе войны достиг стадии коренного перелома: к Советской Армии окончательно перешла стратегическая инициатива в военных действиях.
Победа же в Курской Битве окончательно завершила коренной перелом в ходе войны: наша армия, здесь, на легендарной Курской земле, доказала, что она может побеждать не только зимой, но и летом.
Оборона в ходе Курской битвы, в отличие от Московской и Сталинградской битв, была не вынужденной, а   п р е д н а м е р е н н о й. .К началу битвы советские войска с помощью курян построили мощные оборонительные укрепления. Было оборудовано 8 оборонительных полос и рубежей глубиной до 300 км. Такой глубоко эшелонированной и очень эффективной обороны у Советской Армии не было ни до, ни после Курской битвы.
  Битва началась утром 5 июля 1943 г. Содержание ее первого периода составляет Курская стратегическая оборонительная операция. Она проходила одновременно на северном и южном фасах Курского выступа. На северном фасе оборонительные бои против соединений группы немецких армий «Центр» вели войска Центрального фронта (командующий генерал армии К.К.Рокоссовский), на южном фасе против группы немецких армий «Юг» - войска Воронежского фронта (командующий генерал армии Н.Ф.Ватутин) при содействии ряда соединений Степного фронта (командующий генерал армии И.С.Конев).
На северном фасе противник за 7 дней боев (5-11 июля) продвинулся всего на 10 - 12 км. Особенно ожесточенные бои шли на ольховатском и поныровском направлениях.
На южном фасе немцы, имея больше, чем на северном фасе танков и самоходных орудий, продвинулись до 35 км. Вначале противник нанес главный удар на Обоянь. Но успеха здесь не добился. Тогда немцы решили прорвать нашу оборону в направлении на Прохоровку, чтобы обойти Обоянь с востока и пробиться к Курску. 12 июля 1943 г. под Прохоровкой состоялось крупнейшее танковое сражение второй мировой войны, в котором с обеих сторон участвовало свыше 1200 танков и самоходных орудий. Оно было переломным в ходе боев на южном фасе. Противник, потеряв 400 танков и самоходок, так и не сумел прорваться к Курску, а 16 июля начал отвод своих войск с захваченных позиций. К 23 июля немецкие войска отошли на рубеж, с которого они начали наступление.
Содержание второго периода Курской Битвы составляют Орловская и Белгородско-Харьковская стратегические наступательные операции советских войск. Орловская наступательная операция началась 12 июля и продолжалась 38 суток. В ней участвовали войска Центрального, Брянского фронтов и 50-я армия Западного фронта. На Орловском направлении противник создал мощную, глубоко эшелонированную оборону. Поэтому бои здесь были упорными и продолжительными. 5 августа наши войска освободили Орел, а к 18 августа завершили ликвидацию орловского плацдарма противника.
Белгородско-Харьковская наступательная операция началась 3 августа и продолжалась 21 сутки. В ней участвовали войска Воронежского и Степного фронтов. Эта операция развивалась более динамично. % августа наши войска освободили Белгород, а 23 августа - Харьков. На этом и завершилась Курская Битва.


 И на этот раз слава воинов-курян была подтверждена  их подвигами на Курской дуге. Среди 180 воинов, удостоенных звания Героя Советского Союза за подвиги в Курской битве, 8 уроженцев Курской области.
В ходе Курской битвы советская военная стратегия и тактика доказали свое превосходство над немецкой военной стратегией и тактикой. (Это в своих воспоминаниях признали немецкие военачальники, участвовавшие в Курской Битве).
Ну, а что касается наших полководцев. то в величайшем сражении Второй мировой войны блестяще проявился военный талант таких генералов, как Г.К.Жуков, А.М.Василевский, К.К.Рокоссовский, Н.Ф.Ватутин, И.С.Конев и другие.


В музее «КП ЦЕНТРАЛЬНОГО ФРОНТА» наглядно показана работа командующего фронтом К.К.Рокоссовского, помещена художественно выполненная карта-схема Курской битвы, представлены образцы оружия. Есть здесь и копия блиндажа Рокоссовского, его бюст, стела с мемориальными досками, на которых перечислены части и соединения, входившие в состав Центрального фронта, образцы военной техники, часть оборонительной траншеи…   
Из воспоминаний К.К.Рокоссовского:
«Говоря об оборонительных боях войск Центрального фронта на Курской дуге, мне хочется оттенить некоторые характерные моменты. Прежде всего - роль представителя Ставки. Г.К.Жуков долго был на Центральном фронте в подготовительный период, вместе с ним мы решали принципиальные вопросы организации и ведения оборонительных действий и контрнаступления. Не без его помощи были удовлетворены тогда многие наши запросы, адресовавшиеся в Москву. А в самый канун битвы он опять прибыл к нам, детально ознакомился с обстановкой и утром 5 июля, в разгар развернувшегося уже сражения, доложил Сталину: командующий фронтом управляет войсками твердо, с задачей справляется самостоятельно. И полностью передал инициативу в мои руки. Это было правильно!»
 Эта цитата командующего фронтом во многом объясняет, почему возле триумфальной арки в Курске установлен памятник маршалу Г.К.Жукову.

Писатель, лауреат  государственной премии Сергей Алексеев  подметил, что курянам на войне помогал их  «врожденный   талант воина», особое искусство, которое отличало «курских соловьев» и на войне. Вот как он написал об этом:


КУРСКИЕ СОЛОВЬИ*

Побывайте под Курском в мае. Заливаются, щелкают курские соловьи.
В Курской битве вместе с другими войсками сражались и подразделения гвардейских минометов. Гвардейские минометы - это знаменитые «катюши».
В первые дни войны у нас было всего лишь несколько «катюш». В Курской битве принимали участие уже целые части и соединения.
Любили солдаты огонь «катюш». Уважали лихих минометчиков. Летели снаряды «катюш» с характерным и звонким свистом. Всего милее солдатскому сердцу был этот свист. Вот и прозвали бойцы солдат-минометчиков курскими соловьями (благо в минометных расчетах было немало курян, солдат, призванных из Курской области).
Началась Курская битва. Засвистали, защелкали курские соловьи. Били фашистов в дни наступления. Били и после, когда наши, сдержав фашистов, сами пошли вперед.
Особенно досталось фашистам от наших «катюш» в боях южнее города Обоянь. Здесь, рядом с шоссе, идущим на Обоянь из Белгорода, расположился гвардейский минометный полк полковника Бондаренко.
Стояли «катюши» в засаде. Ждали команды к бою. Вдоль шоссе на Обоянь наступали фашистские танки. Словно железная стена надвигалась. Нет, казалось, врагу преграды.
Тут и грянул раскат «катюш». Отстрелялись «катюши», откланялись. В грудах металла поле.
Приехал к месту боя командующий.
- - Молодцы. Хороша работа. Кто пропел тут фашистам песню?
Отвечают ему:
- Курские соловьи.
В новом месте пытались фашисты затем прорваться. Шла пехота и снова танки. Но и здесь «катюши» в засадах были. Отстрелялись «катюши», откланялись.  Не прошли здесь фашисты. Бежит пехота. В степи догорают танки.
В третьем, в четвертом - во многих местах под Курском сражались тогда «катюши». В числе первых пошли они в контрнаступление. Едут по полю гвардейские минометы. Меняют полки позиции. Снова грохочут залпы. Слышат солдаты залпы - в улыбках душа и лица:
- Наши запели.
- Наши.
От солдата идет к солдату:
- Курские соловьи!


ПОДВОДНАЯ ЛОДКА «КУРСК»



События с атомным подводным крейсером «Курск» несколько лет назад потрясли  весь мир.
Я знаю: многие из курян, кто приходит в Курске на мемориальный комплекс «Памяти павших в Великой Отечественной войне 1941 - 1945гг.», отдав должное солдатам и офицерам, погибших на фронтах второй мировой, обязательно подойдут к памятнику морякам-подводникам подлодки «Курск». Больше десятка могил  курян - матросов, мичманов, офицеров с подводного крейсера «Курск».
…Разорванный, развороченный взрывом металл, прочнее которого современная металлургия не знает. Но в сто крат прочнее титана оказались души людей, простых ребят из-под Курска и из самого Курска, которые служили на подлодке «Курск» и ходили в учебные «боевые походы». Их имена выбиты на стеле…
Современный «курский соловей», эстрадный певец, живущий ныне в Курске Геннадий Чебанов, рассказывал мне, как  накануне трагедии он вместе с делегацией курян, города, в честь которого был назван подводный атомоход «Курск», он побывал с концертом в Видяево,  на североморской военно-морской базе, где была «прописана» подлодка. Он пел  землякам, морякам-подводникам, курские песни и песни морские, без которых российский моряк - не моряк:

- Прощай, любимый город,
Уходим завтра в море…

А через некоторое время, потрясенный трагедией «Курска», он напишет песню «Последний поход». Вместе с делегацией Курской области  Чебанов снова отправится в Видяево. И там, при исполнении песни «Последний поход» моряки,  уже бывшие сослуживцы погибших парней, встанут на колени…
- Ничего подобного, - рассказывал мне  Геннадий, - я ранее не испытывал. Это было какое-то единение душ, один патриотический порыв нас, курян, с военными моряками. Это был гимн воинскому долгу, который герои-североморцы выполнили до конца, до последнего своего вздоха…
А курянин, поэт по призванию Миша Петухов подарил всем нам своё проникновенное и ранящее сердце стихотворение, которое он назвал «Стометровая боль»:

Оставайтесь друзьями
И будьте людьми,
Между нами и вами
Сто метров любви.

Горе учит мудрых… Наверное, мы все хоть немного, но поседели после той страшной трагедии, когда страна напряженно ждала и надеялась… А потом хоронила своих сынов, привезенных с берегов холодного Баренцева моря на мемориальном кладбище Курска. Что дороже: честь, долг или жизнь?.. Кто теперь даст ответ на этот вопрос? Кажется, Цицерон сказал: «Жизнь коротка, но слава может быть вечной». Вечная слава вам, ребята. И вечная память. Россия помнит вас… И ваш подвиг Духа. И в этом едином патриотическом порыве гордится вами, ребята…
«Как прекрасна ты, Русь, когда, полная одним чувством, согласно подымаешься ты, когда все наносное, временное спадает с тебя, и стоишь ты, единственная, несравненная в своей истинной сущности! И эти эпохи подъема твоего духа - как бы сторожевые столпы на многотрудном пути твоей истории…».
Эти слова более ста лет назад написал в предисловии к своей книги о Серафиме Саровском, курском святом, даровитый духовный писатель Е.Н.Поселянин, расстрелянный большевиками.
Писатель посвятил свой труд жизненному подвигу старца Серафима Саровского, раскрывая подвиг Духа человеческого. Как истинный пророк он предрек:
«…По всей Руси скоро огласится имя старца. И вместе с ликованием какая-то странная, сложная грусть закрадывается в тех, кто давно уже с восторгом любил и поклонялся отцу Серафиму. Грусть эта похожа на странное чувство, когда что-нибудь очень близкое, кровное, дорогое становится всеобщим достоянием»



«ОТЧЕ НАШ СЕРАФИМЕ!..»


Летом 2004 года в Курске и Курской области  с поистине русским размахом прошли торжества, посвященные 250-летию со дня рождения преподобного Серафима Саровского. Тысячи паломников со всех уголков православной России хлынули в Курск, на родину святого. В Курск привезли Великую святыню - мощи Серафима Саровского.
Это были торжества, предсказанные Е.Поселяниным в его книге «Преподобный Серафим». И тут нужно отдать должное губернатору Курской области Александру Михайлову, заслуженно награжденного позже Русской православной Церковью орденом Серафима Саровского.



Куряне и гости Курска, обосновавшиеся в палаточном городке для паломников, словно  находились под покровительством преподобного Серафима, известного своим терпением подвижника христианской православной веры, своим жизненным подвигом во имя Христа и Божией Матери.
Курск был украшен  огромными полноцветными плакатами с репродукцией скульптурного изображения Серафима Саровского (работа  Вячеслава Клыкова),  в Коренной пустыни. На книжных развалах большим спросом пользовались недорогие брошюрки с «житием преподобного Серафима Саровского», в церковных лавках продавались золоченые образа курского святого старца.
В те дни, когда на три дня ГАИ перекрыла многие привычные для курян маршруты, вынудив курян по два-три раза пересаживаться из привычных («прямых», идущих через центр и остановку «Знаменский собор» автобусов)  в «маршрутки», троллейбусы и трамваи, идущие «в обход». Но горожане проявили тако-о-е невиданное доселе терпение, что тут,  я уверен, тоже не обошлось без  Серафима. Никто не хулил ни власти, праздник.
Зато учились молиться.
Памятник святому старцу в Коренной пустыни был буквально завален цветами. Поверьте, сюда ехали за тысячи километров, чтобы, как и почти 200 лет назад посоветоваться с отцом Серафимом и услышать от него:
- Радость моя…
 Прохор Мошнин (в миру) родился здесь, на Курской земле. И всю жизнь был под покровительством Божией Матери. По-другому и быть не могло…
Если ЭТО понять и принять, то уже и  скептик-атеист примет самые невероятные факты биографии Прохора Мошнина, которые ничем, кроме чудесного промысла  Господа нашего и Богоматери, не объяснишь…
Впрочем, лучше, чем в Житии  Серафима Саровского, об этом не скажешь:

До того как он стал монахом, преподобного Серафима звали Прохор Мошнин. Он был совсем маленький, когда умер его отец, работавший на постройке церквей, но мать его Агафия продолжала дело мужа.
Два особенных события отметили детство Прохора. Семилетним мальчиком он упал с колокольни строившейся церкви. Когда страшно испуганная Агафия сбежала по лестницам вниз, она нашла сына здоровым и невредимым. «Ох, бережет его Господь для чего-то, - подумала Агафия и с радостью и со страхом.
Десяти лет (вскоре после падения с колокольни  еще строящегося Сергиево-Казанского собора)  Прохор заболел и так сильно, что, казалось, нет надежды ему выздороветь. В самую отчаянную минуту мать его вдруг услышала, как мимо их  дома её несут с крестным ходом Курско-Коренную Чудотворную Икону Знамения Божией Матери. Схватив мальчика на руки, она вынесла его и, горячо молясь, положила так, чтобы икону пронесли над ним. С этой минуты Прохор начал поправляться.
Прохору было двадцать четыре года, когда он решил поступить в монастырь. Чтобы проверить себя, он сначала пошел пешком в Киев, чтобы поклониться святыням там и просить совета и благословения у старцев на новую жизнь. Агафия не удерживала сына, хотя и горько плакала, прощаясь с ним. На дорогу она благословила его большим медным крестом, который он всю жизнь носил на груди.
Прохор все-таки вернулся домой, чтобы помочь матери, подготовить её к разлуке и самому лучше приготовиться к монашеской жизни. Только через два года поступил он в Саровский монастырь, куда пришел пешком с двумя друзьями детства, тоже решившими принять монашество.
В Саровской обители Прохор провел восемь лет послушником. И работник же он был: рослый, статный, веселый, на всякую работу умелый. Он хлеб пек в пекарне, и «будильщиком» монахов вставал раньше всех, и в колокола звонил, а самой любимой его работой была столярная. С деревом он так хорошо работал, что его прозвали «Прохор-столяр».
Когда же на него напала болезнь, - а проболел он целых три года, - он терпеливо её переносил и молился. И болезнь принесла ему радость: ему явилась во сне Матерь Божия с апостолами Петром и Иоанном. Она дотронулась до больного и сказала: «Это нашего рода». С этого момента он стал поправляться.
Тридцати двух лет Прохора постригли в монахи, дали ему имя Серафим и через год посвятили во диаконы. Шесть лет он прослужил в церкви диаконом усердно и с радостью. Один раз, в четверг на Страстной неделе, ему было дано увидеть то, чего не видят обычно люди. Вот как он об этом сам рассказывал: «Вдруг озарил меня луч как будто солнечного света. Взглянул я на сияние и увидел Господа нашего Иисуса Христа, сияющего светом и окруженного ангелами. Он шел по воздуху через церковь, благословляя молящихся и служащих, а потом вступил в образ свой у царских врат».
Долго стоял после этого видения преподобный Серафим и не мог сказать ни слова.
Затем тридцатидевятилетнего отца Серафима рукоположили во священники. Теперь он мог сделать то, что ему так давно хотелось. В нескольких верстах от монастыря, в дремучем сосновом лесу, на берегу маленькой речки построил себе отец Серафим келью - маленький бревенчатый домик. Кормился он овощами со своего огородика и травой, которую варил. Все службы он служил сам и молился дни и ночи напролет. Сила молитвы его была так велика, что её чувствовали и дикие звери, и у кельи собирались медведи, волки, зайцы и лисицы. Подползали даже ящерицы и змеи. Кончив молитву, отец Серафим выходил из кельи и делился своей едой со зверьем.
Одно время отец Серафим тысячу ночей провел в молитве, стоя на коленях на большом гранитном камне. (Примечание автора, А.Б.: в Курском краеведческом музее в экспозиции, посвященной преподобному Серафиму Саровскому я видел ТОТ гранитный камень, на котором молился Серафим Саровский, или камень, подобный ТОМУ). Когда наступал день, он возвращался в келью, где у него был приготовлен другой камень поменьше, стоя на котором он продолжал молиться с маленькими перерывами для еды и сна.
Отцу Серафиму было 45 лет, когда на него напали разбойники. Был он еще не стар, силен, был у него топор для работы, но он не стал защищаться. Разбойники избили его до полусмерти и, не найдя ничего, скрылись. Опять долго проболел отец Серафим, и опять Божия Матерь явилась ему. Он поправился, но до конца жизни остался согнутым и ходил, опираясь на палку или топор.
…Прошло много лет, и, наконец, преподобный Серафим начал то дело, к которому вел его Господь. Не сразу, понемногу, как будто боясь расплескать благодать Божью, полученную им, стал он открывать дверь своей кельи в монастыре, куда велел ему вернуться настоятель святой обители. Стал он разговаривать сперва с монахами, а потом и с посетителями. Наконец, в 1825 году, семидесяти одного года от роду, он вышел из кельи и стал принимать всех приходивших к нему.
Тысячи людей приходили каждый день к преподобному Серафиму. Для всех он был «старцем» - духовным врачом и советником. Каждого он принимал с любовью. Ласково он называл приходящих к нему «радость моя», приветствовал их во всякое время года словами: «Христос воскрес!». Он никогда долго не обдумывал, что ему говорить, что посоветовать. «Я своей воли не имею, - говорил он. - Что угодно Богу, то я и передаю». Были случаи, когда он исцелял тяжелобольных.
…Утром 2 января 1833 года сосед по келье почувствовал запах дыма, который шел из кельи отца Серафима. На стук в дверь ответа не было. Монахи сорвали замок и увидели, что келья полна дыма - тлели вещи от упавшей свечи. Бездыханный отец Серафим стоял на коленях со сложенными крестом на груди  руками перед иконой Божьей Матери. Глаза его были закрыты. Лицо было светло и мирно.
И после смерти отца Серафима люди продолжали обращаться к нему за помощью, и многим, многим он помог. В 1903 году он был прославлен как святой.


ТАЙНА СМЕРТИ  ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА I

(«Темна вода в облацех…» - Священное Писание)

Современные историки к легендам и «преданиям старины глубокой» относятся очень скептически. Но предание, как известно, живет само по себе - безотносительно к истине. Оно продолжает жить, когда уже оказываются давно забыты и те, кто верил преданию, и те, кто его отрицал.
Впервые эту легенду о посещении Александром I обители, где молился и жил преподобный старец Серафим, я прочитал в собрании всех сведений о великом старце Серафиме Саровском, которое было красочно выпущено в юбилейном 1903 году в С.-Петербурге. Тогда Е.Селянин, готовя книгу к изданию, Поселянин писал: «По мере сил своих автор во всех шести статьях, вошедших в состав этого сборника, старался провести одну мысль - о чрезвычайности жизненного подвига старца Серафима, о глубочайшем впечатлении, оставленном им в душе русского народа, о безграничной, как бы стихийной любви, какой старец согревал всякого, кто при жизни шел к нему и какой до селе греет всякого, кто его зовет».
Особо  меня поразила статья, включенная в сборник Поселянина, которая красноречиво и загадочно называлась - «Легенда о старце Серафиме Саровском, императоре Александре I и императрице Елизавете Алексеевне».
Впрочем, чтобы понять её, нужно хотя бы на твердую «тройку» знать историю государства Российского…

…Официальные документы сообщают, что император Александр I скоропостижно скончался в 1825 году в Таганроге. Смерти этой и самой поездке царя сопутствовали, однако, весьма странные обстоятельства. Перед тем как покинуть Петербург, Александр ночью, без свиты отправился в Александро-Невскую лавру. Император долго молился перед отъездом на юг.
Потом, как рассказывали люди из его свиты, уже в пути он, в Саровской пустыне, он посетил какого-то схимника. Через две недели он уже был в Таганроге, а вскоре стало известно о внезапной его смерти.
За несколько дней до этого в Таганроге же погиб фельдъегерь Масков, как говорили, внешне очень похожий на Александра.
Умерший император в закрытом гробу был перевезен в Петербург. Причем,  траурная  команда специально остановилась в Курске, где отпевание императора прошло в кафедральном Знаменском  соборе.
Затем закрытый гроб благополучно доставили в Петербург, где в течение семи дней он (опять же закрытый!) стоял в Казанском соборе. Для членов императорской семьи его открыли только один раз, ночью, причем мать Александра обратила внимание на то, что лицо его сильно изменилось.
Неудивительно, что все эти обстоятельства послужили поводом для возникновения легенд и слухов. Больше всего говорили, что вместо императора будто бы был похоронен другой человек, возможно, фельдегерь Масков. По другой версии, это был унтер-офицер 3-й роты Семеновского полка Струменский, который был как две капли воды похож на царя.
Десять лет спустя в Сибири среди крестьян-переселенцев появился некий старец Федор Кузьмич, вскоре принявший монашество. Он старательно скрывал свое прошлое, но военная выправка, высокая образованность, знание иностранных языков - все это выделяло его среди окружающих. Некоторые разговоры с ним, записанные современниками, свидетельствуют о необъяснимой осведомленности старца о жизни высшего петербургского света. Неудивительно, что многие стали отождествлять старца с императором Александром I. Некоторые, знавшие Александра лично, поражались внешнему их сходству.
Возможно, к тайне Александра I имеет отношение признание, которое сделал, умирая, один бывший солдат роты его императорского величества. Он рассказал, что однажды вечером он и трое других солдат были вызваны в Петропавловский собор, где находилась усыпальница российских императоров и где был похоронен Александр. Им приказали поднять одну из тяжелых могильных плит, вынуть установленный там гроб и положить на его место другой, привезенный ночью в закрытом военном фургоне. Во втором гробу лежал старик в монашеском одеянии.   При этом присутствовали сам Николай I, один из великих князей и, как сказал солдат, «двое важных придворных».
А теперь процитирую кусочек легенды из книги Е.Поселянина «Преподобный Серафим Саровский чудотворец и русские подвижники ХIХ века» по изданию 2003 г. (Москва, «Аксиос»):
«В 1825 году или около того старец Серафим однажды обнаружил будто бы какое-то беспокойство, замеченное монахом, рассказавший об этом впоследствии моряку Д. Он точно ожидал какого-то гостя, прибрал свою келью, собственноручно подмел ее веником. Действительно, под вечер в Саровскую пустынь прискакал на тройке военный и прошел в келью отца Серафима. Кто был этот военный, никому не было известно - никаких предварительных предупреждений о приезде незнакомца сделано не было.
Между тем великий старец поспешил навстречу гостю на крыльцо, поклонился ему в ноги и приветствовал его словами: «Здравствуйте, великий государь!» Затем, взяв приезжего за руку, отец Серафим повел его в свою келью, где заперся с ним. Они пробыли там вдвоем в уединенной беседе часа два-три.
Когда они вместе вышли из кельи и посетитель отошел уже от крыльца, старец сказал ему вслед:
- Сделай же, государь, так, как я тебе говорил.
Такова легенда.
Гедеонов объяснял, что та душевная тягота, которую государь испытывал, взойдя после 1812 года на вершину человеческой славы, но не найдя в этой земной славе душевного удовлетворения, те разочарования в государственных системах, в людях, все эти страдания усталого его сердца, от которых Александр искал духовного лекарства, привели его в Саров, где отец Серафим вложил-де в него мысль о том, чтобы подвигом земного уничижения утолить жажду его рвавшейся к Богу и томившейся в мире души».

Если это так, то тогда становится понятным, почему по пути из Таганрога в Петербург тело покойного завезли на день в Курск и отпевали (в закрытом гробу!) в Знаменском соборе. По некоторым сведениям, дошедших до Поселянина, фельдъегерь Масков,  тело которого, если верить легенде, лежало в закрытом гробу, был родом… из Курска! Тогда всё становится на свои места.  (Вот почему гроб с телом завозили в Курск и отпевали в Знаменском соборе!). Тогда  легенда о посещении императором батюшки Серафима - не легенда, а быль?.. Как бы там ни было, а загадка  становится исторической тайной…


«ЗДРАВСТВУЙ, РАДОСТЬ МОЯ!..»

Сегодня Курск, древний град русский, молодеет на глазах. Он растет (население перевалило уже за 435 тысяч) и хорошеет. В новых микрорайонах древнего и молодого города появляются названия новых улиц, широкие автомагистрали, новые жилые массивы. Застройка идет строго по генеральному плану,  новое   соседствует со стариной, создавая совершенно  другой облик Курска.
Хочется верить, что старец Серафим  своим удивительным обращением смог бы сегодня приветствовать и постоянно  обновляющийся город:
- Здравствуй, радость моя!..
Ведь города - его улицы, дома, площади, парки - дарят человеку радость. Если человек к ним относится с любовью.

Хочется верить, что современных архитекторов не подведет чувство меры. Что сберегут они  и  старину столицы Соловьиной Страны, и создадут новые шедевры. Равняться есть на кого.
Вскоре будет восстановлено и здание Курского цирка, без которого, после пожара в цирке, город жил несколько лет…
Вы обязательно побываете у Триумфальной арки мемориального комплекса «Курская дуга» по ул. К.Маркса (В.Н.Михайлов, П.П.Пахомов, скульпторы Н.П.Криволапов, И.Ю.Минин и др.). Новых  памятных мест в Курске немало.  Новые здания, построенные с использованием инноваций, поражают смелостью и новизной архитектурных решений.
И все-таки все дороги приведут к истокам, корням Соловьиной Страны - сохранившимся памятникам  архитектуры 17 - 18 веков. Эта застывшая музыка веков заворожит вас…
 В застройке центральной части города сохранились церкви Троицкого монастыря - Верхняя (1695 - 1703; перестроена в 18 и 19 вв.) и Нижняя (1740, пристройки 1829 и 1840). На улице Пионеров,6 находятся палаты бояр Ромодановских (этот комплекс возведен в ХVII веке. (В настоящее время в «палатах» располагается великолепный археологический музей). Вы не пройдете мимо Михайловской церкви (1767).
С 1782 года Курск строился по регулярному плану с четкой прямоугольной сеткой улиц, основа которой - сходящиеся под прямым углом на Красной площади 2 главные улицы - Московская (ныне Ленина) и Херсонская (ныне Дзержинского).
В районе Красной площади сосредоточены здания второй половины 18 - начала 20 веков. Это прежде всего двухэтажный Сергиево-Казанский собор в стиле барокко с фигурными наличниками, лепным декором, коринфскими колоннами и пилястрами (1752 -78; в интерьере верхней церкви - иконостас с пышным декором). Остановитесь полюбоваться Знаменским кафедральным собором. Купол на огромном барабане, опоясанный коринфскими полуколоннами. Рядом - архиерейский дом (ныне областной Краеведческий музей; основная часть этого дома возведена в 1820 гг.). Недалеко манеж (1820, архитектор К.Гофман; перестроен под театр в 1886 г., архитектор А.И.Гросс), мужская гимназия (1836 - 42, архитекторы Грознов и А.Брюлов). Очарованный путешественник никогда не пройдет мимо здания бывшего Дворянского собрания, построенного в стиле эклектики и модерна в 1872 году. Во время Великой Отечественной войны здание было разрушено, но в 1950-м  восстановлено. (Когда-то на этом месте находился Курский театр, и великий русский актер М.С.Щепкин именно здесь начинал свой профессиональный творческий путь). В 20-х годах прошлого века в этом здании, где сейчас располагается Курский гарнизонный Дом офицеров, выступали великие русские поэты - Владимир Маяковский и Николай Асеев. (Вот о чем может поведать только одно здание исторического центра города!). А ведь еще сохранились здания Госбанка (1912), Казенная палата (1890 - 1902), Дворянский и Крестьянский банк (1912).

Немало можно рассказывать и об уникальных предприятиях Курска, которые выпускают продукцию, спрос на которую растет не только в России, но и во всем мире. Но это уже тема экономической географии…

Гоголь называл архитектуру летописью мира: она говорит тогда, когда уже молчат и песни, и предания… «И благо тому, - вторил Николаю Васильевичу В.Г.Белинский, - кто не праздным зрителем смотрел на этот океан шумно несущейся жизни…»
А жизнь, действительно, сегодня несется очень шумно… И если говорить о лице города, то тут главное, чтобы в погоне за стеклом и алюминием, за сверхмодными и суперсовременными строительными и отделочными материалами, суметь сохранить неповторимый облик древнего и вечно молодого Курска.


БЕЗ ЛЬГОВА   СТРАНА
БЫЛА БЫ НЕ ПОЛНОЙ…

Всякий раз, когда я собираюсь в старинный Льгов, который я в шутку и сегодня называю для себя «Ольгов», в душе у меня начинается праздник.

От Курска до Льгова - недалече: всего в 85 километрах к западу от областного центра. А от моего дома - всего-то каких-то 37 километров.
 Сегодня в городе проживают 25,5 льговчан. Но без Льгова история Соловьиной Страны была бы неполной. Как писал древний летописец, «осироте бо тогда и обнища великая наша Русская земля!»
В путеводителях для туристов и путешественников ХХ века история Льгова дается крайне сжато: «В 1669 году на месте современного города возник Ольговско-Льговский монастырь, упразденный в 1764 году. Монастырская слобода (нас. 502 чел.) была преобразована в уездный город Льгов. В 1802 году князь В.И.Барятинский построил близ Льгова черепично-кирпичный завод. Во второй пол. 19 в. через Льговский уезд прошли железные дороги Курск - Киев (1868). Брянск - Харьков (1879).»
Но история Льгова  намного богаче… Города ведь, как и люди, - у каждого своя   судьба.
 На каком месте возродился современный Льгов? Раньше считали, что на месте древнего Ольгова. Но теперь единого мнения нет. (Хотя так уж важны эти 6 - 8 километров?).
 Изданная в 1902 году книга В.П.Семенова «Россия. Полное географическое описание» сообщает: «Город Льгов стоит на берегу Сейма на месте древнего города Ольгова, упоминаемого в летописях еще с 1152 года, когда он, в составе Посемья, был вотчиной внука Ярослава Мудрого - князя Олега Святославовича Черниговского, от которого и получил свое название. Разрушенный до основания во время татарского нашествия, он в 16 веке известен под именем Городецкого городища, в 17 веке здесь была поставлена первая сторожа. Древнее имя города Ольгова воскресло во второй половине 17 века, когда здесь возник Ольговский монастырь».
В летописи, посвященной походу князя Юрия Долгорукого в 1152 году, Ольгов упоминается вместе с другими крупными городами.
На карте, составленной ученым А.В.Кузой, где показаны древнерусские города 10 - 13 веков, Ольгов располагается на своем теперешнем месте.
По мнению же  исследователя Ю.Александрова-Липкина («Далекое прошлое соловьиного края»), на месте современного Льгова никакого домонгольского города  вообще не существовало.
Так кто же прав?
Конструктивной мне видится позиция  нашего современника, краеведа и коренного льговчанина Михаила Лагутича, который в своей книге «Льговские истории» пишет: «Сейчас ясно только одно. На месте современного Льгова и там, где был монастырь, древний Ольгов никогда не существовал. Летописи давно и подробно изучены, так что дополнительные сведения не найдутся, если только не обнаружатся еще не известные науке источники. А к открытию древнего города приведет или случай, или целенаправленные раскопки.
То, что Ольгов находился в другом месте, нет ничего страшного. Ведь известно, что современный Смоленск построен в 12 километрах от разрушенного, а Рязань аж в 26. Но они гордо несут свои прежние имена…»

 Льгов... Его история полна тайн и загадок. А значит, завтра будут сделаны новые открытия. Это уже перспектива.
Его имя прославили, родившиеся здесь  поэт Николай Асеев, писатели Аркадий Гайдар, Юрий Герман, Валентин Овечкин.
И все-таки в «Золотое кольцо» России он  вошел славной плеядой великих русских патриотов, верой и правдой служивших Отечеству на протяжении многих-многих лет,  - князей Барятинских.




ВЕДУТ РОД ОТ РЮРИКА


Бывает же в жизни везение!.. Снимая документальный фильм «Родовое гнездо» о  «великом разорении родового дворянского гнезда» князей Барятинских (прошу не путать с Марьинским имением, о котором речь  еще впереди), что находится в Нижних Деревеньках Льговского района  летом 2004 года, я познакомился с удивительным человеком - врачом и краеведом Михаилом Лагутичем. Миша любезно подарил мне свою книжку, которую ему удалось-таки издать во Льгове. Лагутич собрал богатейший материал из жизни края, но уже тогда поразила меня одна история, которая не попала в книжку. Зато он с лихвой восполнил этот пробел своими увлекательными устными рассказами.
Оказывается, Чудотворная Икона Знамение Пресвятой Божией Матери Курско-Коренной обязана своим спасением  знаменитому дворянскому роду князей Барятинских. С их именами связан не только великолепный, божественный по своей красоте архитектурно-парковый ансамбль начала ХIХ века, но и родовое имение Барятинских в Нижних Деревеньках (рядом со Льговом).
О курских князях Барятинских можно писать увлекательнейшие тома, даже  в жанре историко-приключенской литературы. (Уверен, когда-нибудь они вдохновят моих братьев-писателей). Барятинские были образцом беззаветного служения Отечеству.
Древний знатный род князей Барятинских восходит к Рюрику. В старинном «Гербовнике дворянских родов» сказано: «Князья Барятинские ведут свой род от святого благоверного князя Михаила Черниговского, происходящего от Рюрика в одиннадцатом колене и от равноапостольного князя Владимира в восьмом…»
В описании родового герба Барятинских говорится, что «…князья Барятинские Российскому престолу служили в знатнейших чинах и жалованы были от государей поместьями».
Я еще вернусь к славной галерее имен князей Барятинских - защитников Родины, министров, дипломатов.
В этой главе я еду во Льгов и Нижние Деревеньки…

БАШНЯ ШАМИЛЯ

…Я въезжал  на территорию  родовой усадьбы Барятинских «Нижние Деревеньки», что в двух километрах от исторического центра Льгова, радуясь и огорчаясь новой встрече с историей государства Российского.
Радость моя была понятна. А вот горечь от встречи оставили вандалы ХХI века. Всего за год не осталось и воспоминаний от сторожки усадьбы, которую вместе со стеной и другими постройками усадьбы местные вандалы в буквальном смысле разнесли по кирпичикам. (Один «старатель» говорил мне, что «построенный из такого кирпича свинарник ему век прослужит»).
А главный дом родовой усадьбы Барятинских?.. Когда-то за  оригинальное устройство дымоходов, позволявшее от одной печи отапливать два этажа большого здания, на Парижской всемирной выставке была получена Большая золотая медаль… Нынче от этих дымоходов одна кирпичная пыль осталась…
Бедует и сама знаменитая  башня Шамиля. Льговские власти подкрашивают только её фасад, выходящий на дорогу, ведущую к Льгову. Но есть и обратная сторона медали. И если  посмотреть на башню, где, по преданию молился гостившей в имении именитый пленник Шамиль, со стороны старого парка, то  видишь: башне требуется срочный ремонт.
Видоискатель моей погрустневшей «Сони» остановился на еще уцелевшем флигеле усадьбы родового имения.
На первом плане вы видите пустой пьедестал из черного мрамора, привезенного сюда из Житомира. Когда-то, по преданию, на этом пъедистале стоял бюст Российского императора Александра-I. (Мало кто знает, что этот российский император, победитель Наполеона, трижды бывал в Курске - в 1805, 1817 и 1820 годах. А в январе 1826 года в Курск прибыла траурная процессия, сопровождавшая тело императора Александра I. Отпевали императора почему-то в Знаменском соборе. Но об этой истории, покрытой тайной, я рассказал выше).
В предвоенные года (вплоть до 1955-го)  на черном мраморе красовался бюст «отца народов» генералиссимуса И.В.Сталина. Ныне пьедестал свободен (боюсь только вандалы ХХ1 века утащат и его - в «хозяйстве сгодится»…)
А ведь места-то - исторические. С какими именами связаны!... Достоверно известно о пребывании на Курской земле в имении «Марьино» племенного вождя кавказских горцев Шамиля (1797 - 1871). Это произошло в первой половине декабря 1868 года при переезде Шамиля из Калуги в Киев. По приглашению князя А.И.Барятинского Шамиль побывал и в «Деревеньках». Вот из этой башни (в народе ее прозвали «Башня Шамиля) он любовался окрестностями; смотрел на Сейм, на лес, вспоминая родину…

А ведь и башню Шамиля, и весь дворцово-парковый ансамбль Нижних Деревенек можно еще спасти. А путь к спасению - туристический маршрут, который нужно открыть к этому историческому месту. Тогда и меценаты, и инвестиции найдутся.

РУССКИЕ ПАТРИОТЫ

Кто же такие  - князья Барятинские? Помещики? Баловни судьбы? Или же они из плеяды тех, кто верой и правдой служил царю и Отечеству?...
Александр Иванович Барятинский - князь, генерал-фельдмаршал с 1859 года. Русский военачальник, активный участник кавказских войн. В Крымской войне 1853 - 1856 годов - начальник штаба Кавказской армии. С 1856 года - главнокомандующий и наместник на Кавказе. Руководитель разгрома войск Шамиля и его пленения в 1859 году. Член Госсовета. Кавалер всех российских орденов. В1862 году вышел в отставку по состоянию здоровья. Последние годы прожил за границей. Скончался в 1879 году в Женеве. Похоронен в фамильной усыпальнице Покровской церкви в селе Ивановском Льговского уезда Курской губернии (церковь в 1936 году была разрушена большевиками; было уничтожено 19 княжеских гробниц, усыпальницу осквернили, соорудив на ней котельную и склад угля - это уже вандалы ХХ века).
Это и Виктор Иванович Барятинский (1823 - 1904) - князь, блестящий морской офицер, капитан первого ранга, участник обороны Севастополя в Крымской войне (1853 - 1856).  Прекрасно владел кистью. Это по его зарисовкам «с натуры» знаменитый русский художник Айвазовский пишет свою картины «Синопский бой» и «Гибель корабля». Он окончил Петербургский университет, участвовал в раскопках в Херсоне Таврическом и первым определил точное место, где находился у подножия Акрополя театр Дионисия. Современники о нем говорили: «Человек чистой души и художник до мозга костей».
Князь Виктор Иванович Барятинский побывал во многих странах и везде интересовался сельским хозяйством, стараясь все передовое применить в своих имениях.
В 2004 году еще были не разрушены знаменитые дымоходы Главного дома усадьбы. Оригинальная система отопления, придуманная Виктором Ивановичем, на Всемирной выставке в Париже, где было представлено его имение «Нижние Деревеньки» от России, получила золотую медаль.
Наконец, эта усадьба связана еще с одной исторической личностью - Шамилем - вождем кавказских горцев, третьем имамом Дагестана и Чечни (1834 - 1859). Он был взят в плен генерал-фельдмаршалом А.И.Барятинским в 1859 году при штурме аула Гуниб. В 1871 году Шамиль совершил паломничество в Медину (Аравия), где и умер. (В собрании Курского краеведческого музея находится картина художника Т.Горшельта «Взятие Гуниба» (1867), удостоенная Большой золотой медали на Парижской международной выставке в 1867 году.
Сегодня и в самом Льгове сохранилось место, где князь В.И. Барятинский и приглашенный им в гости в усадьбу «Нижние Деревеньки» Шамиль вели беседы  на философские и житейские темы, пили живительную воду из святого источника. (Вот так выглядит «святой источник» во Льгове сегодня). (фото).
«Родословную»  этого имения довольно подробно описала архитектор, кандидат  наук Елена Холодова. В конце ХVIII века село Нижние Деревеньки в числе многочисленных земель Льговского, Рыльского и Путивльского уездов принадлежало внучке знаменитого адмирала флота графа Н.Ф.Головина - принцессе Екатерине Петровне Гольдштейн-Бек (1750 - 1811), которая выйдя замуж за генерал-поручика князя Ивана Сергеевича Барятинского (1740 - 1811) принесла ему свои владения в качестве приданого.
После смерти И.С.Барятинского эти земли унаследовал его старший сын Иван Иванович Барятинский - строитель дворцово-паркового комплекса «Марьино», который третью часть имения отделил своей сестре княжне Анне Ивановне Барятинской, куда и входили Нижние Деревеньки. Анна Ивановна вышла замуж за обер-гофмаршала, президента Придворной конторы графа Николая Александровича Толстого. Затем имение принадлежало их сыну - шталмейстеру двора графу Александру Николаевичу Толстому, который был женат на княгине Анне Михайловне Щербатовой.
Александр Иванович Барятинский усадьбой владел недолго, уступив «Деревеньки» своему младшему брату князю Виктору Ивановичу Барятинскому, женатому на дочери известного дипломата А.П.Бутенева.
В дошедшем до наших дней одноэтажном кирпичном флигеле с шестиколонном портиком и парадной двухмаршевой лестницей до революции жили князь Иван Викторович Барятинский, племянник фельдмаршала А.И.Барятинского. С 1888 года он был предводителем дворянства Льговского уезда, избирался депутатом 3-й Государственной Думы. Почетный гражданин Льгова, награжденный за храбрость орденом  Святого Станислава III степени (с мечами) и другими боевыми наградами погиб в Первую мировую войну в Галиции, в 1915 году.
Усадьба «Деревеньки» связана и с именем княгини Мири Владимировны Барятинской. Она до революции возглавляла Льговское отделение общества Красного Креста. Сохранилось приглашение княгини (они рассылались жителям Льгова) на открытие лазарета для раненых русских солдат. «Вице председательница Льговского отделения общества Красного Креста княгиня Мария Владимировна Барятинская просит Вас пожаловать в 11 часов 8 октября 1914 года на освящение Первого Льговского лазарета, находящегося на Дворянской улице».
Вот этот самый дом,  который княгиня отдала под лазарет для раненых на полях сражения Первой мировой. (Сегодня в нем находится почта).
Судя по сохранившимся воспоминаниям современников, удивительной женщиной была княгиня Мария Владимировна Барятинская из Нижних Деревенек…


ОНА СПАСЛА ДЕТЕЙ И СВЯТЫНЮ РОССИИ

…В начале 1918 года княгиня Мария Владимировна Барятинская вместе с юными княжнами Марией Викторовной и Ольгой Викторовной пережидала смутное время в Крыму.  Вместе с княгиней Марией Владимировной находился и приемный  малолетний сын князей Щербатовых - Владимир.
- Всё началось с автомобиля Барятинских, - рассказывал мне Михаил Лагутич. - Это был первый автомобиль во Льгове, и новая «власть рабочих и крестьян» в лице комиссара Синяева очень захотела пересесть с пролетки на шикарное авто. Узнав, что автомобиль уже несколько месяцев стоит в ремонте, Синяев приказывает арестовать личного шофера Барятинских Александра Савченко. Тот ответил, что для ремонта в в мастерских города Сумы нужны деньги. Денег у комиссара не было. Тогда вызвали дворецкого усадьбы «Нижние Деревеньки» Николая Францевича Квятковского и приказали телеграфировать княгине в Ялту: мол, пусть присылает денег для ремонта их авто. Что Квятковский и сделал.
Вскоре из Ялты был получен ответ. Привожу его дословно:
«Льгов. Квятковскому. Реквизированный автомобиль отдать. Деньги считаю возможным платить. Случае недоразумений обратитесь губернскому комиссару. Приехали ли казаки? Сообщите когда собираетесь выехать. Княгиня Барятинская.»
С дворецким Квятковским связана еще одна темная история - тайна клада князей Барятинских. (Но об это немного попозже).
Что же стало с княгиней Марией Владимировной Барятинской? Нет, в Крыму она не осталась. С последним пароходом, уходившим за пределы Российских вод, в иммиграцию, она увозила с собой детей. В том числе и еще совсем маленького мальчика Владимира, князя Щербатова… В единственно чемодане, как полагали окружавшие ее на пароходе люди, лежало …бесценное сокровище. Именно так - бесценное. От большевиков-антихристов, как она говорила сама, увозила Мария Владимировна бесценную национальную святыню - Чудотворную Икону Знамение Пресвятой Богородицы Курско-Коренной. Вместе со своими детьми она спасала Святыню от варварского уничтожения.
- На чужбине, лишенная средств к существованию, княгиня умерла в страшной нищете, - продолжил Михаил., но Чудотворную Курскую Икону сохранила.
Достоверно известно, что в 1919 году Курская Коренная  Икона Знамения Божией Матери оказалась в Сербии, где находилась до 1944 года, затем в Мюнхене, а в 50-х годах она попала в США, где пребывает и сейчас в Знаменском храме В Нью-Йорке, в Нью-Коренной Пустыне, созданной Русской Православной Зарубежной церковью. В 1989 году этой церковью в дар Коренной Пустыни был передан «список» с чудотворной иконы…

Последние годы бессменным попечителем (хранителем) Русской национальной  Святыни - Курской Чудотворной Иконы - был князь Щербатов. Да-да, тот самый князь, которого еще ребенком, спасая чудотворной образ, вывезла за границу княгиня Мария Владимировна. По словам Михаила Лагутича, несколько лет назад престарелый князь с сыном приезжал во Льгов, был и на «родном пепелище» - усадьбе «Нижние Деревеньки». Старик плакал… А в 2004 году по  «Маяку» я услышал сообщение, что в Нью-Йорке, в весьма преклонном возрасте, умер предводитель русского дворянства за рубежом, попечитель Курской Коренной Иконы Знамения Божией Матери князь Щербатов.

ТАЙНА КЛАДА КНЯЗЕЙ БАРЯТИНСКИХ*

Последний дворецкий усадьбы князей Барятинских «Нижние Деревеньки» Николай Францевич Квятковский после отъезда княгини с княжнами в Ялту не находил себе места. Княгиня за три месяца дала о себе знать коротеньким деловым письмом, в котором писала, что их ялтинская дача, которую во время второй мировой войны она отдала под госпиталь для раненых, теперь приютила не одну семью русских интеллигентов, бежавших от красного террора и насилия. Справлялась Мария Владимировна и о фамильном фарфоре, картинах известных художников, столовом серебре. Особенно беспокоилась о редких книгах, которые за свою жизнь собрал её муж - Виктор Иванович Барятинский. Еще спрашивала, не пришли ли во Льгов казаки, чтобы «усмирить бунтарей и бандитов», устроивших в стране кровавый и окаянный разгул.
Николай Францевич, подвинул лампу поближе, чтобы было разбирать строчки, написанные дамским бисером и усмехнулся «на счет казаков»… Бедная, бедная Мария Владимировна - она так ничего и не поняла, думая, что это «очередная смута». Казаки теперь уж точно - долго не придут в эти места…
Это он понял, когда ЧК арестовала Александра Григорьевича Савченко - личного шофера Барятинских. Он, повозившись с заграничной машиной, понял: без механических мастерских в Сумах, где ремонтировали «Рено», ему авто на колеса не поставить…
Николай Францевич понимал: следующим в каталажку ЧК загремит он. Тем более, что на днях его уже вызывал начальник уездной милиции.
- Так-так… - многозначительно «протакал» «гражданин начальник», сверля Квитковского черными пронзительными глазами. - Будем говорить или отпираться?
Николай Францевич, человек не робкого десятка, для начала разговора попросил разрешения закурить. Ему благосклонно разрешили.
- А в чем признаваться, гражданин начальник? - осторожно поинтересовался Квятковский, держась на допросе совершенно спокойно, где-то даже самоуверенно.
Дюжий красноармеец, цыкнув сквозь щербатые зубы слюной, поднял рыжеватые брови:
- А можа, в морду сперва хошь? Тогда и разговор промеж нами закрутится…
- Погоди ты, Семенов! - оборвал его начальник милиции. - Скажи мне, Квятковский вот о чем: что тебе известно о двух вагонах царского двора, опломбированных, заметь, вагонах, которые вдруг оказались на станции Льгов-2? Судя по документам эти вагончике, загнанные в тупик, принадлежат царскому двору… А не добро ли это Барятинских?
Николай Францевич, мусоля потухшую папиросу, улыбнулся:
- А вы вскройте вагоны - и увидите, что и чье там добро…
Начальник милиции заходил по узкому заплеванному окурками кабинетику, разводя руками:
- А - пломбы? Это, гражданин Квятковский, не хухры мухры - пломбы…
Он хорошо помнил, что произошло с настоящими вагонами «сокровищ Марьинских князей», когда Льговский погранотряд попытался распорядится ценностями «на благо революции». Тогда был большой скандал, так как в дело вмешался даже сам Ленин, телеграфировав во Льговский Совет: «Настоятельно прошу принять экстренные меры против пограничного отряда Льговского уезда, где отряд отбирает деньги и ценности даже у бедных и поддается провокаторам, желающим сорвать мирные переговоры. прекратите это позорение Сов. власти. Телеграфируйте мне об исполнении. Предсовнаркома Ленин».
Тогда из Льгова в губернию полетели телеграммы с запросом: «Что делать с имуществом Барятинских, оно в опасности».
Курск срочно послал своего представителя А.Хотоевича, чтобы тот разобрался с «сокровищами Барятинских» на месте. Уже через несколько дней Хотоевич напишет в своем докладе: «Имущество и очень ценная библиотека кн. Барятинских находится под носом у немцев (германские войска под предлогом «защиты Центральной Рады от большевиков» уже 1 марта 1918 года заняли Киев - А.Б.) и подвергается чрезвычайной опасности. Пьяные солдаты и жители села Ивановское совершенно разграбили дворец. Разграблена комната с драгоценностями, из нее выкрадено около 10 миллионов рублей золотыми монетами. Принять самые решительные меры по отношению к зачинщикам вплоть до расстрела и уничтожения всех запасов спиртного».
Марьино грозило полное разорение и разграбление, если бы не вмешательство Луначарского и отряду чекистов. В те «окаянные дни» Луначарский за своей подписью отправлет во Льгов срочную телеграмму: «Усилить охрану дворца Барятинского, не допускать никого до приезда делегации коллегии». Охрану на себя взяла только что созданная Льговская ЧК.

…Обо всем этом хорошо помнил начальник милиции, гворя о пломбах на вагонах
- Значит, о вагонах царского двора, что стоят в тупичке, вам ничего неизвестно? - ехидно спросил главный милиционер, подписывая пропуск Квятковскому. -Ну-ну, идите… пока.
- А вы их того, - на прощанье посоветовал Николай Францевич. - Конфискуйте, не распечатывая… Что ни есть - всё послужит Льговскому Совету и комиссарам.
- Не острите, Квятковский! - оборвал его начальник. - Надо будет - всё конфискуем, что по праву народу принадлежит.

…В тот первомайский вечер у Николая Францевича было не праздничное настроение. Он прошел с зажженной лампой по комнатам главного дома усадьбы, заглянул во флигель… Все самое драгоценное - фарфор, серебро, драгоценности, редкие картины, коллекционное оружие и многое другое было уже тщательно упаковано в объемистые ящики.
«Та, - мысленно проигрывал свой план Квятковский, - с двумя возницами - на один воз ящики не войдут - я уже договорился. Два воза подъедут к усадьбе, когда стемнеет. Но в подготовленный на станции вагон погрузить вряд ли удастся - теперь туда чекистов нагнали, «царские» вагоны охранять… Придется закопать тут, в парке или лесу. Никому и в голову не придет, что сокровища князей Барятинских находятся в версте от их родного гнездышка…»
Он, довольный собой, потер руки.
За окном послышался скрип колес крестьянских возов, сдержанное ржанье лошадей.
- Пора, мой друг, пора! - продекламировал Николай Францевич и сунул револьвер в карман офицерских галифе.
- Грузите, ребята! - сказал он возницам. - А чтобы ехать не скучно было, вот вам, родненькие, по бутылке водки да по черствому пирожку с визигой…
- Благодарствуем, Николай Францевич, - заломили шапки оба мужика. - Да нам женки харч собрали…
- Сказали, что дорога не близкая, вернетесь не скоро?
- Сказывали… - тихо ответили мужики. - А куды едем-то?
Квятковский, чувствуя тяжесть револьвера в кармане, пошутил:
- Не робей, воробей! Недалече тут. Лопаты только сейчас принесу - и тронемся.
По старой дороге, выложенной отполированным временем камнем, неспешно тронулись подводы в глубину парка и вскоре пропали из глаз.

Землемер Дмитрий Кемерилов, только что назначенный новой властью лесничим, возвращался из дальнего обхода своих лесных угодий. Было уже темно, но майская ночь светла. Шел он ходко, дышал полной грудью.
Вдруг за деревьями, на полянке ему послышались голоса и какой-то стук. Браконьерничает народ, лес ворует! - решил он. Непорядок.
Но когда подошел поближе, то забыл и про тулку-одностволку, висящую у него на плече. Два дюжих мужика, ровняли над большой ямой землю. Когда они замаскировали схрон свежим дерном, человек в плаще с капюшоном (в нем он сразу же узнал Квятковского) подозвал землекопов к яме поменьше и выстрелил им в головы. Возницы, как срезанные колосья, один за другим попадали в свежую могилу.
Квятковский привязал вожжи одной из телег к корме первого воза, сам сел за возничего.
- Ну, дела!.. -разворачиваясь только и сказал Дмитрий Алексеевич. И в этот момент под его ногой предательски «выстрелили» сухая ветка.
Квятковский, натянув вожжи и сдерживая испугавшуюся лошадь, обернулся. И, как показалось, Камерилову, узнал землемера. «Красный лесничий» больше не стал испытывать судьбу и что было духу рванул к дому.
Несколько дней никому не рассказывал Камерилов о той страшной ночи. Но когда кинулись искать без вести сгинувших возничих и самого Квятковского, то не выдержал - поделился своими страхами с бывшим управляющим господским двором Николаем Бязевым.
Вернувшись от Бизяева, он поужинал, засветил лампу и разложил на столе план княжеского парка, пытаясь по памяти определить «то самое место», где мужики закопали клад. Дети и жена уже мирно спали. Он прикурил от керосиновой лампы - и в эту минуту раздался выстрел. Смерть землемера наступила мгновенно. В доме ничего похищено не было. Пропал только план старого  княжеского парка.

…Уже через много лет, в мае 1942-го, когда в усадьбе «Нижние Деревеньки» немцы устроили госпиталь для своих раненых летчиков, сюда пожаловал респектабельный господин, свободно говоривший и по0русски и по-немецки. Немцы относились к нему с подчеркнутым уважением. А он дня три все ходил и ходил по аллеям старого парка, думая о чем-то своем. Потом посидел в одиночестве у башни Шамиля - и уехал. Кто-то узнал в нем якобы бывшего льговского купца Коньшина, но Павел Иванович в 42-м должен уже был бы быть стариком глубоким. Кто-то говорил, что этот господин в черном кожаном пальто -  сын Квятковского, которому спрятанный отцом клад иссушил всю душу.
Так и осталась неразгаданной тайна клада князей Барятинских.

Уезжая из Нижних Деревенек, я на прощанье сфотографировал дорогу, по которой увезли клад князей Барятинских из родового поместья.
Тоже историческое место.


МАРЬИНО - ДУША РОССИИ
 жемчужное ожерелье Российской усадебной культуры


В 2005 году у моего земляка  и хорошего знакомого Петра Исакова в Орле вышла небольшая книжка стихов «На марьинской волне». Петр - не поэт. Но, по его признанию, когда приезжает он в Марьино, расположенное между Льговом и Рыльском, в «душу России», то стихи слагаются сами…

В сто семафоров у дорог
Рябины светят.
Так как же я найти не мог
Одну на свете?

Да, ту, что к Марьино ведет,
К душе России,
К Дворцу, что лотосом цветет
Под небом синим.

…По мраморным ступеням, со стороны озера, я медленно восхожу к князю Ивану Ивановичу Барятинскому. Это ему установлен здесь такой парадный памятник, статью и мощью напоминающий о величии России. Вот ожидал увидеть памятник князю Александру Ивановичу Барятинскому - славному полководцу, фельдмаршалу, взявшего в плен самого  имама, предводителя горцев - Шамиля…
Но уж такой славный род российский был: кого ни возьми - «все они таланты, все они герои»…Иван Иванович (1767 - 1825) - сын Ивана Сергеевича Барятинского в тринадцать (!) лет был отправлен поручиком в Екатерининский гусарский полк и определен адъютантом к генерал-фельдмаршалу Г.А.Потемкину. В 1794 году участвовал в штурме под командованием А.В.Суворова и был награжден орденом святого Георгия четвертой степени. По словам современников, Иван Иванович Барятинский был одним из самых блестящих представителей «золотой молодежи». Так же, как и его отец и дяди, блестящее образование соединял с «обворожительной наружностью». Это был любитель искусства и литературы, талантливый музыкант и ученый агроном.
Где-то я читал, что Иван Иванович писал музыку. И «писал весьма прилично»… Он ведь имел в Марьино любительский театр и целый симфонический оркестр из крепостных. В 1818 - 1823 годаж, так сказать, на почве музыки общается с композитором и певцом Михаилом Юрьевичем Вильегорским и его братом-виолончилистом Матвеем Юрьевичем. Да, Иван Иванович был композитором-любителем. (До нас дошла одна увертюра ре-минор для большого симфонического оркестра, соната для фортепиано в 4 руки и контрдансы. Говорят, что курские искусствоведы наши эти бесценные ноты в Марьинских «запасниках»).
И - о чудо! - музыка Барятинского вдруг ожила. Впервые в  зале Курского педагогического университета по рукописи курский камерный оркестр под руководством С.Проскурина исполнил это произведение. Это состоялось в 2003 году.
Затем старинная музыка, написанная Барятинскими, так сказать, для «домашнего потребления» зазвучала уже в стенах Марьинского дворца. В 2005 году была исполнена даже одноактная опера. Московские исполнители сумели донести до слушателей самое главное - ту атмосферу, царившую тогда в русском обществе.
Нельзя не сказать о храбром офицере и как об одном из крупнейших помещиков Курского края начала ХIХ века. Он владел 34515 душами крепостных крестьян и 49621 десятиною земли (вместе с крестьянской землей это составляло 100000 тысяч десятин). В 1780 - 1797 годах Иван Иванович находился на военной службе, а потом - на дипломатической. В 1811 - 1820 годах возводит в селе Ивановском дворцово-парковый комплекс «Марьино» и создает образцовой усадебно-помещечье хозяйство. После смерти своей первой жены Марии Франциски Дюттон в 1813 году вторично вступает в брак с Марией Луизой Келлер, дочерью прусского посла в Вене графа Л.-Х.Келлера. Будучи знатоком и покровителем изящных искусств Иван Иванович собрал в марьинском дворце богатейшую коллекцию художественных произведений изобразительного и прикладного искусства и обширнейшую библиотеку на нескольких языках по различным отраслям знаний.. С урожденной графиней Келлер он прожил до конца жизни и имел семерых детей - четырех сыновей и трех дочерей.
Да, Иван Иванович был тщеславен в лучшем смысле этого слова. Он, курянин, «провинциал», как могли бы сказать «столичные штучки», задумал создать себе усадьбу, не уступающую  прославленным   образцам дворцово-паркового искусства в Петербурге, Москве и в их пригородах.
Огромное богатство, связи, высокое положение при дворе позволили ему осуществить свой замысел в весьма короткий срок. И дворцово-парковый ансамбль «Марьино» был построен во втором десятилетии ХIХ века и занял видное место в ряду великолепных загородных дворянских усадеб.
Дворец был построен в соответствии с проектом курского (!) архитектора Карла Ивановича Гофмана к 1820 году. Если говорить научным языком, то это поздний классицизм. Интересно, что во время основания усадьбы И.И.Барятинский жил за границей, но внимательно следил за ходом ее строительства. Князь давал подробные советы (в переписке с К.Гофманом и управляющим Ф.Резниковым) по ведению строительства и хозяйственных работ в имении, изучая заграничный опыт различных систем хозяйства и последние достижения строительного дела.
Одновременно со строительством дворца разбит пейзажный парк с регулярной частью у дворца.
На речке Избице был устроен Большой марьинский пруд. Все работы выполнялись местными крестьянами и наемными грабарями из Белоруссии под руководством английского мелиоратора Ивана Гулета.
На круглом острове Большого марьинского пруда в 1817 году была построена шестнадцатиколонная ротонда под сферическим куполом. В ее центре стояла беломраморная статуя «Рождение Венеры» - работа итальянского скульптора К.Фенелли. На овальном острове пруда была выстроена кирпичная псевдоготическая кирха для княгини Марии Федоровны.
Выписанные из Петербурга корабельные мастера построили для пруда специальную флотилию. Были закуплены флаги, паруса, такелаж, выкованы якоря и отлиты медные пушки.
В парке было множество оранжерей, зверинец, поэтические «кошары» (в западной части парка) для игр детей князя и другие садовые затеи.
Позднее в восточной и южной частях парка через каналы были перекинуты мосты, четыре из которых сохранились до наших дней. Наиболее живописен так называемый Горбатый мост, построенный из кирпича и камня, соединяющий берега протоки, идущей от Эрмитажного пруда к Большому марьинскому пруду.
Достопримечательностью марьинского парка является чугунный монумент «Орел», символ русской воинской славы, воздвигнутый в 1903 году в память о подвигах А.И.Барятинского и победоносного окончания Кавказской войны.

…Я медленно брел по  сентябрьскому  марьинскому парку, беря в видоискатель японской «Сони»  приглянувшиеся мне живописные картины с натуры. Вот ступенчатый мост, а вот - почти  по-Васнецову «У омута». Эта аллея уже усыпана опавшими листьями. А вот трава на газоне, пирамидальные тополя, словно солдаты в карауле, окружающие дворец, -  выглядят вполне по-летнему.
Падают, падают листья, кружат в прозрачной синеве сентября - и, словно подчиняясь высшей воле, точно ложатся на круги своя…
Растительность марьинского парка очень разнообразна. Здесь вы встретите и лиственницу, и дуб, и каштан, и тую, и есль серебристую… Клен, сосна, смолистые канадские и пирамидальные тополя, многочисленные породы кустарников - всё здесь бережно и любовно сохраняется смотрителями парка.

Честно скажу: я лишний раз порадовался за своих земляков-курян - простой деревенский люд, руками которого возводилась эта Красота. Конечно, для строительства княжеской резиденции нужны были грамотные специалисты. Из сотен крепостных были созданы группы, прошедшие учебу у столичных мастеров. Вот поэтому Марьино уже через несколько лет превратилось в своеобразный  центр губернии, где каждый, кому «нужно было заказать экипаж, прочную мебель, кто отделывал дом, имея надобность в слесарях, обойщиках, малярах и других мастерах, каждый, кто желал украсить свои комнаты ценными деревьями и кому нужно было приобрести теленка или барана возвышенной породы, ехал в Ивановское с уверенностью найти там желаемое».
Удивительно и то, что потомки ивановских крестьян не растеряли  мастеровитость и умение хорошо трудится на земле. Труд освободил их от трех великих зол: от скуки, порока и нужды. И сегодня на Курчатовском базаре я с удовольствием покупаю (с гонорара) сыр «Марьинский». Лучше сыра, кажется мне, нет на целом свете - даже в сырной Франции или Голландии.
Иван Иванович Барятинский был человеком благородным и благодарным. Он умел ценить труд своих ближайших помощников. Судите сами, по его повелению были установлены обелиски-памятники мелиоратору Ивану Гулету, управителю Борису Дешкину, кирпичных дел мастеру (!) Лавру Наседкину и его сыновьям. (Где вы видели  ТАКУЮ заботу «работодателя» о своих подчиненных?).
Марьинский дворец был широко известен в России и своей архитектурой, и  роскошью внутреннего убранства, коллекциями, а также общей атмосферой праздничности, открытости, художественной утонченности, высокой аристократичности.
Иван Иванович Барятинский был тонким ценителем и поклонником искусства. Князь задумал свой дом как родовое семейное гнездо, обитатели которого не должны были чувствовать себя оторванными от культурных центров. Средства, вкус и честолюбие позволяли ему приобретать самые знаменитые и редкие произведения отечественных и зарубежных художников и скульпторов.
«Марьино» славилось не только великолепным художественным собранием, но, как я уже упоминал, и одним из лучших в губернии театром. В оркестре состояли шестьдесят отличных музыкантов. Здесь ставились музыкально-драматические пьесы, исполнялись музыкальные произведения всех известных композиторов того времени, а так же сочинения самого Ивана Ивановича.
Под покровом (покровительством) Чудотворной Иконы Знамения Пресвятой Богородицы Курской Коренной могло возникнуть и просуществовать до наших дней такой великолепный Памятник экономического, сельскохозяйственного, землеустроительного и архитектурного искусства. В образе «Марьино»  гармонично слились воедино Красота Духа человека. И Красота мысли, деяний его.


ПЛЕНИВШИЙ ШАМИЛЯ


Князь И.И.Барятинский умер 13 июня 1825 года и был похоронен в фамильном склепе Покровской церкви села Ивановского.
Владельцем «Марьино» стал его старший сын - Александр Иванович Барятинский (1815 - 1879), будущий главнокомандующий Кавказской армией, генерал-фельдмаршал, наместник Кавказа.
В марте 1835 года его отправляют на Кавказ, где шла война России против горских народов. Александр Иванович Барятинский участвует в военной экспедиции генерала А.А.Вельяминова. В сражениях и перестрелках с горцами он получил боевое крещение, командует отрядом из двух сотен казаков и двух орудий. В бою едва не попал в плен и получил тяжелую огнестрельную рану.
После этого Александр Иванович возвращается в Петербург. За участие в боевых действиях 26 января 1836 года его производят в поручики, а чуть позже награждают золотой саблей с надписью «За храбрость». 20-летнего князя назначают состоять при наследнике престола - будущем императоре Александре II. (Барятинский почти десять лет находился в свите цесаревича и стал его близким другом).
В 1839 году он был произведен в штаб-ротмистры. 1845 год. Александр Барятинский производится в полковники и снова отправляется на Кавказ. Он участвует в боях с отрядами Шамиля в Чечне на Андийских высотах, командовал батальоном егерей, был ранен.
В 1851 году А.И.Барятинский участвовал в двух экспедициях в Большую Чечню (в районе Шали и Шавдон). 24 января 1852 года он производится в генерал-лейтенанты.
В 1852 и первой половине 1853 года он продолжал наступательные действия в Чечне и Дагестане против отрядов Шамиля, сопровождавшиеся вырубками лесов, прокладкой дорог и просек, уничтожением горных мятежных аулов и переселением их жителей на равнину.
В 1855 году после смерти князя Воронцова Александр II  вновь назначил друга состоять при своей особе, и тот сопровождал императора  в его поездках по России до тех пор, пока в июле 1856 года Барятинский не получил пост наместника Кавказа и звание генерала от инфантерии. Император Александр II  поставил перед новым наместником самую важную на то время задачу - завершить самую длительную в русской истории войну. Барятинский разрабатывает сам план и поэтапно его осуществляет. Сначала он занимает большую часть Чечни и Дагестана. (1 апреля 1859 года сдается Ведено - резиденция Шамиля).
Он не останавливается, идет на штурм аула Гуниб. 28 августа 1859 в ауле Гуниб был пленен Шамиль. Это сделал Александр Иванович Барятинский. И это явилось по сути окончанием более чем 40-летней войны.
2 декабря 1859 года князь Александр Иванович Барятинский производится в генерал-фельдмаршалы, что современниками расценивалось как награда всей Кавказской армии. Его ввели в Госсовет с оставлением в прежних должностях.
Фельдмаршал  умер за границей. Похоронен в родовой усыпальнице в с.Ивановском Курской губернии. Имел боевые награды  - ордена Святого Георгия всех степеней,  Святой Анны (двух степеней), Святого Владимира (всех степеней и с мечами), Белого Орла, Святого Александра Невского, Святого Андрея Первозванного с мечами.


«СЛУЖУ ОТЕЧЕСТВУ!..»

Можно много говорить и писать о других Барятинских - брате Александра Ивановича генерал-адъютанте, командире Преображенского полка Анатолии Ивановиче Барятинском, о писателе, театральном деятеле Владимире Владимировиче Барятинском, участнике боевых действий на Кавказе, генерал-лейтенанте Владимире Ивановиче Барятинском, Барятинском Иване Викторовиче, погибшем во время Первой мировой в Галиции…

…Пройдитесь по чудному марьинскому парку, побывайте на  острове Большого марьинского пруда, поразмышляйте о смысле бытия в шестнадцатиколонной ротонде под сферическим куполом… Полюбуйтесь вековыми дубами, серебристыми елями, пирамидальными тополями, устремленными  в бесконечное небо; сфотографируйтесь под чугунным «Орлом» - монументом-символом русской воинской славы…
Обязательно зайдите в Марьинский дворец  и очаруйтесь его внутренним убранством. Это не роскошь… Это -  талант русского крепостного умельца.
 Дворец давно был  известен своими ценнейшими коллекциями живописи, фарфора, оружия…  А какие воистину бесценные книги были собраны во дворце!.. (Богатейшая библиотека редких книг Александра Ивановича Барятинского была завещана его брату Виктору Ивановичу Барятинскому (1823 - 1904), владельцу «Нижних Деревенек». Виктор Иванович, согласно желанию старшего брата, передал все книги и рукописи в Исторический музей в Москве. В настоящее время книги из коллекции А.И.Барятинского хранятся в Российской государственной публичной исторической библиотеке в Москве).
 В 1869 - 1873 годах дворец в «Марьино» был кардинально перестроен по проекту известного петербургского архитектора И.А.Монигетти. Перестройку производил уроженец Соловьиной Страны, курский архитектор К.Ф.Штольц. Проект реконструкции был выполнен под влиянием новых художественных вкусов - в неоклассическом стиле, очень популярном в семидесятые годы ХIХ века. Вместо арок и колонн появились обычные окна и балконные двери, между которыми разместились пилястры. Редкий случай, когда перестройка пошла на пользу…
Пройдитесь по роскошной лестнице весьма сложной конфигурации - и выходите к террасе второго этажа. И полюбуйтесь парком и огромным прудом с системой каналов и мостами. Столетние дубы образуют тенистые аллеи и выводят вас на зеленые лужайки, сменяющиеся удивительной красоты цветниками. И сегодня общая дворцово-парковая площадь составляет 83 гектара. «Марьино» сохраняется как ценнейший памятник культуры России. Сегодня здесь размещается один из лучших санаториев страны.

МУЗЕЙ АРКАДИЯ ГАЙДАРА

Создание дома музея известного во всем мире детского писателя Аркадия Гайдара во Льгове связана с С.В.Лагутичем - отцом знакомого мне Михаила Лагутича. Странно, но до 1960 года было принято считать, что известный писатель Аркадий Петрович Гайдар родился в Арзамасе Новгородской области. Об этом говорилось во всех публикациях, посвященных детскому писателю.
Но в 1959 году директору Льговского Дома пионеров С.В.Лагутичу попала фотокопия первой страницы школьного календаря «Товарищ», где рукой Аркадия было четко записано, что родился он 22 февраля 1904 года в городе Льгове Курской губернии. Это явилось толчком к поисковой работе. И это впоследствии подтвердилось: Аркадий Гайдар (Голиков) родился во Льгове.
Отец Аркадия - Петр Исидорович, из семьи отставного солдата, в которой было семеро детей. Он блестяще окончил Курскую учительскую семинарию. Во время учебы он познакомился с Наташей, дочерью дворянина, офицера Аркадия Салькова, имевшего поместье в Щигровском уезде. Это был старинный род. (Недавно выяснилось, что они были родственниками Лермонтовых). И странным образом, Лермонтов стал любимым поэтом Аркадия Голикова.
Наталья пошла наперекор воли родителей, связав свою судьбу с Петром. В конце июля 1899 года молодая учительская пара по назначению приезжает в рабочий поселок Льговского сахарного завода.
Сохранилось несколько фотографий льговского периода жизни Голиковых. Часто печаталась одна из них, на которой  четырехлетний Аркадий и его  маленькая сестра Наташа.
Голиковы во Льгове за свою политическую деятельность находились под надзором полиции. Это их заставило в 1909 году внезапно для окружающих навсегда оставить Льгов и переехать в Нижегородскую губернию.
Честь и хвала льговчанам, стоящим у истоков музея великого детского писателя, на книгах которого воспитывалось (и воспитывается!) не одно поколение россиян (да и не только россиян). Ведь не многие знают, что книги Аркадия Гайдара выходили более 1400 раз на 101 языке народов мира. Общий тираж его изданных книг составил 60000000 экземпляров. С 1937 по 1972 год по произведениям Гайдара снято 17 художественных фильмов.
Но глубоко заблуждается тот, кто считает судьбу самого молодого командира полка Красной Армии, ставшего впоследствии писателем, безоблачной и счастливой. В советской прессе в свое время разгромили «Военную тайну». Даже публикация «Тимура и его команды» приостановилась под предлогом  того, что «писатель уводит внимание ребят в сторону от учебного процесса». «Судьбу барабанщика» вообще запретили печатать партийные цензоры (отца главного героя арестовывают, мальчик остается один).
Во время  Великой Отечественной войны он сделал все, чтобы попасть на передовую, хотя бы корреспондентом армейской газеты. Часть, в которой находился Гайдар, попала в окружение. Выходили с боями. Гайдар решил воевать с партизанами. Однажды, переходя железную дорогу, его группа попала в засаду. Гайдар крикнул об опасности товарищам, но был убит вражеской пулей. В этом скоротечном бою со стороны партизан погиб только он - Аркадий Петрович Гайдар.
Михаил Лагутич в своей книге «Льговские истории» весьма подробно рассказывает о создании музея имени Аркадия Гайдара:
«В январе 1964 года у домика, в котором жили Голиковы, состоялся митинг, посвященный открытию мемориальной доски. На ней надпись: «В этом доме с 1904 по 1909 год жил детский писатель А.П.Голиков (Гайдар)».
22 февраля того же года, к 60-летию со дня рождения писателя, состоялось скромное открытие народного музея при Доме пионеров. Репортаж об этом музее в том же месяце был показан на всю страну в киножурнале «Новости дня».
В августе 1964 года произошло знаменательное событие. Во Льгов впервые приехал Тимур Аркадьевич Гайдар с женой и сыном Егором. Это была незабываемая встреча, которая положила начало большой дружбе между сыном писателя и ребятами из общественного совета народного мемориально-литературного музея.
Вскоре о деятельности музея узнали далеко за пределами Курской области. Его стали посещать взрослые и дети. Приезжали делегации из Мурманска, Архангельска, Свердловска, Ленинграда, Владивостока. Все хотели увидеть места, где родился их любимый писатель».

И сегодня, когда мемориально-литературному музею Аркадия Гайдара срочно требуется помощь, сюда «не зарастает народная тропа». Гайдар своими книгами дал всем нам такой высокий нравственный заряд, что его хватит на долгие годы жизни нескольких поколений. Такова сила Таланта. И родом он тоже из Соловьиной Страны.


МОКВА

В местечке Моква, что рядом с Курском, тоже любят бывать любители дворцово-парковой архитектуры 18 - 19 веков. Здесь находится и один из самых живописных дворцов - Нелидовский, названный так по одному из его владельцев в прошлом.
Но, пожалуй, никто, как архитектор, кандидат наук Елена Холодова, не знает историю этого монументального сооружения в Мокве.
Елена Васильевна Холодова родилась в  Курском районе. Окончила  архитектурный факультет Воронежского инженерно-строительного факультета.
 В 1997 году она выпустила альбом «Усадьбы Курской губернии. Историко-архитектурные очерки». Это первый современный опыт собрать «под одну обложку» все сведения, описать и дать «исторический паспорт» каждому памятнику дворцово-парковой  культуре в нашей области. А сохранившихся усадеб в Соловьиной Стране, немало.
Усадьба Нелидовых находится в пяти километрах от Курска, от западной его окраины. (Привожу ниже  репродукцию фотографии дворца Нелидовых, взятую мной с обложки  альбома «Усадбы Курской губернии»).
Каждый турист, побывавший в этом райском уголке Соловьиной Страны - дворцово-парковом комплексе ХIХ века. Здесь удивительный хвойный и лиственный лес, пруды, река Сейм с песчаными пляжами, хрустальные родники с чистейшей водой подземных ключей.
Вот как пишет Елена Холодова: «Дворцово-парковый комплекс, фрагменты которого сохранились до наших дней, связан с одной из ветвей древнего дворянского рода Нелидовых - выходцев из Польши, известных на Руси еще со времен Куликовской битвы.
Начало строительства усадьбы связано с Аркадием Ивановичем Нелидовым (1773 - 1834), братом фаворитки Павла I - Екатерины Ивановны Нелидовой (1758 -1839), который благодаря такому положению сестры за короткое время сделал блестящую карьеру от камер-пажа до генерал-адьютанта. В 1797 - 1798 годах ему были пожалованы земли в Воронежской, Орловской, Смоленской, Тамбовской губерниях и «…Курской губернии Рыльской округи села Гламаздино и Старшее…»
С удалением Е.И.Нелидовой от дворца Аркадий Иванович был отставлен от службы. По воцарении Александра I  Нелидов занимает многие высокие посты в Санкт-Петербурге и других городах, а в 1811 году император назначает его губернатором Курской губернии.
…Дворец, претерпев многочисленные объемно планировочные изменения во время капитальных ремонтов, в целом по отдельным фрагментам фасадов и сохранившимся четырем парадным залам доносит до наших времен романтический образ СТАРИННОГО РЫЦАРСКОГО ЗАМКА…
Усадьба создавалась на рубеже 18 - 19 веков. Возможно, Моква была куплена Аркадием Ивановичем, как одно из красивых и близких от города мест, где и  было начато строительство усадьбы.
 
Сегодня парк представляет собой двухсотлетнюю дубраву, где встречается липа (100-200 лет), вяз, ясень, сосна (100-160 лет), клен, тополя. Парк в Мокве является уникальным памятником природы, радуя своей красотой, прохладой, чистыми родниками, требует к себе уважительного и бережного отношения.
Усадьба «Моква» - памятник истории и архитектуры республиканского значения, один из наиболее интересных объектов не только в окрестностях Курска, но и во всей лесостепной зоне России».



СУДЖАНСКИЕ ПРОСТОРЫ



…Машина легко идет по ухоженному асфальту автодороги Курск - Сумы с лихой скорость.  С бывшим учителем истории, получившим после пединститута направление в большое село Любостань Суджанского района, Николаем Михайловичем Павлюком мы едем в Суджу.

Слева и справа от шоссе замелькали пейзажи, один краше другого. На  суджанские просторы, достойные трепетной кисти талантливого художника,  пришла чародейка золотая осень… Багрянцем и нежной желтизной тронула она леса и перелески, живописные рощицы.
По дороге попадались небольшие деревеньки. И частенько стайки домашних гусей с достоинством, но без соблюдения каких-то ни было правил дорожного движения, пересекали наш путь, заставляя скрипеть тормозами.
- Гусь - птица суджанская, - улыбнулся при очередном таком «переходе» Николай Михайлович.
- Это почему - суджанская? Гусей везде в Курском крае хватает…
- А потому что на гербе Суджи изображен серый дикий гусь в серебряном поле. Раньше тут дикого гуся, как писали в то время, «было великое изобилие»…
Мой добровольный попутчик, вызвавшийся быть моим «проводником» по суджанским просторам, работал в этих краях лет тридцать назад. Многое измелось с тех пор, но что значат для истории эти 30 лет? Секунда в вечности бытия… Начинал после истфака в селе с очаровательным русским названием - Любостань. (Невольно подумалось тогда, что всё в этой Любостани, как в доброй русской сказке: и Любавушки павой не ходят, а «плывут», и живут здесь обязательно люди добрые, любящие свою землю и своего ближнего…) С суджанской землей Николая связывает многое: здесь начинал учительствовать, потом  верховодил суджанскими комсомольцами, разъезжая когда на «газике», а когда и на телеге по селам и деревням района. Как историк по образованию он, давно уехавший из этих мест, историю края знал на твердую «тройку» (не в пример мне, впервые ехавшему в Суджу).
- От Курска Суджа в 105 километрах на Юго-Запад, - рассказывал мой гид-попутчик. - Район расположен на южной окраине Среднерусской возвышенности на реках Суджа и Олёшня (это уже бассейн Днепра). Когда я здесь работал, население городка было небольшим - около 13 тысяч человек. Думаю, так оно и сейчас…
Мимо со свистом пролетел автобус «Сумы - Курск». Украина - рядышком. Об этом говорят и местные украинские фамилии, и мягко «гэкающий» малороссийский говорок суджанцев, от которого так старательно избавлялся великий русский актер Щепкин, когда пришел на профессиональную сцену. (Об этом немного позже).
А сейчас о порубежье. (Есть такое хорошее, но подзабытое современниками слово в русском языке). Суджанская слобода была основана в 17 веке и входила в систему укреплений, защищавших Москву с Юга и Юго-Запада. Восстановленная после пожара 1663 года слобода в 1664 году стала городом Суджей. Город был обнесен рвом, валом и дубовой стеной. В 17 - 18 веках Суджа управлялась русскими воеводами, а позже стала сотенным городом Слободского казачьего полка.
Пути административных указов - неисповедимы… С 1708 года Суджа была приписана к Киевской губернии, а с 1719 года была в составе Белгородской провинции этой губернии. С 1779 года - уездный город Курского наместничества (затем - губернии).
К 1786 году военно-стратегическое значение Суджи было полностью утрачено. Укрепления были уничтожены, а сама Суджа в дальнейшем развивалась как торгово-ремесленнический центр. К городу примыкали слободы Гончарная, Заолёшинская, Подол и Замостье. В конце 19 века в Судже имелось 8 церквей, были открыты женская прогимназия, уездное училище, два приходских училища, земская публичная библиотека, земская больница. В городке работали заводы: водочный, селитровый, пароховой, крупорушный и маслобойный, кожевенный. Велась торговля лошадьми, зерном, крупным рогатым скотом, съестными припасами, мануфактурным и щепным товаром. В год здесь проводились четыре ярмарки. Развивались кузнечное, ткацкое, гончарное, портняжное, чеботарное, овичинное ремесла. Суджанцы были искусными кузнецами. В год они потребляли 10 000 пудов железа и производили для курян и  всех желающих топоры, ножи, сверла, ножницы, сошники, мельничные принадлежности. Была налажена, как бы мы сейчас сказали, «интеграция», «внешне-торговые связи»: значительная часть изделий вывозилась за пределы Курской губернии.

СЛОБОДА ГОНЧАРНАЯ И АРТЕЛЬ «ТКАЧИХА»

Будете в Судже - зайдите в тамошний краеведческий музей, который является филиалом областного краеведческого музея и открыт для  посетителей еще 22 мая 1962 года. Экспозиционно-выстовочная площадь музея составляет 220 квадратных метров. Это 12  музейных залов. Но сегодня музей расширяется, его экспозиции постоянно пополняются. У музейных работников большие планы, которые они уже начинают осуществлять.
В фондах Суджанского музея хранится более 9 тысяч предметов истории и культуры. Это живопись, скульптура, предметы нумизматики и археологии, быта и этнографии, фотодокументы, документы истории и культуры. Ежегодно музей посещают, если верить статистике, более 10 тысяч туристов.
Но есть в музее особые два раздела, у которых вы обязательно задержитесь подольше. Это экспозиция гончарных изделий и знаменитых суджанских ковров.
В начале 19 века в Гончарной слободе Суджы жили 2,5 тысячи человек. И почти все семьи занимались гончарным производством. Миски, тарелки, кувшины всех размеров и на любой вкус суджанские мастера гончарного продавали купцам, а те снабжали ими всю Среднерусскую Черноземную область.
Гончарные изделия и суджанские ковры, пользующиеся в России огромным спросом, можно было встретить и на знаменитой Коренской ярмарке. Да разве только там!..
К слову, не перевелись мастера ковроткаченья и в наше время. Этот народный промысел постепенно возрождается при помощи научных работников музея, истинных любителей суджанских ремесел, граничащих с высоким искусством. Рассказывают, что как-то делегация Курской торгово-промышленной палаты захватила на одну престижную международную ярмарку и суджанский ковер. Так этот «экспонат» вызвал саамы жгучий интерес иностранцев. Он поразил их не только ткацким мастерством, но и оригинальной расцветкой.
Возможно, в том, что в Судже сохранились секреты мастерства народных умельцев, есть заслуга НЭПа. Именно тогда, в 20-е годы, здесь кустари-одиночки были объединены в артели «Ткачиха», «Гончар», «Скороход», «Корзинщик». Так что и по сей день жив «Город мастеров» - старинная и талантливая Суджа.

«ЧТО ЗА ДЕРЕВНЯ?.. - ГУЕВО!»

Есть у меня своё правило: всегда начинать с «изначального». Чтобы оценить то, как на Южном порубежье Московского государства суджанцы защищали землю Русскую, отправились, минуя деревню Гуево, по отличной шоссейной дороге на меловые горы, в Свято-Никольский Белогорский монастырь, о котором я уже упоминал, когда писал о Курской крепости.
Нашему автомобилю пришлось изрядно «поворчать», когда преодолевали крутой подъем на повороте села Гуево.
- Есть преданье старины глубокой, - сказал на этом месте  мой гид-историк. - Местные старожилы рассказали мне историю, как в незапамятные времена проезжала  глубокой осенью по этому тракту, - в старину он назывался Сагайдачным шляхом, - императрица Екатерина II. Тогда, разумеется, никакого асфальта и в помине не было - грязь, да лужи непролазные. Её карета и застряла. Дернулись лошади разок, другой - колесо и отвалилось. Императрица выглянула из кареты и, досадуя на мерзкий подъем, спросила, что эта за деревня, сам понимаешь, с непечатным русским оборотом… Ясно, какую оценку давало это непечатное словцо. Так и пошло, мол, после этого - деревня Гуево… Так это или нет - поди сейчас проверь.
В Гуево мы заехали на обратном пути. А уже через двадцать минут перед нами восстал во всей своей красе Свято-Никольский Белогорский монастырь. Основан он был в 1671 году, в 1863 году был заново отстроен в русско-византийском стиле. С того седого времени неплохо сохранились служебные постройки, часть крепостных стен и полуразрушенная башня, на которой свили свое гнездо аисты.  (На снимках это хорошо видно).
По дороге к реке Пселл, на лесной опушке, - могильные курганы дохристианской эпохи. Увидели мы тут и завалившийся крест на более поздней могиле.
Вот на этих снимках - меловые горы, внизу река Псёл. В так называемых Малом и Большом Городищах при проведении археологических раскопок были обнаружены фрагменты посуды и другие предметы великокняжеской поры.

Вот с этих меловых гор было удобно оборонять суджанским ратникам и монахам, надевавшим клобуки на шеломы в трудную для Соловьиной Страны годину, южное порубежье  государства Московского.

…Сегодня рядом с действующим монастырем - школа интернат для детей, оставшихся без попечительства и родительского догляда… (О времена, о нравы!...) Ребятишки наводили на территории чистоту, опиливали сухие ветки. Воспитатели интерната и их подопечные встретили нас приветливо и гостеприимно, но на вопрос: «А часто ли приезжают в эти исторические места туристы?» - только пожали плечами. Нет, туристический маршрут сюда не проложен. А зря. В Свято-Никольском монастыре на меловой горе все дышит историей. Место здесь намоленное, святое…
Для тех, кто любит «преданья старины глубокой», тут, как говорится, «дикое поле». И природа будто застыла в своем первородном виде. И стены монастыря, впитавшие в себя события четырех веков, многое могут рассказать увлеченному человеку.
Для тех, кто внемлет этим строкам, даю точный адрес: Суджанский район, село Горналь. За монастырской стеной вы увидите монашеские кельи, дом игумена, трапезную, башни ограды, церковь… Многое из всего этого еще живет и дышит. Дышит историей.

ЗАТЕРЯННЫЙ МИР

Вот на этой фотографии (фото) хорошо видна внизу меловой горы речка Псёл. Сверху кажется: ну, совсем невразная речушка, ручеек, словом…
А это не так. Пселл растянулась аж на 717 километров, а площадь её бассейна до впадения в Днепр составляет 22,8 тысяч квадратных километров.
Но не только этим знаменит Пселл. Именно благодаря этой реке, очевидно, в послеледниковую эпоху образовался остров. Совершенно реликтовый остров. Целый затерянный в Соловьиной Стране мир.
И растительный мир этого острова - тоже реликтовый. Он давно привлекает внимание ученых, но почему именно на этом острове можно встретить реликтовые  растения, которые произрастали еще в  ледниковую и послеледниковую эпоху, они  однозначного ответа не дают.
Побывайте на этом островке из доисторического прошлого планеты, убедитесь сами, что затерянный мир существует. Если вы любите морс, то здесь вполне достаточно клюквы, которая больше нигде, кроме этого острова, в Курском крае не растет.
Таких «ботанических аномалий» в Соловьиной Стране можно встретить больше, чем где бы то ни было…
Можно доехать до села Карыж, что в Глушковском районе, и там при помощи местных жителей отыскать еще один затерянный мир - дикий уголок природы в пойме реки Сейм, где растут… гладиолусы. Да-да, дикие гладиулусы. Есть в пойме участки цветущих гладиолусов, где на один квадратный метр их приходится до 260 цветов. В период цветения вся пойма, луг, окрашиваются волшебным розовым цветом. А ведь дикий гладиолус занесен в «Красную книгу». Почему же здесь он в таком изобилии?..
Значит, скажу я вам, здесь ему хорошо.



ЗЕМЛЯ ХУДОЖНИКОВ

Даже хваленой немецкой «цейсовской» оптике не совсем сочно удается передать  краски суджанских пейзажей… Полная цветопередача встреченных мною красот под силу только самому совершенному оптическому  «инструменту» - человеческому глазу.
Когда встречаешь такую красоту, то понимаешь: это именно ТО место, где Российская земля должна давать художников и людей высокого полета.
Так оно и есть. В разное время в Судже жили художники Л.И.Соломаткин, М.В.Нестеров, авиаконструктор М.И.Гуревич, создавший вместе с Микояном знаменитые самолеты «МиГ» - «Микоян и Гуревич».
В Судже по улице Комсомольской под номером 59 сохранился дом известного художника-реалиста Петра Константиновича Лихина (1879 - 1967). Его лучшие картины вошли в сокровищницу российского искусства. В 1935 году Лихин выступил с инициативой создания в Курске картинной галереи. Свыше ста его работ сегодня находятся в фондах Суджанского краеведческого музея.
Нельзя не восхищаться глубоким психологизмом известного русского живописца Леонида Ивановича Соломаткина, его жанровыми сценами с сатирической окраской. (Наиболее известна нам картина с гротескной выразительностью «Свадьба», написанная Соломаткиным в 1872 году.
Но моим любимым художником, писавшим на религиозные и исторические темы, всегда был суджанец Михаил Васильевич Нестеров, родившийся в 1862 году. Только  под покровом Курского Чудотворного Образа Богоматери, вдохновленный природой Соловьиной Страны, которую он беззаветно и горячо любил до своего последнего вздоха, он мог создавать такие поэтические образы, как «Царевич Дмитрий» (см. репродукцию).
Нестеров создавал поэтическо-религиозные образы, связанные с этическими и духовными исканиями 1880 - 1910 годов.
Кого изобразил Михаил Васильевич на своей картине «Пустынник»? Лично мне вспоминается наш преподобный батюшка Серафим Саровский.
Прекрасна работа М.В.Нестерова «Молодой Сергий Радонежский» (1892-1897). А  когда я смотрю на  картину «Видение отроку Варфоломею», то вижу целое «кино»: Сергий (в мире Варфоломей), когда ему никак не давалось грамота, встретил под деревом инока на молитве…Лицо инока поразило Сергия, и он остановился невдалеке, выжидая, когда тот окончит молитву. Когда инок положил последний поклон, Сергий застенчиво подошел к нему. «Что тебе надо, дитя мое?» - спросил его инок. «Я учусь уже давно, а грамота мне все не дается, - сказал Сергий иноку. - Не помолишься ли ты за меня Богу, чтобы я мог выучиться». Инок с молитвой дал юноше часть просфоры и сказал: «Молись и не теряй надежды. Скоро совладеешь с грамотой». Так оно и случилось. Сергий вскоре выучился грамоте и начал в церкви читать на клиросе (место в храме, где размещается церковный хор).
(репродукция «Видения…»)
 Суджа - это еще и родина знаменитых на весь мир авиаконструкторов.
Лауреат многих Государственных премий, Герой Социалистического Труда, суджанец по рождению Михаил Иосифович Гуревич совместно с Артемом Ивановичем Микояном создал истребители МиГ-1, МиГ-3 и ряд  скоростных реактивных самолетов. Умер он в 1976 году. И этот человек, ворвавшийся в небо на сверхзвуковых скоростях, тоже был из Соловьиной Страны…


УСАДЬБА КНЯЗЕЙ ДОЛГОРУКОВЫХ


…Дорога, ведущая через старый княжеский парк к усадьбе, расположенной в лощине, так заросла, что мы дважды проскакивали мимо, пока, наконец, не обратились к местным жителям.
- Княжескую усадьбу ищите? - притормозил на мотоцикле с коляской добрый человек. - Езжайте за мной, укажу…
Оставив машину в низине, мы по крутому склону поднялись в вековой парк. В этот жаркий день там было прохладно. Пахло опавшей листвой и грибами. В тенистых зарослях пела невидимая нам птаха. На живописной поляне увидели - дворец князей Долгоруких. Точнее то, что от него осталось. По существующей версии, дворец князей Долгоруких был не достроен (а возводился он по проекту известного петербургского академика В.Щуко). Однако свою «лепту» вносит и местное население, потихоньку  отбивая кирпичи отменного качества от старинного имения.
А ведь дворец можно (и нужно!) восстановить. Вместе со старинным парком это имение пополнит список туристических маршрутов по «Золотому кольцу» Соловьиной Страны. Нашелся бы умный и предприимчивый (в лучшем смысле этого слова) человек - доход от туризма к князьям Долгоруким, думаю, будет обеспечен. И ведь всё это не  маниловские «прожекты», а вполне осуществимые реалии сегодняшнего дня. Если у государства не доходят руки до нашей истории, пусть эти руки дойдут у   состоятельных граждан этого государства…
Любые исторические развалины вряд ли имели бы для нас такое значение, если бы они не были связаны с  реально существовавшими в нашей истории личностями, с людьми, сделавшими для Отечества и государства Российского порой больше, чем целые поколения…

Григорий Борисович Долгоруков, князь, курский воевода (дата рождения неизвестна, бит мятежными казаками в Вологде 22 сентября 1613 года). В 1604 году стал курским воеводой. В 1608 году князь Долгоруков был назначен первым осадным воеводой Троице-Сергиева монастыря, подготовил его к осаде и затем вместе со вторым воеводой А.И.Голохвастовым возглавил почти 16-месячную оборону обители (с 23.09.1608 по 12.10.1610) от польско-литовских войск Сапеги и Лисовского, проявив при этом личное мужество и героизм. Именно за это в 1610 году лично награжден царем Василием Шуйским шубой, шитой золотом, и золотым кубком.
Петр Дмитриевич Долгоруков. Он из этого же старинного дворянского рода. Окончил в 1889 году философский факультет Московского университета. С лета 1892 года в Курской губернии успешно занимался сельским хозяйством. Участник земского движения. Уездный и губернский гласный в Курске. В течение многих лет занимал должность председателя Суджанской земской управы. В 1902 году выступил с критикой правительства, в связи с чем по представлению министра внутренних дел В.К.Плеве был уволен с должности председателя земской управы с запретом в течение 5 лет участвовать в выборах в органы местного самоуправления. В 1904 году был восстановлен в своих правах. В 1904 году - один из основателей и казначей журнала «Освобождение» (печатался под псевдонимом «Земец»). В апреле 1906 года он избирается депутатом 1-й Государственной  думы от Курской губернии, член фракции кадетов. Петр Дмитриевич Долгоруков - участник Первой мировой войны, воевал под командованием А.А.Брусилова на Галицийском фронте.
Это он пытался обустроиться в поместье Гуево. С 1880 года вместе с матерью жил в этом поместье. Затем в 1911 году начинает строительство трехэтажного дома с двумя флигелями, но Первая мировая война, революции, гражданская война внесли изменения в жизнь князя и его семьи. Со своими родными он был вынужден покинуть Россию и поселился в Париже. Живя там, князь Долгоруков обучал русской словесности студентов учебных заведений.
Добрую память у суджанцев оставил этот человек. (П.Д.Долгоруков длительное время возглавлял Суджанскую уездную земскую управу). Вот что писал его современник, учитель П.Д.Павлов: «Князь Петр Дмитриевич Долгоруков  заслуживает нашу признательность своим радушием, доступностью, гуманным отношением к людям».


ВЕЛИКИЙ АКТЕР ЩЕПКИН


В Судже я сфотографировал вот этот (см. ниже) памятник великому русскому актеру Михаилу Щепкину. Установлен он был 9 (22) мая 1895 года в это уездном городке. Автор памятника - скульптор В.М.Боровский. На открытии памятника 110 лет назад присутствовали выдающиеся артисты Московского Малого театра М.Ермолова и И.Южин - Сумбатов, правнучка М.С.Щепкина писательница Т.Л.Щепкина-Куперник и другие видные деятели культуры. В тот же день городскому парку, где был открыт памятник присвоено имя М.С.Щепкина.
Почему памятник великому русскому актеру установили в Судже? Ведь родился он в селе Красном (тогда Обоянского уезда), был крепостным графа Г.С.Волькенштейна. В 1805 году, в Курске, впервые вышел на профессиональную сцену в театре Барсовых, когда актер Арепьев, напившись «до положения риз», не смог выступать на сцене, а актриса Пелагея Гавриловна Лыкова, бенефис которой ставился по пьесе Мерсье, поверила Мише Щепкину, что тот сможет заменить Арапьева.
Свой творческий путь Щепкин начинал  на подмостках театра, который находился в здании, где сейчас в Курске располагается гарнизонный Дом офицеров.
Так почему же памятник Щепкину в 1895 году установили в Судже?
Всё объяняет надпись на лицевой стороне постамента из черного лабрадора. Там высечено: «Михаилу Семеновичу Щепкину, великому актеру, 1788 - 1863». А на боковой стороне написано: «В 1801 г. в г.Судже ученик уездного училища Щепкин в первый раз выступил маленьким актером в комедии А.Сумарокова «Вздорщицы» в роли слуги Розмарина». На постаменте высечено и высказывание самого Щепкина: «Жить для меня - значит играть на сцене, играть на сцене - жить».
Начавшаяся в 1816 году перестройка здания Благородсного собрания (а именно в нем ставил свои спектакли Курский театр) лишила курян не только зрелищ, но и актеров. Многие из них, в том числе и Щепкин, перешли в харьковскую труппу Штейна.
В курский период жизни известны семь ролей Щепкина в разных пьесах. В Харькове, а затем в Полтаве талант Михаила Семеновича раскрылся сполна. Он становится ведущим актером труппы.
После смерти графини Волькенштейн летом 1818 года начались торги самого  крепостного актера и его семьи. Щепкиных покупает князь Репнин. А 18 ноября 1821 года он подписывает отпускную Михаилу Семеновичу, его жене и дочерям Фекле и Александре (сыновья же остались крепостными).
20 сентября 1822 года Щепкин впервые дебютировал на московской сцене. Последующие годы он живет и работает в Москве. Крупнейшими ролями Михаила Семеновича были Фамусов в «Горе от ума» А.С.Грибоедова и Городничий в «Ревизоре» Н.В.Гоголя (157 раз).
Очень дружен был Щепкин с Гоголем. С Белинским летом 1846 года путешествовал по Соловьиной Стране - Черноземью. Он мог назвать своими друзьями Кольцова, Тургенева, Некрасова, Грановского, Аксакова, Тараса Шевченко (тот посвятил Щепкину несколько стихотворений).
В 1912 году Курскому театру было присвоено имя великого русского актера-курянина Щепкина. А в 1937, когда отмечалось 100-летие со дня гибели А.С.Пушкина, Курский театр был удостоен носить великое имя поэта.
Но вот парадоксы истории. «Щепкин - Пушкин - Театр» в Курске - это всё звенья одной нерушимой цепи. Все в этой цепочке взаимосвязано.
Я уже говорил, что великого русского актера Щепкина знали многие великие деятели русской культуры. Рукою Александра Сергеевича Пушкина была написана первая строчка рукописи «Воспоминаний» Михаила Семеновича: «Я родился в селе Красном…» Так великий поэт убедил великого актера начать писать свои «Воспоминания».



«Я РОДИЛСЯ В СЕЛЕ КРАСНОМ КУРСКОЙ ГУБЕРНИИ…»*

Действующие лица:

Пушкин Александр Сергеевич  - русский поэт.
Щепкин Михаил Семенович - русский актер.
Александра - дочь Щепкина, живет в Москве с отцом.


Москва, квартира актера Щепкина, полдень.

Александра (вбегая из прихожей  в гостиную). Батюшка, батюшка!.. Радость-то какая!.. К нам сам Пушкин пожаловали!..
Щепкин (встает с дивана, зевает). Да погоди ты, егоза!.. Кто, кто пожаловал?
Александра. Пушкин. Поэт! Александр Сергеич! Вот…
Щепкин (запахивается в халат, прогоняя сон). Так где же он? Зови его, Санька! Зови!..
(в гостиную не входит, а вихрем врывается Пушкин)

Пушкин (сходу). Ну вот, я сдержал свое слово! Ехал в «Московский наблюдатель» мимо вас, вспомнил о своем слове посетить вас, милейший Михал Семеныч, и ваше милейшее семейство - эх, думаю, лучше поздно, чем никогда… Тогда, после премьеры «Ревизора», нашу беседу прервали… Мда, обстоятельства, Михал Семеныч, они порой сильнее нас…Но вот обещал - и заехал на огонек. Хотя огонек зажигать еще рановато…
Щепкин (делает шаг навстречу). Рад! Безмерно рад. Дайте-ка я вас обниму, голубчик вы мой…
Пушкин (смеясь). Хватка-то - медвежия… Вы, насколько мне известно, из провинции, из глуши лесной…
Щепкин. Родился я в селе Красном Курской губернии… Медведей в наших краях не видывал, но силой Господь не обделил… Меня ведь актер Куликов так и звал сперва - медведь или толстый увалень… Пришлось худеть, от хохляцкого говорка отвыкать с помощью упражнений. Я ведь у себя в Курской губернии козлетоном, а не голосом разговаривал…
Пушкин (освобождаясь от крепких объятий хозяина). Полноте, друг мой!.. Полноте. Вон какой французский лев, тостоват, но зато - лев!
Щепкин (дочери). Сашенька! Принеси гостю шампанского!..
Пушкин. Нет, нет, милейший Михал Семеныч! Шампанское, оно… Лучше я стихами скажу. Но изменяет пеной шумной оно желудку моему, и я Бордо благоразумный уж нынче предпочту ему!
Щепкин (дочери). Санька, у нас Бордо осталось?
Александра (из другой комнаты). Есть, есть, батюшка!
Щепкин (играя голосом). Тащи цельную бутылку! И яблок нашенских, курских, на закуску!

(Пушкин подходит к столу, какое-то время читает столбец в газете, потом звонко щелкает по листку ногтем)

Пушкин (заглядывая в глаза). Обижает эта «светская чернь» «Ревизора», а? Мол, шарж на нашу распрекраснейшую жизнь… И что актеры с Гоголем тут понамешали - и не смешно, мол, и не умно.
Щепкин (откупоривая бутылку вина). Это не есть истина, Александр Сергеич! Истина, как говаривали древние, - в вине…
Пушкин (успокаивая). Нет, вы этому словоблудию не верьте… «Ревизор»… что надо ревизор. После спектакля и вашей игры в роли Городничего я понял, что не промахнулся, что подарил сей анекдотец Гоголю. В самую точку. Всем досталось… И никакого шаржа, особенно в вашей игре Городничего, и в помине нет. Городничий у вас, в общем-то, неглупый по-своему человек. Хотя и взяточник, но ведет себя очень солидно… Обычный человек с грубо развитыми склонностями души. Как это вы, «самый нетеатральный театрал», как вас обозвали в некоторых московских газетах, его таким жизненным, а не ходульным сделали.  Тут к анекдоту скатиться, что с горы спуститься… Ваш талант и  театральный ангел образ от карикатуры уберег.
Щепкин (глухо). А вот Гоголь на эти газетные уколы обиделся. Он третьего дня был у меня. Посидели, повздыхали… Он в Швейцарию отбыл-с, здоровье поправлять после оплеух журналистов и светской черни, как вы их прозываете…
Пушкин (поднимая бокал вина). Гоголь - талант! Газеты же уже завтра пойдут по своему прямому назначению… Наплевать и забыть!  Вы - тоже талант наш, русский, глубинный, самобытный. За российские таланты! (выпивают до дна). Думаю, что не дотянул даже кое-где он в своей сатире на наших чиновников. Вот у него в пьесе Лука Лукич Хлопов - смотритель училищ - человек милейший, обходительнейший… А ко мне, милейший Михал Семеныч, как банный лист к известному месту пристал министр народного просвещения граф Уваров, этот Лука Лукич в жизни. У Карамзиных Уваров мне говорит: «Вы роняете свой талант, позволяя себе осмеивать почтенных и заслуженных людей такими эпиграммами». - «Какими именно?» - спрашиваю министра. - «А разве это не ваше - «В Академии наук заседает князь Дундук»? - «Нет, не мое.» - «Но все говорят, что - ваше!» - «Мало ли что говорят… Подписи-то моей нет! Я вот напишу стихи на вас и подпишу своим именем - тогда вы в полном праве говорить мне, что это - моё!» Я, дорогой Михал Семеныч, так и сделал. В «Московском Наблюдателе» опубликовал свое стихотворение «На выздоровление Лукулла» и подписался под ним. А Уваров, заболев на самом деле, принял эпиграмму на себя полностью. Нажаловался самому Бенкендорфу. Тот меня к себе вызывает. Вхожу. Граф с серьезной, даже со строгой миной, впрочем, учтиво, отвечает на мой поклон, приглашает меня сесть у стола vis - a - vis. Говорит: Уваров сам себя узнал и просит обо всем этом доложить государю. И даже то, что вы в разговоре с ним пообещали ему написать на него стихи и подписаться под ними. Я отвечаю графу: «Сказал, что напишу… И не отпираюсь. Только эти стихи не на него…» - «А на кого же?» - спрашивает граф. - «На вас!» Бенкендорф вытаращил глаза, а я ему трижды: «На вас! На вас! На вас!» Граф перечитал эпиграмму и спрашивает: «Позвольте, да разве я воровал казенные дрова?» - «Так, стало быть, Уваров воровал, когда подобную улику принял на себя!» - отвечаю я графу. Бенкендорф сердито улыбнулся, но промычал: «Гм! Да!.. Сам виноват…» Я ему: «Вы так и доложите государю. А за сим имею честь кланяться вашему сиятельству!» ( заразительно смеется).
Щепкин. Вы бы, Александр Сергеич, для нашего театра комедию бы написали… Прекрасная была бы комедия.
Пушкин (все еще смеясь). Самую «Божественную комедию» написал Данте… Зачем повторяться? А вот вам, дорогой вы наш «самый нетеатральный актер», не играющий, но живущий на сцене, уже пора и воспоминания свои писать… Вы ведь, чай, меня на целых одиннадцать годков старше… Пора делиться  своими нажитками…
Щепкин (отмахиваясь). Да какие нажитки там… Я ведь в Судже на землемера выучился. Графиня Волькенштейн из Полтавского театра к себе требовала, как крепостного землеустроителя. Князь Репнин еле уговорил не забирать меня из театра… Унизительное, скажу я вам, было положеньеце - актер-крепостной…
Пушкин (обрывает). Дело знакомое… Ведь матушка моя была внучкой Абрама Петровича Ганнибала - арапа Петра Великого… Так что и я эфиопских кровей…А ведь поэтом родился и поэтом останусь до гробовой доски. Как, впрочем, тоже самое и вы можете сказать о себе в своих воспоминаниях… Так напишите? Даете мне слово?..
Щепкин (волнуясь). Позвольте, милый Александр, я даже не знаю с чего и начать-то… Начать - самое трудное для меня…
Пушкин. А у вас есть какая-нибудь тетрадь толстая… Или - амбарная книга?
Щепкин (пожимая плечами). Вот эта сойдет? (подает поэту книгу расходов; Пушкин решительно вырывает из нее исписанные страницы).
Пушкин. Если начало для вас - самое трудное в творчестве, то извольте: готов помочь великому русскому актеру. Вот я пишу за вас первую фразу «Воспоминаний»: «Я родился в селе Красном Курской губернии…»
Щепкин. (вопросительно молчит).
Пушкин (улыбаясь). Остальное, дорогой Михал Семеныч, допишите сами!




 ЖИЛ  В КУРСКЕ ПИСАТЕЛЬ…



«Я родился студеным январским вечером 1925 года в тускло освещенной избе своего деда. Село Толмачево раскинулось вдоль речки Сейм, в водах которой по вечерам отражались огни недалекого города Курска», - так  почти через два века напишет в своей автобиографии один из лучших писателей ХХ века, курянин Евгений Носов.

Дом с мемориальной табличкой на улице Блинова под номером 2/2  знают многие - здесь жил выдающийся русский и советский писатель Евгений Иванович Носов. В октябре 2005 на пересечении улиц Блинова и Челюскинцев был открыт памятник писателю Соловьиной Страны. Похоронен выдающийся писатель современности на мемориальном воинском кладбище в Курске.

Писать о Носове трудно. Прежде чем сесть за письменный стол еще и еще раз перелистал его удивительные повести и рассказы о войне. Да и не только о войне… О жизни. И прежде чем написал первую фразу, преодолел некоторую самонадеянность. Вспомнил, как один приятель, увлекающийся детективами и  «триллерами» (лучше бы трейлерами) многозначительно хмыкнул, когда я поделился с ним своими впечатлениями от одного из рассказов Евгения Носова: «По-о-думаешь, писатель… Это тот, что Незнайку написал?».
Вот так, одного из лучших русских писателей ХХ столетия Евгения Ивановича Носова  перепутали с детским писателем Николаем Николаевичем Носовым… Я тогда рассмеялся, а сегодня стало досадно… И горько. Ведь это он писал:

«Особенностью русской  литературы, поставившей ее в ряды крупнейших литератур мира, является то, что она с самых своих начал не была развлекательной словесностью. От «Слова о полку Игореве» и до «Войны и мира» русская литература пронесла через века священный образ Родины и думы о ее судьбе. Что же касается современной литературы, в том числе и деревенской, то можно с гордостью сказать, что мы сегодня оставляем потомкам такое художественное наследие, по которому, как по самым достоверным источникам, можно изучать и нашу историю, и нашу политику, и экономику, и духовную культуру».

 У каждой человеческой мысли есть своя энергетика. Думаю, что именно она, эта еще малоизученная наукой энергия, рожденная внутри самого человека, воздействует на внешний мир и изменяет его в ту или иную сторону.  Мысли большого писателя, председателя комиссии по творческому наследию Евгения Носова Александра Сегеня  созвучны с моими.  Вот что писал А.Сегень в статье «Волшебное вино Евгения Носова», опубликованной газетой  «Российский писатель» к 80-летию  Е.И.Носова:
«Я твердо убежден, что Евгений Носов - лучший русский писатель последней трети ХХ века. Разумеется, я не навязываю никому своего мнения, да, честно говоря, и не люблю каких-либо соревнований в области культуры и искусства, и все же, на мой взгляд, с 1971 года, когда вышел в свет сборник «рассное вино победы», в руки Евгения Носова перешла пальма первенства в отечественной литературе».



МАСТЕР О СЕБЕ


Как, по каким признакам настоящая литература узнается с первых же строк?.. Сквозь страницы «деревенской» и военной прозы писателя Носова прочитываются  страницы его жизни. Убежден, не сложись его судьба ТАК, как она сложилась, не было бы большого русского Писателя с большой буквы. Вот как писал мастер о себе и о войне:
«Я родился студеным январским вечером 1925 года в тускло освещенной избе своего деда. Село Толмачёво раскинулось вдоль речки Сейм, в водах которой по вечерам отражались огни недалекого города Курска.
Из деревенского окна виделись мне просторный луг, весной заливаемый половодьем, и таинственный лес за ним, и еще более далекие паровозные дымы за лесом, всегда манившие меня в дорогу, которой и оказалась потом литература - главная стезя моей жизни.
Детство всегда впечатлительно, и я до сих пор отчетливо помню, как в Толмачево нагрянула коллективизация. Как шумели сходки, горюнились забегавшие к нам бабы-соседки и как все ходил и ходил по двору озабоченный дед, заглядывал то в амбар, то в стойло к лошади, которую вскоре все-таки отвел на общее подворье вместе с телегой и упряжью.
На рубеже тридцатых годов отец с матерью поступили на Курский машиностроительный завод, и я стал городским жителем. Отец освоил дело котельщика, клепал котлы и железные мосты первых пятилеток, а мать стала ситопробойщицей. И я ее помню уже без деревенской косы, коротко подстриженной, в красной сатиновой косынке. Об этом периоде моей жизни можно прочитать в повести «Не имей десять рублей…», а также в рассказах «Мост», «Дом за триумфальной аркой», «Красное, желтое, зеленое».
Жилось тогда трудно, особенно в 1932 - 1933гг., когда в стране были введены карточки, и мы, рабочая детвора, подпитывали себя едва завязавшимися яблоками, цветами акации, стручками вики.
В 1932 году я пошел в школу, где нас, малышей, подкармливали жиденьким кулешом и давали по ломтику грубого черного хлеба. Но мы в общем-то не особенно унывали. Став постарше, бегали в библиотеку за «Томом Сойером» и «Островом сокровищ», клеили планеры и коробчатые змеи, много спорили и мечтали.
А между тем исподволь подкрадывалась вторая мировая война. Я учился уже в пятом классе, когда впервые увидел смуглых черноглазых ребятишек, прибывших к нам в страну из сражающейся республиканской Испании. В 1939 году война вспыхнула уже в самом центре Европы, а в сорок первом ее огненный вал обрушился и на наши рубежи. В 1943 году, после освобождения Курска, пришел и мой черед идти на войну.
На фронте мне выпала тяжкая доля противотанкового артиллериста. Это постоянная дуэль с танками - кто кого… Или ты его, или, если промазал, он тебя… Уже в конце войны, в Восточной Пруссии, немецкий «Фердинанд» все-таки поймал наше орудие в прицел, и я полгода провалялся в госпитале в гипсовом панцире.
К сентябрю 1945 года врачи кое-как заштопали меня, я вернулся в школу, чтобы продолжать прерванную учебу. На занятия я ходил с еще не зажившими ранами, крест-накрест перевязанный бинтами, в гимнастерке (другой одежды не было), при орденах и медалях. Поначалу меня принимали за нового учителя, и школьники почтительно здоровались со мной - ведь я был старше многих из них на целую войну.
Закончив школу, я уехал в Казахстан, где так же, как потом в Курске, работал в газете. Корреспондентские поездки позволили накопить обширные жизненные впечатления, которые безотказно питали и по сей день питают мое писательское вдохновение. Много дает мне и постоянное общение с природой: я заядлый рыбак, любитель ночевок у костра, наперечет знаю почти все курские травы. Моей неизменной темой по-прежнему остается жизнь простого деревенского человека, его нравственные истоки, отношение к земле, природе и ко всему современному бытию».


 
 ВОЛШЕБНОЕ ВИНО ЕВГЕНИЯ НОСОВА


С большим нетерпением читатель, любящий творчество Евгения Ивановича Носова, ждет обещанный к 80-летию писателя  пятитомник его произведений. В нашей домашней библиотеке собраны практически все выходившие в свет рассказы и повести Носова. Он мощно заявил о себе в своих ранних произведениях, в  лирических рассказах и повестях, напечатанных в в сборниках «На рыбачьей тропе» 1958 года, «Тридцать зерен» 1961 года, «Где просыпается солнце» 1965 года и «Ракитовый чай» 1968 года. Но, как пишет   Александр Сегень, «именно рассказ «Красное вино победы», как сейчас принято говорить, стал знаковым произведением для писателя. После его появления стали говорить: «Носов? Это который «Красное вино победы»? Да, сильный писатель!»
Часто приходится слышать: «Ну когда же появится «Война и мир» про Великую Отечественную?» Конечно, хотелось бы дождаться такого чудесного появления. Но разве мало написано талантливых произведений о войне?
Удивительный образ Великой Отечественной создал в своих произведениях Евгений Иванович. В «Красном вине победы» основная тема - дума о бесконечно дорогой своей малой родине, о деревеньке и доме, где  человек родился и встал на ноги.
В этом рассказе, по мнению Н.Доризо, заключается некая тайна особого трагизма. В чем она? Скорее всего в контрастных сравнениях, которые использует автор: «Это всенародное ликование и неподвижно лежащие в гипсовых панцирях тяжелораненые, искрящееся красное вино победы, выданное бойцам в честь такого дня, и один так и не выпитый стакан, стоящий на тумбочке солдата Копешкина, тихо и незаметно для окружающих скончавшегося от ран в самую минуту торжества».
Рассказ о великой победе, где все, казалось, должно ликовать, праздновать обретенный мир, состоялся пронзительно-печальным и будто в сокровенной своей интонации - виновато-смущенным. Вот это последнее, этот «виновато-смущенный голос его», подчеркивают профессиональные исследователи творчества Е.И.Носова, особенно непостижимо. Ведь  - сам фронтовик, прошел весь ад войны с кровью, страхом и болью. Да и вся ситуация в «Красном вине победы» родилась из эпизода собственной  боевой биографии писателя (после тяжелого ранения в Мазурских болотах на самом исходе войны писатель попадает в серпуховской госпиталь). Казалось, весть о победе должна была несказанным счастьем затопить сердце автора-рассказчика: жив, остался жив! Но память его, пробиваясь сквозь радость живого, обратилась к страданиям и утратам.
Натурализм жестокого пережитого и виденного не останавливает пера художника. В других литературных контекстах, да и у писательской руки послабее, некоторые подробности рассказа могли бы покоробить и отвратить. Но у Е.Носова они обретают характер сурового безбоязненного реализма. Обращусь к самому рассказу, его художественной ткани.
«Под пологом просторной палатки, с окнами и жестяной трубой над брезентовой крышей, стояли сдвинутые в один ряд столы, накрытые клеенками. Раздетые до нижнего белья раненые лежали поперек столов с интервалом железнодорожных шпал. Это была внутренняя очередь - непосредственно к хирургическому ножу».
Или: «…одна из сестер подхватывала и уносила таз, где среди красной каши из мокрых бинтов и ваты иногда пронзительно-восково, по-куриному желтела чья-то кисть, чья-то стопа… Мы видели все это, с нами не играли в прятки, да и некогда было, и не было условий, чтобы щадить нас милосердием».
А когда весь госпиталь был поднят поутру вестью о победе, когда жители городка заполнили его садик, чествуя героев, одна женщина рыдала, обхватив детей: «Ой да сиротинушки вы мои беспонятныи-и-и!.. Что наделала война распроклятая, что натворила! Нету нашего родимова-а-а…».
Эта виновато-смущенная интонация сразу выдвигается вперед, как только появляется в рассказе фигура медленно умирающего безмолвного Копешкина. Из еле внятных слов его палата узнает, что на войне он справлял всю ту же нехитрую крестьянскую работу: обихаживал обозных коней, перевозил всякую крестьянскую поклажу, чинил сбрую. Был он и в окружении, и в немца стрелял - на войне как на войне… А когда случилось то, что и уложило его помирать, - наскочил по-глупому на вражескую батарею, - то пуще всего тужил, что не уберег коней («От самого Сталинграда берег: и бомбили, и чего только не было… А тут вот и получилось нескладно…»). Раз только порадовались за него все, когда пришло ему письмецо - «голубенький косячок из тетрадной обертки». Тогда узнали, что дома, в пензенской деревне Сухой Житень, у Копешкина трое детей.
Вот и все скупые сведения о рядовом Копешкине, который по извозному делу даже медали не выслужил. Вроде бы нечему здесь зацепиться писательскому перу. Известный критик В.Чалмаев утверждает, что «даже талантливые искренние художники бывают бессильны сразу зацепиться за эту внешне бесхитростную открытую жизнь миллионов копешкиных, вывести судьбу напряженной трагичности, крупно и масштабно проявленную». Но таланту Е.Носова, пронизанному токами глубинной действительности, расположенному к простонародному миру, подвластно выразить все великие и малые проявления  русского народа. Более того,  взглядом  Е.Носова все отмечено непреходящим смыслом и значением.
Письмецо Копешкину, его желание узнать, что видно за госпитальным окном («поле», отвечают ему; - какое, что посеяно? - «Зеленое. Хлеб будет»), его попытка сказать всем, как хорошо на его родине, - все это само по себе, как бы помимо воли автора, складывается в высокую трагедию. И вроде уж этой высоты скорби достаточно нам, читателям, чтобы переболеть памятью войны. Но автор-рассказчик берет еще один, самый низкий, самый рыдающий аккорд, как в шопеновской сонате номер два: «В это самое время, в час сумерек, когда санитары укладывают Копешкина в госпитальном морге, в окнах его избы, должно быть, уже затеплился жидкий огонек керосиновой лампы, завиднелись головенки ребятишек, обступивших стол с вечерней похлебкой. Топчется у стола жена Копешкина (какая она? как зовут?), что-то подкладывает, подливает… Она теперь тоже знает о Победе, и все в доме - в молчаливом ожидании хозяина, который не убит, а только ранен, и, даст Бог, все обойдется…».

У Евгения Носова  было свое отношение к военной теме. Своё слово о ней…В том-то, на мой взгляд, и заключается магия писательского Слова, что, читая настоящую литературу  о войне, вы, никогда ее не видевший, ощущаете себя одним из  героев писателя Носова. «Нас выносили прямо в нижнем белье, накрыв сверху одеялами, складывали в грузовики, гулко хлопавшие по ветру промерзлым брезентом, и увозили куда-то по темным ночным улицам…» Это  из «Красного вина победы». И дальше начинается волшебство слова, когда нас затягивает в мир  повести, когда не герои произведения, а будто мы сами, читатели, оказываемся  в серпуховском госпитале в последние дни войны, встречаем великую Победу, радуемся, ликуем и печалимся, когда  в эти радостные мгновения уходит из жизни один из нас.
Литературный критик  В.Кожемяко писал: «Прошу тебя, читатель, взять со своей домашней полки или в библиотеке, если она еще сохранилась там, где ты живешь, книгу писателя Евгения Носова. Открой рассказ «Красное вино победы». Если даже хорошо знаешь его, все равно прочти. Чтобы еще раз пережить вместе с автором трагедию пензенского уроженца - солдата Копешкина, которому суждено покинуть этот мир в самый долгожданный и радостный майский день 1945 года».
 

ПОКОРМИТЕ ПТИЦ…



 Жил-был один писатель… И.Не дожив до своего 80-летия, взял и тихо ушел из жизни. Оставив нам в наследство - свое Слово.

Слово Носова поможет грядущим поколениям обрести и укрепить свои корни, связывающие  с  родной землей. А что может важнее этого?
Слово писателя учит каждого, кто придет на его могилу.
По его прижизненной просьбе  на гранитной плите начертали   простые, но такие мудрые слова: «Покормите птиц».
Это его завещание нам, его потомкам. Покормите птиц… Вспомните о слабом и беззащитном. Будь  всегда милосерден, если имя тебе - человек… «Покормите птиц», - завещал нам писатель, сделайте доброе дело.
…Говорят, писатели не умирают. Евгений Иванович Носов и сегодня продолжает жить в своих  творениях. И  вместе с ним, с его героями военной и «деревенской» прозы грустят и радуются тысячи читателей России и Германии, Франции и Китая, США и Канады, благодарных потомков  выдающегося земляка нашего…

«ЭТО Я, ГОСПОДИ!..»

В гости к  писателю Константину Воробьеву, в его  дом, что в селе Нижний Реутец Медвенского района, со мной на старом «Росинанте» рискнула поехать супруга. В свое время, когда заканчивала филфак Орловского пединститута, она прочитала несколько рассказов Константина Дмитриевича, вышедших в Воронежском издательстве… Воробьев стал и её любимым писателем. Примерно в это же время открыл для себя Воробьева и я.
Теперь вот хотим, чтобы с этим могучим талантом познакомились и вы, наши  очарованные путешественники... Уверен, что многие из вас искренне удивяться и обрадуются этому знакомству.


…Прекрасная дорога до Медвенки, которой может позавидовать любая федеральная автотрасса, потом десять минут по райцентру, поворот направо - и вот уже под колесами шуршит асфальт, ведущий до села Нижний Реутец, малой, но такой милой  сердцу Константина Дмитриевича родины…
В местной школе шли торжества, посвященные Дню учителя. Но, несмотря на праздничный день, нам выделили в провожатые сразу двух проводников - пятиклассников Юру и Сережу, которые и указали нам самую прямую дорогу к дому-музею писателя Константина Воробьева.
Небольшой, только что отремонтированный и побеленный на украинский манер дом Воробьевых стоял на пригорке, откуда открывалась панорама большого села во все стороны, аж до самой речки. Всё здесь узнаваемо по талантливым, удивительным по силе воздействия на читателя книгам Воробьева. Многие фразы писателя подходили и к нашему моменту. У пятиклассников Юры и Сережи - «глаза с лукавинкой и густо-черные, как наши южные черешни». Посмотрел я на землю, на вспаханные под осень огороды - «нагнулся к земле - в наших краях она особенная: черная как сажа и такая мягкая, пахучая, родимая». Даже пахло здесь также, как описывал запах отчего дома Константин Воробьев - «сладковатым запахом чебреца, мяты и солнца - запахом моей родины, юга».
Пока я любовался домом-музеем, снимал отсвечивающую бликами мраморную мемориальную доску на белоснежной - без единого пятнышка - стене, разнимал  задиристых мальчишек, вдруг заспоривших, кто больше прочитал рассказов Воробьева, их великого земляка, к машине медленно подошли две бабушки.

Познакомились. Первой завязала разговор Мария Ефимовна Веревкина (на фото - справа). Расспросила, кто мы и откуда, каким ветром занесло нас в Нижний Реутец.
- Да вот, - ответил я, - приехали в гости к писателю, родившемуся в вашем селе, к Константину Дмитриевичу Воробьеву… Слава о нем теперь по всему миру пошла…
(Из всех своих литературных и журналистских  наград премия имени Константина Воробьева, которую я получил из рук председателя Курского отделения Союза журналистов России Александра Щигленко, - наиболее мне дорога).
Мария Ефимовна, переложила палку, на которую она опиралась при ходьбе, в другую руку, чуть подняла  белесую от седины бровь:
- А сам - не писатель ли?.. Больно говоришь складно…
Она откашлялась и, кивнув на большак, сказала:
- Теперича многие ездят… И из Курска, и из Москвы… Раньше Наташа, дочка Константин Дмитрича, частенько приезжала сюда… Гостила у нас тут, ходила в лес, на реку… туда, где любил бродить отец ее, когда на родину приезжал погостить…А потом с Наташей трагический случай произошел. Да-а… И Жана Константин Дмитрича, Вера Николавна, тоже приезжала, пока жива была… Несколько годков тому назад померла она, так ее прах вместе с Костей в одной могиле в Курске захоронили… Костин прах с Вильнюса на родину везли, а Верочкин - из столицы…Теперича вместе покоятся, как и положено мужу и Жане…
Слово за слово и, как это водится у русских людей, открытых для собеседника и гостя, разговор покатился, будто мы были старыми знакомыми. Оказалось, что матушка Марии Ефимовны  - Анастасия Ивановна - была двоюродной сестрой Константина Дмитриевича. Когда-то большая и очень бедная семья Воробьевых жили вот в этом маленьком доме - в тесносте и великой нужде.
- Это щас, благодаря губернатору нашему и писательскому союзу дом Воробьевых, когда музей тут затеяли делать, отремонтировали, - включилась в разговор подошедшая к нам Мария Степановна Воробьева. Она - невестка двоюродного брата Константина Дмитриевича - Федора Ивановича Воробьева, живет с сыном (внуком писателя) Иваном  рядом с домом-музеем.
- Хорошо отремонтировали, - повторила она, цыкая на шаливших пацанов. - А то халупа халупой стояла хата… Председатель как-то подъехал. Говорить: а  давайте ее лучше в лог сгорнем… Всё дешевле, чем ремонтировать, обойдется…
- Ну, а вы - что? - спросил я.
- Не, не дали! - в один голос ответили старушки. - Народ не дал память бульдозером снесть… Мы ж нашего Костю хорошо помним. Он хоть и не часто приезжал сюда, жил на чужбине, в Прибалтике, но сердцем своим он тут завсегда был… Як магнитом тянуло его сюда. С народом любил поговорить. А то - и помолчать с ним вместе. Простой был, нашенский, курский…

И рассказали старушки мне «про жисть» Константина Воробева. А я, чтобы не смущать женщин «техническим средством записи», тихонечко запустил  диктофон:

РАССКАЗ МАРИИ ЕФИМОВНЫ
У ДОМА-МУЗЕЯ КОНСТАНТИНА ВОРОБЬЕВА

- Вот в этом доме и родился наш писатель. 24 сентября 19-го года…Точно. Детство его было - не приведи Господь тебе испытать… Трудное да голодное. Посуди сам: в 30-м году в нашем селе даже лебеду всю поели, собаки не брехали - всих съели с голодухи… А семья была большая. Голод - не тетка. Было ему, Косте, лет 14, когда он, чтобы спасти семью от голодной смерти пошел работать в сельмаг, где платили хлебом. Что и говорить - доставалось мальчонке… Идет раз домой полем, - это мне  моя мать, Анастасия Ивановна, когда была жива, рассказывала. Сам от голода пошатывается, что былинка на ветру… А тут дождь прошел майский, тепле-енький. Потом солнышко выглянуло. Ан - глядь вверх. И увидал над головой своей нимб, ну, как у ангелов бываить… Костик тогда остановился, глядит в небо синее-синее и говорит: «Это я, Господи!..» Мол, заметь меня, помоги и спаси… И что вы думаете - заметил. Хотя испытаний на его дороге немало было. Все преодолел, всё стерпел, как Господь велел…
Из нашинских, реутовских, никто не думал, что он в большущего писателя вырастет. Паренек был приветливый. Глаза вот только…. Не веселые были какие-то глаза, с печалинкой. Он после школы поехал в Мичуринск, учиться в сельхозтехникуме. Но нужда заставила вернуться. Окончил курсы киномехаников, вернулся в Нижний Реутец, стал односельчанам фильмы крутить.
Потом в газетке местной какое-то время поработал. И вдруг - бац, беда приключается… Это позже я от своей матери узнала, что Костя наш написал там, в районе, какое-то стихотворение «На смерть Куйбышева». О нем прознали в редакции. Кто-то «настучал» на Костика, что сочинил тот антисталинское произведение. Посодють - что делать? А у него в Москве сестра жила к тому времени. Поехал он туда, она его и приютила. Он в Москве тоже в каку-то газетку устроился, пошел учиться в вечернюю школу.
А потом, за три года до войны с немцем, его призвали в Красную Армию. Определили служить в армейскую газету, а потом направили учиться в Кремлевское пехотное училище. А в 41-ом он с ротой курсантов сразу же попал на фронт. Ну и отутюжили же их роту!.. Почти все под Клином погибли. Его ранили, и он в плен попал. Потом по  немецким лагерям его жизнь пошла, бежал, стал командиром партизанского отряда где-то в Литве…С оккупантами героически сражался. Но то, что в плену был, так ему аукнулось в судьбе его, что так и пришлось в Прибалтике жить до самой смертушки… Сюды, на родину, бывало, приедет, сломит прутик и идет вдоль свекловичных полей в свой любимый лес, где ему хорошо было в одиночестве. У поля, где мы колхозную свеклу пололи, остановится, поговорит обязательно… Как-то в сердцах прутик сломал, сказал в сердцах: «Домой хочу - мочи нет, близок локоток - да не укусишь…» Я в  начале 60-х годов  совсем девчонкой была, а поняла: начальство какое-то не пускает его жить на родине… А как тянуло его к отчему дому, как тянуло!.. Он об этом и в своих рассказах писал. Без родины настоящему писателю, выходит, никак нельзя… Без нее он и не писатель вовсе…



Константин Воробьев

ПОЧЕМ В РАКИТНОМ РАДОСТИ*
(отрывок)

Я ехал в Ракитное - большое полустепное село, затонувшее во ржи и сливовых садах. Мне не помнится, чтобы там стояли зимы: я унес оттуда никогда не потухающее солнце, речку, тугой перегуд шмелей в цветущей акации, запах павилики и мяты в чужих садах и огородах. И еще я унес песни. В Ракитном они не пелись, а «кричались». Их кричали гуртом на свадьбах и в хороводах, кричали в одиночку во дворах и в поле. Они были трех сортов - величальные, протяжные и страдательные. Эти выводились парнями и девками под гармошку как караул, но в моей памяти они улеглись навеки рядом со стихами Пушкина и Есенина.
Среди них осталась и частушка о козе и старике. Ею дразнили меня ровесники и больше всех Милочка-лесовичка. Увидит на выгоне километра за полтора и затянет изнурительно-тоненьким речитативом:
Ах, дед Кузьма!
Не дери козла!
Дери козочку!
Белоножечку!
Привяжи к кусту…
Дальше шло такое, что уши вяли, но Милочка не выбрасывала слов из песни, а мне тогда исполнилось четырнадцать, и я уже любил эту Милочку, и мое имя было Кузьма. Такого запаса мистических проклятия и насмешки, что было заложено в этом ненавистном «Кузьме», хватило мне потом на долгие годы: мои рассказы, рассылаемые во все редакции тонких и толстых журналов, неизменно возвращались назад.
Сейчас на заднем сиденье машины лежат две книги. Их автор я, Константин Останков. Я везу книги в Ракитное, хотя не знаю, как объяснить односельчанам, что Константин - это я, Кузьма. В Ракитное я еду как на суд. Но, может, там и не читали моих книг?.. В этом случае я не покажу их там. Я привезу туда - потом, когда напишу свою третью, единственную книгу. Она начинается так: «Он ударил его в подскулья, а когда тот упал, хрюкнув, как поросонек, он пнул его ногой и, обессиленный гневом, брезгливостью и обидой, сказал упоенно, тихо, почти нежно: - Вставай и защищайся, гад! Бить буду!»
Это все, что я написал за целую зиму. Тот, что хрюкал, лежал и не шевелился, а этот, ударивший, стоял над ним и не уходил, и дело не двигалось, повесть оставалась ненаписанной. Я видел ее - плотно-тугую, тяжко-маленькую, как булыжник, как этот удар, нанесенный неизвестным неизвестному, и сколько бы я ни бился, пробуя изменить начало, рука самостоятельно выводила на листе бумаги: «Он ударил его в подскулья, а когда тот упал, хрюкнув, как поросенок, он пнул его ногой…»
Все лучшее в моей ненаписанной книге - радостные, печальные, гневные глаза обыкновенных людей, в полную силу души высказанные ими мысли - пришло ко мне на рассветах, в задумчиво-звучной тишине. Я тогда постоянно удивлялся прошедшему дню, не находя в нем того, с чем хотелось бы жить: правды жестов и искренности поступков тех, с кем я общался. Об этом - прошлом, темном и нелюбимом, и о том, что незримо еще проступало в новом дне: радостные, печальные, гневные глаза обыкновенных людей, в полную силу души высказанные ими мысли, - я писал свою новую книгу. Я писал ее в уме легко и скоро, пока не садился за стол. Тогда кто-то другой во мне рассеивал обаяние утренних грез, тушил решимость дерзания на подвиг, уводил во вчерашнее, привычное и нелюбимое. Я каменел за столом, потом писал все ту же фразу: «Он ударил его в подскулья…» В восьмом часу из своей комнаты приходил Костик - мой шестилетний сын. Любя в нем потерянное и не нажитое мной, я называл его дедом Кузьмой, Кузякой, Кузилищем. Он приходил всегда одинаково - одной рукой поддерживал трусы, а другую ладонь вверх протягивал мне. Я поворачивался к нему вместе со стулом и будто невзначай лягал стол правой ногой. Удар каждый раз приходился щиколоткой об острый угол. Щиколотка ныла потом часа три, и на все это время был предлог не подходить к столу, за которым я написал свои книги».


СТРОКА ШКОЛЬНОГО СОЧИНЕНИЯ…


Каждый, кто чувствует чарующую музыку воробьевского слова, явственно ощущает в его повестях и романах мощную энергетику его личности. Человека вот нет, но осталось его Слово. А значит - и его неповторимая энергетика, которая, например меня, завораживает своей пронзительной Правдой.
Казалось бы - что такое повесть? Просто правильно расставленные слова… Но так, как «расставил» их Воробьев, мог только гений, когда к нему с небес пришло «озарение мира». Вот как об этом он сам написал в повести «Вот пришел великан»: «Озарение мира исходит из нас самих, от нашего внутреннего светильника: во мне он вспыхнул тогда с обновленной яркостью, и потускневший было день опять засиял волшебным светом проступающего в нем торжества».
Очаровывайтесь, господа.
«Я давно приметил прямую, неразрывную связь, - писал в предисловии к сборнику повестей и рассказов К.Воробьева «Вот пришел великан…» Е.Носов, - между характером произведения и личностью ее творца. На этот счет вполне применима емкая  русская пословица: каковы сами, таковы и сани. Человек по складу своему рассудочно-созерцательный, склонный к размеренности собственного бытия, оберегающий свою персону от ушибов и добросовестно блюдящий веления журнала «Здоровье», способен воссоздать лишь нечто себе подобное, тоже рассудочно-созерцательное, вялое, безмускольное детище, хотя, может быть, и весьма пухлое по количеству страниц. Подобная натура предпочитает, как правило, иметь дело уже с остывшим словом - методом, так сказать, холодной обработки. Неспешно полистывает он толковые «кирпичи», высматривает и примиряет подходящее словцо, роется в загашниках записных книжек, расчетливо подтачивает и подпиливает каждую фразу, как пригоняют зубные протезы, и лишь после всего этого прочно и основательно сажает, как ему кажется, на вечный цемент. Что-что, но уж такому «умельцу» не дано написать ни «Убитых под Москвой», ни «Крика», ни «…И всему роду твоему». По крайней мере так, как это написано Константином Воробьевым»».
А ведь это Е.Носов написал в то время, когда в издательствах Воробьеву гворили: «Написано хорошо, но напечатать не сможем…»  Цензоров пугала воробьевская» «правда жизни», которой, по их мнению, не должно быть места в «правде литературы».
Это уже много позже дадут разрешение перевезти из Вильнюса, где от опухоля мозга умер Константин Воробьев, в Курск и перезахоронить прах великого писатели Земли Русской на Мемориальном кладбище воинской славы.
…Хорошо помню тот октябрьский день 1995 года, когда привезли урну с прахом Константина Воробьева. Помню, как вздрагивала при каждом выстреле прощального салюта воинского почетного караула его вдова - Вера Викторовна, а дети - дочь Наташа и сын Сергей - поддерживали мать с двух сторон. (Через несколько лет в Москве тихо скончается и она; прах Веры Воробьевой привезут на могилу мужа и похоронят рядом с тем, кого она любила, кого всегда поддерживала и оберегала, как самый действенный в мире оберег, в тяжкую минуту жизни и нелегких раздумий).

Потом нас, курских писателей, присутствовавших на церемонии перезахоронения праха Константина Воробьева, вдову писателя Веру Викторовну, его детей Наташу и Сергея пригласят в школу № 35 г.Курска, где создан и постоянно действует прекрасный музей писателя Константина Воробьева. Низкий поклон за эту «подвижническую работу духа» В.Г.Григоржевич, М.А.Каргаловой, всем педагогам и учащимся школы, стоявшим у истоков создания  этого школьного  литературного музея. В книге отзывов есть и такая запись, сделанная рукой пятиклассницы: «Я теперь поняла, что надо быть всегда человеком…Теперь я знаю, что и с Константина Дмитриевича начинается Родина».

Бог не забыл подвиг Константина Воробьева. 8 октября 1991 года (посмертно) ему была присуждена премия Преподобного Сергия Радонежского за лучшие литературные произведения - «Это мы, Господи!..», «Убиты под Москвой», «Крик». Премию вручили вдове писателя Вере Векторовне Воробьевой в храме Сергия Радонежского на Куликовом поле.
В 2001 году (посмертно) великому русскому писателю К.Д.Воробьеву была вручена премия «Озарение», учрежденную другим великим писателем Александром Солженициным.
Всё вернулось на круги своя…

Уже дома, сидя за своим письменным столом, я мучительно искал ответ: почему в те далекие годы, когда  уже подмораживало на хрущевской оттепели, так и не был востребован той курской властью умный и талантливый человек? Что, таких, как Воробьев, у нас пруд пруди?
Он ждал, что его все-таки позовут… Ждал долго. До последнего выдоха…Но  нет пророка в своем  отечестве.

  Для сотен умных и талантливых людей это тщетные надежды и ожидания. Безрезультатно взывал к разуму властителей Платон, напрасно пытался Сократ убедить правителей, что им надлежит идти рука об руку с философами и мудрецами.
Это, наверное, закономерно, что власть деспотическая видит свою опору в людях наименее талантливых и даже безграмотных. Лучше всех об этом сказал китайский философ Конфуций.
- Когда мне было пятнадцать лет, - говорил Конфуций, - ум мой был занят учебой. В тринадцать лет я имел уже твердые взгляды, в сорок был освобожден от сомнений, в пятьдесят знал законы неба, а в шестьдесят ухо мое было послушно истине. В семьдесят лет я мог понять все, чего только могло пожелать мое сердце…
Что же, какой надеждой жил Конфуций долгие годы?
- Но так и не появилось разумного правителя, - сокрушался он. - Ни один во всей стране так и не сделал меня своим советником. Мне пришло время умереть…
Это были его последние слова.



СРЕДИ ПЕРВЫХ ПОЭТОВ РОССИИ


На  одном из домов по улице Ленина в Курске недавно появилась мемориальная доска. Здесь жил один из первых поэтов современной России Николай Корнеев.
Имя курянина Николая Юрьевича Корнеева, конечно же, давно известно настоящим любителям русской поэзии.
Он родился  в августе 1915 года в селе  Коренское  Рыльского района. Название «Коренское» говорит о многом.  Афанасий Фет получил божественный всплеск энергии в Воробьевке, в нескольких километрах от святой обители - Коренной Пустыни.  Такой же заряд  поэтической энергии получал и Николай Корнеев в тех же самых  благословенных фетовских местах.
 Иначе, чем объяснить тогда, почему летом его так тянуло в одну из деревень, что и сегодня стоит неподалеку от  Воробьевки?..  Сюда поэт не раз приезжал с семьей, здесь нередко бывал Евгений Носов, друживший с Николаем Юрьевичем.
Что так тянуло и тянет  нас в эти живописнейшие места, где в конце мая - начале июня так упоительно поет курский соловей?
Это - тайна. И не будем ее разрушать формулами, препарированием или наукообразной теорией… Просто, глядя на Красоту, мы ждем чуда.
***
Год 2005-й  год в истории курской культуры по праву может быть назван годом Памяти. Будто бы проснулись Курские власти в этот благословенный год, открыв мемориальную Доску на доме, где какое-то время жила великая певица Надежда Плевицкая, которую царь Николай II любовно называл «курским соловьем». Область сумела достойно провести второй конкурс русской народной песни имени Надежды Плевицкой, фестиваль-праздник  русской народной песне на родине Надежды Плевицкой - в селе Винниково, что под Курском.
Прошел ( и как всегда на высоком уровне) многомесячный  VIII музыкальный фестиваль имени  величайшего композитора современности Георгия Свиридова, самого русского композитора из всех отечественных композиторов ХХ века. На главной улице Курска ему был  открыт прекрасный памятник.
В октябре 2005 года на пересечении улиц Блинова и Челюскинцев  открыт памятник и Евгению Носову.
А двумя месяцами раньше, на доме, где жил крупнейший российский поэт Николай Корнеев была открыта мемориальная доска. Скульпторы Н.П.Криволапов и И.Ю.Минин, с которыми я имею честь быть знаком, на мой взгляд, уловили главное в портрете Поэта - его одухотворенность. Николай Юрьевич был верующим человеком, православным христианином.  Душой  он был всегда устремлен к чистоте и свету. Это был человек одаренный  Богом не только поэтическим Талантом, но и обостренным чувством справедливости, совестливости и ответственности.
«Вся поэзия Николая Корнеева, - еще при жизни Николая Юрьевича  писал Евгений Носов, - это борьба за человека, за возвышение его над самим собой. Диапазон его обширен - от терпеливого разъяснения высших нравственных постулатов до гневного обличения обывательской сущности, которая всегда, во все века, стремилась низвести смысл человеческой жизни к карабканью по чинам. И если уж достигалась какая-то вершина, то не более как куча движимого и недвижимого хлама».

На торжественной церемонии открытия памятной Доски Поэту России, после торжественных речей, я подошел к своему другу, поэту Вадиму Корнееву, сыну Николая Юрьевича. (С ним мы вместе начинали  свой путь в литературу).
- А знаешь, Вадик, - сказал я ему тогда, - это хорошо, что этот барельеф Поэта, эту мраморную доску, этот дом, где он жил, будут ежедневно видеть сотни, тысячи людей, проходящих по улице Ленина. Вспомнят о Поэте, вспомнят и его бессмертное Слово…
В памяти военного поколения навсегда осталось корнеевское стихотворение «Ворон»:

Я, обстрелом к земле пригнутый,
На снегу встречая рассвет,
Не отдам и одной минуты
За вороньих полтысячи лет.

ОТЦЫ И ДЕТИ

Отцы и дети. Вечная проблема человеческого бытия.
Что отдадут отцы детям? Что дети возьмут от отцов?
Согласитесь, вопросы  - не риторические. Ведь дети - они не только плоть от плоти нашей, но и от духа нашего… И горе, наверное, всему роду человеческому, когда смотрят, но не видят, слушают, но не слышат…

Вадим Корнеев услышал Слово своего отца - фронтовика, израненного войной, Поэта и вечного бойца за  Человека. «Блажен, кто понял голос строгий необходимости земной, кто в жизни шел большой дорогой, большой дорогой столбовой», - писал А.С.Пушкин.
В «Слове об отце» Вадим Корнеев писал: «За долгие годы болезни отца я привык к мысли о неотвратимости его скорой кончины, как и сам он привык к ней. Но не менее привык и к борьбе. Оптимист во всем, стойкий и мужественный боец, он обычно говорил о своих хворях с иронией, с улыбкой. Может быть, поэтому и отступала смерть, и отец прожил такую большую жизнь. Светло было его сознание, светла душа.
В эти горькие для меня дни я взялся за перо не только, чтобы сказать доброе слово о своем отце, а лишний раз напомнить о высоте и силе человеческого духа, о великой силе таланта, вообще творчества, как раз и объединяющей людей в независимости от их национальности, религии, политических и других взглядов. Среди друзей и товарищей отца были русские и украинцы, евреи и буряты, осетины, кабардинцы, балкарцы, белорусы и чуваши. Многие благодаря его профессиональной помощи, да и попросту общения, стали известными поэтами и прозаиками. В свою очередь благодаря общению с ними стихи и поэмы русского поэта Николая Юрьевича Корнеева многогранны и полнокровны. Им даже в наши антигуманные и корыстные времена суждена долгая жизнь.
Душа  и талант - от Бога, безразличие к ближнему, к своей стране, страсть к стяжательству - от дьявола. Верует человек или нет, принадлежит ли к той или иной религиозной конфессии. Как бы сейчас не изменялась и не искривлялась жизнь, как бы не укреплялись Содом и Гоморра на нашей многострадальной земле, восторжествует Истина и Совесть.
Вечная слава великой жизнеутверждающей силе творчества, таланта! Вечная память тебе, отец».
В своем стихотворении «Отцу»  Вадим Корнеев писал:

Ты дал мне жизнь!
Основ основа не только в этом, может быть.
Ты научил родное Слово - меня как Родину любить.
Как речку в дождевых накрапах, как солнце утром торжество…
Почувствовать и вкус, и запах, и цвет, и музыку его.
В нем - не в металле и не в камне есть сила - времени сильней.
Ты дал мне жизнь, ты Слово дал мне! - бессмертие души моей.



СОЛОВЬИНАЯ СТРАНА
  АФАНАСИЯ ФЕТА

На Фетовские чтения, в Воробевку, я приехал, успев на крестный ход, что провели в честь 185 годовщины со дня рождения великого поэта монахи Коренной Пустыни. Мой «Россинант», пофыркав, все-таки взобрался на взгорок. К усадьбе поэта подъехать было проблематично: машины и автобусы заполнили все места для возможной парковки. Приткнулся у какого-то дома в Воробьевке.
«Деревня Воробьевка стоит на левом, луговом берегу реки, господская усадьба на правом берегу, очень высоком. Каменный дом окружен с востока каменными же службами, а с юга и запада огромным парком на 18-ти десятинах, состоящим большею частью из вековых дубов. Место так высоко, что из парка ясно видны церкви Коренной Пустыни. Множество соловьев, грачи и цапли, гнездящиеся в саду, около дома благоухали розы, в оранжерее выращивались кипарисы, олеандры, лимоны, кактусы», - так описал Воробьевку  литературный критик и первый биограф Фета Н.Н.Страхов.
Безусловно, эта святая земля со своими чудесными соловьиными песнями, звуками и запахами дала божественный заряд его  божественной поэзии. Без всего этого Афанасий Фет теперь уже просто не мыслил ни свое творчество, ни самого себя.
…Этой песне чудотворной
Так покорен мир упорный;
Пусть же сердце полно муки,
Торжествует час разлуки,
И когда загаснут звуки -
Разорвется вдруг!

Только в Воробьевке, рядом с Коренной Пустынью - духовным символом России - Афанасий Фет чувствовал себя внутренне свободным, без чего не бывает настоящего Художника. В 1891 году Фет писал: «С 1860 по 1877 год во всю мою бытность мировым судьею и сельским тружеником, я не написал и трех стихотворений, а когда освободился от того и другого в Воробьевке, то Муза пробудилась от долголетнего сна и стала посещать меня так же часто, как на заре моей жизни». Воробьевский период творчества поэта был исключительно плодотворным - три сборника стихов поэта, многочисленные переводы.
«Что вы мне пишите о Гейне? - писал ему Иван Сергеевич Тургенев. - Вы выше Гейне, потому что шире и свободнее его».
Нужно сказать, что в воробьевском парке был посажен каштан, привезенный Фетом из имения Тургенева Спасское-Лутовиново. К 1879 году усадебные постройки были приведены Фетом в полный порядок, о чем он сообщал в письме к Н.Н.Страхову: «…Если вы хоть мало-мальски наблюдательны, то Воробьевка при въезде в нее сделает на Вас совершенно другое впечатление. Уже ни одной соломенной крыши не существует. Все крашеное железо и штукатурные стены. Я нашел, что вещь тогда хороша, когда она не носит своего типа. Город хорош, когда зеленью, парками напоминает деревню, а деревня, когда постройками напоминает чистый город».
Будучи практичным помещиком, на противоположном берегу Тускари, к югу от усадьбы, Фет построил хозяйственный хутор, которому он придавал большое значение: «Там будет отдельное хозяйство с коровами, лошадьми, птицей…, там будет главный склад хлеба…»
И.С.Тургенев в 1878 году пишет Фету: «Я слышал, что Ваша Воробьевка прекрасное имение: один дубовый парк восемнадцати десятин чего стоит».
Фет любил свое имение, свою усадьбу и свой удивительный парк - этот тихий прекрасный уголок, куда не долетал «ни резкий крик глупцов, ни подлый их разгул». Под влиянием этой божественной красоты  Фет весь погружался в поэзию:
Как здесь свежо под липою густой, -
Полдневный зной сюда не проникал.
…За мглой ветвей синеют неба своды,
Как дымкою подернуты слегка,
И как мечты кочующей природы,
Волнистые проходят облака…
К сожалению, увидеть так называемую «регулярную часть» воробьевского парка сегодня можно только на старых фотографиях (вид со стороны дома, открывающийся на фонтан). В дни Фетовских чтений 2005 года, когда отмечалось 185-летие великого русского лирика,  объектив моей «Сони» запечатлел то, что осталось от некогда величественного парка, где две могучие ели простирали свои лапы над обсаженной розами дорожкой. От фонтана, увы, ничего не осталось. А его Фет не раз упоминал в своих стихах:

Ночь и я, мы оба дышим,
Цветом липы воздух пьян,
И безмолвные мы слышим,
Что струей своей колышим,
Напевает нам фонтан…

Этот участок парка был излюбленным местом для увеселений. Так, в день двадцатипятилетия свадьбы Марии Петровны и Афанасия Афанасьевича Фетов, 29 июня 1882 года «Борисовым и Иваном Александровичем сообща был приготовлен сюрприз в виде иллюминации партера перед домом разноцветными фонарями; а затем все общество попросили спуститься по темным сходам на лужайку к реке, где по обеим сторонам пляшущего фонтана были расставлены ряды скамеек. На противоположной стороне реки стал загораться весьма недурной фейверк».
В «цветнике под елками» иногда ставили обеденный стол. «Цветник под елками» - это партер, к которому вели сходы от террасы дома. Фет подвязывал все высокие растения в партере на крашеных зеленых тычках, и партер принимал, по словам поэта, «праздничный вид».
На Тускари была устроена купальня, которая позднее была уничтожена половодьем. В воробьевском парке было и несколько прудов, один из которых сохранился и до наших дней. К сожалению, не сохранилась и обводненная ротонда, которая находилась на круглом острове пруда.

К западу от главного дома находился сад, в котором выращивали яблони и вишни. За садом - теплица, которая существовала еще при Ртищевых (прежних хозяев Воробьевки). Теплицу, по указанию Фета, реконструировали «самым коренным образом». В ней стало два отделения, в одном из которых выращивали персики, крымский виноград, арбузы, дыни и другие экзотические растения. С января теплицу начинали топить.
В мае в воробьевском парке отцветала сирень и зацветала жимолость, акация, каштаны и розы. Была в парке и аллея старых вязов.
Нужно сказать, что парк усадьбы, сформированный на основе естественной дубравы, обладал всеми признаками пейзажного парка: партер в нем сменялся полянами и лужайками, геометрические по форме фонтан и пруд - речкой, прямые аллеи - вьющимися дорожками.
Но хозяйством в основном занимался управляющий. Фет целиком отдался литературному труду. Разве не могла не воспламенять «души прекрасные порывы» такая великолепная природа!.. Фет здесь не чувствовал возраста. Он ощущал себя юношей.

 Поэт Я.П.Полонский, оставивший около десяти видов Воробьевки времен Фета, написанных маслом, писал:
«…Внутри тебя сидит другой, никому невидимый человек, человек, окруженный сиянием, с глазами из лазури и звезд, и окрыленный. Ты состарился, а он верит! Ты презираешь жизнь, а он коленонепреклонный, зарыдать готов перед одним из ее воплощений…»


 ЛЕВ ТОЛСТОЙ, ПЕТР ЧАЙКОВСКИЙ И ДРУГИЕ…
 

В Воробьевке у Фета постоянно кто-нибудь гостил: друзья, родственники поэта, его жены.
В 1879 году здесь провел один день Лев Николаевич Толстой.
С Фетом Толстой познакомился в январе 1856 года в Петербурге у И.С.Тургенева. Это было «чисто формальное знакомство». Фет признавался, что в «то время еще не читал ни одной строки» Толстого и «даже не слыхал о нем как о литературном имени». Эти два великих человека стали позже друзьями. Впечатление от личности Толстого у Фета было так сильно, что вылилось в известное стихотворение «Была пора - своей игрою».
Фет очень любил Толстого. Был готов, по его собственным словам, «как муэдзин влезать на минорет и оттуда орать на весь мир: я обожаю Толстого за его глубокий и вместе с тем тончайший ум. Мне не нужно с ним толковать о бессмертии, а хоть о лошади или груше - это все равно. Будет ли он со мной согласен - тоже все равно, но он поймет, что я хотел и не умел сказать…» ,- пишет поэт 31 января 1878 года. Позже они постепенно расходятся во взглядах. Связано это с нравственным переворотом Толстого, приведшего к охлаждению  их отношений.  Толстой видел в искусстве реальную силу, способствующую сближению людей. Фет придерживался идеи «чистого искусства».
Посещал имение философ В.С.Соловьев. В Воробьевке жили Н.Н.Страхов, поэт Я.Полонский.
В августе 1891 года А.А.Фет принимал в Воробьевке  великого русского композитора П.И.Чайковского.
В 1888 году композитор писал поэту К.Романову: «…Фет есть явление совершенно исключительное… Это не просто поэт, скорее поэт-музыкант, как бы избегающий даже таких тем, которые легко поддаются выражению словом.» «Что не выскажешь словами - звуком на душу навей», - так  Фет сформулировал самое главное свойство своей божественной поэзии - музыкальность. (И, согласитесь, не последнюю роль сыграла тут Соловьиная Страна и знаменитый курский соловей, выводивший в окрестностях Воробьевки десятки «строф-коленец»).
Композитор отдавал должное очарованию природы Воробьевки, этому «настоящему жилищу для поэта»:
«Если бы вы знали, до чего очаровательно его (А.А.Фета) летнее местопребывание! Что за дом, что за парк, что за уютное убежище для стареющего поэта! К сожалению, как говорила мне Марья Петровна, наш поэт вовсе не пользуется наслаждением жить в этой поэтической обстановке. Он безвыходно сидит дома, диктует перевод Марциала или стихи… и дальше балкона никуда не ходит… Что за очаровательный уголок эта Воробьевка! Настоящее жилище для поэта».
В память о встрече с Чайковским в Воробьевке Фет посвятил композитору стихотворение. А Чайковский написал пять романсов на стихи Фета: «Мой гений, мой ангел, мой друг», «Пойми хоть раз», «Уноси мое сердце», «Не уходи от меня», «Я тебе ничего не скажу».
Брат композитора, владелец соседнего имения в Уколово Николай Ильич Чайковский писал о своем посещении Воробьевки:
«»…Обед у Марии Петровны был изрядный - с персиками с кулак нашего кучера Матвея. Кроме нас было человек пять соседей и ее родственников. К этому дню я подарил ей мой эскиз - вид в ее саду у фонтана, который вышел настолько недурно, что я пишу теперь копию с него».
Свыше ста восьмидесяти (!) стихов Фета положено на музыку. Однажды в письме к Л.Н.Толстому он сказал: «Все понимается музыкой груди, но слов понять нельзя». Женское же пение было для него живым слиянием двух глубочайших начал бытия - Музыки и Любви. Впечатления от пения Т.А.Кузминской (Берс), сестры С.А.Толстой, породило его лирический шедевр «Сияла ночь…».

Сияла ночь. Луной был полон сад; лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнею твоей.

Константин Паустовский считал Фета основоположником космической лирики. Стихи его «как бы вплотную приближали космос к нашему человеческому, земному восприятию… Первые слова об этом сказал поэт глядя из своего ночного сада на роящееся звездное небо где-то в земной глуши около Курска».

Мой дух, о ночь! Как падший серафим,
Признал родство с нетленной жизнью звездной,
И, окрылен дыханием твоим,
Готов лететь над этой тайной бездной…

«Земная глушь около Курска» - это Воробьевка, что рядышком с тем святым местом, где была обретена Чудотворная Икона Знамения Пресятой Божией Матери. То, что Богородица покровительствовала поэту, сегодня не сомневаются даже засторелые атеисты.
В Воробьевский период Афанасий Фет достиг необычайной, чудесной высоты в поэзии, издав четыре выпуска «Вечерние огни». Он создал единственные в своем роде стихотворения на века. Даже когда в 1881 году был куплен в Москве на Плющихе небольшой дом, где Фет проводил зиму, не позже 15 апреля Афанасий Афанасьевич обязательно переезжал в Воробьевку и оставался там до последних чисел сентября.

ФЕТОВСКИЙ ПРАЗДНИК ПОЭЗИИ
ОСВЯЩЕН ЧУДОТВОРНОЙ ИКОНОЙ

…Каждый год в Воробьевке, в день рождения Афанасия Фета, проводятся ставшие уже традиционными  Фетовские праздники. Сюда съезжаются почитатели великого поэтического Таланта со всей страны, приезжают из-за рубежа. Курские поэты читают свои произведения. Здесь выступают народные коллективы, все, кому дорого родное Слово.
Осенью 2005 года, в год 185-летия со дня рождения Афанасия Фета, здесь прекрасно пели лауреаты второго Всероссийского конкурса народных исполнителей имени великой курской певицы Надежды Плевицкой.
А торжества начались с Крестного Хода. Из Коренной Пустыни сюда, в Воробьевку, с Крестным Ходом прибыла Чудотворная Икона Знамения Курской-Коренной Пресвятой Богородицы. (Когда-то, когда  Святой Образ несли из Пустыни в Знаменский собор, Крестный Ход обязательно заходил и в Воробьевку, хотя было это, вроде, и не по пути…)
Монахи чинно держали  в руках Чудотворную Икону Богородицы в нарядном окладе, к которой мог приложиться любой желающий, пришедший на Фетовские чтения в имение поэта. Я попросил дозволения сфотографировать Святой Образ, на что получил  разрешение отцов  монастыря.
У истоков научных (университетских) Фетовских чтений стояли Г.Е.Голле и А.Е. Кедровский, много сделали аспиранты и преподаватели кафедры литературы. Ежегодная научная конференция, посвященная жизни и творчеству Афанасия Фета, стала традиционной и в Курском Государственном университете. Фетовские чтения объединили литературоведов ведущих научных центров России, ближнего и дальнего зарубежья (Франции, Америки, Финляндии, Украины, Узбекистана, Грузии).
С 1985 года - первого Фетовского праздника поэзии - в Воробьевке побывало несколько тысяч туристов из всех уголков России и дальнего зарубежья. Старая усадьба Фета в Воробьёвке сегодня капитально ремонтируется, и скоро она будет полностью готова к приему гостей. Сьыдно не знать своих истоков, равнодушно проходить мимо святых и памятных мест своей малой родины... Еще в 1907 году (!) «Курские губернские ведомости» писали: «Стыдно обществу проходить мимо некоторых вещей с полным равнодушием, какой-то халатностью… особенно тем, кто мог бы не проходить мимо». Статья называлась «Усадьба Фета в окрестностях Коренной Пустыни». Но ни в те годы, ни позже «неравнодушных» не находилось, все «проходили мимо»… В 20-е годы в усадьбе Фета устроили лавку, потом сюда перебазировали МТС…  В результате от старого парка сохранились несколько столетних   дубов и  вязов…
Но сегодня  не стыдно ни перед памятью великого поэта, ни перед многочисленными гостями и туристами. Воробьевка преображается и хорошеет. Куряне наконец-то  проснулись…




«ЗАДАВАТЬСЯ ИДЕАЛАМИ
- ТОЖЕ ЗНАЧИТ ЖИТЬ»


В 1888 году, в связи с «пятидесятилетием своей музы», Фету удалось добиться у власти  придворного звания камергера. День, в которой это произошло, он считал днем, когда ему вернули фамилию «Шеншин», «одним из счастливейших дней своей жизни».
Почему так? А все дело в том, что Афанасий Афанасьевич родился 23 ноября 1820 года в Новоселках (прежде Козюлькино), деревне в семи верстах от Мценска на реке Зуше. Отец его, ротмистр в отставке, Афанасий Неофитович Шеншин, принадлежал к старому и обширному роду Шеншиных, различные члены которого владели половиной всего Мценского уезда, и был богатым помещиком, жившим в деревне.
Афанасий Неофитович во время своего пребывания в Германии в 1819 году женился в Дармштадте на г-же Шарлоте Фет. Первым плодом брака А.Н.Шеншина был Афанасий Фет, который до 14 лет писался Шеншиным, но потом долго носил фамилию своей матери, так как обнаружилось, что лютеранское благословение на брак не имело у нас законной силы, а православное венчание было совершено после его рождения.
И всю свою жизнь поэт своим гением вынужден был доказывать право на ношение фамилии отца, уроженца Мценского уезда.
Свою «будничную жизнь» Шеншин-Фет на закате жизни описал в двух пространных мемуарных книгах - «Мои воспоминания» и «Ранние годы моей жизни». В «Моих воспоминаниях» автор приводит разговор с  Афанасием Неофитовичем - человеком, погруженным всецело в «практическую действительность» и лишенным «порывов к идеальному». Резюмируя этот разговор, Фет пишет: «Нельзя более резкой чертой отделить идеал от действительной жизни. Жаль только, что старик никогда не поймет, что питаться поневоле приходится действительностью, но задаваться идеалами - тоже значит жить». Лишь в сфере идеала можно «задышать лучшею жизнью».
«Задышать лучшею жизнью» - чрезвычайно характерное фетовское выражение из тех же воспоминаний. Эту сферу, по Фету, образует КРАСОТА, которая «разлита по всему мирозданию» и к которой художник стремится, как пчела к цветку. Эту сферу образует и ЛЮБОВЬ, которая, как связующее начало, разлита во всей природе. Эти сокровенные созвучия космической и душевной жизни пришли к Фету только в Соловьиной Стране, точнее в ее частице - Воробьевке, где всем этим чудесным воздухом и дышал Фет в своей лирике. Он признавался, что музыкальности в поэзии его научил… курский соловей. Фет насчитывал в его песнях более 30 коленец (строф). Только здесь, в Воробьевке, он стал лучшим лириком России.
Кто не знает его стихотворения «Я пришел к тебе с приветом»!.. Но это не только лирический «автопортрет». Это его поэтическая декларация. Такие стихи составляли сердцевину фетовского творчества. За их «благоуханной свежестью» Воробьевки стояло подлинное духовное откровение - откровение непостижимой бессмертной стихии жизни, которая олицетворялась для него в образе вечно юной Весны.
Такое откровение возможно только  при благоволении Божьем…
Музыка «сердечного огня» звенит пчелиной песнью: «В каждый гвоздик душистой сирени, распевая вползает пчела» - и сам поэт как будто превращается в пчелу. Пчела у Фета несет в себе «радость земли», она символизирует как раз ту «страстную чувственность», которую отмечала критика в фетовской поэзии среди других характерных черт. Однако в его поэзии живет и другой крылатый вестник весны Соловьиной Страны - соловей. Если пчела поет днем, то царство соловья - весенняя ночь:
Какая ночь! На всем какая нега!
Благодарю, родной полночный край!
Из царства льдов, из царства вьюг и снега
Как свеж и чист твой вылетает май!

Какая ночь! Все звезды до единой
 Тепло и кротко в душу смотрят вновь,
И в воздухе за песнью соловьиной
Разносится тревога и любовь.

Земная ночь, пронизанная весенней любовной тревогой, - это частица мирового гармонического целого. Поэтому так интимно-родственны отношения души поэта с космической бесконечностью - со звездами. Из фетовских стихотворений, написанных в Воробьевке, можно было бы составить целый «звездный цикл»: так много писал он о звездах (как никто в русской поэзии). Одна из вершин «звездной лирики» Фета - стихотворение, которое Чайковский ставил «наравне с самым высшим, что только есть высокого в искусстве»:

На стоге сена ночью южной
Лицом ко тверди я лежал,
И хор светил, живой и дружный,
Кругом раскинувшись, дрожал…


Побывайте в Воробьевке, что в 10 километрах от Коренной Путыни, и вы поймете, что такое  настоящая русская лирическая поэзия.


ЦАРИЦА РУССКОЙ ПЕСНИ
РОДОМ ИЗ СЕЛА ВИННИКОВО


До села Винниково, что в Курском районе, добраться проще простого: сперва километров 12 по шоссе Курск - Щигры, а затем по указателю свернуть налево. Еще километров шесть по асфальту - и вот она - малая родина великой русской певицы Надежды Плевицкой.

Надежда Васильевна ПЛЕВИЦКАЯ (в девичестве Винникова) родилась в 1884 году (по другим данным в 1879-м) в с. Винниково Курского уезда Курской губернии. Умерла в тюремной камере французского городка Ренн 21 ноября 1940 года.
Великая певица, великая судьба и трагический конец…Увы, не такой уж редкий сюжет для русских гениев. А в том, что Надежда Плевицкая была (и остается!) царицей русской песни, сегодня никто в России уже и не сомневается. (А надобно, чтобы и в мире помнили; она этого заслужила - и талантом мировой величины, и своей романтической и почти легендарной судьбой.
Это сегодня вкусовые оценки диктует коммерческий шоу-бизнес, штампуя на своих «фабриках звезд» близнецов-братьев и сестер,  - ставя им голос, как раньше на самовар ставили вытяжную трубу, - трудно поверить, что искусство этой крестьянской певицы-самородка из-под Курска могло найти столь восторженный отклик у самых требовательных и интеллектуально утонченных слушателей России.
Царь Николай II, восхищался пением «курского соловья» (именно так он называл Надежду). Талантом Плевицкой были очарованы Ф.И.Шаляпин, Л.В.Собинов, С.В.Рахманинов, крупнейшие писатели России, актеры МХАТ…
В её репертуаре было более 3000 песен! Она завоевала весь мир. И это еще раз подверждает, что только подлинное национальное, народное искусство может покорить мир. Чем больше в нем Русского, курского, глубоко самобытного и неповторимого, тем интереснее это всему человечеству. Другими словами: чем глубже национальные корни у искусства, тем больше в нем общечеловеческого, вечного и непреходящего…

Убежден, что нигде, кроме Курской земли, не мог родиться этот «природный соловей» - Надежда Плевицкая. Великий композитор современности Георгий Свиридов, родившийся в небольшом городке Соловьиной Страны - Фатеже - (о нем я расскажу в следующей главе) сказал о нашем крае так: «Это самый песенный край России». Будто учились наши талантливые предки у курского соловья любви к пению и «своей» песне.
Будущая великая певица  Надежда Винникова (а в своем селе ее все звали - Дёжка) родилась в 18 километрах от Курска, в селе Винниково. Была она девятой в большой крестьянской семье. Рано приобщилась к труду. Отец и мать ее, люди глубоко верующие, неутомимые труженики, любили  курские песни, что с молоком матери впитывали в себя новые поколения. Дёжка плела с подругами венки на Троицу, водила хороводы, заслушивалась пением лучших  русских певцов… Она вспоминала, что после  такого исполнения «ходила она как завороженная и стала гордиться, что русская».
Пресвятая Богородица, опекавшая талантливую Соловьиную Страну - Курскую землю, - с благословения Господа одарила Дёжку редчайшим по своей глубине и силе голосом, тонким музыкальным слухом. Природа сама «поставила» Дёжке голос (музыкального образования она не имела). Критик С.Мамонтов писал в 1910 году в «Русском слове»: «В госпоже Плевицкой теплится священная искра, та самая, которая из вятской деревни вывела Федора Шаляпина, из патриархального старокупеческого дома - Константина Станиславского, из ночлежки золоторотцев - Максима Горького».
Современники видели в блистательном выдвижении Плевицкой некое Знамение - знамение времени, один из признаков нарождения тех новых творческих сил из народа, которым, как тогда казалось, принадлежало будущее. Выдающийся кинорежиссер С.М.Эйзенштейн назвал пение Плевицкой  в числе наиболее сильных эстетических впечатлений своей жизни - наряду с Шаляпиным и Чаплиным, Карсавиной и Менухиным, Монтюгесом и Иветт Гильбер.
Надежда (Дёжка) Винникова закончила церковно-приходскую школу. Село Винниково было голосистым - далеко за пределами Курского уезда славилось своим пением. Уже детский голосок Дёжки привлекал своей певучестью, своеобразием и оригинальностью. Чувствовалось, что растет на этой благословенной земле органическая натура, большой природный талант.
Но мать отдала Дёжку послушницей в Курский Троицкий женский монастырь, чтобы она стала монахиней. И как сложилась бы её дальнейшая судьба - трудно сказать. Но однажды она увидела представление в театре И.М.Заикина, расположенном у Покровского рынка… Дёжка решила оставить монастырь и стать … циркачкой.
Задуманное не удалось, но и в монастырь  она уже не вернулась. Стала служить горничной у купцов Гладковых. Однако и здесь служба не задалась. Она заболела. Пришлось вернуться в Винниково.

«КУРСКИЙ САМОРОДОК»  ПОКОРИЛ
 СЕРГЕЯ РАХМАНИНОВА

И все-таки по дороге судьбы Надежду вел ее Ангел-хранитель… Она уезжает в Киев, где начинает выступать на эстраде. Там же выходит замуж за артиста балета Э.М.Плевицкого. В 1909 году, благодаря помощи А.В.Собинова, она получила известность в широких кругах российской общественности. Через год встретилась с Федором Шаляпиным, который тоже горячо поддержал ее.
С этого времени слава Плевицкой постоянно растет. Финансовое положение позволило ей купить землю и построить в Винниково свой дом. Сейчас на фундаменте ее дома в Винниково стоит сельская школа. А напротив - прекрасная скульптурная работа академика Вячеслава Клыкова, изображающая певицу Надежду Плевицкую в расцвете творческих сил и таланта. Вот и выходит, что Дёжка, наша курская Лебедушка,  с любовью и  потаенной грустью смотрит на свой  дом…


Нет, не в этой хате родилась Дёжка, отчий дом был небольшим - обычный деревенский дом для того времени. Но еще не так давно жили в Винниково старики, которые помнили, как щедро помогала Надежда Плевицкая деревенским погорельцам, давая им деньги на постройку новых домов. Передавала она деньги и для Георгиевских кавалеров Винниково, вернувшихся с фронтов Первой мировой…
А зарабатывала Надежда Васильевна  своим талантом. Ездила с концертами по России. И в Курске выступала неоднократно. На одном из концертов в зале Дворянского собрания Курска присутствовала ее мать - Акулина Фроловна Винникова. Сборы от многих ее концертов шли на благотворительные цели.

Недалеко от Курского Государственного университета, на улице Золотой, в сентябре 2005 года на доме, в котором какое-то время жила Надежда Плевицкая, была торжественно открыта мемориальная доска.
Открытие приурочили к первому дню конкурса русской народной песни имени Надежды Плевицкой. У только что открытой мемориальной доски выступили председатель жюри конкурса, народная артистка России Александра Стрельченко, заслуженная артистка России Надежда Крыгина, многие другие деятели культуры и искусства. Но лучше всех сказал автор мемориальной доски скульптор Вячеслав Клыков, много сделавший, чтобы память об истинно народном Таланте жила в веках.
- Нашлись и такие, - сказал Вячеслав Михайлович, - кто обвиняет великую певицу, что она пела и перед «красными» и перед «белыми»… И невдомек им, что Надежда Васильевна, как мать, жалела дерущихся братьев и делала всё, чтобы помирить их. Так подсказывало ее сердце…
Да, в 1918 году она пела перед красноармейцами, выступала в госпиталях. Осенью 1919 года Надежда Васильевна оказалась на территории, занятой белыми. В 1920 году она становится эмигранткой.
За границей она дает концерты и пользуется успехом. В 1924 году она побывала в США, где встретилась с Сергеем Васильевичем Рохманиновым.  Великий композитор и музыкант был восхищен исполнением ее песен. Особенно полюбилась ему песня  деревни Винниково «Белолицы, румяницы вы мои». (На мемориальной доске Сергей Рохманинов аккомпанирует «курскому соловью» - Надежде Плевицкой; так отобразил этот творческий момент Вячеслав Клыков):

Но хорошо известен тот факт, что Сергей Рохманинов записал исполнение на пластинку и издал ее вполне приличным тиражом. Так винниковская народная песня стала известной в Америке!

«Она всякий раз много и охотно пела Сергею Васильевичу, который ей аккопанировал, - писала биограф Сергея Рахманинова С.А.Сатина. - Больше всех ее песен Сергею Васильевичу нравилась «Белолица». Он находил эту песнь такой оригинальной, а исполнение таким хорошим, что специально написал к ней аккомпанемент и попросил компанию «Виктор» сделать палстинку…» Уникальную запись песни курской деревни Винниково, осуществленную Плевицкой под аккомпанемент Рахманинова, выпустили в Нью-Йорке. Известно, что Рахманинов в своей обработке включил эту песню в цикл «Три русские песни» для хора и оркестра.

В 20 - 30-х годах Плевицкая очень много гастролировала, побывав с концертами русских народных песен в Германии, Чехословакии, Прибалтике, Сербии. Ездила она обычно со своим последним мужем генералом Николаем Владимировичем Скоблиным, который играл видную роль в деятельности эмигрантского Русского общевоинского союза (РОВС).

«…СЕРДЕЧНО ЛЮБЯЩИЙ ТЕБЯ ФЕДОР ШАЛЯПИН»

Человеческая судьба Надежды Плевицкой сложилась крайне трагически. «Виной» тому - огромный талант самородка из-под Курска. Большевики не забыли того жаркого лета 1919 года и бои под Фатежом. В эти дни сестра милосердия  Надежда Плевицкая со своим вторым мужем, поручиком Левицким, ставшим командиром взвода красноармейцев, находилась в частях Красной армии.
Вот как вспоминал один из свидетелей того утра, когда солдаты генерала Деникина захватили деревню, где находилась Плевицкая с мужем:
«Конная разведка белых ворвалась в деревню. Захватили командира взвода и его жену в форме сестры милосердия. Капитан, увидя «красную сестру», грубо обругал ее. Она, закинув гордо голову, ответила: «Да вы знаете, с кем говорите? Я - Надежда Васильевна Плевицкая». Ее препроводили в штаб батальона. В избе был устроен импровизированный концерт для господ офицеров. Плевицкая пела, а командир батальона аккомпанировал ей на гармони. Утром вместе с мужем Левицким она была отправлена в тыл».
Год спустя она оказалась в Турции. Брак с поручиком Левицким распался. Третьим мужем Плевицкой стал генерал Н.В.Скоблин.
И вот тут начнутся политические спекуляции большевиков и смертельные игры с Плевицкой ГПУ, которые фактически и привели к гибели великой русской певицы во французской катаржной тюрьме….
Не могли ей простить эмиграции…
Но прежде нужно вспомнить о тех далеких годах, когда юная Дежка Винникова, дочь простого мужика Курской губернии, неожиданно стала звездой русской эстрады первой величины. В газетах и на афишах 1910 - 1917 годов имя Плевицкой печаталось аршинными буквами. Билеты на ее выступления продавались втридорога. Среди поклонников ее таланта были многие деятели русской культуры - Л.В.Собинов и Ф.И.Шаляпин, критики А.Р.Кугель и С.Мамонтов, композиторы Илья Сац и А.В.Затаевич, прославленные актеры Художественного театра.
Искусство Плевицкой ознаменовало резкий поворот в русской музыкальной эстраде - от салонно-театрализованного лиризма А.Вяльцевой и Н.Тамары к народному, почвенно-крестьянскому стилю. Прав был А.В.Затаевич, отметивший, что именно Плевицкая «внесла в репертуар русской популярной песни, выродившейся в форму так называемого «цыганского романса», оздоровляющий народный характер».
Вместо жеманной подделки под «цыганское» пение на эстраде зазвучала русская  речь (да еще какая сочная, правильная речь!), поплыл русский (так и хочется написать - «курский») выразительно душевный распев. Вместо надрывной лирики «разбитых сердец» - обращение к крестьянскому быту и романтическим образам национальной истории. Плевицкая  первая из эстрадных исполнителей запела о гибели «Варяга», о пожаре Москвы 1812 года, о разбойнике Чуркине, о событиях, разыгравшихся «на старой Калужской дороге» и в «диких степях Забайкалья»». Она, певица-самородок, сделала по существу революцию в эстрадной песне, обратив ее к более массовой аудитории. Это она, Дёжка из-под Курска, сумела охватить широкий круг тем, способных волновать миллионы людей.
Можно только представить себе, как она пробивалась на эстраду, если и тогда (да и сегодня!) так непривычны обращения певицы к социально окрашенным сюжетам, к мотивам деревенского или даже фабричного быта, окрашенным трогательной симпатией к обездоленным. Аудитории эстрадных концертов (и миллионы слушателей грампластинок) услышали из уст Плевицкой песни-баллады о замученном тяжким трудом кочегаре («Раскинулось море широко»), о несчастных каторжниках, угоняемых в ссылку («Когда на Сибири займется заря»), о горестях фабричного люда («Дума ткача»), о смерти бедной крестьянки («Тихо тащится лошадка»). И ведь Плевицкая исполняла подобного рода песни не только перед народом, но и в аристократических салонах.
Живой артистизм и неподдельное национальное своеобразие ее пения покоряли (и покоряют сегодня!) многих. «Песни Плевицкой, - восторженно писала одна из Западных газет, - для национального самосознания и чувства дают в тысячу раз больше, чем все гунявые голоса всех гунявых националистов, взятых вместе». Написано почти сто лет назад, а как актуально звучит и сегодня!..
Конечно, тернист путь таланта в России… Но настоящий талант ни убить, ни задушить, ни запачкать грязью нельзя. (Это не говорит о том, что таланту помогать не нужно… Очень нужно, ибо посредственность пробьется сама. И у Плевицкой осенью 1909 года появился крестный отец в искусстве).
 Годы, проведенные Плевицкой в унизительной атмосфере кафешантанов, где артисты выступали ночью, под звон бокалов и пьяные выкрики кутил, не смогли погасить в высокоодаренном «Курском соловье» подлинного вдохновения. «Я не могу защищать увесилительных мест, там много зла, - рассказывала позднее Плевицкая. - Но должна сказать, что встречала и там совершенно чистых, хороших людей, и никакая грязь их не касалась… Больше половины хора были честные труженики и скромные люди, а остальным, правда, все было трын-трава. Кабак - что и говорить, скользкий путь, круты повороты, крепко держись, а не то, смотри, - упадешь».
Так вот, о «крестном отце» Плевицкой… Осенью 1909 года, в дни нижегородской ярмарки, Плевицкая выступала в Нижнем Новгороде, в ресторане Наумова. Ей обычно приходилось завершать эстрадную программу в половине первого ночи. Силою своего дарования она мгновенно умиротворяла разгулявшуюся публику. «Когда на занавес выбрасывали аншлаг с моим именем, зало смолкало, - рассказывала великая певица. - И было странно мне, когда я выходила на сцену: предо мной стояли столы, за которыми вокруг бутылок теснились люди. Бутылок множество, и выпито, вероятно, немало, а в зале такая страшная тишина… У зеркальных стен, опустив салфетки, стоят, не шевелясь, лакеи, а если кто шевельнется, все посмотрят, зашикают. Такое необычайное внимание я не себе приписывала, а русской песне». (Уже тогда в репертуаре Плевицкой были и «коронный» ее номер - «Ухарь купец» на стихи И.Никитина и печальная песня «Тихо тащится лошадка», рисующая деревенские похороны. Трогательные песни-повествования неизменно вышибали слезу у слушателей и захватывали даже равнодушных к народной песне.
В один из таких вечеров Плевицкую услышал Л.В.Собинов, приехавший на гастроли в Нижний. Его поразила артистическая мощь, столь необычная для «кафешантанной» примадонны. «Заставить смолкнуть такую аудиторию может только талант. Вы - талант, - сказал он певице и тут же пригласил ее выступить вместе с ним на благотворительном концерте в местном театре. «Много тогда шипели по этому поводу, писала Плевицкая, - но пела я с успехом».
Так при содействии прославленного оперного премьера , своего «крестного отца» в искусстве Л.В.Собинова Плевицкая вышла на большую эстраду. Была ли это простая случайность? Не думаю. Кажется, небеса соединили их в тот осенний вечер…. Божье Провидение… Собинов и вполседствии заботливо следил за успехами своей «крестницы», советовал ей учиться пению и отмечал ее дарование: «По-моему, все имеет право на существование, что сделано с талантом, - писал Собинов. - Возьмите Плевицкую… Разве это не яркий талант-самородок? Меня чрезвычайно радует ее успех, и я счастлив, что мне удалось уговорить Надежду Васильевну переменить шантан на концертную эстраду».
Годом позже, когда Плевицкая уже с триумфом пела на самых ответственных эстрадах Москвы и Петербурга, ее тепло приветствовал Федор Иванович Шаляпин. «Не забуду просторный светлый покой великого певца, - писала в своих воспоминаниях Плевицкая, - светлую парчовую мебель, ослепительную скатерть на широком столе и рояль, покрытую светлым дорогим покрывалом. За той роялью Федор Иванович в первый же вечер разучил со мной песню «Помню я еще молодушкой была». На прощание Шаляпин отечески напутствовал певицу: «Помогай тебе, Бог, родная Надюша. Пой свои песни, что от земли принесла, у меня таких нет, - я слобожанин, не деревенский». Всю жизнь Плевицкая хранила у себя драгоценную фотографию с дарственной надписью: «Моему родному Жаворонку, Надежде Васильевне Плевицкой, - сердечной любящий ее Ф.Шаляпин».
ЧЕРНАЯ МЕТКА ГПУ
 
Почти нет сведений об артистической деятельности Надежды Васильевны в годы революции и гражданской войны. Известно лишь, что она неоднократно выступала перед бойцами Красной Армии в родном Курске, затем в Одессе.
Что касается Курска, то сообщения о выступлениях певицы весной и летом 1918 года в революционном Курске встречаются в тогдашних газетах. Сообщалось, например, что «в театре Пушкинского сада состоится последний в текущем сезоне концерт артистки-курянки Н.В.Плевицкой, которая на этот раз включила в программу… хороводные песни, записанные в родном ей селе Винникове…»
Но вот на материалах «Одесских гастролей Плевицкой», думаю, нужно остановиться несколько подробнее. Мне кажется, отсюда потянулась ниточка ГПУ к великой певице, которая впоследствии и сплелась в удавку.
Известно, что Плевицкая пела перед революционным гарнизоном Одессы. Игорь Нежный в своих воспоминаниях указывает, что популярная в Одессе Иза Кремер «привлекла к бесплатным концертам для личного состава комендатуры Надежду Плевицкую и других знакомых актеров и актрис». И тут на поверхность всплывают обрывочные сведения об отношениях Плевицкой с комиссарами Домбровским и Шульгой.
Об этих «отношениях» вдруг со слов некоего «бывшего белогвардейского деятеля» (скорее всего фигуры, подставленной ГПУ) подробно узнает французский суд аж через двадцать лет после одесских гастролей певицы. Как «тяжкое преступление» вменяется Надежде Васильевне и бесплатное выступление перед бойцами Одесского гарнизона. Суд Франции находит достаточным доказательства связи Плевицкой с органами ГПУ.
На самом деле вины своей на суде Плевицкая не признала. Да её и не было! ГПУ сфабриковало «дело» Плевицкой и ее мужа - генерала и видного деятеля Русского общевойскового союза (РОВС) генерала Н.В.Скоблина. Советские органы, считавшие Плевицкую и Скоблина «предателями социалистической родины», в прямом смысле слова «подставили» под удар сперва фигуру белогвардейского генерала, указав французским властям, что «завербовали Скоблина в 1931 году». А в 1937 году Н.В.Скоблин организовал похищение начальника РОВСа генерала Е.К.Миллера, попал под подозрение и был вынужден бежать из Франции.
Вместо него взяли а арестовали жену Скоблина - Надежду Плевицкую. К этому времени белая эмиграция узнала еще об одном таланте Плевицкой - литературном. В 1925 году в Берлине выходит ее первая книжка «Дёжкин карагод», а в 1930-м, в Париже, книга воспоминаний «Мой путь с песней». Как известно, Плевицкая музыке не училась - это был природный  золотой самородок. Самой высокой пробы - почти неземной чистоты. Но она, не зная нотной грамоты, сочинила и с успехом исполняла в своих концертах песни собственного сочинения «Золотым кольцом сковали», «Песня солдатки» и многие другие. Аккомпаниаторы записали эти песни композитора Плевицкой.
Но французский суд присяжных осудил великую певицу на 20 лет тюрьмы. В тюремной камере города Ренн она и умерла 21 сентября 1940 года.
Открывая мемориальную доску в Курске на доме, где некоторое время жила Надежда Плевицкая, автор этой доски, народный художник России Вячеслав Клыков сказал:
- Это всё грязная ложь, что Надежда Васильевна Плевицкая была агентом ГПУ и способствовала похищению генерала Миллера. Чудовищная ложь ГПУ, которая уничтожила физически Надежду Плевицкую. В 2006 году в Москве выходит документальная книга, которая подробно рассказывает о том, как ГПУ сфабриковало «дело Плевицкой». Но уничтожив ее физически, они, как ни старались, не смогли убить память народа о великой русской певице.
Адвокат подсудимой в своей защитной речи утверждал: «Все эти люди кричат, захлебываясь: «Распни её!» Но нет ни одного документа, уличающего Скоблина и Плевицкую в том, что они были советскими агентами».
Французский суд присяжных, несмотря на отсутствие прямых улик, признал Плевицкую виновной и приговорил ее к двадцати годам катаржной тюрьмы с последующей высылкой за пределы Франции. Вся печать того времени возмущалась таким несправедливым приговором. Казалось, что ложь победила…
 Но Память - жива! Жива несмотря ни на что…. Как несмотря ни на что жива русская народная песня, с которой с гордо поднятой головой прошла  певица из-под Курска Надежда Плевицкая, гордившаяся тем, что она - русская.
Память о Надежде Васильевне жива не только в родном селе Винниково, что само по себе естественно и понятно. Как не старались вчеркнуть из истории русской национальной культуры это великое имя, сегодня о Плевицкой узнают тысячи людей во всем мире.
В 2005 году в Курске с большим успехом прошел второй Всероссийский  конкурс русской песни имени Надежды Плевицкой. (Раз был второй, значит, будет и третий, пятый, десятый…). К Всероссийскому конкурсу был приурочен лицензионный выпуск Международным Фондом славянской письменности и культуры диска Плевицкой «Память сердца» - «Лебедушка». При помощи цифровой реставрации были возрождены лучшие песни Плевицкой «Лебедушка», «По старой Калужской дороге», «Ухарь-купец», «Тихо тащится лошадка», «Золотым кольцом сковали», «Белилицы, румяницы вы мои», «Наша улица - зеленые поля» и другие.
Жива память народная об истинно народной певице. Потому-то я и назвал главу о Плевицкой, используя глагол настоящего времени: «Надежда Плевицкая живет в Соловьиной Стране».


«ВСТАНЬ, ПРОЙДИСЬ СО МНОЙ РОДНАЯ…»

Это название одной из песен Надежды Васильевны, которая записана на вышедшем  недавно компакт-диске Плевицкой. Реставраторам удалось передать глубину и силу голоса «русского жаворонка» и «курского соловья».
Но с новой силой имя Плевицкой зазвучало на Всероссийском конкурсе исполнителей русской песни, который состоялся в Курском драматическом театре имени А.С.Пушкина и в селе Винниково в сентябре 2005 года.
Конкурс великой курянки собрал  исполнителей русской песни - из многих уголков России - Курска, Воронежа, Уфы, Калининграда, Москвы и Московской области… И везде помнят и знают нашу Надежду Плевицкую.
И на открытии II конкурса исполнителей русской песни имени Надежды Плевицкой много хороших сокровенных и искренних слов в адрес великого Таланта говорили председатель жюри Александра Стрельченко, певица Надежда Крыгина, многие деятели культуры, музыканты, композиторы…
А на сцену поднимались все новые и новые конкурсанты. И большинство из них были молоды. Некоторые совсем юные. Значит, у русской народной песни,  - несмотря на «фабричную раскрутку» шоу-бизнеса, выдающего «пустышки-однодневки» за шедевры песенного искусства, - есть будущее.
- Нельзя народу без своей песни, - сказал Вячеслав Клыков.- Без возрождения русской народной песни невозможно духовное возрождение нации. Возрождение русской песни началось на Курской земле.



 ПРАЗДНИК РУССКОЙ ПЕСНИ

…В тот солнечный и теплый день долгого бабьего лета  Винниково встречало гостей со всей России. Село Винниково, в котором прошло детство певицы, расположено всего в нескольких километрах от Курска. Здесь еще в конце 19 века в полной мере сохранялись богатейшие традиции среднерусского песенного фольклора: солдатские героические песни, театрализованные свадебные обряды, круговые хороводные пляски (карагоды) с веселыми прибасками и гармошечными наигрышами. Винниковские мужики были потомками «однодворцев» - госудасртвенных крестьян - и очень гордились своим «высоким происхождением» ( в сравнении с бывшими крепостными - «хамами»). Отсюда и особенности их песенного репертуара, сохранившего следы древнего боярского быта и городской культуры ХVII века. Исследователи песен Курской области утверждают, что старинные напевы, упоминаемые в воспоминаниях Плевицкой, и ныне продолжают жить в памяти старых курян. Красота и свежесть этой самобытной ветви русского фольклора, утвердившейся на «засечной черте», близ южной окраины Московской Руси, не померкли и в наше время. (Пример тому небывалый всемирный успех «Курских песен» Георгия Свиридова, о которых я расскажу чуть ниже).

Автобусы с народными хорами, танцевальными коллективами, с солистами-вокалистами все пордъезжали и подъезжали к школе, которая, как я уже говорил, стоит на фундаменте «Дёжкиного дома».

У памятника Надежде Плевицкой фотографировались участники конкурса и выступавшие вне конкурсной программы.
На сцене, на фоне синевы ясного неба - большой портрет певицы. И невольно вспомнились слова из ее воспоминаний: «…Если я умею немного читать и писать, то потому лишь, что горькими слезами выпалакала у матери разрешение ходить в школу». Да, трехклассным сельским церковно-приходским училищем и ограничилось ее общее образование. Красочный быт родной деревни - свадьбы, престольные праздники, девичьи карагоды, песни, звучавшие в дни жатвы и молотьбы, - навсегда запечатлелся в памяти одаренной Богом девушки. Талант к русской песни унаследовала она от матери, природной «певуньи-игруньи», и от отца, бывшего николаевского солдата.

Об этом вам самым подробным образом расскажут в школьном музее Надежды Плевицкой, где за многие годы собраны уникальные документы и экспонаты. И куда - уж точно! - «не зарастет народная тропа».

История самого музея во многом показательная для Соловьиной Страны. В 1958 году, когда имя Плевицкой в истории советского искусства было под негласным запретом и власти делали все возможное, чтобы стереть эту фамилию из памяти поколений, в Винниковской сельской школе был (вопреки всему!) создан уголок, рассказывающей о сложной творческой судьбе Надежды Плевицкой. Каким-то чудом эту инициативу не «прихлопнули» в самом начале, и уголок в 1972-м году перерос в музей Надежды Плевицкой. Он был (да и остается) единственным музеем не только в Курской области, но и в мире великой певицы. (У истоков его создания стояла учительница истории Лидия Сергеевна Евдокимова).

В сентябре 2005 года, на песенном празднике в Винникове, я познакомился с учителем истории Олегом Анатольевичем Евдокимовым, который сегодня ведет всю научную и поисковую работу народного школьного музея. Олег Анатольевич - далекий родственник Надежды Плевицкой. Но в подвижнической работе он руководствуется не родственными чувствами, а «долгом гражданина России», как он говорит.
- Вместе с ребятами собираю материал в архивах, - рассказывал молодой хранитель уникального фонда. - Есть множество фотографий, репродукций картин, на которых запечатлена Плевицкая. Есть редчайшие пластинки, сохранившие голос «курского соловья». Вот деревянный брусок от ее родного дома. Теперь он экспонат музея.
Совсем недавно Олег Анатольевич в церкви родного села отыскал  в толстой амбарной книге запись, датированную 8 ноября 1917 года. Эта дата подтверждает второй брак Надежды Васильевны: «Подпоручик гренадерского полка Юрий Юрьевич Левицкий обвенчался с Надеждой Васильевной Плевицкой».
- Собираем материалы буквально по золотым крупицам, - говорит О.А.Евдокимов. - Помогала собирать материалы московская писательница И.Ракша, московский музыковед Н.Нестьев, ростовчанин М.Мангушев, курские краеведы Ю.Бугров и П.Дорошев, курский музыковед И.Татарская.

Сегодня  великая Плевицкая возвращается в Россию… И сделано это не без усилий государственной власти Соловьиной Страны, всей курской общественности.
- Нет, она не была знаменитой на всю Россию, - говорят винниковцы. - Она такой же знаменито и остается.
Хоры, оркестры русских народных инструментов, самодеятельные народные коллективы буквально из всех районов Курской области один за другим менялись на сцене.

Вот эта молодая конкурсантка (на фото слева) сказала, что выступать под портретом Надежды Васильевны Плевицкой, перед такой большой аудиторией, которую вобрал в себя «зеленый зал» праздника, - очень почетно и ответственно. Тут «халтура» не проходит. Да и не рискнет никто вынести на суд зрителей области, именитым гостям со всей России «дешевую подделку». Здесь - все только настоящее. «Натуральное», - как сказали бы диетологи.
Сюда творческие коллективы едут как на свой главный экзамен: состоялись или нет? На моих глазах к народной артистке России Александре Стрельченко подходили целыми хорами и просили прослушать их коллектив, так сказать, вне программы… Спускались в зеленый лог, что в Мороскином лесу, и пели «акапелльно», то есть без аккомпанимента. И как вдохновенно пели на «Дёжкиной земле»!..

…Целый день играл, водил курский карагод, пел и радовался жизни Праздник русской песни в Соловьиной Стране. Мотивы Любви летали над легендарной  Страной. Что ни песня, то - человеческая  история любви. Или шуточная зарисовка. Или - драма. Как в жизни Надежды Плевицкой. Как вообще  в жизни…





О «СОЛОВЬИНОЙ ТРЕЛИ»
И «ЖИВОЙ ВОДЕ»



В 30 километрах от Курска, на трассе Курск-Рыльск, стоит  деревня Дичня. Каждый год, в начале июня, когда в живописнейших местах под Дичней раздаются соловьиные трели, в этот созданный Богом уголок съезжаются барды России.
Вот здесь, на берегу Сейма, ставят они свои палатки, расчехляют гитары - и под голубым небом Соловьиной Страны открывается традиционный фестиваль самодеятельной песни с поэтическим названием «Соловьиная трель».
Места здесь настолько красивые, что, как меня уверяли, полюбоваться красотами на своих «тарелках» прилетают даже «инопланетяне». (По крайней мере, после съемки излучины Сейма, где проходит фестиваль бардов, на одном из снимков я заметил что-то отдаленно напоминающее НЛО, такую серенькую «тарелочку», похожа  она на НЛО или нет - решайте сами).
Считайте это метафорой, потому как не «тарелки» меня интересовали, пусть и летающие. Фестиваль авторской  песни проводится каждый год в период соловьиных концертов. Так что природный певец - курский соловей - будто соперничает с авторами и исполнителями своих песен, которые раз в год, как я уже сказал, в начале июня, приезжают сюда из многих городов и весей России.
А вот в этом кафе с названием  «Соловьиная трель», находящемся в Дичне, в свое время бывали самые именитые барды России. В свое время сиживал здесь после фестиваля и популярный бард Юрий Кукин, автор широко известной в России песни «А я еду за туманом…».
Юрий Кукин, проехавший тогда по многим местам Соловьиной Страны, удивлялся:
- Я пил воду из Святого источника в Коренной пустыни, из Святого колодца Свято-Николаевского Рыльского монастыря, тут, в Дичне,  пил эту воду, - рассказывал он, - и всюду удивительная на вкус вода. Прямо «живая вода» из курских Святых колодцев.
На этой странице я поместил всего два своих снимка Святых источников родниковой воды - в Коренной пустыни (слева) и во Льгове (справа). Только два из сотен серебряных по своим качествам, хрустальным по чистоте источникам питьевой воды, вкуснее которой (знаю по своему опыту) нет во всем мире.
Сколько вообще в Курской области таких удивительных родников с «живой водой»?
Очень много. Есть они и в Курском районе, есть под Железногорском, где, казалось бы, вода должна быть бурой от переизбытка железа - ан, нет, чиста как слеза ребенка. В последние годы на местах стали эти «Святые колодцы» обустраивать. В Большесолдатском районе, например, с любовью и старанием обустроили свыше 20 родников.
Слова «родник», «род», родня», «РОДИНА» - все от одного корня, от рода человеческого. Из этих родников своей малой родины черпают неизмеримые и неизбывные творческие силы таланты Соловьиной Страны.

ИСТОК ВСЕГДА У РОДНЫХ КОРНЕЙ…

В той же Дичне, в глубине соснового леса, притаился православный детский оздоровительный лагерь «Исток». Его ведомственная принадлежность - Курская епархия. Сюда на летние каникулы, как в обычный летний детский лагерь, съезжаются ребята со всего Курского края. Лагерь - обычный, да необычный, если приглядеться к его жизни.

День здесь начинается с утренней молитвы.  Вместо начальника лагеря - настоятель. Последнее время настоятелем была вдова отца Георгия, настоятеля Успенского храма в Курчатове, матушка Елена.
- По распорядку дня, - рассказывала мне матушка Елена, - наш детский лагерь мало чем отличается от обычного оздоровительного лагеря. Подвижные и обучающие игры, спортивные состязания, увлекательные походы по живописным местам - всё это есть. Но вместе с тем мы не забываем о духовном воспитании ребят. Они много читают, учат молитвы, изучают Закон Божий. Устраиваем мы и свои крестные ходы. И все они с удовольствием поют  в нашем лагерном хоре. Учу их петь красиво и правильно.
В небольшой лагерной часовне ребята спели мне «Богородица-дева, радуйся» - и я был поражен стройному многоголосию. Оказалось, что многие ТАК запели именно в «Истоке».
- Матушка Елена научила, - пояснили они мне.
И еще с увлечением рассказали историю, как перед крестным ходом замироточила икона Пресвятой Богородицы. Этот факт подтвердил мне весь лагерь.
- Многие наши питомцы потом пишут письма, благодарят за интересно и с пользой для себя проведенное время в «Истоке», - добавила настоятельница «Истока». - Выражают желание приехать сюда на следующее лето.
Убежден, что духовность нельзя «учредить» по министерскому указу или приказу. Нужно, прикоснувшись к нашим истокам, создать такую нравственную атмосферу, чтобы душа ребенка раскрылась навстречу благим начинаниям духовника. А такового духовного наставника, как матушка Елена, еще поискать нужно. Редкой доброты души человек. Опытный педагог. Потому к ней и тянутся дети. И плоды радуют наставников.
Тут опять нужно говорить о животворящем источнике, «святом колодце души», который воистину бездонный, если человек Любит и Верит.
Но порой  человечество не там и не то, наверное, ищет. Потому и тщетны его потуги, обрести «эликсир вечной молодости»…

Я листал древние тексты, говорившие о какой-то «воде вечной жизни». Знаю, что традиция эта существовала у африканских народов, и у народов Америки. У славян она жила в форме преданий о «живой воде». Русские былины помещают источник живой воды на  сказочном острове Буяне… А источники «живой воды» - рядом.  На твоей малой родине. Но только он питает творчество.

ФАТЕЖ

Фатеж чем-то созвучен Китежу.. Город Фатеж - град Китеж… Завораживает звучание.
 Население современного Фатежа  не велико: всего-то около 5,8 тысячи человек. (Для сравнения скажу, что в 1897 году здесь проживало примерно столько же - 5 тысяч).
Основан Фатеж в 17 веке как однодворческое село. В 1790 - преобразовано в уездный город Курского наместничества (затем - губернии).

О странном названии - Фатеж - существует несколько версий. Мне симпатична только одна…
Как-то через это однодворческое село  в своем экипаже ехала императрица Екатерина (любят в Соловьиной Стране вспоминать Катю и её просвещенный век). И была у Екатерины II в карете её любимая собачка - Фатька. Ну, имя ей такое дали, кличку собачью.
Ехали они, значит, ехали… И не заметили бы, как проехали это место без названия. Но тут любимая собачка, которую поглаживала императрица, - хвать за палец государыню.
Та слегка поддала мопсу, досадливо проговорив:
- Вот фатеж какой!.. (То есть Фатька, которая хватает за палец).
- Фатеж, - кивнул кучер. - Истинный Фатеж, матушка…

В исторические байки можно верить. А можно и не верить. Байке от этого не прибудет и от нее не убудет. (А согласитесь, исторический анекдот придуман людьми «не без искры», потому и дожил до наших дней).

Если говорить языком истории, то в 18 - начале 19 веков в Фатеже велась торговля пенькой, зерном, медом, салом, воском. В конце 19 века в Фатеже появились две каменные церкви. (Если ехать через Фатеж, то обязательно будете проезжать Тихвинский храм, построенный в 1842 году).
В 19 веке в Фатеже были открыты женская прогимназия, два начальных училища, земская больница, действовали 29 (!) фабрик и заводов (данные на 1899 год). Действовали два водочных завода, четыре маслобойных, завод искусственных минеральных вод, 21 пенькопрядильных предприятий. В 1926-ом заработал пенькозавод.

Герб Фатежа высочайше был утвержден 8 января 1780 года.
« В верхней его части - герб Курский… В нижней части, разделенной надвое, из которых в первой в красном поле ружье, а во второй в зеленом поле - золотая борона, для того, что жители онаго суть старинные воины, упражняющиеся в свободное время в хлебопашестве, для чего и в гербе военное орудие с орудиями тщательного хлебопашца соединено».

Ну, если в хлебопашестве фатежане упражнялись в свободное от воинских занятий время, как сказано в описании герба, то можно предположить, что «воины они были хоробрые», под стать своим предкам-ратникам, о коих в летописях весьма лестно отзывались беспристрастные  летописцы.
22 октября 1941 года немцы оккупировали Фатеж, но 2 февраля 1943 года этот старинный городок, занимавший стратегическое положение, был освобожден Советской Армией. И этот день фатежане всегда торжественно отмечают, как самый светлый день в истории своего древнего города.

«ТАКИМИ МЫ БЫЛИ И
В ВОЗДУХЕ, И НА ЗЕМЛЕ»

Как-то мне довелось прочитать одно «современное исследование» одного западного историка (имя его не хочу упоминать, дабы не создавать бесплатную рекламу). Так вот, это горе-историк, не нюхавший никогда пороха, утверждал, что русские летчики во время Второй Мировой войны не являлись «асами», а лучшими летчиками были немцы, англичане и американцы.
Во как! Всё с ног - да на голову!..
Читая многочисленные воспоминания участников легендарной Курской битвы, которая, по словам верховного главнокомандующего И. Сталина, «поставила немецко-фашистскую армию перед катастрофой», у нас сложилось впечатление, что это было величайшее танковое сражение.
А разве летчики стояли в стороне?
Немецкий генерал, командующий в 43-м 6-й  пехотной дивизией, Г.Гроссман писал: «Русские применили такое количество самолетов, какого мы никогда на востоке еще не видели».
Советский летчик Г.Бабенко, сбивший в боях на Курской дуге три самолета противника, вспоминал о тех днях, когда его 30-й гвардейский истребительный полк в составе 1-й гвардейской истребительной дивизии с марта 1943 года базировался на аэродроме у деревни Ржава в 7 километрах севернее Фатежа.
На курскую землю наши летчики прибыли после полного укомплектования летным составом и самолетами «Р-39» (американская «Аэрокобра»). Советские летчики прекрасно освоили американскую «Кобру» и в небе над Фатежом били врага умело, с наименьшими для себя потерями.
Немцы не раз пытались прорваться по шоссе Орел-Курск и ударить по нашей группировке. Страшно подумать, что было бы тогда… (К счастью, история не знает сослагательного наклонения). Прорвать нашу оборону во многом не дали наши доблестные «соколы», воевавшие лучше (а значит, эффективнее) немецких ассов.
Вот что писал  гвардии полковник в отставке Г.Бабенко в своих воспоминаниях: «…Мужества, боевого и летного мастерства моим однополчанам было не занимать. Гвардии старший лейтенант А.И.Горгалюк при появлении фашистских бомбардировщиков во главе дежурного звена взлетел с аэродрома у Фатежа и перехватил головную группу вражеских самолетов. В первую очередь он атаковал и уничтожил флагмана группы, затем устремился на второй бомбардировщик, и также сбил его. Ведомые в это время завязали бой с другими бомбардировщиками противника и истребителями прикрытия. При атаке третьего бомбардировщика Горгалюк поджег правый мотор «юнкерса», но в этот момент был атакован шестеркой немецких истребителей и получил тяжелое ранение. Кровь залила лицо, ничего не видя, он выбросился с парашютом и приземлился в расположении наших войск. Долго лечился, но зрение отважного офицера восстановить не удалось.
В сентябре 1943 года гвардии старший лейтенант А.И.Горгалюк был удостоен звания Героя Советского Союза»…Гвардейцы-авиаторы полка внесли свой достойный вклад в срыв последней попытки противника прорваться по шоссе Орел-Курск. Также успешно действовали они и в последующем контрнаступлении войск Центрального фронта».


Будто это о них, летчиках с аэродрома из-под прифронтового Фатежа, писал Владимир Высоцкий в своей «Песне летчика»:

Мне в хвост вышел «мессер», но вот задымил он,
Надсадно завыли винты, -
Им даже не надо крестов на могилы -
Сойдут и на крыльях кресты!

Обильно полита кровью защитников Родины фатежская земля… Десятки братских захоронений, памятников воинам-героям… И Дом композитора Свиридова.
Этот Дом гениального композитора современности становится в Фатеже главной достопримечательностью.


СТРАНА СВИРИДОВСКИХ ЗВУКОВ

Начну, как это принято, с титулов…
Народный артист СССР (1970), Герой Социалистического Труда (1975), секретарь Союза композиторов СССР (1962-1974), первый секретарь Союза композиторов РСФСР (1968 - 1978), почетный гражданин г.Курска (1982), лауреат Ленинской (1960) и Государственной (1946, 1968, 1980) премий Георгий Васильевич Свиридов родился в Фатеже, вот в этом доме:

Конечно же, Георгий (Юра) появился на свет, как и положено, в чем мать родила и без титулов.   Родился будущий композитор  3 (16) декабря 1915 года в семье заведующего фатежской почтой. Мать и дед по материнской линии - учителя, дед (по отцовской линии) - крестьянин. Среда благоприятствовала развитию музыкального дарования юноши: его бабушка пела в церковном хоре, знала много курских песен.
Пройдитесь по Фатежу, послушайте в  начале июня в зарослях кустов  по берегам Усожи   курского соловья… И вы поймете, что эта талантливая птаха изначально была учителем Юры Свиридова…
 Детская память все впитывает в себя, как сухая губка. К тому же известной певуньей в Фатеже была бабушка Георгия, жившая за тихой Усожей.
В 1919 году погиб отец Георгия. Гражданская война не щадила ни правых, ни виноватых… (Это трагическое событие позже получило свой отзвук в седьмой части «Поэмы памяти Сергея Есенина», которая так и называется «1919 год» и рисует картину разрухи, опустошения и прочих бед в родном краю).
Давно подмечено, что если человек талантлив, то он одарен во многом…. С семи лет Георгий начал увлекаться поэзией. Читал Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Стал изучать французский язык. Потом обратился к музыке и стал что-то сочинять на фортепиано. Так появились маленькие пьесы - «Танец», «Австрийский марш», а затем «Закат» на слова Языкова и «Три ключа» на стихи Пушкина.
Разве можно было остаться равнодушным вот к такому закату солнца, который не раз наблюдал маленький Георгий?:

Затем он увлекся импровизацией -  предтечей  любого творчества. В 1924 году осиротевшая семья переезжает в Курск. Но каждое лето Георгий неизменно ездит в Фатеж к родне. Сельская природа  его Соловьиной Страны, звуки, запахи, деревенский быт - всё отпечаталось у мальчика незабываемыми впечатления русской провинции. И всё это (потом) «нарисовалось» впоследствии музыкальными картинами в части «Молотьба» из «Поэмы памяти Сергея Есенина». Он даже ввел в оркестр «орудие крестьянского труда» в качестве ударного инструмента - «две сухие деревянные палки, ударяемые друг о друга», как сказано в партитуре.

Когда слушаешь «Поэму памяти Сергея Есенина» не могут не прийти на память стихи великого русского поэта Сергея Есенина, которые так любил Георгий:

Вижу сад в голубых накрапах,
Тихо август прилег к плетню.
Держат липы в зеленых лапах
Птичий гомон и щебетню.

Самостоятельно овладев игрой на балалайке, мальчик вскоре смог участвовать в самодеятельном оркестре, исполняя парию балалайки-секунды. Первые уроки музыки получил от Веры Владимировны Уфимцевой. Она стала не только наставником в музыкальной науке, но и близким другом.
С 1929 года он начал учиться в музыкальной школе, где преподавал замечательный профессор-педагог и пианист М.А.Крутянский. Успехи Свиридова были настолько хороши, что весь курс он прошел за три года.
В 1932 году Г.Свиридов едет в Ленинград и поступает Центральный музыкальный техникум (теперь музыкальный колледж имени М.П.Мусоргского) в класс профессора И.А.Браудо (фортепиано) и М.А.Юдина (композиция). Здесь он сочиняет много произведений в инструментальных и вокальных жанрах. Некоторые из них получили известность - звучали по радио, в открытых концертах Малого зала консерватории. Основное место занял вокальный цикл из шести романсов на слова А.С.Пушкина, завершенный в 1935 году в Курске. Они сразу стали репертуарными, а их автор - двадцатипятилетний музыкант - приобрел широкое признание. «В цикле ярко проявился свиридовский мелодический стиль, - пишет курский музыковед И.Ю.Татарская, - «прорисовка» каждого слова. В нем сердечная искренность, простота, многообразие настроений».
Автора заинтересовала главным образом не любовная лирика Пушкина, чаще всего привлекавшего композиторов, а сюжеты, которые не нашли воплощения в музыкальной классике. Для критиков были удивительны глубина и зрелость этого первого цикла.
И становилось ясно, что для композитора Свиридова «сначала было Слово»…
Через четыре года Г.Свиридов пишет на слова ленинградского поэта А.Чуркина десять песен к литературно-музыкальной композиции «Десять дней под Касторной».
В 1936 году Свиридова принимают в члены Союза композиторов. Он становится студентом Ленинградской консерватории по классу композиции профессора П.Б.Рязанова, а затем - Д.Д.Шостаковича.
В годы учебы в вузе Свиридов пишет ряд инструментальных произведений: концерт для фортепиано с оркестром, фортепианную и скрипичную сонаты, симфонию для струнного оркестра, фортепианные пьесы. Обращается он и к хоровой музыке.

 
«КУРСКИЕ ПЕСНИ» ГЕОРГИЯ СВИРИДОВА


«Курские песни», произведение  Свиридова, теперь известное музыкальной общественности всего мира, появились в 1964 году. Их созданию предшествовала фольклорная экспедиция в «Соловьиную Страну» под руководством А.В.Рудневой. Результатом её явился сборник, содержащий 60 песен.
Познакомившись с мелодиями, которые экспедиция собрала в родном крае композитора, Свиридов сказал: «Здесь все, что нужно. Композитору делать больше нечего». И он взял из сборника «самые курские», как он сказал, песни. Они были оригинальны и по мелодике, и по поэтическим свойствам настолько характерны для его малой родины - Курщины, - что в других областях страны их просто не встретишь.
Композитор расположил песни «Курской кантаты» таким образом, что получилось своего рода поэма о жизни, мечтах и судьбе женщины-курянки.
«Когда я услышала впервые «Курские песни» Свиридова, - писала А.В.Руднева, - их финальный хор, я даже не смогла точно определить чувство, какое он во мне вызвал. Было полное впечатление, будто распахнули окно и в комнату ворвался свежий ветер, свежий воздух, что-то такое чудесное, чего я давно-давно не испытывала.
«Курские песни» сразу сделали меня не только верной поклонницей, но и искренним другом музыки Георгия Васильевича. Мне даже трудно сказать, что в ней приковывает, заколдовывает, что ли».


СВИРИДОВСКИЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ

Сегодня во всем мире отмечают, что Свиридов создал свой стиль хорового письма. Тончайшие подголоски, намеки, акценты, неожиданные контрасты создают ту атмосферу, в которой мы, слушатели, легко воспринимаем слова. Причем музыкальный язык Свиридова только еще выразительнее раскрывают эти слова…
В последние годы, незадолго до смерти, он написал «Духовные песнопения и молитвы». И это не было данью «моде». Это он вынашивал в себе всю жизнь…
Когда его спросили о музыке к трилогии Алексея Константиновича Толстого, не обращена ли она к истории Смутного времени, он ответил:
«Нет, это обращение к Богу. Сначала я сочинил музыку о распятии Христа и о Богородице. А когда получил предложение написать музыку к спектаклю, я развил эти фрагменты». Вот уже более 20 лет отдано этой работе».

Музыка Георгия Свиридова и сегодня пользуется заслуженным вниманием. Она всегда молода, потому как берет свой исток из народных серебряных родников. Она - прикорневая.  Коренная И потому - вечная.
Думаю, в этом секрет и популярного  музыкального фестиваля имени Георгия Свиридова. В 2005 году  (в год 90 лет со дня рождения Г.В.Свиридова), прошел сразу в 13 городах России и торжественно закрылся 16 декабря, в день рождения композитора.
Но, пожалуй, самые интересные выступления наиболее именитых  музыкальных коллективов состоялись в Курске, где многое напоминает о Георгии Свиридове и его творчестве.
Вот музыкальное училище, которое носит имя Г.Свиридова:
В Фатеже, в недавно открывшемся для посетителей и туристов Доме Свиридова, впервые за многие десятилетия зазвучала музыка. В рамках Свиридовского фестиваля, посвященного в 2005 году 90-летию со дня рождения композитора, в стенах этого дома, где родился Георгий Васильевич, первым в Доме Свиридова выступил ансамбль «Борокко».
(фото)
А это памятник Георгию Свиридову, который был открыт осенью 2005 года, когда с большим успехом в Курске и области проходил VIII музыкальный фестиваль имени Георгия Свиридова.
(фото)
Мне довелось наблюдать монтаж памятника великому композитору (авторы курские скульпторы Н.Криволапов и И.Минин). Огромный кран сперва поставил бронзовую скульптуру на тротуар улицы Ленина, недалеко от гостиницы «Курск» (на этом месте, по словам старожилов, когда-то стоял дом, в котором жил Г.Свиридов). И так получилось, что, прежде чем навсегда занять свое законное место на пьедестале, бронзовый монумент будто «обозрел» столицу Соловьиной Страны, где родился, окреп и стал воистину великим, прильнув к самым корням народной жизни, его Божий Дар - Талант редкостной хрустальной чистоты. Такой чистоты, что его уже не замутят никакие идеологии, новомодные идеологические контексты. Гениальные музыка Свиридова - выше и сильнее всего наносного, пенного, чуждого подлинному искусству.
Мы просто слушаем и наслаждаемся его Музыкой… Как слушают Моцарта. Или Баха, забывая о времени, в котором жил композитор, о тех политических страстях, о национальности творца…
Потому что, как говорил сам Свиридов, - «это обращение к Богу», музыка  от народа и о народе,  рассказ о Христе и Богородице… Обращение к Вечному дано далеко не каждому… И не каждый получает от него пропуск в вечность.

…Мне запомнился рассказ юного хориста из знаменитой капеллы мальчиков под руководством Леонида Баклушина. С горящими  глазами он  рассказывал курянам, как встречали в далекой Америки «Курские песни» в исполнении их хоровой капеллы… Восторженно встречали!
 

КУРЧАТОВ


Город Курчатов возник в связи со строительством Курской АЭС, которая начиналась как Всесоюзная ударная комсомольская стройка, куда съезжались атомостроители со всего СССР.
25 апреля 1983 года поселок Курчатов был преобразован в город областного подчинения. К этому времени здесь бурлила жаркая работа. В город, на Всесоюзную ударную комсомольскую стройку ехали из Молдавии, Украины, Сибири, Урала, черноземных областей. И так получилось, что для 48 тысяч курчатовцев родным домом стал самый молодой город  Соловьиной Страны - Курчатов.

Курчатов не только самый молодой, но и один из самых красивых городов Курской области. В становление его неповторимого «лица» внесли вклад многие архитекторы, но, пожалуй, не ошибусь, если среди «многих» выделю все-таки архитектора Александра Николаевича Воскобойникова.
Он же является архитектором построенного в начале 90-х годов методом «народной стройки» храма Успенья Пресвятой Богородицы. В 1996 году прект получил первую премию.
 Если вы въезжаете в Курчатов со стороны Курска, то храм будет у вас с левой стороны. Храм не только внешне украсил молодой город, но и занимает видное место в нравственном воспитании курчатовцев.
Воскобойников приехал в Курчатов в 1985 году, когда атомоград уже имел статус города. До этого он возглавлял группу архитекторов института «Астрахансельхозпроект», в 1983 году был удостоен за проект центральной усадьбы совхоза «Астраханский» премии Совмина СССР и золотой медали ВДНХ СССР.
В соавторстве с архитектором В.Б.Смахтиным он осуществил в Курчатове следующие проекты: главный вход стадиона «Энергетик» (1990), детский сад № 14 (1988), стоматологическая поликлиника на проспекте Коммунистическом (1989), магазин продтоваров «Кооператор» и другие гражданские здания.
Курчатов расположен всего в трех километрах от Курской АЭС, на левом берегу Сейма.  Протяженность города с запада на восток - всего 4,5 километра, с севера на юг - 800 метров. Средний возраст жителей города - 29 лет. В городе курских энергетиков рождаемость значительно превышает смертность населения.
Жилой фонд города Курчатова включает  150 домов. В городе работают шесть общеобразовательных школ и одна вспомогательная школа, открыты филиалы технических колледжа, курских вузов, других учебных заведений. В Курчатове есть современный Дворец культуры , молодежный клуб «Комсомолец», пять библиотек и школа искусств.
Татьяна Ивановна Меринова, директор Курчатовской централизованной библиотечной  системы,  утверждает, что по числу читателей на душу населения Курчатову нет равных в России… Курчатов опровергает утверждение, что молодое поколение перестало обращаться к книге как к источнику знаний. Многочисленные библиотеки  никогда не пустуют. Практически  каждый третий житель Курчатова  записан в  библиотеку.  Недаром  выпускники курчатовских школ - самые «проходные» в вузы страны и Курска. И дело тут, наверное, не в количестве медалей, а в знаниях, которые дают книга и школа.
Курской атомной станцией построен спорткомплекс «Энергетик» со стадионом на 5 тысяч мест, тремя спортзалами и плавательным бассейном с дорожками олимпийского стандарта. Работает школа борьбы и восточных единоборств. В спорткомплексе действуют секции по 10 видам спорта - фехтованию, дзюдо (в этих видах спорта курчатовцы добились больших  успехов на всероссийских и международных соревнованиях. Культивируется футбол, теннис, тяжелая атлетика. Медали высочайшей пробы привозили в свой город кик-боксеры, дзюдоисты и каратисты Курчатова. На базе спорткомплекса проводились Олимпиада атомных станций России, различные соревнования Российского масштаба. В бассейне спорткомплекса не раз тренировалась олимпийская сборная страны по плаванию.
В 15 километрах от Курчатова расположена главная здравница Курской атомной станции - санаторий-профилакторий «Орбита», оснащенный самым современным оборудованием. Он производит лечение самых различных заболеваний по уникальным медицинским технологиям: это и лечение пчелиным ядом, продуктами пчеловодства, иглоукалыванием, дыхательными упражнениями в солевой пещере и т.д.
Ведутся работы по достройке Дворца культуры и административно-хозяйственного центра на площади Свободы.
Вырисовывается  из проекта давно задуманная набережная, что возводится строителями на берегу рукотворного Курчатовского моря.
Многочисленные гости Курчатова в один голос отмечают чистоту и ухоженность улиц  города.


КУРСКАЯ АТОМНАЯ ЭЛЕКТРОСТАНЦИЯ


Туристы, которые желают побывать в Курчатове и посмотреть своими глазами на одну из самых крупных в Европе атомных станций - Курскую АЭС - всегда желанные гости в атомограде. Сегодня чуть ли не каждый день в информационно-аналитическом Центре Курской атомной электростанции (он открыт в 2002 году) бывают школьники, студенты из курских вузов, гости из ближнего и дальнего зарубежья - все, кого интересует история, настоящее и будущее отечественной атомной энергетики, проблемы ее надежности и безопасности. Не раз здесь встречали самых высоких гостей -  председателя Государственной Думы России Б.В.Грызлова, губернатора Курской области А.Н.Михайлова, президентов и вице-президентов концерна «Росэнергоатом», куда входит Курская АЭС, высокопоставленных работников Федерального Агентства по атомной энергии, международных экспертов МАГАТЭ, Канады, Японии, Франции, Германии, давших высокую оценку безопасности и надежности Курской АЭС, ее модернизированным энергоблокам.
В задачи центра входит информирование общественности о состоянии и перспективах развития атомной энергетики в целом, а также о функционировании Курской АЭС и обеспечении радиационной безопасности в районе её расположения. Центр проводит конференции и семинары (в том числе и международные) для обсуждения проблем атомной отрасли.

В 2005 году здесь успешно прошла экологическая конференция с участием общественности Курской области, депутатов Государственной и областной Думы, специалистов-экологов России и ближнего зарубежья.
В информационно-аналитическом центре открыты выставочный зал с постоянной экспозицией, посвященной атомной энергетике и Курской АЭС.
Особой популярностью пользуются два созданных музея - музей И.В.Курчатова и музей Т.П.Николаева.
Имя Тома Петровича Николаева в Курчатове известно каждому жителя города атомщиков. На доме, где он жил, висит мемориальная доска. Одна из площадей носит имя Николаева. Говорят, что именно он отвел радиационную беду от Соловьиной Страны (да разве только от нее!), когда «чернобыльский эксперимент» по развитию мощностей реактора РБМК-1000 первоначально хотели провести на Курской АЭС.
Том Николаев - это легенда Курчатова. И память о легендарной личности курчатовцы хранят свято.(фото)
Безусловно, проблемы у Курской атомной электростанции есть. Долгое время не ясна перспектива достройки энергоблока №5 - «блока высокой строительной готовности», тут срочно нужны крупные инвесторы и инвестиции. Словом, скорее было бы странным, если бы сегодня, когда атомной энергетике страны нужно доказывать свою необходимость, не было бы проблем у станции.
Официальная справка

Решение о строительстве атомной станции в 50 км западнее Курска было принято 29 сентября 1966 года. В мае 1968 года было начато строительство жилого поселка, а в июле 1971 уложен первый кубометр бетона в фундамент главного корпуса. Необходимость строительства атомной станции была вызвана быстро развивающимся промышленно-экономическим комплексом Курской Магнитной Аномалии - Оскольского и Михайловского горно-обогатительных комбинатов. Пуск первого реактора был осуществлен в сентябре 1976 года. В период с 1979 по 1985 годы были введены в строй еще три энергоблока-миллионника: блок 2 - в 1979, блок 3 - в 1983, блок 4 - в 1985 году.
 Курская АЭС уже выработала более 500 млрд. кВт-час. электроэнергии и  продолжает давать энергию.
Основным потребителем электроэнергии, вырабатываемой Курской Атомной станцией, является энергосистема «Центр», которая охватывает 19 областей, в основном, Центральной России. Около 30% электроэнергии, вырабатываемой станцией, используется для нужд Курской области.
Роль Курской АЭС в энергоснабжении Центрально-Черноземного региона трудно переоценить: 52% от общего объема вырабатываемой электроэнергии в ЦЧР производится Курской АЭС.
До 30% наполнения бюджета Курской области составляет доля станции. За три с лишним десятилетия строительства и эксплуатации одновременно с собственным развитием атомная станция под Курском полностью компенсировала региону потребленные природные ресурсы.  Она является источником и катализатором динамичного социально-экономического и культурного развития прилегающих территорий и населенных пунктов.
Основой экономики Центрально-Черноземного региона является железорудный электрометаллургический комплекс Курской Магнитной Аномалии. Комплекс дает экспортную продукцию: железорудные окатыши и высококачественные стали. Регион, как и весь Центр России, не имеет собственных источников энергетического сырья для выработки электроэнергии, и поэтому его промышленное развитие базируется в основном на электроэнергии, которые вырабатывают атомные станции.
Благодаря Курской АЭС разрабатывались и развивались Михайловский, Лебединский, Стойленский горно-обогатительные комбинаты, Старооскольский электрометаллургический и Липецкий металлургический комбинаты.
Программа развития атомной энергетики РФ на 1998 - 2005 и на период до 2010 года, утвержденная Постановлением Правительства РФ предусматривает продление сроков эксплуатации АЭС с энергоблоками РБМК. На основании углубленной оценки безопасности выполнена модернизация энергоблока №1 Курской атомной станции. Завершена реконструкция и энергоблока №2. На очереди - модернизация третьего энергоблока станции. Все эти технические мероприятия позволяют значительно продлить проектный срок эксплуатации энергоблоков с реакторами так называемого «чернобыльского типа» - РБМК-1000.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ


26 апреля каждого года  ликвидаторы аварии на ЧАЭС собираются на митинг Памяти.  Когда-то сюда приходили  до 700 курчатовских «ликвидаторов» - участников ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС. Нет другого города в России, где бы сегодня одновременно проживало более 1000 тех, кто ценой своего здоровья отвел радиационную черную беду не только от Родины, но и от всего человечества.
И на каждом митинге, посвященном очередной дате Чернобыльской катастрофы (не аварии, а именно - катастрофы, если использовать научно обоснованную градацию события) звучат слова, что ЧАЭС - это станция-аналог Курской АЭС. Те же четыре энергоблока, тот же тип реакторов - РБМК.
Что делать с «человеческим фактором», сыгравшим такую роковую роль в истории Чернобыльской катастрофы?.. Разве могут измениться за 20 лет люди? С техникой и технологиями как-то проще, чем с людьми…
- Люди у нас всегда были совестливыми, - сказал мне как-то бывший инженер-атомщик Василий Иванович Горохов. - Смелость без совести - это дикий зверь. А если есть совесть, то это лучший ограничитель дурным бездумным инициативам. Без совести атомщику никак нельзя.
Василий Иванович Горохов имеет право на эти слова. Он был в Припяти, когда датчики зашкаливали от бешеного  потока ионизирующего излучения. Он дезактивировал Припять. И тогда друзья и коллеги с Курской АЭС в шутку (а может быть, и нет) называли - «санитар первой зоны». Умер В.И.Горохов летом 2013 года и похоронен в Судже.
В год смерти Василия Ивановича в Курчатове состоялись общественное обсуждения проекта строительства у села Макаровка (это рядом с городом) Курской АЭС-2 с реакторами ВВР самого последнего поколения. Специалисты-атомщики утверждают, что эти новейшие реакторы совершенно безопасны в эксплуатации. Ну, а горожане даи своё «добро» на строительство станции замещения (вместо уже сильно постаревшей Курской АЭС-1, реакторы который постепенно закрываются).
Это значит, что у молодого города курских атомщиков есть будущее! Моногород, построенный руками молодых, не превратится в мёртвый город, где по улицам гуляет только «мерзость запустения».
Василий Иванович не дожил до закладки первого куба бетона в основание Курской АЭС-2. Но, уверен, без таких, как он, не было бы надёжной и безопасной атомной станции. Уроки Чернобыля не пропали даром...



  НАДЕЖНЫ, КАК КУРСКАЯ АЭС
 
Это было 20 лет назад…
Инженер Курской АЭС Василий Иванович Горохов в числе первых «ликвидаторов аварии в Чернобыле» (а из Курчатова  уезжали на ЧАЭС целыми сменами!) прибыл  на место катастрофы. И первым делом нашел толстую (амбарную) книгу для своего «Чернобыльского дневника». И только сейчас он впервые мне показал дневник.
- Вот, опубликуешь, если найдешь интересным… - сказал он. -  Когда, сам понимаешь, время подоспеет. Сгодится, словом.
И  к дневнику подарил черно-белые фотографии, которые он «нащелкал» своим «Зенитом».
Вот таким (фото) Василий Горохов был в январе 1987 года, когда генеральным директором ПО «Комбинат» Е.И.Игнатенко подписал памятный ему приказ.
 «В целях оперативного руководства дезактивационно-восстановительными работами на территории и объектах, подведомственных ПО «Комбинат», повышения ответственности за их качество и своевременность выполнения
«ПРИКАЗЫВАЮ:
возложить на заместителя директора ЧАЭС т.Горохова Василия Ивановича со всей полнотой ответственности обязанности:  по координации и организационно-методическому обеспечению дезактивационно-восстановительных работ на территории г.Припяти».
Так инженер Курской АЭС  стал  «комендантом первой зоны», «зоны отчуждения», где  железная техника «звенела» от радиации. А живые люди - работали.
 Верю, что придет время, и этот документ увидит свет. Сегодня же я процитирую лишь маленькие кусочки  из «Чернобыльского дневника» Горохова:

«…После приказа Игнатенко меня стали называть «санитаром» первой зоны. Я не обижаюсь. Пусть хоть горшком назовут, только бы в печь не ставили… И «печь» искорежена до основания. Вчера с вертолетчиками летал над развороченным четвертым блоком, снимал своим «Зенитом». Потом был разговор с одним членом Правительственной комиссии. Я был возмущен, что он настаивал над установлением 10-километровой «зоны отчуждения»… - Какие 10 километров, к чертям собачьим! - вспылил я. - Произошла радиационная катастрофа вселенского масштаба. - Вы мне панику не сейте, не сейте… - вяло оборвал он меня. - На фронте за это расстреливали…» Я лишь сплюнул в радиационную пыль. Хорошо, что Щербина этих «дураков-лакеровщиков действительности» не слушает, лишь делает вид, что «выслушивает их мнение»… «Оптимистичный  и инициативный дурак в беде опаснее пессимистичного…», - так сказал в штабе академик Велихов. Восхищаюсь этим человеком - настоящий ученый и мужественный физик-ядерщик…  Вчера поймал взвод солдатиков, которые снимали с крыши, где был самый разгул «бэриков» в страшных рентгеновских значениях, «звенящие» на приборе  датчики.  Говорят, генерал им приказал это сделать… (Датчики имели  внутри энное количество драгметаллов).  Ткнуть бы того генерала в то радиоактивное г…о,  в  радиацию смертельной дозы, его начальственным носом!».
«Удивительно, что почти каждый день вижу очень больших людей, о которых раньше только читал в книжках. Удивлен энергией академика Анатолия Петровича Александрова. Это он внес большой вклад в разработку ядерных реакторов. Но катастрофа в Чернобыле не сломила его. Наоборот - это ое мобилизовал всех на ликвидацию последствий аварии. И главное - принимает в этом личное участие».

***
В то время директором Курской АЭС работал В.И.Гусаров, человек, которого  в Курчатове всегда  уважали  за профессионализм и человечность. В сборнике «Чернобыль. Десять лет спустя. Неизбежность или случайность?» Владимир Иванович писал: «За три года в восстановительных работах и пуске трех блоков ЧАЭС приняло участие более 700 работников Курской атомной станции… Мне тоже приходилось неоднократно побывать на ЧАЭС. Масштабы аварии мне были хорошо известны. Груды щебня, бетона, труб, обломков оборудования и металлоконструкций, хаотично торчащих из-под завалов - на все это было очень тяжело смотреть. Больно было смотреть на брошенный город с пустыми улицами, застывшими глазницами окон. В пустых квартирах - беспорядочно разбросанные вещи, бумага, детские игрушки, покосившиеся портреты и картины на стенах, оборванные обои, на дверях подъезда - надпись мелом «Прощай, Припять!», трепещущие из форточек занавески - словно город машет платочками, прощаясь с его обитателями. Навсегда. Для многих горожан Припять был Родиной и трудно осознать, что ее уже у тебя нет».

…Когда писались эти строки, из Москвы пришла печальная весть:  умер бывший директор Курской АЭС Владимир Иванович Гусаров. Дирекция станции объявила, что на похороны могут поехать все желающие - автобусы будут ждать пассажиров на площади Свободы.

Верю, что к 20-летию Чернобыльской катастрофы на месте этих двух поминальных камней будет установлен памятник жертвам радиационных катастроф. Все меньше их, «ликвидаторов», которые ценой своего здоровья и жизни спасали мир от последствий страшной аварии, приходят на митинг 26 апреля… Слышу: то один в больнице, а другого вообще похоронили в неполных 50…  Ушел из жизни  и бывший начальник отдела ядерной безопасности Курской атомной станции Валерий Павлович Гальберг, так много сделавший для надежности и безопасности  атомной станции…. Приехал из Москвы, где он в последнее время работал в центре ВАО АЭС, - и остановилось сердце ученого и опытного атомщика-практика…
Я  не пугаю… Это я к тому, чтобы вы знали, КАКИЕ люди живут и работают  в Курчатове. Обязательно побывайте в городе атомщиков. Возможно, встретите и моих лучших друзей. Они надежны. Как  Курская АЭС.
«ЗВОНЮ ВАМ С ТРУБЫ!..»

…Василий Иванович Горохов после Чернобыльской командировки долго лечился. Спасла опытный врач, которая посоветовала ему лечиться продуктами пчеловодства. Завел бывший атомщик пасеку, не раз приглашал меня на чай с первым майским медком…
Не раз ездили мы с ним в Верхние деревеньки, в сад имени Гайдара, что под Льговом, где у Василия Ивановича были знакомые пчеловоды-профессионалы.
Заканчивая свой коротенький рассказ о «первом санитаре первой зоны» - Василии Ивановиче Горохове, скажу, что с полученными болезнями  ему удалось справиться.  Но не сиделось на месте пенсионеру-атомщику. Да и душой он был, как всегда, молод. Сперва изрядно попутешествовал по стране, даже в США слетал… Потом, вернувшись в Курчатов, сообщил, что зовут работать в Питер, в какую-то фирму, занимающуюся контролем качества сварных работ.
Он уехал в Петербург в 2004 году. И будто пропал: ни звоночка, ни весточки от «первого санитара Припяти»…
 Но вот недавно у меня зазвонил телефон…
- Кто говорит?
- Василий Иванович!  Горохов. По спутниковой связи…С трубы!
- Откуда?
- Почти что от верблюда… Звоню с 482-го километра нефтепровода «Атасу - Ала - Шанькоу», это примерно в 150 километрах от Караганды…Тут и озеро Балхаш недалече.
Я помолчал, переваривая информацию. Потом с языка невольно сорвалось:
- Какого черта тебя туда занесло?
 В трубке что-то утробно заурчало, гулко отзываясь  телефонным эхом спутниковой связи. Вася, видимо, все-таки уловил улыбчивую интонацию моего голоса. Решил, что подкалываю…
- Ты же - писатель… Душу человеческую должен понимать! - с некоторой обидой отозвался он из «тар-та-ра-ры». - Работаю  я тут на нефтепроводе Казахстан-Китай, проверяю качество сварных работ от нашей фирмы…Понимаешь, нефтепровод тянем от Атасу до Шанькоу, что в Китае! Усёк, Санек? Приезжай - напишешь очерк о моих «героических буднях»…
Это был он - Горохов, со своей неповторимой иронией, приколами и авантюрами.
Я, понимая, что разговор вот-вот закончится,  спросил:
- Вась, а на покой не пора ли?...
Он хрипловато засмеялся в трубку:
- Покой нам только снится….Хотя, если честно, то и покой мне не снится, а снится эта…трава у дома. Как я по траве соскучился!.. Даже под снегом!  К Новому году буду в Курчатове. Тогда все расскажу поподробнее. До встречи!

Вот такой это человек. Один из пятидесяти тысяч, живущих в Курчатове. Казалось бы,  ему, получившему целый букет серьезных заболеваний в Чернобыле, когда спасал мир от последствий радиационной катастрофы,   какой там - «Атасу-Ала-Шанькоу»!.. Сидел бы дома, на печи… Но его опять куда-то несет… И не мыслит он для себя другой жизни. Потому что ТАКОЙ он человек, «последний романтик», поэт и физик в душе - одновременно… Мой  друг и товарищ: немного авантюрист (во французском значении этого слова - «любитель приключений»), немного «герой нашего времени». Просто хороший человек.
 

Ещё вчера для коллектива Курской атомной станции нет задачи важней, чем реконструировать и технически перевооружить старые блоки. От этого в ближайшее десятилетие будет зависеть их надежная и безопасная работа.
Но, как известно, нет в этом мире ничего вечного… Нельзя же вечно реанимировать старые энергоблоки, продлевая им жизнь на  10 - 15 лет. Пришло время, когда атомостроители начинают возводить станцию замещения. Альтернатива атомной станции в нашем регионе вряд ли возьмется (бурных больших рек у нас нет, тепловые станции вредят экологии и здоровью человека неизмеримо больше, чем атомные). Значит, быть Курской АЭС-2! Её давно ждали.
К слову, Курская АЭС-2 была включена Минэнерго СССР в перечень крупных и сложных предприятий на разработку ТЭО (технико-экономического обоснования) еще в 1987 году.
Сегодня уже выбрана площадка для строительства станции замещения. Это в нескольких километрах от деревни Макаровка, что стоит в Курчатовском районе.


У «АЛЬБАТРОСА» - МОРСКАЯ ДУША


Нет, не хлебом единым жив человек и в Курчатове…
Курчатовскому клубу «Альбатрос» в 2006 году исполняется 15 лет. Возраст подростковый. Но за эти годы через этот клуб, который пережил и бури преобразований, и штиль безденежья, прошли сотни и сотни курчатовских ребят и девушек: школьников и студентов, работников атомной станции, молодых строителей Курской АЭС и атомограда. И все они в один голос заявляют: «У нашего «Альбатроса» душа морская. Потому что его база находится на Курчатовском море».
- База у нас действительно прекрасная, оснащенная не только плавсредствами, но и автомобилями, - рассказал мне директор «Альбатроса» Александр Соломонов. - Достаточно сказать, что мы располагаем 30 байдарками, немало у нас и яхт разного класса. Именно поэтому в Курчатове, на атомной станции так популярен водный туризм.
Не стану спорить: у «Альбатроса» душа морская, но члены клуба любят ходить по речкам. Сплавлялись и по крутым порожистым горным речкам с ледяной водой. Но ведь и в Соловьиной Стране немало удивительных рек, которые, как мудрые письмена, расскажут вам и об истории, и о настоящем, и о будущем Курского края.
О таких родных речушках и писал мой хороший товарищ, талантливый поэт, совсем недавно ушедший из жизни, - Сережа Бабкин:

Нешироких степных речушек
Вязь излучинок-завитушек -
Это нашей земли кириллица,
Письмена, родниковый говор,
Песня береговых угоров.
Что они мне поведать силятся?

От истока до устья тропка
Под-над берегом неторопко
Вьется меж ивняков, орешников -
Люди добрые протоптали,
Вязь речушек степных читали.
Что открыла им даль прибрежная?

- А знаешь, - продолжает Александр Алексеевич, - ведь нашим «водникам» «даль прибрежная» открыла родину с необычайной стороны… И эта даль оказалась прекрасной. Зачем нам чужие речки с незнакомыми названиями? - решили мы. Вот он, наш Сейм-батюшка! Отсюда мы начнем свои водные походы!..
И начали. Не раз члены клуба «Альбатрос» ходили по Сейму на байдарках, других плавсредствах до Курска. От Курска - до Льгова. От Курска, Курчатова - до Рыльска. Любые  водные маршруты, речные пути, ведущие к старинным городам Соловьиной Страны.
- А какие красоты открываются на этих маршрутах!.. - восклицает Александр Соломонов. - Зеленые берега, чистая голубая вода… Стоянки в живописнейших местах нашего края. Обязательный костер у палатки, песни под гитару, звездная ночь и тихие всплески на глади воды… Что еще может быть романтичней для истинного любителя отдохнуть на девственной природе и прибыть, скажем, к древнему   Рыльску или Льгову, истории которых насчитывают тысячу лет, не по автодороге, а по большой воде Сейма!.. За это можно все отдать!
- Согласен, - улыбаюсь в ответ. - За это можно всё отдать… А вот могли бы вы организовать для наших или зарубежных туристов такие водные маршруты в Ольгов, - извини, во Льгов, - или в Рыльск?
- Начиная с 2006 года, с открытием судоходства на Сейме, вполне могли бы, - отвечает Александр Соломонов. - База у «Альбатроса» хорошая. Опытные инструкторы тоже есть. А гитара и хорошая песня, надежное туристическое  снаряжение, новенькие байдарки тоже всегда найдутся.
- Насколько мне, Александр, известно: сечас в Рыльске идет работа по организации туристических маршрутов на лошадях, - говорю я. - Как ты относишься к конному туризму?
- Это верхом на лошадях по лесным тропам Рыльского района? - переспрашивает директор «Альбатроса» и тут же сам отвечает: - Прекрасно! Вышли из лодок, передохнули в палатках у воды - и по коням! Экзотика… А если говорить серьезно, то заманчиво. Давно, наверное, нужно было об этом подумать… Ведь из поезда или автомобиля многое не видишь. А тут красота - рядом. Только открой глаза, не ленись - и ты сам часть природы…
Александр берет в руки гитару,  задумчиво перебирает струны и рассказывает мне о новых планах «Альбатроса».
- А знаешь, я ведь уже 10 лет возглавляю поисковую экспедицию нашего клуба, - говорит он. - Ищем затонувшую военную технику времен Великой Отечественной войны. Составляем карты и папорта с описанием мест затонувших танков, пушек… Следующим летом экспедиция отправится по новому маршруту. Если кто из туристов, гостей нашего Курского края желает - обращайтесь в «Альбатрос». Можем взять с собой.
Яхты «Альбатроса» уже поднимают паруса… Делайте ставки, господа. А лучше отправляйтесь с юными капитанами в увлекательные речные путешествия. Будете только благодарны за такой совет.
 



СЕЛО КОЖЛЯ


Село Кожля - в шести километрах от Курской АЭС. Расположено оно на территории Курчатовского района. Не скажешь, что медвежий угол - рядом крупнейшая в Европе атомная электростанция, современный город Курчатов, - а из-за давнего административного равнодушия и недогляда превратилась некогда большое и процветающее село в убогую деревушку, забившуюся в глубокую лощину - так иногда люди от стыда прячутся.
Так сложилось исторически, но место это облюбовали еще лет триста назад переселенцы из Украины (отсюда до сих пор в Кожле преобладают украинские фамилии). Была до недавнего времени в селе и церковь - разобрали на кирпичи для колхозной фермы. Пришли другие времена - растащили по кирпичику и саму ферму. Был когда-то здесь и магазин, и клуб, и даже детская карусель работала…. Да все, как корова языком слизала. А люди - живут, не бросили эти места под боком у атомного гиганта. Привычка? Да нет… Тут другой магнит запрятан - традиция. Потому как еще лет тридцать назад Кожля была вовсе не Кожлей сегодняшней, согбенной и униженной хозяйским недоглядом. Кожля была городом мастеров. Тут испокон веку занимались гончарным дело. Запросто могли гончарной посудой обеспечить всё население Соловьиной Страны. Глиняные горшки, кубаны, миски, плошки, кувшины - все было по силам кожлянским мастерам гончарного дела…
Но были среди мастеров этих еще и Мастера мастерам… Гончары не гончары - художники. Эти немногие Мастера (таких Мастеров много сроду не бывало) делали в Кожле - игрушки. Ходили в дроняевский карьер за глиной особого сорту, лепили «коников», «соловьев», «барышень с собачками», разных там «петухов» и «курочек», потом обжигали эти игрушки в печах, а потом уже по-своему весело их раскрашивали красками собственного приготовления. Веселые получались игрушки, яркие и нарядные. Так родился уникальный народный промысел Соловьиной Страны - Кожлянская игрушка.

И ходили по городам и весям Соловьиной Страны коробейники из Кожли, игрушки свои продавали или на продукты меняли. Брали и в Фатеже, и в Рыльске, и в самом Курске на ура брали добрую веселую кожлянскую игрушку. Так, наверное, зарождалисб в этих местах первые предприниматели, которых тогда называли на Руси коробейниками.

В  толковом словаре живого русского языка Владимира Даля слова «предприниматель» нет. Видно, не подоспело еще времечко для этого слова. Зато есть слово «предпринимать», которое он толковал так: «решаться исполнить какое-либо новое дело, приступать к совершению чего-либо значительного». Есть в знаменитом словаре и толкование слова «коробейник». Это «разносчик, торгующий в разноску мелочным и щепетильным товаром».

Но вернемся в день сегодняшний…
В селе Кожля Курчатовского  района я встречался с Валентиной Венедиктовной КОВКИНОЙ. (Несколько лет назад она умерла). Ковкина с честью называлась народным Мастером. Она была последней на Руси хранительницей «секретов» ныне знаменитой на весь мир глиняной Кожлянской игрушки. Но не о гончарных приемах, особой глине, которая годится на истинные произведения искусства, не о красках, которые готовятся по особым рецептам, хочу вам рассказать в этой главке. Целый день провел я в этом удивительном уголке Соловьиной Страны, откуда по всему миру шагнула знаменитая теперь и в России, и в других странах кожлянская игрушка. И записал я рассказ талантливой народной Мастерицы о том, как она еще в молодости пыталась стать, говоря современным языком, «частным предпринимателем» и какое «ЧП» из этого вышло…

Сегодня мне вспоминается наша последняя встреча.
...Трудно даже представить себе себе всю  крутизну  проселочной дороги, что связывает нынешнюю Кожлю с асфальтированным шоссе. Небольшой дождь - и по ней не взберется даже дорогой внедорожник со своими четырьмя ведущими колесами. Уклон такой, что дух захватывает. А от покосившейся хатенки Валентины Венедиктовны Ковкиной до макушки крутого взгорка, почитай, все три километра с гаком будет. Но каждое утро эта согнутая  старой болезнью и временем бабушка, взяв в руки костылик, исправно отправляется на работу. Не в ближний свет…
Несмотря на свои 83 года, она ведет труд в Дроняевской  сельской школе: учит ребятишек лепить знаменитую кожлянскую игрушку.
Я замечаю согбенную фигуру старушки издалека. Мотор ревет, забираясь по дороге, больше похожей на трассу для мотогонок по пересеченной местности. Она  предусмотрительно сходит на обочину, выжидательно смотрит на незнакомую машину, затормозившую у её ног. Здороваюсь, представляюсь и объясняю цель своего визита.
Валентина Венедиктовна не удивляется - привыкла за последние годы к визитерам не то что из области - из самой белокаменной искусствоведы гурьбой приезжали. Всё восхищенно ахали да на какие-то неведомые ей выставки игрушки, слепленные Ковкиной, отбирали, спецзаказы на «произведения искусства» делали…
Она к этому привыкла. К равнодушию и забвению человеческому только никак привыкнуть не может.
Я предложил подвести. Она с радостью закивала:
- Вот и хорошо, вот и ладненько… Из школы я. После занятий с детишками. Я завсегда в это время домой возвращаюсь…
Я развернул машину.
- А не тяжело ли, Валентина Венедиктовна? - спрашиваю я её. - Каждый день в вашем возрасте по шесть с гаком километров пешком наматывать? - спрашиваю я старушку.
- Врать не буду - нелегко, знамо дело… А что делать? - вздыхает она, - Дороги нет. Какой автобус пролезет по бездорожью да еще по такой крутизне? А без своей работы не могу. Всю жизнь игрушки лепила, с детства, с тех пор, как себя помню… Мама научила, Анной Гавриловной её звали, царство её небесное… Тогда в Кожле и горшки с кувшинами делали,  - много толковых гончаров было, - а мы, значит, игрушки лепили, в печах обжигали, расписывали на наш особый  кожлянский, манер… И в Рыльск, Фатеж, Любаж и в Курск носили…Как эти… коробейники в старину.
- Как - «носили»? - тормозя на пологом  спуске, напряженно спрашиваю я. - Зачем?
- Как зачем? Продавали. А чаще - меняли на продукты. Рыльск от нас километров восемьдесят будет… Так мы с мамой налепим игрушек, обожжем, раскрасим - я и несу их в Рыльск…
- Пешком?
- А то как же… Не на газике же председателя!.. В Рыльске на яички обменяю (хорошо помню: один коник - одно яйцо), а потом, не заходя домой несу яйца в Курск. Там их продам, а деньги домой принесу… На них и жили. На что же еще?
Вот такие « игрушечные коробейники»  жили тогда в Кожле, селе, где чуть ли не в каждом пятом дворе делали веселые, задорные глиняные игрушки, расписывая их яркими солнечными красками.
Да только не такая веселая жизнь была у самих мастеров-коробейников…Подобное «предпринимательство» кожлянцев во времена построения коммунистического будущего рассматривалось. как… преступление. Мол, что это за кустари-одиночки, «промышляющие» торговлей своих глиняных поделок? Налог на яблоню, на корову  платят, а налог на игрушку - нет (не было предусмотрено  тогдашним законодательством такого «игрушечного налога»). Да и, по мнению тогдашнего руководства, сельский житель, не имевший паспортов, не по дорогам должен шастать, а жить оседло и  непременно  работать в колхозе.
- Боролись с нами, ох, как люто  боролись, - уже у себя в доме рассказывала мне Валентина Венедиктовна. - «Пресекали», усматривая в нашем, как ты говоришь, «предпринимательстве», чуть ли не преступление против колхозной жизни и трудодней - палочек … Раз председатель к нам в хату нагрянул. У меня тогда уже трое детей было, мал мала меньше, муж меня   после травмы позвоночника бросил… Я  после больницы совсем к земле пригнутая ходила, корчась от боли…  Беда со мной приключилась по молодости. Как-то за глиной в Дроняевский карьер пошла,- для игрушек только там глину брали, - да и  упала в яму… Позвоночник повредила - на всю жизнь согнутой осталась. Председатель зашел, игрушки увидал на столе и говорит: «Опять ты, Валентина, за своё. Я тебя предупреждал. Так что не обессудь, с меня моё начальство строго за таких, как ты, спрашивает»… И давай бумагу какую-то строчить и мне совать протокол, чтобы я его  подписала и признала бы себя виновной… «В чем? В чем я виновата? - вскричала тут я. - Что калекой стала и в колхозе работать не могу?  Что даже ваших палочек-трудодней по своей инвалидности не имею?  В чем, скажите, вино моя? Что игрушки мои детей моих от голода спасают? - Он глаза опустил, молчит. - Нет, говорю, не молчите, скажите мне и бедным детям моим, в чем виновата я перед вами и законом вашим?» А он уперся, головой мотает и знай толдычит: «У нас в стране предпринимательство запрещено!»  И откуда у меня смелости достало, слова откуда взялись - небось, от безысходности… Ну, думаю, попала я, как кур в ощип… Упекут меня сейчас туда, куда Макар телят не гонял… И заголосила в полный голос. А за мной все трое моих малышей заплакали. Он уши от нашего рева закрыл, посмотрел грустными глазами на детишек моих, на расписных коников да петушков - и молча разорвал уже составленную бумагу. «Ладно, - говорит, - игрушек я твоих не видел, что ты их на продукты меняешь - не знаю… Живи дальше…» А потом уж другие времена пришли. Какие-то академики-искусствоведы в Кожлю понаехали, перепугав народ москвоскими номерами, курское начальство… Меня отыскали, говорят: «Показывай нам свои игрушки - в Москву повезем изучать, выставку организуем. А ты их побольше делай. Да такие же хорошие». Я вначале похвальбе этой не поверила, но академики денег за мои игрушки дали. Потом еще не раз приезжали…  Только вот в последнее время дорожка к дому зарастать начала.
Сколько я в последние годы глянцевых книжек с яркими иллюстрациями игрушек Ковкиной в руках передержал - не перечесть. И всё пишут и пишут о каких-то «секретах» и «особой манере росписи». Горы уже  бумаги исписали, сотни научных диссертаций защитили на Кожлянской игрушке.

МАСТЕР И УЧЕНИКИ

Бумага всё, конечно, стерпит… А - человек?
 Живет нынче народный Мастер, «последний из могикан», как я её мысленно окрестил, в старой хатенке.  Дома - кот, на дворе теленок, корова. И где только силы она берет на домашнюю живность? Уж не в глубине ли своей творческой души их черпает?..
- Много ли у вас, Венедиктовна, учеников по свету? - спрашиваю я старушку.
- У-у… - качает она головой. - Даже не знаю… Много, наверно.  В прошлые-то годы всё из Москвы какие-то видные мужички с дамами частенько наезжали, изучали, как я игрушки леплю… А чо тут изучать-то было? Мы, бывало с мамой, столько налепим этих игрушек - что пельменей на большую сибирскую семью… А как иначе? Жить нужно было. С игрушки своей вся моя семьи кормилась, детки мои…
- А сейчас налепить столько смогли бы?
Она молча улыбается, вздыхает…
- Ну, со своими учениками из Дронявской школы?... - не унимаюсь я.
- Не-а, - качает она головой. - И с учениками столько не сделаем… - Валентина Венедиктовна смеется: - Негде обжигать! А вот если по свету собрать всех, кто научился нашему с мамой мастерству - делать из глины и расписывать кожлянскую игрушку, - то, наверное, догнали бы наш тот суточный рекорд… Может быть…
По моей просьбе Ковкина собирает на стол все разбежавшиеся по углам хаты её игрушки, её доброе мирное войско. И в полутьме комнаты будто светлее становится. И глазу веселее.
Это волшебство, великое таинство подлинного искусства - дарить человеку радость.
А мастер всё вздыхает, будто недовольна собой и своими твореньями:
- В школе - там выставка наших лучших работ… Там есть, что сфотографировать…. Жив наш промысел, жив. И это самое главное. Мне-то уж 84-й пошел… Года дают о себе знать. Но помирать не страшно будет, потому как дело свое после себя оставляю живым!
И опять начинает причитать о том, что «край, как нужна печь для обжига игрушек»…
- А вот несколько лет назад Курская торгово-промышленная палата школе, где вы ребятишек учите лепить кожлянскую игрушку, печь для обжига подарила… Что с ней? - спрашиваю я, благодаря добрую женщину за подаренные мне игрушки - расписного гусара на конике и жеманную барышню-крестьянку.
- Сломалась та печка, - вздыхает Мастерица. - Больше не на чем обжигать… Так лепим, лепим, но не обжигаем…
На подворье затрубил бычок, прося законного ужина. Она вышла за калитку проводить меня.
- Ты там с начальством разом не знаком? - спросила она, прикрываясь от заходящего солнца сухой ладошкой.
- А что? - спросил я.
- Да бычка бы сдать надобно… А то заготовители не ездят… Какие нынче заготовители - дороги-то к Кожле  нету…
- Я-то на своем «Росинанте» проехал, значит добраться можно. Если захотеть, конечно…
Она, поправила платок, оперлась на железный костылик, вздохнула:
- Ничего не забыл?
Мой верный «Москвич», как и воробьевский «Росинант», не хотел с первого раза заводиться - набивал себе цену. Чтобы поддержать разговор в перерывах между надрывными звуками стартера, сказал старушке:
- Забыл спросить вас, почему вы стали лепить игрушки?
Она удивленно пожала плечами:
- Так красота тут какая-я… Вон лог какими красками окрасился перед тем, как укрыться снежным одеялом! И багряный, и красный, и зеленый, и желтый, и золотой…
Она помолчала и добавила:
- Когда живешь в таком чуде, то приходит время, когда и самому хоть какое-то чудо, пусть самое малюсенькое, но свое, хочется сотворить..
«Росинант» наконец перестал капризничать, мотор заработал мощно и ровно. Я включил скорость, а  в открытое окно услышал:
- Может, приедет кто? За бычком-то…


НА ГОРЕ ИВАНА РЫЛЬСКОГО
 



Вот на этом снимке хорошо видна сама гора Ивана Рыльского. Слева от церкви Ивана Рыльского - поклонный крест, куда не зарастает тропа туристов ни летом, ни зимой…
Сама гора названа именем Ивана Рыльского - болгарского монаха, жившего в конце IХ века и в первой половине Х века. После смерти он был причислен болгарской церковью к лику святых. В ХV - ХVI веках почитание Ивана Рыльского было весьма распространено в церквах севера, центра и юга России. Он считался покровителем города Рыльска.
Ну, а сама гора - это наиболее высокая часть береговой гряды между нижним течением рек Дублянки и Сейма, самая древняя по заселению часть Рыльска, его цитадель. (Предположительно, здесь была стоянка первобытного человека, затем укрепленный пункт северян, а позже - хоромы и укрепления Рыльских князей).

Рыльск от Курска находится в 124 километрах к юго-западу. Расположен он на юго-западной окраине Среднерусской возвышенности, на правом берегу реки Сейм (бассейн Днепра). Население - около 19 тысяч человек.
Когда едешь по прекрасной (в пределах Соловьиной Страны) дороге Курск - Глухов, то при въезде в старинный Рыльск вас встретит вот этот красочный плакат:


Да, Рыльск встречается в летописях с 1152 года, когда к этому городу отступил Юрий Долгорукий после неудачного приступа к Чернигову. Рыльск в те времена принадлежал к владениям княжества Новгород-Северского и был «порубежным», то есть пограничным с половецкими кочевьями.
На территории современного Рыльска существовало крупнейшее поселение северян. К началу 12 века Рыльск становится центром Рыльского удельного княжества. Князь Рыльский Святослав Ольгович, первый князь города Рыльска, возглавлял Рыльскую дружину в знаменитом походе Игоря Святославовича на половцев в 1185 году. Князь Олег участвовал в 1224 году в сражении при Калке. Князь Мстислав в 1241 году был убит татарами. Рыльское княжество существовало и при татарском владычестве, хотя не раз подвергалось невообразимым разорениям со стороны татар.
В летописях сохранился следующий «плачевный рассказ», как там говорится, о судьбе здешнего края. Вспомнив, что когда-то в университете изучал старо-славянский язык, решил адаптировать древнерусский язык к современному. Получилось вот что:

«Хивинец Ахмат, бывшим ханским баскаком (сборщиком податей: буквально значит «выжиматель»), взяв у хана на откуп дань с Рыльского княжества, для большего удобства сбора дани, завел близ Рыльска две слободы и населил их разным сбродом. Люди эти под покровительством баскака производили страшные опустошения. Князь Рыльский Олег, посоветовавшись со своим родственником Святославом, князем Липецким, отправился в орду к хану Телебуге с жалобою на действия баскака. Телебуга дал Олегу отряд татар и велел ему разорить слободы Ахматовы. Олег исполнил это буквально, пользуясь отсутствием Ахмата, который в ту пору находился у князя Ногая. Тогда Ахмат назвал Олега и Святослава мятежниками и посоветовал Ногаю отправить в Посемье сокольников для ловли лебедей, а самого Олега вызвать в Орду, зная, что Олег не явится по вызову хана. Так оно и получилось: Олег действительно отказался от сделанного ему приглашения.Хан Ногай, убеждаясь из этого в справедливости извета Ахматова, послал рать на Олега и повел его изнимать, а все его княжение взять. Олег убежал к хану Телебугу, а Святослав укрылся в лесах воронежских. Татары в течение трех недель опустошали владения опальных князей и множество пленников привели к Ахмату, закованных «по двои железа немецкие». Ахмат казнил захваченных бояр, а платье их роздал нищим. И сказал им: «Ходите по земле и такое говорите: кто будет спорить со своим баскаком, тому худо будет». Трупы бояр были развешены по деревьям. При этом у них отсекали голову и правую руку. Головы и руки боярские они хотели отправить по рекам в другие русские земли - для устрашения. Да некуда было посылать: все близлежащие княжества сожжены и разорены были татарами. И тогда побросали они головы и руки псам приблудным на съедение. Так отомстил Ахмат за разорение его слобод и уехал сам в Орду, оставив в Рыльском княжестве заведовать делами своих братьев. Между тем, Святослав Липецкий вышел из лесов, где скрывался, напал на братьев Ахмата и разогнал опять татарские слободы. Возвратившийся в ту пору из орды Олег Рыльский признал этот поступок Святослава разбоем и, по повелению хана, убил Святослава. Брат Святослава, Александр, за это убил Олега и двух сыновей его. И была от этого радость дьяволу и угоднику его басурманинину Ахмату, прибавляет летописец»

Эта цитата из древнерусской летописи наглядно показывает, как страдал от междуусобных столкновений и многочисленных татарских набегов Рыльск. В середине 14 века он отошел к Литве. В 1454 году Рыльск был отдан польским королем Казимиром IV в удел русскому князю Ивану Шемеке, бежавшему в Литву. Сын Шемяки - князь Василий Иванович - добровольно подчинился великому Московскому князю Ивану III. С 1522 года Рыльск вошел в состав Московского государства. В 16-17 веках Рыльск - пограничный город на южной окраине Русского государства. Он входил в так называемую Засечную черту (линия оборонительных укреплений). В начале 17 века Рыльск подчинился Лжедмитрию I. После разгрома самозванец укрывался сперва в Путивле, затем в Рыльске.
В 17-18 веках Рыльск становится одним из важнейших стратегических пунктов обороны от крымских татар, важным пунктом торгово-экономических и культурных отношений между Россией и Украиной.
С 1779 года Рыльск - уездный город Курского наместничества, а с 1796  - Курской губернии.
В конце 19 века в Рыльске было 12 церквей, мужская и женские прогимназии, действовал маслобойный завод. Рыльск являлся важнейшим торговым центром (зерно, пенька, конопляное масло, сало, мёд и воск). Рыльское купечество вело торговые операции не только на внутреннем рынке, но и за границей.

Вот эти торговые ряды 18 - 19 веков (фасад длиной около 70 метров с открытой аркатурой) являются памятниками гражданской архитектуры. И сегодня здесь идет оживленная, а порой и очень бойкая торговля. Кого только не встретишь сегодня в торговых рядах Рыльска: снуют студенты авиаколледжа, посверкивая на солнце лакированными козырьками своих форменных фуражек, стайками присматриваются к товару красавицы-студентки местных учебных заведений, степенно отмеряют расстояния от прилавка к прилавку степенные семейные пары… Сегодня древний Рыльск все-таки город молодежный, студенческий. И на фоне старинных церквей, архитектуры прошлых веков молодые русские лица смотрятся, как фотопортрет в дорогой и искусно сделанной  Мастером рамке.
 В  ярмарочные дни, кажется, что сюда, в старинные торговые ряды, собирается весь Рыльск. Нет, что ни говори, а зов предков остался в крови рыльчан. Купцами они были всегда отменными. Купеческий дух силен в них и сегодня.


В западной части Рыльска, на высокой горе Ивана Рыльского, - древнейшей части города,- когда-то находилась крепость.

Пройдитесь по улицам Рыльска, подышите историей государства Российского… Застройка Рыльска сохраняет регулярную, с прямоугольной сеткой улиц планировку 18 века. Силуэт Рыльска определяют стройные, высокие, завершенные мощным куполом на высоком барабане объемы Успенского (1811) и Покровского (1822) соборов.

Их колокольни достигают высоты 50 метров.

В центре Рыльска прекрасно сохранилась 5-главая Вознесенская церковь (1866).
Сохранился в современном Рыльске и так называемый дом Шемяки - «Жилой воеводский дом» 18 века (одноэтажное здание с 8 комнатами) и дом Петра I (17 - 18 века; значительно перестроен).
А когда будете возвращаться из Рыльска в Курск, то остановитесь на десять-пятнадцать минут в селе Ивановское. Историческое, скажу я вам, село… В начале 18 века это имение гетмана Мазепы, затем князя Александра Даниловича Меншикова, первой жены Петра I - Евдокии Федоровны Лопухиной, позже - вице-адмирала графа И.Головина, князей Барятинских. Остались в целости палаты Мазепы (после 1703 года, прямоугольное кирпичное здание с рельефными оконными наличниками. Сохранилось в Ивановском и небольшое здание типа украинской «каменицы» (начало 18 века).
Но возращаюсь в древний Рыльск…
К западу от города, за небольшой рекой Рыла, при впадении ее в Сейм, расположен ансамбль Свято-Никольского монастыря, известного с 1505 года.

Вот за этой монастырской стеной (на снимке внизу) расположились однотипные одноглавые Воздвиженская (1733), Троицкая (1747), Никольская (1753) церкви. Ндвратная колокольня (1747) с пристройками.
С помощью областной власти, Курской атомной станции, спонсоров и тех, кто приезжает посмотреть эти святые места Никольский монастырь на глазах преображается. Иноки здесь гостеприимны и радушны. Туристам и гостоям монастыря покажут кельи, покормят в недавно отреставрированной трапезной здоровой монастырской пищей, которую монахи выращивают сами на своих земельных угодьях.
Проведут вас и к Святому колодцу с удивительно чистой и лечебной водой.
И уж обязательно расскажут историю об архимандриде Ипполите,  бывшему настоятелю Свято-Никольского монастыря, прослывшего в народе чудотворцем. Умер отец Ипполит 17 декабря 2002 года. Но память о нем жива. И на могилу к старцу паломники собираются со всех уголков России.

- Посетив это место, - сказал нам иеромонах, который разрешил себя сфотографировать (но так и не назвал нам своего имени), - люди избавляются от страшных болезней.

И это не шутка. И тем более не «реклама». Впервые об этом миллионам своих читателей рассказала «Комсомольская правда». Я же перескажу, что услышал в монастыре от братьев-монахов.


ЗА ИСЦЕЛЕНИЕМ - НА МОГИЛУ К СТАРЦУ

В 2005 году на территории парка имения князей Барятинских в «Марьино» открыли памятник архимандриду, отцу Ипполиту, бывшему настоятелю Свято-Никольского монастыря. В день, когда я сделал снимок памятника, у отдыхающих  Марьинского санатория, лучшего в России, был «тихий час». Но по всему было видно, что добрейшего человека, чудотворца из Рыльска, и здесь не забывают. Отдыхающие вложили в руку старца яблоко. А в лапки белки - еловую шишку. И получилось, что отец Ипполит протягивает белке румяное яблочко, а белка ему - орешки.  И памятник ожил людской добротой…
Отец Ипполит был действительно добрейшим и удивительным человеком. Не зря же, как мне сказали иеромонахи, некоторые паломники идут к нему на могилу по полгода, ночуя под открытым небом.
В Рыльском монастыре отец Ипполит прослужил 11 лет. До этого нес послушание в Псковско-Печерском монастыре. Не один десяток лет батюшка Ипполит служил и молился в Греции на легендарной святой горе Афон. Говорят, на монахов, которые долгие годы проводят там, снисходит Божий дар - исцелять людей.
Все иноки, с которыми пришлось говорить в святой обители, утверждали, что батюшка, безусловно, обладал даром прозорливости, пророчества,  исцеления и утешения.
Газета «Комсомольская правда» от 25 августа 2005 года приводит рассказ А.И.Савельевой, руководителя паломнических групп из Москвы в Рыльск: «Однажды я привезла в Рыльск большую группу паломников. В автобусе ехала женщина с сыном, у которого врачи обнаружили СПИД. Старец перекрестил его указательным пальцем и сказал, что у него ничего нет.
Всю дорогу до Москвы женщина кляла старца за ложь. А по приезде в столицу все подтвердилось: врачи признали мальчика абсолютно здоровым. Или вот еще чудо. Накануне операции по удалению опухоли женщина приехала на могилку к батюшке. А наутро обнаружила, что опухоль сама собой рассосалась.
Многие врачи после таких случаев принимали крещение и сами приезжали к старцу».
Один из иноков монастыря рассказал историю о том, как отец Ипполит впал перед смертью в кому. К нему приехала реанимационная бригада из Москвы. На глазах у врачей икона «Спаса Нерукотворного», висевшая в изголовье старца, начала кровоточить. После этого чуда доктора привозили сюда своих близких родственников помолиться на могиле батюшки.
Умер архимандрид Ипполит от обширного инсульта. Очень физически тяжелыми были для батюшки «отчитки» (особые молитвы о недужных). Сотни страждущих устраивали в церкви жуткую давку. Отец Ипполит читал над ними молитвы. И в этот момент, как рассказывают, начинало твориться что-то невообразимое. Женщины кричали мужскими голосами и наоборот, у кого-то начинал ходить ходуном живот, кто-то надрывался по-поросячьи. После таких субботних молебнов батюшка не поднимался несколько дней. На теле у него появлялись язвы, которые, правда, быстро заживали.
Он поднял из руин Рыльскую обитель. С благословения архимандрита Ипполита вблизи монастыря открыты три целебных источника: Божией Матери, Николая Чудотворца и Преподобного Иоанна Рыльского. Отец Ипполит принимал у себя всех: преступников, наркоманов, пьяниц, бомжей.
Монахи помнят и истории, в которых отец Ипполит предсказывал людям будущее, успешно излечивал от наркозависимости. Со всех концов страны приходили к старцу письма. И многим он помогал на расстоянии.
- Вообще-то батюшка был немногословен, - сказал нам на прощанье монах, закрывавший за нами ворота храма. - Не любил он, когда его как монаха хвалили…
Когда его хоронили, монастырь засиял. На небе, несмотря на то, что была зима, появилась радуга. Сияние появилось и слева от места упокоения. А дубовый крест на могиле несколько раз благоухал и мироточил. Рассказывают, что люди собирали миро в пузырьки…


КОЛУМБ РОССИЙСКИЙ ГРИГОРИЙ ШЕЛЕХОВ


Каждому, кто приедет в Рыльск, советую обязательно побывать в тамошнем краеведческом музее. Это один из старейших музеев Соловьиной Страны. Открыт он в 1919 году. Здесь экспонируются коллекция произведений искусства из имения князей Барятинских в Марьино. Есть здесь мраморная скульртура Диогена, мраморные бюсты Нерона, Юлия Цезаря, статуи Апполона, Венеры Медицейской. Все это итальянские копии 18 - начала 19 веков с античных оригиналов. Здесь можно полюбоваться и мраморным бюстом Петра I, картинами голландских и французских живописцев.
И любой музейный работник, начиная от гардиробщицы, может вам долго и интересно рассказывать о человеке-легенде из Рыльска, «российском Колумбе» - Григории Ивановиче Шелехове (1745 - 1795).
Обязательно побывайте и в городском парке Рыльска. Там, у входа в парк, стоит памятник Г.И.Шелехову. Этот памятник сооружен в 1957 году (скульптор В.И.Игнал). Но это уже второй  по счету памятник. Первый благодарная Россия поставила  памятник знаменитому  рыльчанину еще в 1908 году.
А настоящий памятник тоже очень хорош. Он изображает Шелихова в форме морского офицера. И это очень символично. Ведь Григорий Иванович для жителей Соловьиной Страны… открыл Америку! Да, да. Уроженец города Рыльска отправился исследовать Аляску и другие земли на Тихом океане. Это он стал первооткрывателем Русской Америки.
Григорий Иванович основал первые поселения на Аляске. На базе компании И.И.Голикова и Г.И.Шелехова в 1799 году была образована Российско-Американская компания. Так что торгово-экономические связи между Россий и Америкой завязывал он, уроженец Соловьиной Страны. Благодарные за это сибиряки один из городов в Иркутской области назвали именем Шелихова.
Хочу сказать, что жителей Соловьиной Страны, курян, в Русской Америке побывало немало. Достаточно сказать, что в плаваниях к американским берегам, в их организации и деятельности Российско-Американской компании (РАК) участвовали представители ряда известных купеческих семейств города, которые являлись одной из крупнейших групп среди первопроходцев Аляски и Алеутских островов.
Первыми в этом ряду назову курского купца Ивана Илларионовича Голикова. Был он публичным нотариусом и городским головой Курска (согласно Указу Сената от 2 июня 1759г.). С 1775 года держал винный откуп в Тобольске. В его конторе начинали свою деятельность А.Е.Полевой и Г.И.Шелехов. Двоюродный брат И.И.Голикова - Иван Иванович Голиков был автором книги «Деяния Петра Великого». Иван Илларионович финансировал плавание Шелехова в 1783 году. При проезде Екатерины II  через Курск лично поднес ей карту этого путешествия. Императрица вместе с Шелеховым наградила его почетной медалью и шпагой.
Неоднократно плавали в Русскую Америку курские купцы Дружинины (на судне «Борис и Глеб» в 1752-1755; в 1759-1763 на судне «Владимир») Петр Дружинин был убит алеутами на острове Уналашка в ноябре 1762г.
 Ходили в Америку братья Полевые. Семен Полевой был убит алеутами. Алексей Полевой стал одним из основателей «Североамериканской компании». Его сын - Николай -  стал известным писателем, журналистом и историком. Иван Полевой - дядя А.Е.Полевого - погиб в Америке, куда он уехал искать счастья.
 Иннокентий, Петр и Сергей Костромитиновы - тоже не раз бывали в  Русской Америке. Курский купец Сергей Костромитинов  стал православным священником, настоятелем собора Св.Михаила в Ново-Архангельске (Ситка). Он, смотритель и основатель церковно-археологического музея при соборе, слыл в конце 19 века  самым большим знатоком прошлого Аляски.

Честно говоря, удивляюсь российским кинематографистам: порой ищут «увлекательного сюжета» для своих фильмов за тремя морями, а тут, рядышком, что ни судьба - то многосерийный захватывающий фильм. Взять хотя бы жизнь самого Российского Колумба Григория Ивановича Шелихова…



РУССКАЯ АМЕРИКА ГРИГОРИЯ ШЕЛЕХОВА*



 …Двадцатипятилетний купец из  города Рыльска Курской губернии два года добирался до далекого Иркутска, в то время главного города Сибири. С купцами-земляками он отправился на разведку в края, где, по слухам, можно было раздобыть пушнину и основать солидное «дело». Путь был нелегким - в верховья Лены, потом по реке на лодках-дощанках, затем перевалили через суровый заснеженный хребет Джугджур к Охотскому морю, которое тогда именовалось Ламским. Здесь он решил строить корабли для плавания к берегам Америки. Вместе с купцом Иваном Голиковым Шелихов образовал Северо-Восточную компанию, для которой хотел получить исключительные права на промысел и торговлю у берегов Америки.
Несмотря на отказ Екатерины II представить эти права, Григорий Шелехов в 1783 году построил в Охотске три трехматчевых парусника. В следующем году корабли отправились на поиски новых земель и лежбищ морского зверя. В это плавание, рассчитанное надолго, он взял свою жену с малолетними детьми, а всего на судах отправилось около двухсот промышленников. Немало было среди них и выходцов из Соловьиной Страны. Все они намеревались высадиться на островах, богатых морским зверем, для организации там постоянных промысловых баз.
Шелихов основал на острове Кадьяк, открытом Беренгом, первое в Америке русское поселение - Трехсвятительское (по имени своего флагманского корабля «Три Святителя»).Алеутское племя, жившее на острове, первоначально собиралось истребить всех моряков и купцов. Многие в экспедиции Шелихова зароптали:
- Домой уходить надобно, Григорий Иванович!..- пришли они к нему ночью, напуганные первым убийством алеутами русского моряка. - Это племя говорит, что мы слабы, худы от долгого плавания и уничтожить нас для них проще простого, легче легкого…
- А ежели пужануть? - улыбнулся Григорий.
- Как? Из ружья, что ли, пальнуть?
- Ружья и у них есть…А ежели могущество свое покажем?
- Да как, Григорий Иванович?
- А вы скажите, что наша русская Царица Небесная, Матерь Божия мне такую чудодейственную силу дала, что я могу своей силой горы двигать…
- Да сказать-то скажем, а как захочут убедиться в том?
- Так в том-то и суть, - потер руки Шелихов, укутываясь в медвежью шубу. - Соберите алеутов завтра к полуночи у горы, что мешает кораблям в бухту входить. Объявите племени и вождям, что я эту гору сдвину самым расчудесным образом.
Посланцы с корабля ушли, а Шелехов хитро подмигнул Голикову:
- Я, братец, под ту скалу пороха заложу, Ваське прикажу  запальный шнур подтянуть, из-за черного камня. И когда объявлю алеутам, что взмахом руки убираю скалу - она и взорвется!
Компаньон идею одобрил. Так оно и вышло. Шелихов взорвал скалу у берега, напугав туземцев. А ночью еще больше удивил их, когда зажег на корабле своеобразный прожектор - «кулибинский фонарь».
Две зимы провел он с промышленниками на Кадьяке. За это время многое было сделано для коренного населения острова и, прежде всего, наши земляки построили для алеутских детей школу.
Артели Северо-Восточной компании расселились по островам. Алеуты «признали» русских, особенно уважали они Шелехова, видя в нем сильного и мужественного предводителя. Туземцы вместе с русскими строили зимовочные избы, а кое-где и постоянные поселения. На обжитых островах Шелехов приказал ставить столбы  с медными досками и надписями «Земли Российского владения».
Сближение русских с местным населением происходило очень быстро. Многие алеуты приняли крещение, усвоили русский язык, стали  использовать предметы быта и одежды русских. А наши мореходы в свою очередь восприняли некоторые стороны быта аборигенов. Больше никаких конфликтов между местным населением и пришельцами не происходило.
Опорным пунктом Компании стало селение на острове Уналашка. Российский Колумб Шелихов отсюда собирался расширить торговлю на весь Тихий Океан, установив связи с Китаем, Японией, Индонезией. На северном побережье Аляски Шелихов решил построить большую колонию - Славоруссию - город-порт с церковью, школами, музеем. Однако он скончался, так и не дождавшись решения властей по поводу его проектов расширения торговых связей.
После Шелехова Русско-Американской компанией почти 30 лет руководил иркутский купец Александр Баранов. Он основал город Новоархангельск, ставший столицей Русской Америки. При нем российская колония процветала, хотя очень нелегко было снабжать ее из далекой России. В 45 поселениях проживало 12 тысяч российских подданных, не считая 50 тысяч аборигенов. Приступили даже к добыче золота! Но становилось ясно, что России трудно будет удержать столь далекие земли. И еще в 50-х годах 19 века начались секретные переговоры правительств России и Соединенных Штатов. 3 марта 1867 года было подписано соглашение о продаже Россией США за 7 млн. 200 тысяч долларов территории Аляски и Алеутской островной гряды из 150 островов, вытянувшейся почти на 1600 километров. Всего - 1,5 млн. квадратных километров. Договор был представлен Президенту США и утвержден Конгрессом.
Память о временах Русской Америки, которую основал на Аляске житель Соловьиной Страны, Рыльский купец  Григорий Иванович Шелихов, осталась в названиях селений и рек, гор. А некоторые русские слова с тех времен остались в языке индейцев Аляски и Калифорнии.
Вот такая удивительная и правдивая история об открытии представителем Соловьиной Страны  Америки.


  БОГАТСТВА КМА

На свою малую родину - Железногорский район - я всегда еду с каким-то удивительным чувством… Есть в нем и радость ожидания встречи с детством и молодостью, старыми друзьями, родственными душами… Примешивается сюда и горечь ранних утрат, несбывшихся надежд и особого рода печали, которую поэт называл «светлой» - «печаль моя светла»…
И всякий раз, когда проезжаю мимо ковша шагающего экскаватора, поставленного на постамент и ставшего своеобразным памятником  соленому горняцкому труду, я вспоминаю свою первую встречу с большим курским поэтом, которого уже нет с нами, - Егором Полянским. (Будь моя воля, внес бы его стихи во все школьные хрестоматии по литературе).

…Помнится, в тот год на железногорской земле проходили Дни  советской литературы (так они официально назывались). Егор приехал к моим землякам с только что вышедшей книжкой своих новых стихов «Золотая стрелка». А я читал публике свой рассказ «Страдания молодого Ветрова, или приключения итальянцев в городе», который  только что вышел в Центрально-Черноземном книжном издательстве. Рассказ веселый, о студентах. Горняки смеялись, аплодировали. Словом, все шло довольно неплохо… Пока к нам не подошли устроители вечера и настойчиво попросили прочитать что-нибудь «в тему» - то есть о КМА. У меня ничего  «горняцкого» не было…
- Надо о КМА? - выручил Егор Иванович. - Значит, будут стихи о звездах…
- Не надо о звездах, - прошипел кто-то из профкома, но было поздно. Егор вышел на сцену и начал  читать свою новую  поэму «Звезды», которую он посвятил космонавту П.Беляеву. Были там такие строчки:

А тебя зарыли - схоронили
навсегда. И не узнаешь ты,
кто оставил на твоей могиле
на снегу озябшие цветы.
Вот и все. На темном обелиске
вечер тихо звездочку зажег.
На тропинку, как клочки записки,
падает и падает снежок.

Сморю заерзал «представитель профкома», зашикал, мол, не по теме…
А зал притих, внемлет, одним словом… Пробрала горняков до мозга костей настоящая поэзия.
И вдруг неожиданный для всех конец поэмы «Звезды», который, думается мне, как нельзя точно отразил всю суть происходящего и тогда, и сейчас на Курской магнитке:

На Земле - на космической пыли
оставляю в карьере следы,
 где железные ливни застыли
многослойной волною руды.
В самом центре
горняцкого царства
за БелАЗом
                стартует БелАЗ,-
мы за звездами рвемся в пространство,
а они -
           под ногами у нас.

Горняки чуть ли не на руках вынесли Егора из зала, пригласили на торжественный ужин. А он за столом прочитал им целую поэму о КМА. Любил Егор работящий народ. И тот отвечал ему взаимностью.

МИХАЙЛОВСКОЕ МЕСТОРОЖДЕНИЕ


Железной руды и железистых кварцитов Михайловского месторождения хватит на  сотню лет, а то и больше. (Всё от нас зависит, от людей). Так что Соловьиная Страна будет в ближайшие сто лет прирастать и  богатствами КМА. Под Железногорском на глубине 60-70 метров залегают миллиарды тонн железной руды.
Михайловское месторождение железных руд было открыто в 1950 году. Геологическое строение месторождения изучалось и описывалось Льговской геологоразведочной экспедицией с 1951 по 1956 годы. У истоков этой работы стояли руководитель экспедиции А.И.Естафьев, главный инженер Г.Г.Бочаров и главный геолог И.П.Калинин.
3 августа 1957 года было принято  правительственное решение о насале строительства горнорудного предприятия по добыче богатой руды Михайловского месторождения. В сентябре того же года была создана дирекция строящегося комбината во главе с директором И.К. Митрофановым и главным инженером Н.П.Кобылиным. Тогда же началось строительство карьера и рабочего поселка. Так что и Железногорску, и карьеру в 2007 году исполняется полвека. В поселке возведение объектов соцкультбыта (так тогда называли жилье, клубы, школы и т.д. было возложено на только что созданный трест «Курскрудстрой».
Первый экскаватор сюда, где сегодня находится огромный карьер МГОКа, перегнал своим ходом со станции Дмитриев экскаваторщик С.Т.Акимов, ставший впоследствии Героем Социалистического Труда.
В карьере стали трудиться и жители окрестных сел, в том числе и моего родного села Андросово… Это и их руками рос вширь и вглубь железорудный курьер будущего горно-обогатительного комбината (только в июле 1967 года Совет Министров СССР утвердил проектное задание первой очереди Михайловского ГОКа. В его состав вошло свыше 20 крупных объектов: карьер по добыче 15 млн. тонн кварцитов, дробильная фабрика, обогатительная фабрика, фабрика окомкования, ремонтно-механическая мастерская, комплекс сооружений железнодорожного траспорта и средств СЦБ и связи и т.д. Стройка была объявлена Всесоюзной ударной комсомольской.

В октябре 1967 года началось строительство Михайловского горно-обогатительного комбината. Особенно мощными темпами рос карьер, где и добывалась железная руда открытым способом.

Сюда, на смотровую площадку, почти ежедневно (за исключением дней, когда идет подготовка к взрыву в карьере и производится сам взрыв) приезжают сотни туристов со всего света - в том числе и из-за рубежа. Добыча железной руды в карьере Михайловского ГОКа идет открытым способом. Но за полвека чаша карьера выглядет более чем впечатляюще: огромные самосвалы «БелАзы», шагающие жкскаваторы, думпкары (специальны вагоны для перевозки руды) выглядят отсюда, как детские игрушки. Невольно поражаешься: это КАКОЙ мощью должен обладать человек, чтобы ТАК вскрыть земные  исторические пласты, добравшись до юрских песков и даже ниже!
Кто хоть раз видел этот «промышленный пейзаж», то уж, верно, не забудет никогда…
Мне довелось побывать с дедом в железорудном карьере Михайловского железорудного комбината (так тогда назывался МГОК) в девятилетнем возрасте. Позже я описал это путь от Андросово до карьера  в своем романе «Аномалия» так:

ПОРТРЕТ НА ФОНЕ ЗИМНЕГО ПЕЙЗАЖА*

…Он хорошо помнил тот день, когда его, еще совсем мальчишкой, дед  возил на карьер Аномалии.
Дело было зимой, стылым декабрем. Дед запряг лошадь в легкие козырьки, долго возился с седелкой. Кобыла соловой масти косила кровавым глазом на деда, нетерпеливо похпрапывала. Коленька терпеливо ждал, сидя в козырьках. От долгого пребывания на морозе нос его покраснел, как у пьяницы, полушубок задубел, стал каляным.
Дед, наконец, покончил с упряжью, бросил в ноги мерлушку, грузно сел в козырьках рядом с Коленькой.
- Я думал только к Рождеству нынче зазимок выпадет, ан зима-то ранняя… - сказал он, беря в руки вожжи. - Хотя, я тебе скажу, ранее зимничать начинали ишшо в ноябре. Бывало, глядь - а уже на рябинке снегирь-зимохвал сидить… Значит, меняй телегу на козырьки, не сегодня - завтра зимний путь в поле ляжет. А нонче зима-матушка долго примеряется, прежде чем дорогу первым снегом застелит… То всплакнет дождиком, то гололедицей зазвенить…
- А почему так думал? - спросил Коленька.
- Так летом такая сухмень стояла… Береста на березках зноилась - хучь деготь выгоняй! Все приметы поздней зимы были. Вишь, внучек, кака сильна рябина-то нонче! К лютой и долгой зиме…
Соловая, согреваясь, перешла с шага на рысь, потом, всхрапнув для острастки, понесла маленькие легкие козырьки по укатанному большаку в сторону железорудного карьера.
В санях хорошо, уютно. Настлана ржыная солома, и дощатый настил козырьков густо усыпан хоботьем (дед возил мякину в сарай, чтобы кормить мелкую скотину).
- А мы, деда, зачем на Аномалию едем? - спросил Коленька, глядя, как взметывает снег подковами молодая кобылка.
- За самогон шпалы возьмем… Топиться нонешней зимой более нечем - угля даже льготникам, ветеранам войны, нетути…
- Нешто они, шпалы-то, в козырьки войдут?
- Не-е, - покрутил головой в драной шапке дед Гриша - ни в жисть… Мы самогон отдадим, они нам шпал на БеЛАзе притащуть…
Дорога пошла лесным урочищем. Над головой закружился легкий мелкий снег. Над деревьями парил ястреб-зимолет. В низине ветра не чувствовалось. Стало чуть теплее и веселее на сердце. Дорога вдруг нырнула в глубокую яругу, пошла по дну оврага. Потом, будто чего испугавшись, выскочила на самый край балки - и побежала накручивать свои бесконечные версты на полозья козырьков…
-Н-но-о-о, залетныя-я-я!.. - посвистывал дед, и соловая дергалась, как будто уже получила кнутом по крутому желтому крупу, и переходила с рысцы в бешенный карьер. Да так несла, родимая, что дух захватывало, и Коленька захлебывался ледяным ветром, свистевшим им навстречу.
- Н-но-о-о, пошла, ленивая стерва!.. - подзадоривал кобылицу дед, покручивая кнут на кнутовище. - Это тебе не по жеребцам бегать, да усё вхолостую… Надо будет на чеку сажать, штобы отжелезного кола ни на шаг…
Соловая скалила зубы, перекатывая и кусая стальное удило до пенной слюны, что время от времени падала на снежный наст, косила глазом на погоняло и ржала заливисто, молодо и задорно - будто ждала, что из-за яруги ей ответит какой-нибудь жеребец.
И было зябко. И жутко. И весело. Так чисто и празднично на душе было от белого снега, темно-зеленой стены подлеска урочища, бешеного галопа соловой и дедушкиного разбойничьего посвиста.
Прямо за яругой, метров черз сто заледеневшей бетонки, неожиданно, как бездонная пропасть, вдруг начался карьер. Он нарисовался на близком туманно-молочном горизонте нежданно-негаданно, как мираж в пустыне. Дед натянул вожжи, лошадь остановилась.
Коленька вылез из козырьков и осторожно ступил на дорогу, густо усыпанную красновато-ржавым кварцитом. Вся огромная панорама карьера была окутана дымкой работавших там, глубоко внизу, на самом дне этой огромной чаши, станков огневого бурения. Справа от станков водил своей железной рукой с маленьким, как казалось, ковшом шагающий экскаватор. Слева от Коленьки бежала до самого горизонта и скрывалась за ним черная транспортерная лента горно-вскрышного комплекса «Лауххаммер». Дед Гриша сказал, что «эту хреновину купили у немцев». На ленте чинно ехал чистый белый песок. Куда и зачем он ехал на резиновом ходу, Коленька не знал. Но захватывало дух от масштаба нагороженного, взорванного за десятилетия, пробуренного. От поднятой на дыбы живой земли дух захватывало.
- Завтра взрыв будет, - сказал дед. - К взрыву готовяца…
- Взрыв? Вот поглядеть, деда, а?.. - мечтательно протянул Коля.
- Размячталси… - дул на озябшие руки дед. - Тута везде оцепление стоять будеть… Воробышек не пропорхнеть… Шутка ли, цельный вагон взрывчатки рванеть!.. Тута рвуть, а у нас в Андросово окна пищать, дзынькають…
Дед поправил на соломе мерлушку, что бросила бабушка (теплее ехать чтоб было). Соловая, парно дыша, стала замерзать и покрываться мохнатым инеем. Заненастелось. Зябкий северный ветерок поднял завируху, бросаясь в Коленьку красноватым колким снегом, пополам смешанным с кварцитной пылью.
- Ну, нагромоздили делов горнячки, - писвистнул через щелястые зубы дед Гриша. - У тя, Коль, глаза молодые, пошукай там, по змейкам дорог, БеЛазы енти…
Коленька обвел взглядом серпантин каменистых дорог, вьющихся по карьеру во всех направлениях. Везде ползли, как маленькие черепашки, тяжелые самосвалы с рудой и вскрышной породой.
- То японские КАМАЦу, - с уверенностью знающего человека сказал дед. А нам БЕЛАЗы треба…
Наконец узрели белорусские самосвалы. Они цепочкой поднимались от железнодорожной станции, где толкались на рельсах груженные рудой, усыпанные бурой ржой думпкары - открытые полувагоны для перевозки руды. У какого-то порыжевшего от железной пыли здания суетились и бегали люди в красных касках и грязно-синих спецовках.
- Придеца туды ехать… Кабы не понесла соловая с испугу-то, - сказал дед Гриша.
Но спуск прошел успешно. Соловая не понесла. Наоборот - держала себя, живую, перед всей этой железной техникой с лошадиным достоинством, ничему не удивляясь, не радуясь и не шарахаясь от машин.
- Привез? - спросил веселый усатый хохол в треснутой пластмассовой каске, надетой на солдатскую шапку с меткой на лбу от звездочки. - Лишь бы добрая была, диду, горилка, а за нами не заржавеет! Завтра же привезу в твою деревню целый самосвал шпал. Ты, диду, знаешь, як они горять?.. Шо хвакел олимпийский! Топись, диду, на здоровье. Та хлопчика грей, а то, глянь-ка, у него с носу сосулька вже растеть…



ВТОРОЙ ГОРОД СОЛОВЬИНОЙ СТРАНЫ


10 июня 1960 года курские горняки вышли к руде. Первый ковш взял машинист экскаватора Н.Ф.Клеменко из бригады Ф.С.Кемайкина. Жители поселка (Железногорск тогда еще не имел статус города) по кусочкам разобрали на сувениры первую руду Михайловского месторождения. (Руда была ссыпана среди березок, на месте ДК Михайловского ГОКа).
20 июня 1960 года первый железнодорожный состав с курской рудой был торжественно отправлен на Ново-Тульский металлургический завод.
31 октября 1973 года на восьмой секции обогатительной фабрики смена Н.М.Ворсина получила первый концентрат.
23 декабря 1974 года первая очередь Михайловского ГОКа вступила в строй.
30 июля 1977 года был получен первый миллион тонн окатышей, а в ноябре того же года вошла в строй фабрика окомкования общей производительностью 6,2 млн. тонн окатышей в год.
6 октября 1957 года началось строительство Железногорска. Первым прорабом был М.П.Побоков. В 1960 году железногорское население уже составляло 6 тысяч человек. Работали 4 столовые, 26 магазинов и ларьков, швейная и сапожная мастерские, сберкасса, почта и радиоузел. Было сдано в эксплуатацию свыше 20 тысяч квадратных метров жилья.
В 1973 году в Железногорске уже проживало 50 тысяч человек. В 6 общеобразовательных школах занималось более 8 тысяч учащихся. Работали два  СГПТУ, 600 человек училось в горно-металлургическом техникуме.
В 1974 году началось введение в эксплуатацию второй подочереди Михайловского ГОКа и дополнительной очереди МЖК на 1 млн. тонн сырой руды в год, велось строительство  новых мощнойстей фабрики окомкования. В этом же году было завершено проектирование генерального плана города с населением 110 тысяч человек и перспективой его развития на 250 тысяч. В его основу легло оптимальное, наиболее экономичное использование городской территории, комплексное зонирование, строительство скоростных дорог и т.д.
21 января 1975 года коллективы треста «Курскрудстрой» и МГОКа выполнили задание пятилетки по вводу в строй действующих Михайловского горно-обогатительного комбината. Управляющий трестом Н.А.Никитин на торжественном митинге вручил символический ключ директору МГОКа А.И.Потапову.
Вместе с комбинатом рос и развивался город. Сегодня в Железногорске проживает более 100 тысяч человек. Михайловский горно-обогатительный комбинат успешно решает производственные задачи, добывая железную руду. И это очень важно для экономики и нормальной жизни все Курской области, ибо вместе с Курской АЭС МГОК является основынм бюджетообразующим предприятием, принося в областную казну весомую часть ее наполнения.
- Михайловский ГОК, - говорит директор музея комбината Петр Исаков, - устремлен в будущее. На макете хорошо видно, что вот в этой части будет возведен большой электрометаллургический комплекс. Значит, больше курские горняки не будут зависеть от капризов администраций металлургических предприятий. Теперь они повезут на рынок не полуфабрикат, не железную руду, а - металл. Это значительно выгоднее. Значит у МГОКа  и города  горняков - большое будущее.
Музей истории ГОКа был открыт 1 января 1980 года. Через 9 лет ему было присвоено звание «народный». Он расположен во Дворце культуры и техники Михайловского горно-обогатительного комбината в трех залах  общей площадью около 120 кв. метров. Экспозиция отражает историю Курской магнитной аномалии, открытие и освоение Михайловского месторождения. Показаны весь процесс добычи и переработки рудных запасов, научно-техническое развитие комбината. Достойное место в экспозиции заняли портреты уважаемых в Железногорске людей - тех, кто в числе первых добывал курскую руду, строил город.
Многих из них я знал лично, писал газетные зарисовки и очерки. (За серию очерков о Железногорске был удостоен Союзом журналистов СССР  в 1987 году  премии во Всесоюзном конкурсе на лучшую журналистскую работу года). Но не этим «прославился» я среди земляков. Многие и до сих пор вспоминают меня как автора первоапрельской шутки с Рамзесом ХХ-м… Петр Исаков даже рассказ на эту тему написал … Рассказывает посетителям музея. Тем, кто, конечно, интересуется «родиной и родителем Рамзеса ХХ-го»…



 МУМИЯ « РАМЗЕСА ХХ»


В Железногорск я приехал из Твери 9 января 1974 года. Все получилось как бы само собой: в свой последний приезд на родину в отпуск, зашел в редакцию железногорской объединенной газеты «Ударный фронт», поговорил с главным редактором, и тот пообещал прислать официальный вызов в начале января 1974 года. (С 1974 года газета переходила на четырехразовый выпуск и ей  в штат требовались корреспонденты).
Встретили меня на родной земле прекрасно. Дали комнату в общежитии для малосемейных, и я, имевший к тому времени трехгодичный стаж в  тверской прессе, куда попал по распределению университета, сразу же включился в работу. Меня подключили к выпускам молодежных полос. Выходили они раз в неделю. От газеты готовил я их один, изредка подключая фотокорреспондента Володю Петухова.
Коллектив редакции газеты, как и сам Железногорск, был молод и полон сил. Но людей все равно не хватало - и нагрузка на журналиста была колоссальной. Перепечатки из других изданий не поощрялись. Так что всё «забивали» своим материалом. По строчкам в конце месяца набегали астрономические суммы - до 7 - 8 тысяч строк (!) за месяц. И хотя эти строчки очень скудно копили рубли, но ощущение, что это действительно «Ударный фронт», а не безличные «вести», было…
Однако тираж рос медленно. И почти на каждой планерке «главред» Станислав Винников предлагал «проявить максимум творчества и хорошей выдумки».
Незаметно наступил март. Где-то в середине месяца Винников пригласил меня в кабинет и предложил написать  репортаж о «Союзшахтоосушении» - подземно-дренажном комплексе (сокращенно ПДК), который путем прокладки штреков осушал чашу карьера. Если бы не система дренажей, по которой откачивались грунтовые воды, карьер за неделю бы превратился в глубокое  бурое болото…
- Да, - напомнил он мне, - ты показывал материалы из вашей «Смены», где вы хохмили на 1 апреля… Подумай, как отметим Всесоюзный день смеха в Железногорске.
- Лады! - махнул я рукой. И поехал в «Союзшахтоосушение», прихватив с собой фотокора Петухова.
Обрядившись в резиновые (водонепроницаемые) костюмы, мы с проходчиками ПДК всю смену пролазили под землей (точнее под рудой), промокнув до нитки. Всюду - со стен, под ногами - текла вода. После обеда нам повезло: мы стали свидетелями сбойки штреков. «Сбойка» - это когда взрывом соединяет один штрек проходки с другим. Делается это для лучшего осушения карьера.
Когда вылезли на поверхность, поднявшись наверх в самом настоящем шахтерском лифте, начальник смены пригласил нас поужинать. Мы с радостью согласились. И правильно сделали: в красном уголке «Союзшахтоосушения» каким-то энтузиастом были собраны кости доисторических животных, которые попадались проходчикам при проходке  подземных штреков. Представляете - штрек проходит на глубине 70 метров. Это до какого геологического периода  доходили взрывами пластов пород горняки!.. Тут все что хочешь могло попасться в окаменевшем виде - от кости мамонта до черепа динозавра…
И попадались весьма экзотические находки.
- А мумии фараона не попадалось? - шутя за вечерней трапезой в красном уголке ПДК, спросил я.
- Только его для нашего «музея» и не хватает, - ответили горняки, поддерживая  мою шутку.

…И дернул же меня черт за авторучку в самый канун певого апреля, когда репортаж о подземно-дренажном комплексе давно уже был опубликован!.. Нет, «проявил творчество и хорошую выдумку»… Под рубрикой «упреждая первое апреля» написал первоапрельский репортаж «Уникальная находка». Чтобы шутку не приняли за реальность, специально изголялся в своей фантазии, придумывая специально ляп за ляпом. (По моему мнению, эти ляпы должны были насторожить читателя и не позволяли ему поверить в шутку).
Однако, как я был наивен в 25 лет!.. Земляк железногорцев, руководитель страны Никита Хрущев в свое время пообещал им (и всему советскому народу) коммунизм,  тоже назвав точные сроки. И все поверили обещанию, хотя это тоже была своего рода шутка. Только не первоапрельская.
 А на что рассчитывал я?  Во-перых, придумал, что при сбойке штреков «отбойными молотками» (попробуйте пробить молотком огромную груду железа; тем более, как «духовенство» смогло в это железо закопать  «каменный ящик» аж на целых 70 метров, лопатой, что ли?..) был обнаружен саркофаг,  который горняки  подняли на поверхность.  Сержант милиции (некто Шарков), вызванный по телефону диспетчером смены, обнаруживает в «мраморном гробике» «мумию египетского фараона Рамзеса-ХХ» (я помнил, что в истории Египта Рамзесов было два или три вообще). Рядом с мумией, разумеется, сверкали «золото и бриллианты» (что там еще могло сверкать и сиять?). Потом этот Шарков звонит по телефону в Московский институт египтологии (вот не думал- не гадал, что такой действительно существовал!..). Трубку снял «профессор, известный египтолог Бенкиндаев» и несет несусветную версию о том, как «мумию Рамзеса ХХ индийские купцы подарили Афанасию Никитину, который любил ходить за три моря… А Никитин, в свою очередь, спасая вверенное ему египетское  имущество от татаро-монголов, передарил мумию курскому духовенству». Последние, в свою очередь, «опасаясь набегов татарского хана, закопали в «землю» (это на 70 метров в железистый кварцит, который даже мощный взрыв на полметра берет) дорогой подарок из Поволжья»… «Но наши доблестные горняки, встав на  очередную ударную вахту в честь…, откопали высочайшую историческую ценность… И вот, как сообщал знаток  египетских фараонов и их мумий  профессор Бенкиндаев, 1 апреля всего на час мумия Рамзеса ХХ будет выставлена в ДК МГОКа, а затем на пушечном лафете (!?) будет увезена в институт Египтологии для дальнейших научных ислледований».
Репортаж «Уникальная находка» был опубликован в субботнем номере газеты, а в понедельник, 1 апреля, свершилось столпотворение…
За два выходных дня, отделявших мою встречу с читателями, о Рамзесе-ХХ, обнаруженном в недрах КМА, узнали не только во всей Соловьиной Стране с ее трехмиллионным населением, но так же в Орловской, Белгородской  областях. И даже в матери городов русских - в самом Киеве!
Что касается «иноземцев», то тут могут быть некоторые преувеличения. Что касается жителей Железногорска и района, то они, не привыкнув еще к первоапрельским «приколам» в партийной прессе, «стройными рядами» 1 апреля шли по улице Ленина (посмотрите как выглядит она сегодня) к Дому культуры (в 1974 году он был немного другим):

Люди шли, как на первомайской демонстрации: целеустремленно, оптимистическим, бодрым шагом строителя коммунизма. В толпе были и горняки, и строители, и представители творческой (и не очень) интеллигенции. Самое печальное, что инициаторами «экскурсии на Рамзеса-ХХ» были учителя истории, организовав культпоходы со своими учениками. (Лучше быподсчитали бы все египетских Рамзесов, наставники молодежи!..)
Стояло удивительное солнечное утро. На Рамзеса-ХХ в открытых машинах, с песнями под гармошку, ехали славные колхозники, срывая график посевной кампании, утвержденный горкомом…
Словом, я в каком-то полуобморочном состоянии доковылял до «выставки  несуществующего в природе египетского фараона», дождался, когда нетерпеливая толпа заколотила ногами и кулаками в стеклянные двери очага культуры… За стеклом показалось испуганное лицо директора ДК Олега Георгиевича Задарновского.
- Почему, товарищ Задарновский, вы так долго не открываете выставку? - спросил один из отцов города, прибывший к открытию «мероприятия».
- Щас, щас, уважаемый товарищ… - проговорил Задорновский, оказавшийся между двух огней.
В ДК самодеятельный театр кукол только что сдал спектакль «Спящая царевна». Пластмассовый гробик «на цепах» был. Остальное - куклу, обернутую бинтами так, что к потолку торчал только гутоперчивый носик, раскрашенный «под изумруды»  и прочие драгоценности плексиглаз, - было делом техники кукловодов. Движение открыли, предварительно выстаивив у «гроба» с подсветкой снизу плакат: «У мумии не останавливаться!». Человек пятьсот успело-таки пройти возле «чуда из недр КМА», когда решением бюро «прекратили безобразие»…

Что мне потом было, не хочу вспоминать…. Хотя все закончилось, как в доброй русской сказке. После вмешательства «главной газеты страны» - «Правды» в лице её представителя  заместителя заведующего отделом фельетона Валентина Прохорова (после 9 мая в «Правде» появился  фельетон под рубрикой «на газетные темы» «Рамзес-ХХ и другие») меня восстановили на работе. Потом дали отдельную квартиру. И даже повысили в должности. Вот какую  силу имело печатное слово. И как отозвалось оно в душах простых людей и начальников.
История с «Рамзесом -ХХ» меня многому научила… И, думаю, не только меня.
Конечно же, в каждой шутке - только доля шутки. Остальное - истинная правда. После публикации в «Правде», которая защитила и меня и заодно поддержала популярную в народе телепередачу «Кабачок «13 стульев», которую уничтожали партийные чиновники, я получил с полмешка писем со всей страны. Но не они, добрые и мудрые, меня радовали. Грело сердце, что в самый пик развязки, когда по радио железногорцам объявили, что «за первоапрельскую шутку автор уволен», горняки ГОКа быстренько организовали «инициативный комитет», написали петицию с требование восстановить на работе «репрессированного журналиста» и двинулись к горкому партии.
Такого, честно скажу, ни я, ни друзья, ни враги не ждали…
Делегация рабочих пробилась к первому и вручила ему свою «петицию» и «требования общественности». Вот когда в Железногорске родилось гражданское общество - 1 апреля 1974 года, дата для меня весьма символическая.
 Сегодня - это уже действительно глубокая история… Но вот несколько лет назад я получил приглашение от железногорцев на литературный творческий вечер. Приезжаю с большой охотой в Железногорск и вижу расклеенные по городу афиши «Рамзес-ХХ возвращается!». Еще больше удивился, когда талантливые мои земляки устроили театрализованное представление, где огромного роста детина блестяще сыграл роль мумии «Рамзеса-ХХ», который выходил на сцену, и глядя на меня «стеклянным взглядом» взывал ко мне: «Отец! Я рад, что ты приехал… И наконец тебя я обниму!...»
И он действительно сжал меня стальными объятиями борца первого спортивного разряда. И у меня сбилось дыхание. (Никогда не думал, что обычная встреча с писателем-земляком соберет столько железногорцев; театрализованное представление «Рамзес ХХ вернулся» шло более 1,5 часа).
 От счастья, от этой встречи на родной, пусть  земле, где прошла молодость,  вдруг запершило в горле - и я, как слезы просятся к глазам.
Того великого заряда малой моей милой родины мне хватает до сих пор.

ДЕНЬ ЗАВТРАШНИЙ

Если вы, приехав в Курский край увидеть его красоты, почувствовать дыхание истории государства Российского, познакомиться с талантливыми жителями этой легендарной страны и ощутить её будущее, то нужно обязательно побывать в Железногорске.
Во-первых, нисколько не сомневаюсь, что Жедезногорск вскоре станет лучшим городом России. Он уже выходил в финал Всероссийского конкурса экономического развития России «Золотой рубль» в категории «Средний город».
Его соперниками были два подмосковных города - Павловский Посад и Реутов. Всероссийский конкурс продолжается. И у города, устремленного в будущее, есть все шансы стать лучшим городом России.

Сегодня Железногорск - это второй по величине город Соловьиной Страны, с населением более 100 тысяч человек. Все соседи вокруг твердили о «трудностях переходного периода», а Железногорск строился и рос, строился и рос… И находились инвесторы, и руководство Михайловского ГОКа, зная, что с увеличением объемов добычи и переработки железной руды, со строительством металлургического комплекса и его пуском, нужны будут «кадры», которые во все времена «решали всё»…
И Железногорск, как и в первые годы своего существования, опять учится. В профессиональном лицее №16 готовят водителей большегрузных автомобилей, машинистов буровых установок, электросварщиков, машинистов бульдозеров, бухгалтеров.
В профессиональном лицее №17 обучают на строителей. Это им, выпускникам лицея, возводить металлургический комплекс ГОКа. С его пуском Михайловский ГОК обретет независимость от любого металлургического комбината страны, которому вдруг вздумается вопреки договору не принимать железорудное сырье комбината. Теперь железногорцы сами с усами… То есть  будут с металлургией «на ты».
Техническое училище №18 имеет строительный профиль, готовило также радиомонтажников и сборщиков микросхем для завода «Кристалл».
Михайловский горно-металлургический колледж (МГМТ) принял своих первых студентов в октябре 1969 года. Первыми профессиями, которые осваивали учащиеся, были: обогащение полезных ископаемых, техобслуживание и ремонт автомобилей, горная электромеханика, агломерация руд. С получением статуса колледжа появились специальности: менеджмент, экономика, бухгалтерский учет и контроль, правоведение. Расширились профили специальностей, повысился уровень подготовки специалистов.
Современный Гуманитарный институт (ныне Академия). Филиал этого вуза открылся в Железногорске в 1997 году. СГА предоставила возможность получать знания по двум самым популярным среди молодежи направлениям: экономике и юриспруденции. СГА в ближайшем будущем собирается выпускать еще  психологов и лигвистов.
Гордостью Железногорска является художественное училище. За 25 лет в его стенах были подготовлены  сотни художников. 10 выпускников стали членами Союза художников России. Первым директором Железногорского художественного училища был мой хороший товарищ Владимир Фатеев, недавно умерший. Дружеские отношения  сложились с преподавателями училища скульптуром Львом Постниковым, художником Александром Гаплевским, нынешним директором училища Владимиром Мигулиным.
Помнится, как-то Владимир Иванович Мигулин сказал:
- А ведь это не громкие слова, что золотой фонд - это люди. Только к ним действительно нужно относиться, как к золотому фонду. Тогда в ближайшем будущем наши таланты и раскроются в полной мере.
Золотые слова.

 ПАРТИЗАНСКОЕ УРОЧИЩЕ


Не нужно быть филологом, чтобы понять, что означает название урочища Пустошь Корень, что и по сей день находится в Железногорском районе. На  поверхности «пустошь» - пустой. Выходит ерунда - «пустой корень».
Но Даль в своем толковом   словаре живого русского языка  приводит целый ряд значений глагола «пустошить», образованного от «пустошь»: опустошить, зорить, разорять, уничтожать, жечь, бить и грабить. Именно за этим и пришли немцы в 41-ом, чтобы разорять, жечь и грабить Михайловский район. Так что название урочища Пустошь Корень во многом было пророческим…
Сюда, в Пустошь Корень, 3 октября 1941 года в девять часов вечера из слободы Михайловка ушла первая группа партизан Михайловского партизанского отряда. Еще раньше, в августе, руководствуясь директивой обкома партии, Михайловский райком ВКП(б) сформировал отряд, назначив командиром И.Г.Никитина, комиссаром - районного прокурора И.Ф.Шевченко. Были заложены три базы с продовольствием и боеприпасами. Две из них разместились в лесных тайниках, одна - в местечке Вислый Камень.
Железногорец Анатолий Колесников, которому я помогал в работе над его первой книгой, собрал богатейший материал по истории Железногорского района и  города Железногорска. (Ныне это известный краевед, автор нескольких книг по истории края). Помнится, как длинными зимними вечерами мы сидели на его семиметровой кухне, разбирая едва различимые при чтении скопированные архивные тексты.
- Вот, - отложил Анатолий Николаевич листок, - это данные об оккупации района. Немцы в твое село Андросово вошли 17 октября. В этот же день они оккупировали Михайловку. В Жидеевке расстреляли председателя колхоза, казнили секретаря сельсовета… А вскоре начали действовать партизаны Михайловского отряда.
Шаг за шагом мы восстановили всю хронологию партизанского отряда. Написали главу, как декабрьской ночью 1941 года зав. отделом обкома П.А.Сентюрев вместе с секретарем Михайловского райкома партии А.Т.Кожиным из Старого Оскола добрались до Михайловского отряда. Так была установлена между разрозненными отрядами связь и управление. А 24 марта 1942-го Михайловские партизаны уничтожили немецкий гарнизон в деревне Веретенино.  В апреле был разбит отряд фашистов в деревне Гремячье. 2 мая 1942 года партизаны изрядно потрепали карателей. К этому времени отряд насчитывал 250 человек.
28 июня 1942 года в лесу Сухая Хатынь Михайловские партизаны уничтожили 80 карателей.
С этого  боя в Сухой Хатыни начинается Хатынь Курская…


КУРСКАЯ  ХАТЫНЬ

Первым фашисты сожгли поселок Чистый. Дотла сожгли поселок Холстинка и сравняли его с землей, убив 148 мирных жителей - стариков, женщин, детей.
15 октября 1942 года была сожжена деревня Веретенино, расстреляно 96 человек.
В конце октября немцы и полицаи сожгли деревню Рясник, убив около 50 человек. В Больше-Бобровском и Михайловском сельсоветах было расстреляно более 60 человек.
В конце лета 1942 года был сожжен поселок Звезда, расстреляны более 40 человек.
Но и этого карателям показалось мА
ло.
14 октября 1942 года в  слободу Михайловка прибыл карательный отряд Шпренгеля. У коменданта жандармерии было созвано экстенное совещание.
Шпренгель развернул на столе карту.
- Вот тут, - он ткнул в кружочки в лесных массивах пальцем, - партизаны. Воевать без поддержки местных жителей они бы просто не смогли. Поэтому, чтобы раз и навсегда отбить у населения охоту помогать лесным бандитам, вводится план «Белый медведь».
Он прикурил дорогую сигару.
- Медведь - белый, а петуха подпустим красного! - и он рассмеялся своей «щутке».
План «Белый медведь» по своей жестокости превосходил даже карательные операции, проведенные ранее в Белоруссии. По этому бесчеловечному плану, который трудно сравнить даже с часто упоминаемой в печати «холокостой», в моем родном Михайловском районе были сожжены (часто вместе с жителями) деревни Бугры, Комарой, Чистый, Егорьевский, Погорелый, Звезда. Частично уничтожены Макарово, Веретенино, Трояново, Разветье, Рясник.
Поселки Большой Дуб, Золотой и Каменец сожгли вместе с жителями. Погреба, где спрятались дети и женщины, забросали гранатами…
Стон стоял над  почерневшей от огня и горя моей многострадальной землёй…
Курская Хатынь - это десятки сожженных деревень и поселков. Это сотни заживо сожженных стариков, женщин и детей… Вечная память вам, дорогие мои земляки. Вечная слава вам. И простите нас, если, конечно, сможите, что так нечасто приходим к вам на братские могилы…

Вы в бою не трусили,
да зазря не трогали.
Русичи вы, русичи,
первопутком тронули.


В поле жито - золото,
колосится поле-то,
вашей кровью полито,
нашей кровью полито.

Так писал еще в семидесятые годы Егор Полянский.
Сегодня на территории военно-исторического музея «Партизанская Слава», где раньше стоял поселок Большой Дуб, каждый час бьют колокола… Это колокола нашей Памяти. Мы помним.

ИХ ПЕПЕЛ СТУЧИТ В НАШИ СЕРДЦА…

Из  села Пасерково родом  Владимир Ерохин. На «железной земле» он начинал свой жизненный  и профессиональный путь,  больше 30 лет назад  работал первым секретарем Железногорского горкома комсомола..
Каждый  раз, когда Владимир Дмитриевич приезжает на свою родину, он обязательно «заглядывает» к своим родителям - Дмитрию Илларионовичу и Федосье Ивановне, в музей партизанской Славы, что на момериале «Большой Дуб». Тут его родитеям, заслуженным партизанам, посвящена целая экспозиция. Родители давно умерли, но память о них живет.
Меморил «Большой Дуб» - место священное для каждого россиянина. Здесь полицаи-каратели и немцы уничтожили всех жителей поселка. Дома были сожжены. И лишь старый яблоневый сад напоминает, что здесь когда-то жили люди…

В этот раз на свою малую родину Владимир Дмитриевич захватил сына Дмитрия. Так его назвали в честь деда - партизана Михайловского отряда.
- Пусть узнает, какой ценой оплачен день сегодняшний, - говорит Владимир Дмитриевич, глядя на пожелтевшие от времени фотографии матери и отца. - Об этом забывать нельзя… Эта память священна.

 В начале 90-х годов по заданию центральной газеты «Сельская жизнь», где я в трудные времена подрабатывал на жизнь «внешкором», вместе с Владимиром Дмитриевичем я побывал в Пасерково, в доме его матери Федосьи Ивановны. (После её смерти опубликованный центральной  газетой очерк «Мать Федосья» был передан в фонды Музея партизанской Славы на мемориале «Большой Дуб»). Приведу из него лишь некоторые выдержки, отдавая тем самым поклон всем, кто  сражался и победил.


МАТЬ ФЕДОСЬЯ*


…В июле 1941 принесли в дом военкоматовскую повестку. В тот же день Ерохины проводили отца на войну. Рыдала гармошка, плакали бабы… А через два дня он стоял перед своей же хатой, злой, небритый, с похудевшим сидором за плечами.
- Что случилось, Дима? - всплеснула руками Федосья.
- Вернули до особого распоряжения… Ты только того… соседям да кумушкам ни гугу… Поняла?
- Поняла, - уронила Федосья, и сердце зашлось, будто в  яму сгинуло…
Тогда еще Федосья не знала, что «особое распоряжение» - это решение бюро Михайловского райкома партии о создании Михайловского партизанского отряда, позже вошедшего в Курскую партизанскую бригаду, успешно действовавшей на оккупированной врагом территории.
- Ну не томи душу, что дальше, Дима? - заглянула в глаза мужа Федосья.
- Дальше? Отряд создавать будем, партизанский. Нам связные и разведчики будут нужны… Я на тебя, мать, рассчитываю…
- Господи… - присела Федосья на лавку. - А дети? Мал мала меньше… Как сиротами поостанутся?... Страсть!
- Ничего-ничего, мать… Придет время, и ребята в нашем деле сгодятся…
***

…Мы сидели в доме Федосьи Ивановны, в селе Пасерково. И с фабрики окомкования до её хаты доносился машинный гуд.
- Да какие там подвиги  ты собираешься описывать? - собирая на стол вздохнула она. - Приехала милая девушка с музея, что на «Большом Дубе». Я ей и собрала все свои медали - орден Отечественной войны, медаль партизанскую и три ордена Материнской славы… Она тоже про «подвиги» спрашивала… Ну, ходила я в отряд, В оккупированные немцами Михайловку и Остапово. Кабы немцы схватили, то повесили бы… Тогда многих вешали, кто с партизанами был связан. И жгли в своих хатах на поселках Звезда, Холстинка… Большой Дуб начисто сожгли и гранатами погреба со стариками и детьми забросали. Изверги…
А ведь многодетной матери, пасерковской крестьянке было что рассказать… Только какое сердце осилит эту страшную работу - вспоминать те черные в судьбе дни.

***


…В подселповатое оконце забарабанила соседка, бабка Настасья.
- Немцы, Федосья!.. - жарко зашептала она в каря полушалка, оглядываясь по сторонам. - И полицаев видимо-невидимо!.. Бабы сказывали, что вчера под Остаповом им партизаны задали трепку… Вот и озверели совсем. Сказывают палить хаты будут, у кого мужики в партизанах… Сбирай своих детей, Федосья, и храни вас Господь!...
Она бежала с детьми огородами, подбадривая напуганных до смерти детей, спотыкаясь о кочки, проваливаясь в глубокий снег. Простуженная  самая маленькая дочка Маруся сильно кашляла. Она прижала к груди девочку, приложила губы к ее пылавшему лбу. Нет, дорогу в лес Маруся не перенесет.
Тогда постучала в одну хату - молчание. Постучала в другую… Люди испуганно выглядывали из-за выцветших занавесок и тут же, узнав партизанскую связную Федосью, отходили в темную глубину хаты, чтобы не встретились их глаза.
Одна из пасерковских баб вышла-таки на крыльцо, оглядываясь по сторонам, сказала, пряча глаза:
- Не обессудь, Федосья… Ты - мать, у тебя болит сердце за твоих детей, вона они гуськом выстроились у калитки, но и я - мать… Найдут их у меня - спалят всех вместе - и троих твоих, и моих двоих. Ты уж извиняй, сама понимаешь…
Ничего не оставалось, как вернуться к дому. «Будь что будет… - решила Федосья, успокаивая плачущих детей. - Божия Матерь заступиться…»
Соседка, бабка Настасья, чуть приоткрыла свою дверь. Позвала:
- Федось!... Пошустрей заходьте до меня… А то полицаи шастають…
Едва успели затворить дверь, как появились сани с пьяными полицаями. Васька Чермошной гарланил «Катюшу». Сани остановились у дома Ерохиных. Федосья, прильнув к оконцу, увидала, как полицаи подошли к двери, прикладом сбили замок.
- Нету никого, - раздалось через какое-то время. - Видать, убегли… И них батя в партизанском штабе. Кто-то, наверно, предупредил…
Молодой полицай в дубленом полушубке спросил:
- Дом палить будем?
- А осталосья чё в канистре?
- Булькаеть…
- Тогда поливай!
Молодой, вылив весь бензин, долго чиркал зажигалкой, и мать молилась, чтобы она, эта чертова зажигалка, не дала огня… Но из-под кремешка сверкнула искорка - и желтое пламя лизнуло политую бензином паклю. Факел жарко занялся. Тот, что был в немецкой шенели, швырнул горящую паклю на политое бензином крыльцо. Огонь побежал по порожкам к двери, стал лизать стены…
- Может, придут к костерку погреться? Подождем?... - улыбнулся молодой, закрываясь рукавицей от огня.
- Поехали!..


К вечеру каратели укатили в Михайловку, оставив по хатам лишь крепко набравшихся полицаев. Притихшая, напуганная карателями деревня не подавала признаков жизни. Когда на небе высыпали звезды, Федосья с детьми пробралась к сараю, которого огонь не тронул. Подмораживало… Витька с Лидой замерзли и просили хлеба. Маруся горела огнем, чуть держась на ногах.
- Потерпите, родные мои, потерпите, миленькие… - глотая соленые слезы, причитала Федосья. - В погребе картошки остались… Там дверь дубовая, даст Бог, уцелели от огня…
Дом сгорел дотла. Федосья опустилась без сил на горячую золу, горестными глазами посмотрела на дымящиеся головешки… Потом поползла, как слепая, руками щупая землю, пытаясь найти вход в подпол. Нашла чугунок, обгоревшие черные нож и топор без топорища… И чудом уцелевшую икону Божьей Матери, что всегда висела в доме в красном углу.
Федосья помолилась, попросила слезно защиты…
- Ма, -тихо прильнул к руке Витька. - Маруся не дышит… Умерла.
Она долго не верила глазам своим, растирая тельце девочки руками. Но Маруся уже не подвала признаков жизни.
Тогда завыв в голос, она выломала из перегородок в сарае доски, тупым топором без топорища принялась обтесывать их. Работала она иступленно, до кровавых ссадин на руках…
- Ма-а!.. - захныкал Витька. - Я есть хочу…
Потерпи, сыночек… - плакала она. - Негоже сестру твою без гроба хоронить. Щас гроб слажу, похороним Марусеньку - а тогда и в погреб полезу… Я лаз уже нашла…

Когда на могильный холмик она бросила последний ком земли, подошла бабка Настасья.
- Бабушка, - повернула к ней заплаканное лицо Федосья. Я отряд предупрежу… В лес увайду, а ты сбереги Витю и Лиду. В погребе и картохи остались, и шматочек сала, и бураки…
Старая женщина, глядя на появившуюся в темных волосах серебряную прядь, тихо сказала:
- Иди, Федосья…  За детей не беспокойся. Сберегу  детей.
Старуха не сдержала слез, зарыдала в голос:
- Только и ты с партизанами вертайтеся поскорей… Мочи нету больше терпеть…

Через две недели партизаны и войска Брянского фронта освободили деревню.


КАНУН ВЕЛИКОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ

Наше прошлое и наше настоящее - едины.  Но наша история - это еще и наш суд. Над извергами, врагами, убийцами, предателями… И в будущее человечество входит, оглядываясь на прошлое.

…Было это давно. В ХV веке, когда участились набеги Золотой Орды на Московское княжество: чувствовали ханы, что уходит из-под их власти земля Русская.
В то время  святитель Иона много молился Пресвятой Богородице перед Владимирской Чудотворной иконой Её в Успенском соборе. И не пришлось России долго ждать исполнения молитв великого святителя.
В 1480 году двинулся на Русь, на Соловьиную Страну, другие русские  княжества хан Золотой Орды Ахмат. Сошлись войска на реке Угре, которую русские издавна называли ПОЯСОМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ.
Две недели простояли войска друг против друга. Не выдержали нервы у великого князя Иоанна III - велел он начать отступление. Татарам оставалось только ударить в тыл русскому войску - но они, вообразив, что русские заманивают их в западню, побежали в другую сторону.
За это чудо восславили русские люди Господа и Его Пречистую Мать, ибо, как написано в летописи: « не оружие, не мудрость человеческая, но Господь спас ныне Россию».
Великий князь, возвратясь в Москву, вместе со святителем Ионой принесли в благодарение Заступнице Усердной, приписав страх, объявший татар, Её невидимой помощи.
В память об этом событии было установлено празднование в честь Владимирской иконы с крестным ходом в Сретенский монастырь.

В честь Чудотворной Иконы Знамения Божией Матери Курской Коренной возведены Знаменский собор и монастырь в Коренной Пустыни.
Но у нас хранится не оригинал легендарной Иконы -  Спасительницы России, а ее список (копия).

***


…Как-то осенью, после   крестного хода  в Курской губернии, я вновь  встретился с иеродиаконом Иоасафом.
Солнце отражалось в золоте церковных куполов…  Над святой Курской  землей стояла благодатная тишина. И уже думалось не о прошлом - о будущем Соловьиной Страны и всей нашей России, единой теперь и для татарина, и для русского, и для всех остальных народов, населяющих наш благословенный край.
- А, говорят великий предсказатель Нострадамус  в своих катренах в книге «Столетий»  именно России предсказал великую миссию и великое будущее, - сказал я, глядя на живописные дали, открывающиеся со смотровой площадки  Коренной Пустыни.
Инок  Коренной Пустыни кротко улыбнулся и ответил, как само собой разумеющееся:
- Россия  возродится, когда наша  национальная святыня - Икона Знамения Божией Матери , - которая по сей день находится    в православной зарубежной церкви в Америке, вернется на Родину…
- А когда это будет? - спросил я.
Монах помолчал, посмотрел на меня умным взглядом и твердо  сказал:
- Будет, обязательно будет… 

  ОТ ВОЗРОЖДЕНИЯ ДУХОВНОГО -
К ВОЗРОЖДЕНИЮ ЭКОНОМИЧЕСКОМУ

Курская Коренская ярмарка: история и современность

- Вы были на Коренской ярмарке?
- Нет еще…
- Что вы, что вы!.. Поезжайте обязательно!
- Широкий выбор товаров?
- Это одно. Но главное - это такой яркий спектакль!.. И товар необходимый найдете, и узнаете, как жили  куряне  в прошлых столетиях.
(Из разговора на улице современного Курска)

Подлинный расцвет Курской Коренной ярмарки приходится на 1852 - 1853 годы, когда различных товаров было продано на 11,3 млн. рублей. Наибольшее количество паломников (60 тысяч человек) отмечалось в 1861 году.
Вот как описывал знаменитый писатель и журналист Владимир Гиляровский Коренскую ярмарку тех лет:
«Сотни плотников и разного мастерового люда гремели топорами и визжали пилами. Строились вокруг постоянных ярморочных зданий легкие дома для помещиков, приезжавших на ярмарку со своими семьями и многочисленной дворней; река Тускарь белела купальнями. «Панские ряды» в азиатском вкусе вновь красились и отделывались, 300 деревянных лавок красовались в долине Тускари, а ларькам и счету не было. И все это кишело приезжими.
Во многих лавках и закрытых клетках пели соловьи, знаменитые курские соловьи, за которых любители платили сотни рублей. На равале - пряники, изюм, чернослив, шептала, урюк горами высились. Гармонисты, песенники, рожечники, гусляры - повсюду. Около материй толпились бабы в паневах, сарафанах и платках и модные дамы - помещицы. Коридор и полы лавок были мягки от свежего душистого сена и травы - душистой мяты и полыни.
Но самый центр был - конская ярмарка. Любители и коннозаводчики, десятки ремонтеров приезжали из всех гвардейских и армейских полков на эту ярмарку и безумно сорили деньгами. Все перемешалось, перепуталось: от крепостников до крепостных рабов, от артистов и музыкантов до сотен калек - нищих, слепых певцов и лирников. И все это наживало и по-своему богатело».
А великий русский поэт Фет, живший в семи верстах от этих мест, в имении Воробьевка», красочно описал «ярмарку невест»:

«О красных и галантерейных рядах нельзя не упомянуть. Все приходы в них застилались ежедневно свежею травой, по которой, подъезжая в многочисленных экипажах, разгуливали разодетые дамы, между которыми то и дело мелькали кавалерийские офицеры в полной форме с волочащимися саблями. Словом, это была знаменитая выставка невест».

Коренская ярмарка была важнейшим пунктом обмена товарами между Россией и Украиной, притягательным место для инсторанцев. Не зря, видно, ее называли «Южные торговые ворота России».
В 1878 году ямарку перевели в Курск. Здесь, вдали от своего коренного  места, обороты ее стали снижаться, она потеряла свое  былое историческое значение и тихо ушла в небытие.
Возродилась ярмарка уже в наши дни, в 2001 году. Каждому, кто никогда не был на ней, я настоятельно советую побывать - не только, так сказать, из «коммерческих соображений». Поверьте, получите мощный духовный заряд, который прибавит вам и настроения, и здоровья.

2 июля 2005 года ярмарка отпраздновала свое пятилетие и началась она с мини-спектакля, который символизировал обретение Чудотворной Иконы Знамения Божией Матери Курско-Коренной и связанные с эти событием Крестный ход и ярмарку.
Вот какую телеграмму прислал на открытие  Курской Коренской ярмарки Патриарх Московский и всея Руси Алексий II :
 «Уважаемые дамы и господа, дорогие братья и сестры! Сердечно приветствую всех вас, собравшихся ныне у стен всероссийской святыни - Курской Коренной Рождества Пресвятой Богородицы мужской пустыни для участия в открытии и работе Курской Коренской ярмарки.
Весьма отрадно, что по сложившейся традиции ярмарка предваряется Крестным ходом из Курска в Коренную пустынь с иконой Знамения Пресвятой Богородицы и молебным пением близ монастыря.
Эта ярмарка имеет богатую, более чем двух вековую историю. Сегодня, как и в прошлом, в ней принимают участие предприятия многих регионов России, ближнего и дальнего зарубежья. Участники ярмарки объединены общей целью - через дела рук наших свидетельствовать о нашей вере в победу Жизни над смертью, Добра над злом, Гармонии над хаосом. Этот праздник призван напомнить людям о непреходящем значении Православия в жизни нашей страны, укрепить в их душах веру, любовь и надежду.
Полагаю, что Курская Коренская ярмарка пройдет с успехом и станет заметным событием в экономической, духовной и культурной жизни Курского края.
Божие благословение да сопутствует всем вам в благом и многополезном деле служения России!».

  Надежды Патриарха полностью оправдались. Мы постепенно встаем на столбовую дорогу Возрождения. Духовного. И экономического.
В пятой, возрожденной, ярмарке участвовало уже более 500 предприятий России и зарубежья. На Курскую Коренскую ярмарку приехали торговые представители Беларуси, Украины, Молдовы, Польши, Болгарии, Вьетнама, Японии, Швейцарии и Германии.

Нельзя умолчать о большой подготовительной работе по возрождению национальной традиции администрации Курской области, Курского регионального общественного фонда «Коренная пустынь», ОАО «Торговый дом «Курская Коренская ярмарка» и Курской торгово-промышленной палаты.
Как сказала президент Курской ТПП В.Г.Ордынец, «возрожденная Курская Коренская ярмарка - это еще один верный ориентир наших предприятий перед вступлением в ВТО на создание оптимизированноего производства, то есть ориентированного на конкретного человека, потребителя продукции. Изучив спрос покупателей ярмарки, производственники  потом лучше представляют, какая продукция и по какой цене имеет наибольший спрос у потребителя».




ПРИГЛАШЕНИЕ
В СОЛОВЬИНУЮ СТРАНУ

В этой главе я обращаюсь прежде всего к своим юным друзьям, которые читают эти строки. В жизни каждого человека обязательно должен быть праздник. Уж так устроена наша душа, с самого рождения стремящаяся к свету, к краскам жизни и радости…
«Радость моя!»… - светло восклицал батюшка Серафим Саровский, встречая каждого пришедшего к нему за советом и помощью. Радость моя…
Сегодня туризм - это не роскошь. Это - способ человеческого бытия. Всякие перемены для человека - благотворны. А если перемены связаны с радостью встреч, то они благотворны вдвойне.
Приезжайте в Соловьиную Страну. А начните свое путешествие по ней в начале июля с Коренской ярмарки. Она снова бурлит, шумит, работает под Курском!.. Рядом с Коренной Пустынью.
Это  не ярмарка в обычном представлении. Это - машина времени, которое с легкостью перенесет вас в прошлое.
Вот мы говорим: «Фетовские веремена». А вкладываем в это книжную умозрительность. А ведь «Чеховские» или «Фетовские» времена - это не только «шепот, легкое дыханье»… Это еще и цены на овес, на рожь. Это покупка породистой лошади, экономические проекты… Это - Коренская ярмарка, которая создает человеку праздник. Неповторимый праздник.
Всякая страна обязана своим неповторимым обликом народу. И счастлив тот народ, у которого исписаны не все страницы в книге его истории. Вглядитесь в лица тех, за кем будущее Соловьиной Страны (фото +фото). 
Счастлива любая страна, имеющая будущее. Но еще не изобретено другого способа судить о будущем, кроме как по прошлому…
Коренская ярмарка даст вам эту возможность.

***
Чу!.. Уже заговорили, заухали, переплетаясь с переливчатым многоголосьем, колокола… Пора ехать: с минуты на минуту Чудотворную икону Знамения Божией Матери Курской Коренной выносить будут. Крестный ход начинается…

НА ЯРМАРКУ!*


Село Воробьевка, которую купил Фет, будто бы притягивала к себе самых талантливых людей России «фетовского времени». Лев Толстой, Петр Чайковский, Владимир Соловьев… Даже если бы только эта могучая троица посетила бы фетовскую Воробьевку, она бы уже сама по себе стала истирическим местом России и её великой культуры.
К сожалению, о Владимире Соловьеве мой современник знает, увы, не многое. А между тем, Владимир Соловьев в силу необыкновенной гибкости ума и способности отыскивать и ценить всё яркое и незаурядное в литературной и общественной жизни России связан с невероятным числом выдающихся современников - Ф.М.Достоевским, А.К.Толстым, Н.Н.Страховым, К.Леонтьевым, В.Розановым, Е.Н. и С.Н.Трубецкими и т.д. И все же совсем редко знакомство или приятельство перерастали в столь глубокую приязнь, которая связывала Владимира Сергеевича Соловьева и Афанасия Афанасьевича Фета. Пик дружеских отношений пришелся на весну-лето 1887 года, когда русский поэт и философ Соловьев гостит у Фета в Воробьевке.
Именно тогда Афанасий Афанасьевич берет с собой на Коренскую ярмарку гостившего у него Владимира Соловьева.

***

В то утро была запланирована долгожданная поездка на знаменитую Коренскую ярмарку. Афанасий Афанасьевич еще в мае обещал Владимиру Сергеевичу Соловьеву, приехавшему из своей Пустыньки под Петербургом на все лето погостить у Афанасия Афанасьевича Фета. Сам Владимир никогда своего угла не имел. Вечный скиталец, перевидавший за годы странничества множество домов, Соловьев совершенно был ошеломлен гостеприимством, добротой и радушием хозяев Воробьевки. Ему отвели лучшую комнату, где так хорошо и вольно работалось Владимиру - «единственное место», как потом напишет он, - «где мне работалось так спокойно».
Афанасий Афанасьевич, облаченный уже в свой лучший помещичий костюм, с подобранной в саду хворостинкой в руках, первым делом зашел на конюшню. Конюх Иван чистил стойла и поил лошадей.
- Ты, Иван Иванович, красавца Алмаза запрягай! - поздоровавшись, сказал Афанасий Афанасьевич, невольно любуясь вороным жеребцом, косившим на него горящем глазом. Бывший офицер, Фет взял вороного под уздцы - и конь затанцевал на месте, оскалив крепкие молодые зубы.
- Не этого ли красавца Екатерина Федоровна Бржевская, бабушка Володьки Соловьева, нам в прошлом годе подарила? - передавая поводья конюху, спросил Фет.
Иван Иванович, еле удерживая горячего скакуна, замотал головой:
- Не-е, тот Фараон в яслях во втором ряду стоит… Вон тама! А ентого, Афанасий Афанасьевич, вы ж сами на Коренской ярмарке два года назад купили… У конезаводчика Орлова. Знатный жеребец! Почище арабских скакунов будет… Не обмишурились, барин…
Фет укоризненно покачал головой:
- Сколько раз говорить, зови лучше по имени отчеству, чем «барином»… Или хозяином, на худой конец…
Иван усмехнулся в костистый кулак:
- Это почаму-то «на худой конец»? Хозяин-то вы справный… Щас опять на Коренскую махнете, почитай теперича на десятину по лошадке придется, коль новых лошадей подкупите…
- Пожалй, запряги в пару к нему и Фараона…
- Подарок бабушки Владимира Сергеевича?
- А у нас, Иван, есть другой Фараон разве?..
- Другого никак нет.
- Так запрягай. Владимиру будет приятно. Он, оказывается, имеет свои привязанности. Считает, что есть вещи, которые, как талисман, приносят владельцу счастье… Я ему три года назад шубу подарил (тоже купил на Коренской ярмарке), так это, как он говорит, его самая любимая вещь из одежды… Во как!
- А вот он и сам легок на помине!..- скороговоркой ответил Иван и стал поспешать со сбруей, разбирая её на узком столе.
- Доброе, добрейшее утро всем! - сияя, как начищенный пятак, улыбался молодой, полный здоровых сил Владимир. - Так едем на Коренскую ярмарку, Афанасий Афанасьевич? Берете ли вы меня с собой?
- Едем, Володенька, едем!. Я ведь тебе обещал свозить тебя на это чудо расчудесное - вот сегодня и едем.Бьюсь об заклад, что доволен на этот раз мной, стариком, будешь!.. А то мы с тобой то соловьев вместе слушали, то Соловьева да меня, приверженца «чистого искусства»… А Коренская - это чистая жизнь. Вот и сравним, мой молодой друг, поэзию сердца и поэзию жизни! А то ведь, говорят,  Сонька Толстая после моего первого визита в Ясную Поляну записала в своем дневнике: «Скучный старикашка, с которым можно говорить только об овсе да о лошадях», - рассмеялся Афанасий Афанасьевич. - А я ведь не только поэт. Я - помещик. И могу о лошадях, о нынешних ценах на овес, рожь, гроечиху…
- Пушкин на ярмарках русскому языку учился! - вставил Соловьев, поправляя накинутую на плечи летнюю курточку.
- И Лев Толстой ярмарок не чурался, - кивнул Афанасий Афанасьевич, приглашая Владимира Сергеевича на веранду, где уже пыхтел готовый самовар. - Он ведь к своему непротивлению, чтобы не противиться злу и любить ближнего своего, к учению Христа, то есть, через мир и мирские проблемы пришел… Не с луны свалился на мировую культуру.
- Толстой очень высоко вас ценит, - ответил Соловьев, откусывая кусок свежеиспеченной ватрушки. - Он сказал, что для меня и Фета мир живых людей является не какой-то злой шуткой, а той средой, в которой осуществляется вместе и разумение и благо.
Фет светло улыбнулся:
- Увы, дорогой Владимир Сергеич, наши взгляды с годами разошлись… Но, расходясь в самом корне мировоззрения, мы с Толстым очень хорошо понимаем, что я, например, одет в черном и руки у меня в чернилах, а он в белом и руки в мелу. Поэтому мы ухитряемся обнимать друг друга, не прикасаясь пальцами, марающими приятеля…
- Так может сказать только настоящий поэт! - восхищенно цокнул языком Соловьев.
- Пейте чай со сливками, философ, - улыбнулся Фет, подавая гостю изящный сливочник. - У нас по дороге будет время для философских споров. Десять верст до Коренной пустыни, где уже вот-вот проснется, зашумит на все голоса жизни Коренская ярмарка! Счастье людей должно состоять в разумении разумного. Торговля - дело разумное?
- Разумное и необходимое для жизни… Стало быть, и для счастья.
- Так вперед! Лошади поданы, Иван уже занял место возницы…
- С Богом! - тихо шепчет кухарка Пелагея и крестит пассажиров, усевшихся на коляске.

…Свежий ветер, напитанный ароматами ярмарки, бьет ему в лицо. Фет, всю жизнь страдавший одышкой, теперь полной грудью вдыхает этот целебный для его души воздух. Чем он только не пахнет - и чебрецом, и полынью, и какой-то неведомой придорожной травой.
Соловьев во все глаза смотрит по сторонам.
- Природа, мать честная, какая Божественная красота вокруг нас, Афанасий Афанасьевич!.. Тут просто нельзя не быть поэтом!
- Это точно, Володенька! Я в Степановке на Орловщине за год не более пяти стихов написал… А тут - само, мой юный друг, льется… Пишется, как и дышится в полях, в лесу, на заливных лугах курских…
Шедший навстречу коляске воробевский крестьянин, отановился, снял картуз и, здороваясь, слегка поклонился Афанасию Афанасьевичу.
- Здравствуй, Андрей Иваныч! - в ответ крикнул Фет весело и задорно.
- А вы, Афанасий Афанасьевич, хороший помещик, - глядя на хозяйство Фета, заключил Соловьев.
- Принимаю, как вежливый комплимент, не более… Я ведь вчера свой трактат на эту тему закончил. Пишу, Володенька, о том, что мы, русские, никак не можем очнуться от векового сна и убедиться, что земля только орудие производства, как игла, молоток, а не прямой источник дохода. Правда, она обладает некоторыми качествами нового орудия, например, рабочего скота. Но и лошадь можно только до известной степени не кормить и варварски погонять, как это, например, Иван, наш возничий, сейчас делает…
Иван и ухом не повел, глядя на серую ленту дороги.
- Но нельзя же безнаказанно это делать вечно, - продолжил Фет.- А чтобы кормить землю, ежегодно утучняя её, необходимы воззрения и приемы, диаметрально противоположные завещанным крепостным правом.
Соловьем с интересом слушал рассуждения Воробьевского помещика.
- Мало, Володенька, быть землевладельцем, необходимо стать фермером, то есть - капиталистом. Надо, как это делается на Коренской ярмарке лучшими курскими купцами, знать свое дело в практических подробностях!
- Браво, Афанасий Афанасьевич! Браво!
Коляска лихо сиганула на дорожной колдобине, Иван выругался в кулак.
Показались золоченые купола мужского монастыря.
Ярмарка всё ближе, ближе… Уже слышны голоса разносчиков:
- Пирожки горячи - и - и..! С пылу с жару пирожки!..
Ярмарка! Гуляет, торгует, красуется во всем своем  праздничном  убранстве Коренская ярмарка!.
- Спешиваемся! - командирским голосом приказывает Афанасий Афанасьевич. - Далее, Владимир Сергеич, обход пешим порядком.
Соловьев, оглядывая народ, как столичный бомонд в партере театра, легко спрыгивает на траву, отряхивает брюки от дорожной пыли.
- Господи, торжище-то - огромно! Больше, чем Нижегородская ярмарка? Уж никак не меньше…
- За день не обойти! Да нам всё и не нужно. Поспеть бы к Крестному ходу, а потом я тебя проведу по своим заветным местам Коренской!
 Обойти всю ярмарку было действительно  ой как не просто…
Вокруг гостиного двора размещалось 34 «квартала», 649 торговых помещений, 58 (!) гостиниц, театральный дом и цирковые балаганчики, 20 трактиров, харчевни, пекарни, землянки для кузнецов, ипподром, ставки губернатора и коменданта ярмарки, подворье для пожарной команды, больничка,  отделение земской полиции, винные погреба, склады…
Они идут по этому ярмарочному городу, и - аптекарь, врач, окружной акцизный надзиратель, нотариус - все с глубоким  почтением приподнимают шляпы, приветствуя Поэта России и его молодого спутника.
…А  ярмарка гудит, поёт, шумит, ругается, смеется - живет, словом. Значит, постоянно удивляет.
- Какая потрясающая картина! Какая потрясающая картина!.. - только и повторяет  Владимир Соловьев.
Фет оборачивается на своего спутника, улыбается и говорит, сняв  зачем-то шляпу:
- Так есть и так будет, Володенька! Настоящий поэт всегда будет ощущать жизнь своими нервами на кончиках пальцев… По-другому жизнь не ощутишь, а значит, и не осмыслишь поэтически. Ты меня понимаешь?
Для философа Соловьева мир Фета всегда нес на себе огромную символическую нагрузку. Он немного отстает от учителя, перед глазами Владимира проносятся картины русской жизни, простой и великой изначально, в его, славянофильском, понимании этой изначальности.
- Вот оно - моё учение о всеединстве! - горячо шепчет молодой философ. - Ярмарка жизни! Всеединение душ русских!..
Афанасий Афанасьевич оборачивается, кричит сквозь шум и гомон ярмарки:
- Не отставай! Икону нашу Курскую, Чудотворную монахи сейчас выносить будут… Любое хорошее дело Она на земле этой благословляет и освящает… Слышь, Владимир, загудел главный колокол. Сейчас за басом баритон и тенора вступят…Благодать!

***

И малиновый звон плывет над ярмаркой, Городом Мастеров, над всем этим ярким Праздником торжества Жизни и Любви.
Сегодня так же, как и во времена Фета…
 Потому что так было, так есть и так будет.

Мы совершили, читатель, путешествие во времени. Но мой очерк - о времени. Потому что я не знаю иного способа судить о будущем, как по прошлому и настоящему. Конечно же, в тройственном союзе времен (было, есть и будет) ключевое слово - «есть». Будущее должно быть заложено в настоящем.  Курянин Свиридов приказал Времени: «Вперед!», и мы движемся. Но не по кругу, а по спирали. Значит - поступательно вперед. И коль великому российскому возрождению суждено начаться с описанных мной благословенных  курских мест Средне-Русской возвышенности, то, двигаясь во времени вперед, мы ощущаем перемены и в пространстве. Перемены к лучшему. К лучшим временам. К лучшим, более  гармоничным и совершенным людям. И всё на нашей древней планете от нас, людей, зависит…
Потому что вот в эту самую секунду  только что родившийся на Земле Человек - это и есть  наше будущее, будущее всего  Человечества.




Автор: Александр Дмитриевич Балашов, член Союза писателей России с 1991 года.
Мой адрес: 307250 Курская область, г.Курчатов.
_____________________________________________________________