Играл солист ниспосланный любовью.
Терзала скрипка музыкой без слов.
С отчаяньем каким-то,с грустной болью,
Несла в сердца мир потаенных снов.
Это произошло с Наденькой пару месяцев назад. Ранней осенью. Случайная необходимость пробежать на другую сторону улицы подземным переходом – перевернула её жизнь. Она раньше никогда не ходила здесь – не приходилось как-то. Белая кафельная плитка на стенах заставила поёжиться – напомнив операционную…. Стук её каблучков гулким эхом отскакивал от потолка и дробно рассыпался, пугая, сбивал сердечный ритм.
Наденька почти бежала и едва не сбила человека с ног, еле сдержавшись, чтобы не закричать. Он стоял спиной к ней, в длинном черном пальто, через плечо был перекинут белый вязаный шарф.
- Ой, извините, - почему-то прошептала Наденька.
- Не надо извиняться, - бархат его голоса пригвоздил её, лишив возможности двигаться. Единственное, чего Наденька хотела в этот момент больше всего – это чтобы он повернулся к ней, она хотела видеть его лицо.
Он повернулся. Бледное, лишенное эмоций лицо его напоминало маску. Густые, черные волосы, локонами спадали ему на плечи, свет ламп дневного освещения отражался в их блеске, и делал неестественными. «Парик?» - почему-то подумала Наденька и протянула руку, намереваясь в этом убедиться.
Он слегка отстранился.
- Извините, - опять прошептала она, смутившись.
Он улыбнулся, прикрыл глаза и развёл руки в стороны. И тут Наденька увидела в его руках скрипку, украшенную золотой инкрустацией.
Лёгкое разочарование царапнуло сердце. Музыкант. Она осторожно обошла его и быстро пошла прочь.
И вдруг это случилось. Звук, рожденный где-то в глубине души, полетел к сводчатому потолку перехода, и, стекая по кафельным стенам, мелким бисером рассыпался у её ног.
Наденька оцепенела. Музыка накрывала её наплывающей волной, дробилась тысячами оттенков, от чего у неё то перехватывало дыхание, то вдруг горным воздухом наполняло лёгкие, заставляя кружиться голову. Что это?!
- Паганини, – его голос ослаб, она видела, как опустились его плечи - какбудто за спиной сложились крылья….
«Разве я спросила это вслух?» - подумала Наденька, приходя в себя, и быстро, почти бегом, помчалась по ступеням – скорее на воздух. Сердце бешено колотилось.Что это??!
Музыка не отпускала её весь день. «Паганини…» - повторяла она про себя, - «Паганини»….
Вечером Наденька опять спустилась в переход, и, затаив дыхание, со смутной надеждой, медленно шла, словно с закрытыми глазами. Очнулась на другой стороне улицы. В переходе никого не было. Она быстро вернулась и почти бегом пронеслась по пустынному лабиринту, отражаясь в белом кафеле смазанным промельком.
«Зачем я здесь?» - думала Наденька, приходя в ненавистный переход каждый день утром и вечером. Но, как зачарованная шла, надеясь увидеть его, услышать хотя бы ещё раз.
Слёзы застилали глаза. «А может быть - это был Ангел? Или вообще ничего не было?» Наденька прислонилась к стене – кафель был тёплым. «Как странно» - подумалось ей, ведь на улице был лёгкий мороз, а тут вдруг тепло…
И она расплакалась, горько, отчаянно. Медленно сползла по стене и, опустившись на колени, закрыла лицо руками.
Чьи-то шаги не испугали её и не удивили, хотя за месяцы мятежного искания, ещё ни разу она не встречала в этом переходе ни одной живой души.
Наденька не открыла глаза и только ниже опустила голову. Кто-то остановился возле неё, громко вздохнул, и она услышала звон упавшей монеты. Что это??? Милостыня?!!
И тут переход ожил. Шаги – быстрые, шаркающие, лёгкие, семенящие…. Шепот, смех, бормотание, невнятные разговоры….. Ветерок от проходящих мимо людей и звон падающих возле неё монет…. Потом всё вдруг стихло.
Она открыла глаза и осмотрелась - вокруг никого не было. И всё могло показаться галлюцинацией, если бы не блестящие кругляшки монет у её ног. Быстро собрав монетки, Наденька спрятала их в карман. Зачем? Вряд ли она смогла бы объяснить.
Переход уже не казался пустым как прежде. Отдалённый звук шагов и голосов наполнил его жизнью.
Наденька тяжело поднялась и медленно пошла на эти звуки. Раньше она пробегала этот переход за пару минут, сейчас до первого поворота, как ей показалось, она шла целую вечность.
«Как же их много…» - не удивилась она, увидев пёструю толпу, и как в воду, вошла в людское море. Ей давали дорогу, сторонились, пропуская. Вдруг у стены Наденька увидела девочку в лёгком летнем платье, державшую открытый кофр со скрипкой.
Не отдавая себе отчета – зачем – она бросилась к девочке и выхватила у неё скрипку, украшенную золотой инкрустацией. Девочка заплакала, и Наденька, по наитию, достала из кармана горсть монет, высыпала их в подставленные ладошки.
Слезы на лице девочки сменились лучезарной улыбкой.
Наденька шла, как ребёнка, прижимая к груди скрипку. Люди удивленно расступались перед ней, образовывая живой коридор.
И тут она увидела его. Бледное лицо наполовину скрывал белый вязаный шарф. Он не сводил воспаленных глаз со скрипки в наденькиных руках.
Ноги её стали ватными, она медленно подошла к нему и протянула скрипку, откуда-то, через головы, ему передали смычок.
В звуках музыки растворилось людское море. Они были только вдвоём. И играл он только для неё.
Наденька открыла глаза. Снег. Пешеходный переход и склонившиеся над ней встревоженные лица.
- Как же так? Ну что же вы? Так неосторожно…. Вы можете подняться?
Какая-то сердобольная старушка пыталась помочь ей встать.
Наденька беспомощно озиралась в поисках подземного перехода. Снег пошел ещё сильнее, его пелена накрывала город.
- Мне нужно в подземный переход, - твердила Наденька, чувствуя, как кружится голова. – Мне нужно к нему…
- Деточка, - прошамкала старуха беззубым ртом. – Я добрые полсотни лет живу в этом районе - и никогда здесь не было никакого подземного перехода. Вот только эта «зебра».
Она ткнула рукой в варежке в заносимые снегом, уже едва видные белые полосы.