Больше всего я люблю две вещи: пить кофе и доминировать над окружающими.
Особенно, если они в комплекте.
Кофе я люблю черный и пряный, как южная ночь, а доминировать по-взрослому, тысячах на четырех и на нашем континенте я побывала практически везде.
Но интереснее всего было на Памире.
Жили мы в горнолыжном комплексе Чимган, в горах Юго-западного Тянь-Шаня, уже на двух тысячах над морем, и, вроде все бы хорошо, наливай и пей, но только кофе в единственном кафе в округе не было. Был глясе, но это не в счет, моя парадигма его не включает, мне нужен черный, по-турецки.
Обычно, я легко добиваюсь своих небольших целей, а уж умение заговорить собеседника у меня отполировано до блеска, поэтому я пошла к бармену и попросила сварить кофе. Чего уж проще, но мой талан неожиданно дал осечку! Ведь для того, чтобы договориться с человеком нужно, чтобы он тебя понимал. Просто понимал русский язык, который один только и заточен у меня до нужной кондиции. Ну, или хоть английский, который я, в процессе, подточила бы. Ну, на худой конец, французский. Всё! Я исчерпана, а понимания нет.
Бармен исключительно вежливо предлагал глясе, а на все возражения отвечал «не положено». Что ж, где ничего не положено – нечего и взять. Пришлось идти на кухню.
Пожилой толстый узбек, шеф-повар, меланхолично циклил, что кофе что кофе это глясе. Пришлось пройтись с ним по технологии приготовления, выяснив, что кофе варят, а, значит, сначала он горячий.
Вот и все, что нужно,- убеждала я – чашка горячего кофе!
Повар задумался и вся его мощная фигура как-то, сама собой, начала складываться в слово «калькуляция». Я поняла, вытащила кошелек и положила на прилавок деньги.
Результат был ошеломляющим.
Впереди шла я, затем официант с тентом и корзинкой, а за ним повар с кофейником. Добравшись до облюбованной мной вершины (3309, не как-нибудь!), они поставили стол, стул и тент, официант постелил салфетку, поставил чашку, в которую повар торжественно налил горячий, дымящийся и, как ни странно, неплохой кофе.
Почувствуй себя махараджей!
Я сидела в самой сердцевине грандиозного горного массива, на вершине, которая в любом другом месте была бы недосягаемо высока, а здесь, на Памире, все еще была внизу, внутри бескрайнего застывшего хаоса, создающего ощущение, что ничего и нигде больше нет.
Передо мной лежал горный мир.
Только горы, вечные горы и ничего, кроме гор. Цивилизация даже не начиналась, невозможно было представить дороги, машины и города.
Природа светилась своей первозданной, грубой, мощной силой, не оставляющей человеку ни малейшего шанса.
Подавленная грандиозностью зрелища, я долго молча пила свой кофе.
А что еще может поддержать человека в этом холодном мире?