Она смотрит на меня долго, исподлобья, пронзительно-недоверчиво.
– Почему люди курят?
– Хочется, – я роюсь в сумке; в кои-то веки взяв её, надо было, конечно же, потерять всё, что можно только было потерять. Чёрная дыра, не иначе.
Девушки, у которых в сумке царит порядок и легко можно найти всё, что нужно – с другой планеты. С Марса или Венеры. А может быть, даже и с Юпитера. По пояс в вязкой массе планеты – конечно, что ещё делать, кроме как наводить в сумке порядок?
– Так просто?
– Все серьёзные вещи делаются просто.
– Курить – это серьёзно? – она морщит нос и смотрит почти обиженно.
– Для кого как, – сдерживаю желание перевернуть сумку и высыпать всё на асфальт. – Люди вообще курят по разным причинам.
– Примерно? – такая сосредоточенная; такая смешная именно сейчас. Я ерошу её каштановые волосы одной рукой и слушаю недовольное ворчание.
– Выпендриться, – перечисляю увлечённо. – Смотрите, мол, я крутой. Или когда все курят, а ты не куришь, чувствуешь себя рыжим.
– А ты?
– А я и так рыжая, – зажигалка отправляется в карман куртки, дабы не быть потерянной вновь. – Кому-то легче, когда куришь. Самовнушение, конечно; но самовнушение – штука влиятельная.
– И легче правда становится? – она смотрит на пачку сигарет почти зачарованно.
– Даже не думай об этом, – щёлкаю её по носу ногтём. – Просто каждый видит что-то своё, когда курит. Я не о шизофрении, глупая. Я о том, какие мысли посещают именно в этот момент, какие образы и подобия.
– А что видишь ты? – она склоняет голову на бок удивлённо; мы редко затрагиваем подобные темы.
– Я? – чиркаю колёсиком зажигалки и затягиваюсь. – Я, моя хорошая, вижу только дым.