У меня есть Сокровище.
Миллион лет назад Обстоятельства познакомили меня с Сокровищем и благоразумно удалились, довольно улыбаясь, прочувствовав мою остолбенелую позу дошкольника, застывшего с открытым ртом перед кучей подарков под новогодней ёлкой.
С тех пор я не расстаюсь со своим Сокровищем даже во сне.
Я помню о Нём всегда — когда ем или сплю, когда работаю или сплю, когда отдыхаю или сплю.
Оно бдительно следит за мной круглые сутки и делает всё, чтобы я не забывал Его — кормит и укладывает спать, даёт отдохнуть и кормит, а потом укладывает снова, расталкивает ночью и немножко кормит.
Моё Сокровище наблюдает за мной всё время.
Даже если я уехал на другой конец света и собираюсь там тихонечко чихнуть, Оно подаёт мне носовой платок и заваривает чай с малиной, хотя знает, что я люблю просто зелёный с жасмином и мёдом.
Мои мысли заполнены Сокровищем до самых краешков и даже немного переполнены, потому что на любой телефонный звонок я бодро отвечаю: - Да, моё Сокровище!
Я добровольно и с удовольствием наполнил Им свои мысли, ведь что может быть лучше для обуздания разгильдяйских мыслей, чем строгое Сокровище в тончайшей шёлковой пижаме с хлыстом в одной руке и чашкой дымящегося лагмана в другой.
Да, Оно строгое, хотя когда мы прогуливаемся с Ним, ну в смысле, идём на рынок с большущими сумками, окружающие видят моё счастливое лицо и завидуют почему-то Сокровищу, а не мне.
Моё Сокровище, вручив однажды своё Счастье в мои руки, ну чтобы подержать немножко, ревниво следит, чтобы я не потерял Его и нигде не оставил, и теперь я приговорён быть счастливым навеки, потому что Счастье, уютно устроившись и крепко обняв меня за шею, вовсе не мечтает возвращаться к прежнему владельцу.
Мои глаза уже давно не замечают ничего, кроме Его нужд и прихотей, и с радостью бросаясь выполнять их, я хочу лишь одного — чтобы моё Сокровище никогда не было мною замечено печальным.
Мне очень не нравятся слезинки на Его ресницах, и когда я вижу их зарождение, я прыгаю на Луну и срываю там серебряные одуванчики, которые моё Сокровище просто обожает сдувать на балконе, дразня воробьёв и показывая язык случайным прохожим.
Да, Оно капризно и своенравно, но другого мне не уготовано, ведь Сокровище потому и сокровище, что Его очень легко потерять и сложно сберечь.
Да, я боюсь потерять Сокровище и мне очень нелегко сохранять Его, потому что Оно умудряется зашкаливать круглый индикатор своих всплесков, взрывов, потрясений и извержений тысячами оборотов в секунду.
Да, Сокровище иногда устраивает мне встряски мозга, распил остатков понимания и четвертование разбегающихся в панике мыслей, но быстро отходит и начинает подкрадываться ко мне, прерывисто дыша и с неумолимой решительностью в потемневших глазах, и тогда наш вечер извинений плавно переходит в безумную встречу двух голодных и простуженных неандертальцев, изголодавшихся по запаху свежего мяса, и рычащих до треска в обоях и царапин на потолке от разлетающихся пуговиц и застёжек.
Моё Сокровище не выдерживает долгих и содержательных разговоров и засыпает от их избытка в любое время суток, неудержимо зевая во всю видимую вселенную, а я улыбаюсь и пою Ему колыбельную песню без слов, осыпая Его синими звёздами, укрывая мягкими облаками и укутывая разогретыми туманами.
Ну чтобы не потревожить Его сон.
Потому что только когда Сокровище спит, я могу начать приводить валяющиеся в самых разных местах и позах шокированные остатки мыслей в боевое построение и зализывать рваные раны по всему телу от распила нервной системы тупой электропилой, отключённой от сети.
И всё-таки, как ни крути, я благодарен Ему за тотальный контроль над моей Личностью, потому что широта, долгота и глубина моей Личности доподлинно известны только Отцу Небесному и посланному Им Сокровищу лично мне, в нужном месте, и прямо в подставленные вовремя руки.
И именно потому, что Сокровище старше Луны, шикарнее Млечного Пути в звёздную ночь и невиннее первого снега, моя Любовь к Нему непрерывно сторожит мой язык и позволяет мне рассказывать о Его превосходстве лишь только Ему самому, да и то жестами и поступками восхищения, потому как она давно закрыла мои человеческие уста на замок и ключ выбросила в море.
И вот, когда вечером я возвращаюсь домой, еле волоча подгибающиеся ноги и мечтая об отдыхе, моё Сокровище встречает меня в прихожей, бросившись мне на шею и прижав правым коленом к двери, жарко шепчет в ухо:
- Милый!… Я думала о тебе целый день, и у меня выкипел весь борщ… Ты не рассердишься?...
И как обычно происходит последние сто или двести лет, наш скромняга Дежурный Поцелуй, радостно зажмурившись, придыхая и причмокивая, не оставляет нас порознь до самого рассвета.
И всё.