Старый лев нашел раненого леопарда. И не убил его, а стал заботиться о нем и делиться своей добычей.
Когда леопард поправился, он спросил старого льва:
– Зачем ты это делал? Ты рассчитывал, что я стану заботиться о тебе, когда ты совсем одряхлеешь? Но у нас, леопардов, так не принято. Каждый сам за себя. Я не просил тебя о помощи.
– Нет, – покачал головой старый лев, – не потому я спас тебя. Может быть, я получал даже больше, чем отдавал. Благодаря тебе я чувствовал себя нужным. Иногда принять помощь – не меньшее благодеяние, чем оказать ее.
Змея лежала под деревом, свернувшись кольцом.
Обезьяна с опаской посматривала на нее сверху.
– Что ты тут разлеглась?! – в конце концов, не выдержала она. – Ползла бы куда-нибудь в другое место!
– Мне и здесь хорошо, – прошипела змея. – Я лежу и размышляю…
– О чем? – полюбопытствовала обезьяна.
– Я думаю, что ты обезьяна – никчемное и неловкое создание, хоть считаешь себя совершенством.
– Я?! – задохнулась от обиды обезьяна. – Да я!..
– Спорим, тебе ни за что не залезть на самую вершину дерева и не достать оттуда гнездо, которое свили птицы. Кажется, у них там уже появились птенцы, – змея высунула раздвоенный язык. – До них добраться могут только змеи.
– Легко! – воскликнула обезьяна, быстро взбежала на верхушку дерева и столкнула гнездо вниз.
– Вот! Видишь?!
– Никогда не надо делать то, что за тебя могут сделать другие. Нужно просто лежать и ждать, – сказала змея и широко разинула пасть.
Змея блестела новой кожей. Ее старая, сброшенная, кожа осталась валяться под деревом.
– Ты стала такой красивой! – восхитилась обезьяна. – Я тоже так хочу! Раз – и готово!
Обезьяна попыталась выдернуть у себя клочок шерсти.
– У меня так не получится…
– Не переживай, обезьяна! – успокоила ее черепаха, – твоя шкура обновляется тоже. Только постепенно. Мы не всегда замечаем, что полностью сменили шкуру.
Две птички сидели на ветке и спорили, какую гусеницу лучше склевать первой: самую длинную или самую толстую.
Молниеносный бросок змеи положил конец их дискуссии.
– Всегда надо брать ближайшую, – изрекла змея, после того как заглотила свою добычу, – а не увлекаться теорией.
Крокодил лежал на отмели и грелся на солнышке.
– Философствуешь? – поинтересовалась с дерева обезьяна.
– Ага, – лениво отозвался крокодил.
– Знаю я твою философию! Ты думаешь, что все вокруг идиоты, а ты самый умный! – заявила обезьяна и на всякий случай перебралась на ветви повыше. – Но я с твоей философией не согласна!
– А зачем мне твое согласие? Мы с моей философией отлично проживем и без тебя с твоим несогласием. Так что держи его при себе.
Обезьяна взялась сочинять стихи. Антилопа ее раскритиковала. Обезьяна обиделась и обозвала антилопу дурой.
– Ты не терпишь никакой критики в свой адрес! – в свою очередь обиделась антилопа.
– А зачем она мне? – удивилась обезьяна.
– Чтобы совершенствоваться, исправлять ошибки…
– Но я и так совершенна! – воскликнула обезьяна. – Я довольна собой, я счастлива, мне нравится, как я сочиняю! Разве не это самое главное в жизни?! Так что не порти мне настроение!
– Носорог, как тебя зовут?
– У меня нет имени, обезьяна.
– Как же ты без него обходишься?..
– А зачем оно мне?
– Но как же ты сам себя мысленно называешь?
– Я!
– Как же мне надоела антилопа со своей болтовней! – проворчала черепаха.
– Может, ей одиноко? Может, ей не с кем поговорить? – предположила зебра.
– Нет, – покачала головой черепаха. – Болтают не одинокие звери, болтают болтуны. Настоящее одиночество учит молчанию.