Белый обелиск

Сто­яв­ший на уг­лу жан­дарм по­доз­ри­тель­но ко­сил­ся на ша­та­юще­гося под ок­на­ми Аль­ка. То ли чувс­тва ох­ра­ните­ля по­ряд­ка ос­кор­блял сам факт то­го, что кто-то с не­из­вес­тной целью тор­чит воз­ле па­рад­но­го, то ли охот­ни­чий ин­стинкт жан­дарма воз­бужда­ла сту­ден­ческая фу­раж­ка - в лю­бом слу­чае, он яв­но был го­тов ос­та­новить столь по­доз­ри­тель­ную лич­ность и пот­ре­бовать у нее "соб­лю­дать по­рядок, ра­зой­тись и не тол­пить­ся". Что­бы под­разнить его, Сви­ридов под­нял во­рот­ник и сос­тро­ил са­мую зло­вещую фи­зи­оно­мию, ко­торая дол­жна бы­ла на­вес­ти "фа­ра­она" на мыс­ли о кон­спи­ратив­ных яв­ках, бом­бах и не­легаль­ных пас­портах. Жан­дарм нас­то­рожил­ся. Будь на мес­те Алек­сан­дра его друг Ло­пахин - то­щий, дол­го­вязый, с кур­ча­вой и жес­ткой, слов­но про­воло­ка, бо­родой - эф­фект на­вер­ня­ка прев­зо­шел бы все ожи­дания. С чер­ной ще­тиной на впа­лых ще­ках и длин­ны­ми ру­ками, ко­торые он всег­да пря­тал от хо­лода в кар­ма­ны, Ло­пахин выг­ля­дел не­обы­чай­но мрач­но, а лю­бой кос­тюм, да­же при­об­ре­тен­ный пять ми­нут на­зад, на нем сра­зу же на­чинал ка­зать­ся ста­рым и об­тре­пан­ным. Вдо­бавок ко все­му, обыч­но он хо­дил, ссу­тулив пле­чи, гля­дя на про­хожих ис­подлобья и яв­ляя со­бой пря­мо-та­ки клас­си­чес­кий об­разчик ни­щего сту­ден­та-ре­волю­ци­оне­ра. А вот Альк в ро­ли пред­по­лага­емо­го тер­ро­рис­та выг­ля­дел не слиш­ком аван­тажно. Впе­чат­ле­ние из­рядно пор­ти­ли проз­рачно-се­рые гла­за, ру­сые во­лосы и мяг­кий под­бо­родок, пок­ры­тый, вмес­то бо­роды, поч­ти не­види­мым свет­лым пуш­ком, ко­торый бы­ло тош­но ви­деть в зер­ка­ле, и бес­по­лез­но - брить. Ес­ли бы не сту­ден­ческая фор­ма, Аль­ка, не­сом­ненно, при­нима­ли бы за гим­на­зис­та.
Альк раз­ду­мывал, не сле­ду­ет ли, сох­ра­няя преж­нее мно­гоз­на­читель­но-сос­ре­дото­чен­ное вы­раже­ние ли­ца, свер­нуть к бли­жай­шей под­во­рот­не и пос­мотреть, мет­нется ли жан­дарм за ним? Все рав­но Ада соч­тет ни­же сво­его дос­то­инс­тва спус­тить­ся рань­ше, чем наз­на­чено. Но в этот раз она его из­рядно уди­вила. Уз­кая ру­ка в чер­ной пер­чатке ужом сколь­зну­ла под ло­коть к Аль­ку - Ада ни­ког­да не до­жида­лась, по­ка ей пред­ло­жат ру­ку, и зав­ла­дева­ла ей са­ма - а хо­рошо зна­комый хрип­ло­ватый го­лос про­из­нес:
- Ку­да это вы смот­ри­те, мсье Сви­ридов?.. Мои ок­на в про­тиво­полож­ной сто­роне. Вам по­лага­лось бы, как ис­тинно­му ры­царю, смот­реть на них, а не та­ращить­ся на тол­сто­го жан­дарма. Вы его сму­ща­ете. Ну что, ка­кие но­вос­ти?..
От ее на­пора Алек­сандр, как обыч­но, на се­кун­ду по­терял­ся. Ис­ко­са взгля­нул на уз­кое ли­цо с нас­мешли­выми, тон­ки­ми гу­бами, и му­читель­но за­думал­ся, что бы ска­зать.
- Толь­ко не взду­май­те опять кор­мить ме­ня ис­то­ри­ями про ва­ши лис­товки, стач­ки и соб­ра­ния, - пре­дуп­ре­дила Ада, встав­ляя в длин­ный чер­ный мунд­штук тон­кую па­пиро­су. Ве­ро­ят­но, от пос­то­ян­но­го ку­рения этих прок­ля­тых па­пирос про­ис­хо­дило ее хрип­ло­ватое, ча­ру­ющее мец­цо-соп­ра­но, от ко­торо­го у Аль­ка вся­кий раз му­раш­ки шли по ко­же. Да­же нес­мотря на то, что Аду он нис­коль­ко не лю­бил - мож­но да­же ска­зать, она его не­веро­ят­но раз­дра­жала. Ло­пахин как-то раз весь­ма ци­нич­но объ­яс­нил Сви­ридо­ву за­гад­ку это­го "мис­ти­чес­ко­го при­тяже­ния" и жес­та­ми изоб­ра­зил, как сле­ду­ет ре­шать проб­ле­му в та­ких слу­ча­ях. Ска­зать по прав­де, спо­соб был хо­рош, вот толь­ко Ада по­ка снис­хо­дила лишь до по­целу­ев. Да и то - не слиш­ком час­то.
- ...Ес­ли про­дол­жить спи­сок тем, ко­торые я не счи­таю ин­те­рес­ны­ми, то к ним от­но­сит­ся ваш друг, мсье Ло­пахин, и все ва­ши уни­вер­си­тет­ские де­ла - пос­коль­ку там дав­но уже не учат­ся, а за­нима­ют­ся по­лити­кой, - как ни в чем не бы­вало, про­дол­жа­ла Ада. - Зна­ете что, Алек­сандр? Мо­жет, луч­ше я вам рас­ска­жу о ва­ших но­вос­тях?
- Мо­их?.. - не­воль­но уди­вил­ся Альк, хо­тя об­ще­ние с Аде­ла­идой при­учи­ло его быть го­товым ко все­му.
- Да, ва­ших. Вот пос­лу­шай­те... Че­тыре дня, на про­тяже­нии ко­торых мы не ви­делись, вы про­вели прос­то от­лично. Ве­ро­ят­нее все­го, вы ли­бо вов­се не бы­ли на лек­ци­ях, ли­бо схо­дили ту­да толь­ко один раз, а ос­таль­ное вре­мя пос­вя­тили бо­лее серь­ез­ным де­лам. Вы, не­сом­ненно, по­сети­ли ка­кую-ни­будь сту­ден­ческую сход­ку, а по­том весь ве­чер про­сиде­ли на квар­ти­ре у мь­се Ло­пахи­на за пор­твей­ном и кар­та­ми. Не жми­те ру­ку, это боль­но... я ведь уга­дала, прав­да? Вы бе­седо­вали с ним о по­лицей­ском про­из­во­ле и гря­дущей ре­волю­ции и чувс­тво­вали се­бя без пя­ти ми­нут на­родо­воль­ца­ми.
Сви­ридов по­нем­но­гу на­чал за­кипать.
- На­родо­воль­цы - это...!
Но до­гово­рить ему не уда­лось, так как его по­пут­чи­ца неб­режно дер­ну­ла пле­чом.
- Ну, пусть не на­родо­воль­ца­ми, а, нап­ри­мер, эсе­рами. А мо­жет, Кас­си­ем и Бру­том. Вы же у нас все-та­ки ис­то­рик. Од­ним сло­вом, вы про­вели ве­чер очень пло­дот­ворно. А на сле­ду­ющей день я ви­дела вас на кат­ке. С та­кой смеш­ли­вой ду­роч­кой... ру­мянец во всю ще­ку и ко­са раз­ме­ром с мой ку­лак. Я прос­то уми­лилась. Где вы ее взя­ли?..
Все пра­вед­ное не­годо­вание Сви­ридо­ва мгно­вен­но схлы­нуло. Альк пок­раснел - как и всег­да, ког­да ему слу­чалось рас­те­рять­ся. Ада бы­ла на кат­ке... с ума сой­ти, та­кое прос­то не ук­ла­дыва­лось в го­лове! Да ес­ли бы он ког­да-ни­будь поз­вал ее ту­да, она бы точ­но пос­мотре­ла на не­го, как на де­сяти­лет­не­го, и про­мур­лы­кала: "Спа­сибо, нет".
- Это моя... сес­тра, - глу­по сов­рал Сви­ридов, у ко­торо­го в эту ми­нуту мысль о прос­то­душ­ной Анеч­ке спо­соб­на бы­ла выз­вать толь­ко тош­но­ту. И за­чем-то счел не­об­хо­димым по­яс­нить - Дво­юрод­ная.
Аде­ла­ида хрип­ло рас­сме­ялась и от­бро­сила до­курен­ную па­пиро­су.
- Очень хо­рошо, что не род­ная! Це­ловать­ся со сво­ей _род­ной_ сес­трой, как вы вче­ра - это уж слиш­ком.
"Все. Сей­час ска­жет еще ка­кую-ни­будь га­дость и... уй­дет. Сов­сем уй­дет" - по­думал Альк. Ще­мящей бо­ли в сер­дце и всей про­чей ерун­ды, ко­торой обя­затель­но кон­ча­ют­ся по­доб­ные ис­то­рии у клас­си­ков, Сви­ридов не по­чувс­тво­вал. Толь­ко бес­силь­ное и злое ра­зоча­рова­ние - на Анеч­ку, на Аду, на упу­щен­ный им шанс...
- По счастью, ули­ца сов­сем пус­тая, так что мо­жете по­цело­вать и ме­ня то­же, - по-ко­шачьи улыб­ну­лась Ада. - А по­том я рас­ска­жу вам, ку­да мы идем.

Шел­ко­вин­ка, ум­ни­ца, пе­рес­ту­пала очень ос­то­рож­но, но у Ста­рой пло­щади Хен­ри­ку все рав­но приш­лось ос­та­новить ее и спе­шить­ся. Тол­па бы­ла та­кая, что с вы­соко­го сед­ла это люд­ское мо­ре ка­залось бес­край­ним и не­обоз­ри­мым. Пок­ри­кивать "До­рогу!" бы­ло бес­по­лез­но. Раз­ве что взять ло­шадь под уз­дцы и про­бивать­ся са­мому. Ко­неч­но, будь он ис­тинным арис­токра­том в пла­ще с пур­пурной кай­мой, ко­торо­го соп­ро­вож­да­ло бы нес­коль­ко пыш­но ра­зоде­тых слуг, до­рогу бы ему ос­во­боди­ли. Но Оль­ге­ров выц­ветший мун­дир не вы­зывал у го­рожан осо­бен­но­го пи­ете­та. Та­ких ве­тера­нов в Ло­таре встре­чались сот­ни.
Хен­рик иро­нич­но улыб­нулся и по­шел впе­ред - по хо­рошо зна­комой ули­це, ве­дущей к его го­род­ско­му до­му. До­му, где ройт Оль­гер по­яв­лялся са­мое боль­шее на два ме­сяца в го­ду.
По­ка он дви­гал­ся вдоль древ­них стен го­род­ской ра­туши, бы­ло еще тер­пи­мо, но чуть даль­ше на­чались тор­го­вые ря­ды, и рой­та то тол­ка­ли в бок (от­че­го пло­хо срос­ши­еся реб­ра тут же от­зы­вались болью), то но­рови­ли схва­тить за ру­кав и на­вязать ка­кую-ни­будь ерун­ду - то ма­кахам­ские ков­ры, то кис­лое рис­тан­ское ви­но, то "са­мый луч­ший в Ка­сети­не ви­ног­рад". Хен­рик до­сад­ли­во от­ма­хивал­ся, два или три ра­за ло­вил чью-то ру­ку у са­мых те­семок под­ве­шен­но­го к по­ясу ко­шель­ка. Один не­до­умок пос­чи­тал про­изо­шед­шее слу­чай­ностью, и, выж­дав вре­мя, по­тянул­ся к пе­ревя­зи сно­ва. По-преж­не­му не обо­рачи­ва­ясь, Хен­рик пе­рех­ва­тил его кисть и рез­ко кру­танул ее за­пясть­ем внутрь. Ус­лы­шал бо­лез­ненное оханье и улыб­нулся с мрач­ным удов­летво­рени­ем. Во­ровать этот га­деныш, ра­зуме­ет­ся, не пе­рес­та­нет, но сле­ду­ющую не­делю или две по­будет чес­тным че­лове­ком. За­од­но по­дума­ет, сто­ит ли даль­ше за­нимать­ся преж­ним ре­мес­лом. В прин­ци­пе Хен­ри­ку, как чес­тно­му под­данно­му Их Ве­личеств, по­лага­лось не ус­тра­ивать по­доб­ный са­мосуд, а клик­нуть стра­жу, но пос­ле дра­конов­ских за­конов ло­тар­ских влас­тей по­доб­ный шаг ка­зал­ся рой­ту слиш­ком уж жес­то­ким. Бе­зус­ловно, ко­ролев­ский флот нуж­да­ет­ся в греб­цах, но знать, что кто-то - пусть да­же та­кой пар­ши­вый вор - бу­дет не­деля­ми и ме­сяца­ми за­дыхать­ся в тес­ном трю­ме, при­кован­ный к тя­желен­но­му вес­лу, и жрать толь­ко про­тух­шие ле­пеш­ки и пох­лебку, боль­ше по­ходив­шую на вы­варен­ные по­мои... нет, уволь­те.
Рой­ту бы­ло жар­ко. Сла­бость от пос­ледне­го ра­нения, пом­но­жен­ная на ес­тес­твен­ное утом­ле­ние от мно­гих дней в сед­ле, бра­ло свое, и го­лова у Хен­ри­ка слег­ка кру­жилась. В юнос­ти с ним та­кого не слу­чалось, но, на­вер­ное, по­ра бы­ло сми­рить­ся с тем, что мо­лодость уже за­кон­чи­лась. Трид­цать пять лет - уже не маль­чик. Осо­бен­но ес­ли при этом у те­бя пол­го­ловы се­дых во­лос.
Ког­да его в оче­ред­ной раз ух­ва­тили за ру­ку, Оль­гер по­думал бы­ло, что это опять ка­кой-ни­будь тор­го­вец, и уже соб­рался раз­дра­жен­но ряв­кнуть на оче­ред­но­го иди­ота, по­желав­ше­го всу­чить ему "прек­расный ко­зий сыр" или "ве­лико­леп­ный чер­нослив". Но, взгля­нув на че­лове­ка, так бес­це­ремон­но стис­нувше­го его ру­ку, ройт уви­дел вмес­то пот­но­го тор­говца не­высо­кую, тем­но­воло­сую де­вуш­ку-эш­ша­ри, на смуг­лом ли­це ко­торой рез­ко вы­деля­лись тем­но-си­ние гла­за. Вмес­то цве­тас­тых плать­ев, ко­торые обык­но­вен­но вы­бира­ли жен­щи­ны ее на­рода, она по­чему-то бы­ла оде­та в од­но­тон­ное тем­ное платье - ве­ро­ят­но, страш­но жар­кое в по­доб­ный день. На Хен­ри­ка она смот­ре­ла как-то стран­но - прис­таль­но, да­же встре­вожен­но, как буд­то со­бира­лась поп­ро­сить его о по­мощи.
Хен­рик вов­ре­мя при­кусил язык, уже го­товый из­вернуть­ся для ка­кого-ни­будь креп­ко­го сло­веч­ка. Оль­гер уже со­бирал­ся спро­сить де­вуш­ку, что у нее стряс­лось, но тут эш­ша­ри встрях­ну­ла коп­ной вол­нистых тем­ных во­лос и ска­зала:
- Дай ру­ку, ка­питан. Я те­бе по­гадаю.
Хен­рик да­же рас­сме­ял­ся. Ну и иди­от же он! Сов­сем за­был, что де­вуш­ки-эш­ша­ри, ес­ли толь­ко не тан­цовщи­цы или во­ров­ки, обя­затель­но га­дал­ки. Впро­чем, иног­да они - все это вмес­те, а еще, по сов­мести­тель­ству, зна­хар­ки и кол­дуньи.
- У ме­ня нет де­нег, - сов­рал Оль­гер, улы­ба­ясь собс­твен­ной на­ив­ности и лов­кости де­вицы, поч­ти на­пугав­шей его этим стран­ным вы­раже­ни­ем ли­ца.
- Тог­да я по­гадаю те­бе прос­то так, - от­ве­тила она спо­кой­но. - Не за пла­ту.
- По­чему же всем - за пла­ту, а мне - так? - ос­ве­домил­ся Хен­рик, и сей­час же уп­рекнул се­бя за то, что ввя­зыва­ет­ся в ка­кой-то со­вер­шенно лиш­ний раз­го­вор.
- Не знаю. Мо­жет, по­тому, что ты кра­сивый. Или по­тому, что ты сво­бод­ный, как эш­ша­ри, толь­ко мои братья счас­тли­вы сво­ей сво­бодой, а те­бя она гне­тет.
По­ка оше­лом­ленный Хен­рик раз­мышлял, что сле­ду­ет от­ве­тить на та­кое за­яв­ле­ние, де­вуш­ка бес­пре­пятс­твен­но раз­верну­ла жес­ткую, мо­золис­тую ру­ку Оль­ге­ра ла­донью вверх и при­нялась с са­мым серь­ез­ным ви­дом изу­чать ее, как буд­то там и в са­мом де­ле мож­но бы­ло раз­гля­деть что-то по­мимо сса­дин и мо­золей. Ройт с не­кото­рым за­поз­да­ни­ем при­шел в се­бя и по­думал, что, на­вер­ное, он да­леко не пер­вый, кто ссы­ла­ет­ся на от­сутс­твие де­нег, так что все эти га­дал­ки дав­но от­ра­бота­ли ма­неру по­веде­ния в по­доб­ных слу­ча­ях. Сна­чала по­разить во­об­ра­жение кли­ен­та ка­ким-ни­будь не­ожи­дан­ным, ту­ман­ным за­меча­ни­ем, а по­том вос­поль­зо­вать­ся его за­меша­тель­ством, что­бы все-та­ки со­вер­шить свое чер­ное де­ло. Про­ще го­воря, нав­рать с три ко­роба оче­ред­но­му ос­то­лопу. И в кон­це кон­цов та­ки зас­та­вить его рас­ко­шелить­ся.
Ну а раз Хен­рик ока­зал­ся та­ким лег­ко­вер­ным ду­раком, что поз­во­лил пой­мать се­бя на та­кую же не­хит­рую удоч­ку, то сле­дова­ло до­иг­рать этот спек­такль до кон­ца. И все-та­ки дать бед­ной де­вуш­ке нес­коль­ко со­энов. Что и го­вори, она их впол­не зас­лу­жила.
- Ну и что же ме­ня ждет?.. - снис­хо­дитель­но улы­ба­ясь, спро­сил Оль­гер.
Де­вуш­ка пе­реве­ла взгляд с ла­дони рой­та на его ли­цо, и Хен­ри­ка сно­ва по­рази­ли эти стран­ные, на­поми­на­ющие рас­тре­вожен­ное мо­ре тем­но-си­ние гла­за. Она не то­ропи­лась от­ве­чать - толь­ко смот­ре­ла на Оль­ге­ра. Так и сто­яла мол­ча, про­дол­жая дер­жать ру­ку рой­та на ве­су, и Хен­рик вдруг за­метил, что сжи­мав­шие его за­пястье паль­цы сде­лались сов­сем хо­лод­ны­ми.
- Я ви­жу смерть, - ска­зала она, на­конец.
Ройт да­же фыр­кнул. Пос­ле та­кой длин­ной па­узы он ожи­дал ус­лы­шать что-то бо­лее вну­шитель­ное.
- Все­го лишь смерть?.. Бо­юсь, ты оши­ба­ешь­ся. Как раз сей­час она мне не гро­зит, хо­тя па­ру не­дель на­зад мы с этой да­мой бы­ли ис­клю­читель­но близ­ки.
- Я ви­жу. Ты сов­сем не­дав­но встал с пос­те­ли пос­ле ра­ны - да­леко не пер­вой та­кой ра­ны, вер­но?
- Вер­но. У те­бя за­дат­ки ле­каря, - пох­ва­лил га­дал­ку Хен­рик. По­вяз­ку с ре­бер сня­ли еще в ла­гере, но эш­ша­ри все рав­но до­гада­лась о его ра­нении по од­ной ей за­мет­ным ме­лочам. На­вер­ное, от та­кой обос­трен­ной, поч­ти ин­стинктив­ной наб­лю­датель­нос­ти и пош­ла ле­ген­да о про­вид­ческих та­лан­тах ее на­рода. Лю­дей впе­чат­ля­ет, ког­да им с не­воз­му­тимым ви­дом со­об­ща­ют о та­ких ве­щах, ко­торые они счи­та­ют скры­тыми от пос­то­рон­них глаз.
Де­вуш­ка чуть за­мет­но по­кача­ла го­ловой.
- У ме­ня нет за­дат­ков ле­каря. Прос­то я ви­жу то, че­го не ви­дят ос­таль­ные. Ты не слиш­ком мо­лод, но в ду­ше ты еще стар­ше, чем на са­мом де­ле. Ты мно­го во­евал - про та­ких го­ворят, что смерть дав­но при­берег­ла для них пос­ледний по­целуй. Но жизнь всег­да лю­била те­бя боль­ше. Это стран­но, по­тому что жизнь на­поми­на­ет жен­щи­ну-эш­ша­ри: она лю­бит толь­ко тех, кто от­ве­ча­ет ей вза­им­ностью.
Сер­дце у Оль­ге­ра тос­кли­во сжа­лось. Ему бы­ло нап­ле­вать на все пред­ска­зан­ные ему смер­ти ра­зом - и на ту, ко­торую про­рочи­ла ему це­литель­ни­ца в ла­заре­те, и на ту, ко­торую "уви­дела" тем­но­воло­сая и си­нег­ла­зая эш­ша­ри. Но пос­ледние сло­ва га­дал­ки уко­лоли его глуб­же, чем он го­тов был приз­нать­ся да­же са­мому се­бе. Впро­чем, уме­ние вла­деть сво­им ли­цом не под­ве­ло, и Хен­рик шут­ли­во улыб­нулся.
- Ну, кра­сави­ца, та­кими пред­ска­зани­ями мно­гого не за­рабо­та­ешь. Пос­лу­шай мой со­вет и пос­ту­пай как ос­таль­ные: всег­да го­вори, что ви­дишь в чу­жом бу­дущем ве­ликую лю­бовь и ко­ролев­скую ко­рону. Лю­дям по­чему-то нра­вит­ся слы­шать та­кие ве­щи, да­же ес­ли они точ­но зна­ют, что им врут.
Оль­гер за­сунул ру­ку в ко­шелек - на ди­во, тот по-преж­не­му ви­сел на сво­ем мес­те, хо­тя Хен­рик за­был и ду­мать о во­риш­ках, от ко­торых нуж­но бы­ло ох­ра­нять свое доб­ро - и вы­тащил от­ту­да нес­коль­ко мо­нет.
- Возь­ми. Бу­дем счи­тать, что я до­волен пред­ска­зани­ем.
Но, к его удив­ле­нию, эш­ша­ри сно­ва по­кача­ла го­ловой.
- Не пред­ла­гай мне де­нег. Это все рав­но, что зап­ла­тить за собс­твен­ную смерть. Я ни­чего у те­бя не возь­му...
Она раз­жа­ла паль­цы и сме­шалась с тол­пой преж­де, чем Оль­гер ус­пел при­думать, что от­ве­тить - гиб­кая, как гор­ностай, но стре­митель­ностью боль­ше по­ходив­шая на лас­точку или стри­жа.
Хен­рик по­жал пле­чами. Су­дя по все­му, бед­ная де­воч­ка и в са­мом де­ле ве­рила во все, что го­вори­ла.
- На­до бы­ло у нее спро­сить, пос­та­вят ли мне бе­лый обе­лиск, - про­бор­мо­тал ройт Оль­гер.
Впро­чем, ес­ли он дей­стви­тель­но ум­рет в Ло­таре, то ед­ва ли об­сто­ятель­ства его кон­чи­ны бу­дут сто­ить па­мят­ни­ка. Жаль.

Альк си­дел и злил­ся. Как он мог поз­во­лить за­тащить се­бя в эту ду­рац­кую ком­па­нию?.. И лад­но бы еще оче­ред­ной ли­тера­тур­ный ве­чер, все эти при­тор­но-эс­тетс­тву­ющие мо­лодые лю­ди с том­ны­ми, ме­лан­хо­личес­ки­ми ли­цами, и ку­рящие па­пиро­сы де­каден­тки вро­де Ады. К этим он уже при­вык. Но спи­рити­чес­кий се­анс?! Мож­но пред­ста­вить, как бы сре­аги­ровал Ло­пахин, ес­ли бы уз­нал, где имен­но про­водит ве­чер его друг.
Вол­ну­ющая по­луть­ма и при­готов­ленные для "об­ще­ния с умер­ши­ми" пред­ме­ты вы­зыва­ли у Сви­ридо­ва тос­ку срод­ни той, ко­торую ис­пы­тыва­ет че­ловек, у ко­торо­го с ут­ра раз­бо­лел­ся зуб и ко­торый пы­та­ет­ся от­влечь­ся, но уже прек­расно по­нима­ет, что об­щать­ся с зу­боде­ром все рав­но при­дет­ся. Ада же во всей этой де­шевой те­ат­раль­ной ат­мосфе­ре ощу­щала се­бя прос­то за­меча­тель­но. Сде­лав вид, что от ви­та­юще­го в воз­ду­хе гос­ти­ной ды­ма у не­го вне­зап­но раз­бо­лелась го­лова, Альк выб­рался в при­хожую - "про­вет­рить­ся". Он рас­счи­тывал нем­но­го по­быть в оди­ночес­тве, но ока­залось, что у уз­ко­го ок­на уже сто­яла нез­на­комая Сви­ридо­ву де­вуш­ка. Вол­нистые тем­ные во­лосы сво­бод­но рас­сы­пались по ее пле­чам, и Альк смор­гнул. Пе­редо­вые де­вуш­ки иног­да стриг­лись ко­рот­ко, все ос­таль­ные свя­зыва­ли во­лосы уз­лом, пле­ли тол­стые ко­сы или де­лали при­чес­ку. С длин­ны­ми рас­пу­щен­ны­ми во­лоса­ми по­яв­ля­лись толь­ко эти. Вы­ража­ясь веж­ли­во - ко­кот­ки.
Де­вуш­ка вне­зап­но обер­ну­лась, слов­но ощу­тив спи­ной взгляд Аль­ка. Бы­ла она смуг­лой, но при этом - по­чему-то - си­нег­ла­зой, нес­коль­ко на­поми­на­ющей цы­ган­ку (хо­тя где най­дешь цы­ган­ку с си­ними гла­зами?..)
- Здравс­твуй­те, - ска­зал Сви­ридов - прос­то что­бы что-ни­будь ска­зать. И, со­об­ра­зив, что они ви­дят­ся с ней пер­вый раз, пред­ста­вил­ся - Алек­сандр Сви­ридов, сту­дент ис­то­рико-фи­лоло­гичес­ко­го фа­куль­те­та. А вы?... Вы...
- Я бу­ду ме­ди­умом на се­год­няшнем се­ан­се, - со­об­щи­ла де­вуш­ка, пой­мав взгляд Аль­ка, все еще раз­гля­дыва­юще­го ее тем­ные, рас­пу­щен­ные во­лосы. - Счи­та­ет­ся, что нуж­но снять с се­бя все ук­ра­шения, дос­тать все шпиль­ки из во­лос и, по воз­можнос­ти, не пе­ревя­зывать их да­же лен­той. Зна­чит, вы друг Ады?..
"Ес­ли под­ра­зуме­вать под этим то, что мы приш­ли с ней вмес­те, то, оп­ре­делен­но, да" - по­думал Альк, а вслух ска­зал:
- Имен­но так.
- Вы рань­ше ни­ког­да к нам не при­ходи­ли.
- Ес­ли чес­тно, я не слиш­ком... ув­ле­чен всем этим. Ну, се­ан­сы и то­му по­доб­ное, - не­лов­ко отоз­вался Альк, бо­ясь, что со­бесед­ни­ца оби­дит­ся. Но она толь­ко улыб­ну­лась.
- По­чему же?..
- По­тому что это ерун­да, - не удер­жался Альк. - Ведь со­бира­ют­ся же здесь не кто-ни­будь, а об­ра­зован­ные лю­ди, а ту­да же - блюд­ца, све­чи... ду­хи... Лад­но бы еще, ес­ли бы эти мер­тве­цы вам от­ве­чали, как по ап­па­рату Бэл­ла, а то вы­зыва­ют Це­заря, и толь­ко блюд­це дре­без­жит. Но все в вос­торге - как же, дух про­кон­су­ла "явил­ся"!
- Зна­чит, вы хо­тели бы, что­бы с ва­ми раз­го­вари­вали, "как по ап­па­рату Бэл­ла"? В это вы бы ве­рили?..
- И в это бы не ве­рил, - с удо­воль­стви­ем от­ве­тил Альк. - Пос­коль­ку ду­ху Це­заря, как сле­ду­ет из кур­са древ­ней ис­то­рии, сле­ду­ет изъ­яс­нять­ся на ла­тыни, а ка­кому-ни­будь Рю­рику - на ва­ряж­ском или там древ­несла­вян­ском. И ре­ши они дей­стви­тель­но с на­ми по­гово­рить, их ник­то да­же не пой­мет.
- Зна­чит, вы скеп­тик.
- Да, - охот­но под­твер­дил Сви­ридов. Де­вуш­ка по­мимо во­ли на­чина­ла ему нра­вить­ся. Она смот­ре­ла на не­го с та­ким вни­мани­ем, с ка­ким на Аль­ка не смот­рел еще ник­то и ни­ког­да. Ни Ада, ни да­же влюб­ленная в не­го Аню­та. Но од­новре­мен­но в этом прис­таль­ном, не­от­рывном взгля­де нез­на­ком­ки бы­ло что-то уди­витель­но тре­вож­ное.
Он вдруг по­думал, что, в от­ли­чие от не­го са­мого, она до сих пор не пред­ста­вилась. Альк уже хо­тел сам спро­сить о том, как ее зо­вут, тем бо­лее, что раз­го­вари­вать, не зная, как сле­ду­ет об­ра­щать­ся к со­бесед­ни­це, бы­ло не­лов­ко, но в этот мо­мент она встрях­ну­ла го­ловой и не­ожи­дан­но за­дум­чи­во ска­зала:
- Это очень ин­те­рес­но. Вы ни­ког­да не за­думы­вались, что по-нас­то­яще­му не­веро­ят­ные со­бытия слу­ча­ют­ся толь­ко со скеп­ти­ками? Буд­то са­ма жизнь пы­та­ет­ся над ни­ми под­шу­тить.
- Нет, не за­думы­вал­ся. А вы при­веди­те мне при­мер хо­тя бы од­но­го "не­веро­ят­но­го со­бытия", - от­ве­тил Альк. - С на­шими тем­па­ми раз­ви­тия на­уки ве­ро­ят­но все, да­же по­леты на Лу­ну.
Про­из­не­ся эти сло­ва, Сви­ридов чуть за­мет­но пок­раснел. С Лу­ной он, ра­зуме­ет­ся, заг­нул, да и на­ука... вот при­думал, то­же, о чем по­бесе­довать с кра­сивой де­вуш­кой в при­хожей, где ца­рил та­кой у­ют­ный по­лум­рак.
Де­вуш­ка пос­мотре­ла на не­го и улыб­ну­лась.
Очень стран­но улыб­ну­лась - так, что Аль­ку на се­кун­ду ста­ло страш­но.
- Ну, Лу­на - это еще не очень да­леко, - за­гадоч­но от­ве­тила она.
А по­том вок­руг Аль­ка не­ожи­дан­но сом­кну­лась тем­но­та, и он еще ус­пел по­думать, кто и для че­го ре­шил вне­зап­но по­гасить все га­зовые фо­нари на ули­це.
...Пер­вым, что он по­чувс­тво­вал, при­дя в се­бя, бы­ло теп­ло. Да­же, мож­но ска­зать, жа­ра. Сви­ридов удив­ленно за­мор­гал, и сквозь его рес­ни­цы брыз­ну­ло в гла­за сов­сем не пе­тер­бург­ское, и уж по­дав­но - не но­ябрь­ское сол­нце.
Алек­сандр об­на­ружил, что ле­жит на чем-то жес­тком и ко­лючем, при бли­жай­шем рас­смот­ре­нии ока­зав­шемся вы­сох­шей тра­вой. А не­бо над ним бы­ло го­ловок­ру­житель­но вы­соким и при этом со­вер­шенно бе­зоб­лачным, как буд­то бы об­ли­тым яр­ко-го­лубой эмалью. При­под­нявшись на лок­те, Альк об­на­ружил с од­ной сто­роны от се­бя - уз­кую пес­ча­ную ко­су, ко­торую об­ли­зыва­ли неп­равдо­подоб­но-си­ние мор­ские вол­ны, а с дру­гой - се­рые и пе­соч­но-жел­тые пос­трой­ки ни­ког­да не ви­дан­но­го преж­де го­рода.
Ес­ли бы этот го­род по­ходил на Пе­тер­буг, Мос­кву или хо­тя бы Бу­дапешт, Сви­ридов, ве­ро­ят­но, ощу­тил бы нас­то­ящий ужас. Но и го­род с его стрель­ча­тыми ба­шен­ка­ми и ле­пив­ши­мися друг к дру­гу до­мами, и весь ос­таль­ной пей­заж выг­ля­дели нас­толь­ко _не­ре­аль­ны­ми_, что Альк прак­ти­чес­ки не уди­вил­ся.
То, что из тем­ной при­хожей, где они бе­седо­вали с си­нег­ла­зой де­вуш­кой, он не­ожи­дан­но по­пал сю­да, до­казы­вало лишь од­но - не бы­ло ни про­гул­ки с Адой, ни ду­рац­кой, ском­канной бе­седы о Лу­не и скеп­ти­ках. Се­кун­ды две Сви­ридов был уве­рен, что он прос­то спит в сво­ей пос­те­ли, и вот-вот прос­нется, ощу­тив плы­вущий из сто­ловой за­пах све­жес­ва­рен­но­го ко­фе.
От­ки­нув­шись об­ратно на тра­ву, Альк зак­рыл гла­за, нем­но­го по­лежал и при­казал се­бе прос­нуть­ся. Чер­та с два. Все так же ще­кота­ли шею жес­ткие тра­вин­ки, и все так же бес­по­щад­но жгло ему гла­за вста­ющее на го­ризон­те сол­нце. Альк по­чувс­тво­вал, как по гру­ди и реб­рам под фла­неле­вой ру­баш­кой про­кати­лась кап­ля по­та. Это со­вер­шенно за­уряд­ное, в об­щем-то, ощу­щение вне­зап­но на­пуга­ло его так, что в гор­ле мо­мен­таль­но пе­ресох­ло. Ощу­щать та­кие ме­лочи во сне Сви­ридо­ву до сих пор ни­ког­да еще не уда­валось.
Альк опер­ся о тра­ву и рез­ко сел.
Мир да­же не по­думал из­ме­нить­ся. Та же по­лоса при­боя, тот же го­род, та же жес­ткая, по­жух­лая тра­ва.
- Гос­по­ди Бо­же мой... - в от­ча­янии про­шеп­тал во­инс­тву­ющий ате­ист Сви­ридов.

В го­род его про­пус­ти­ли бес­пре­пятс­твен­но. Впро­чем, тол­па и дав­ка у во­рот бы­ла та­кой, что на от­дель­но взя­того Сви­ридо­ва всем бы­ло аб­со­лют­но нап­ле­вать. Альк сам не знал, за­чем он по­тащил­ся в го­род. Воз­можно, по­тому, что это бы­ло про­ще, чем си­деть на од­ном мес­те, все силь­нее про­ника­ясь ощу­щени­ем, что с ним про­изош­ло неч­то не­объ­яс­ни­мое и жут­кое. По­ка Сви­ридов ос­та­вал­ся на но­гах, он мог, по край­ней ме­ре, убеж­дать се­бя, что ищет вы­ход из соз­давше­гося по­ложе­ния.
Нес­мотря на двух­летнюю уче­бу в Уни­вер­си­тете, ис­то­рик из Аль­ка был не­важ­ный. По­ка его од­но­кур­сни­ки шту­диро­вали на од­них за­няти­ях Плу­тар­ха и Све­тония, а на дру­гих - Клю­чев­ско­го с Ка­рам­зи­ным, Сви­ридов глав­ным об­ра­зом чи­тал Пле­хано­ва - во вся­ком слу­чае, имен­но эта кни­га пок­ры­валась пылью на его сто­ле, по­ка сам Алек­сандр за­нимал­ся бо­лее на­сущ­ны­ми де­лами. Но то, что вок­руг не­го из­ме­нилось не толь­ко _прос­транс­тво_, но и _вре­мя_, или, пра­виль­нее бы­ло бы ска­зать, эпо­ха, Альк за­метил сра­зу. Его сту­ден­ческий сюр­тук с гер­бо­выми пу­гови­цами (фу­раж­ка ос­та­лась ви­сеть на гвоз­ди­ке в при­хожей) смот­релся ис­клю­читель­но не­лепо ря­дом с мес­тны­ми ко­рот­ки­ми кам­зо­лами (или каф­та­нами?.. или ко­лета­ми?.. в ис­то­рии кос­тю­ма Альк был то­же не си­лен), не го­воря уже о том, что под­ни­мав­ше­еся сол­нце на­каля­ло воз­дух все силь­нее, так что Альк вос­поль­зо­вал­ся пер­вой же ока­зи­ей, что­бы по­тихонь­ку стя­нуть его с се­бя и по рас­се­ян­ности "по­забыть" на пер­вом же гра­нит­ном па­рапе­те.
Так как Алек­сандр не имел да­же ма­лей­ше­го по­нятия, ку­да ему те­перь ид­ти, то он брел прос­то на­угад, ста­ра­ясь об­ра­щать боль­ше вни­мания на ок­ру­жа­ющих лю­дей и мес­тную ар­хи­тек­ту­ру, чем на собс­твен­ную на­рас­тавшую тре­вогу и тос­кли­вую бес­по­мощ­ность.
От­но­ситель­но чу­жого язы­ка и спи­рити­чес­ких се­ан­сов он, как вы­яс­ни­лось, был кру­гом неп­рав. Вок­руг кри­чали и пе­рего­вари­вались ми­нимум на трех не­из­вес­тных Аль­ку язы­ках, не по­ходив­ших ни на рус­ский, ни на кое-как изу­чен­ный в гим­на­зии не­мец­кий. До тех пор, по­ка Сви­ридов не прис­лу­шивал­ся к этим вык­ри­кам, он от­да­вал се­бе от­чет, что слы­шит аб­со­лют­но нез­на­комое ему на­речие и ни­чего не по­нима­ет. Ес­ли же по ка­кой-ни­будь при­чине все его вни­мание пол­ностью пе­рек­лю­чалось на про­ис­хо­дящее, Альк слов­но за­бывал о том, что вмес­то связ­ной ре­чи ему по­лага­лось слы­шать толь­ко неп­ри­выч­ный на­бор зву­ков. В пер­вый раз это про­изош­ло с ним на мос­ту, где ярос­тно бра­нились два ка­ких-то че­лове­ка. Прив­ле­чен­ный этим шу­мом, Альк сна­чала оце­нил в цве­тис­тые сверх ме­ры иди­ома­тичес­кие обо­роты, из ко­торых сос­то­яла речь обо­их спор­щи­ков, и толь­ко мгно­вение спус­тя ис­пы­тал за­поз­да­лый ужас, вспом­нив, что _не дол­жен_ по­нимать, о чем они го­ворят. Для од­но­го-единс­твен­но­го дня вне­зап­ных пот­ря­сений бы­ло, пря­мо ска­жем, мно­гова­то.
Этим ут­ром Альк не зав­тра­кал - ну не счи­тать же зав­тра­ком од­ну-единс­твен­ную чаш­ку ко­фе и прих­ва­чен­ный в сто­ловой ма­ковый ро­галик, ко­торый он (ду­рак!) еще и не до­ел. Ког­да он ждал Аду у ее подъ­ез­да, бы­ло уже ча­са два, а мо­жет, три пос­ле по­луд­ня. По­том они шли че­рез весь го­род, мно­го це­лова­лись в скве­рах и без­людных пе­ре­ул­ках, иг­но­рируя про­моз­глый ве­тер не­одоб­ри­тель­ные взгля­ды ред­ко по­падав­шихся про­хожих. Од­ним сло­вом, за­вер­нуть в ка­кую-ни­будь рес­то­рацию, как Альк пла­ниро­вал в на­чале, им так и не до­велось. По­том квар­ти­ра Пе­регу­дова, ди­ван в гос­ти­ной, по­лутем­ный ко­ридор... И ву­аля. В том стран­ном мес­те, ку­да его за­нес­ло (Альк по­ка не при­шел к ка­кому-ни­будь вы­воду по по­воду то­го, где имен­но он ока­зал­ся), бы­ло ут­ро - пусть не слиш­ком ран­нее, но ут­ро. Но для Аль­ка это не име­ло ни ма­лей­ше­го зна­чения. Он чувс­тво­вал, что для не­го дав­но уже нас­та­ло вре­мя ужи­на, обе­да, зав­тра­ка и лэн­ча ра­зом.
Вдоль ши­рокой на­береж­ной, на ко­торую он вы­шел пос­ле по­луча­са бес­цель­ных ша­таний по чу­жому го­роду, то тут, то там вид­не­лись низ­кие лот­ки с раз­но­об­разной снедью, при ви­де ко­торой же­лудок Сви­ридо­ва бо­лез­ненно сжи­мал­ся. Он ста­рал­ся не смот­реть в ту сто­рону, но за­пахи ка­ких-то мес­тных пря­нос­тей, коп­че­нос­тей и све­жей вы­печ­ки вол­на­ми на­каты­вали на не­го, ме­шая ду­мать о чем-то дру­гом.
Сви­ридов ус­пел прой­ти, ве­ро­ят­но, ша­гов сто, ког­да его впер­вые по­сети­ла мысль о том, что мож­но как бы нев­зна­чай приб­ли­зить­ся с ка­кому-ни­будь из при­лав­ков и стя­нуть се­бе пи­рожок. Или еще ка­кую-ни­будь ме­лочь.
Как и вся­кий нас­то­ящий ре­волю­ци­онер, Альк пре­зирал час­тную собс­твен­ность. В те­ории. Так же, в те­ории, он при­вык с убеж­денность оп­равды­вать вся­кое во­ровс­тво тя­желым по­ложе­ни­ем люм­пен-про­лета­ри­ата, ролью сре­ды и вос­пи­тания, а глав­ное - нес­пра­вед­ли­востью су­щес­тву­юще­го строя. Но са­мому Аль­ку до сих пор не при­ходи­лось брать чу­жого - толь­ко дрян­ной пе­рочин­ный но­жик в про­гим­на­зии, из-за ко­торо­го его до тош­но­ты сты­дили до­ма, а по­том зас­та­вили вер­нуть иг­рушку ее нас­то­яще­му вла­дель­цу. Ну и еще па­ру раз они с друзь­ями про­мыш­ля­ли на Ло­тош­ном рын­ке яб­ло­ки и сли­вы. Поч­ти то же са­мое, что он на­мере­вал­ся сде­лать в нас­то­ящую ми­нуту.
Пи­рожок - это прак­ти­чес­ки не кра­жа. Про та­кую ерун­ду да­же не­лов­ко го­ворить "ук­рал". Крес­то­ос­тровские маль­чиш­ки в та­ких слу­ча­ях упот­ребля­ли эв­фе­миз­мы ти­па "слям­зить". Или "свис­тнуть"... од­ним сло­вом, "сты­рить". Ка­ким бы не­лепым и без­ра­дос­тным не бы­ло по­ложе­ние Сви­ридо­ва, он все-та­ки не­воль­но улыб­нулся от ду­рац­ко­го вос­по­мина­ния.
И окон­ча­тель­но ре­шил, что обя­затель­но до­будет се­бе что-то на обед. А даль­ше - будь что бу­дет.
Ес­ли бы он знал, что бу­дет даль­ше, он бы, ве­ро­ят­но, не от­несся к де­лу так бес­печно.

Оль­гер не лю­бил этот при­чал. То есть са­ма по се­бе прис­тань Свя­той Лю­сии мог­ла быть до­воль­но жи­вопис­ной, но смот­реть на сбив­шихся в го­лод­ную и гряз­ную тол­пу при­гово­рен­ных к ка­тор­жным ра­ботам, что ни го­вори­те - удо­воль­ствие весь­ма сом­ни­тель­ное. А этих при­гово­рен­ных при­гоня­ли сю­да каж­дый день.
Ког­да ройт Оль­гер осоз­нал, что на­кану­не, в день сво­его при­ез­да, он не за­шел в ма­гис­трат - уз­нать, не ожи­да­ет ли его еще од­но пись­мо от бра­та, Хен­рик скре­пя сер­дце выб­рался из до­ма. Бы­ло еще ра­но, и Оль­гер рас­счи­тывал вер­нуть­ся преж­де, чем на го­род упа­дет обыч­ная для ав­густа жа­ра. По­это­му он выб­рал са­мую ко­рот­кую до­рогу к ма­гис­тра­ту, рас­су­див, что обой­дет при­чал Свя­той Лю­сии сто­роной, и пос­та­ра­ет­ся не за­мечать за­кован­ное в кан­да­лы ворье и ос­таль­ную шваль. Ска­зать по прав­де, еще луч­ше бы­ло бы ид­ти ми­мо при­чала, за­жав нос, что­бы не ощу­щать дур­но­го за­паха от нес­коль­ких де­сят­ков ску­чен­ных, не­мытых тел.
Но, ра­зуме­ет­ся, сто­ило Хен­ри­ку ска­зать се­бе, что он и не по­дума­ет смот­реть на бу­дущих га­лер­ни­ков, как его взгляд по­мимо во­ли по­тянул­ся к их тол­пе. И сра­зу вы­делил из всех сто­яв­ших на при­чале юно­шу лет во­сем­надца­ти.
Взгляд пар­ня вы­ражал пол­ней­шую рас­те­рян­ность. Меш­ко­ватая и гру­бая одеж­да на нем бы­ла в точ­ности та­кой же, как на ос­таль­ных при­гово­рен­ных, но в ос­таль­ном он ра­зитель­но вы­делял­ся на об­щем фо­не. Осо­бен­но стран­но смот­ре­лась нет­ро­нутая за­гаром ко­жа (это в се­реди­не ав­густа!), и чис­тые, хоть и рас­тре­пан­ные во­лосы. Тут свет­ло­воло­сый па­рень в оче­ред­ной раз спот­кнул­ся, нас­ту­пив на ка­кой-то ка­мешек, и Оль­гер окон­ча­тель­но ре­шил, что бо­сиком хо­дить он не при­вык. Хен­рик по­думал бы, что пе­ред ним бо­гатый сын ка­кого-ни­будь ино­зем­ца, при­быв­ше­го в мет­ро­полию сов­сем не­дав­но, но ре­зон­но бы­ло бы пред­по­ложить, что тог­да его дав­но, сби­ва­ясь с ног, ис­ка­ла бы его бо­гатая род­ня. А преж­де то­го - его ни­ког­да не от­пусти­ли бы бро­дить по ули­цам Ло­тара без соп­ро­вож­де­ния слу­ги. Приб­режный го­род от­ли­чал­ся чем угод­но - сво­ей трех­сотлет­ней га­ванью, боль­шим ба­заром, при­меча­тель­ной ар­хи­тек­ту­рой, ди­кой смесью из обы­ча­ев и язы­ков... но уж ни­как не бе­зопас­ностью. Маль­чиш­ка, су­дя по все­му, не очень по­нимал, что его ждет. Что бы­ло да­же стран­но, по­тому что, ког­да те­бя уже об­ря­дили в се­рое, а на но­ги на­били кан­да­лы, лег­ко по­нять, что речь идет о ка­тор­ге. Осо­бен­но ког­да вок­руг те­бя - та­кие вот неб­ри­тые раз­бой­ничьи ро­жи.
Нет, будь этот не­доте­па с ос­тро­вов - он не вер­тел бы го­ловой по сто­ронам с та­ким на­ив­но-изум­ленным ви­дом. Го­воря по прав­де, выг­ля­дел юно­ша так, как буд­то он сва­лил­ся с не­ба и еще не до кон­ца при­вык к то­му, что про­ис­хо­дит на зем­ле.
Ройт Оль­гер был за­ин­три­гован. Он по­доз­вал страж­ни­ка, ки­нул ему мо­нет­ку и спро­сил, кив­нув на пар­ня:
- Это­го - за что?
До­зор­ный от­ве­тил, не све­ря­ясь со сво­ей таб­личкой - вид­но, не­обыч­ный па­рень ус­пел при­мель­кать­ся и ему.
- За кра­жу, ройт. А так­же за ру­коп­рикладс­тво по от­но­шению к блюс­ти­телю по­ряд­ка.
Оль­гер при­под­нял бро­ви.
- И ко­го он... ру­коп­ри­ложил?
Страж­ник до­воль­но ух­мыль­нул­ся.
- Это це­лая ис­то­рия. Ре­шил он, зна­чит, ута­щить ле­пеш­ку у тор­говца вы­печ­кой... По мне, чем во­ровать с та­кими не­ук­лю­жими ру­ками, луч­ше уж по­весить­ся. Толь­ко во­об­ра­зите: схва­тил он од­ну ле­пеш­ку, а дру­гие - це­лая го­ра - па­да­ют с блю­да пря­мо в грязь. Этот ду­рак, вмес­то то­го, что­бы бе­жать, вы­тара­щил гла­за, схва­тил­ся за под­нос - и что вы ду­ма­ете? - оп­ро­кинул сам ло­ток. Тор­го­вец, на­тураль­но, ве­рещит, как ре­зан­ный. Ну, под­бе­га­ет стра­жа, их де­сят­ник, Пе­тер До­эрс, хва­та­ет пар­ня за ши­ворот - а тот, не будь ду­рак, со все­го ма­ху бь­ет его по го­лове под­но­сом. Пе­теру-то по­лага­лось оде­вать в до­зоре шлем, но сей­час уж очень жар­ко, поч­ти вся днев­ная стра­жа так и хо­дит с не­пок­ры­той го­ловой. До­эрс то­же. Вот и по­лучил по го­лове под­но­сом. Звон сто­ял, как буд­то в мед­ную кас­трю­лю чер­па­ком ко­лотят. В об­щем, у Пе­тера - во-от та­кая шиш­ка, а это­му иди­оту, вмес­то штра­фа за мел­кое во­ровс­тво - три го­да на га­лерах.
- Поз­драв­ляю ко­ролев­ский флот с при­об­ре­тени­ем, - хлад­нокров­но отоз­вался Хен­рик. - Су­дя по внеш­не­му ви­ду, за вес­лом он не про­тянет и двух ме­сяцев.
Страж­ник при­нял сло­ва Оль­ге­ра за шут­ку и с го­тов­ностью за­ух­мы­лял­ся, по­косив­шись на свет­ло­воло­сого пар­нишку. Тот та­ращил на шпиль ра­туши дым­ча­то-се­рые гла­за, как буд­то в жиз­ни не ви­дал ни­чего ин­те­рес­нее об­луплен­ных от вре­мени и не­пого­ды стен Ло­тар­ско­го ма­гис­тра­та.
Юро­дивый ка­кой-то, - мыс­ленно вздох­нул ройт Оль­гер.
- Сколь­ко за не­го наз­на­чено? - ос­ве­домил­ся он.
- Пят­надцать син­кле­ров.
- Рас­по­ряди­тесь, что­бы при­нес­ли бу­магу и чер­ни­ла, - ска­зал ройт, по­думав. - На­пишу рас­писку. Я на­де­юсь, ваш на­чаль­ник не рас­счи­тыва­ет, что кто-ни­будь но­сит при се­бе та­кую сум­му се­реб­ром?..
- Вы это серь­ез­но что ли, ройт?.. - от удив­ле­ния до­зор­ный да­же по­забыл о веж­ли­вос­ти. - Вы пос­мотре­ли бы спер­ва на его ру­ки. Вот чес­сло­во, этот па­рень ни­чего тя­желее лож­ки за всю свою жизнь не под­ни­мал. За­чем он вам? Та­кой да­же ло­пату на удер­жит.
- А за­чем ему дер­жать ло­пату? - хо­лод­но ос­ве­домил­ся ройт. - Я что, по­хож на фер­ме­ра?..
- Ну, ес­ли так... оно ко­неч­но, - про­бор­мо­тал страж­ник оза­дачен­но. Спа­сибо хоть на том, что до­саж­дать ему со­вета­ми боль­ше не стал и сам дос­та­вил все не­об­хо­димое - и пу­зырек с чер­ни­лами, и перья, и бу­магу.
Оль­гер быс­тро на­писал рас­писку на имя Ви­ка Хор­фа, ста­рого иб­рис­ско­го ме­нялы, быв­ше­го его бан­ки­ром в Ло­таре, и зло, ви­ти­ева­то рас­чер­кнул­ся на пред­ло­жен­ном лис­те. Злил­ся Хен­рик на се­бя, пос­коль­ку его не­ожи­дан­ный по­рыв был бы еще по­нятен и прос­ти­телен двад­цать лет на­зад, ког­да он толь­ко что вы­пус­тился из кор­пу­са, но для трид­ца­тишес­ти­лет­не­го муж­чи­ны та­кие бес­смыс­ленные жес­ты уже прос­то неп­ри­лич­ны. Это раз. А два - пят­надцать син­кле­ров сос­тавля­ли поч­ти по­лови­ну его ме­сяч­но­го со­дер­жа­ния, так что вне­зап­ная по­куп­ка пар­ня оз­на­чала, что при­дет­ся ли­бо за­тянуть по­туже по­яс, ли­бо, нас­ту­пив на гор­ло сво­ей гор­дости, пи­сать млад­ше­му бра­ту и про­сить у не­го де­нег.

Лю­ди, к ко­торым его при­кова­ли пос­ле ин­ци­ден­та с пи­рож­ком, по­вер­гли Аль­ка в нас­то­ящий шок. Что за ли­ца! Что за раз­го­воры!! По срав­не­нию с мес­тным "люм­пен-про­лета­ри­атом" лю­бой пи­тер­ский щи­пач-кар­манник мог бы по­казать­ся гим­на­зис­ткой в бе­лой пе­лерин­ке - а ведь Альк еще су­мел по­нять не боль­ше чет­верти то­го, что слы­шал. К не­му это код­ла не осо­бо прис­та­вала, сра­зу же ре­шив, что он не­мой. Про­ведя с ни­ми ве­чер и всю ночь, Сви­ридов был не­веро­ят­но счас­тлив, ког­да мес­тный куз­нец нас­ко­ро сбил цепь с его ко­лод­ки. По­том про­вожа­емо­го свис­том и за­вис­тли­выми вык­ри­ками Аль­ка по­тащи­ли в де­ревян­ную хи­бар­ку, нес­коль­ко на­поми­нав­шую са­рай - сни­мать с но­ги са­му ко­лод­ку и нак­ле­пывать на пра­вое за­пястье тон­кий ме­тал­ли­чес­кий брас­лет.
Под ко­нец этой ра­боты в са­рай, приг­нувшись пе­ред низ­кой при­толо­кой, во­шел че­ловек, ко­торо­го Альк ви­дел воз­ле прис­та­ни - тог­да этот муж­чи­на о чем-то бе­седо­вал со страж­ни­ком. Сей­час Сви­ридов раз­гля­дел его по­луч­ше.
Ес­ли не счи­тать тем­ных во­лос, спус­ка­ющих­ся ни­же плеч, он выг­ля­дел поч­ти нор­маль­но - глад­ко выб­ри­тый, не слиш­ком мо­лодой, с вни­матель­ны­ми тем­ны­ми гла­зами. Ес­ли из­ме­нить при­чес­ку и на­деть вмес­то всей мес­тной бу­тафо­рии нор­маль­ную одеж­ду, то его впол­не мож­но бы­ло бы во­об­ра­зить за­дум­чи­во сто­ящим где-ни­будь воз­ле ка­нала Гри­бо­едо­ва или пь­юще­го чай в ка­фешан­та­не на Ва­силь­ев­ской.
- Вы уже за­кочи­ли?.. Как твое имя? - спро­сил "пе­тер­буржец", прис­таль­но раз­гля­дывая Аль­ка. Этот воп­рос ему уже за­дава­ли, но вче­ра, по­ка его доп­ра­шива­ли, он мол­чал. Сна­чала опа­сал­ся, как бы его не на­чали бить, но от не­го до­воль­но ско­ро от­вя­зались - ви­димо, соч­ли глу­хоне­мым.
- Сви­ридов... Алек­сандр, - отоз­вался он, ре­шив, что чис­лить­ся не­мым все же не слиш­ком-то удоб­но.
Его со­бесед­ник вы­рази­тель­но по­мор­щился.
- Слиш­ком длин­но. Как ко­роче? Алек?
- Альк.
- Все вы­пол­не­но в луч­шем ви­де, ройт, - пох­вастал­ся куз­нец.
- Бла­года­рю. Мо­жете быть сво­бод­ны. И от­ку­да ты?.. - пос­леднее, по­хоже, от­но­силось к Аль­ку. - Ос­тро­ва? Эш­тар?
Сви­ридов рас­те­рян­но мол­чал.
- Фер­га­на?.. Лок­рид?... Сельн?.. - про­дол­жал до­пыты­вать­ся че­ловек, ко­торо­го здесь зва­ли рой­том. В от­вет на ка­кое-то оче­ред­ное наз­ва­ние Альк кив­нул, прос­то что­бы ско­рей от­де­лать­ся от нуд­но­го доп­ро­са. Тем­но­воло­сый пос­мотрел на не­го как-то стран­но, но, во вся­ком слу­чае, расс­про­сы прек­ра­тил. Альк ре­шил, что те­перь его оче­редь расс­пра­шивать сво­его со­бесед­ни­ка.
- Кто вы та­кой? - ос­ве­домил­ся он, ожес­то­чен­но рас­ти­рая толь­ко что ос­во­бож­денные от кан­да­лов за­пястья.
Гля­дя на Аль­ка свер­ху вниз, чу­жак ска­зал - раз­дель­но, слов­но раз­го­вари­вал с ре­бен­ком или сла­бо­ум­ным:
- Я ройт, а так­же ка­питан гвар­дии Их Ве­личеств, Хен­рик Оль­гер. Я толь­ко что вы­купил те­бя.
Он по­казал на ме­тал­ли­чес­кий брас­лет, на­детый на за­пястье Аль­ка. До Сви­ридо­ва ма­ло-по­малу на­чина­ло до­ходить.
- Что зна­чит "вы­купи­ли"? - пе­рес­про­сил он чу­жим, осип­шим го­лосом.
- Это зна­чит, что те­бя при­гово­рили к ка­тор­жным ра­ботам на га­лерах, а мне ну­жен был слу­га, и я рас­су­дил, что ты мне по­дой­дешь. На­зывать ме­ня хо­зя­ином не обя­затель­но, но, ког­да об­ра­ща­ешь­ся ко мне, до­бав­ляй "ройт", или "ройт Оль­гер".
- Да с че­го я дол­жен быть ва­шим слу­гой? - не вы­дер­жал Сви­ридов. - Я сво­бод­ный че­ловек. Ме­ня нель­зя ни про­давать, ни вы­купать.
- Ты не "сво­бод­ный че­ловек", а вор, ко­торо­го пой­ма­ли за ру­ку на мес­те прес­тупле­ния. Ес­ли ты до сих пор не по­нял, пов­то­рюсь: те­бя от­пра­вили бы на га­леры, ес­ли бы ник­то не по­желал те­бя ку­пить.
- И что с то­го?.. - ос­ве­домил­ся Альк до­воль­но не­зави­симо.
- А то, - по­хоже, со­бесед­ник на­чинал те­рять тер­пе­ние, - Что боль­ше по­лови­ны ка­тор­жни­ков уми­ра­ет еще в пер­вый год на вес­лах.
- Я вам не ве­рю.
Муж­чи­на по­мор­щился.
- Мне пле­вать, во что ты ве­ришь, но, ес­ли ты еще раз пос­ме­ешь об­ра­тить­ся ко мне, не до­бав­ляя "ройт", ты очень по­жале­ешь. А сей­час пош­ли со мной.
Альк пос­мотрел на рой­та и за­думал­ся, сто­ит ли при­нимать всерь­ез его уг­ро­зы. Его со­бесед­ник был не слиш­ком мо­лод, да и ат­ле­тичес­ким те­лос­ло­жени­ем на пер­вый взгляд не от­ли­чал­ся, но, во-пер­вых, он был на го­лову вы­ше Аль­ка, а во-вто­рых - ску­пые жес­ты и не­уло­вимая са­мо­уве­рен­ность, скво­зив­шая в ма­нерах рой­та, от­би­вали вся­кую охо­ту его злить. Од­на бе­да - ид­ти за этим Оль­ге­ром не­ведо­мо ку­да Аль­ку хо­телось да­же мень­ше, чем ис­пы­тывать, на что он был спо­собен. Прит­во­рив­шись, что он впол­не при­мирил­ся со сво­ей бу­дущей участью, юно­ша вы­шел из са­рая вслед за Оль­ге­ром, но, прой­дя око­ло ста ша­гов по на­береж­ной, улу­чил мо­мент и бро­сил­ся бе­жать. Мель­ком взгля­нув че­рез пле­чо, он об­на­ружил, что муж­чи­на смот­рит ему вслед, но гнать­ся за ним, су­дя по все­му, не со­бира­ет­ся. А мо­жет, прос­то не на­де­ет­ся пой­мать.
На Аль­ка на­катил вос­торг. Ока­зыва­ет­ся, сбе­жать бы­ло не так уж слож­но... По­явив­ше­гося на его пу­ти до­зор­но­го - и не ко­го-ни­будь, а то­го са­мого де­сят­ни­ка, Пе­тера До­эр­са, будь он не­ладен! - юно­ша за­метил слиш­ком поз­дно, ког­да бы­ло уже не­воз­можно по­вер­нуть в дру­гую сто­рону или хо­тя бы ук­ло­нить­ся от пря­мого стол­кно­вения со страж­ни­ком, шаг­нувшим бег­ле­цу на­пере­рез.
Что-то тя­желое уда­рило Сви­ридо­ва по го­лове, пе­ред гла­зами вспых­ну­ли баг­ро­вые кру­ги, и он ку­лем осел на зем­лю, на мгно­вение ос­лепнув и ог­лохнув.
Пе­тер воз­вы­шал­ся над сто­нав­шим Аль­ком, слов­но баш­ня, с тор­жес­твом по­махи­вая по­лагав­шей­ся ему по дол­жнос­ти ду­бин­кой, по­ка к ним не по­дошел ройт Оль­гер. Альк рас­слы­шал не­раз­борчи­вую фра­зу, из ко­торой смог по­нять толь­ко сло­ва "па­ру мо­нет", а по­том - от­вет Хен­ри­ка Оль­ге­ра.
- Вы его чуть не уби­ли, так что это мне впо­ру пот­ре­бовать с вас день­ги за ущерб.
- Но, ройт... я же вер­нул вам ва­шу собс­твен­ность, - про­бор­мо­тал в от­вет де­сят­ник.
Альк раз­ле­пил гу­бы, что­бы воз­ра­зить, что ни­какая он не "собс­твен­ность" - но сра­зу по­терял соз­на­ние.

В се­бя он при­ходил сов­сем не так, как пи­шут в пь­есах и ро­манах, а как-то пос­те­пен­но. Спер­ва Альк по­чувс­тво­вал, что кто-то под­ни­ма­ет его на но­ги и та­щит - а точ­нее го­воря, поч­ти не­сет - ку­да-то в не­из­вес­тном нап­равле­нии. Альк ма­шиналь­но пе­рес­тавлял но­ги, ду­мая толь­ко о том, что мо­жет оз­на­чать эта ужас­ная боль в го­лове.
Он ти­хо зас­то­нал.
- Ду­рак. Кто же так бе­га­ет?.. - с нас­мешли­вым со­чувс­тви­ем спро­сил иду­щий ря­дом че­ловек. И при­казал - Не ной. Это прос­тое рас­се­чение. При­дем до­мой - зай­мем­ся тво­ей сса­диной, а по­ка будь лю­безен, не изоб­ра­жай по­кой­ни­ка и ша­гай сам.
Го­лос не­види­мого со­бесед­ни­ка зву­чал зна­комо. Сде­лав над со­бой уси­лие, Альк да­же смог при­пом­нить его имя - Хен­рик Оль­гер.
Они по­вер­ну­ли пря­мо с ули­цы в ка­кой-то дом, и встре­тив­ший их в хол­ле че­ловек ис­пу­ган­но за­охал, гля­дя на поч­ти ви­сев­ше­го на рой­те Аль­ка. Сви­ридо­ва меж­ду тем му­тило все силь­нее. В пер­вые се­кун­ды он еще бо­рол­ся с прис­ту­пами тош­но­ты, а по­том мах­нул на все ру­кой. Неч­то по­доб­ное уже слу­чилось с ним од­нажды, ког­да они с Ло­пахи­ным рас­счи­тыва­ли на­по­ить ме­дичек с Жен­ских двух­го­дич­ных кур­сов за­бот­ли­во при­пасен­ным ка­хетин­ским, а де­вуш­ки по­чему-то не приш­ли, и от до­сады они взя­ли и рас­пи­ли все, что у них бы­ло, на дво­их, пос­ле че­го им бы­ло очень сквер­но. Сей­час с ним про­ис­хо­дило то же са­мое - с той толь­ко раз­ни­цей, что в этот раз он вов­се ни­чего не пил. Сог­нувшись в три по­гибе­ли, Альк еще ус­пел от­ме­тить, что в при­хожей рой­та был кра­сивый мо­за­ич­ный пол.
Муж­чи­на вов­ре­мя прих­ва­тил Сви­ридо­ва за ши­ворот и приг­лу­шен­но вы­ругал­ся. Слу­га всплес­нул ру­ками и яв­но соб­рался за­катить оче­ред­ной "плач Ярос­лавны", но ройт Оль­гер от­махнул­ся от не­го, слов­но от на­до­ед­ли­во зу­дящей му­хи. Альк ед­ва за­метил, как они пе­ресек­ли прос­торную и свет­лую при­хожую и ока­зались в за­ле, от­да­лен­но на­поми­нав­шем пе­тер­бург­ские гос­ти­ные. Там ройт на­силь­но уса­дил его в жес­ткое крес­ло и от­дал ка­кое-то рас­по­ряже­ние зас­тывше­му в две­рях слу­ге. По­том он раз­вернул­ся с Аль­ку и с лов­костью ка­кого-ни­будь фель­дше­ра ощу­пал его ра­нен­ную го­лову. Пос­ле прис­ту­па вне­зап­ной тош­но­ты Сви­ридо­ву за­мет­но по­лег­ча­ло, толь­ко во рту ос­та­вал­ся вя­жущий и горь­кий прив­кус жел­чи - с са­мого ут­ра он съ­ел толь­ко по­лови­ну ком­ко­ватой и по­лусы­рой ле­пеш­ки и вы­пил нес­коль­ко кру­жек во­ды.
- В са­мом де­ле, ни­чего серь­ез­но­го, - пос­та­новил ройт на­конец, по­жав пле­чами. Го­лос у не­го был слег­ка удив­ленным. Оче­вид­но, Оль­гер не при­вык, что­бы прос­той удар по го­лове вы­зывал у лю­дей та­кую стран­ную ре­ак­цию. - Лад­но, си­ди по­ка что, сей­час при­дет мой врач.
И, раз­вернув­шись, как ни в чем ни бы­вало вы­шел че­рез скры­тую тя­желой бар­хатной порть­ерой дверь.
Че­рез дру­гую дверь, в ко­торую они вош­ли, слег­ка очу­хав­ший­ся Альк мог ви­деть часть при­хожей и па­рад­ный вход. Юно­ше приш­ло в го­лову, что мож­но встать и по­пытать­ся не­замет­но выс­коль­знуть из до­ма, но го­лова у не­го по-преж­не­му бо­лела и кру­жилась, а са­мое глав­ное - ему вне­зап­но звер­ски за­хоте­лось есть. Вре­мя бы­ло как раз обе­ден­ным, и у Сви­ридо­ва мель­кну­ла па­кос­тная, ис­клю­читель­но под­лая мысль: ес­ли уж этот ройт Оль­гер до­тащил его сю­да и по­забо­тил­ся, что­бы к не­му прис­ла­ли ле­каря, то, ско­рее все­го, он не ста­нет мо­рить его го­лодом. Альк по­пытал­ся ус­ты­дить се­бя, но в тот мо­мент ему бы­ло ре­шитель­но пле­вать, что этот мес­тный сноб счи­та­ет его сво­ей собс­твен­ностью - лишь бы он не за­был рас­по­рядить­ся дать ему по­есть.
А план по­бега мож­но бу­дет стро­ить пос­ле.

Се­дой и су­хоща­вый Квен­тин, быв­ший од­новре­мен­но ка­мер­ди­нером, дво­рец­ким и слу­гой Хен­ри­ка Оль­ге­ра, во­шел в гос­ти­ную и со­об­щил:
- Я пос­лал пле­мян­ни­ка уб­рать­ся в хол­ле, ройт. Обед уже нак­рыт на две пер­со­ны.
Оль­гер оза­дачен­но нах­му­рил­ся.
- А по­чему на две?.. Раз­ве я приг­ла­шал ко­го-то на обед?
Но Квен­тин был нем­но­го глу­ховат, по­это­му как ни в чем ни бы­вало про­дол­жал:
- Где при­каже­те раз­местить ва­шего гос­тя, ройт? Мо­жет быть, от­пе­реть спаль­ню с крас­ным то­фом?..
Хен­ри­ку ста­ло смеш­но. По­хоже, Квен­тин был так силь­но по­ражен ра­зыг­равшей­ся в при­хожей сце­ной, что с двух ша­гов не раз­ли­чил брас­ле­та на за­пястье пар­ня.
- Этот мо­лодой че­ловек - не мой гость, Квен­тин. Я се­год­ня вы­купил его в фер­ган­ской га­вани. На­до бу­дет прис­та­вить его к де­лу, хо­тя вы с Лес­ли и так за­меча­тель­но справ­ля­етесь. А по­ка что не­си обед.
Хен­рик по­думал, что в вет­ша­ющем ста­рин­ном до­ме, где из пят­надца­ти ком­нат поль­зо­вались в луч­шем слу­чае тре­мя, а в ос­таль­ных сто­яла сдви­нутая к сте­нам ме­бель, пок­ры­тая бе­лыми чех­ла­ми, бы­ло бы впол­не дос­та­точ­но двух слуг - ста­рого Квен­ти­на и его сла­бо­ум­но­го пле­мян­ни­ка.
Лет пять на­зад ройт Оль­гер на­писал сво­ему бра­ту, про­ся от­пустить к не­му уп­равля­юще­го их усадь­бы. Хо­тя Хен­рик со­вер­шенно не стре­мил­ся ви­деть­ся ни с кем из сво­ей преж­ней жиз­ни, для нем­но­гих из­бран­ных лю­дей он сде­лал ис­клю­чение. В по­рядоч­ности Квен­ти­на у рой­та ни­ког­да не воз­ни­кало ни­каких сом­не­ний, и до­верить ему дом бы­ло ку­да ра­зум­нее, чем нез­на­комо­му слу­ге. Най­тан охот­но сог­ла­сил­ся от­пустить ста­рого уп­равля­юще­го - как по­доз­ре­вал сам Оль­гер, по­тому, что пос­та­рев­ший Квен­тин уже не го­дил­ся в ма­жор­до­мы столь блес­тя­щей арис­токра­тичес­кой усадь­бы.
С пред­сто­ящим пе­ре­ез­дом воз­никла все­го од­на проб­ле­ма - Квен­тин ни в ка­кую не же­лал ос­та­вить до­ма сво­его пле­мян­ни­ка. Шес­тнад­ца­тилет­ний Лес­ли был весь­ма ста­рате­лен, но туп, как проб­ка - еще са­мую ма­лость глу­пос­ти, и по­лучил­ся бы клас­си­чес­кий ду­рачок, ко­торый бес­толко­во улы­ба­ет­ся и пус­ка­ет изо рта слю­ну, что ему ни ска­жи. Сам Оль­гер ви­дел Лес­ли все­го па­ру раз, ког­да тот был го­раз­до млад­ше, но тол­сто­губое, ще­нячьи-бес­толко­вое ли­цо за­пом­ни­лось ему на­дол­го, так что пер­спек­ти­ва при­нять _это_ к се­бе на служ­бу при­вела Хен­ри­ка в ужас. Но оби­деть Квен­ти­на бы­ло ни­как нель­зя, и ройт, мах­нув на все ру­кой, на­писал бра­ту, что­бы от­пустил к не­му и дя­дю, и пле­мян­ни­ка. Мож­но се­бе пред­ста­вить, что по­думал Найт, чи­тая то пись­мо. На­вер­ное, ре­шил, что бра­тец окон­ча­тель­но свих­нулся. Ну и пусть его.
Хен­рик за­дум­чи­во же­вал ку­сок жар­ко­го, оку­ная в со­ус мяг­кий бе­лый хлеб.
- Ройт Оль­гер, ес­ли вы поз­во­лите спро­сить... - вкли­нил­ся в его раз­мышле­ния скри­пучий го­лос Квен­ти­на.
- Поз­во­ляю, - вздох­нул Хен­рик, зна­ющий по опы­ту, что под поч­ти­тель­ностью ста­рого слу­ги скры­ва­ет­ся по­ис­ти­не ос­ли­ное уп­рямс­тво. Так что не мыть­ем, так ка­тань­ем, а сво­его Квен­тин добь­ет­ся.
- Вы ред­ко за­дер­жи­ва­етесь здесь доль­ше од­но­го, са­мое боль­шее двух ме­сяцев. Я столь­ко раз пред­ла­гал вам на­нять еще слуг и уп­равля­юще­го, а вы го­вори­ли, что для то­го, что­бы прис­матри­вать за пус­тым до­мом, и двух че­ловек впол­не дос­та­точ­но. И сно­ва у­ез­жа­ли че­рез нес­коль­ко не­дель. И вот се­год­ня вы при­води­те это­го пар­ня... Мо­гу я на­де­ять­ся, что вы ре­шили по­селить­ся здесь на­дол­го?
- Все мо­жет быть, - за­дум­чи­во от­ве­тил Хен­рик.
Мор­щи­нис­тое ли­цо Квен­ти­на за­мет­но про­яс­ни­лось.
- Тог­да, ес­ли вы раз­ре­шите мне дать вам со­вет, - вкрад­чи­во на­чал слу­га (что ха­рак­терно, на сей раз бла­гора­зум­но не дож­давшись поз­во­ления) - то бу­дет луч­ше за­менить при­ходя­щую ку­хар­ку с прач­кой на ка­кую-ни­будь жен­щи­ну, ко­торая взя­лась бы при­вес­ти ваш дом в при­лич­ный вид.
- Ни в ко­ем слу­чае, - от­ве­тил Оль­гер бла­годуш­но. - Нуж­но быть чу­дови­щем, что­бы зас­та­вить жен­щи­ну все вре­мя жить под этой кры­шей. И по­том, на мой вкус, мой дом и так выг­ля­дит впол­не при­лич­но. И не взду­май сно­ва при­читать про гряз­ные ка­мины и про­еден­ные молью за­навес­ки. Мень­ше за­наве­сок ме­ня в этой жиз­ни бес­по­ко­ит толь­ко... хм, вот ле­ший, да­же не мо­гу при­думать, что.
- Ну, как при­каже­те, - ра­зоча­рован­но вздох­нул ста­рик. - А ку­да по­селить это­го ма­лахоль­но­го?..
Хен­рик от­ки­нул­ся на спин­ку крес­ла и рас­хо­хотал­ся, не­ожи­дан­но по­думав, что ста­рик не так уж и не прав. Сам Квен­тин стар, как Две­над­ца­тилет­няя вой­на, его пле­мян­ни­чек - ред­кос­тный иди­от, а се­рог­ла­зый па­рень, вы­куп­ленный с ка­тор­ги, дей­стви­тель­но ка­кой-то ма­лахоль­ный. Не бо­гатый особ­няк, а пря­мо бо­гадель­ня, дом приз­ре­ния для си­рых и убо­гих.
Впро­чем, я и сам хо­рош, - по­думал Хен­рик, мрач­но улы­ба­ясь. Быв­ший офи­цер, быв­ший арис­тократ, быв­ший пер­вый меч За­пад­ной ар­мии. По-сво­ему зре­лище еще бо­лее пе­чаль­ное, чем глу­пова­тый Лес­ли и блю­ющий сре­ди ко­ридо­ра но­вичок.
- Ну, пусть по­ка пос­пит на чер­да­ке. До хо­лодов еще ус­пе­ем ра­зоб­рать­ся, ку­да его по­селить.
В глу­бине ду­ши ройт ни­чуть не сом­не­вал­ся, что его но­вый слу­га поп­ро­бу­ет сбе­жать еще до прес­ло­вутых хо­лодов. Вот толь­ко вряд ли из этой за­теи вый­дет что-ни­будь хо­рошее.
"По­мянешь вол­ка - вот и уши" - ска­зал се­бе Хен­рик, ког­да Альк во­шел в гос­ти­ную - взлох­ма­чен­ные во­лосы тор­чат из-под плот­ной по­вяз­ки вок­руг лба, а ру­ки вы­зыва­юще сцеп­ле­ны за спи­ной.

- По­ди сю­да, - рас­по­рядил­ся ройт.
Альк за­мер в по­лудю­жине ша­гов от его крес­ла, нас­то­рожен­но сле­дя за каж­дым жес­том но­вого хо­зя­ина.
Оль­гер, от ко­торо­го, по­хоже, не ук­ры­лось нап­ря­жение в ли­це Сви­ридо­ва, ле­ниво улыб­нулся.
- Бли­же. Я не ем де­тей. Во вся­ком слу­чае, пос­ле та­кого сыт­но­го обе­да.
Де­тей?!.. Альк вспых­нул и взгля­нул на Оль­еге­ра без вся­кой теп­ло­ты.
Вот ведь свинья... си­дит, за­кинув но­гу на но­гу, пе­ред пус­той та­рел­кой, и яв­но пле­вать хо­тел на то, что его со­бесед­ник с са­мого ут­ра не ви­дел ни­какой еды, кро­ме кра­юхи хле­ба. Впро­чем, в ми­ре Аль­ка арис­токра­тичес­кие пред­став­ле­ния о бла­городс­тве то­же от­но­сились ис­клю­читель­но к пред­ста­вите­лям сво­его сос­ло­вия.
Муж­чи­на сколь­знул взгля­дом по по­вяз­ке у не­го на го­лове.
- Бу­дем счи­тать, что за се­год­няшний по­бег ты уже поп­ла­тил­ся. В сле­ду­ющий раз бу­дет еще до­бав­ка, лич­но от ме­ня. А во­об­ще, я не на­мерен за­пирать свой дом или сле­дить за тем, ку­да ты хо­дишь. Мо­жешь сно­ва по­пытать­ся убе­жать, толь­ко уч­ти, что че­ловек с та­ким брас­ле­том, - Хен­рик ука­зал на ме­тал­ли­чес­кую лен­ту, об­ви­вав­шую за­пястье Аль­ка, - сра­зу прив­ле­ка­ет к се­бе об­щее вни­мание. Что­бы по­кинуть го­род, те­бе нуж­но мое пись­мен­ное раз­ре­шение, так как без по­дорож­ной те­бя пос­чи­та­ют бег­лым. А по­том - как по­везет. Мо­гут вер­нуть сю­да, мо­гут из­бить и от­пра­вить мос­тить до­роги. Ес­ли все-та­ки су­ме­ешь выб­рать­ся из го­рода, есть боль­шой риск стол­кнуть­ся с мес­тной крип­ти­ей - это охот­ни­ки на бег­лых сер­вов, они ху­же страж­ни­ков. Ты про них слы­шал?
- Нет... ройт Оль­гер.
- Расс­про­си ко­го-ни­будь при слу­чае. Я мог бы те­бя прос­ве­тить - но тог­да ты, че­го доб­ро­го, ре­шишь, что я те­бя за­пуги­ваю, - ус­мехнул­ся Хен­рик.
Альк уг­рю­мо пос­мотрел на Оль­ге­ра, но про­мол­чал. Не то что­бы Сви­ридов не на­шел­ся бы, что от­ве­тить это­му са­модо­воль­но­му на­халу, но оче­ред­ной спазм в жи­воте на­пом­нил Аль­ку, что злить Оль­ге­ра _до_ обе­да бы­ло край­не не­разум­но. Хен­рик счел воп­рос ис­черпан­ным и при­казал:
- Убе­ри со сто­ла. По­том я объ­яс­ню те­бе, что имен­но те­бе при­дет­ся де­лать.
- А как же... мож­но мне... я с са­мого ут­ра не ел! - от вол­не­ния Альк сбил­ся и по­нес ка­кую-то чушь. Ши­рокие бро­ви Хен­ри­ка при­под­ня­лись.
- Серь­ез­но?.. Ну, тог­да про­шу к сто­лу.
Альк ух­ва­тил­ся за бли­жай­ший стул, но, встре­тив­шись с хо­лод­ным взгля­дом рой­та, про­тив во­ли от­сту­пил на шаг.
- Так ты из Сель­на, го­воришь?.. - пов­то­рил ройт за­дум­чи­во. - Не­веро­ят­но. Ес­ли бы ме­ня спро­сили, я пок­лялся бы, что ты с лу­ны сва­лил­ся. Ты что, прав­да со­бирал­ся сесть?..
Оль­гер вздох­нул.
- Ну лад­но, бу­дем спра­вед­ли­вы, я сам пред­ло­жил. Мне сле­дова­ло бы учесть, нас­коль­ко силь­но те­бя трес­ну­ли по го­лове. Тог­да за­поми­най: слу­ги обе­да­ют на кух­не. Что­бы не воз­никло ни­каких даль­ней­ших не­дора­зуме­ний - зав­тра­ка­ют и ужи­на­ют то­же. И еще. Ког­да я что-то го­ворю, не сле­ду­ет пе­реби­вать ме­ня воп­ро­сами о том, ког­да ты смо­жешь по­обе­дать. Это яс­но?..
Альк кив­нул, ки­пя от воз­му­щения. "Да хва­тит уже рас­пи­нать­ся! - ду­мал он, свер­ля гла­зами рой­та. - Мне, по прав­де го­воря, не важ­но, где я бу­ду есть - на кух­не там, на чер­да­ке или в чу­лане. Толь­ко бы без лиш­них про­воло­чек"
На­до ду­мать, эти мыс­ли от­ра­зились на его ли­це, пос­коль­ку про­дол­жавший наб­лю­дать за ним Оль­гер за­дум­чи­во по­бара­банил паль­ца­ми по под­ло­кот­ни­ку сво­его крес­ла. Но прид­рать­ся бы­ло не к че­му, и ройт ска­зал:
- По по­воду тво­их обя­зан­ностей. Бу­дешь по­могать по до­му Квен­ти­ну и прис­лу­живать мне лич­но. Кро­ме то­го, с зав­траш­не­го дня зай­мешь­ся ло­шадь­ми. Их у ме­ня все­го две: Ян­тарь и Шел­ко­вин­ка. До сих пор с ко­нюш­ней уп­равлял­ся Лес­ли, но для од­но­го ра­боты мно­гова­то. Бу­дешь по­могать ему. Обыч­но те, кто за­нима­ет­ся ко­нюш­ней, в до­ме не прис­лу­жива­ют, но у ме­ня все­го двое слуг, ес­ли не брать в рас­чет те­бя, так что при­дет­ся те­бе за­нимать­ся всем по­нем­но­гу.
- Я не умею чис­тить ло­шадей, - сум­рачно ска­зал Альк. И, пой­мав взгляд со­бесед­ни­ка, до­бавил - Ройт.
- На­учишь­ся, - за­верил Хен­рик.
"Да­же не по­думаю" - мыс­ленно воз­ра­зил Сви­ридов. Он не сом­не­вал­ся, что сбе­жит от­сю­да рань­ше, чем ус­пе­ет прев­ра­тить­ся в ко­нюха.
Оль­гер на­конец-то сжа­лил­ся над ним и при­казал:
- Со­бери все та­рел­ки со сто­ла, от­не­си их на кух­ню и по­ешь. А по­том воз­вра­щай­ся, ты мне еще по­надо­бишь­ся.

- Алек­сандр, я, ко­неч­но, мо­гу оши­бать­ся, но, по-мо­ему, ты вче­ра не был в уни­вер­си­тете... Пе­ред от­цом сто­ял чай в кра­сивом под­ста­кан­ни­ке, но при­ват-до­цент Сви­ридов так и не сде­лал ни глот­ка. Сей­час он ожес­то­чен­но про­тирал плат­ком свои оч­ки, что­бы не встре­чать­ся взгля­дом с Аль­ком, си­дев­шим на про­тиво­полож­ном краю круг­ло­го сто­ла в гос­ти­ной.
Сви­ридов-млад­ший за­катил гла­за. "Ну все, по­шел зу­деть..." - по­думал он без вся­кого сы­нов­не­го поч­те­ния.
Альк сгреб с блюд­ца бли­жай­шую бу­лоч­ку с ко­рицей, ра­зом от­ку­сил от нее по­лови­ну и, поль­зу­ясь пре­иму­щес­твом, ко­торое да­вал на­битый рот, до­воль­но не­оп­ре­делен­но отоз­вался:
- Угмм-ум­мму.
Отец пе­рес­тал про­тирать оч­ки и, вод­ру­зив их на нос, пос­мотрел на Аль­ка уко­риз­ненно - точ­нее, по­пытал­ся, по­тому что осуж­де­ние до­воль­но пло­хо со­чета­лась с жа­лос­тным, буд­то у за­мер­за­ющей со­баки, взгля­дом.
- Алек­сандр... ну да­вай по­гово­рим серь­ез­но. Ко мне в прош­лый втор­ник за­ходил Лан­цов­ский.
- Удив­ля­юсь, как ты толь­ко мо­жешь при­нимать это­го чер­но­сотен­ца, - ввер­нул Сви­ридов-млад­ший, в глу­бине ду­ши на­де­ясь, что это сра­бота­ет, и раз­го­вор удас­тся пе­ревес­ти на по­лити­ку. В по­доб­ных об­сужде­ни­ях все ко­зыри всег­да бы­ли у Аль­ка, по­тому что отец сам сты­дил­ся сво­его ре­лик­то­вого, ис­ко­па­емо­го ли­бераль­но­го ми­ровоз­зре­ния, и вся­кий раз сда­вал­ся под на­пором Аль­ка, мыс­ливше­го ку­да ра­дикаль­нее, а сле­дова­тель­но, и прог­рессив­нее. Но на сей раз улов­ка не сра­бота­ла. При­ват-до­цент про­иг­но­риро­вал на­жив­ку и про­дол­жал гнуть свою собс­твен­ную ли­нию:
- Так вот Лев Ни­кола­евич мне... ну, как бы на­мек­нул... что ты на лек­ци­ях бы­ва­ешь ре­же, чем кур­сис­тки-воль­нос­лу­шитель­ни­цы. Про­фесср Бэр то­бою край­не не­дово­лен. Ес­ли и даль­ше так пой­дет, эк­за­мены те­бе не сдать.
Альк, на­конец, взор­вался.
- Про­фес­сор Бэр! Эт­рус­ская куль­ту­ра, ти­рания Сул­лы!.. Ну ко­неч­но, ти­рани­ей Сул­лы за­нимать­ся ку­да про­ще, чем та­кой же ти­рани­ей Ни­колаш­ки. Ин­те­рес­но, он про стач­ку на Пу­тилов­ском за­воде слы­шал, или у не­го вмес­то га­зет - па­пиру­сы и гли­няные че­реп­ки?.. Ос­то­чер­те­ло!
Воз­му­щение Аль­ка бы­ло не сов­сем ис­крен­ним. Ес­ли про­фес­сор Бэр не знал о стач­ке на Пу­тилов­ском за­воде, то и сам Сви­ридов знал о ней - ес­ли не брать в рас­чет три строч­ки, на­печа­тан­ных в "Из­вести­ях" - толь­ко из хвас­тли­вых от­кро­вений Миль­ки­са с Ло­пахи­ным, ко­торым он не слиш­ком до­верял. Уж очень ге­ро­ичес­ки­ми де­яте­лями в этих рас­ска­зах пред­ста­вала эта па­роч­ка, в то вре­мя как все ос­таль­ные выг­ля­дели, в луч­шем слу­чае, ко­леб­лю­щими­ся ту­пица­ми. Но сей­час Альк поч­ти за­был о тех сво­их сом­не­ни­ях.
- И я те­бя про­шу, нет, да­же умо­ляю: хва­тит уже, на­конец, со­вать свой нос в мои де­ла! - бу­шевал он, дер­жа вил­ку, как кон­киста­дор - свой меч. - От­стань! Прос­то ос­тавь ме­ня в по­кое! Это что, так слож­но?..
Альк не об­ра­тил вни­мания, ког­да отец ус­пел под­нять­ся из-за сто­ла, но тот вдруг стис­нул паль­ца­ми его пле­чо и при­нял­ся тряс­ти, как гру­шу. Это по­веде­ние так ма­ло по­ходи­ло на его обыч­ную ма­неру, что Альк край­не уди­вил­ся и рез­ко взмах­нул ру­кой, пы­та­ясь из­ба­вить­ся от не­ожи­дан­ной по­мехи.
А по­том упал - но не со сту­ла в их гос­ти­ной, а с гру­бо ско­лочен­но­го ле­жака, зас­те­лен­но­го уз­ким вой­лоч­ным мат­ра­сом. И тю­фяк, и оде­яло ока­зались на по­лу од­новре­мен­но с ним.

Уда­рив­шись о жес­ткий пол лок­тя­ми и ко­леном, Альк кое-как под­тя­нул под се­бя но­ги, сел и оша­лело за­мор­гал.
- Прос­нулся, на­конец, - хмык­нул сто­яв­ший ря­дом че­ловек. - А я бы­ло ре­шил, что ты со­шел с ума.
- Где я?.. - про­бор­мо­тал Сви­ридов, гля­дя на по­катый низ­кий по­толок и па­ути­ну, за­тянув­шую ма­лень­кое, буд­то от­ду­шина, окош­ко на­вер­ху. По­том он по­косил­ся на сво­его со­бесед­ни­ка и, уз­нав в нем Хен­ри­ка Оль­ге­ра, с ужа­сом по­нял, что и дом, и раз­го­вор с от­цом ему прос­то прис­ни­лись.
- То есть все-та­ки со­шел?.. - муж­чи­ну все про­ис­хо­дящее, по­хоже, от­кро­вен­но за­бав­ля­ло. - Я ска­зал Квен­ти­ну, что­бы он те­бя раз­бу­дил и при­казал те­бе спус­тить­ся, но ста­рик при­шел на­зад ни с чем и клял­ся, что в те­бя все­лились злые ду­хи, и ты бре­дишь на ка­ком-то нез­на­комом язы­ке. А ес­ли к те­бе по­дой­ти, то на­чина­ешь драть­ся. Злые ду­хи - это слиш­ком лю­бопыт­но, что­бы про­пус­тить та­кое зре­лище, так что я при­шел сю­да сам. Но, к со­жале­нию, к то­му мо­мен­ту ты уже за­гово­рил по-на­шему.
Су­дя по нас­мешли­вой, но, в об­щем-то, не злой улыб­ке, нас­тро­ение у Хен­ри­ка бы­ло при­под­ня­тым. Во­об­ще вид у не­го был ку­да бо­лее прос­тым, да­же до­маш­ним, чем вче­ра. Одеж­ду рой­та сос­тавля­ли толь­ко брю­ки и хол­що­вая ру­баш­ка со шну­ров­кой воз­ле во­рота. Пе­ревя­зи на нем не бы­ло, а да­веш­нюю саб­лю в тем­ных нож­нах он дер­жал в ру­ке.
Сви­ридов за­дал­ся воп­ро­сом, что Оль­гер ус­пел ус­лы­шать и по­нять из его слов. В их от­но­шени­ях с от­цом не бы­ло ни­чего та­кого уж осо­бен­но­го, но при мыс­ли, что "сви­дете­лем" из раз­го­вора мог стать пос­то­рон­ний че­ловек, Аль­ку вне­зап­но сде­лалось не по се­бе.
- И дол­го ты еще ду­ма­ешь рас­си­живать­ся на по­лу?.. - ос­ве­домил­ся Хен­рик с не­под­дель­ным ин­те­ресом. - Я и так по тво­ей ми­лос­ти пот­ра­тил уже ку­чу вре­мени. Вста­вай.
"Ка­кого еще вре­мени?.." - по­думал Альк. Су­дя по блед­но-зо­лото­му све­ту, со­чив­ше­муся из от­кры­того окош­ка на­вер­ху, сей­час дол­жно бы­ло быть око­ло шес­ти, са­мое поз­днее - се­ми ча­сов ут­ра. Они тут что, всег­да вста­ют в та­кую рань?
Тем не ме­нее, ему приш­лось под­нять­ся, кое-как поб­ро­сать на ле­жак свою пос­тель и вслед за Хен­ри­ком спус­тить­ся вниз, на зад­ний двор, ку­да ве­ла скри­пучая уз­кая лес­тни­ца. Ройт ука­зал ему на вы­дол­блен­ный в кам­не же­лоб и не не­боль­шой ко­лодец, раз­ме­щав­шей­ся в уг­лу дво­ра, и при­казал:
- На­бери во­ды для умы­вания.
Альк опус­тил вед­ро в ко­лодец и обер­нулся, что­бы пос­мотреть на рой­та. Ору­жие, ко­торое сна­чала по­каза­лось ему чем-то вро­де саб­ли, в дей­стви­тель­нос­ти пред­став­ля­ло со­бой уз­кий длин­ный меч, с ко­торым ройт, по­хоже, пре­вос­ходно уп­равлял­ся. Тем­ные с про­седью во­лосы рой­та бы­ли пе­ревя­заны тесь­мой, что­бы не лезть в гла­за. Муж­чи­на дви­гал­ся с плас­тичностью ба­лет­но­го тан­цо­ра в Ма­ри­ин­ском те­ат­ре. Альк зло­рад­но фыр­кнул, во­об­ра­зив Оль­ге­ра в ви­де Вац­ла­ва Ни­жин­ско­го на од­ной сце­не с Пав­ло­вой или Кар­са­виной. Вот это бы­ла бы кар­тинка... Он при­кусил гу­бу, что­бы не рас­сме­ять­ся в го­лос, и на­чал вра­щать скри­пучий во­рот, из­редка пог­ля­дывая на Хен­ри­ка че­рез пле­чо.
Прав­да, вско­ре Аль­ку ста­ло не до сме­ха. Од­на се­рия стре­митель­ных уда­ров сме­нялась дру­гой, а ройт не де­монс­три­ровал ни­каких приз­на­ков ус­та­лос­ти, хо­тя ру­баш­ка воз­ле во­рота ус­пе­ла по­тем­неть от по­та. Те­перь бы­ло вид­но, что это не толь­ко силь­ный че­ловек, но и до­воль­но мо­лодой еще. Ког­да, при­мер­но пол­ча­са спус­тя, ройт Оль­гер на­конец-то вбро­сил меч в нож­ны, его тем­ные гла­за блес­те­ли, а ли­цо ка­залось ку­да бо­лее жи­вым и вы­рази­тель­ным, чем на­кану­не. Сей­час ему впол­не мож­но бы­ло бы нав­скид­ку дать лет трид­цать.
На краю ко­лод­ца оди­ноко кра­сова­лось пол­ное вед­ро. Альк спох­ва­тил­ся, что он так и не наб­рал во­ды для умы­вания, нек­ста­ти зас­мотрев­шись на "ба­лет".
Ройт пос­мотрел на пус­той же­лоб для во­ды, пе­ревел удив­ленный взгляд на Аль­ка.
- Я сей­час... - про­бор­мо­тал Сви­ридов. Оль­гер воз­вел очи го­ре и, не гля­дя, су­нул ему нож­ны со сво­им ме­чом, ко­торый ока­зал­ся не­ожи­дан­но тя­желым. По­том стя­нул че­рез го­лову ру­баш­ку и умыл­ся пря­мо над вед­ром, рас­плес­ки­вая вок­руг ле­дяную во­ду.
Оль­ге­ра ни­как нель­зя бы­ло наз­вать кра­сав­цем, но в одеж­де он, по край­ней ме­ре, выг­ля­дел до­воль­но пре­зен­та­бель­но. Она скры­вала пе­реби­тую клю­чицу, выс­ту­па­ющую сло­ман­ным кры­лом ло­пат­ку и ху­доща­вый, за­горе­лый торс, вкривь и вкось об­мо­тан­ный жгу­тами жес­тких мышц.
Поль­зу­ясь тем, что ройт не смот­рит на не­го, Сви­ридов ис­подволь раз­гля­дывал блед­но-ро­зовые, стя­нутые тон­кой свет­лой ко­жей шра­мы на ру­ках и на гру­ди у рой­та. В ме­дици­не Альк был не си­лен, од­на­ко по­нял, что не­кото­рые из этих ран ког­да-то бы­ли ис­клю­читель­но опас­ны. Оче­вид­но, Хен­рик мно­го во­евал, преж­де чем по­селить­ся в сво­ем до­ме. Это наб­лю­дение про­тиво­речи­ло то­му пор­тре­ту си­бари­та и без­дель­ни­ка, ко­торый Альк уже ус­пел на­рисо­вать в сво­ем во­об­ра­жении.
Хен­рик от­ки­нул со лба влаж­ные тем­ные пря­ди, отоб­рал у Аль­ка меч и при­казал:
- Нак­рой на стол. Спе­ци­аль­но для сва­лив­шихся с лу­ны: в буд­ние дни на зав­трак выс­тавля­ют мас­ло, хлеб, сыр, мед и каф­фру. Квен­тин объ­яс­нит, где что ле­жит. И боль­ше не счи­тай во­рон. По­шел...
Альк по­тащил­ся в дом, на все ла­ды прок­ру­чивая в го­лове, как сле­дова­ло бы от­ве­тить рой­ту на его ти­раду. Ми­молет­ное со­чувс­твие к Оль­ге­ру ис­па­рилось, как во­да на рас­ка­лен­ной ско­вород­ке.

А на сле­ду­ющий день у Аль­ка воз­ник но­вый план по­бега.
Оль­гер не об­ма­нул его, ког­да ска­зал, что над­зи­рать за ним ник­то не со­бира­ет­ся. В днев­ное вре­мя глав­ный вход все вре­мя сто­ял на­рас­пашку, так что выб­рать­ся на ули­цу бы­ло про­ще прос­то­го. Но из всех по­пыток Аль­ка снять брас­лет не выш­ло ни­чего хо­роше­го - толь­ко ко­жа вок­руг ме­тал­ли­чес­кой плас­тинки пок­расне­ла и опух­ла, и ройт по­косил­ся на его за­пястье с по­нима­ющей ух­мылкой, от ко­торой Аль­ку страс­тно за­хоте­лось его при­душить. Но, в кон­це кон­цов, да­же ду­рац­кие по­ряд­ки этой вар­вар­ской ци­вили­зации мож­но бы­ло, по­раз­мыслив, обер­нуть се­бе на поль­зу.
Сле­дуя за Хен­ри­ком по все­му до­му, Альк от­ме­тил лю­бопыт­ней­шую вещь. В не­боль­шой ком­на­те, ко­торую он мыс­ленно ок­рестил ка­бине­том Оль­ге­ра, сто­ял мас­сивный ста­рый сек­ре­тер, в ко­тором пос­то­ян­но тор­чал ключ. Ког­да рой­ту в оче­ред­ной раз по­надо­билось за ка­кой-то на­доб­ностью от­пе­реть его, Сви­ридов улу­чил мо­мент, что­бы как буд­то не­наро­ком заг­ля­нуть ему че­рез пле­чо, и об­на­ружил сре­ди стол­би­ков се­реб­ря­ных мо­нет и пе­ревя­зан­ных тесь­мой бу­маг плот­ные жел­то­ватые лис­ты, ук­ра­шен­ные гер­бо­вым щи­том и раз­ма­шис­той под­писью хо­зя­ина особ­ня­ка. Аль­ку сра­зу по­нял, как мож­но ис­поль­зо­вать это от­кры­тие, что­бы вер­нуть се­бе сво­боду. Сле­ду­ет дож­дать­ся, по­ка ройт ку­да-то от­лу­чит­ся, от­пе­реть прок­ля­тый сек­ре­тер и взять один из гер­бо­вых лис­тов, ко­торые впол­не сой­дут для сос­тавле­ния фаль­ши­вой по­дорож­ной. Не уме­ющим чи­тать и пи­сать страж­ни­кам бу­дет впол­не дос­та­точ­но гер­ба и рос­пи­си Хен­ри­ка Оль­ге­ра.
К нес­частью, тот слов­но на­роч­но воз­на­мерил­ся ис­пы­тывать тер­пе­ние Сви­ридо­ва, и сле­ду­ющие нес­коль­ко дней не ухо­дил из до­ма доль­ше, чем на пол­ча­са. По-ви­димо­му, ройт был до­мосе­дом. По ут­рам он раз­ми­нал­ся во дво­ре, по­том пил каф­фру, раз­би­рал бу­маги, а по­том объ­ез­жал нес­коль­ко бли­жай­ших улиц на гне­дой тон­ко­ногой Шел­ко­вин­ке или ры­жем Ян­та­ре, что­бы те не зас­то­ялись в сво­их ден­ни­ках. Во вре­мя пер­вой из та­ких про­гулок Альк оши­боч­но ре­шил, что ройт у­ехал на­дол­го, и ед­ва не по­горел с иде­ей взло­ма сек­ре­тера, пос­ле че­го ре­шил впредь быть как мож­но ос­то­рож­нее.
Вер­нувшись с про­гул­ки, Оль­гер лич­но чис­тил сво­его ко­ня, по­том уса­живал­ся в ка­бине­те и чи­тал ка­кую-ни­будь кни­гу. Ча­са в три-че­тыре по­полуд­ни он обе­дал. Ве­чером пи­сал и пил ви­но в сво­ей гос­ти­ной. И, по­хоже, вов­се не счи­тал, что в та­кой жиз­ни мо­жет че­го-то не хва­тать.
В кон­це кон­цов Сви­ридо­ву ос­то­чер­те­ло ждать, и он ре­шил ус­тро­ить вы­лаз­ку не днем, а ночью. От спаль­ни Оль­ге­ра ка­бинет от­де­ляла пус­тая гос­ти­ная, так что мож­но бы­ло не опа­сать­ся, что слу­чай­ный шо­рох мо­жет раз­бу­дить хо­зя­ина особ­ня­ка. Да и по­том, там дел-то на од­ну ми­нуту - от­крыть сек­ре­тер, взять два лис­та с под­писью Оль­ге­ра (один для по­дорож­ной, вто­рой - про за­пас), и унес­ти их к се­бе на чер­дак. На сле­ду­ющий день как ни в чем ни бы­вало вый­ти с Хен­ри­ком во двор, по­дать ему умыть­ся, а чуть поз­же, улу­чив ми­нут­ку, выб­рать­ся из до­ма и сбе­жать. Глав­ное - про­делать это рань­ше, чем Оль­гер за­чем-ни­будь заг­ля­нет в сек­ре­тер.
На сле­ду­ющую ночь пос­ле то­го, как он при­шел к та­кому вы­воду, Сви­ридов прис­ту­пил к ре­али­зации сво­его пла­на. Дож­давшись, по­ка в до­ма ста­нет со­вер­шенно ти­хо, Альк прок­рался в ка­бинет, пуг­ли­во за­мирая от лю­бого не­ожи­дан­но­го шо­роха. Ночь бы­ла до­воль­но теп­лой, но от стра­ха и азар­та Аль­ка на­чало зно­бить, как при тем­пе­рату­ре. Ощу­щение бы­ло од­новре­мен­но вос­хи­титель­ным и тош­нотвор­ным.
Пер­вая не­ожи­дан­ность ожи­дала его в ка­бине­те. Став­ни бы­ли сдви­нуты, и в ком­на­те бы­ло тем­но, как в пог­ре­бе, а Альк не зах­ва­тил с со­бой све­чи. Рас­ки­нув ру­ки в сто­роны, слов­но сле­пой, Альк про­шел к сек­ре­теру, на­угад ощу­пал его крыш­ку и нег­ромко вы­ругал­ся.
Клю­ча не бы­ло.
Сна­чала он по­думал, что Оль­гер, воз­можно, уно­сил его с со­бой, ког­да ло­жил­ся спать, и уже был го­тов вер­нуть­ся на чер­дак, мах­нув ру­кой на план по­бега, но по­том за­коле­бал­ся. Как ни ма­ло он ус­пел уз­нать сво­его но­вого "хо­зя­ина", он смут­но чувс­тво­вал, что каж­дый ве­чер уно­сить клю­чи от сек­ре­тера и со­вать их се­бе под по­душ­ку бы­ло со­вер­шенно не в ха­рак­те­ре та­кого че­лове­ка, как ройт Оль­гер.
Оче­вид­но, ключ ос­тался где-то здесь. Воз­можно, в ма­лень­кой шка­тул­ке на сто­ле, а мо­жет быть, на мра­мор­ной ка­мин­ной пол­ке.
В тем­но­те Сви­ридов на­летел на край сто­ла, боль­но ушиб бед­ро и чуть не взвыл, за­то его до­гад­ка ока­залась со­вер­шенно пра­виль­ной. Пер­вым же пред­ме­том, ко­торый на­щупал Альк, ког­да по­лез в шка­тул­ку, был не­боль­шой мед­ный ключ от сек­ре­тера. Альк мет­нулся на­зад к сек­ре­теру, вста­вил ключ в за­мок и дро­жащи­ми от не­тер­пе­ния ру­ками от­крыл его. Страх рас­се­ял­ся, ус­ту­пив мес­то нас­лажде­нию сво­ей со­об­ра­зитель­ностью и ве­зени­ем. Вы­тащив из под пи­сем сра­зу нес­коль­ко лис­тов с гер­бом, Альк то­роп­ли­во су­нул их за па­зуху. От не­лов­ко­го дви­жения нес­коль­ко мо­нет упа­ли на ко­вер. Юно­шу по­сети­ла мысль, что для ус­пешно­го по­бега - да и прос­то для то­го, что­бы не уме­реть от го­лода в чу­жом и не­понят­ном ему ми­ре - ему обя­затель­но пот­ре­бу­ют­ся день­ги. Он за­мер в не­реши­тель­нос­ти. Оль­гер по­кусил­ся на его сво­боду и нис­коль­ко не стес­нялся по­мыкать им, слов­но сво­ей собс­твен­ностью. Не­сом­ненно, Хен­рик был са­модо­воль­ным сно­бом. Но, как ни кру­ти, за это вре­мя он не сде­лал ни­чего та­кого, что­бы те­перь мож­но бы­ло со спо­кой­ной со­вестью обок­расть его и пос­чи­тать, что это спра­вед­ли­вое воз­мездие.
С дру­гой сто­роны, в сло­жив­шемся по­ложе­нии ройт Оль­гер - его враг, а на вой­не все средс­тва хо­роши, или, как обыч­но го­ворит­ся, a la guerre comme a la guerre. Не глу­по ли быть слиш­ком ще­петиль­ным, ког­да на ко­ну сто­ит его судь­ба, а мо­жет быть, и са­ма жизнь?.. Еще чуть-чуть по­коле­бав­шись, Альк взял нес­коль­ко мо­нет и то­роп­ли­во су­нул их в кар­ман. В кон­це кон­цов, ес­ли заб­рать сов­сем нем­но­го, то от рой­та не убу­дет. Хен­рик, су­дя по все­му, не бедс­тву­ет. Уж как-ни­будь пе­режи­вет по­терю горс­тки се­реб­ра.
В эту ми­нуту ком­на­та вне­зап­но ос­ве­тилась ко­леб­лю­щим­ся, мяг­ким све­том от све­чи, ко­торый пос­ле не­дав­ней тем­но­ты по­казал­ся Сви­ридо­ву не­веро­ят­но яр­ким.
Альк со­об­ра­зил, что он по­пал­ся, и во рту мгно­вен­но пе­ресох­ло.
Сто­яв­ший в две­рях Оль­гер был не слиш­ком-то по­хож на че­лове­ка, под­ня­того из пос­те­ли сре­ди но­чи. Во вся­ком слу­чае, зас­панным он от­нюдь не выг­ля­дел, да и одет был со­вер­шенно так же, как и днем. И хо­тя Альк не пре­минул удос­то­верить­ся, что ройт уже зас­нул, преж­де чем за­ходить в гос­ти­ную, сей­час ему ка­залось, что муж­чи­на с са­мого на­чала знал о его за­мыс­ле и прос­то до­жидал­ся, ког­да мож­но бу­дет взять его с по­лич­ным. Воз­можно, из-за это­го тя­желый взгляд Хен­ри­ка Оль­ге­ра, нап­равлен­ный на Аль­ка, по­казал­ся то­му еще бо­лее пу­га­ющим.
Альк по­пятил­ся и на­летел на угол сек­ре­тера. В кар­ма­не пре­датель­ски звяк­ну­ли мо­неты.
- Убью, - мрач­но по­обе­щал ройт Оль­гер. То ли Аль­ку, то ли са­мому се­бе.
В дру­гое вре­мя Альк, воз­можно, по­нял бы, что уби­вать его ник­то не со­бира­ет­ся, но сум­рачный вид рой­та сде­лал это обе­щание весь­ма прав­до­подоб­ным. Про­дол­жая пя­тить­ся от Оль­ге­ра, Сви­ридов, слов­но уто­па­ющий, схва­тил­ся за тя­желый брон­зо­вый под­свеч­ник.
В гла­зах Хен­ри­ка Оль­ге­ра впер­вые про­мель­кну­ло что-то че­лове­чес­кое. Мо­жет быть, ему ста­ло смеш­но.
- Хва­тит ду­рить... Пос­тавь об­ратно. И не дер­гай­ся ты так, нас­чет "убить" я не всерь­ез.
Но Альк толь­ко вце­пил­ся в свое "ору­жие" еще креп­че. Ройт по­жал пле­чами и нап­ра­вил­ся к Сви­ридо­ву. При этом вы­раже­ние ли­ца у Оль­ге­ра бы­ло пу­га­ющим - не раз­дра­жен­ным и тем бо­лее не злым, а ско­рее спо­кой­но-де­лови­тым.
"Дра­ка", ес­ли ее во­об­ще мож­но наз­вать по­доб­ным сло­вом, за­няла не боль­ше двух се­кунд. От­части по­тому, что Оль­гер ока­зал­ся опыт­ным бой­цом, а от­части - по­тому, что Альк в пос­леднюю ми­нуту не на­шел в се­бе ре­шимос­ти по-нас­то­яще­му уда­рить жи­вого че­лове­ка. Од­но де­ло - стук­нуть До­эр­са под­но­сом, и сов­сем дру­гое - за­мах­нуть­ся на ко­го-то шту­кой, ко­торой впол­не воз­можно не­наро­ком про­бить го­лову. К та­кому обо­роту де­ла Альк вне­зап­но ока­зал­ся со­вер­шенно не го­тов.
За­то Оль­гер ни от ка­ких ин­телли­гент­ских сан­ти­мен­тов не стра­дал. Он за­ломил Аль­ку ру­ку за спи­ну и лег­ко заб­рал под­свеч­ник из мгно­вен­но оне­мев­ших паль­цев юно­ши. Альк бес­по­мощ­но за­дер­гался, пы­та­ясь выр­вать­ся из хват­ки рой­та, но лег­кий на­жим на ру­ку отоз­вался в лок­те та­кой болью, что Сви­ридов, ти­хо ах­нув, за­мер. Ройт шаг­нул на­зад к сто­лу - вод­ру­зить под­свеч­ник на его обыч­ное мес­то - и Альк, как при­вязан­ный, по­тянул­ся за ним. То, что де­лал Оль­гер, не на­поми­нало ни бо­рит­цу, ни ан­глий­ский бокс - ска­зать по прав­де, это во­об­ще бы­ло по­хоже не на дра­ку, а на уп­равле­ние ма­ри­онет­кой. Их те­ни бес­по­кой­но ко­лыха­лись на сте­не в такт огонь­ку све­чи. Из-за па­зухи Сви­ридо­ва пре­датель­ски выг­ля­дывал кра­ешек гер­бо­вой бу­маги.
- Во­ровс­тво, при­готов­ле­ния к по­бегу... - пе­речис­лил ройт за­дум­чи­во. - А о тво­ей ду­рац­кой вы­ход­ке с под­свеч­ни­ком я во­об­ще мол­чу. Ну, и что мне те­перь при­кажешь с то­бой де­лать?.. По­садить на хлеб и во­ду? Или прос­то вы­пороть?
При мыс­ли о по­доб­ном уни­жении Альк по­холо­дел. Его отец был ли­бера­лом и про­тив­ни­ком лю­бых те­лес­ных на­каза­ний. За всю жизнь Сви­ридо­ва ник­то не тро­нул да­же паль­цем.
- Вы не пос­ме­ете! - выр­ва­лось у не­го.
- Я что?.. Что ты ска­зал? - пе­рес­про­сил ройт Оль­гер изум­ленно. - Кля­нусь Все­выш­ним оком! Я обык­но­вен­но слуг не бью, но ты, по-мо­ему, уже сов­сем зар­вался.
Про­дол­жая при­жимать за­пястье Аль­ка к его собс­твен­ной спи­не, ройт Оль­гер без осо­бого уси­лия наг­нул Сви­ридо­ва над пись­мен­ным сто­лом. Ус­лы­шав, как нег­ромко щел­кну­ла пряж­ка рем­ня, и осоз­нав, что сло­ва рой­та вов­се не бы­ли пус­той уг­ро­зой, Альк бе­шено за­дер­гался. От бес­силь­ной не­навис­ти на гла­зах Сви­ридо­ва вски­пели злые сле­зы.
- С-сво­лочь!... - чуть не пла­ча, вы­ругал­ся он. - Луч­ше бы убил сра­зу!
По­чему-то Оль­гер его не уда­рил. Нес­коль­ко се­кунд в ком­на­те бы­ло ти­хо, а по­том ройт Оль­гер впол­не мир­но уточ­нил:
- Слу­шай, Альк, или как там те­бя по-нас­то­яще­му. Мо­жет, ты прав­да чу­точ­ку то­го?.. Ты сам-то се­бя слы­шишь?
Альк не отоз­вался, и Оль­гер про­дол­жил рас­суждать.
- Лад­но бы ты был обык­но­вен­ным су­мас­шедшим. Я бы это по­нял. Так ведь нет. Боль­шую часть вре­мени ты как раз выг­ля­дишь впол­не нор­маль­ным - но по­том не­сешь та­кую чушь, что уши вя­нут. Вот это­го я, чес­тно го­воря, по­нять не в сос­то­янии.
- Да где уж вам по­нять! - от злос­ти и оби­ды Альк уже не раз­мышлял о том, что го­ворит. - Вы ду­ма­ете, что у че­лове­ка есть дос­то­инс­тво, толь­ко ес­ли он име­ет ти­тул "ройт"?!
- По-мо­ему, у че­лове­ка есть дос­то­инс­тво, толь­ко ес­ли он не во­ру­ет, - су­хо ска­зал Оль­гер. - А у те­бя "дос­то­инс­тво" до­воль­но стран­ное. Со­вать в кар­ман чу­жие день­ги оно те­бе не ме­ша­ет, а вот на по­бои ре­аги­ру­ет весь­ма... бо­лез­ненно. Да ле­ший с то­бой, под­ни­май­ся!
И муж­чи­на вы­пус­тил Сви­ридо­ва. Тот рас­пря­мил­ся, все еще не ве­ря, что ройт Оль­гер пе­реду­мал.
Тот взгля­нул на Аль­ка и за­дум­чи­во вздох­нул.
- Нет, все-та­ки брат не зря счи­та­ет ме­ня не­дос­та­точ­но серь­ез­ным че­лове­ком. Сам он ни­ког­да не рас­пустил бы сво­их слуг до та­кой сте­пени, что­бы они сна­чала взла­мыва­ли его сек­ре­тер, а по­том за­яв­ля­ли, что он ущем­ля­ет их дос­то­инс­тво. Все, что ук­рал, сло­жи на стол. Быс­трее. Это все, боль­ше ты ни­чего не взял? Тог­да - за мной.
Альк счел за луч­шее не спра­шивать, ку­да его ве­дут.
В са­ду бы­ло тем­но и нес­коль­ко прох­ладнее, чем в до­ме. До ко­нюш­ни они дош­ли мол­ча, а у са­мого по­рога Оль­гер су­нул ему в ру­ки что-то длин­ное и уди­витель­но тя­желое. Альк стис­нул паль­ца­ми шер­ша­вый че­ренок и по­нял, что это ло­пата.
Оль­гер взял из ни­ши в сте­не лам­пу, за­жег ее и со­об­щил:
- Обыч­но Лес­ли под­ни­ма­ет­ся ча­са в че­тыре по­полу­ночи - уб­рать на­воз, вы­чис­тить ден­ни­ки, и при­нес­ти во­ды и све­жего ов­са. Се­год­ня по­рабо­та­ешь и за се­бя, и за не­го. Что­бы к ут­ру в ко­нюш­не бы­ло чис­то, ло­шади сто­яли вы­чищен­ные и сы­тые. Ра­боты мно­го, так что не счи­тай во­рон. По­нят­но?
- Да! - пос­пешно отоз­вался Альк - с нас­толь­ко яв­ным об­легче­ни­ем, что Оль­гер хмык­нул.
Прав­да, нес­коль­ко ча­сов спус­тя, ког­да одеж­да, во­лосы и да­же ру­ки Аль­ка, как ему ка­залось, про­пита­лись за­пахом на­воза, а на паль­цах и ла­донях ста­ли ло­пать­ся мо­золи, "снис­хо­дитель­ность" Оль­ге­ра ста­ла выг­ля­деть весь­ма сом­ни­тель­ной. Граб­ля­ми выг­ре­бая пре­лую со­лому из ден­ни­ка Шел­ко­вин­ки и с тру­дом про­тис­ки­ва­ясь меж­ду стен­кой стой­ла и лос­ня­щим­ся гне­дым кру­пом, по­тому что уп­ря­мая ко­была бы­ла се­бе на уме, и отод­ви­нуть­ся, что­бы поз­во­лить ему уб­рать даль­ний угол, не же­лала ни в ка­кую, Альк на­чинал ду­мать, что изоб­ре­тен­ное Оль­ге­ром на­каза­ние бы­ло не поб­лажкой, а, на­обо­рот, осо­бо изощ­ренным из­де­ватель­ством. Лес­ли обыч­но уп­равлял­ся со сво­ей ра­ботой ча­са за пол­то­ра, са­мое боль­шее за два. Сви­ридо­ву по­надо­бились все че­тыре. К ут­ру Аль­ка со­вер­шенно ис­терза­ла раз­ди­ра­ющая рот зе­вота, но­ющая боль во всех мыш­цах и вдо­бавок звер­ский го­лод - как пос­ле це­лого дня ходь­бы по го­роду. На­конец, вый­дя из ко­нюш­ни и на­де­ясь хоть чуть-чуть пос­пать, он, как наз­ло, нат­кнул­ся на Оль­ге­ра, бод­ро вы­ходя­щего из до­ма с не­из­менны­ми нож­на­ми в ру­ках.
- Пош­ли, по­дашь умыть­ся, - ве­лел Оль­гер. И на­мор­щил нос, ско­тина. - С на­вет­ренной сто­роны, по­жалуй­ста.
Сви­ридов зас­кри­пел зу­бами и поп­лелся вы­пол­нять при­каз.
По­том Оль­гер из­во­лил зав­тра­кать. А Аль­ка он с по­рога до­ма за­вер­нул на­зад - пе­реме­нить одеж­ду и вы­мыть­ся са­мому. "На­воз хо­рош для удоб­ре­ний, а не для сто­ловой" - со­об­щил ройт Оль­гер на­зида­тель­но. И ког­да Альк, сме­нив ру­баш­ку и нас­ко­ро вы­мыв ру­ки и ли­цо, прим­чался в дом, его худ­шие ожи­дания сбы­лись - со сто­ла уже все уб­ра­ли, и во­зив­ший­ся на кух­не Квен­тин за­пер ларь с про­дук­та­ми. Сви­ридов чуть не зас­то­нал. Ка­залось, ройт за­дал­ся целью до­казать ему, что до сих пор его су­щес­тво­вание бы­ло до­воль­но снос­ным.
День ку­барем ка­тил­ся под от­кос. Альк кле­вал но­сом и по­мимо во­ли до­пус­кал ошиб­ку за ошиб­кой. Ког­да Оль­гер, на­конец, осед­лал Ян­та­ря у­ехал на свою про­гул­ку, Альк, ко­торо­му в этот мо­мент сле­дова­ло под­ме­тать внут­ренний двор, бро­сил мет­лу и рас­тя­нул­ся пря­мо на зем­ле, прис­тро­ив го­лову в те­ни. Та­щить­ся к се­бе на чер­дак сил уже не бы­ло.
Ему ка­залось, что он толь­ко-толь­ко сме­жил ве­ки, ког­да его на­чали тряс­ти.
- Подъ­ем, - при­казал ройт. - Марш на ко­нюш­ню, чис­тить Ян­та­ря.
Обыч­но Оль­гер за­нимал­ся этим сам. Альк знал, что рой­ту нра­вилось во­зить­ся с ло­шадь­ми - но из­мы­вать­ся над Сви­ридо­вым ему, по­хоже, нра­вилось еще силь­нее.
- По­чему двор не под­ме­тен?..
- Прос­ти­те... я зас­нул.
- "Ройт Оль­гер".
- Я зас­нул, ройт Оль­гер.
- За­кон­чишь по­том, - под­вел ито­ги Оль­гер, от­хо­дя.
- А еще са­поги те­бе не вы­чис­тить?.. - чуть слыш­но про­бур­чал се­бе под нос Сви­ридов, пре­бывав­ший в край­не раз­дра­жен­ном нас­тро­ении не вов­ре­мя раз­бу­жен­но­го че­лове­ка. Альк сам ед­ва рас­слы­шал, что ска­зал, и был уве­рен, что ус­певший отой­ти на нес­коль­ко ша­гов ройт Оль­гер не ус­лы­шит и по­дав­но. Но, к нес­частью, Оль­гер прек­расным слу­хом. Не прош­ло и двух се­кунд, как Альк вне­зап­но ощу­тил, что его ухо са­мым звер­ским об­ра­зом вык­ру­чива­ют жес­ткие, как плос­ко­губ­цы, паль­цы.
- Са­поги по­чис­тишь пос­ле, - про­цедил ройт Оль­гер, по­ка скор­чивший ужас­ную гри­масу Альк из пос­ледних сил удер­жи­вал­ся, что­бы не по­тянуть­ся за его ру­кой, бук­валь­но от­ры­вав­шей ему ухо. - Что­бы че­рез час Ян­тарь был вы­чищен, а на дво­ре все бы­ло чис­то. А ес­ли я еще раз ус­лы­шу от те­бя ка­кое-то "глу­боко­мыс­ленное" за­меча­ние...
- Прос­ти­те! Я сов­сем не то хо­тел ска­зать...
- Я так и по­нял.
Ес­ли рань­ше вы­раже­ние "ки­петь от воз­му­щения" ка­залось Аль­ку ри­тори­чес­ким, то на сей раз он осоз­нал, что оно впол­не со­от­ветс­тву­ет дей­стви­тель­нос­ти. Ока­зав­шись в ден­ни­ке у Ян­та­ря и убе­див­шись, что на во­рохе со­ломы, соб­ранной в уг­лу, не дрых­нет пе­рег­ревший­ся на ав­густов­ском сол­нце Лес­ки, Альк со все­го раз­ма­ха пнул до­щатую пе­рего­род­ку.
- Что­бы ему про­валить­ся! - вы­палил Сви­ридов. По­том, осоз­нав, что го­ворит по-рус­ски, пов­то­рил это на мес­тном язы­ке. Ко­неч­но, ройт, вер­нувший­ся об­ратно в дом, ни­как не мог его ус­лы­шать - а ес­ли бы мог, то Альк триж­ды по­думал бы, преж­де чем го­ворить та­кие ве­щи. Но ему хо­телось ду­мать, что он _мог_ бы выс­ка­зать что-то по­доб­ное в ли­цо Хен­ри­ку Оль­ге­ру. - Ди­карь. Пе­щер­ный трог­ло­дит. Ин­дюк на­дутый!!
Альк еще раз по­косил­ся в сто­рону две­ри и, окон­ча­тель­но удос­то­верив­шись, что в по­лутем­ной и пус­той ко­нюш­не он сов­сем один, снял с Ян­та­ря сед­ло и дос­тал с пол­ки щет­ку и скре­бок.
Вы­сокий ры­жий же­ребец с ин­те­ресом пос­мотрел на от­то­пырен­ное ухо Аль­ка и, выж­дав мо­мент, прих­ва­тил его мяг­ки­ми гу­бами.
- Ть­фу, и ты ту­да же, - вы­ругал­ся Альк. - Хо­тя, с те­бя-то что возь­мешь... А Оль­гер твой - ско­тина. Ун­тер При­шибе­ев мес­тно­го раз­ли­ва.
Выс­ка­зать на­кипев­шее хо­тя бы ло­шади бы­ло при­ят­но. Альк ув­лекся, вы­чищая жес­ткую мед­ную шку­ру Ян­та­ря скреб­ком, а по­пут­но кра­соч­но, во всех де­талях объ­яс­няя, что он ду­ма­ет о рой­те. Конь ко­сил на Аль­ка тем­ным гла­зом и, по­хоже, слу­шал с ин­те­ресом.

* * *

Еще дня два ройт Оль­гер вся­чес­ки при­поми­нал Сви­ридо­ву его по­бег, а по­том жизнь ма­ло-по­малу воз­вра­тилась в свою ко­лею. И вот тог­да-то, как ни стран­но, Аль­ку ста­ло окон­ча­тель­но пар­ши­во. Рань­ше, ког­да его пос­то­ян­но от­вле­кали мыс­ли о по­беге или злость на Оль­ге­ра, Сви­ридов за­бывал - или, по край­ней ме­ре, де­лал вид, что за­быва­ет - о са­мом глав­ном. Про­ще го­воря, о том, что он по-преж­не­му не зна­ет, где он, сколь­ко дней или не­дель ему еще при­дет­ся здесь про­быть и да­же - смо­жет ли он во­об­ще ког­да-ни­будь вер­нуть­ся к сво­ей нас­то­ящей жиз­ни. Де­вуш­ка, из-за ко­торой Альк, по­хоже, впу­тал­ся во всю эту ис­то­рию, ска­зала, что Лу­на - это еще не очень да­леко. Из это­го сле­дова­ло, что Сви­ридов мо­жет на­ходить­ся угод­но. На Ура­не, на Плу­тоне или да­же на ка­кой-ни­будь еще Аль­фа Цен­тавре. Но ско­рее все же на Ура­не, по­тому что сол­нце здесь бы­ло точь-в-точь та­кое же, как на Зем­ле. Ос­та­вив в сто­роне воп­рос, как ему уда­лось пе­ренес­тись че­рез ог­ромное, пус­тое чер­ное прос­транс­тво, за­пол­нявшее кос­ми­чес­кий эфир, и очу­тить­ся пря­мо здесь, Сви­ридов за­давал се­бе ес­тес­твен­ный воп­рос - не мо­жет ли слу­чить­ся, что он точ­но так же не­ожи­дан­но и прос­то "упа­дет" об­ратно? И каж­дое ут­ро, не ус­пев от­крыть гла­за, до­лю се­кун­ды ве­рил в то, что сно­ва очу­тил­ся до­ма.
Мо­жет быть, о нем уже сос­тавле­на за­мет­ка в по­лицей­ском око­лот­ке. "Про­пал без вес­ти Сви­ридов Алек­сандр..." Хо­тя не ис­клю­чено, что Альк по­пал не в нас­то­ящее, а в прош­лое, и са­мо вре­мя для не­го зас­ты­ло, буд­то му­ха в ян­та­ре. Тог­да по­лучит­ся, что он здесь что-то де­ла­ет, пы­та­ет­ся сбе­жать от Оль­ге­ра - а где-то там, в квар­ти­ре Пе­регу­довых, Але­ла­ида си­дит с под­не­сен­ным к гу­бам мун­шту­ком, и не­под­вижный дым вок­руг нее по­хож на клочья се­рой ва­ты. Но, как бы там ни бы­ло, его жизнь раз­де­лилась на две по­лови­ны - "там" и "здесь".
До­мой, - мыс­ленно пов­то­рял Сви­ридов. Я хо­чу до­мой. Я не смо­гу тут жить.
Нес­мотря на все сходс­тво Это­го Мес­та с его ми­ром, бы­ли и раз­ли­чия. Ма­лоза­мет­ные, под­час поч­ти не­уло­вимые, но от то­го го­раз­до бо­лее сад­ня­щие. Чуть-чуть дру­гой от­те­нок не­ба. Ед­ва ощу­тимое раз­ли­чие во вку­се пи­щи и во­ды. Да­же сам воз­дух, хо­тя и впол­не при­год­ный для ды­хания, все-та­ки был сов­сем дру­гим, хо­тя Альк в жиз­ни не су­мел бы объ­яс­нить, в чем зак­лю­ча­ет­ся от­ли­чие. Стран­ное де­ло: ког­да Альк бы­вал в Кры­му, во­да, и воз­дух, и юж­ное сол­нце от­ли­чались от при­выч­ных, пе­тер­бурж­ских, да­же боль­ше, чем те­перь, а все-та­ки _тог­да_ он во­об­ще не чувс­тво­вал се­бя чу­жим. Те­перь же быв­ше­му сту­ден­ту иног­да ка­залось, что он - что-то на­подо­бие за­нозы в те­ле это­го чу­жого ми­ра. Неч­то бес­по­лез­ное и чу­жерод­ное, от че­го и вре­мя, и прос­транс­тво вся­чес­ки ста­ра­ют­ся из­ба­вить­ся. И ни­кого, ко­неч­но, не вол­ну­ет, ка­ково при этом быть на по­ложе­нии са­мой за­нозы.
Но са­мым кош­марным, бе­зус­ловно, бы­ли лю­ди.
Кро­ме рой­та, Квен­ти­на и Лес­ли, Альк не ви­дел поч­ти ни­кого, но этой тро­ицы бы­ло впол­не дос­та­точ­но, что­бы по­нять, что в этом ми­ре ему _ни­ког­да_ не отыс­кать та­кого че­лове­ка, ко­торый бу­дет в сос­то­янии его по­нять. Мес­тные жи­тели бы­ли чу­жими - от под­ме­ток баш­ма­ков до кон­чи­ков ног­тей.
Альк все силь­нее пог­ру­жал­ся в бес­прос­ветную хан­дру. С Оль­ге­ром он уже не пре­рекал­ся, но и улы­бать­ся поч­ти пе­рес­тал. Бес­пре­кос­ловно ис­полнял все, что ему ве­лели, а как толь­ко Хен­рик от­пускал его, шел в свою ком­на­ту на чер­да­ке и сра­зу же ло­жил­ся спать. Во сне он ни­ког­да не ви­дел Это Мес­то. Толь­ко дом, Ло­пахи­на и уни­вер­си­тет­ские лек­то­ри­умы.
Гля­дя на Аль­ка, Оль­гер то и де­ло мрач­но хму­рил­ся. У Сви­ридо­ва да­же соз­да­лось впе­чат­ле­ние, что сей­час Оль­гер не­дово­лен им го­раз­до боль­ше, чем в пер­вые дни, ког­да Альк пос­то­ян­но за­бывал что-ни­будь сде­лать и дер­зил по двад­цать раз на дню.
Но по­нача­лу он ре­шил, что это ему толь­ко ка­жет­ся. В кон­це кон­цов, с че­го бы Оль­ге­ру быть не­доволь­ным?..
В оче­ред­ной раз за­кон­чив уби­рать та­рел­ки со сто­ла и по­лучив от рой­та поз­во­ление ид­ти обе­дать са­мому, Альк ров­ным го­лосом от­ве­тил "Да, ройт Оль­гер", но нап­ра­вил­ся не в кух­ню, а в при­хожую. Альк ду­мал, что уже при­вык к ма­нерам рой­та, но на этот раз муж­чи­на его уди­вил.
- А ну сто­ять, - при­казал Оль­гер та­ким то­ном, что Сви­ридов спер­ва за­мер пос­ре­ди гос­ти­ной, и толь­ко по­том по­думал, что он, собс­твен­но, сде­лал не так. - Обе­дать ты не со­бира­ешь­ся?
- Прос­ти­те, ройт. Я не хо­чу.
- А по­чему?
- Не го­лоден, на­вер­ное.
- Пос­ледние _че­тыре дня_?
- Нет. Я се­год­ня ел, ройт Оль­гер.
- Да, это я за­метил по тво­им вва­лив­шимся ще­кам, - фыр­кнул муж­чи­на. - А как ты "ел", я ви­дел. Ку­сок хле­ба с сы­ром и ста­кан во­ды. Ка­кого ле­шего?.. Ес­ли так бу­дет про­дол­жать­ся, то со­седи ска­жут, что я сво­их лю­дей го­лодом мо­рю.
Альк пос­мотрел на рой­та с удив­ле­ни­ем.
- Сю­да же ник­то не за­ходит, ройт.
- Ть­фу, бес­то­лочь, - по­мор­щился муж­чи­на. - Ша­гай на кух­ню и по­ешь по-че­лове­чес­ки. Мож­но по­думать, что мне боль­ше де­лать не­чего... а, лад­но.
Обор­вав се­бя на по­лус­ло­ве, Оль­гер мах­нул на Сви­ридо­ва ру­кой - ка­тись, мол.
Впер­вые за нес­коль­ко дней в ду­ше Аль­ка ше­вель­ну­лось воз­му­щение. Что это по­луча­ет­ся? Ма­ло Хен­ри­ку Оль­ге­ру то­го, что Альк без воз­ра­жений вы­пол­ня­ет все его при­казы, так те­перь его так на­зыва­емый "хо­зя­ин" еще со­бира­ет­ся ему ука­зывать, ког­да и что он дол­жен есть. Что даль­ше? По­жела­ет кон­тро­лиро­вать, с ка­кой но­ги Сви­ридов встал с пос­те­ли?!
Альк при­шел на кух­ню, раз­дра­жен­но плес­нул в гли­няную мис­ку че­чевич­ной пох­лебки - на са­мое до­ныш­ко, толь­ко что­бы ройт Оль­гер по­том не прид­рался, что его рас­по­ряже­ние не вы­пол­ни­ли, и стал во­зить в мис­ке де­ревян­ной лож­кой.
- Эй, Альк, - ок­ликну­ли Сви­ридо­ва. Он вски­нул го­лову и уви­дел сто­яв­ше­го в две­рях Оль­ге­ра. Тот при­валил­ся пле­чом к при­толо­ке и смот­рел на со­бесед­ни­ка со стран­ным вы­раже­ни­ем со­чувс­твия. - Я по­нимаю, в чем проб­ле­ма. Я поч­ти два го­да был в пле­ну у бел­гов. Поч­ти в том же по­ложе­нии, что ты те­перь, но толь­ко ху­же. В са­мый пер­вый ме­сяц в рабс­тве мне не то что есть - жить не хо­телось.
Альк уро­нил лож­ку в суп.
- Вы бы­ли в рабс­тве?!
Ройт слег­ка при­щурил­ся.
- Был.
Отод­ви­нул ру­кав и про­демонс­три­ровал ед­ва за­мет­ный след вок­руг за­пястья. Алек­сандр за­поз­да­ло уди­вил­ся, что он не за­метил его рань­ше. Ве­ро­ят­но, по­тому, что слиш­ком не рас­счи­тывал уви­деть что-ни­будь по­доб­ное.
- И вы... сбе­жали?
- Не сов­сем, - кач­нул го­ловой ройт. - Ког­да я по­пал в плен, я был серь­ез­но ра­нен и не мог да­же хо­дить. Тот че­ловек, ко­торый зап­ла­тил за пра­во взять ме­ня к се­бе, не дал мне уме­реть. Он знал, кто я та­кой, и по­тому рас­счи­тывал, что, ког­да я вста­ну на но­ги, я бу­ду учить его сы­новей фех­то­ванию. Он пред­ло­жил мне до­говор - я обу­чаю их три го­да, а по­том он воз­вра­ща­ет мне сво­боду.
Альк по­мор­щился. Ну Оль­гер, на­шел, с чем срав­нить. Он знал, что ра­но или поз­дно по­падет до­мой, и да­же в рабс­тве за­нимал­ся де­лом, ко­торое ему оп­ре­делен­но нра­вилось.
- ...Ес­тес­твен­но, я от­ка­зал­ся, - спо­кой­но за­кон­чил Оль­гер.
- По­чему? - вы­тара­щил гла­за Альк.
Оль­гер по­вел пле­чом.
- Бел­ги - на­ши ис­конные вра­ги. Я не мо­гу учить вла­дению ору­жи­ем то­го, кто по­том об­ра­тит его про­тив мо­ей стра­ны.
- И ваш хо­зя­ин не пы­тал­ся вас зас­та­вить? - спро­сил Альк скеп­тично. Опыт жиз­ни в этом ми­ре на­учил его, что прин­ци­пы или же­лания прис­лу­ги здесь в рас­чет не при­нима­лись.
В гла­зах Оль­ге­ра мель­кнул ка­кой-то стран­ный ого­нек.
- Нет, - мяг­ко ска­зал Хен­рик - с не­дос­тупной по­нима­нию Сви­ридо­ва иро­ни­ей. - Он не пы­тал­ся ме­ня при­нуж­дать.

Оль­гер ед­ва не улыб­нулся, ког­да маль­чиш­ка по­доз­ри­тель­но спро­сил, не по­пытал­ся ли его быв­ший хо­зя­ин нас­то­ять на сво­ем. Хен­ри­ка при­вез­ли в усадь­бу бел­га на рас­сохшей­ся под­во­де. А до это­го из не­го во­сем­надцать дней пы­тались вы­бить прав­ду - сколь­ко ин­сар­ских кор­пу­сов фор­си­рова­ло ре­ку Сош, по­ка от­ряд Хен­ри­ка Оль­ге­ра от­вле­кал про­тив­ни­ков на про­тиво­полож­ном бе­регу. В кон­це кон­цов им все же уда­лось уз­нать ко­личес­тво прор­вавших­ся ин­сарцев. Но - не от не­го.
И ког­да Оль­гер, улыб­нувшись чер­ны­ми раз­би­тыми гу­бами, ска­зал "нет", его но­вый хо­зя­ин, зап­ла­тив­ший за по­лубес­чувс­твен­ное те­ло на под­во­де во­семь­де­сят син­кле­ров - го­раз­до боль­ше, чем сто­ила жизнь обыч­но­го ра­ба - с ми­нуту мол­ча пос­то­ял над рой­том, а по­том ушел.
Бел­ги по­рой бы­вали ис­клю­читель­но жес­то­ки. Но вот ду­рака­ми их еще ник­то не на­зывал.
- Ме­ня пы­тал­ся вы­нудить да­вать уро­ки фех­то­вания не сам хо­зя­ин, а его стар­ший сын, - ска­зал ройт Оль­гер, ух­мыль­нув­шись. - По­том, уже пос­ле то­го, как я оп­ра­вил­ся пос­ле сво­ей... бо­лез­ни. Пар­ню бы­ло лет три­над­цать, и ему по­коя не да­вала мысль, что пред­назна­чен­ный для не­го с брать­ями учи­тель но­сит во­ду или чис­тит ово­щи на кух­не. Он ре­шил, что не мыть­ем, так ка­тань­ем добь­ет­ся от ме­ня че­го-ни­будь по­лез­но­го. Он выб­рал удоб­ный мо­мент, ког­да нас с ним ник­то не ви­дел, взял пал­ку и поп­ро­бовал ме­ня уда­рить. Я отоб­рал пал­ку и сло­мал ее - а на вто­рой день пов­то­рилась та же са­мая ис­то­рия. Мне это на­чало на­до­едать, так что я су­нул его го­ловой в суг­роб и дал хо­роше­го пин­ка. Я был уве­рен, что он пой­дет жа­ловать­ся сво­ему от­цу, но ни­чего по­доб­но­го. Ме­ня ник­то не тро­гал, и я по­нял, что он ни­кому ни­чего не ска­зал. А ког­да по­доб­ная ис­то­рия про­изош­ла еще раз, до ме­ня дош­ло, что я уже учу это­го пар­ня - хо­тя, ра­зуме­ет­ся, не сов­сем так, как это пред­став­лял его отец. Я по­нял, что так де­ло не пой­дет.
- И тог­да вы сбе­жали?.. - пред­по­ложил Альк. Оль­гер ед­ва за­мет­но ус­мехнул­ся. Те­ма о по­беге яв­но за­нима­ла его со­бесед­ни­ка пре­выше все­го ос­таль­но­го. Ве­ро­ят­но, хо­тел вы­яс­нить, как дол­жен убе­гать из рабс­тва _ум­ный_ че­ловек. У са­мого-то пар­ня с пла­нами по­бега вы­ходи­ло пло­хо.
- Нет, сбе­жал я ку­да поз­же. А тог­да я прос­то пе­рес­тал ему от­ве­чать. Пер­вое вре­мя он да­же не по­нимал, в чем де­ло. По­том ра­зоз­лился и ре­шил, что у не­го по­лучит­ся ме­ня зас­та­вить.

- Раз­ве у те­бя нет чес­ти, что ты поз­во­ля­ешь се­бе бить?.. - го­лос тем­но­воло­сого пар­нишки был вы­соко­мер­но-без­различ­ным, как и по­лага­ет­ся знат­но­му че­лове­ку, об­ра­щав­ше­муся к сер­ву, но гла­за свер­ка­ли от не­годо­вания. Ка­залось, что эти гла­за вот-вот прож­гут у Хен­ри­ка в спи­не ды­ру.
Оль­гер под­нял то­пор и рас­ко­лол еще один чур­бак.
- Эй! Раз­ве ты ме­ня не слы­шишь, серв? От­ве­чай, ког­да с то­бой раз­го­вари­ва­ют!
- Ну, раз мы го­ворим о чес­ти, вспом­ни, что за это ут­ро ты уже три ра­за на­падал на бе­зоруж­но­го.
Под­росток вспых­нул.
- Это не од­но и то же! Ты силь­нее, да­же ког­да бе­зоруж­ный. И я уже ви­дел, как ты от­би­ра­ешь эту пал­ку, ког­да хо­чешь. Мо­жет быть, ты ду­ма­ешь, что я ко­му-ни­будь по­жалу­юсь? Не бой­ся. Я не по­бегу рас­ска­зывать от­цу!
- Я знаю, - ус­мехнул­ся Оль­гер, вы­каты­вая из по­лен­ни­цы еще од­но брев­но и взгро­моз­див его на коз­лы, что­бы раз­ру­бить на нес­коль­ко по­лень­ев.
- Но сра­жать­ся ты не бу­дешь? - раз­дра­жен­но до­нес­лось у Хен­рка из-за спи­ны.
- Нет, не бу­ду, - сог­ла­сил­ся Оль­гер, уже зная, что маль­чиш­ка сей­час осед­ла­ет сво­его лю­бимо­го конь­ка.
И не ошиб­ся.
- По­тому что у те­бя нет чес­ти! Толь­ко че­ловек без чес­ти мо­жет до­пус­тить, что­бы его би­ли пал­кой, как со­баку.
Оль­гер от­ло­жил то­пор и обер­нулся. Он серь­ез­но опа­сал­ся, что от се­ренад на те­му "у те­бя нет чес­ти" у не­го в кон­це кон­цов по­едет кры­ша. Хен­рик слу­шал их пос­ледние три дня и по­нял, что за­нудс­тво боль­шинс­тва учи­телей в ка­дет­ском кор­пу­се - нич­то в срав­не­нии с упорс­твом ма­лолет­не­го пар­шивца, воз­же­лав­ше­го во что бы то ни ста­ло обу­чать­ся фех­то­ванию.
- Ма­лыш, дос­то­инс­тво муж­чи­ны сос­то­ит не в том, что­бы уда­рить каж­до­го, кто взду­ма­ет уда­рить те­бя пер­вым. Ис­тинная честь - это уме­ние не ук­ло­нять­ся от сво­их ре­шений, как бы труд­но те­бе ни приш­лось, - ска­зал ройт Оль­гер.
И вер­нулся к прер­ванной ра­боте. Как ни стран­но, пос­то­яв у не­го за спи­ной еще нем­но­го, маль­чик по­тихонь­ку ото­шел.

- ...Дву­мя го­дами поз­же этот па­рень по­мог мне сбе­жать из пле­на, - за­вер­шил свое по­вес­тво­вание ройт Оль­гер. - По­нача­лу я бо­ял­ся, что он ме­ня вы­даст, но он при­нес мне еды в до­рогу и да­же кое-ка­кие день­ги. Я ска­зал ему, что­бы он не ме­шал­ся в этом де­ло, и что отец по­коло­тит его, ес­ли все от­кро­ет­ся, но он все-та­ки по­могал мне опо­ить обо­их сто­рожей в усадь­бе. Во­семь дней спус­тя я уже был в пред­горье и по­пал в од­ну из на­ших приг­ра­нич­ных кре­пос­тей. О том, что­бы вер­нуть­ся в гвар­дию пос­ле то­го, как я был сер­вом и но­сил брас­лет, ко­неч­но, не мог­ло ид­ти и ре­чи. Мне ос­та­вили мой чин - из ува­жения к прош­лым зас­лу­гам - но о нас­то­ящем офи­церс­тве мне приш­лось за­быть. Я стал прос­тым раз­ведчи­ком - тем бо­лее, что за вре­мя сво­его пре­быва­ния у бел­гов пре­вос­ходно изу­чил их нра­вы и язык. Что же ка­са­ет­ся те­бя...
Оль­гер вздох­нул.
Да не так уж ему ну­жен был еще один слу­га - до сих пор Хен­рик пре­вос­ходно об­хо­дил­ся Квен­ти­ном и Лес­ли. И да­же пот­ра­чен­ные день­ги - ле­ший с ни­ми, вон его быв­ший хо­зя­ин по­терял из-за са­мого Оль­ге­ра в че­тыре ра­за боль­ше. Но вот для "сва­лив­ше­гося с Лу­ны" пар­ня вож­де­лен­ная сво­бода обе­щала обер­нуть­ся кое-чем по­хуже служ­бы в до­ме Оль­ге­ра. Да­же по­хуже ко­ролев­ской ка­тор­ги, ес­ли на то пош­ло. В ре­аль­ной жиз­ни этот па­рень раз­би­рал­ся ху­же, чем иной де­сяти­лет­ней, за­то бе­зот­ветс­твен­ности и ду­рац­ко­го уп­рямс­тва у не­го хва­тило бы на пя­терых.
Ска­зать ему об этом нап­ря­мую - Альк, ско­рее все­го, бу­дет ос­кор­блен до глу­бины ду­ши. А ес­ли не ска­зать - за­чах­нет от тос­ки или при­дума­ет еще один не­лепый план по­бега.
Ройт еще чуть-чуть по­думал и ска­зал:
- Что ка­са­ет­ся те­бя, не за­бывай о том, что жизнь неп­ред­ска­зу­ема. Се­год­ня ка­жет­ся, что ни­какой на­деж­ды уже нет - а зав­тра по­луча­ет­ся сов­сем ина­че.
Альк во все гла­за смот­рел на Оль­ге­ра, как буд­то ожи­дал, что тот до­бавит что-ни­будь еще. Но Оль­гер раз­вернул­ся и ушел, пос­коль­ку ему рез­ко - и, как это с ним бы­вало, со­вер­шенно - рас­хо­телось хоть о чем-то го­ворить.
Оль­гер не сом­не­вал­ся в собс­твен­ных сло­вах, ска­зан­ных Аль­ку. Но од­новре­мен­но с этим твер­до знал, что в _его_ жиз­ни ни­чего хо­роше­го про­изой­ти уже не мо­жет.

* * *

Пос­ле па­мят­ной бе­седы с рой­том Альк по­думал, что он вел се­бя как эго­ист. Или же как ду­рак - ес­ли счи­тать, что это не од­но и то же. Во-пер­вых, он был не впол­не спра­вед­лив к Хен­ри­ку Оль­ге­ру. При бо­лее прис­таль­ном рас­смот­ре­нии ройт ока­зал­ся не та­кой ско­тиной, ка­кой Альк его во­об­ра­жал. И уж тем бо­лее не ту­пова­тым сол­да­фоном с кру­гозо­ром от­став­но­го пра­пор­щи­ка. Кто бы мог по­думать, что Оль­гер спо­собен на со­чувс­твие к слу­ге, а уж тем бо­лее на то, что­бы пы­тать­ся его чем-то под­бодрить?..
Тем вре­менем нас­тал сен­тябрь, но­чи ста­ли хо­лод­нее, и в оче­ред­ное ут­ро Квен­тин слег в пос­тель от прис­ту­па мес­тной бо­лез­ни, здо­рово на­поми­нав­шей рев­ма­тизм. Пос­ле че­го мгно­вен­но ста­ло яс­но, что по­рядок в до­ме Оль­ге­ра дер­жался ис­клю­читель­но на нем. Альк, не лю­бив­ший ма­жор­до­ма за не­ис­ко­рени­мое за­нудс­тво, веч­ный стар­ческий буб­неж, а преж­де все­го - за ма­неру го­ворить о рой­те так, как буд­то бы речь шла о выс­шем су­щес­тве, те­перь ед­ва ли не мо­лил­ся, что­бы Квен­ти­ну быс­трее по­лег­ча­ло. Алек­сандр чувс­тво­вал, что го­лова у не­го идет кру­гом от об­ще­ния с ку­хар­кой, при­ходив­шей в дом го­товить им обед и ужин, и от ос­таль­ных ра­зом сва­лив­шихся на не­го дел.
Спа­сало то, что Оль­гер был не слиш­ком при­веред­лив. Ска­жем, Альк ни ра­зу да­же не прит­ро­нул­ся к ме­телоч­ке из птичь­их перь­ев, ко­торой Квен­тин без кон­ца сме­тал со сто­лов и кан­де­ляб­ров пыль, но Хен­рик это­го как буд­то не за­метил.
Впро­чем, Оль­ге­ру сей­час бы­ло не до не­го.
Ройт на­конец-то по­лучил пись­мо, из-за ко­торо­го так час­то ез­дил в го­род­скую ра­тушу. Но ес­ли до­пус­тить, что Оль­гер ожи­дал ка­ких-ни­будь хо­роших но­вос­тей, то он их яв­но не дож­дался. Альк был в гос­ти­ной в тот мо­мент, ког­да Оль­гер чи­тал свое пись­мо, и ви­дел, что за эти нес­коль­ко ми­нут Оль­гер как буд­то пос­та­рел на де­сять лет. Гла­за у не­го по­тус­кне­ли, а в уг­лах плот­но сжа­тых губ обоз­на­чились горь­кая склад­ка. Альк по­мимо во­ли по­сочувс­тво­вал Хен­ри­ку Оль­ге­ру - но бла­гора­зум­но воз­держал­ся от воп­ро­сов, что его расс­тро­ило. Не при­ходи­лось сом­не­вать­ся, что ройт не по­тер­пит неп­ро­шен­но­го вме­шатель­ства в свои де­ла да­же от рав­но­го, а уж от "сер­ва" и по­дав­но.
Впро­чем, здра­вомыс­лия Сви­ридо­ву хва­тило не­надол­го. Поз­дно ве­чером, ког­да он уже со­бирал­ся ид­ти спать, Альк слу­чай­но об­ра­тил вни­мание на свет, го­рев­ший в ка­бине­те рой­та. Это по­каза­лось ему край­не не­обыч­ным, так как в это вре­мя Оль­гер, под­ни­мав­ший­ся до­воль­но ра­но, ча­ще все­го уже спал. Как буд­то нев­зна­чай прой­дя ми­мо от­кры­той две­ри ка­бине­та, Альк по­чувс­тво­вал тя­нув­ший­ся от­ту­да горь­ко­ватый за­пах каф­фры и от­ме­тил, что его "хо­зя­ин" си­дит за сто­лом, без­думно гля­дя в од­ну точ­ку.
Альк ска­зал се­бе, что это его со­вер­шенно не ка­са­ет­ся. Еще нем­но­го пос­то­ял у две­ри ка­бине­та, уго­вари­вая се­бе плю­нуть на стран­ное по­веде­ние Хен­ри­ка Оль­ге­ра и от­прав­лять­ся спать... а по­том, мыс­ленно об­ру­гав се­бя пос­ледним иди­отом, во­шел внутрь.
К счастью, Оль­гер да­же не по­думал спра­шивать, что он здесь де­ла­ет. В ту са­мую ми­нуту, ког­да Альк во­шел, ройт по­тянул­ся к чаш­ке, убе­дил­ся, что она уже пус­та, и тя­жело вздох­нул.
- Да, не­удоб­но жить без уп­равля­юще­го. Те­бя, что ли, на­учить го­товить каф­фру?..
Альк хо­рошо пом­нил нас­лажде­ние, с ко­торым ройт обык­но­вен­но пил свою гус­тую чер­ную бур­ду из тон­кой бе­лой чаш­ки, здо­рово на­поми­на­ющей зем­ной фар­фор. Квен­тин вся­кий раз смот­рел на этот ри­ту­ал, как на ка­кое-то свя­щен­но­дей­ствие, но для Аль­ка каф­ра выг­ля­дела ку­да ме­нее та­инс­твен­но. Он по­косил­ся на ле­жав­ший на сто­ле ме­шочек с зер­на­ми, весь­ма на­поми­нав­ши­ми обык­но­вен­ный ко­фе, и ре­шил рис­кнуть.
- Я знаю, как ее го­товят, ройт. Сва­рить вам еще к...каф­фры?
Оль­гер воп­ро­ситель­но при­под­нял бро­ви - как всег­да, ког­да че­му-то удив­лялся. А Сви­ридов мыс­ленно спро­сил се­бя, за­чем ему по­надо­билось лиш­ний раз выс­ка­кивать с та­кими пред­ло­жени­ями? Ес­ли учесть раз­ни­цу эпох, ме­шочек этих зе­рен впол­не мог сто­ить до­роже, чем сам Альк. Охо­та бы­ла свя­зывать­ся!
- Хо­рошо... ва­ляй, - по­коле­бав­шись, кив­нул Оль­гер, оша­рашив этим прос­то­реч­ным вы­раже­ни­ем Сви­ридо­ва, при­вык­ше­го, что ройт обыч­но изъ­яс­ня­ет­ся сов­сем ина­че.
Ког­да спус­тя при­мер­но пол­ча­са Альк во­шел в ка­бинет, не­ся под­нос с мес­тным ана­логом ко­фей­ной тур­ки, ройт все так же си­дел за сто­лом, от­ки­нув­шись на спин­ку крес­ла и дер­жа в ру­ке рас­кры­тый ме­даль­он. Тон­кая блес­тя­щая це­поч­ка ме­даль­она, как жи­вая, об­ви­валась вок­руг паль­цев рой­та. А ли­цо... по­жалуй, сей­час Оль­ге­ра впол­не воз­можно бы­ло спу­тать с эк­спо­натом из кол­лекции ма­дам Тюс­со.
Не­дав­но про­будив­ше­еся со­чувс­твие к рой­ту ока­залось вы­тес­не­но лю­бопытс­твом. Альк не от­ка­зал­ся бы уз­нать, на что Оль­гер смот­рел с та­ким от­сутс­тву­ющим ви­дом.
Обыч­но не­об­хо­димость ме­нять сво­ему "хо­зя­ину" при­боры или на­пол­нять его бо­кал бук­валь­но вы­води­ла Аль­ка из се­бя, но на сей раз он нап­рочь по­забыл по­чувс­тво­вать до­саду - слиш­ком соб­лазни­тель­ной бы­ла воз­можность не­наро­ком заг­ля­нуть в рас­кры­тый ме­даль­он. На­ливая каф­фру в чаш­ку, он ско­сил гла­за и уви­дел ма­лень­кий оваль­ный пор­трет, на­писан­ный в та­кой жи­вой ма­нере, что Альк оза­дачен­но смор­гнул. С пор­тре­та на не­го смот­ре­ла де­вуш­ка, выг­ля­дев­шая нем­но­го млад­ше Аль­ка, с тща­тель­но уло­жен­ны­ми пе­пель­ны­ми ло­кона­ми и ог­ромны­ми, чуть-чуть ис­пу­ган­ны­ми се­рыми гла­зами.
- Моя быв­шая не­вес­та, - не­ожи­дан­но ска­зал ройт Оль­гер, от ко­торо­го, ока­зыва­ет­ся, не ук­рылся лю­бопыт­ный взгляд в сто­рону ме­даль­она. То ли де­ло бы­ло в све­жей каф­ре, то ли со­зер­ца­ние пор­тре­та при­вело муж­чи­ну в за­дум­чи­вое нас­тро­ение, од­на­ко он, по­хоже, не сер­дился.
Альк за­метил, что ли­цо у Хен­ри­ка осу­нулось, а взгляд сде­лал­ся неп­ри­выч­но-грус­тным, и, не удер­жавшись, бряк­нул:
- Она умер­ла?..
Ройт вздрог­нул, слов­но про­буж­да­ясь ото сна.
- Нет. Она жи­ва и сей­час за­мужем за мо­им бра­том. Это очень дав­няя ис­то­рия.
Оль­гер сжал ла­донь, и ме­даль­он зах­лопнул­ся, ти­хонь­ко щел­кнув. А муж­чи­на взял на­пол­ненную Аль­ком чаш­ку, от­пил ма­лень­кий гло­ток и с одоб­ре­ни­ем кив­нул.
- От­лично. Кто бы мог по­думать...
Хен­рик да­же улыб­нулся - поч­ти так же, как обыч­но. Все, ка­залось бы, вер­ну­лось на кру­ги своя, но тем­ные гла­за муж­чи­ны слов­но за­тяну­ло плен­кой ль­да. И выг­ля­дело это жут­ко­вато.
- Это тот са­мый брат, ко­торый не счи­та­ет вас дос­та­точ­но серь­ез­ным че­лове­ком?.. - спро­сил Альк. Луч­ше пусть Оль­гер злит­ся на его ду­рац­кую на­зой­ли­вость, чем и даль­ше си­дит с та­ким ви­дом.
Ройт пос­та­вил чаш­ку с каф­фрой и вски­нул на Сви­ридо­ва бес­ко­неч­но удив­ленный взгляд. Ка­жет­ся, ес­ли бы с ним вдруг взду­мала за­гово­рить брон­зо­вая ман­ти­кора с мра­мор­ной ка­мин­ной пол­ки - да­же это оза­дачи­ло бы его мень­ше, чем за­меча­ние Аль­ка.
"До­иг­рался?.. - мыс­ленно спро­сил се­бя Сви­ридов. - На­шел, о ком бес­по­ко­ить­ся. Вот сей­час он прос­то съ­ез­дит те­бе в ухо - тог­да и пос­мотрим, кто боль­ше нуж­да­ет­ся в со­чувс­твии".
Но, по­хоже, в этот раз все шло на­пере­косяк, пос­коль­ку ройт вне­зап­но ус­мехнул­ся.
- Да, тот са­мый.
"Про­нес­ло. От­та­ял!..." - с об­легче­ни­ем по­думал Альк.
- По­дай ви­на, - вне­зап­но при­казал ройт Оль­гер. Альк по­дал ему сто­яв­шую на по­докон­ни­ке бу­тыл­ку, и муж­чи­на, вы­тащив зу­бами проб­ку, сде­лал нес­коль­ко боль­ших глот­ков пря­мо из гор­лышка. Это нас­толь­ко не вя­залось с арис­токра­тич­ной сдер­жанностью Хен­ри­ка, что Сви­ридов, по­забыв о веж­ли­вос­ти, оша­лело вы­тара­щил на не­го гла­за.
- Сядь, - пос­ле­довал но­вый при­каз.
Альк опус­тился на со­сед­ний та­бурет, с ка­ким-то за­воро­жен­ным вни­мани­ем сле­дя за тем, как его "гос­по­дин" за нес­коль­ко при­емов осу­ша­ет пыль­ную пу­затую бу­тыл­ку.
- ...Ког­да де­лали этот пор­трет, ей бы­ло лет шес­тнад­цать, - без вся­ких пе­рехо­дов ска­зал Хен­рик. Гла­за у не­го ос­та­лись со­вер­шенно трез­вы­ми, но это бы­ли гла­за че­лове­ка, из ко­торо­го пы­та­ют­ся из­влечь зас­тряв­шую ког­да-то дав­но пу­лю. - Мне его прис­ла­ли, ког­да дя­дя и дру­гие родс­твен­ни­ки ус­тра­ива­ли на­ше сва­товс­тво. Я в это вре­мя во­евал на за­пад­ной гра­нице. Про­шел це­лый год, преж­де чем та кам­па­ния за­кон­чи­лась, и толь­ко тог­да я по­ехал в их по­местье, что­бы об­ру­чить­ся с ней по-нас­то­яще­му, а по­том увез­ти к се­бе до­мой. На­ши семьи дав­но со­бира­лись по­род­нить­ся, но мне бы­ло нап­ле­вать. Мне бы­ло двад­цать че­тыре го­да, и я влю­бил­ся в нее с пер­во­го же взгля­да - не счи­тая мно­гоме­сяч­ных раз­гля­дыва­ний это­го пор­тре­та, ра­зуме­ет­ся. Она то­же ме­ня по­люби­ла - ну, по край­ней ме­ре, так мы тог­да ду­мали. На де­ле-то все бы­ло со­вер­шенно по-дру­гому. Ей це­лыми ме­сяца­ми го­вори­ли, что я ее бу­дущий суп­руг, рас­пи­сыва­ли в са­мых яр­ких крас­ках мои под­ви­ги в Крон­мо­ре, и, ес­тес­твен­но, она во­об­ра­зила се­бе ры­царя без стра­ха и уп­ре­ка. А по­том влю­билась в собс­твен­ные вы­мыс­лы. Не мо­гу уп­ре­кать ее за это, ей бы­ло все­го сем­надцать, а я де­лал все, что­бы ук­ре­пить в ней это на­ив­ное дет­ское вос­хи­щение, ко­торое я пос­чи­тал лю­бовью. Од­ним сло­вом, я при­вез ее до­мой, по­том у­ехал на три ме­сяца в свой ла­герь - а ког­да вер­нулся, об­на­ружил, что она, са­ма то­го не за­мечая, уже по уши влю­билась в мо­его млад­ше­го бра­та. Най­та­ну в то вре­мя бы­ло де­вят­надцать - то есть они бы­ли поч­ти сверс­тни­ками. Он соп­ро­вож­дал ее во вре­мя вер­хо­вых про­гулок, рас­ка­чивал на ка­челях и ка­тал по озе­ру на лод­ке. К мо­ему при­ез­ду все это заш­ло уже нас­толь­ко да­леко, что он всерь­ез по­думы­вал ук­расть ее из-под вен­ца, сбе­жать с ней вмес­те в приг­ра­ничье и нав­сегда от­ка­зать­ся от на­шего ро­дово­го име­ни.
Оль­гер по­мор­щился.
- Ред­кос­тный все же ос­то­лоп - мой бра­тец. Убе­жать с лю­бимой жен­щи­ной - это, ко­неч­но, очень по­этич­но, но вряд ли он хо­тя бы приб­ли­зитель­но пред­став­лял се­бе, что его ждет. Все­об­щее през­ре­ние, веч­ная бед­ность, пос­то­ялые дво­ры с кло­пами... о ка­кой люб­ви тут мо­жет ид­ти речь? Я ведь неп­ло­хо знаю бра­та. Он хо­роший че­ловек, и да­же доб­рый... в сво­ем ро­де. Но та­кой же черс­твый, как и наш отец. - Оль­гер не­веро­ят­ным гут­та­пер­че­вым дви­жени­ем дос­тал до по­докон­ни­ка и прих­ва­тил с не­го еще од­ну бу­тыл­ку. Проб­ка хлоп­ну­ла, как но­вогод­няя пе­тар­да. - В день, ког­да он осоз­нал бы, что по­терял все то, что рань­ше це­нил в жиз­ни, он бы воз­ло­жил всю ви­ну на де­вуш­ку, из-за ко­торой он по­шел на это. Ра­зуме­ет­ся, он бы ее не бро­сил и не стал бы вслух ви­нить за то, что по­лучи­лось из его за­теи, но она бы обя­затель­но по­чувс­тво­вала, что он ее раз­лю­бил. И это бы­ло бы нес­пра­вед­ли­во. По­тому что она-то как раз бы­ла из тех лю­дей, ко­торые впол­не спо­соб­ны за­быть са­мого се­бя и пой­ти за лю­бимым на край све­та. Сре­ди жен­щин это во­об­ще встре­ча­ет­ся го­раз­до ча­ще, чем сре­ди муж­чин. Что лиш­ний раз до­казы­ва­ет то, что в це­лом они луч­ше нас.
"Не на­до это слу­шать, - не­ожи­дан­но по­думал Альк. - Он же ме­ня убь­ет, как толь­ко прот­резве­ет!"
Алек­сандр бес­по­кой­но ше­вель­нул­ся, но ройт да­же бровью не по­вел.
- ...Од­ним сло­вом, брат во­об­ра­жал, буд­то я ни­чего не за­мечаю, и уже го­товил ло­шадей и ве­щи для сво­его иди­от­ско­го по­бега. Приш­лось мне про­гулять­ся с ним по са­ду и по­гово­рить на­чис­то­ту. Не са­мый лег­кий раз­го­вор на мо­ей па­мяти. Сна­чала он во­об­ра­зил, что я на­мерен выз­вать его на по­еди­нок. По­том, ког­да я ка­тего­ричес­ки от­верг эту идею, он по­думал, что я трус, и ре­шил при­нудить ме­ня к ду­эли си­лой. По­том нам приш­лось прер­вать­ся, что­бы впра­вить ему ру­ку. Од­ним сло­вом, ког­да мне на­конец-то уда­лось рас­толко­вать ему, че­го я от не­го хо­чу, бы­ло уже до­воль­но поз­дно. Той же ночью я фор­маль­но от­ка­зал­ся от всех сво­их ти­тулов и нав­сегда у­ехал из фа­миль­но­го по­местья, пе­редав его сво­ему бра­ту. Так как брач­ный до­говор ка­сал­ся гла­вы ро­да, он ос­тался в си­ле - на­шим семь­ям да­же не приш­лось по-но­вой за­нимать­ся сва­товс­твом. С бра­том я по­том ви­дел­ся все­го три ра­за - ес­ли не счи­тать то­го, что раз в го­ду мы с ним об­ме­нива­ем­ся пись­ма­ми.
Альк не знал, что ду­мать. Ес­ли вся эта ис­то­рия слу­чилась, ког­да рой­ту бы­ло мень­ше двад­ца­ти пя­ти, то лет с тех пор прош­ло уже не­мало. Но, ес­ли су­дить по вы­раже­нию глу­хой тос­ки в гла­зах Оль­ге­ра, мог­ло по­казать­ся, что это про­изош­ло вче­ра.
- И вы... ни­ког­да боль­ше с ней не ви­делись, ройт Оль­гер? - рис­кнул спро­сить Альк у Хен­ри­ка.
Ройт без­различ­но кач­нул го­ловой.
- За­чем?.. Все, что я дол­жен был ей ска­зать, я ска­зал, ког­да за­шел к ней поп­ро­щать­ся. - Впер­вые с на­чала раз­го­вора Оль­гер под­нял взгляд на со­бесед­ни­ка и, нес­коль­ко се­кунд пос­мотрев на Сви­ридо­ва в упор, вздох­нул - Вот про­валь, да я во­об­ще не по­нимаю, с ка­кой ста­ти я те­бе это рас­ска­зываю!..
Альк вско­чил.
- Прос­ти­те. Я пой­ду к се­бе.
- Ни­куда ты не пой­дешь, - от­ве­тил Оль­гер не­ожи­дан­но спо­кой­но. - Раз уж у нас се­год­ня ве­чер от­кро­вен­ных из­ли­яний, бу­дет толь­ко спра­вед­ли­во, ес­ли ты то­же от­ве­тишь на один воп­рос.
Альк сра­зу же по­чувс­тво­вал не­лад­ное.
- Ка­кой воп­рос, ройт Оль­гер?
- О, воп­рос до­воль­но лю­бопыт­ный. И я уже нес­коль­ко не­дель хо­чу его те­бе за­дать. Кто ты та­кой на са­мом де­ле, Альк?..
Сви­ридов от­крыл рот. Опять зак­рыл. И, на­конец, про­мям­лил:
- Прос­ти­те, ройт, я вас не по­нима...
- Да все ты по­нима­ешь, - от­махнул­ся Оль­гер. - Я же­лаю знать, где твоя ро­дина и кем ты был, преж­де чем ока­зал­ся здесь. Ко­роче го­воря, от­ку­да ты та­кой сва­лил­ся на мою го­лову.
Альк ли­хора­доч­но со­об­ра­жал, что бы те­перь сов­рать. Увы, об этом ми­ре он ус­пел уз­нать так ма­ло, что вот так вот схо­ду со­чинить хоть сколь­ко-то прав­до­подоб­ную ис­то­рию не пред­став­ля­лось ни­какой воз­можнос­ти.
Но, мо­жет, сто­ит все-та­ки поп­ро­бовать?..
- Счи­таю до пя­ти, - пре­дуп­ре­дил ройт Оль­гер. - Ес­ли по­том ты не от­ве­тишь на воп­рос, или поп­ро­бу­ешь, по сво­ему обык­но­вению, ска­зать ка­кую-ни­будь чушь, при­дет­ся по­ис­кать ка­кой-то дру­гой спо­соб раз­вя­зать те­бе язык. И я его най­ду.
Неп­ло­хо уз­нав Оль­ге­ра за две пос­ледние не­дели, Альк не слиш­ком ве­рил в то, что ройт в са­мом де­ле ста­нет вы­бивать из не­го "доб­ро­воль­ное" приз­на­ние. Но от за­гадоч­но­го мно­го­обе­ща­юще­го то­на, ко­торым тот про­из­нес свое "я най­ду спо­соб", Аль­ку сде­лалось не по се­бе. В изоб­ре­татель­нос­ти рой­та сом­не­вать­ся не при­ходи­лось. И осо­бен­но те­перь, ког­да Хен­рик был пь­ян, как дю­жина са­пож­ни­ков.
- Итак?..
Альк опус­тил гла­за.
- Ройт Оль­гер, я не мо­гу вам это­го объ­яс­нить. Вы прос­то не пой­ме­те.
Оль­гер ус­мехнул­ся.
- В жиз­ни не встре­чал та­кой са­мона­де­ян­ности! Я еще мо­гу по­нять, что ты рас­простра­ня­ешь­ся о том, ка­кой я са­модур, ди­карь и вар­вар, ког­да счи­та­ешь, что те­бя ник­то не слы­шит... По боль­шо­му сче­ту, мне пле­вать, да­же ес­ли мой серв счи­та­ет ме­ня ред­кос­тным не­вежей, да еще глу­хим впри­дачу. До тех пор, по­ка ты об­ра­ща­ешь­ся с по­доб­ны­ми ти­рада­ми толь­ко к кра­пиве на дво­ре или кот­лам на кух­не, я не ви­дел смыс­ла об­ра­щать на это лиш­не­го вни­мания. Но сей­час ты, ка­жет­ся, пы­та­ешь­ся ска­зать все это мне в ли­цо.
Альк зас­тыл, ус­та­вив­шись на ма­лень­кую чаш­ку с каф­фрой - это бы­ло ку­да бе­зопас­нее, чем под­ни­мать гла­за на Хен­ри­ка. А тот не­воз­му­тимо про­дол­жал:
- Кста­ти ска­зать, что зна­чит "фе­одал"? Что-ни­будь на­подо­бие "мер­за­вец"?.. - опус­тевшая бу­тыл­ка гул­ко стук­ну­ла о стол. Уже вто­рая за ка­ких-то пол­ча­са, ав­то­мати­чес­ки от­ме­тил Альк. Это же до ка­кого сос­то­яния он дол­жен был над­рать­ся?! - Хо­тя нет, мер­завцем ты обыч­но на­зывал ме­ня от­дель­но, зна­чит, сло­во "фе­одал" дол­жно пе­рево­дить­ся как-то по-дру­гому.
- Это при­мер­но то же, что и "ройт", - про­лепе­тал шо­киро­ван­ный Альк.
По­чувс­тво­вав, что не спо­собен вы­дер­жать по­вис­шей па­узы, все же рис­кнул взгля­нуть на Оль­ге­ра. И об­на­ружил, что тот от­кро­вен­но ве­селит­ся, гля­дя на его ис­пу­ган­ное и сму­щен­ное ли­цо.
- Так вы... все это слы­шали? И ни­чего со мной не сде­лали?
- А что ты пред­ла­га­ешь сде­лать? - хмык­нул ройт. - По­думай сам: слу­га, ко­торо­го я до сих пор не тро­нул да­же паль­цем, нес­мотря на то, что он все вре­мя де­ла­ет все ши­ворот-на­выво­рот, дер­зит, а как-то раз да­же по­пал­ся на кра­же бу­маг из мо­его сто­ла, уве­рен, что я вар­вар­ски жес­ток, и пос­то­ян­но пла­чет­ся на то, ка­кой я бес­сердеч­ный не­годяй. Смеш­но ска­зать, но, что бы я ни сде­лал в та­кой си­ту­ации, я толь­ко ут­вердил бы те­бя в этом убеж­де­нии.
Альк гус­то пок­раснел. Ког­да "хо­зя­ин" в оче­ред­ной раз зас­тавлял его раз­бра­сывать на­воз, или от­ве­шивал де­жур­ный под­за­тыль­ник из-за бро­шен­ной ку­да по­пало сбруи, Альк вы­жидал, ког­да его ос­та­вят од­но­го, и с нас­лажде­ни­ем от­во­дил ду­шу, об­зы­вая Оль­ге­ра пос­ледни­ми сло­вами. Го­воря по прав­де, в боль­шую часть ска­зан­но­го Альк и сам дав­но уже не ве­рил, прос­то это поз­во­ляло ему как-то при­мирить­ся со сво­ей ма­лоп­ри­ят­ной ролью в до­ме Оль­ге­ра. Кто же мог пред­по­ложить, что все так обер­нется?..
- ...Так все-та­ки - от­ку­да ты? - с пь­яным упорс­твом спро­сил ройт.
Альк сдал­ся. Спо­рить даль­ше бы­ло бес­по­лез­но.
- Толь­ко не по­думай­те, что я со­шел с ума, - поп­ро­сил он, по­думав про се­бя: вот ин­те­рес­но, есть ли у них здесь до­ма ума­лишен­ных, или всех по­мешав­шихся лю­дей тут прос­то "ми­лосер­дно" уби­ва­ют? Мень­ше все­го Аль­ку хо­телось вы­яс­нять этот воп­рос на прак­ти­ке. - Ну, в об­щем... я жил в со­вер­шенно дру­гом ми­ре, а по­том прос­то от­крыл гла­за - и ока­зал­ся здесь.
- Ага. Ну что же, зна­чит, я был прав, - за­дум­чи­во кив­нул ройт Оль­гер. Пос­мотрел на свет опо­рож­ненную бу­тыл­ку и ра­зоча­рован­но вздох­нул. - Ты ведь да­же не зна­ешь, где здесь пог­реб, да?..
- Вы бы­ли пра­вы?.. - пов­то­рил Сви­ридов, у­яз­влен­ный тем, как хлад­нокров­но ройт от­несся к но­вос­ти, ко­торая, по мне­нию са­мого Аль­ка, дол­жна бы­ла его пот­рясти.
- ...Хо­тя ка­кая раз­ни­ца, клю­чи-то все рав­но у Квен­ти­на. А ес­ли его сей­час раз­бу­дить, то мож­но сра­зу ид­ти спать на ули­цу, пос­коль­ку от его сте­наний да­же кры­сам ста­нет тош­но, - раз­мышлял ройт Оль­гер вслух. Альк весь из­велся, по­ка тот не со­из­во­лил, на­конец, от­ве­тить на его воп­рос - Да, прав. В ста­рин­ных хро­никах опи­сана па­ра по­доб­ных слу­ча­ев. Ко­неч­но, я не мог не вспом­нить про эти ис­то­рии, ког­да уви­дел че­лове­ка, до та­кой сте­пени неп­риспо­соб­ленно­го к на­шей жиз­ни.
Альк ед­ва не под­ско­чил. Дру­гие лю­ди, по­падав­шие сю­да из его ми­ра?!
- А что с ни­ми ста­ло даль­ше, ройт? Ну, с эти­ми людь­ми, о ко­торых го­ворит­ся в ва­ших хро­никах?
- Точ­но не ска­жу. Ка­жет­ся, один мно­го лет счи­тал­ся су­мас­шедшим и был шу­том. Вто­рой на­шел ле­карс­тво от бо­лот­ной ли­хорад­ки и по­гиб во вре­мя эпи­демии в Дар­ха­не. На его мо­гиле пос­та­вили бе­лый обе­лиск. Воз­можно, бы­ли и дру­гие, но о них я ни­чего не знаю.
Обе­лиск? Ка­кой там, к чер­ту, обе­лиск?..
- А бы­ло так, что кто-то... воз­вра­щал­ся в свой обыч­ный мир? - в от­ча­янии спро­сил Альк.
Ройт пос­мотрел на не­го поч­ти с жа­лостью.
- Ду­маю, что мог­ло быть и та­кое. Но, пос­коль­ку ми­нимум два че­лове­ка точ­но ос­та­вались здесь до са­мой сво­ей смер­ти, я не слиш­ком те­шил бы се­бя по­доб­ны­ми на­деж­да­ми.
Альк глу­хо зас­то­нал. Нес­коль­ко ми­нут в ком­на­те бы­ло ти­хо. По­том ройт за­дум­чи­во ска­зал:
- А во­об­ще-то го­воря... Про то­го че­лове­ка, ко­торый по­том по­гиб в Дар­ха­не, в од­ной ста­рой кни­ге го­вори­лось, что он мог вер­нуть­ся. Но не за­хотел.
- Не мо­жет быть! - вы­палил Альк. Что­бы хоть кто-ни­будь по доб­рой во­ле от­ка­зал­ся от нор­маль­ной жиз­ни для то­го, что­бы ос­тать­ся здесь?!
- А что, твой мир нас­толь­ко луч­ше это­го?.. - при­щурил­ся ройт Оль­гер.
От­ве­чать на воп­рос ис­крен­не бы­ло, по­жалуй, нес­коль­ко рис­ко­ван­но - то­го гля­ди, Оль­гер пос­чи­та­ет это ос­кор­бле­ни­ем. Но, ес­ли поп­ро­бовать слу­кавить, ройт на­вер­ня­ка по­чувс­тву­ет в его от­ве­те фаль­шь.
По­ка Альк ко­лебал­ся, что ска­зать, вни­зу за­ла­яли со­баки, и Оль­гер нас­то­рожен­но прис­лу­шал­ся.
- Ко­го еще не­сет?.. Не пом­ню, что­бы я ко­го-то приг­ла­шал. Иди от­крой... Хо­тя нет, по­дож­ди. Убе­ри со сто­ла, а вниз я пой­ду сам.
Толь­ко что Альк го­тов был по­ручить­ся, что его хо­зя­ин со­вер­шенно пь­ян, но, ког­да Оль­гер по­ложил на стол це­поч­ку с ме­даль­ном и са­мым обыч­ным, твер­дым ша­гом, сбе­жал вниз по лес­тни­це, Альк усом­нился, что ему не по­мере­щилось, что Хен­рик толь­ко что опо­рож­нил две вин­ные бу­тыл­ки на его гла­зах.
От­кры­тая Оль­ге­ром дверь про­тив­но скрип­ну­ла, и Альк нек­ста­ти вспом­нил, что уже два дня все вре­мя за­быва­ет сма­зать пет­ли мас­лом.
- Ан­ри!! - ра­дос­тно заг­ре­мел вни­зу чей-то гус­той и низ­кий го­лос.
- Здравс­твуй, Год­вин, - сдер­жанно от­ве­тил Хен­рик. Оче­вид­но, поз­дний гость был ему хо­рошо зна­ком. Но ра­зоб­рать, об­ра­дован ли ройт его ви­зитом или втай­не раз­до­садо­ван, бы­ло ни­как нель­зя. Ско­рее все­го, ис­ти­ну на­до бы­ло ис­кать где-то по­сере­дине. - Я бу­ду те­бе очень приз­на­телен, ес­ли хо­тя бы че­рез во­сем­надцать лет ты, на­конец, за­пом­нишь мое имя - Хен­рик.
На пос­леднем сло­ве го­лос Оль­ге­ра прер­вался, как у че­лове­ка, ко­торо­го вне­зап­но и без пре­дуп­режде­ний стис­ну­ли в объ­яти­ях.
- Да брось, Ан­ри, за во­сем­надцать лет уже по­ра бы и при­вык­нуть! Угос­тишь нас ужи­ном?.. - до­нес­лось из при­хожей.
- Бе­зус­ловно. Но сна­чала, будь так добр, пред­ставь мне сво­его спут­ни­ка.
- Это наш пол­ко­вой пи­сарь, мей­стер Мар­кус Ке­деш. Ис­клю­читель­но уче­ный че­ловек, к то­му же храб­рец, ка­ких ма­ло.
Ти­хий го­лос вто­рого при­ез­же­го, ка­жет­ся, что-то воз­ра­зил, но Альк не раз­ли­чил ни сло­ва.
- Не при­бед­няй­тесь, Мар­кус!.. - отоз­вался тот же жиз­не­радос­тный и соч­ный ба­ритон. - Не верь ему, Ан­ри, он прос­то скром­ни­ча­ет. Где наш ужин?..
- Ждет вас на­вер­ху. Про­шу за мной.
- При каж­дой на­шей встре­че ты ста­новишь­ся все бо­лее и бо­лее за­нуд­ным, Ан. Толь­ко пред­ставь­те, Марк - я еще пом­ню вре­мя, ког­да он еще не ка­зал­ся та­ким це­ремон­ным су­харем. В ка­дет­ском кор­пу­се Ан­ри всег­да был на­шим за­води­лой. Пом­нится, толь­ко од­нажды ав­то­ром на­шей за­теи был не он, а я - на тре­тий год уче­бы, ког­да мы, все чет­ве­ро...
- Ра­ди все­го свя­того, Год­вин, - пе­ребил ройт Оль­гер не­доволь­но.
- ...пош­ли в бор­дель. Да, ред­кос­тный вы­дал­ся ве­черок! - ройт Год­вин за­ливис­то рас­хо­хотал­ся. - Кста­ти го­воря, ты еще пом­нишь ту эш­ша­ри, Зит­ту?
- Про­шу из­ви­нить мо­его дру­га, мей­стер Мар­кус. Мы дав­но не ви­делись, и он сей­час нем­но­го не в се­бе от ра­дос­ти, - бесс­трас­тно ска­зал Хен­рик.
Альк без­звуч­но за­хихи­кал. Су­дя по сдер­жанным ин­то­наци­ям Хен­ри­ка Оль­ге­ра, ройт Год­вин его нес­терпи­мо раз­дра­жал. Воз­можно, имен­но по­это­му Сви­ридов уже чувс­тво­вал к это­му че­лове­ку са­мое глу­бокое и ис­крен­нее рас­по­ложе­ние.
Вне­зап­но он со­об­ра­зил, что, вмес­то то­го, что­бы прис­лу­шивать­ся к чу­жим раз­го­ворам, ему сле­дова­ло бы уб­рать со сто­ла Оль­ге­ра опо­рож­ненные его хо­зя­ином бу­тыл­ки, а по­том уб­рать­ся преж­де, чем сам ройт и его гос­ти ус­пе­ют под­нять­ся на вто­рой этаж. Но ша­ги тро­их муж­чин уже бы­ли слыш­ны на лес­тни­це, так что Сви­ридов сде­лал то, что мог - су­нул бу­тыл­ки под сто­яв­шее у стен­ки крес­ло, не за­быв на­пом­нить са­мому се­бе, что зав­тра ройт его убь­ет. И да­же, ес­ли мож­но так ска­зать, за де­ло.
Внеш­ность рой­та Год­ви­на пол­ностью со­от­ветс­тво­вала его го­лосу. Рос­том он был при­мер­но с Оль­ге­ра, но за­то поч­ти в пол­то­ра ра­за ши­ре его в пле­чах. И не в при­мер плот­нее. Наз­вать его тол­стым бы­ло не­воз­можно, но при этом из не­го мож­но бы­ло вы­лепить дво­их та­ких, как Хен­рик Оль­гер. У гос­тя бы­ли круп­ные чер­ты ли­ца, мас­сивный под­бо­родок, ли­нию ко­торо­го слег­ка смяг­ча­ла не­боль­шая свет­лая бо­род­ка, и ши­рокие, ло­пато­об­разные ла­дони... Ког­да он во­шел в ка­бинет, тот сра­зу стал ка­зать­ся ма­лень­ким и тес­ным. Мей­стер Ке­деш, по­жилой муж­чи­на с ко­рот­ко подс­три­жен­ны­ми се­дыми во­лоса­ми, со­вер­шенно по­терял­ся ря­дом с та­кой при­меча­тель­ной фи­гурой.
- Ну и ужин! - го­рес­тно прис­вис­тнул Год­вин, об­на­ружив пус­той стол, на ко­тором оп­лы­вала вос­ком оди­нокая све­ча. - Прос­ти, Ан­ри, но это я же­вать не бу­ду.
Ройт бро­сил взгляд на за­мер­ше­го у две­ри Сви­ридо­ва.
- Альк, марш на кух­ню. При­неси хо­лод­ное жар­кое, кор­ско­го ви­на, га­лет и сы­ра.
Альк кив­нул и пу­лей вы­летел за дверь. Вслед ему нес­ся го­лос Оль­ге­ра:
- Про­шу про­щения, что не мо­гу пред­ло­жить ни­чего луч­ше. Я бы по­забо­тил­ся об уго­щении, ес­ли бы толь­ко мог пред­по­ложить, что у ме­ня се­год­ня бу­дут гос­ти.
Ког­да Альк вер­нулся в ка­бинет, внут­ри бы­ло свет­ло и поч­ти праз­днич­но. Оль­гер за­жег все све­чи и нес­коль­ко мас­ля­ных све­тиль­ни­ков, а сам си­дел за сто­лом вмес­те с Год­ви­ном и Мар­ку­сом.
- Пос­тавь под­нос, - рас­по­рядил­ся ройт, да­же не пос­мотрев на Аль­ка. - Хо­рошо, мо­жешь ид­ти. Се­год­ня ты мне боль­ше не по­надо­бишь­ся.
- Зна­чит, из-за это­го ты уго­дил в эту ды­ру? - про­дол­жил раз­го­вор свет­ло­воло­сый ройт, плес­нув се­бе в бо­кал ви­на. Вто­рая ру­ка Год­ви­на, ле­жав­шая на сто­ле, сжа­лась в ку­лак. - Ан­ри, чес­тное сло­во, ес­ли бы ты толь­ко знал, что эти белг­ские уб­людки...
- Возь­ми га­лету, Год­вин, - пе­ребил ройт Оль­гер слов­но нев­зна­чай. И пос­мотрел на Аль­ка с вы­раже­ни­ем "ка­кого-ле­шего-ты-еще-здесь".
Сви­ридов выс­коль­знул за дверь, под­нялся на чер­дак, скри­пя рас­сохши­мися ста­рыми сту­пеня­ми, а по­том по­тихонь­ку воз­вра­тил­ся на вто­рой этаж и по­дошел поч­ти вплот­ную к две­ри ка­бине­та.
Ни­чего, мыс­ленно ус­по­ко­ил се­бя он. Оль­гер ска­зал "мо­жешь ид­ти". Но он же не ве­лел ему си­деть на чер­да­ке, не так ли?.. Зна­чит, по боль­шо­му сче­ту, Альк ни в чем не на­рушал его при­каз.
- Я ви­жу, что вы с гос­по­дином Хен­ри­ком дав­но зна­комы, - до­нес­ся до Аль­ка приг­лу­шен­ный го­лос Мар­ку­са.
- Не то шло­во. Штоль­ко не ши­фут, - с на­битым ртом под­твер­дил Год­вин. И, по­хоже, все же прог­ло­тил ме­шав­ший ему го­ворить ку­сок, так как с эн­ту­зи­аз­мом пред­ло­жил. - Вот кста­ти го­воря, Ан­ри! Рас­ска­жи Мар­ку­су, как ты из­ба­вил нас от Крин­га.
- О бо­ги, Год­вин - ког­да те­бе уже на­до­ест все вре­мя вспо­минать это старье?.. - ус­та­ло спро­сил Хен­рик.
Но рас­сказ­чи­ка это нис­коль­ко не обес­ку­ражи­ло. На­обо­рот, он, ка­жет­ся, да­же об­ра­довал­ся, что не нуж­но ус­ту­пать ко­му-то сло­во, и, не от­ве­чая рой­ту, сно­ва об­ра­тил­ся к Ке­дешу.
- Раз он не хо­чет, то я сам вам рас­ска­жу. Эта ис­то­рия ког­да-то сде­лала его ге­ро­ем все­го кор­пу­са. Пол­ковник Лес­тер Кринг од­нажды дал Ан­ри по­щечи­ну на об­щем пос­тро­ении. А нас всем тог­да бы­ло лет при­мер­но по че­тыр­надцать-пят­надцать. Я сей­час уже не пом­ню, в чем там бы­ло де­ло, но пол­ковник во­об­ще дол­го­тер­пе­ни­ем не от­ли­чал­ся и лю­бил вся­чес­ки уни­жать ка­детов, ко­торые, по­нят­но, не мог­ли ему от­ве­тить. По­годи­те, я толь­ко налью се­бе еще ви­на... за­чем ты отос­лал то­го пар­нишку, Ан? Мож­но по­думать, что у нас ка­кой-то тай­ный за­говор, а не обык­но­вен­ный ужин. Мо­жет, по­зовешь его об­ратно? Нет?.. Ну лад­но, шут с то­бой. Ко­роче го­воря, про­ходит еще па­ра лет, Кринг, ра­зуме­ет­ся, уже и дав­но за­был об этом дав­нем эпи­зоде - а тут вы­пус­ка­ет­ся наш воз­раст, и к пол­ковни­ку вне­зап­но за­яв­ля­ют­ся три се­кун­данта с вы­зовом на по­еди­нок. Кста­ти, поз­во­лю се­бе нес­кром­но уточ­нить, что я был в их чис­ле. Пол­ковник по­нача­лу во­зом­нил, что дос­та­точ­но бу­дет стук­нуть ку­лаком по сто­лу и, как обыч­но, на­орать на нас, что­бы воп­рос ре­шил­ся сам со­бой. Но мы от­кры­тым тек­стом со­об­щи­ли Лес­те­ру, что Ан пред­ви­дел не­жела­ние пол­ковни­ка с ним драть­ся. И про­сил нас пе­редать, что в слу­чае от­ка­за он вы­нуж­ден бу­дет пуб­лично на­нес­ти Лес­те­ру ру­коп­риклад­ное ос­кор­бле­ние, пос­коль­ку не на­мерен у­ез­жать из кор­пу­са, по­ка ду­эль не сос­то­ит­ся. Ну а фех­то­валь­щи­ком Ан­ри был прос­то за­меча­тель­ным. Да­же тог­да. Ду­маю, что на­шему пол­ковни­ку сов­сем не улы­балось с ним драть­ся, но при­люд­но по­лучать по мор­де ему улы­балось еще мень­ше - ведь тог­да при­дет­ся ли­бо драть­ся, ли­бо ухо­дить в ос­тавку, так? Ну, наш тол­стяк и сог­ла­сил­ся. И на­ут­ро уже ждал на стро­евом пла­цу. Про­хажи­вал­ся взад впе­ред, пых­тел от злос­ти и, по-мо­ему, за­мет­но нер­вни­чал. Мы трое жда­ли вмес­те с Крин­гом. Са­ми зна­ете, на мес­то по­един­ка при­нято яв­лять­ся чуть по­рань­ше - из уч­ти­вос­ти к про­тив­ни­ку. Но до на­чала их ду­эли ос­та­валось пять ми­нут, а Ан­ри еще не бы­ло. Кринг да­же на­чал улы­бать­ся - ве­ро­ят­но, уже пред­став­лял, как ска­жет, что его про­тив­ник стру­сил, и из­ба­вит­ся от ще­кот­ли­вой си­ту­ации. А мы за­нер­вни­чали, по­тому что ис­пу­гались, что Ан­ри дей­стви­тель­но не явит­ся и всех нас опо­зорит. Но бес­по­ко­ились мы зря. Ан­ри явил­ся к мес­ту по­един­ка в са­мую пос­леднюю ми­нуту. Во­об­ра­зите се­бя кар­ти­ну - он вры­ва­ет­ся на плац, бук­валь­но на хо­ду сни­ма­ет плащ, и во­об­ще выг­ля­дит как че­ловек, ко­торо­го отор­ва­ли от важ­но­го де­ла для ка­кой-то ерун­ды. Пол­ковник, слег­ка при­бал­дев, вста­ет в по­зицию, Ан дос­та­ет его чуть ли пер­вым же уда­ром по но­гам, и Лес­тер ва­лит­ся на зем­лю, как под­рублен­ный. Мы под­бе­жали пос­мотреть, что с ним та­кое - а у Крин­га рас­се­чено ко­лен­ное су­хожи­лие. Ан­ри под­хо­дит к тол­стя­ку и эдак, зна­ете, спо­кой­но, как о зав­траш­ней по­годе, го­ворит, что он не мог поз­во­лить се­бе с чис­той со­вестью по­кинуть кор­пус, по­ка его воз­глав­ля­ет та­кой пар­ши­вый ко­ман­дир, как Лес­тер Кринг. А те­перь тот, мол, все рав­но не смо­жет ис­полнять свои обя­зан­ности в свя­зи с хро­мотой, по­это­му он у­ез­жа­ет с лег­ким сер­дцем. Кста­ти го­воря, пол­ковник Ло­ран, за­менившй Крин­га, в са­мом де­ле был не так уж плох - во вся­ком слу­чае, мой млад­ший брат, ко­торый обу­чал­ся в кор­пу­се пять лет спус­тя, не мог ска­зать о нем ни­чего пло­хого. За эту вы­ход­ку Ан­ри от­пра­вили слу­жить на са­мую ок­ра­ину стра­ны, за­то в тот день, ког­да он у­ез­жал, ос­тавши­еся в кор­пу­се ка­деты на ру­ках нес­ли его до го­род­ских во­рот. Ска­жи на­чис­то­ту, Ан­ри - ты все-та­ки был пер­вым в на­шем вы­пус­ке, не жал­ко бы­ло от­ка­зать­ся от блес­тя­щего бу­дуще­го в сто­лице из-за та­кого ста­рого ос­ла, как Кринг?..
- Да нет... Мне по­вез­ло - мой пер­вый ко­ман­дир ког­да-то то­же обу­чал­ся под на­чалом Лес­те­ра. Так что ме­ня он при­нял, как род­но­го, - отоз­вался ройт.
При­жав­ший­ся к сте­не за дверью "ка­бине­та" Альк вне­зап­но осоз­нал, что уже нес­коль­ко ми­нут до­воль­но глу­по ух­мы­ля­ет­ся.

Без вся­кой ви­димой при­чины Альк прос­нулся в при­под­ня­том нас­тро­ении и пер­вым де­лом вспом­нил о при­ехав­ших вче­ра гос­тях. Хо­тя бы­ло не впол­не по­нят­но, че­му ра­довать­ся в та­кой си­ту­ации Сви­ридо­ву. Это Оль­гер по­лучил при­ят­ную воз­можность по­бол­тать со ста­рым дру­гом, а для Аль­ка при­сутс­твие двух пос­то­рон­них в до­ме оз­на­чало толь­ко боль­ше бе­гот­ни с под­но­сами и еще двух ло­шадей на их ко­нюш­не. Тем не ме­нее, Альк сбе­жал с чер­да­ка, пры­гая че­рез две сту­пень­ки и мы­ча се­бе под нос неч­то весь­ма бра­вур­ное, на­поми­на­ющее увер­тю­ру из "Рус­ла­на и Люд­ми­лы".
Во дво­ре он быс­тро под­нял из ко­лод­ца три вед­ра во­ды, сло­жил на краю умы­валь­ни­ка чис­тое по­лотен­це... и толь­ко по­том спро­сил се­бя, где ройт. Хен­рик от­но­сил­ся к сво­им ежед­невным эк­зерси­сам ис­клю­читель­но серь­ез­но и всег­да был во дво­ре в од­но и то же вре­мя. А се­год­ня он опаз­ды­вал уже на чет­верть ча­са. Прос­пал?.. Да нет, не мо­жет быть. Альк су­нул паль­цы рук за по­яс и на­чал за­дум­чи­во нас­висты­вать "На за­ре ты ее не бу­ди", но, раз­ли­чив ша­ги на лес­тни­це, пе­рек­лю­чил­ся на "То­ре­адо­ра" из "Кар­мен".
Спус­тивший­ся во двор ройт Оль­гер уди­вил его ис­се­ра-блед­ным цве­том мрач­но­го ли­ца, боль­ши­ми тем­ны­ми кру­гами вок­руг глаз и та­ким не­доволь­ным ви­дом, буд­то Альк уже ус­пел с ут­ра по­рань­ше нат­во­рить бог зна­ет что.
- Что­бы я боль­ше не слы­шал в сво­ем до­ме этих мер­зких зву­ков, - хму­ро ска­зал он, от­бра­сывая нож­ны в сто­рону. Сви­ридов ос­корбил­ся. Мер­зких?.. Это он о му­зыке Жор­жа Би­зе?
- Прос­ти­те. Боль­ше не ус­лы­шите, ройт Оль­гер, - от­че­канил Альк. Оль­гер по­мор­щился.
- Да ты что, на­роч­но, что ли, так орешь? Иди и при­готовь мне каф­фры. Го­лова прос­то рас­ка­лыва­ет­ся.
- Вы нез­до­ровы, ройт? - вски­нул­ся Альк. И за­поз­да­ло об­ру­гал се­бя за не­догад­ли­вость - пос­ле вче­раш­не­го Оль­гер дол­жен был му­чить­ся от жес­то­чай­ше­го пох­мелья. Ройт про­вел ла­донью по гла­зам.
- Альк, шел бы ты!... на кух­ню. По­ка я те­бя тут не­наро­ком не при­бил.
За спи­ной у Сви­ридо­ва со скри­пом рас­пахну­лась дверь, ве­дущая во двор, и ушей Аль­ка дос­тиг го­лос рой­та Год­ви­на.
- Уз­наю ста­рину Ан­ри! Все как обыч­но: ни свет ни за­ря на ули­це с ме­чом.
Ройт на мгно­вение прик­рыл гла­за, как буд­то бы дей­стви­тель­но на­де­ял­ся, что "на­важ­де­ние" са­мо со­бой рас­се­ет­ся. А по­том тя­жело вздох­нул.
- Доб­рое ут­ро, Год­вин.
- Раз­ре­шишь мне при­со­еди­нить­ся? Мы сто лет не фех­то­вали вмес­те.
Оль­гер пос­мотрел на Аль­ка так, как буд­то это он был во всем ви­новат.
- Ко­неч­но. При­со­еди­няй­ся, - ска­зал он ме­лан­хо­лич­но. - Сей­час при­несу для нас па­ру за­туп­ленных ме­чей.
Аль­ку очень хо­телось пос­мотреть на этот по­еди­нок, но приш­лось ид­ти на кух­ню и го­товить каф­фру к зав­тра­ку. Толь­ко по­том он смог, на­конец, выб­рать­ся во двор - под тем пред­ло­гом, что не­об­хо­димо до­ложить Хен­ри­ку Оль­ге­ру о вы­пол­не­нии его при­каза. На­ходив­ши­еся во дво­ре муж­чи­ны его по­яв­ле­ния как буд­то не за­мети­ли. Хен­рик по­иг­ры­вал ме­чом, за­няв центр дво­ра, по­ка его про­тив­ник об­хо­дил его по кру­гу. Оль­гер выг­ля­дел нес­коль­ко ожив­леннее, чем пол­ча­са на­зад, но Альк, при­вык­ший к его ут­ренним раз­минкам, все-та­ки от­ме­тил, что дви­жени­ям Хен­ри­ка Оль­ге­ра не­дос­та­ет обыч­ной ла­конич­ной чет­кости.
- Ста­ре­ешь, Ан!.. Сда­ешь по­зиции! - ройт Год­вин бе­лозу­бо ух­мы­лял­ся. - Два на два! Ну что, да­вай те­перь пос­леднюю, ре­ша­ющую схват­ку?
- А мо­жет, хва­тит?.. - вздох­нул Оль­гер, вы­тирая о шта­ны раз­би­тые кос­тяшки паль­цев.
- Ну уж нет! - пра­вед­но воз­му­тил­ся Год­вин. - В кои-то ве­ки раз не кто-ни­будь дру­гой, а _ты_ на во­лос­ке от по­раже­ния, и сра­зу пред­ла­га­ешь мне за­кон­чить?! На­учись про­иг­ры­вать, Ан­ри!
- Как ска­жешь.
Ройт Год­вин был без ко­лета, а его ба­тис­то­вая бе­лая ру­баш­ка ус­пе­ла по­тем­неть от по­та. Нес­мотря на то, что они сра­жались на за­туп­ленном ору­жии, с ру­кава Год­ви­на сви­сал лох­ма­тый ок­ро­вав­ленный лос­кут. Альк про­пус­тил мо­мент, ког­да про­тив­ник Оль­ге­ра вне­зап­но пе­решел в ата­ку, от­тесняя Хен­ри­ка к за­бору. Ме­чи в ру­ках у рой­тов за­мель­ка­ли с та­кой ско­ростью, что у зас­тывше­го в две­рях Сви­ридо­ва с неп­ри­выч­ки на­чало ря­бить в гла­зах. Альк был уве­рен, что та­кого на­тис­ка, ко­торый Год­вин об­ру­шил на сво­его про­тив­ни­ка, не вы­дер­жит ни один че­ловек, но не­ожи­дан­но свет­ло­воло­сый ройт ос­та­новил­ся пря­мо пос­ре­ди ата­ки. Альк не сом­не­вал­ся, что тот прос­то-нап­росто спот­кнул­ся, или еще что-то в том же ду­хе, но Год­вин вот­кнул меч ос­три­ем в зем­лю и взре­вел:
- Ты­сяча ведьм, Ан­ри!.. ОПЯТЬ!
- А что, дос­тал? - по­ин­те­ресо­вал­ся Оль­гер, опус­кая меч.
- "Дос­тал"! - пе­ред­разнил его про­тив­ник. - Как буд­то сам не зна­ешь, чер­тов ли­цемер.
Хен­рик слег­ка раз­вел ру­ками. По­лучи­лось, с точ­ки зре­ния Сви­ридо­ва, не слиш­ком убе­дитель­но.
- Как ты все вре­мя это де­ла­ешь, прах те­бя по­бери?! - про­дол­жал бу­шевать ройт Год­вин.
- Я ведь те­бе уже го­ворил. Ты слиш­ком по­лага­ешь­ся на вся­кие эф­фек­тные фин­ты, да еще прешь­ся нап­ро­лом, как ра­неный ка­бан. Будь хлад­нокров­нее... Так что, про­дол­жим или пой­дем зав­тра­кать?
- Зав­тра­кать, Ан, и про­пади ты про­падом.
- Идет, - ройт Оль­гер улыб­нулся, и, при­об­няв дру­га за пле­чо, по­шел с ним в дом.

- А зна­ешь, Ан, я да­же рад, что ты все еще в фор­ме, - ска­зал ройт Год­вин, уже си­дя за сто­лом. Из веж­ли­вос­ти он от­пил чуть-чуть из чаш­ки с каф­фрой, под­не­сен­ной ему Аль­ком, но поч­ти тот­час же вы­рази­тель­но по­мор­щился и не­замет­но отод­ви­нул ее в сто­рону. - Я ведь за­ехал к те­бе нес­прос­та.
- Вот как?.. - пе­рес­про­сил Оль­гер и мыс­ленно об­ру­гал се­бя бол­ва­ном. В са­мом де­ле, ес­ли ста­рый друг, с ко­торым вы не ви­делись пос­ледние шесть лет, вне­зап­но де­ла­ет ог­ромный крюк, что­бы за­ехать в Ло­тар, ему вряд ли хо­чет­ся прос­то рас­пить с то­бой бу­тыл­ку кор­ско­го или по­фех­то­вать. К то­му же, спут­ник рой­та, Мар­кус Ке­деш, не спус­тился к зав­тра­ку - дол­жно быть, знал, что Год­вин со­бира­ет­ся вес­ти с хо­зя­ином ка­кой-то важ­ный раз­го­вор.
- Ну да. Я не ска­зал те­бе вче­ра, но око­ло ме­сяца то­му на­зад ме­ня по­выси­ли до зва­ния пол­ковни­ка, - со­об­щая эту но­вость, Год­вин не­лов­ко опус­тил гла­за, и в гру­ди Хен­ри­ка на мгно­вение вско­лых­ну­лось ка­кое-то не­доб­рое чувс­тво - впро­чем, поч­ти сра­зу же сме­нив­ше­еся мрач­ным без­разли­чи­ем.
- О. Что ж, поз­драв­ляю, гос­по­дин пол­ковник, - сдер­жанно от­ве­тил он.
Друг вски­нул на не­го гла­за.
- Ан­ри, да не­уже­ли я не по­нимаю, что ты ду­ма­ешь?.. Мы оба зна­ем, что, ес­ли бы не эта скот­ская ис­то­рия с пле­ном у бел­гов, ты бы по­лучил па­тент пол­ковни­ка еще пять лет на­зад. И еще... ес­ли уж на то пош­ло, из нас дво­их ты ку­да бо­лее дос­то­ин это­го.
- Чушь, Год­вин, - по­мор­щился ройт Оль­гер. - Я не ду­мал ни­чего по­доб­но­го. Ме­ня впол­не ус­тра­ива­ет моя ны­неш­няя жизнь.
- Вот это ме­ня и пу­га­ет, - не­ожи­дан­но серь­ез­но отоз­вался Год­вин, под­ни­мая на не­го гла­за. - Я не мо­гу по­верить, что­бы ты, Ан­ри, спо­собен был до­воль­ство­вать­ся та­ким по­ложе­ни­ем.
- И чем же пло­хо мое по­ложе­ние? - хо­лод­но спро­сил ройт. - Я сам се­бе хо­зя­ин. Мне не нуж­но пос­то­ян­но муш­тро­вать без­моз­глых но­воб­ранцев, спо­рить с ко­ман­ди­рами, за­висеть от чу­жих ре­шений... Я сво­боден, и - что са­мое при­ят­ное - мне со­вер­шенно не­чего те­рять.
- Но ни­чего при­об­рести ты то­же не пы­та­ешь­ся, - за­метил Год­вин то­ном че­лове­ка, ули­ча­юще­го со­бесед­ни­ка в чем-то пос­тыдном.
Хен­рик ма­хом до­пил свою каф­фру и по­жал пле­чами.
- Для че­лове­ка, знав­ше­го ме­ня поч­ти всю жизнь, ты что-то уж слиш­ком удив­ля­ешь­ся это­му об­сто­ятель­ству. По­суди сам. В кор­пу­се я толь­ко и де­лал, что пы­тал­ся стать дос­той­ным ро­дово­го ти­тула. По­том по­пытал­ся стать счас­тли­вым му­жем. На­конец, ре­шил, по край­ней ме­ре, стать хо­рошим офи­цером. И к че­му все это при­вело?..
- Так что же, ты ре­шил мах­нуть на все ру­кой?
- В са­мую точ­ку, Год­вин.
Ка­кое-то вре­мя его сот­ра­пез­ник мол­ча смот­рел на Оль­ге­ра, как буд­то сом­не­вал­ся, ве­рить ли то­му, что он толь­ко что слы­шал.
- Ты уже дру­гой. Не тот, ко­го я знал.
- Ты ме­ня се­год­ня прос­то по­ража­ешь тон­костью сво­их наб­лю­дений! - отоз­вался Оль­гер жел­чно. - Пом­нится, вско­ре пос­ле на­шего зна­комс­тва я ска­зал, что ты нем­но­го ту­поват. Так вот: бе­ру свои сло­ва об­ратно.
- Да по­дож­ди, Ан­ри. Я ведь при­ехал как раз для то­го, что­бы те­бе по­мочь. По­мимо чи­на мне прис­во­ено зва­ние ко­мен­данта Бра­эн­ворна.
Ройт Оль­гер вы­рази­тель­но прис­вис­тнул.
- Да­же так? Сна­чала зва­ние, а по­том еще и Во­ронья кре­пость?.. Год­вин, ес­ли бы я не знал, что с прид­ворны­ми кру­гами ты ни­как не свя­зан, я ска­зал бы, что у те­бя очень силь­ная про­тек­ция.
- Да я сам не по­нимаю, с ка­кой ста­ти они так рас­щедри­лись. Сам же зна­ешь - я не са­мый ум­ный че­ловек, я и трех книг за всю жизнь не про­читал, а ко­мен­данту Бра­эн­ворна не­дос­та­точ­но толь­ко уметь ма­хать ме­чом. Во­ронья кре­пость - это же, счи­тай, ключ ко все­му Се­веру. За­то - и это уже нап­ря­мую свя­зано с то­бой - сто­лич­ных сно­бов и дру­гих лю­бите­лей на­дувать ще­ки там не встре­тишь. По­нима­ешь? Для ме­ня-то твой па­тент ни­чем не ху­же ос­таль­ных. Так что ула­живай свои де­ла, бро­сай этот про­тух­ший Ло­тар и доб­ро по­жало­вать ко мне. Ни один ко­мен­дант в здра­вом уме не от­ка­жет­ся от та­кого ка­пита­на.
Оль­ер не­воль­но улыб­нулся прос­то­душию ста­рого дру­га.
- Да ведь у те­бя под на­чалом уже дол­жен быть ка­кой-то ка­питан. Как ду­ма­ешь, ему пон­ра­вит­ся, ес­ли кто-ни­будь по­жела­ет узур­пи­ровать его обя­зан­ности?..
Год­вин до­воль­но ух­мыль­нул­ся.
- Это как раз са­мое ве­селое. Я на­вел все справ­ки. Зна­ешь, кто там ка­питан? Френц Эй­варт!..
- По­годи. Дер­гунчик? Же­ван­ный Ру­кав?
- Он са­мый. Прав­да, не уве­рен, что он сей­час от­зы­ва­ет­ся на эти проз­ви­ща.
- Мир те­сен, - рас­сме­ял­ся ройт. - Вот уж ни­ког­да бы не по­думал, что еще уви­жу его пос­ле вы­пус­ка. Ну что же, ес­ли я дей­стви­тель­но при­еду в Бра­эн­ворн, то мне на­вер­ня­ка по­кажет­ся, что я опять по­пал в ка­дет­ский кор­пус.
- Ес­ли?.. Ты ска­зал, ес­ли при­едешь? - Год­вин изум­ленно пос­мотрел на Оль­ге­ра. - Раз­ве у те­бя есть ка­кие-то сом­не­ния?
- Д-да нет, - от­ве­тил Хен­рик и вне­зап­но рас­сме­ял­ся. - Слу­шай, а ты прав. Я из­ме­нил­ся боль­ше, чем сам ду­мал. Я при­еду, Год­вин. Обя­затель­но при­еду.
- Вот и слав­но! А ты не возь­мешь Мар­ку­са Ке­деша с со­бой? Нав­рем ему, что ты нуж­да­ешь­ся в про­вод­ни­ке... или я дам ему ка­кое-ни­будь по­руче­ние, ко­торое за­дер­жит его в Ло­таре. Не­дель­ку по­живет у те­бя до­ма, а по­том по­еде­те вдво­ем. Не про­тив?
- А в чем де­ло? - уди­вил­ся Оль­гер. - Вче­ра ты так его хва­лил, а те­перь хо­чешь от не­го из­ба­вить­ся.
- Ну, Ан, ты ме­ня зна­ешь. Я че­ловек не уче­ный. И ес­ли ку­да-то еду, то люб­лю та­кие пос­то­ялые дво­ры, где есть ви­но и сим­па­тич­ные слу­жан­ки. А по­ка мы доб­ра­лись до Ло­тара, я чуть не взвыл. Мар­ку­са хле­бом не кор­ми, дай толь­ко рас­ска­зать о том, что тракт, по ко­торо­му мы пря­мо сей­час едем, был про­ложен по при­казу ко­роля Эре­вар­да, про­дол­жи­тель­ностью он столь­ко-то верст, а этот вер­сто­вой столб ус­та­нов­лен в па­мять эпи­демии крас­но­го мо­ра, слу­чив­шей­ся в ка­ком-то там го­ду. А уж нас­чет слу­жанок из трак­ти­ров во­об­ще мол­чу.
Ройт Оль­гер удив­ленно пос­мотрел на дру­га, и тот за­катил гла­за.
- Слу­шай, вот ты ког­да-ни­будь пы­тал­ся по­садить дев­чонку се­бе на ко­лени, ког­да ря­дом си­дит че­ловек и с пре­серь­ез­ной ми­ной рас­сужда­ет о тор­говле с Лок­ри­дом или о пош­ли­нах на шерсть?
- Да, тя­жело те­бе приш­лось, - со­чувс­твен­но кив­нул ройт Оль­гер - Хо­рошо, по­едем в Бра­эн­ворн втро­ем: я, Мар­кус Ке­деш и мой слу­га, Альк.
Ройт Год­вин уко­риз­ненно взгля­нул на Оль­ге­ра.
- Вот ни­ког­да бы не по­думал, что ты об­ле­нил­ся до то­го, что да­же пу­тешес­тво­вать не мо­жешь без прис­лу­ги.
- Прос­то не хо­чу, что­бы в мое от­сутс­твие он спа­лил дом, - по­жал пле­чами Хен­рик.


...Не­деля сбо­ров прош­ла быс­тро и на ред­кость су­матош­но. По­нача­лу мысль о пред­сто­ящем пу­тешес­твии выз­ва­ла у Аль­ка нас­то­ящий ажи­отаж. Вот так, вжи­вую, пос­мотреть на нез­на­комый мир бы­ло до­воль­но ин­те­рес­но. По­ка что Альк ре­шил твер­до при­дер­жи­вать­ся вер­сии, что ра­но или поз­дно он все же су­ме­ет вер­нуть­ся на­зад, а до тех пор ра­зум­нее все­го бы­ло по­луч­ше изу­чить мес­тные нра­вы. Ра­зуме­ет­ся, не для то­го, что­бы по­том пи­сать от­че­ты в Пе­тер­бург­ское Эт­ногра­фичес­кое об­щес­тво - мгно­вен­но уго­дишь в дом для ума­лишен­ных - а хо­тя бы прос­то для се­бя. Неп­ло­хо бы­ло бы вес­ти ка­кие-ни­будь за­писи, - не­воль­но раз­мечтал­ся Альк и с нос­таль­ги­ей вспом­нил ма­лень­кую за­пис­ную книж­ку, ко­торую у не­го отоб­ра­ли страж­ни­ки. Кста­ти ска­зать, вмес­те с его одеж­дой и ча­сами.
Ин­те­рес­но, что эти не­вежи сде­лали с бре­гетом. Че­го доб­ро­го, тас­ка­ют на це­поч­ке, как прос­тое ук­ра­шение.
Но ста­рыми от­цов­ски­ми ча­сами Алек­сандр и до­ма поч­ти не поль­зо­вал­ся, а вот книж­ки бы­ло жаль. Сей­час она бы ему очень при­годи­лась. Де­лать свои пу­тевые за­писи на мес­тной во­лок­нистой, шер­ша­вой бу­маге бы­ло, ве­ро­ят­но, очень не­удоб­но, но про­верить это у Сви­ридо­ва не бы­ло ни­какой воз­можнос­ти, так как бу­маги и чер­нил у не­го не бы­ло.
Альк дол­го со­бирал­ся с ду­хом, что­бы об­ра­тить­ся с прось­бой к рой­ту Оль­ге­ру. Ка­залось бы, что тут та­кого? Вспыль­чи­востью ройт не от­ли­чал­ся. Альк не­од­нократ­но пов­то­рил се­бе, что в са­мом худ­шем слу­чае Хен­рик все­го лишь пос­ме­ет­ся над слу­гой, ко­торый за­нима­ет­ся по­доб­ны­ми про­жек­та­ми вмес­то то­го, что­бы сос­ре­дото­чить все свое вни­мание на от­ти­рании кас­трюль и на убор­ке кон­ско­го на­воза. Но, в ко­неч­ном сче­те, от нас­ме­шек до сих пор еще ник­то не уми­рал.
Но ког­да Альк, ут­кнув­шись взгля­дом в пол, все-та­ки из­ло­жил Оль­ге­ру свою прось­бу, ройт да­же не по­думал ска­зать "нет". Жаль толь­ко, "да" он то­же не ска­зал. Ройт выб­рал неч­то сред­нее.
- За­чем? - ос­ве­домил­ся он, рас­че­сывая гри­ву Ян­та­ря - пос­коль­ку раз­го­вор про­ис­хо­дил в ко­нюш­не. - Пись­ма пи­сать те­бе, ес­ли я вер­но по­нял, не­кому. Оче­ред­ной блес­тя­щий план по­бега?..
Впро­чем, тон у Оль­ге­ра был впол­не мир­ным, и Альк по­пытал­ся кое-как рас­толко­вать ему, что имен­но он со­бира­ет­ся пи­сать. По­ка он го­ворил, муж­чи­на по­ложил на пол­ку щет­ку и скре­бок и при­валил­ся к ко­сяку, вни­матель­но слу­шая Аль­ка, а в кон­це кон­цов вздох­нул.
- М-да. Сто­ит мне по­думать, что ты ме­ня уже вряд ли чем-то уди­вишь... - ройт не за­кон­чил фра­зы и, взгля­нув на вы­тянув­ше­еся в пред­чувс­твии от­ка­за ли­цо Аль­ка, по­жал пле­чами. - Чер­ни­ла и бу­магу я те­бе, по­ложим, дам, не жал­ко. Толь­ко за­нимай­ся сво­ей пи­сани­ной там, где те­бя ник­то не уви­дит. Здесь у нас не очень-то при­вык­ли, что­бы чей-то серв ус­тра­ивал­ся в ук­ромном угол­ке и вмес­то ис­полне­ния сво­их пря­мых обя­зан­ностей на­чинал ма­рать бу­магу. Шел­ко­вин­ку ты уже по­чис­тил?..
- Да, ройт Оль­гер.
- Тог­да вы­води ее из стой­ла. Под­бе­рем те­бе сед­ло.
- Сед­ло?.. - в гру­ди у Аль­ка за­воро­чалось не­доб­рое пред­чувс­твие.
- Ну да, сед­ло. Ян­тарь на се­бе ни­кого чу­жого не по­тер­пит, зна­чит, ос­та­ет­ся толь­ко Шел­ко­вин­ка. Что ты на ме­ня та­ращишь­ся? - нах­му­рил­ся муж­чи­на.
- Ройт Оль­гер, я так не смо­гу! - зап­ро­тес­то­вал Альк. - Я в жиз­ни не си­дел на ло­шади. Ну, мо­жет, толь­ко в детс­тве.
Ройт при­щурил­ся.
- То есть вер­хом ты ез­дить не уме­ешь?..
Альк ожес­то­чен­но по­мотал го­ловой.
- А по­чему рань­ше не ска­зал? - ос­ве­домил­ся Хен­рик об­манчи­во-мяг­ким то­ном. Альк по­ежил­ся. С та­кими ин­то­наци­ями ройт обыч­но раз­го­вари­вал с при­дур­ко­ватым Лес­ли.
- Не по­думал, - чес­тно ска­зал Альк.
- Угу. За­то чер­ни­ла и бу­магу ты у ме­ня поп­ро­сить до­думал­ся, - вздох­нул муж­чи­на. - Лад­но. Бе­ри Шел­ко­вин­ку и ве­ди ее во двор. Бу­дешь учить­ся.
Альк с тру­дом удер­жался, что­бы не на­пом­нить, что они вы­ез­жа­ют пос­ле­зав­тра. На­учить­ся че­му-ли­бо за по­доб­ный про­межу­ток вре­мени ка­залось не­воз­можным. И вдо­бавок у Сви­ридо­ва бы­ло сло­жив­ше­еся - и весь­ма пес­си­мис­ти­чес­кое - пред­став­ле­ние о сво­их спо­соб­ностях к ез­де вер­хом.
За­то ройт Оль­гер по­чему-то ожи­вил­ся. "На­шел но­вую за­баву" - мыс­ленно оп­ре­делил для се­бя Альк. Но злить­ся на ко­го-ни­будь, кро­ме се­бя, сил уже не бы­ло.
На­дев сед­ло и под­тя­нув под­пру­гу - к этим дей­стви­ям он уже так при­вык, что мог бы пов­то­рить их да­же сре­ди но­чи, не ус­пев еще прод­рать гла­за - Альк со вто­рой по­пыт­ки кое-как взоб­рался на Шел­ко­вин­ку. Ум­ная ко­была удив­ленно по­коси­лась на не­го че­рез пле­чо, а Оль­гер вы­рази­тель­но скри­вил­ся, но за­нудс­тво­вать и де­лать за­меча­ния не стал. Альк очень ско­ро по­нял, по­чему. За сле­ду­ющие па­ру ча­сов Альк столь­ко раз па­дал и за­лезал в сед­ло по-но­вой, что в кон­це кон­цов это на­чало по­лучать­ся у не­го как бы са­мо со­бой. Во вся­ком слу­чае, в срав­не­нии со всем ос­таль­ным это ста­ло ка­зать­ся су­щим пус­тя­ком. Пер­вое вре­мя глав­ным чувс­твом Аль­ка ос­та­вал­ся страх. Шел­ко­вин­ка, ко­торую он при­вык чис­тить, сед­лать и уго­щать под­сохши­ми ле­пеш­ка­ми, из не­высо­кой и пок­ла­дис­той ко­был­ки прев­ра­тилась в по­рази­тель­но боль­шое, силь­ное, и, как ка­залось са­мому Сви­ридо­ву, не­уп­равля­емое су­щес­тво. На Аль­ка оно об­ра­щало столь­ко же вни­мания, как на при­сев­шую к се­бе на спи­ну му­ху, и слу­шалось толь­ко от­ры­вис­тых ко­манд Хен­ри­ка Оль­ге­ра.
Да­же как сле­ду­ет по­рыв­шись в сво­ей па­мяти, Сви­ридов вряд ли смог бы об­на­ружить в ней что-то ужас­нее это­го им­про­визи­рован­но­го уро­ка вер­хо­вой ез­ды. Ин­стинкт са­мосох­ра­нения под­ска­зывал ему од­но, а Оль­гер тре­бовал сов­сем дру­гого. По­ка Шел­ко­вин­ка ша­гом об­хо­дила двор, Сви­ридов чувс­тво­вал се­бя не так уж сквер­но, но по­том ройт Оль­гер щел­кнул язы­ком, и ло­шадь, по­ведя уша­ми, пе­реш­ла спер­ва на мел­кую трус­цу, а пос­ле и на круп­ную, раз­ма­шис­тую рысь. Альк смут­но пом­нил вы­читан­ное в ка­кой-то кни­ге ут­вер­жде­ние, что на ры­си сле­ду­ет при­под­ни­мать­ся в стре­менах в такт хо­ду ло­шади. Но, по­пытав­шись при­менить этот со­вет на прак­ти­ке, он об­на­ружил, что уло­вить этот са­мый "такт" не так-то прос­то.
- От­пусти лу­ку сед­ла, она не для то­го, что­бы в нее вцеп­лять­ся. Рав­но­весие нуж­но дер­жать за счет ко­леней и осан­ки, - до­носи­лось до Сви­ридо­ва, слов­но сквозь сон, но раз­жать су­дорож­но стис­ну­тые паль­цы бы­ло вы­ше его сил.
- Я упа­ду.
- Бо­ишь­ся? - спро­сил ройт пре­неб­ре­житель­но. Альк про­шипел сквозь зу­бы неч­то аб­со­лют­но не­цен­зурное и раз­жал ру­ки. Уди­витель­но, но рав­но­весия он из-за это­го не по­терял.
- ...За по­вод то­же не хва­тай­ся. Он те­бе по­ка не ну­жен, - про­дол­жал муж­чи­на.
- П-по­чему? - прив­став на стре­менах, Альк в оче­ред­ной раз не­ук­лю­же плюх­нулся в сед­ло, и зу­бы у не­го до­воль­но гром­ко клац­ну­ли.
- Ты по­ка что не уп­равля­ешь ло­шадью, а толь­ко учишь­ся на ней си­деть. А ес­ли ты нач­нешь тя­нуть по­водья на се­бя, то Шел­ко­вин­ка мо­жет рас­це­нить это как сиг­нал к га­лопу.
Альк по­холо­дел. Толь­ко га­лопа ему не хва­тало!... Пос­мотрев на его пе­реко­шен­ное ли­цо, Оль­гер рас­сме­ял­ся.
- Не пе­режи­вай, в га­лопе ни­каких осо­бых слож­ностей... Да, вот еще что. Не пи­хай са­пог так глу­боко в стре­мя. Ина­че, ког­да бу­дешь па­дать, мо­жешь за­цепить­ся за не­го. Это не слиш­ком-то при­ят­но.
Алек­сандр про­мол­чал. В глу­бине ду­ши он на­чинал на­де­ять­ся, что па­дать ему все же не при­дет­ся, но, увы, на этот счет Сви­ридов оши­бал­ся. Ока­залось, на­учить­ся кое-как дер­жать­ся на спи­не у Шел­ко­вин­ки - это еще пол­бе­ды. Ку­да труд­нее - не вы­лететь из сед­ла при вне­зап­ной ос­та­нов­ке или рез­ком по­воро­те. Ког­да Альк в пер­вый раз по­чувс­тво­вал, что па­да­ет, он чуть не за­орал от ужа­са. Од­на­ко, ока­зав­шись на зем­ле и с удив­ле­ни­ем по­чувс­тво­вав, что ни­чего не вы­вих­нул и не сло­мал, Сви­ридов в глу­бине ду­ши по­радо­вал­ся, что не ус­пел зак­ри­чать. Выг­ля­деть раз­мазней в гла­зах Хен­ри­ка Оль­ге­ра ему по­чему-то не хо­телось. По той же при­чине Альк вско­чил и сно­ва сел в сед­ло, не до­жида­ясь при­каза­ния от рой­та. И все на­чалось по-но­вой.
Ког­да Оль­гер счел, что на пер­вый раз с не­го дос­та­точ­но, Альк спе­шил­ся и ошу­тил, что но­ги у не­го гу­дят, а на всем те­ле, ка­жет­ся, не ос­та­лось мес­та, не пок­ры­того уши­бами и си­няка­ми. Сто­ять на твер­дой зем­ле пос­ле двух­ча­совой ез­ды вер­хом и отуп­ля­ющей муш­тры ка­залось край­не неп­ри­выч­ным. Ког­да он соб­рался вес­ти Шел­ко­вин­ку в стой­ло, Оль­гер отоб­рал у не­го по­вод.
- Так и быть, на этот раз я рас­седлаю сам. А ты иди за мазью от уши­бов. Третья пол­ка, спра­ва, на гор­шке боль­шая бир­ка из зе­лено­го вос­ка.
Все ле­карс­тва в до­ме Оль­ге­ра хра­нились в не­боль­шом шка­фу на кух­не. Аль­ку как-то ста­ло лю­бопыт­но, ка­кими средс­тва­ми рас­по­лага­ет ме­дици­на в этом ми­ре, и в от­сутс­твии ста­рого Квен­ти­на он ос­но­ватель­но по­рыл­ся в по­рош­ках, гор­шочках с ма­зями и пыль­ных фла­конах с не­из­вес­тны­ми нас­той­ка­ми. Так что сей­час при­мер­но пред­став­лял, где имен­но нуж­но ис­кать.
Ука­зан­ной Оль­ге­ром мазью ока­залась жир­ная, па­хучая суб­стан­ция про­тив­но­го жел­то­го цве­та. Впро­чем, нес­мотря на свой до­воль­но неп­ригляд­ный вид, она при­ят­но хо­лоди­ла ко­жу и до­воль­но быс­тро уни­мала боль. Альк за­катал ру­кав и, мор­щась, при­нял­ся вти­рать ее в ушиб­ленный пос­ле оче­ред­но­го па­дения ло­коть. Ру­кав спол­зал, пач­ка­ясь в жир­ной ма­зи. Альк, впол­го­лоса ру­га­ясь, воз­вра­щал его на­зад.
- Ду­рак, - про­ком­менти­ровал его ста­рания ройт Оль­гер, за­ходя на кух­ню и од­ним глот­ком до­пив ос­тавшу­юся пос­ле зав­тра­ка каф­фру. - Сни­май ру­баш­ку.
- Да ну ее, и так нор­маль­но... - вя­ло вос­про­тивил­ся Сви­ридов.
Оль­гер толь­ко ус­мехнул­ся.
- Ду­ма­ешь, я о те­бе за­бочусь? Ес­ли в день отъ­ез­да ты бу­дешь ле­жать плас­том, то у ме­ня при­бавит­ся го­лов­ной бо­ли.
Альк стя­нул ру­баш­ку. И, ско­сив гла­за, дей­стви­тель­но уви­дел на­лива­ющий­ся на бо­ку си­няк. Точ­нее, це­лую це­поч­ку си­няков. Сей­час Сви­ридов да­же не мог вспом­нить, ког­да имен­но их при­об­рел.
- Эти­ми зай­мешь­ся сам, - за­метил Хен­рик, и преж­де, чем до Аль­ка в пол­ной ме­ре до­шел смысл этой фра­зы, ройт весь­ма бес­це­ремон­но раз­вернул его спи­ной к ок­ну, от­ку­да в кух­ню лил­ся бе­лый днев­ной свет.
Альк оде­реве­нел, по ко­же по­чему-то по­пол­зли му­раш­ки. Жес­ткие чу­жие паль­цы силь­ны­ми, но лег­ки­ми дви­жени­ями вти­рали мазь в бо­лез­ненно-чувс­тви­тель­ный ушиб воз­ле ло­пат­ки. Это бы­ло неп­ри­выч­но и не­лов­ко. И, по­жалуй, еще бо­лее не­лов­ко по­тому, что ощу­щения бы­ли по-сво­ему при­ят­ны­ми.
- Ройт Оль­гер, ну за­чем... я сам... - Альк по­пытал­ся отыс­кать ка­кой-то ар­гу­мент, ко­торый дол­жен был по­дей­ство­вать на Хен­ри­ка, но не су­мел и за­мол­чал.

Хен­рик ус­лы­шал, как в при­хожей скрип­ну­ла вход­ная дверь. Мар­кус, - сра­зу же оп­ре­делил для се­бя Оль­гер. Не счи­тая Квен­ти­на, во­ен­ный пи­сарь был единс­твен­ным, кто ак­ку­рат­но прит­во­рял за со­бой две­ри, ос­таль­ные оби­тате­ли ста­рого до­ма хло­пали ду­бовой створ­кой по­чем зря. Мож­но бы­ло бы, ко­неч­но, на­орать на Аль­ка или Лес­ли, но ройт Оль­гер всег­да от­ли­чал­ся бе­зала­бер­ностью в об­ра­щении с собс­твен­ным иму­щес­твом, по­это­му счи­тал нес­пра­вед­ли­вым тре­бовать по­ряд­ка от прис­лу­ги. Обед ему нак­ры­вали в срок, о ло­шадях за­боти­лись на со­весть, а все ос­таль­ное Хен­ри­ка не вол­но­вало.
Пи­сарь не стал заг­ля­дывать на кух­ню, а сра­зу про­шел на­верх, к се­бе. Оно и к луч­ше­му, ина­че, пос­мотрев на изук­ра­шен­но­го си­няка­ми Аль­ка, мей­стер Ке­деш обя­затель­но спро­сил бы, что слу­чилось. Ройт не пред­став­лял се­бе, как стал бы объ­яс­нять по­пут­чи­ку, что нуж­но бы­ло за день на­учить слу­гу си­деть в сед­ле - или, по край­ней ме­ре, сде­лать так, что­бы ино­миря­нин, ни­ког­да до это­го не ез­дивший на ло­шади, не па­дал с Шел­ко­вин­ки че­рез каж­дые пять­сот ша­гов. Идея взять в Во­ронью кре­пость сер­ва и так дол­жна бы­ла выг­ля­деть дос­та­точ­но сом­ни­тель­ной, а пос­ле по­доб­ных объ­яс­не­ний Мар­кус во­об­ще на­вер­ня­ка уве­рил­ся бы в том, что дав­ний друг пол­ковни­ка со­шел с ума. Вслух он, ко­неч­но, это­го не ска­жет, но, как все веж­ли­вые, об­ра­зован­ные лю­ди, бу­дет оч-чень вы­рази­тель­но мол­чать.
Ин­те­рес­но, Год­вин в са­мом де­ле ос­та­вил Мар­ку­са толь­ко по­тому, что серь­ез­ность пи­саря так силь­но дей­ство­вала ему на нер­вы? - по­думал ройт Оль­гер, на­бирая из гор­шочка еще ма­зи. В пер­вую ми­нуту объ­яс­не­ние ста­рого дру­га не по­каза­лось Хен­ри­ку та­ким уж стран­ным, но, об­ща­ясь с Ке­дешем пос­ледние пять дней, он убе­дил­ся в том, что мей­стер Мар­кус вов­се не та­кой за­нуда, как ка­залось по рас­ска­зам ста­рого при­яте­ля. Ин­три­ган из Год­ви­на был ни­кудыш­ный, так что его ис­тинные це­ли и мо­тивы всег­да вы­леза­ли на по­вер­хность, слов­но ши­ло из по­пав­ше­го в пос­ло­вицу меш­ка. По­хоже, но­во­яв­ленный пол­ковник на­вязал дру­гу по­пут­чи­ка на­роч­но для то­го, что­бы ли­шить Оль­ге­ра воз­можнос­ти пой­ти на по­пят­ный и ос­тать­ся в Ло­таре - ну, сло­вом, пред­по­честь спо­кой­ствие и ску­ку ка­питан­ско­му па­тен­ту.
Обид­но, ког­да луч­ший друг ви­дит в те­бе не офи­цера, а над­ломлен­но­го жизнью до­мосе­да, не же­ла­юще­го ша­гу сту­пить за во­рота. Впро­чем, раз­ве он не сде­лал все воз­можное, что­бы у Год­ви­на сло­жилось имен­но та­кое впе­чат­ле­ние?..
Ройт Оль­гер об­на­ружил, что за­думал­ся и про­дол­жа­ет вти­рать мазь в ло­пат­ку Аль­ка уже прос­то по инер­ции. А тот, пос­ле не­дав­них от­го­ворок и про­тес­тов, как-то по­доз­ри­тель­но при­молк. Зас­тыл пос­ре­ди кух­ни, как жи­вая ста­туя, и, ка­залось, опа­сал­ся лиш­ний раз вздох­нуть. Вот ведь бе­да с этим ино­миря­нином! То дер­жится с хо­зя­ином сво­бод­но, слов­но при­рож­денный ройт, то бе­зо вся­кой ви­димой при­чины на­чина­ет вес­ти се­бя так, как буд­то Оль­гер его каж­дый день ко­лотит.
- Возь­ми мазь и ка­тись от­сю­да, - ска­зал ройт ус­та­ло. Он по­думал, не по­ручить ли Аль­ку соб­рать в до­рогу его ве­щи, но поч­ти сра­зу от­ка­зал­ся от этой идеи. Тот обя­затель­но все на­пута­ет, уж луч­ше уло­жить­ся са­мому. К то­му же, взгляд у сер­ва был со­вер­шенно осо­вев­шим. Альк про­сунул го­лову в во­рот ру­баш­ки и те­перь пы­тал­ся на­тянуть ее, не по­падая в ру­кава. Тол­ку от по­доб­но­го "по­мощ­ни­ка" не бу­дет.
- Иди к се­бе и ло­жись спать, - рас­по­рядил­ся ройт. - Мар­кус не хо­чет те­рять лиш­ний день в этой ды­ре, так что мы вы­ез­жа­ем зав­тра на рас­све­те. Не хо­чу, что­бы ты всю до­рогу кле­вал но­сом. Хо­тя по­годи... Я обе­щал дать те­бе перья и бу­магу. Ес­ли ты еще не пе­реду­мал, ра­зуме­ет­ся.
Альк поч­ти с ожес­то­чени­ем за­мотал го­ловой. Ройт Оль­гер ус­мехнул­ся. Лю­бопыт­но бы­ло бы ког­да-ни­будь про­честь за­пис­ки, о ко­торых с та­ким ув­ле­чен­ным ви­дом го­ворил "сва­лив­ший­ся с Лу­ны" маль­чиш­ка. Ве­ро­ят­но, из них мож­но бы­ло бы мно­гое уз­нать о ро­дине ино­миря­нина. То, что эта ро­дина нис­коль­ко не по­хожа на нор­маль­ный мир, ройт Оль­гер уже по­нял. Ес­ли взрос­лый юно­ша, ко­торый, су­дя по все­му, не бедс­тво­вал, тол­ком не знал, как сесть на ло­шадь, зна­чит, в их кра­ях пу­тешес­тво­вали как-то по-дру­гому. Че­ловек, ко­торый по­пал в Ин­сар при­мер­но лет на двес­ти рань­ше Аль­ка, ког­да ны­неш­нее ко­ролевс­тво еще но­сило гром­кое наз­ва­ние им­пе­рии, плел ди­кие не­были­цы про ле­та­ющие ко­раб­ли, об­ще­ние на рас­сто­янии и пу­тешес­твия во вре­мени. Его, ко­неч­но, пос­чи­тали су­мас­шедшим и ос­та­вили при им­пе­ратор­ском дво­ре на по­ложе­нии шу­та. Гля­дя на Аль­ка, Оль­гер вре­мена­ми го­тов был по­верить во что угод­но, хоть в ле­та­ющие ко­раб­ли. Вре­мена­ми рой­та так и под­мы­вало под­сту­пить к сер­ву с расс­про­сами, но он от­лично пом­нил, как мгно­вен­но ис­ка­зилось ли­цо Аль­ка, ког­да Оль­гер спь­яну, без ка­кой-то зад­ней мыс­ли, спро­сил у не­го - "А что, ваш мир нас­толь­ко луч­ше это­го?". По­хоже, па­рень до сих пор не мог от­де­лать­ся от пот­ря­сения пос­ле то­го, как ока­зал­ся в чу­жом ми­ре, и Оль­ге­ру со­вер­шенно не хо­телось без нуж­ды усу­губ­лять его тос­ку по­доб­ны­ми расс­про­сами. Сов­сем дру­гое де­ло - за­писи, ко­торые Альк бу­дет де­лать со­вер­шенно доб­ро­воль­но. А еще ужас­но ин­те­рес­но бы­ло бы взгля­нуть на мет­ро­полию гла­зами чу­жака, тол­ком не зна­юще­го здеш­ней жиз­ни. Мо­жет быть, в за­мет­ках Аль­ка бу­дет па­ра строк и о са­мом Хен­ри­ке Оль­ге­ре?
Впро­чем, да­же ес­ли так, в этих нес­коль­ких стро­ках вряд ли бу­дет что-то но­вое. Мер­за­вец, фе­одал и да­лее по спис­ку...
- Лад­но, пош­ли в ка­бинет. Поп­ро­бую най­ти для те­бя что-то под­хо­дящее.

Вот уже при­мер­но ме­сяц, как я ока­зал­ся в этом стран­ном мес­те, - пи­сал Альк, от усер­дия при­кусив кон­чик язы­ка, слов­но в под­го­тови­тель­ном клас­се гим­на­зии. Чер­ни­ла рас­плы­вались по вор­систой, не­удоб­ной для пись­ма бу­маге, так что для то­го, что­бы бук­вы не на­пол­за­ли друг на дру­га, и на­писан­ное ос­та­валось удо­бочи­та­емым, при­ходи­лось пос­то­ян­но ос­та­вать­ся на­чеку. В го­лове Аль­ка да­же про­мель­кну­ла под­лая мыс­лишка, что ройт Оль­гер на­роч­но дал ему та­кую сквер­ную бу­магу, что­бы пос­ме­ять­ся над не­лепой прось­бой "сер­ва". Но Сви­ридов мно­гок­ратно ви­дел, как ройт пи­шет свои пись­ма и рас­писки на та­ких же жел­то­вато-се­рых, рас­ползав­шихся лис­тах. Хо­рошая бу­мага в этом ми­ре яв­но бы­ла ред­костью и сто­ила чер­тов­ски до­рого, по­это­му и поль­зо­вались ею толь­ко для осо­бых слу­ча­ев. Глад­ких, кре­мово-ро­зовых лис­тов, снаб­женных лич­ным гер­бом Оль­ге­ра, в хо­зяй­ском сек­ре­тере ос­та­валось мень­ше дю­жины. Сви­ридо­ву их, ра­зуме­ет­ся, ник­то не пред­ла­гал - еще и по­тому, что од­но­го по­доб­но­го лис­та бы­ло впол­не дос­та­точ­но, что­бы сбе­жать из го­рода, ос­та­вив рой­та в ду­раках.

Чуть поз­же неп­ре­мен­но за­пишу все по по­ряд­ку, на­чиная с де­вуш­ки-спи­риту­ал­ки из квар­ти­ры Пе­регу­довых - вдруг ка­кой-то че­ловек од­нажды проч­тет мои за­пис­ки и су­ме­ет ра­зоб­рать­ся, как все это по­лучи­лось? Это бы­ло бы ог­ромным дос­ти­жени­ем на­уки. Но да­же сей­час ги­поте­зу о том, что на дру­гих пла­нетах Сол­нечной сис­те­мы то­же су­щес­тву­ет жизнь, мож­но счи­тать до­казан­ной. Ведь это - яв­но не Зем­ля.
Го­род, в ко­торый ме­ня за­нес­ло, на­зыва­ют Ло­таром. Наз­ва­ние стра­ны мне не­из­вес­тно, знаю толь­ко, что здесь пра­вит ко­ролев­ская че­та, ко­торую мес­тные име­ну­ют прос­то Их Ве­личес­тва­ми, без упо­мина­ния имен. Ве­лики ли их вла­дения? Сколь­ко в них го­родов? Ка­кой здесь век и как со­от­но­сить его с зем­ной ис­то­ри­ей? Что­бы уз­нать от­ве­ты, на­до об­ра­тить­ся к рой­ту Оль­ге­ру, но сде­лать это не так прос­то. Нес­мотря на то, что че­ловек он, по боль­шо­му сче­ту, неп­ло­хой, все его ин­те­ресы край­не ог­ра­ниче­ны. Прос­той при­мер - с тех пор, как он уз­нал, кто я та­кой, он ни ра­зу (!) не пы­тал­ся расс­про­сить ме­ня о на­шем ми­ре. По­доб­ное не­любо­пытс­тво прос­то по­рази­тель­но. Про­фес­сор Бэр, ка­жет­ся, на­зывал та­кое без­разли­чие "умс­твен­ной ленью".

Альк по­сосал кон­чик пе­ра, за­дум­чи­во пог­ля­дывая на уже на­писан­ные стро­ки.

Впро­чем, за ис­клю­чени­ем это­го слу­чая, рой­та вряд ли мож­но об­ви­нить в от­сутс­твии ка­ких-то ин­те­ресов, - на­писал он даль­ше, не же­лая быть нес­пра­вед­ли­вым. Я чуть ли не каж­дый ве­чер ви­жу его с кни­гой. На­до ду­мать, по мер­кам это­го ми­ра он от­лично об­ра­зован. В этом ме­сяце, по­лучив де­неж­ное со­дер­жа­ние, ройт то­же пер­вым де­лом по­шел к мес­тно­му кни­готор­говцу. Для прос­то­го офи­цера у не­го прек­расная биб­ли­оте­ка - за­пис­ки ка­ких-то мес­тных пу­тешес­твен­ни­ков, нес­коль­ко по­эм, па­ра трак­та­тов по ес­тес­твен­ным на­укам... Ра­зуме­ет­ся, в ка­кой-ни­будь ци­вили­зован­ной стра­не Оль­гер по­казал­ся бы не­вежей, но в срав­не­нии с дру­гими пред­ста­вите­лями мес­тной зна­ти его сле­ду­ет счи­тать до­воль­но прог­рессив­ным че­лове­ком.

Альк ос­та­новил­ся и на­пом­нил са­мому се­бе, что пи­шет вов­се не об Оль­ге­ре, а о по­ряд­ках в этом но­вом и по­ка ма­ло­из­вес­тном ми­ре.

Здесь есть ар­мия и, ка­жет­ся, уже изоб­ре­ли ана­лог по­роха, но все но­сят при се­бе хо­лод­ное ору­жие. Ло­тар, по­хоже, рас­по­ложен в мет­ро­полии. Есть и ко­лонии, от­ту­да дос­тавля­ют каф­фру (точ­ное по­добие на­шего ко­фе). Оче­вид­но, дос­тавлять ее сю­да ста­ли срав­ни­тель­но не­дав­но, и она по­ка не по­лучи­ла осо­бого рас­простра­нения. Боль­шинс­тво здеш­них жи­телей пить каф­фру не при­вык­ли. Пол­ковни­ку Год­ви­ну она оп­ре­делен­но не пон­ра­вилась, за­то ройт Оль­гер вы­пива­ет три-че­тыре чаш­ки ут­ром и столь­ко же ве­чером. Это по­хоже на бо­лезнь, ко­торую фран­цу­зы на­зыва­ют ко­фема­ни­ей.

Ть­фу ты, опять. Ис­то­рик, на­зыва­ет­ся! Вмес­то по­лез­ных све­дений о но­вом ми­ре - пе­речень ка­ких-то глу­пых, ни­кому не нуж­ных бы­товых под­робнос­тей. А ведь хо­тел пи­сать серь­ез­ное ис­сле­дова­ние, спо­соб­ное од­нажды про­лить свет на важ­ные для фи­зики, ис­то­рии и ас­тро­номии воп­ро­сы.

Мес­тные по­нятия о со­ци­аль­ной спра­вед­ли­вос­ти не­лепы, - с чувс­твом за­писал Сви­ридов, за­чер­кнув две пре­дыду­щие стро­ки. - Пов­сю­ду проц­ве­та­ет рабс­тво и хо­луй­ская угод­ли­вость. Сос­ловное ус­трой­ство в це­лом ма­ло от­ли­ча­ет­ся от на­шего. Есть выс­шая арис­токра­тия, за ней идет во­ен­ное сос­ло­вие, чем-то по­хожее на рус­ских офи­церов ве­ка эдак во­сем­надца­того. Уди­витель­но, но жен­щи­ны здесь, ка­жет­ся, впол­не эман­си­пиро­ваны - во вся­ком слу­чае, ройт как-то раз об­молвил­ся, что от пос­ледней ра­ны его вы­лечи­ла жен­щи­на, слу­жив­шая в по­ход­ном ла­заре­те. Ес­ли сла­бый пол здесь до­пус­ка­ют до во­ен­ной ме­дици­ны, то, ско­рее все­го, в ос­таль­ном он то­же не ис­пы­тыва­ет ни­каких осо­бых ущем­ле­ний. Миль­ки­су с Ло­пахи­ным бы обя­затель­но пон­ра­вилось. Пом­нится, они це­лыми ве­чера­ми нап­ро­лет те­оре­тизи­рова­ли о жен­щи­нах в ме­дици­не, жен­щи­нах в об­ра­зова­нии и жен­щи­нах черт-зна­ет-где-еще, чуть ли не в уголь­ных шах­тах. Есть и еще один серь­ез­ный плюс - до сих пор я не стал­ки­вал­ся со сле­дами ре­лиги­оз­ных су­еве­рий. Ду­ховенс­тво здесь, ка­жет­ся, есть, но то­го мра­кобе­сия, с ко­торым ас­со­ци­иру­ют­ся Сред­ние ве­ка или да­же Но­вое вре­мя в на­шем ми­ре, со­вер­шенно не за­мет­но. Оль­гер да­же не по­думал по­ин­те­ресо­вать­ся мо­им ве­ро­ис­по­веда­ни­ем. Что, в об­щем-то, и к луч­ше­му. Ед­ва ли они в этом ми­ре уже до­рос­ли до ате­из­ма.
От­дель­но сле­ду­ет ска­зать о рабс­тве. Здесь есть сер­вы - это что-то вро­де на­ших кре­пос­тных до шесть­де­сят пер­во­го го­да. Мень­шую часть сер­вов сос­тавля­ет лич­ная прис­лу­га - эти не ра­бота­ют в по­лях, а жи­вут в до­ме у сво­их хо­зя­ев и ра­бота­ют бес­плат­но, за еду. Су­дя по пос­тупкам рой­та Оль­ге­ра, хо­зя­ева не ста­вят под сом­не­ние свое пра­во бить до­маш­них слуг.

Альк по­чувс­тво­вал, что са­мым глу­пым ма­нером крас­не­ет. Как-то не­серь­ез­но бы­ло на­зывать бить­ем де­сяток под­за­тыль­ни­ков, по­лучен­ных за вре­мя служ­бы рой­ту. А пи­сать о взло­ме сек­ре­тера и пос­ле­довав­шей за ним сце­не быв­ше­му сту­ден­ту и по­дав­но не хо­телось. На вто­рой ме­сяц жиз­ни в этом ми­ре ста­нови­лось яс­но, что в идее рой­та от­лу­пить его за кра­жу не бы­ло ни­чего стран­но­го. Ско­рее, уди­витель­ным сле­дова­ло приз­нать то, что Оль­гер его все-та­ки не тро­нул.

Нес­мотря на это, не­кото­рые арис­токра­ты - в том чис­ле и сам ройт Оль­гер - сво­их слуг не бь­ют, - нем­но­го по­раз­мыслив, до­писал Сви­ридов ря­дом с пре­дыду­щей фра­зой. Во­об­ще, по­хоже, что Хен­ри­ку Оль­ге­ру не чуж­до пред­став­ле­ние о че­лове­чес­ком дос­то­инс­тве и да­же ра­венс­тве лю­дей. Ко­неч­но, в этом от­но­шении мыш­ле­ние у не­го со­вер­шенно ар­ха­ич­ное, но ведь с вол­ка­ми жить - по волчьи выть. У них тут ни фран­цуз­ской ре­волю­ции, ни Мар­кса по­ка не бы­ло, и во­об­ще прог­ресс свер­нул ку­да-то не ту­да. Ройт Оль­гер ка­жет­ся впол­не гу­ман­ным че­лове­ком. Он...

Со­об­ра­зив, что нить по­вес­тво­вания опять уш­ла ку­да-то не ту­да, Альк зло встрях­нул ру­кой, и по шер­ша­вому, чуть жел­то­вато­му лис­ту мгно­вен­но рас­пол­злась урод­ли­вая кляк­са.
Лад­но, ви­димо, он поп­росту слиш­ком ус­тал пос­ле "уро­ка вер­хо­вой ез­ды" - вон да­же Оль­гер сжа­лил­ся и отос­лал его на­верх вмес­то то­го, что­бы опять го­нять по раз­ным по­руче­ни­ям. Ког­да они до­едут до Во­ронь­ей кре­пос­ти, нуж­но бу­дет пе­репи­сать вступ­ле­ние к за­думан­но­му пу­тево­му днев­ни­ку, изъ­яв из тек­ста лиш­ние упо­мина­ния об Оль­ге­ре и сде­лав стиль за­меток бо­лее су­хим и на­уко­об­разным. А по­ка и так сой­дет.
Альк бе­реж­но свер­нул нес­коль­ко ис­пи­сан­ных лис­тков в тру­бу и су­нул их в осо­бый ко­жаный че­хол, вы­дан­ный тем же Оль­ге­ром. А по­том на­конец-то рас­тя­нул­ся у се­бя на ле­жаке, чувс­твуя но­ющую, но по-сво­ему при­ят­ную боль в ус­та­лых мыш­цах.

Хен­рик не сов­рал; они и в са­мом де­ле вы­еха­ли на рас­све­те, хо­тя с точ­ки зре­ния Сви­ридо­ва, бы­ла еще глу­хая ночь. Не­бо ед­ва-ед­ва ус­пе­ло пос­ветлеть, и сен­тябрь­ский воз­дух был прон­зи­тель­но хо­лод­ным. Пос­ле вче­раш­них уп­ражне­ний по­пыт­ка сесть в сед­ло обер­ну­лась нас­то­ящей пыт­кой, и пер­спек­ти­ва пу­тешес­тво­вать вер­хом, еще на­кану­не пред­став­лявша­яся Алек­сан­дру ис­клю­читель­но за­ман­чи­вой, вне­зап­но по­каза­лось со­вер­шенно не та­кой при­ят­ной. Од­на бе­да - его мне­ния ник­то не спра­шивал. Хо­рошо еще, что Оль­гер по ка­кой-то не­понят­ной при­хоти ре­шил­ся взять его с со­бой, а не ос­та­вил до­ма вмес­те с Квен­ти­ном и ту­пова­тым Лес­ли. По­ка еха­ли по го­роду, и ло­шади шли ша­гом, бы­ло еще тер­пи­мо, но за го­родом ройт Оль­гер пус­тил Ян­та­ря рысью, и Сви­ридов вспом­нил все из­вес­тные ему ру­гатель­ства - сна­чала рус­ские, по­том ус­лы­шан­ные в этом ми­ре. Здесь, по-ви­димо­му, счи­талось в по­ряд­ке ве­щей ехать без ос­та­новок нес­коль­ко ча­сов под­ряд, во вся­ком слу­чае, ког­да они ос­та­нови­лись в пер­вый раз, что­бы на­по­ить ло­шадей, сол­нце бы­ло уже до­воль­но вы­соко над го­ризон­том. Альк ку­лем сва­лил­ся с Шел­ко­вин­ки в при­дорож­ную тра­ву, бес­силь­но рас­тя­нув­шись пря­мо на зем­ле. Ему ка­залось, что все те­ло ни­же по­яса ус­пе­ло прев­ра­тить­ся в один боль­шой си­няк. Вдо­бавок ко все­му, Аль­ку му­читель­но хо­телось спать. Но от­дохнуть ему не да­ли.
- Под­ни­май­ся, - стро­го ве­лел Оль­гер. - Всад­ник дол­жен пер­вым де­лом по­забо­тить­ся о ло­шади, а не раз­ва­ливать­ся на тра­ве. Ос­лабь под­пру­гу. Да не так, ду­рак... ты бы еще под брю­хо ей за­лез! Ка­вале­рис­та из те­бя не вый­дет, это точ­но.
"Ну и сла­ва бо­гу" - ог­рызнул­ся про се­бя Сви­ридов. Вот, на­вер­ное, не по­вез­ло тем рек­ру­там, ко­торые ког­да-то по­пада­ли под на­чало Оль­ге­ра. Бед­ня­ги, на­до ду­мать, прос­то вы­ли от его до­тош­ности.
Ройт тем вре­менем спо­кой­но про­дол­жал:
- Тут нев­да­леке те­чет ру­чей. От­ве­дешь ту­да Шел­ко­вин­ку. И не то­ропись, дай ей как сле­ду­ет на­пить­ся.
- Эта тварь ме­ня ни в грош не ста­вит, ройт, - по­жало­вал­ся Сви­ридов. Все его по­пыт­ки уп­равлять ко­былой ни к че­му не при­води­ли - ло­шадь иг­но­риро­вала и его ко­ман­ды (впро­чем, ни­каких ко­манд, по­мимо "тпру" и "но", Альк все рав­но не знал), и не­ук­лю­жие по­пыт­ки сво­его на­ез­дни­ка пос­лать ее в га­лоп. - Мож­но, я сре­жу се­бе хлыст?..
- Поп­ро­буй. Толь­ко не ску­ли, ког­да она те­бя сбро­сит.
Альк мыс­ленно вы­ругал­ся и поп­лелся вы­пол­нять при­каз.
Пос­ледним к про­бегав­ше­му нев­да­леке ручья от­пра­вил­ся пол­ко­вой пи­сарь, ве­дя под уз­дцы се­рую в яб­ло­ках Алек­ту. Ройт к то­му мо­мен­ту уже сел в сед­ло и отъ­ехал к рос­ше­му воз­ле до­роги де­реву, слег­ка по­хоже­му на зем­ной вяз.
Все ниж­ние вет­ки де­рева бы­ли сплошь об­вя­заны лен­та­ми и ка­кими-то тря­пич­ны­ми лос­ку­тами, чуть по­выше ме­ток ста­нови­лось мень­ше, но ни од­на вет­ка не бы­ла сво­бод­ной от по­доб­ных "ук­ра­шений". Да­же на са­мой вер­хушке кра­сова­лись раз­ноцвет­ные плат­ки, хо­тя за­лезть ту­да, по мне­нию Сви­ридо­ва, смог­ла бы раз­ве что мар­тышка.
- Что это та­кое? - по­любо­пытс­тво­вал он.
- Де­рево Же­ланий, - улыб­нулся ройт. Он выг­ля­дел по­моло­дев­шим и до­воль­ным. Ве­ро­ят­но, Ло­тар ус­пел на­до­есть не толь­ко Аль­ку. - Мес­тные жи­тели ве­рят, что, ес­ли ос­та­вить здесь ка­кую-ни­будь вещь и за­гадать же­лание, то оно неп­ре­мен­но сбу­дет­ся. Хо­чешь поп­ро­бовать?
- Нет, спа­сибо, - бур­кнул Альк. Еще не хва­тало ему, быв­ше­му сту­ден­ту Уни­вер­си­тета и за­кон­ченно­му ма­тери­алис­ту, при­нимать учас­тие в по­доб­ных су­еве­ри­ях.
- Ну, как хо­чешь, - хмык­нул Оль­гер и тол­кнул Ян­та­ря пят­ка­ми, нап­ра­вив его к де­реву. Там он лов­ко от­ре­зал от сво­его се­рого пла­ща длин­ный лос­кут и по­вязал на вет­ку, нак­ло­нив­шу­юся над до­рогой.
- Вы что, прав­да в это ве­рите? - скеп­тично спро­сил Альк. - Ка­кое-то ма­гичес­кое де­рево...
- Это не ма­гия. Ско­рее уж, на­поми­нание. Для са­мого се­бя. О том, что я хо­чу и дол­жен сде­лать, - отоз­вался ройт, не оби­жа­ясь на пре­неб­ре­жение в го­лосе Аль­ка.
"Хо­чу и дол­жен"... ве­ро­ят­но, толь­ко Оль­ге­ру мог­ло прий­ти в го­лову пос­та­вить эти сло­ва ря­дом. При­чем по­лучи­лось это у не­го как-то на ред­кость ор­га­нич­но.
- По­дож­ди­те, - встре­пенул­ся Альк. - Мож­но мне то­же?..
Хен­рик, чуть за­мет­но ус­мехнув­шись, про­тянул ему свой нож.
"Хо­чу ока­зать­ся до­ма" - мыс­ленно твер­дил Сви­ридов, пы­та­ясь от­кром­сать лос­кут от по­дола ру­баш­ки. Альк ужас­но то­ропил­ся, опа­са­ясь, что Мар­кус на­по­ит ло­шадь, и их ма­лень­кий от­ряд по­едет даль­ше. Не ста­нет же ройт Оль­гер до­жидать­ся, по­ка он за­кон­чит. Нож сос­коль­знул, из по­реза на паль­це за­капа­ла кровь, но Альк это­го да­же не за­метил. Сей­час он, как ни­ког­да, хо­тел по­пасть до­мой. До­мой, до­мой, до­мой...
Вот Хен­рик го­ворит - хо­чу и дол­жен. По­чему тог­да Сви­ридов так лег­ко сми­рил­ся с тем, что его воз­вра­щение от не­го со­вер­шенно не за­висит? "Я сде­лаю все, что вер­нуть­ся, - ду­мал Альк с ожес­то­чени­ем, за­тяги­вая узе­лок на той же вет­ке, что и Оль­гер. - На­вер­ня­ка есть ка­кой-то спо­соб... Ес­ли нуж­но, я пе­ревер­ну верх дном весь этот мир, но я его най­ду".
Мар­кус вер­нулся от ручья, ве­дя Алек­ту под уз­цы, и уже ря­дом с де­ревом взле­тел в сед­ло. Сви­ридов по­нево­ле по­зави­довал та­кой сно­ров­ке. Лад­но еще Оль­гер, боль­шую часть жиз­ни прос­лу­жив­ший в мес­тной ка­вале­рии, но мей­стер Ке­деш - че­ловек су­губо мир­ный и уже не­моло­дой - с ло­шадью уп­равлял­ся ку­да луч­ше са­мого Сви­ридо­ва.

...Ког­да они до­еха­ли до Бей­три, Альк был так вы­мотан, что его сос­то­яние за­метил да­же Оль­гер. Он мол­ча отод­ви­нул сер­ва в сто­рону и при­нял­ся рас­седлы­вать Шел­ко­вин­ку сам. Альк ту­по наб­лю­дал за рой­том и ду­мал о том, что с удо­воль­стви­ем зас­нул бы пря­мо здесь, на пок­ры­вав­шей пол со­ломе. Оль­гер обер­нулся и, нат­кнув­шись на его осо­велый взгляд, мах­нул ру­кой.
- Не­чего здесь тор­чать, от­не­си ве­щи в на­ши ком­на­ты.
Сви­ридов знал Хен­ри­ка Оль­ге­ра уже дос­та­точ­но, что­бы по­нять - нес­мотря на при­каз­ные ин­то­нации, ройт прос­то от­сы­ла­ет его от­ды­хать. Альк взял до­рож­ные сум­ки и по­нес их на­верх, раз­ду­мывая, в ка­кой мо­мент ма­неры рой­та Оль­ге­ра пе­рес­та­ли его раз­дра­жать. На­вер­ное, все де­ло бы­ло в сов­мес­тном пу­тешес­твии, в ко­тором все учас­тни­ки бы­ли как бы урав­не­ны меж­ду со­бой тя­гота­ми пу­ти. За че­тыре дня в до­роге он уз­нал о рой­те боль­ше, чем за три не­деле в Ло­таре. При­чем без вся­ких пь­яных от­кро­вений вро­де тех, в ко­торые пус­тился Оль­гер, по­лучив пись­мо от бра­та.
- Мы дол­жны объ­ехать Гед­спур сто­роной, - за­метил Мар­кус Ке­деш на вто­рой день пу­тешес­твия.
- Зна­чит, вос­ста­ние еще не кон­чи­лось?.. - ос­ве­домил­ся ройт до­воль­но без­различ­но. Пи­сарь ко­рот­ко кив­нул.
При сло­ве "вос­ста­ние" Альк на­вос­трил уши. На не­го как буд­то бы по­ве­яло зна­комым воз­ду­хом зим­не­го Пи­тера, са­мозаб­венной ли­хостью улич­ных схо­док и кру­жащей го­лову сво­бодой, ко­торую ощу­ща­ешь, ког­да идешь в са­мом цен­тре взвин­ченной, ору­щей ло­зун­ги тол­пы. Он нем­но­го по­дож­дал, не ста­нут ли его по­пут­чи­ки про­дол­жать об­сужде­ние это­го воп­ро­са, но муж­чи­ны еха­ли впе­ред все так же мол­ча, так что под ко­нец Сви­ридов по­нял, что, ес­ли он и в са­мом де­ле хо­чет что-ни­будь уз­нать, при­дет­ся за­давать воп­ро­сы са­мому.
- Ройт Оль­гер, - вкрад­чи­во поз­вал он ехав­ше­го сле­ва Хен­ри­ка. - А что за вос­ста­ние та­кое в этом... Гед­спу­ре?
Оль­гер раз­дра­жен­но по­вел пле­чом, но все-та­ки от­ве­тил.
- Обыч­ный кресть­ян­ский бунт. Нес­коль­ко со­тен ду­раков, ко­торые хо­тели не пла­тить по­дати. Я слы­шал, за­води­лой у них не­кий Ко­больт, быв­ший ка­тор­жник с Маль­кар­ских руд­ни­ков. С ме­сяц на­зад ту­да от­пра­вили два кор­пу­са сол­дат под ру­ководс­твом Исен­гри­ма Лея. Чес­тно го­воря, я был уве­рен, что с вос­ста­ни­ем дав­но по­кон­че­но.
- Ко­больт увел сво­их лю­дей в ле­са, - по­яс­нил Ке­деш, ни к ко­му не об­ра­ща­ясь. - Спер­ва их бы­ло все­го нес­коль­ко де­сят­ков, но сей­час их ста­ло ку­да боль­ше, а нас­коль­ко - ник­то в точ­ности не зна­ет. Они за­зыва­ют к се­бе всех, кто боль­ше не же­ла­ет влас­ти ко­роля и при­виле­гий рой­тов. Ес­ли бе­рут в плен ко­го-ни­будь из сол­дат Лея, ве­ша­ют воз­ле до­роги, на­показ всем ос­таль­ным.
Сер­дце у Аль­ка ра­дос­тно за­билось - нас­то­ящее кресть­ян­ское вос­ста­ние! Вы­ходит, да­же в этом кос­ном и от­ста­лом ми­ре уг­не­тен­ные в кон­це кон­цов ре­шились за­щищать свою сво­боду. Но сло­ва нас­чет по­вешен­ных сол­дат нес­коль­ко ох­ла­дили пыл Сви­ридо­ва. Он явс­твен­но пред­ста­вил се­бе ви­сели­цы вдоль до­роги и по­ежил­ся. Приш­лось уго­вари­вать се­бя, что ни­каких при­чин жа­леть этих лю­дей на са­мом де­ле нет: по от­но­шению к жи­телям Гед­спу­ра приш­лые сол­да­ты Лея - то же са­мое, что ино­зем­ные зах­ватчи­ки. А вой­на - не мес­то для ду­рац­ких сан­ти­мен­тов.
- Каж­дый раз од­но и то же, - про­бор­мо­тал Оль­гер. - По­яв­ля­ет­ся ка­кая-ни­будь шваль, ко­торая кля­нет­ся и бо­жит­ся, что пос­тро­ит царс­тво спра­вед­ли­вос­ти и ра­венс­тва, и на­ходит се­бе ку­чу иди­отов, ко­торые в это ве­рят. А кон­ча­ет­ся все ви­сели­цами и под­жо­гами. Я толь­ко ни­ког­да не мог по­нять, по­чему все эти "бор­цы за спра­вед­ли­вость" ни­ког­да не смот­рят даль­ше собс­твен­но­го но­са.
- А ку­да они дол­жны смот­реть?.. - зве­нящим от до­сады го­лосом спро­сил Сви­ридов, ко­торо­го во вре­мя ре­чи Оль­ге­ра по­пере­мен­но то бро­сало в жар, то на­чина­ло про­дирать оз­но­бом. Альк не пом­нил слу­чая, ког­да он был бы так же силь­но воз­му­щен. Не по­мога­ла да­же мысль, что Хен­рик, в об­щем-то, не ви­новат в собс­твен­ной ог­ра­ничен­ности - он ведь прос­то жер­тва пред­рассуд­ков и по­лучен­но­го вос­пи­тания.
Не­годо­вание в го­лосе Аль­ка бы­ло слиш­ком яв­ным, что­бы его мож­но бы­ло не за­метить, но ройт все рав­но от­ве­тил так, как буд­то бы по­нял воп­рос бук­валь­но.
- Всем этим мя­теж­ни­кам не по­меша­ло бы спро­сить се­бя, что бу­дет даль­ше. Лей зап­ро­сит из сто­лицы под­креп­ле­ние, в Гед­спур вве­дут вой­ска, и об­де­рут про­вин­цию, как лип­ку. Ес­ли им се­бя не жал­ко, так по­дума­ли бы хоть об ос­таль­ных. Они по­иг­ра­ют в воль­ни­цу нес­коль­ко ме­сяцев, а Гед­спур бу­дет вы­лезать из ни­щеты еще лет пять.
Аль­ку сде­лалось не по се­бе. Бук­валь­но пол­ча­са на­зад он в пер­вый раз ус­лы­шал о су­щес­тво­вании это­го са­мого Гед­спу­ра, но сей­час судь­ба вос­став­шей об­ласти за­нима­ла его силь­нее, чем лю­бой дру­гой воп­рос. Да­же силь­нее, чем собс­твен­ная сво­бода или воз­вра­щение до­мой. Ес­ли ройт Оль­гер прав - а ни­каких при­чин сом­не­вать­ся в его пра­воте у Аль­ка не бы­ло - то ни­чего хо­роше­го жи­телей Гед­спу­ра не ждет.
- И вы го­вори­те об этом так спо­кой­но?.. - спро­сил Альк, ус­та­вив­шись на рой­та. - Вы да­же не по­пыта­етесь им чем-ни­будь по­мочь?
Муж­чи­на удив­ленно вски­нул бро­ви.
- Лею и его сол­да­там? Ду­маю, они и без ме­ня уп­ра­вят­ся.
И без то­го пре­дель­но взвин­ченно­му Аль­ку по­каза­лось, что со­бесед­ник над ним прос­то из­де­ва­ет­ся.
- При­чем тут Лей? Я имел в ви­ду пов­стан­цев, - бур­кнул он.
Пос­ле этих слов по­вис­ло дол­гое, не­лов­кое мол­ча­ние. Альк не­ожи­дан­но за­метил, что ехав­ший сле­ва мей­стер Мар­кус, до сих пор не об­ра­щав­ший на бе­седу рой­та со Сви­ридо­вым осо­бого вни­мания, те­перь вы­вер­нул шею и ус­та­вил­ся на со­бесед­ни­ков во все гла­за. И вы­раже­ние это­го взгля­да Аль­ку со­вер­шенно не пон­ра­вилось. Он вдруг по­думал, что, воз­можно, так от­кры­то вы­ражать свою сим­па­тию вос­став­шим бы­ло не впол­не ра­зум­но с его сто­роны. Но из­ви­нять­ся или брать свои сло­ва на­зад, ко­неч­но, бы­ло бы еще глу­пее, так что Альк мол­чал, не зная, что ска­зать.
Му­читель­ную па­узу на­рушил ров­ный го­лос Оль­ге­ра.
- Мне сле­дова­ло бы пре­дуп­ре­дить вас рань­ше, мей­стер Мар­кус... Этот мо­лодой че­ловек стра­да­ет сла­бо­уми­ем, или, на­уч­но вы­ража­ясь, раз­мягче­ни­ем моз­го­вой суб­стан­ции. Сам я к не­му кое-как при­вык, и вам то­же со­ветую не об­ра­щать вни­мания.
Мар­кус пе­ревел взгляд с Хен­ри­ка Оль­ге­ра на рас­крас­невше­гося от до­сады Аль­ка, а по­том на­зад. С ли­ца мей­сте­ра Ке­деша ма­ло-по­малу ухо­дила нас­то­рожен­ность.
- Прос­ти­те мое лю­бопытс­тво, ройт, но для че­го вы взя­ли в ус­лу­жение ду­шев­но­боль­но­го?.. - спро­сил он.
- А его не­дуг, как ви­дите, не так лег­ко за­метить. Мне не по­вез­ло, - ме­лан­хо­лич­но отоз­вался ройт.
Взбе­шен­ный Альк уже го­тов был со­об­щить, что он так же здо­ров, как и лю­бой из них, и уж кто-то, а Оль­гер это прек­расно зна­ет, но в са­мую пос­леднюю ми­нуту по­лучил дос­та­точ­но чувс­тви­тель­ный ты­чок под реб­ра. Пос­мотрев на Оль­ге­ра, он встре­тил­ся с та­ким тя­желым взгля­дом, что сра­зу раз­ду­мал вы­лезать с ка­кими-ли­бо ком­мента­ри­ями. Ма­лень­кий от­ряд дви­нул­ся даль­ше, а ройт Оль­гер за­вел с Ке­дешем нег­ромкую бе­седу о Во­ронь­ей кре­пос­ти. На Аль­ка Хен­рик боль­ше не смот­рел, как буд­то бы его здесь вов­се не бы­ло.
"Нет, ну а что? Что я та­кого сде­лал?!.." - воз­му­щал­ся про се­бя Сви­ридов, ут­кнув­шись взгля­дом в гри­ву Шел­ко­вин­ки. Но его не­годо­вание на сво­их спут­ни­ков бы­ло от­равле­но трус­ли­вой мыслью, что ему еще при­дет­ся как-то объ­яс­нять­ся с Оль­ге­ром, ког­да они ос­та­нут­ся од­ни. При­ят­нее все­го бы­ло бы ду­мать, что к то­му мо­мен­ту, ког­да они вста­нут на при­вал, ройт уже от­вле­чет­ся и за­будет об ут­реннем раз­го­воре. Но дос­та­точ­но бы­ло взгля­нуть на не­ес­тес­твен­но пря­мую спи­ну Оль­ге­ра, что­бы по­нять - ни­чего Хен­рик не за­будет. Ког­да они ос­та­нав­ли­вались, что­бы на­по­ить ко­ней или нас­ко­ро по­обе­дать, Альк ста­рал­ся лиш­ний раз не прив­ле­кать к се­бе вни­мания, и, втай­не злясь на се­бя за ма­лодуш­ную угод­ли­вость, все же ста­рал­ся вы­пол­нять рас­по­ряже­ния Хен­ри­ка Оль­ге­ра быс­трее, чем обыч­но. К счастью, Мар­кус пос­то­ян­но на­ходил­ся где-то ря­дом, а в пла­ны рой­та яв­но не вхо­дило ус­тра­ивать Аль­ку вы­волоч­ку пря­мо на гла­зах у пи­саря.
Ког­да вок­руг уже сгу­щались су­мер­ки, они ос­та­нови­лись в "по­дорож­ном до­ме" - ста­ром, но еще не об­ветшав­шем пол­ностью стро­ении, сто­яв­шем в сто­роне от трак­та. Альк уже ус­пел уз­нать, что "по­дорож­ные до­ма" - осо­бен­ность это­го ми­ра, и оце­нил их по дос­то­инс­тву. Обыч­но они пред­став­ля­ли из се­бя од­но­этаж­ный де­ревян­ный сруб с об­ло­жен­ным кам­ня­ми оча­гом и нес­коль­ки­ми ле­жака­ми для про­ез­жих. За до­рож­ным до­мом раз­ме­щалась та­кая же пус­тая ко­нюш­ня, что­бы ос­та­новив­шимся на ноч­лег пу­тешес­твен­ни­кам не при­ходи­лось ос­тавлять сво­их ло­шадей под от­кры­тым не­бом. Иног­да в "по­дорож­ных до­мах" об­на­ружи­валось кое-ка­кое иму­щес­тво - де­шевые гли­няные круж­ки или по­рыжев­шие от ста­рос­ти оде­яла. То ли от­то­го, что этот хлам ни­чего не сто­ил, то ли по­тому, что мес­тные це­нили "по­дорож­ные до­ма", ник­то из пу­тешес­твен­ни­ков не пы­тал­ся зав­ла­деть этим иму­щес­твом. Да­же на­обо­рот - ройт Оль­гер го­ворил, что жи­тели ок­рес­тных сел сно­сили в "по­дорож­ные до­ма" не­нуж­ные им са­мим пред­ме­ты - огар­ки све­чей, вы­тер­тые по­лови­ки и вся­кую дру­гую дрянь. В ре­зуль­та­те в не­кото­рых из та­ких до­мов бы­ло дос­та­точ­но у­ют­но. А в дру­гих, рас­по­лагав­шихся да­леко от жи­лых мест, не бы­ло ни­чего - толь­ко го­лые сте­ны. Двор, где они ос­та­нови­лись на ноч­лег, от­но­сил­ся имен­но к пос­ледней ка­тего­рии.
Пол­ко­вой пи­сарь объ­явил, что от­прав­ля­ет­ся за хво­рос­том, и Альк тос­кли­во про­водил его гла­зами, да­же не на­де­ясь, что ройт Оль­гер пош­лет его по­могать мей­сте­ру Ке­дешу - слиш­ком уж бы­ло оче­вид­но, что у Хен­ри­ка дру­гие пла­ны. Дож­давшись, по­ка Мар­кус отой­дет по­даль­ше и ис­чезнет за де­ревь­ями, ройт по­дошел к Сви­ридо­ву и бе­зо вся­ких объ­яс­не­ний за­катил ему та­кую оп­ле­уху, что в ушах у Аль­ка тон­ко и про­тив­но заз­ве­нело.
- За что?!.. - не­ис­крен­не воз­му­тил­ся Альк. Ко­неч­но, ува­жа­ющий се­бя че­ловек по­вел бы се­бя в та­кой си­ту­ации сов­сем ина­че. Нап­ри­мер, уда­рил бы Хен­ри­ка Оль­ге­ра в от­вет (и нап­ле­вать, что дра­ка меж­ду ним и рой­том бы ни­чем хо­рошим не за­кон­чи­лась). Но Алек­сандр с от­вра­щени­ем по­чувс­тво­вал, что здо­рово пе­репу­гал­ся - да­же боль­ше, чем в тот день, ког­да по­пал­ся рой­ту воз­ле сек­ре­тера. За все вре­мя их зна­комс­тва он как-то при­вык к то­му, что Оль­ге­ра не так уж прос­то ра­зоз­лить, а сей­час Хен­рик выг­ля­дел по-нас­то­яще­му рас­сержен­ным.
- "За что"? - пов­то­рил ройт сквозь зу­бы. - Ты дей­стви­тель­но не по­нима­ешь - или прос­то прит­во­ря­ешь­ся?.. Не знаю, мо­жет, в тво­ем ми­ре до­пус­ти­мо бун­то­вать про­тив за­кон­ной влас­ти или не пла­тить на­логи, но у нас за это ве­ша­ют. Ко­неч­но, сла­бо­ум­ным мно­гое про­ща­ет­ся, но ес­ли ты и даль­ше бу­дешь выс­ка­зывать­ся в та­ком ду­хе, как се­год­ня ут­ром, те­бя да­же су­мас­шес­твие не из­ви­нит.
Сви­ридов оза­дачен­но смор­гнул. Ну ни­чего се­бе. Вы­ходит, ройт бес­по­ко­ит­ся о его бе­зопас­ности?.. Спа­сибо, ко­неч­но, но мог бы и по-че­лове­чес­ки ска­зать, - по­думал Альк сер­ди­то, не­замет­но по­терев ушиб­ленную ще­ку.
Ройт тем вре­менем нем­но­го по­ос­тыл.
- И уго­раз­ди­ло же ме­ня во­об­ще в тот день пой­ти че­рез при­чал свя­той Лю­сии! - с кри­вой ус­мешкой ска­зал он.
Альк оза­дачен­но нах­му­рил­ся. Что еще за свя­тая и ка­кой та­кой при­чал?.. А Оль­гер меж­ду тем не­воз­му­тимо про­дол­жал:
- Знал бы за­ранее, что из это­го по­лучит­ся - схо­дил бы в ма­гис­трат на сле­ду­ющий день. Мне что, те­перь до кон­ца жиз­ни вы­тас­ки­вать те­бя из неп­ри­ят­ностей, в ко­торые ты по собс­твен­ной ду­ри вля­па­ешь­ся?
Те­перь Альк со­об­ра­зил, что Оль­гер го­ворит о дне, ког­да он вы­купил Сви­ридо­ва с тор­гов. Альк сер­ди­то за­сопел. На­шел­ся бла­годе­тель! Спер­ва по­купа­ет че­лове­ка, как ско­тину, зас­тавля­ет его на се­бя бат­ра­чить, а по­том еще и пред­став­ля­ет де­ло так, как буд­то это Альк ему обя­зан.
- Вот ска­жи, как те­бе в го­лову приш­ло спро­сить, не со­бира­юсь ли я по­могать бун­товщи­кам? - не уни­мал­ся ройт. Те­перь он уже от­кро­вен­но нас­ме­хал­ся, но Альк все же пред­по­чел не раз­дра­жать Оль­ге­ра лиш­ний раз.
- Я не хо­тел вас ос­корбить, - за­верил он.
Оль­гер хищ­но улыб­нулся - бе­лая по­лос­ка зу­бов ма­тово блес­ну­ла в тем­но­те.
- Пре­лес­тно. Ты пред­по­ложил, что я спо­собен из­ме­нить сво­ей стра­не и Их Ве­личес­твам - но ос­кор­блять ме­ня ты, тем не ме­нее, не со­бирал­ся. Ин­те­рес­ное же у те­бя по­нятие об ос­кор­бле­ни­ях.
- Но вы же са­ми го­вори­ли, что сол­да­ты Лея "об­де­рут про­вин­цию, как лип­ку". Пос­тра­да­ют жен­щи­ны и де­ти... Они же не ви­нова­ты в том, что уг­не­тен­ные... в смыс­ле, мя­теж­ни­ки за­те­яли вос­ста­ние!
- Не ви­нова­ты, - сог­ла­сил­ся Оль­гер не­ожи­дан­но серь­ез­но. - К со­жале­нию, за чью-то глу­пость вся­кий раз при­ходит­ся рас­пла­чивать­ся тем, кто сам ни в чем не ви­новат.
Сей­час в го­лосе Оль­ге­ра не бы­ло слыш­но рав­но­душ­но­го вы­соко­мерия, с ко­торым он го­ворил о вос­став­ших ут­ром. Альк ре­шил рис­кнуть.
- А вам не ка­жет­ся, что те, кто не же­ла­ет от­да­вать свой уро­жай эк­плу­ата... Ну, в смыс­ле, тем, кто ни­чего не де­ла­ет, то­же мо­гут быть в чем-то пра­вы?
Оль­гер при­под­нял бро­ви.
- А кто это - "те, кто ни­чего не де­ла­ет"?
- Дво­рянс­тво, ду­ховенс­тво... да хо­тя бы те же сбор­щи­ки на­логов. Воб­щем, выс­шие сос­ло­вия.
- Та­ков ес­тес­твен­ный по­рядок жиз­ни. Кто-то дол­жен се­ять, кто-то - во­евать, а кто-то - пра­вить, - су­хо ска­зал ройт.
Сви­ридов чуть не зас­то­нал. Нас­коль­ко все же про­ще раз­го­вари­вать с людь­ми, ко­торые уже хоть что-то смыс­лят в по­литэ­коно­мии!
- А по­чему кто-то дру­гой прис­ва­ива­ет се­бе пра­во ре­шать за ме­ня, ка­кую часть то­го, что я ус­пею вы­рас­тить, я дол­жен от­да­вать ему?! Кто не вы­ращи­ва­ет хлеб, тот дол­жен за не­го пла­тить, и уж, во вся­ком слу­чае, не жить чу­жим тру­дом! - с ис­крен­ним жа­ром ска­зал Альк. Оль­гер выг­ля­дел изум­ленным, но слу­шал вни­матель­но и не пе­реби­вая. Это при­дало Сви­ридо­ву уве­рен­ности, и он ре­шитель­но за­кон­чил - По-мо­ему, со­вер­шенно оче­вид­но, что каж­дый дол­жен по­лучать столь­ко об­щес­твен­но­го про­дук­та... в смыс­ле, де­нег и еды, сколь­ко он сам при­носит поль­зы ок­ру­жа­ющим.
Ройт тя­жело вздох­нул.
- Прек­расная идея, но, ес­ли ей сле­довать, ты пер­вый же ум­решь от го­лода, - за­метил он. И преж­де, чем до Аль­ка до­шел смысл его слов, ре­шитель­но ска­зал - Хва­тит бол­тать. Я рас­седлаю ло­шадей, а ты по­моги Мар­ку­су соб­рать нам хво­рос­та.
К счастью, пос­ледний дождь про­шел нес­коль­ко дней на­зад, и в ле­су бы­ло су­хо. Альк хо­дил меж­ду де­ревь­ев, ста­ра­ясь не слиш­ком от­да­лять­ся от до­роги, и под­би­рал хво­рост. Спер­ва он ло­мал о ко­лено вы­сох­шие вет­ки с нас­то­ящей яростью, во­об­ра­жая на мес­те каж­дой из них Хен­ри­ка Оль­ге­ра. По­том сгре­бал свою до­бычу в ку­чи и охап­ка­ми тас­кал их в дом. Про се­бя он твер­до ре­шил, что их бе­седа еще не за­кон­че­на, и за дол­гой, уто­митель­но од­но­об­разной воз­ней с хво­рос­том вы­ис­ки­вал все но­вые и но­вые ар­гу­мен­ты в свою поль­зу.
Про­тив вся­ких ожи­даний, ройт за­гово­рил с ним сам. Ког­да с ужи­ном бы­ло по­кон­че­но, и Ке­деш, за­вер­нувшись в свой до­рож­ный плащ, зас­нул на жес­тком де­ревян­ном ле­жаке, ройт еще про­дол­жал си­деть у оча­га, за­дум­чи­во гля­дя в огонь. По­ка Сви­ридов си­лил­ся при­думать, как во­зоб­но­вить угас­шую бе­седу, Оль­гер сам вер­нулся к не­окон­ченно­му раз­го­вору.
- То, о чем ты се­год­ня го­ворил... - на­чал муж­чи­на как бы не­хотя, с уси­ли­ем про­из­но­ся от­дель­ные сло­ва. - Это ты сам при­думал, или так счи­та­ют в тво­ем ми­ре?
- Это... да, у нас счи­та­ют так.
- Зна­чит, у вас нет на­логов, ко­роля и ар­мии? - про­дол­жал до­пыты­вать­ся ройт.
Альк еле удер­жался от то­го, что­бы от­ве­тить ут­верди­тель­но. Прос­то по­тому, что приз­на­вать, что у не­го на ро­дине лю­дям до сих пор жи­вет­ся не нам­но­го луч­ше, чем в этой стра­не, бы­ло обид­но - слов­но он ка­ким-то об­ра­зом про­иг­ры­вал их спор. Но и врать рой­ту то­же по­чему-то не хо­телось.
- По­ка есть. Но ско­ро их уже не бу­дет.
- По­чему?..
Стран­ное де­ло, ройт не нас­ме­хал­ся. Соз­да­валось впе­чат­ле­ние, что ему в са­мом де­ле ин­те­рес­но бы­ло знать, что ска­жет Альк. Сви­ридов сам не по­нял, как на­чал вык­ла­дывать сво­ему со­бесед­ни­ку все, что мог при­пом­нить - от "Уто­пии" То­маса Мо­ра и фран­цуз­ской ре­волю­ции до Мар­кса и Ба­куни­на. Муж­чи­на слу­шал, не пе­реби­вая - без яз­ви­тель­ной ус­мешки, с ко­торой та­кие рас­сужде­ния выс­лу­шива­ла Ада, но и без яв­но­го одоб­ре­ния. В кон­це кон­цов, это без­мол­вное вни­мание сде­лалось нес­терпи­мым, и Сви­ридов поч­ти вы­зыва­юще спро­сил:
- Вы-то, ко­неч­но, не сог­ласны с тем, что лю­ди дол­жны быть рав­ны?
- Ну по­чему, - мяг­ко от­ве­тил ройт. - Это очень кра­сивая... меч­та. Воз­можно, ког­да-ни­будь из нее и прав­да что-ни­будь по­лучит­ся.
По­чему-то эта снис­хо­дитель­ность взбе­сила Аль­ка боль­ше, чем от­кры­тая нас­мешка.
- Ра­зуме­ет­ся. "Ког­да-ни­будь". Ну а по­ка что вас впол­не ус­тра­ива­ет то, что вы сво­бод­ны, а дру­гие дол­жны вас об­слу­живать, - про­цедил Альк, уже не ду­мая о том, что пе­рехо­дит все гра­ницы до­пус­ти­мого. Он был впол­не го­тов к то­му, что за та­кую дер­зость Оль­гер вле­пит ему вто­рую за день оп­ле­уху, но муж­чи­на толь­ко пог­ля­дел на не­го тем­ны­ми гла­зами, в ко­торых сей­час пля­сали от­све­ты кос­тра, и хму­ро ус­мехнул­ся.
- Но я вов­се не "сво­боден", Альк. И ни­ког­да не был сво­боден. Ес­ли уж ты ре­шил, что впра­ве осуж­дать наш мир, ты мог бы для на­чала ра­зоб­рать­ся в том, как этот мир ус­тро­ен. Ты счи­та­ешь, что арис­токра­ты - это лю­ди, ко­торые мо­гут де­лать все, что взду­ма­ет­ся. Мо­жет быть, на тво­ей ро­дине все так и есть, но у нас де­ла об­сто­ят ина­че. Вся­кий ройт обя­зан слу­жить сво­ей стра­не и во­евать с ее вра­гами. Это та ис­ти­на, ко­торую ты по­нима­ешь еще в детс­тве. Я всег­да за­видо­вал де­тям на­шей прис­лу­ги - они мог­ли де­лать, что хо­тели, по­ка я раз­ма­хивал ме­чом или си­дел над кни­гами. А ес­ли я пы­тал­ся хоть на нес­коль­ко ча­сов уд­рать из до­ма и за­нять­ся тем, чем мне хо­телось, мне ус­тра­ива­ли вы­волоч­ку за то, что я ве­ду се­бя не­дос­той­но сво­его про­ис­хожде­ния. Каж­дый из нас с ран­не­го детс­тва по­нима­ет, что муж­чи­на жи­вет толь­ко ра­ди дол­га. Жен­щи­ны - те хо­тя бы мо­гут вы­бирать, чем им за­нять­ся, ес­ли не же­ла­ют вый­ти за­муж и за­нять­ся до­моводс­твом. Их ес­тес­твен­ные при­виле­гии - ле­кар­ское де­ло, пре­пода­вание, изящ­ные ис­кусс­тва. В пос­ледние го­ды их, пусть и со скри­пом, ста­ли до­пус­кать да­же к во­ен­ной служ­бе, прав­да, по­ка толь­ко вес­то­выми. А для юно­шей-арис­токра­тов су­щес­тву­ют толь­ко два пу­ти - ли­бо на го­сударс­твен­ную служ­бу, ли­бо в полк. Цер­ковни­ки - и те вы­ходят из лю­дей нез­натно­го про­ис­хожде­ния. Рой­тов до­воль­но ма­ло, Альк, а на них дер­жится вся ар­мия Ин­са­ра. Так что на­ши пред­почте­ния ни­кого не вол­ну­ют. Мне бы­ло три­над­цать лет, ког­да ме­ня пос­ла­ли в кор­пус, где нас всех муш­тро­вали с ут­ра до но­чи, а че­рез че­тыре го­да, сра­зу пос­ле вы­пус­ка, ме­ня ли­шили мес­та в гвар­дии за по­еди­нок с Крин­гом и пос­ла­ли в кре­пость на гра­нице. И по­верь - мне в го­лову не при­ходи­ло воз­му­щать­ся.
Альк чувс­тво­вал се­бя обес­ку­ражен­ным.
- Но вы, по край­ней ме­ре, ни­ког­да не го­лода­ли, - ска­зал он, ду­мая о кресть­янах в Гед­спу­ре.
Оль­гер по­жал пле­чами.
- Я про­вел че­тыре ме­сяца в осаж­денном Фо­росе, и не знаю мес­та, где го­лода­ли бы страш­нее. В та­ких слу­ча­ях обыч­но го­ворят - "мы ели крыс", но прав­да в том, что к се­реди­не той зи­мы в го­роде не ос­та­лось ни еди­ной за­валя­щей кры­сы, так что мы вы­вари­вали шку­ры на­ших дох­лых ло­шадей. Ты прав, в мир­ное вре­мя я мо­гу поз­во­лить се­бе есть на се­реб­ре и мяг­ко спать за счет лю­дей, ко­торые ра­бота­ют вмес­то ме­ня. И все же боль­шую часть жиз­ни - взрос­лой жиз­ни, я хо­чу ска­зать - я дол­жен был пи­тать­ся со­лони­ной и га­лета­ми, спать на зем­ле и про­водить в сед­ле по во­сем­надцать ча­сов в сут­ки. И да­же сей­час, имея пол­ную воз­можность за­вес­ти се­бя пу­ховую пе­рину и пол­дня си­деть в гос­ти­ной за обе­ден­ным сто­лом, об­ли­зывая паль­цы, я, как ви­дишь, вов­се не на­мерен это де­лать.
- По­чему?.. - глу­по спро­сил Сви­ридов.
- Хо­тя бы по­тому, что, ес­ли я ум­ру в ка­ком-ни­будь пар­ши­вом Ло­таре, мне не пос­та­вят бе­лый обе­лиск.
Аль­ку ста­ло не­уют­но. Что еще за обе­лиск, и по­чему ройт го­ворит о нем с та­ким тор­жес­твен­но-серь­ез­ным вы­раже­ни­ем?.. Ко­неч­но, Оль­гер не со­шел с ума, это ис­клю­чено. Но, мо­жет быть, он так ус­тал в до­роге, что не­воль­но на­чал за­гова­ривать­ся. Как бы убе­дить его, что нуж­но от­дохнуть?
Дол­жно быть, эти раз­мышле­ния дос­та­точ­но крас­но­речи­во от­ра­жались на ли­це Сви­ридо­ва, пос­коль­ку ройт нег­ромко рас­сме­ял­ся.
- Я же го­ворю, ты ни­чего не зна­ешь о на­ших за­конах. Бе­лый обе­лиск - это приз­на­ние, что ты зас­лу­жива­ешь мес­та в па­мяти по­том­ков. Рой­тов, ко­торые уми­ра­ют до­ма, на сво­ей пос­те­ли, при­нято хо­ронить без над­гро­бия, ни­как не от­ме­чая их мо­гилу. Так по­хоро­нили мо­его от­ца. А вот над мо­гилой мо­ей ма­тери ус­та­нови­ли бе­лый обе­лиск. Ког­да в на­шем по­местье слу­чилась эпи­демия бо­лот­ной ли­хорад­ки, она ус­тро­ила в до­ме ла­зарет и уха­жива­ла за боль­ны­ми. А по­том за мо­им млад­шим бра­том Най­та­ном. Ду­маю, от не­го она и за­рази­лась. И... ну, сло­вом, боль­шинс­тво лю­дей тог­да ус­пешно выз­до­рове­ли, а вот мать бы­ла слиш­ком ис­то­щена за­ботой о боль­ных, и уже не мог­ла бо­роть­ся с ли­хорад­кой. Она умер­ла на тре­тий день бо­лез­ни. Я уз­нал об этом толь­ко нес­коль­ко не­дель спус­тя - ме­ня в то вре­мя уже отос­ла­ли в кор­пус.
- Мне очень жаль, - ска­зал Сви­ридов со­вер­шенно ис­крен­не. Свою мать Альк пом­нил очень смут­но, по­тому что она умер­ла, ког­да ему бы­ло лет пять, и всю соз­на­тель­ную жизнь Сви­ридов знал толь­ко от­ца - рас­се­ян­но­го и из­лишне су­ет­ли­вого, по мне­нию са­мого Аль­ка, че­лове­ка. Но ес­ли боль­шую часть вре­мени при­ват-до­цент Сви­ридов ди­ко раз­дра­жал сво­его сы­на, то при мыс­ли о его воз­можной смер­ти Альк мгно­вен­но ощу­тил хо­лод­ную, пу­га­ющую пус­то­ту внут­ри. Нет уж, пусть жи­вет как мож­но доль­ше. Тем бо­лее, что до­нимать Аль­ка сво­ей но­ющей за­ботой он те­перь при всем же­лании не мог.
- Спа­сибо, - кив­нул ройт. - Но я рас­ска­зал это не для то­го, что­бы ты мне со­чувс­тво­вал - в кон­це кон­цов, все это очень дав­няя ис­то­рия.
Альк по­косил­ся на сво­его со­бесед­ни­ка. Пос­ле то­го, как Оль­гер в прис­ту­пе нет­резвой от­кро­вен­ности рас­ска­зал сер­ву о сво­ей не­вес­те, Алек­сандр при­шел к вы­воду, что Хен­ри­ку, в от­ли­чие от боль­шинс­тва дру­гих лю­дей, не свой­ствен­но со вре­менем про­никать­ся рав­но­души­ем к сво­ему прош­ло­му. На­обо­рот, ка­залось, что для рой­та прош­лое су­щес­тво­вало па­рал­лель­но с нас­то­ящим - та­кое же ося­за­емое и ре­аль­ное, как ком­на­та с зак­ры­той дверью, в ко­торую при же­лании всег­да мож­но вой­ти. Жут­ко­ватая осо­бен­ность, но, с дру­гой сто­роны, су­мел же Оль­гер до­жить до трид­ца­ти с лиш­ним лет и не свих­нуть­ся...
- Я прос­то хо­тел, что­бы ты по­нял - боль­шинс­тво лю­дей дей­стви­тель­но ста­ра­ют­ся пос­тро­ить свою жизнь с та­ким рас­че­том, что­бы их по­том­ки мог­ли вспо­минать их имя с гор­достью, - про­дол­жал Хен­рик, яв­но не по­доз­ре­вая, о чем ду­ма­ет в эту ми­нуту его со­бесед­ник. - Ройт, ко­торо­го хо­ронят без над­гро­бия - это го­раз­до ху­же, чем прос­то­людин. Ес­ли ты не­дос­то­ин обе­лис­ка - ты ник­то. Ты пе­речер­ки­ва­ешь свою жизнь, как буд­то ее вов­се не бы­ло.
Сви­ридов мол­ча смот­рел на муж­чи­ну и ду­мал, что он, ка­жет­ся, до­гады­ва­ет­ся, что за­гадал ройт Оль­гер воз­ле Де­рева Же­ланий. А еще Альк ду­мал, что во всем этом есть что-то уди­витель­но неп­ра­виль­ное - жить ра­ди то­го, что­бы дос­той­но уме­реть.
Не­из­вес­тно, что бы­ло на­писа­но на ли­це Аль­ка в тот мо­мент, но, встре­тив­шись с ним взгля­дом, ройт нах­му­рил­ся.
- Что-то мы слиш­ком за­бол­та­лись, - су­хо ска­зал он, вста­вая на но­ги. - Да­вай-ка спать, ина­че зав­тра глаз не про­дерем.
В сле­ду­ющие два дня пу­тешес­твия они не пе­ремол­ви­лись ни сло­вом, не счи­тая обыч­ных рас­по­ряже­ний рой­та - ос­лабь под­пру­гу, обот­ри ло­шадей су­хой тра­вой, кто так сед­ла­ет, бес­то­лочь? - и про­чая. На при­валах Оль­гер ли­бо бе­седо­вал с Мар­ку­сом, ли­бо за­вора­чивал­ся в плащ и сра­зу за­сыпал. Иног­да Сви­ридо­ву ка­залось, что ройт Оль­гер из­бе­га­ет ос­та­вать­ся с ним на­еди­не. Воз­можно, ройт дей­стви­тель­но жа­лел, что так ра­зот­кро­вен­ни­чал­ся в прош­лый раз, но, ско­рее, ему бы­ло прос­то нап­ле­вать на Аль­ка, как и рань­ше, а слу­чай­ная бе­седа на при­вале ни­чего не из­ме­нила. Впро­чем, Аль­ку то­же вско­ре ста­ло не до раз­го­воров. Он, в от­ли­чие от рой­та, не при­вык це­лыми дня­ми про­водить в сед­ле, а по­том спать нес­коль­ко ча­сов на жес­тких ле­жаках в "до­рож­ном до­ме" или пря­мо на тра­ве. Си­лы та­яли с каж­дым днем. По­рой Сви­ридо­ву ка­залось, что на­ут­ро, ког­да ройт рас­по­рядит­ся сед­лать ло­шадей и ехать даль­ше, у не­го не хва­тит сил под­нять­ся на но­ги. Ког­да они на­конец-то доб­ра­лись до Бей­три, где их жда­ли нас­то­ящие пос­те­ли, по­дог­ре­тая во­да для умы­вания и хоть ка­кой-то от­дых, Альк го­тов был рас­це­нить это как чу­до.
Под­нявшись в вер­хнюю ком­на­ту, где бы­ло три кро­вати, Альк тот­час же рас­тя­нул­ся на од­ной из них. На то, что­бы снять са­поги, его еще хва­тило, а вот на то, что­бы пе­ре­одеть­ся или хо­тя бы от­мыть от пы­ли ру­ки и ли­цо - уже нет. Ког­да дверь скрип­ну­ла, впус­кая рой­та Оль­ге­ра, Альк на­ходил­ся в сос­то­янии ка­кого-то бла­жен­но­го по­луза­бытья, и го­тов был от­дать все что угод­но, лишь бы его хоть на нес­коль­ко ча­сов ос­та­вили в по­кое. Дол­жно быть, Оль­гер это по­нял. Он от­пустил нес­коль­ко не­лес­тных за­меча­ний о свин­ской на­туре тех, кто не ис­пы­тыва­ет ни­какой пот­ребнос­ти пе­ре­одеть­ся в чис­тое пос­ле дол­го­го пу­тешес­твия вер­хом и нес­коль­ких но­чевок на зем­ле, но все-та­ки не сде­лал ни од­ной по­пыт­ки рас­толкать Сви­ридо­ва. Вско­ре до Аль­ка до­нес­ся плеск во­ды, по ко­торо­му он по­нял, что ройт умы­ва­ет­ся над ос­тавлен­ным в спаль­не та­зом.
- М-ммм э­аим эт­ти? - про­мычал Сви­ридов, си­лясь отор­вать­ся от по­душ­ки.
- Что? - фыр­кнул не­види­мый для Аль­ка со­бесед­ник.
- Мы вы­ез­жа­ем на рас­све­те?..
Оль­гер рас­сме­ял­ся.
- Ду­маю, что "на рас­све­те" те­бя да­же я не до­бужусь. Нет, зав­траш­ний день я ду­маю про­вес­ти в Бей­три. Ут­ром мы с мей­сте­ром Ке­дешем пой­дем в мес­тную ра­тушу, а ты... ты, так и быть, мо­жешь ос­тать­ся здесь. Но с пос­то­яло­го дво­ра ни ша­гу, яс­но?
Альк за­рыл­ся го­ловой в по­душ­ку, по­наде­яв­шись, что ройт рас­це­нит это как ки­вок. Ко­неч­но, яс­но. Да и за­чем ему ку­да-то ид­ти, луч­ше он про­ведет все ут­ро здесь, и бу­дет спать, спать, спа­аать... До­думать эту мысль Сви­ридов не ус­пел, пог­ру­зив­шись в глу­бокий сон без сно­виде­ний.
Прос­нулся Альк в прек­расном нас­тро­ении, и сра­зу убе­дил­ся, что прос­пал он очень дол­го. Су­дя по по­ложе­нию сол­нца за ок­ном, сей­час бы­ло ни­как не мень­ше де­сяти ут­ра. С тех пор, как он по­пал на служ­бу к рой­ту Оль­ге­ру, ему еще не при­ходи­лось спать так дол­го. Альк спус­тился в кух­ню, на­де­ясь че­го-ни­будь по­есть, и втай­не не­годуя, что ройт Оль­гер не ос­та­вил ему де­нег. Впро­чем, ока­залось, что о зав­тра­ке для Аль­ка Хен­рик все же по­забо­тил­ся - пе­ред Сви­ридо­вым пос­та­вили ог­ромную ши­пящую я­ич­ни­цу с бе­коном и раз­бавлен­ное мес­тное ви­но. По­чувс­тво­вав, что он ужас­но го­лоден, Альк наб­ро­сил­ся на еду, прог­ла­тывая ог­ромные кус­ки и об­жи­гая гу­бы. Од­новре­мен­но он по­думал, что Хен­ри­ку Оль­ге­ру, на­вер­ное, ужас­но не хва­тало каф­фры, ко­торую ройт обыч­но тре­бовал на зав­трак в Ло­таре.
Оль­ге­ра с Мар­ку­сом все еще не бы­ло, и Альк не имел пред­став­ле­ния о том, ког­да они на­мере­ны вер­нуть­ся. Что­бы ско­ротать ос­тавше­еся вре­мя, Альк, чуть-чуть по­коле­бав­шись, ре­шил вый­ти в го­род - в кон­це кон­цов, вче­ра, в день их при­ез­да в Бей­три, он ед­ва дер­жался на спи­не у Шел­ко­вин­ки и мень­ше все­го ду­мал о том, что­бы гла­зеть по сто­ронам, а впе­чат­ле­ния о но­вом мес­те очень при­годи­лись бы ему для пу­тевых за­меток. Прав­да, Оль­гер зап­ре­тил ему ку­да-то от­лу­чать­ся из трак­ти­ра, но Альк быс­тро ус­по­ко­ил свою со­весть тем, что он не со­бира­ет­ся ухо­дить даль­ше двух бли­жай­ших улиц. Хен­рик ведь на­вер­ня­ка имел в ви­ду, что­бы он не ухо­дил да­леко от­сю­да - ну так Альк и не уй­дет. А ройт, ско­рее все­го, во­об­ще ни­чего не уз­на­ет об этой про­гул­ке.
То, что ре­шение вый­ти на ули­цу бы­ло под­ска­зано ему са­мой судь­бой, Альк по­нял да­леко не сра­зу - спер­ва он прос­то до­шел до кон­ца ули­цы, вни­матель­но ос­матри­вая каж­дый дом и срав­ни­вая его с тем, что ви­дел в Ло­таре. Он уже со­бирал­ся по­вер­нуть на­зад, ког­да его вни­мание прив­лекла шум­ная тол­па, соб­равша­яся пря­мо на бли­жай­шем пе­рек­рес­тке. Ох­ва­чен­ный лю­бопытс­твом, Алек­сандр по­дошел поб­ли­же. Впро­чем, ни­чего осо­бо при­меча­тель­но­го он там не уви­дел - то, что прив­лекло вни­мание зе­вак, боль­ше все­го на­пом­ни­ло Сви­ридо­ву цы­ган­ский та­бор. Смуг­лые, тем­но­воло­сые де­вуш­ки в цве­тас­тых плать­ях, чер­ногла­зые муж­чи­ны и тол­па чу­мазых ре­бяти­шек. Эта горс­тка обор­ванцев ве­лича­во и нес­пешно дви­галась че­рез го­род, не об­ра­щая ни­како­го вни­мания на соб­равших­ся вок­руг лю­дей - раз­ве что са­мые ма­лень­кие из цы­ган­ских ре­бяти­шек бес­пардон­но дер­га­ли про­хожих за ру­кав, вык­лянчи­вая ме­лочь. Альк спро­сил сто­яв­ше­го с ним ря­дом че­лове­ка, кто все эти лю­ди, и ус­лы­шал в от­вет крат­кое - "эш­ша­ри". Ка­залось, у жи­телей Бей­три эти са­мые эш­ша­ри вы­зыва­ют смесь из са­мых про­тиво­речи­вых чувств - от раз­дра­жения до лю­бопытс­тва. Альк ре­шил, что его это со­вер­шенно не ка­са­ет­ся, и уже со­бирал­ся вы­бирать­ся из та­щив­шей его за со­бой тол­пы, ког­да его взгляд не­ожи­дан­но упал на од­ну из де­вушек. Сви­ридо­ва под­бро­сило, как от уда­ра то­ком. Тон­кие чер­ты ли­ца, рас­пу­щен­ные по пле­чам тем­ные во­лосы и эти не­воз­можно-си­ние гла­за... Де­вуш­ка из квар­ти­ры Пе­регу­довых! В тот раз он ви­дел ее все­го нес­коль­ко ми­нут, да и то в по­лутем­ном ко­ридо­ре, но все-та­ки оши­бить­ся бы­ло не­воз­можно - эта бы­ла имен­но она. Та са­мая мер­завка, по ви­не ко­торой он по­пал в этот прок­ля­тый Ло­тар.
Альк чуть не за­орал от воз­му­щения, но, к счастью, тут же по­нял, что это ни к че­му не при­ведет. Ес­ли он зак­ри­чит, то толь­ко прив­ле­чет к се­бе ее вни­мание, а эта не­годяй­ка, ве­ро­ят­нее все­го, за­суну­ла его сю­да, прес­ле­дуя ка­кие-то свои тай­ные це­ли, так что вов­се не го­рит же­лани­ем вер­нуть Сви­ридо­ва об­ратно. Ему еще по­вез­ло, что он су­мел ее най­ти... Те­перь са­мое глав­ное - не дать ей ус­коль­знуть от не­го сно­ва.
Альк пред­ста­вил, как до бо­ли стис­ки­ва­ет тон­кое за­пястье и тре­бу­ет не­мед­ленно вер­нуть его на­зад. Что ес­ли де­вуш­ка не ста­нет его слу­шать? Или ре­шит сде­лать вид, что во­об­ще не по­нима­ет, о чем речь?.. Ста­нут ли ос­таль­ные чле­ны "та­бора" всту­пать­ся за нее, или сре­ди эш­ша­ри так не при­нято?
Тол­пя­щи­еся вок­руг лю­ди от­тесни­ли Аль­ка в сто­рону, так что он боль­ше не ви­дел ли­ца де­вуш­ки, но все же не те­рял ее из ви­ду. Ког­да ули­ца, по ко­торой дви­гал­ся "цы­ган­ский та­бор", нес­коль­ко рас­ши­рилась, Сви­ридов ярос­тно за­рабо­тал лок­тя­ми, про­бива­ясь к ней поб­ли­же, и на­целил­ся схва­тить ее за край ши­роко­го ало­го ру­кава. По счастью, за се­кун­ду до то­го, как он это сде­лал, де­вуш­ка-эш­ша­ри обер­ну­лась, и Сви­ридов с ужа­сом от­пря­нул, уви­дев чу­жое, со­вер­шенно нез­на­комое ли­цо. Прав­да, кое-что об­щее меж­ду этой дев­чонкой и "спи­риту­ал­кой" из квар­ти­ры Пе­регу­довых и прав­да бы­ло, но гла­за у этой де­вуш­ки, вне вся­кого сом­не­ния, бы­ли не си­ними, а чер­ны­ми, с цы­ган­ской том­ной по­воло­кой. Альк зас­тыл с по­лу­от­кры­тым ртом. Его тол­ка­ли, гру­бо спра­шивая, с че­го ему взду­малось сто­ять стол­бом пос­ре­ди ули­цы, но Альк не от­зы­вал­ся. Он бо­ял­ся, что, ес­ли сей­час от­кро­ет рот, то из глаз са­ми со­бой брыз­нут сле­зы. Все нап­расно. То ли эта ведь­ма сно­ва ус­коль­зну­ла от не­го, то ли - что ве­ро­ят­нее - ни­какой де­вуш­ки на са­мом де­ле не бы­ло, а Альк дав­но со­шел с ума.
Как бы там ни бы­ло, до­мой он уже не вер­нется.
Зря он во­об­ще на­чал го­нять­ся за эш­ша­ри и ушел так да­леко от пос­то­яло­го дво­ра. Альк рав­но­душ­но по­думал о том, что за то вре­мя, по­ка он охо­тил­ся за приз­рачной цы­ган­кой, Оль­гер впол­не мог вер­нутся, и те­перь ус­тро­ит сво­ему слу­ге го­лово­мой­ку за са­моволь­ную от­лучку. Но сей­час это не име­ло ни ма­лей­ше­го зна­чения. Альк на­роч­но шел, не ус­ко­ряя ша­га, по­тому что те­перь ему бы­ло уже все рав­но. Он про­шел вы­сокий, вык­ра­шен­ный жел­тым дом, ко­торый вро­де бы за­пом­нил по до­роге. Зна­чит, на сле­ду­ющей ули­це дол­жен быть пос­то­ялый двор.
Но на со­сед­ней ули­це дво­ра не ока­залось, как и на со­сед­них двух. Альк на­чал по­нимать, что заб­лу­дил­ся, и слег­ка встре­вожил­ся, но имен­но слег­ка - апа­тия, нак­рывшая его пос­ле по­гони за цы­ган­кой, до сих пор не со­бира­лась про­ходить.
Как наз­ло, Альк не мог вспом­нить ни наз­ва­ния трак­ти­ра, где они ос­та­нови­лись, ни фа­милии его хо­зя­ина (ко­торой, впро­чем, ни­ког­да не знал). До­ма вок­руг тем вре­менем де­лались мень­ше и бед­нее с каж­дым прой­ден­ным квар­та­лом. Ка­кая-то встре­чен­ная жен­щи­на до­воль­но дол­го слу­шала сбив­чи­вые объ­яс­не­ния Сви­ридо­ва по по­воду вы­вес­ки трак­ти­ра и вык­ра­шен­ных в ржа­во-крас­ный цвет во­рот, а по­том за­дум­чи­во ска­зала:
- Так это, дол­жно быть, в Бей­три.
Альк по­холо­дел.
- А раз­ве я - не в Бей­три?..
- Нет, это уже пред­местье. Еще чу­точ­ку прой­де­те - и пой­дут од­ни по­ля, - по­веда­ла сло­во­охот­ли­вая жен­щи­на.
В го­лове у Сви­ридо­ва заб­резжил свет.
- По­ля?.. А как же го­род­ские сте­ны?
- А их нет. Мы ведь не в приг­ра­ничье, кто мо­жет на нас на­пасть.
Альк поб­ла­года­рил и по­дож­дал, по­ка жен­щи­на отой­дет по­даль­ше. Сер­дце у юно­ши ко­лоти­лось так, что Альк бо­ял­ся, как бы его по­веде­ние не по­каза­лось оче­вид­цам по­доз­ри­тель­ным.
Итак, у Бей­три нет кре­пос­тных стен. А зна­чит, нет и стра­жи, ко­торая ста­нет ос­та­нав­ли­вать его на вы­ходе из го­рода и тре­бовать у Аль­ка по­дорож­ную, под­пи­сан­ную его "гос­по­дином". Те­перь ста­нови­лось яс­но, по­чему ройт Оль­гер зап­ре­тил ему вы­ходить с пос­то­яло­го дво­ра - уж он-то знал, что при же­лании Альк смо­жет бес­пре­пятс­твен­но по­кинуть го­род. На се­кун­ду сде­лалось обид­но, что ройт с ним лу­кавил, но эта мысль поч­ти тот­час же по­теря­ла вся­кое зна­чение. Он был сво­боден!
Альк одер­нул ру­кава, что­бы они по­луч­ше зак­ры­вали его ме­тал­ли­чес­кий брас­лет, и быс­трым ша­гом дви­нул­ся впе­ред. Сви­ридо­ва ду­шило ли­кова­ние. Дол­жен най­тись ка­кой-то спо­соб снять этот брас­лет, а зна­чит, ра­но или поз­дно он су­ме­ет от не­го из­ба­вить­ся. План то­го, что де­лать даль­ше, на­чал вы­рисо­вывать­ся сам со­бой - нуж­но проб­рать­ся в Гед­спур и при­со­еди­нить­ся там к пов­стан­цам. Хо­тя, ес­ли в этой про­вин­ции сей­час идет вой­на, то вряд ли он су­ме­ет так лег­ко ту­да по­пасть... Лад­но, не так уж важ­но, что он ста­нет де­лать даль­ше, глав­ное - те­перь Альк был сво­боден и мог сам ре­шать, ку­да ид­ти и чем се­бя за­нять. Ройт Оль­гер ему боль­ше не указ, и во­об­ще он вряд ли еще раз уви­дит быв­ше­го "хо­зя­ина".
Как ни стран­но, пос­ледняя мысль нес­коль­ко ох­ла­дила его эй­фо­рию. Альк вне­зап­но по­нял, что ус­пел в ка­ком-то смыс­ле при­вязать­ся к Оль­ге­ру. По­рой тот раз­дра­жал его не­веро­ят­но, но, как ни кру­ти, ройт был единс­твен­ным че­лове­ком в этом ми­ре, ко­торо­му бы­ло ка­кое-то де­ло до Сви­ридо­ва. К то­му же, ес­ли вы­кинуть из го­ловы дво­рян­ские за­маш­ки рой­та, о нем вспо­мина­лось ис­клю­читель­но хо­рошее.
Вот ин­те­рес­но, кста­ти, ста­нет Оль­гер по­сылать за ним по­гоню, ког­да ста­нет яс­но, что его "слу­га" сбе­жал?.. На вся­кий слу­чай сле­дова­ло отой­ти как мож­но даль­ше от Бей­три, так что Альк шел поч­ти нес­коль­ко ча­сов, преж­де чем в пер­вый раз ос­та­новил­ся на при­вал. Но­ги у не­го ус­та­ли, а еще - хо­телось есть и пить, но рас­си­живать­ся у до­роги Альк не стал - зас­та­вил се­бя встать и ид­ти даль­ше. Мо­жет, ни­какой по­гони и не бу­дет, но все-та­ки лиш­няя ос­то­рож­ность еще ни­кому не нав­ре­дила.
Вок­руг, нас­коль­ко хва­тало глаз, тя­нулись сжа­тые кресть­яна­ми по­ля, как рам­кой, об­ве­ден­ные тем­ной по­лос­кой ле­са. Жилья вид­но не бы­ло, а лю­ди по­пада­лись очень ред­ко, да и те не про­яв­ля­ли к Аль­ку ни­како­го ин­те­реса. Ра­дуж­ное нас­тро­ение Сви­ридо­ва ма­ло по­малу на­чало сме­нять­ся ощу­щени­ем смут­ной тре­воги. Он ушел из Бей­три без еды и де­нег, да­же без пла­ща, в ко­торый мож­но бу­дет за­вер­нуть­ся ночью. Альк ска­зал се­бе, что это ни­чего, и что он неп­ре­мен­но что-ни­будь при­дума­ет - но поч­ти сра­зу же бо­лез­ненно по­мор­щился, при­пом­нив, к че­му при­вела его по­пыт­ка "что-ни­будь при­думать" в прош­лый раз.
День тя­нул­ся доль­ше, чем лю­бой дру­гой на па­мяти Сви­ридо­ва, но под ко­нец все-та­ки на­чало смер­кать­ся - как-то уди­витель­но стре­митель­но и жут­ко­вато.
Но­ги гу­дели от ус­та­лос­ти, а во рту со­вер­шенно пе­ресох­ло. В на­чале днев­но­го пу­тешес­твия Альк был так без­за­бот­но счас­тлив, что да­же пел - а те­перь по­жалел, что не дер­жал рот на зам­ке, пос­коль­ку на зу­бах скри­пела пыль. Сви­ридов сел на край ов­ра­га пря­мо у до­роги и за­думал­ся. Мыс­ли бы­ли со­вер­шенно бес­прос­ветны­ми - как буд­то бы тот че­ловек, ко­торый с та­ким ли­кова­ни­ем по­кинул Бей­три, был кем-то сов­сем дру­гим, чу­жим и со­вер­шенно не­понят­ным. Хо­рошо, до­пус­тим, он бу­дет ид­ти до но­чи, но так и не встре­тит ни толь­ко ка­кого-ни­будь че­лове­чес­ко­го жилья, но да­же сто­га се­на, в ко­торое мож­но бы­ло бы за­рыть­ся. Что тог­да де­лать? Ид­ти даль­ше, сколь­ко хва­тит сил, или ло­жить­ся пря­мо на краю до­роги?..
Чем боль­ше Альк раз­мышлял об этом, тем яс­нее по­нимал, что на­до воз­вра­щать­ся. Прав­да, ког­да Альк поп­ро­бовал пред­ста­вить, как от­ре­аги­ру­ет на его по­яв­ле­ние ройт Оль­гер, он поч­ти го­тов был от­ка­зать­ся от этой идеи. Но, в кон­це кон­цов, за­кон­чить свою жизнь в ка­кой-ни­будь ка­наве бы­ло ку­да неп­ри­ят­нее, чем иметь де­ло с рой­том, ко­торый, во вся­ком слу­чае, не ста­нет его уби­вать.
В глу­бине ду­ши Сви­ридо­ву хо­телось, что­бы все ула­дилось как бы са­мо со­бой. К при­меру, что­бы Оль­гер с Мар­ку­сом вне­зап­но по­яви­лись из-за по­воро­та, и не­об­хо­димость при­нимать ка­кое-то ре­шение от­па­ла бы са­ма со­бой. А по­том Аль­ка по­сети­ла мысль, от ко­торой все внут­ри обор­ва­лось. С че­го он во­об­ще ре­шил, что Оль­гер бу­дет тор­чать в трак­ти­ре, вы­жидая, по­ка бег­лый серв вер­нется? Альк ша­гал по про­селоч­ной до­роге це­лый день, а воз­вра­щение пот­ре­бу­ет и то­го боль­ше вре­мени - хо­тя бы по­тому, что он чу­довищ­но ус­тал, а ид­ти нуж­но бу­дет в тем­но­те. К то­му мо­мен­ту, ког­да он вер­нется в Бей­три, Хен­рик с Мар­ку­сом мо­гут дав­но уже про­дол­жить свое пу­тешес­твие в Во­ронью кре­пость.
Аль­ку ста­ло жут­ко. До сих пор он ис­хо­дил из мыс­ли, что ройт Оль­гер по­пыта­ет­ся его вер­нуть. Но, по­ложа ру­ку на сер­дце, за­чем Оль­ге­ру та­кие хло­поты?.. Ку­пит се­бе но­вого сер­ва вмес­то Аль­ка, вот и все. Дру­гой слу­га, во вся­ком слу­чае, не ста­нет пос­то­ян­но спо­рить с Оль­ге­ром и не уда­рит­ся в бе­га при пер­вой же воз­можнос­ти.
Альк сде­лал над со­бой уси­лие и встал. Мо­жет быть, ес­ли он пос­пе­шит, то все-та­ки зас­та­нет рой­та в Бей­три. Впро­чем, Альк поч­ти сра­зу об­на­ружил, что быс­тро ид­ти не смо­жет. От неп­ри­выч­ки к дол­гой ходь­бе но­ги на­тер­лись так, что каж­дый шаг ка­жет­ся пыт­кой. Прав­да, днем на­тер­тые мес­тны­ми са­пога­ми вол­ды­ри то­же бо­лели, но впол­не тер­пи­мо, а вот пос­ле от­ды­ха на­рывы раз­бо­лелись так, что пос­ле каж­до­го но­вого ша­га пе­ред гла­зами Сви­ридо­ва вспы­хива­ли зе­леные и алые кру­ги. Альк ко­вылял впе­ред, мыс­ленно прок­ли­ная все и вся - эш­ша­ри, собс­твен­ную глу­пость, го­род Бей­три, не име­ющий кре­пос­тных стен, и пы­точ­ные са­поги. Единс­твен­ное, о чем он ста­рал­ся не ду­мать - так это о том, что в эту са­мую ми­нуту Оль­гер мог спо­кой­но вы­ез­жать из Бей­три в про­тиво­полож­ном нап­равле­нии.
Альк ис­крен­не на­мере­вал­ся про­дол­жать ид­ти всю ночь, но си­лы кон­чи­лись нам­но­го рань­ше. Бы­ло уже сов­сем тем­но, ког­да он, на­конец, со­шел с до­роги и сва­лил­ся в жух­лую тра­ву. На зем­ле бы­ло хо­лод­но, а че­рез не­кото­рое вре­мя дол­жно бы­ло стать го­раз­до хо­лод­нее. Альк вя­ло по­думал, что к ут­ру на­вер­ня­ка под­хва­тит вос­па­ление лег­ких, но зас­та­вить се­бя встать уже не смог - толь­ко свер­нулся на зем­ле в ко­мочек, под­тя­нув ко­лени к жи­воту и об­хва­тив се­бя ру­ками. А по­том зас­нул.
Раз­бу­дил его чей-то влаж­ный и хо­лод­ный нос, ка­сав­ший­ся его ще­ки. Сви­ридов кон­вуль­сив­но дер­нулся, от­крыл гла­за - и чуть не за­орал, уви­дев над со­бой ог­ромную со­баку. Впро­чем, кри­чать ему сра­зу рас­хо­телось, по­тому что, сто­ило Сви­ридо­ву по­дать приз­на­ки жиз­ни, в гла­зах пса мгно­вен­но за­горе­лись злые огонь­ки. Сви­ридов раз­гля­дел ши­рокий ко­жаный ошей­ник и ус­пел об­ра­довать­ся мыс­ли, что эта со­бака - все же не ка­кая-ни­будь оди­чав­шая мес­тная пси­на, спо­соб­ная на­пасть на слу­чай­но­го про­хоже­го. Ес­ли на ней есть ошей­ник, зна­чит, где-ни­будь поб­ли­зос­ти дол­жен быть и хо­зя­ин - или же хо­зя­ева.
Со­бака под­ня­ла ог­ромную лох­ма­тую баш­ку и за­ла­яла, при этом, меж­ду про­чим, умуд­рившись нас­ту­пить на сжав­ше­гося на зем­ле Сви­ридо­ва но­гой. Альк с удо­воль­стви­ем из­ба­вил­ся бы от тя­желой ла­пы, упи­ра­ющей­ся ему в реб­ра, но ре­шил не дви­гать­ся и по­дож­дать, по­ка иду­щие вслед за со­бакой лю­ди, си­лу­эты ко­торых уже уга­дыва­лись на до­роге, са­ми от­зо­вут сво­его пса.
- Ну что там, То­рос?.. - спро­сил один из лю­дей. Низ­кий, ох­рипший го­лос зву­чал не осо­бен­но при­ят­но. Альк по­думал, что, по­жалуй, ра­но ра­ду­ет­ся - лю­ди, ко­торые бро­дят сре­ди но­чи по до­роге, мо­гут быть кем угод­но, в том чис­ле ка­кими-ни­будь про­ходим­ца­ми с боль­шой до­роги. Прав­да, у Сви­ридо­ва взять не­чего, но ма­ло ли, на что спо­соб­ны лю­ди по­доб­но­го сор­та...
От­вра­титель­ная пси­на меж­ду тем раз­гавка­лась еще силь­нее.
- Э, да у нас, ка­жет­ся, улов! - про­из­нес еще один го­лос с удив­ле­ни­ем.
Лю­ди приб­ли­зились к Сви­ридо­ву. Один из них, не об­ра­щая ни ма­лей­ше­го вни­мания на пса, наг­нулся, сгреб Сви­ридо­ва за ши­ворот и рыв­ком вздер­нул на но­ги. От нез­на­ком­ца неп­ри­ят­но пах­ло чес­но­ком.
- Спа­сибо, что отоз­ва­ли пса, - ска­зал Сви­ридов. И ед­ва не от­ку­сил се­бе язык, пос­коль­ку че­ловек не­мед­ленно вле­пил ему зат­ре­щину.
- Зах­лопни пасть! Го­ворить бу­дешь, ког­да те­бя спро­сят.
- По­годи, Ря­бой, - за­метил тот, что сто­ял ря­дом. - Мо­жет, он воль­ный.
В от­вет на это за­яв­ле­ние тре­тий из их ком­па­нии гром­ко зар­жал.
- Да как же, воль­ный! Ты пос­мотри на его ру­ку - он да­же брас­лет не снял... Сов­сем страх по­теря­ли - прет­ся пря­мо по до­роге, да еще и спать ло­жит­ся тут же, на обо­чине. А хо­чешь, у не­го са­мого спро­сим? Что, мо­локо­сос, ты бег­лый или нет?..
- Нет, - про­лепе­тал Сви­ридов. И тот­час же по­лучил еще один удар - на сей раз ку­лаком. Бо­ли Альк по­нача­лу поч­ти не по­чувс­тво­вал, а вот гу­ба на­чала быс­тро рас­пу­хать. Со­бака за­рыча­ла.
- Это я так, на про­бу, - со­об­щил чес­ночник на­зида­тель­но. - А бу­дешь врать - я те­бе все зу­бы по­выши­баю. Ну так что же? Ты ведь бег­лый, а?..
- Да, - быс­тро сог­ла­сил­ся Альк.
- От­ку­да?
- Из Ло­тара... То есть из Бей­три.
- Кто хо­зя­ин?
- Оль­гер. Хен­рик Оль­гер.
- Да пле­вать мне, как его зо­вут! - рык­нул чес­ночник. - Кто он сам, дурья твоя баш­ка? Тор­го­вец, фер­мер или кто-ни­будь из чис­той пуб­ли­ки?
- Он ройт, - зат­равлен­но про­бор­мо­тал Сви­ридов. По­сетив­шая его не­дав­но мысль, что эти лю­ди мог­ли ис­кать его по при­казу рой­та Оль­ге­ра, раз­ве­ялась как дым. По­хоже, его со­бесед­ник ни­ког­да не слы­шал это имя.
Ус­лы­шав о ти­туле Хен­ри­ка Оль­ге­ра, чес­ночник да­же не по­думал пре­ис­полнить­ся поч­те­ния - нап­ро­тив, гус­то сплю­нул се­бе под но­ги.
- Во­ен­ный, ста­ло быть. А зва­ние?
- К-ка­питан.
- Что за­пина­ешь­ся, соп­ля?! Вы­думы­ва­ешь?
Альк ста­ратель­но за­мотал го­ловой. Чес­ночник боль­но ткнул его под реб­ра.
- От­ве­чай сло­вами, ког­да с то­бой раз­го­вари­ва­ют! Та-ак... Ройт Оль­гер, зна­чит. Ка­питан. А де­нег у не­го, на­вер­ное, нем­но­го, раз уж он вмес­то при­лич­но­го слу­ги ку­пил те­бя?
Альк на­чал по­нимать, с кем его уго­раз­ди­ло стол­кнуть­ся. Эта тро­ица охо­тилась на бег­лых сер­вов, Оль­гер как-то раз рас­ска­зывал ему о та­ких лю­дях. Хен­рик го­ворил, что пой­ман­ных ра­бов они обыч­но ли­бо про­да­ют на руд­ни­ки, ли­бо воз­вра­ща­ют преж­не­му хо­зя­ину за вы­куп - ра­зуме­ет­ся, ес­ли тот по­жела­ет та­кой вы­куп зап­ла­тить. Альк от­ча­ян­но ис­кал ка­кой-то вы­ход из соз­давше­гося по­ложе­ния, но бы­ло оче­вид­но, что в оди­ноч­ку ему с эти­ми тре­мя не сла­дить. И еще. Ес­ли он ска­жет, что ройт Оль­гер бе­ден, то они не ста­нут тра­тить вре­мя и та­щить его об­ратно в Бей­три - про­дадут пер­вым же встреч­ным пе­рекуп­щи­кам, как бег­ло­го, и вся не­дол­га.
- Ройт - бо­гатый че­ловек, - ре­шитель­но от­ве­тил Альк.
- Ну что... по­хоже, на­до воз­вра­щать­ся, - ска­зал тот, ко­торый пы­тал­ся одер­ги­вать Ря­бого.
- На­до или нет - это как пос­мотреть. Тас­кать­ся взад-впе­ред из-за од­но­го соп­ля­ка - пус­тое де­ло. Этот офи­цер, его хо­зя­ин, боль­ше пя­ти син­кле­ров не даст.
- Так за не­го ты и на при­ис­ках боль­ше две­над­ца­ти не вы­ручишь, - бур­кнул на это пер­вый. - Сра­зу вид­но, что ра­бот­ник из не­го ник­чемный. Бе­лоруч­ка.
Тем не ме­нее, нас­та­ивать на том, что­бы вес­ти до­бычу в Бей­три, он яв­но не со­бирал­ся. Альк по­чувс­тво­вал, что зем­ля уп­лы­ва­ет у не­го из-под са­пог - хо­тя, воз­можно, де­ло бы­ло в том, что один из лов­цов за бег­лы­ми по-преж­не­му дер­жал его за ши­ворот, а рос­том он был ку­да вы­ше са­мого Сви­ридо­ва.
- Ройт Оль­гер даст вам боль­ше!.. - вы­палил Альк. И не­мед­ля по­лучил еще од­ну по­щечи­ну.
- Те­бе что бы­ло ска­зано? По­ка к те­бе не об­ра­ща­ют­ся - мол­чать!
Но в срав­не­нии с ма­ячив­шей пе­ред ним пер­спек­ти­вой ока­зать­ся у ка­кого-ни­будь пе­рекуп­щи­ка пин­ки и зу­боты­чины пу­гали ма­ло, так что Альк и не по­думал вы­пол­нять рас­по­ряже­ние чес­ночни­ка.
- Я го­ворю, ройт Оль­гер даст вам столь­ко, сколь­ко за­хоти­те! Толь­ко от­ве­дите ме­ня в Бей­три.
О том, что ска­зал бы сам ройт, ес­ли бы слы­шал его обе­щания, Альк пред­по­чел по­ка не ду­мать.
Чес­ночник удив­ленно ус­та­вил­ся на Сви­ридо­ва, а по­том нас­мешли­во ос­кла­бил­ся.
- Впер­вые ви­жу сер­ва, ко­торый так рвет­ся воз­вра­тить­ся к преж­не­му хо­зя­ину! Что ж ты тог­да сбе­жал?
Альк не на­шел­ся, что от­ве­тить. Прав­да, ког­да тро­ица пе­рег­ля­нулась и до­воль­но гнус­но зар­жа­ла, у Аль­ка воз­никло стран­ное впе­чат­ле­ние, что они по­теша­ют­ся не над его бес­смыс­ленным по­бегом, а над чем-то еще, по­нят­ным толь­ко им, но не Сви­ридо­ву. Впро­чем, сей­час это ка­залось су­щей ме­лочью. Ку­да важ­нее бы­ло то, что его пе­рес­та­ли бить - во вся­ком слу­чае, по­ка.
- Ну лад­но, пар­ни, сей­час вста­нем на при­вал, а с ут­ра дви­нем в Бей­три... - ре­шил на­конец Ря­бой. - А это­го свя­жите, а то как бы ночью не уд­рал.
- От То­роса не уде­рет, - зев­нул вто­рой.
На при­вал охот­ни­ки за бег­лы­ми ра­бами вста­ли быс­тро - без тру­да наш­ли под­хо­дящее для ноч­ле­га мес­то, лов­ко раз­ве­ли кос­тер и так же лов­ко свя­зали Сви­ридо­ву ру­ки и но­ги. Ря­дом с Аль­ком по­ложи­ли То­роса - от ко­беля не­выно­симо пах­ло мок­рой пси­ной, а еще он на­чинал ры­чать, сто­ило Аль­ку хоть нем­но­го ше­вель­нуть­ся. Нес­мотря на это, Альк зас­нул до­воль­но быс­тро - и, про­вали­ва­ясь в сон, еще ус­пел ус­лы­шать стран­ное за­меча­ние:
- На­де­юсь, ты хоть ро­жу ему не по­пор­тил. А то вмес­то вы­купа нам бу­дет шиш на пос­тном мас­ле.
Альк еще ус­пел спро­сить се­бя, по­чему этот бан­дит, яв­но не це­ремо­нив­ший­ся со сво­им то­варом, вдруг на­чал за­ботить­ся о сос­то­янии его фи­зи­оно­мии, но внят­но­го от­ве­та не на­шел и зад­ре­мал. Ему прис­ни­лось, что ройт Оль­гер вы­ехал из Бей­три, по­чему-то ос­та­вив в трак­ти­ре Ке­деша. Мар­кус рав­но­душ­но смот­рел на то, как чес­ночни­ки уво­дят Аль­ка, а ког­да Сви­ридов зак­ри­чал, уп­ра­шивая не бро­сать его в по­доб­ном по­ложе­нии, и вов­се по­вер­нулся к ним спи­ной. Дру­гие сны бы­ли ни­чуть не луч­ше, но, по счастью, их Сви­ридов уже не за­пом­нил.

Оль­гер был прос­то вне се­бя. Сви­ридов как сквозь зем­лю про­валил­ся. Хо­зя­ин трак­ти­ра клял­ся, что вче­ра па­рень спус­тился вниз, плот­но по­зав­тра­кал, а по­том по­тихонь­ку вы­шел за во­рота. И с тех пор боль­ше не по­яв­лялся. Это мог­ло оз­на­чать все что угод­но. Ли­бо Альк сбе­жал - что в его по­ложе­нии бы­ло бы вер­хом глу­пос­ти - ли­бо он заб­лу­дил­ся и по­пал в бе­ду. Во­об­ра­жение ус­лужли­во под­ска­зыва­ло Оль­ге­ру де­сят­ки неп­ри­ят­ностей, под­сте­регав­ших в чу­жом го­роде не­ос­то­рож­но­го ино­миря­нина. Ес­ли сна­чала Хен­рик злил­ся, то до­воль­но ско­ро ох­ва­тив­шая его тре­вога вы­тес­ни­ла все про­чие чувс­тва. При­чем, су­дя по неп­рикры­тому со­чувс­твию во взгля­де Мар­ку­са, скрыть свое бес­по­кой­ство ему уда­валось пло­хо.
Они уже про­были в Бей­три доль­ше, чем пла­ниро­вали, но так­тичный пи­сарь до сих пор не за­ик­нулся об отъ­ез­де. Ве­ро­ят­но, он, как и сам Хен­рик, по­лагал, что Год­вин не оби­дит­ся на них за па­ру дней за­дер­жки. Еще силь­нее ройт был бла­года­рен Мар­ку­су за то, что тот не лез к не­му с расс­про­сами. Оль­гер не пред­став­лял, как стал бы объ­яс­нять, по­чему нуж­но пре­рывать их пу­тешес­твие из-за та­кой ма­лоз­на­читель­ной при­чины, как из­чезно­вение ка­кого-то слу­ги. Вче­ра ройт Оль­гер про­из­вел не­об­хо­димые расс­про­сы, и уз­нал, что Аль­ка ви­дели иду­щим по про­селоч­ной до­роге в про­тиво­полож­ную от Бей­три сто­рону. Зна­чит, нес­час­тный слу­чай ис­клю­чал­ся. Это в са­мом де­ле был по­бег. Па­радок­саль­ным об­ра­зом Оль­гер нем­но­го ус­по­ко­ил­ся, по­няв, что с пар­нем по­ка не слу­чилось ни­чего пло­хого.
Хен­рик мыс­ленно ска­зал се­бе, что са­мым луч­шим, что он мог бы сде­лать в та­кой си­ту­ации, это мах­нуть на все ру­кой и пре­дос­та­вить Аль­ку спол­на нас­ла­дить­ся пло­дами сво­его по­бега. Мысль бы­ла за­ман­чи­вой - вот толь­ко Оль­гер очень чет­ко по­нимал, что ни­чего по­доб­но­го не сде­ла­ет. На­вер­ное, Най­тан был ты­сячу раз прав, ког­да об­ви­нял его в сла­боха­рак­тернос­ти. Как бы ве­селил­ся млад­ший брат, ес­ли бы уви­дел, как ройт Оль­гер мес­та се­бе не на­ходит из-за со­вер­шенно пос­то­рон­не­го маль­чиш­ки-сер­ва!..
Впро­чем, Альк не был сов­сем уж "пос­то­рон­ним". Ког­да-то у Хен­ри­ка Оль­ге­ра бы­ли друзья, но прош­ло уже мно­го лет с тех пор, как Оль­гер с кем-то го­ворил на­чис­то­ту. А по­том по­явил­ся Альк, и Оль­гер не­ожи­дан­но пой­мал се­бя на том, что го­ворит с ино­миря­нином о том, о чем не со­бирал­ся го­ворить ни с кем и ни­ког­да. Год­вин на­вер­ня­ка ска­зал бы, что к трид­ца­ти шес­ти го­дам "Ан­ри" прос­то на­чал схо­дить с ума от оди­ночес­тва, а Альк тут со­вер­шенно ни при чем - на его мес­те мог бы ока­зать­ся кто угод­но. Но сам Хен­рик по­лагал ина­че.
Так что ему ос­та­валось толь­ко наз­на­чить за бег­ло­го слу­гу наг­ра­ду, снаб­дить внеш­ни­ми при­мета­ми Сви­ридо­ва все го­род­ские пат­ру­ли, а даль­ше - даль­ше сох­ра­нять ви­димость рав­но­душия, а про се­бя ски­петь зу­бами. Альк, бол­ван!.. На­шел же вре­мя для то­го, что­бы уда­рить­ся в бе­га.
Убью, - с ус­та­лым раз­дра­жени­ем ду­мал ройт Оль­гер. Пусть толь­ко этот иди­от най­дет­ся. И же­латель­но - жи­вым и нев­ре­димым.
К по­луд­ню вто­рого дня кто-то пос­ту­чал в дверь их ком­на­ты, и Хен­рик мрач­но бур­кнул:
- Ну, че­го еще?..
В ком­на­ту заг­ля­нул слу­га.
- Ройт Оль­гер, там вни­зу нес­коль­ко че­ловек... лов­цы из мес­тной крип­тии. Они хо­тят вас ви­деть. Го­ворят, при­вели бег­ло­го. Про­водить их на­верх?
Оль­гер прос­ветлел ли­цом. Ка­жет­ся, па­рень все-та­ки на­шел­ся.
- Ве­ди, - ко­рот­ко ве­лел он слу­ге.
- Поз­воль­те вас поз­дра­вить, ройт, - нег­ромко ска­зал Мар­кус Ке­деш, ког­да дверь зак­ры­лась. Оль­гер чуть за­мет­но пок­ри­вил­ся, но все-та­ки веж­ли­во кив­нул.
Лов­цы из крип­тии вва­лились в ком­на­ту все вмес­те, не ос­та­вив во дво­ре да­же свою со­баку. Ройт по­думал, что дру­гому гос­тю со­дер­жа­тель пос­то­яло­го дво­ра ни­ког­да в жиз­ни не поз­во­лил бы под­нять­ся на жи­лой этаж с ог­ромным и не слиш­ком чис­тым ко­белем, но охот­ни­ками за бег­лы­ми ра­бами спо­рить яв­но не ре­шались. Оль­гер кри­во ус­мехнул­ся. Крип­тию он силь­но не­долюб­ли­вал - не столь­ко за их род за­нятий, сколь­ко за то, что в нее шли, как пра­вило, отъ­яв­ленные не­годяи, быв­шие ни­чем не луч­ше ка­тор­жни­ков, ко­торых им при­ходи­лось ло­вить. Впро­чем, лю­ди дру­гого сор­та с та­ким де­лом поп­росту не сов­ла­дали бы. Бег­лым сер­вам ча­ще все­го уже не­чего те­рять, и че­лове­чес­кая жизнь - чу­жая и своя - сто­ит для них не­доро­го. Альк в дан­ном слу­чае, ско­рее, ис­клю­чение. Ос­та­валось на­де­ять­ся, что чле­ны крип­тии в этом ра­зоб­ра­лись и обош­лись со сво­им плен­ни­ком без обыч­ной для них жес­то­кос­ти.
Ройт Оль­гер ог­ля­дел "про­пажу" с прис­таль­ным вни­мани­ем. Пар­нишка по­худел, выг­ля­дел гряз­ным и до­воль­но-та­ки жал­ким, но, по­хоже, в ос­таль­ном ни­чего страш­но­го с ним не слу­чилось. Нас­тро­ение у рой­та под­ня­лось.
- Мы со­бира­лись про­дать его в ту же штоль­ню, ку­да сво­зим ос­таль­ных, - рас­ска­зывал охот­ник с изу­родо­ван­ным ос­пи­нами ли­цом, пе­река­тывая за ще­кой ко­мок же­ватель­но­го та­бака. - Но ваш па­рень дал по­нять, что вы зап­ла­тите за не­го боль­шой вы­куп.
Оль­гер вы­рази­тель­но при­под­нял бро­ви.
- Вот, зна­чит, как он вам все рас­пи­сал?.. А я бы не ска­зал, что этот юно­ша был мне осо­бен­но по­лезен, - ска­зал ройт нас­мешли­во.
Ря­бой на­бычил­ся.
- Ес­ли ока­жет­ся, что мы заз­ря сде­лали лиш­ний крюк, что­бы с ва­ми по­гово­рить, то я это­му лжи­вому га­дены­шу все кос­ти по­ломаю. Все рав­но на руд­ни­ке за не­го мно­го не да­дут.
Ройт Оль­гер скрес­тил ру­ки на гру­ди.
- Вы что, раз­жа­лобить ме­ня пы­та­етесь?.. Че­лове­ку ва­шей про­фес­сии, ми­лей­ший, это да­же как-то не к ли­цу.
Два ос­таль­ных лов­ца пе­рег­ля­нулись с вы­раже­ни­ем "пла­кали на­ши де­неж­ки". Ря­бой взгля­нул на Хен­ри­ка и уточ­нил:
- Ста­ло быть, так: маль­чиш­ка вам не ну­жен, и пла­тить за не­го вы не бу­дете?
Ройт по­косил­ся на за­жато­го меж­ду дву­мя лов­ца­ми Аль­ка. Тот сто­ял, низ­ко опус­тив го­лову, и на про­тяже­нии все­го раз­го­вора то и де­ло шмы­гал но­сом. На Оль­ге­ра он боль­ше ни ра­зу не смот­рел. Вот ин­те­рес­но, до не­го все-та­ки что-ни­будь дош­ло? - по­думал ройт. И тут же мыс­ленно вздох­нул - до это­го дой­дет, по­жалуй...
- Сколь­ко вы хо­тите? - спро­сил Хен­рик су­хо.
- Двад­цать син­кле­ров, - рис­кнул ло­вец.
- Это смеш­но.
- Сем­надцать.
- Нет.
- Тог­да пят­надцать, - пред­ло­жил Ря­бой. И уг­ро­жа­юще пре­дуп­ре­дил - Это пос­ледняя це­на. Сбав­лять не бу­ду.
- И не на­до, - хо­лод­но от­ве­тил ройт. - Дол­жно быть, это его нас­то­ящая це­на. Во вся­ком слу­чае, в прош­лый раз я по­купал его за столь­ко же.
Еще нес­коль­ко дней на­зад ино­миря­нин точ­но встал бы на ды­бы ус­лы­шав что-то в этом ро­де, но сей­час он толь­ко ни­же све­сил го­лову. Ройт кри­во ус­мехнул­ся. Су­дя по не­кото­рым ого­вор­кам глав­но­го лов­ца и в осо­бен­ности по то­му, что Альк был дос­тавлен к не­му в том же ви­де, в ка­ком его из­ло­вили - не из­би­тым и не по­кале­чен­ным, - бес­хитрос­тная тро­ица ре­шила, что смаз­ли­вый па­ренек поль­зо­вал­ся со­вер­шенно ис­клю­читель­ным рас­по­ложе­ни­ем сво­его гос­по­дина. Хо­рошо, что вся эта ис­то­рия про­изош­ла не в Ло­таре, а то приш­лось бы весь ос­та­ток жиз­ни при­выкать к до­воль­но ин­те­рес­ной ре­пута­ции.
Про­дол­жая ус­ме­хать­ся уг­лом рта, ройт от­счи­тал на уг­ло­вом сто­ле зап­ро­шен­ную сум­му.
- Раз­вя­жите, - при­казал ло­вец, дваж­ды пе­рес­чи­тав мо­неты. Его спут­ни­ки быс­тро рас­пу­тали ве­рев­ку, стя­гивав­шую ру­ки Аль­ка. Тот мгно­вен­но на­чал рас­ти­рать за­пястья, ста­ратель­но прит­во­ря­ясь, что пол­ностью за­нят этим де­лом и не за­меча­ет ни­чего вок­руг. Встре­чать­ся взгля­дом с Оль­ге­ром ему оп­ре­делен­но не хо­телось. "Не­уже­ли стыд­но ста­ло?.." - вос­хи­тил­ся Хен­рик про се­бя.
Ког­да омер­зи­тель­ная тро­ица на­конец уда­лилась, Оль­гер по­дошел поч­ти вплот­ную к бег­ле­цу и, взяв его за под­бо­родок, вы­нудил все-та­ки под­нять го­лову.
- Ну что?.. Нас­ла­дил­ся сво­бодой? - спро­сил Хен­рик. Проз­ву­чало это ку­да мяг­че, чем хо­телось Оль­ге­ру. Нес­коль­ко ча­сов на­зад ройт был уве­рен, что, ес­ли бы Альк ка­ким-то чу­дом ока­зал­ся здесь, он пер­вым де­лом за­катил бы наг­ло­му ино­миря­нину зат­ре­щину. Но, по боль­шо­му сче­ту, бес­толко­вого маль­чиш­ку бы­ло да­же жаль.
- Я од­но­го не по­нимаю, - ска­зал ройт поч­ти за­дум­чи­во. - Ес­ли уж ты ре­шил бе­жать, по­чему не соб­рал се­бе че­го-ни­будь в до­рогу? Не хо­тел одал­жи­вать­ся за мой счет? Так мог бы не стес­нять­ся, пра­во сло­во.
Альк про­дол­жал крас­неть, хо­тя это ка­залось поч­ти не­воз­можным.
- Ройт Оль­гер, все сов­сем не так, как вы по­дума­ли...
- Серь­ез­но?
- Я да­же не со­бирал­ся убе­гать.
- Весь­ма ре­шитель­ное за­яв­ле­ние для че­лове­ка, ко­торый сна­чала ис­че­за­ет на два дня, а по­том по­яв­ля­ет­ся в ком­па­нии лов­цов из мес­тной крип­тии. И во­об­ще, сто­ило мне взять­ся за ро­зыс­ки, как на ме­ня со всех сто­рон по­сыпа­лись рас­ска­зы, как те­бя ви­дели то в пред­местье, то за го­родом.
- Вы ме­ня ис­ка­ли? - встре­пенул­ся Альк. Ройт ус­мехнул­ся.
- Те­бя это удив­ля­ет?.. Ме­ня, ес­ли чес­тно, то­же. До сих пор не по­нимаю, по­чему не бро­сил все как есть. Ну лад­но. Ес­ли я пра­виль­но те­бя по­нял, убе­жать ты не пы­тал­ся. Что тог­да слу­чилось?..
Альк слег­ка за­мял­ся, объ­яс­няя, по­чему он ушел с пос­то­яло­го дво­ра, но даль­ше ис­то­рия пош­ла до­воль­но глад­ко. Хен­рик слу­шал и ки­вал. Он сра­зу же по­верил в то, что па­рень прос­то заб­лу­дил­ся, наб­лю­дая за эш­ша­ри - хо­тя бы­ло не­понят­но, за­чем он за ни­ми по­тащил­ся. А вот даль­ше Альк на­чал тем­нить. Из Бей­три он, ви­дите ли, вы­шел не­ча­ян­но, но по­вер­нуть об­ратно не до­думал­ся. То есть до­думал­ся, но не су­мел, пос­коль­ку, как наз­ло, стол­кнул­ся с мес­тной крип­ти­ей. Даль­ше, ес­ли ве­рить Аль­ку, он от­си­живал­ся в ка­ком-то ов­ра­ге, на­де­ясь, что охот­ни­ки уй­дут, выб­рался толь­ко ночью - а они все это вре­мя под­жи­дали его где-то ря­дом и схва­тили, ког­да он поп­ро­бовал дой­ти до Бей­три.
Оль­гер пе­ребил.
- Ну а по­том, нас­коль­ко я мо­гу су­дить, ты по­сулил им зо­лотые го­ры, ес­ли они при­ведут те­бя на­зад. Кста­ти, не при­поми­наю, что­бы я ког­да-то обе­щал пла­тить за те­бя вы­куп пос­ле каж­до­го по­бега.

...Пят­надца­ти син­кле­ров бы­ло, ко­неч­но, жаль, но черт бы с ни­ми. Ку­да боль­ше раз­дра­жали Оль­ге­ра вос­по­мина­ния о собс­твен­ных ме­тани­ях по го­роду, по­лубес­сонной но­чи и ду­рац­ком об­легче­нии, ко­торое он ис­пы­тал, ког­да уви­дел при­веден­но­го лов­ца­ми Аль­ка.
На­вер­ное, не на­до бы­ло столь­ко вре­мени мин­даль­ни­чать с ино­миря­нином. Ес­ли бы он с са­мого на­чала объ­яс­нил маль­чиш­ке, что к че­му, мно­гих проб­лем, ско­рее все­го, уда­лось бы из­бе­жать.
А мо­жет быть, и нет. Сам ле­ший но­гу сло­мит в том, что про­ис­хо­дит в го­лове у Аль­ка. Впол­не воз­можно, что та дурь, ко­торая обыч­но ле­чит­ся од­ной хо­рошей пор­кой, в слу­чае Сви­ридо­ва бы­ла врож­денной и не­ус­тра­нимой. Но, как бы там ни бы­ло, при­сутс­твие Мар­ку­са Ке­деша, пол­ностью пос­вя­щен­но­го в пос­ледние со­бытия, не ос­тавля­ло рой­ту вы­бора.
- Мей­стер Мар­кус, будь­те так лю­без­ны... про­води­те мо­лодо­го че­лове­ка на ко­нюш­ню и рас­по­ряди­тесь, что­бы его вы­поро­ли за не­удав­ший­ся по­бег.
Альк за­мет­но поб­леднел. Ройт был поч­ти го­тов к то­му, что он ус­тро­ит сце­ну вро­де той, ко­торая про­ис­хо­дила в Ло­таре, но Альк, хва­ла Соз­да­телю, мол­чал.
- ...А я по­ка пой­ду рас­по­ряжусь, что­бы нам при­гото­вили обед, - за­кон­чил ройт. - По­обе­да­ем и по­едем.
Мар­кус по­качал го­ловой.
- Ед­ва ли, ройт. Ва­шему пар­ню еще нуж­но бу­дет от­ле­жать­ся пос­ле пор­ки.
Ройт нах­му­рил­ся. Аль­ка, ко­неч­но, дав­но сле­дова­ло про­учить, но это уже слиш­ком.
- Вот что, мей­стер Мар­кус. Схо­дите-ка луч­ше вы к хо­зя­ину, а ос­таль­ным я зай­мусь сам, - ска­зал он пи­сарю.
- Как по­жела­ете. А что за­казать на обед?..
- Да что угод­но, - от­махнул­ся ройт. - Я до­веряю ва­шему вку­су.

Ког­да Мар­кус вы­шел, Хен­рик взял со сто­ла свой хлыст для вер­хо­вой ез­ды и тол­кнул Сви­ридо­ва к зас­те­лен­ной кро­вати.
- Ло­жись, - рас­по­рядил­ся он.
Боль­ше все­го Аль­ку хо­телось ска­зать "не на­до!". Но, во-пер­вых, да­же в его собс­твен­ных ушах это зву­чало жал­ко и по-дет­ски, а во-вто­рых, не при­ходи­лось сом­не­вать­ся, что ройт Оль­гер его не пос­лу­ша­ет. Сви­ридов с са­мого на­чала пред­став­лял, что ожи­да­ет его пос­ле воз­вра­щения, и да­же ус­пел ре­шить, что по срав­не­нию с гро­зив­шей ему пер­спек­ти­вой ока­зать­ся в рабс­тве у ка­кого-ни­будь мес­тно­го ско­та или по­пасть на руд­ни­ки это су­щая ме­лочь. Но все-та­ки сде­лать шаг впе­ред и лечь, тем са­мым сог­ла­ша­ясь с уни­зитель­ным на­каза­ни­ем, бы­ло вы­ше его сил. Ще­ки у Аль­ка по­лыха­ли. Он не дви­гал­ся с мес­та, гля­дя в пол. Точ­нее - на са­поги Хен­ри­ка Оль­ге­ра, по ко­торым ройт пох­ло­пывал хлыс­том.
Пос­ле ко­рот­кой па­узы Хен­рик с сом­не­ни­ем ска­зал:
- У ме­ня та­кое ощу­щение, что те­бя рань­ше ни­ког­да не би­ли. Это так?
- Мой отец всег­да счи­тал фи­зичес­кие на­каза­ния не­допус­ти­мыми, - с на­тугой отоз­вался Альк.
Хен­рик вздох­нул.
- У нас не при­нято го­ворить дур­но о чу­жих ро­дите­лях, но я все же ска­жу. Твой отец был не прав. Он не су­мел при­вить те­бе да­же эле­мен­тарно­го по­нятия о дис­ципли­не. А ху­же все­го то, что, ког­да ты что-ни­будь де­ла­ешь, ты со­вер­шенно не за­думы­ва­ешь­ся о пос­ледс­тви­ях.
Альк по­думал, что ройт го­ворит о выб­ро­шен­ных на ве­тер день­гах - как он от­лично знал, не­малень­ких. По приб­ли­зитель­ным под­сче­там Аль­ка, сум­ма в пят­надцать син­кле­ров дол­жна бы­ла сос­тавлять око­ло чет­верти всех де­нег, взя­тых Хен­ри­ком из до­ма. Альк не знал, как мож­но дать Хен­ри­ку Оль­ге­ру по­нять, как силь­но он жа­ле­ет о сво­ем пос­тупке, и при этом не зас­та­вить рой­та ду­мать, что Сви­ридов прос­то тру­сит.
- Прос­ти­те, ройт, - все-та­ки вы­давил из се­бя Альк. Ройт Оль­гер кри­во ус­мехнул­ся.
- Ты еще ска­жи, что боль­ше так не бу­дешь. Я ска­зал - ло­жись.
На этот раз Сви­ридов лег. А уни­зитель­нее все­го бы­ло то, что он пос­ту­пил так да­же не по­тому, что Оль­гер лег­ко мог его зас­та­вить. У не­го не бы­ло сил спо­рить с Оль­ге­ром, пос­коль­ку во мно­гом ройт был прав.
Альк под­тя­нул к се­бе по­душ­ку и ут­кнул­ся в нее го­ловой.
- Шта­ны, - под­ска­зал ройт.
"Пле­вать..." - по­думал про се­бя Сви­ридов и рыв­ком спус­тил шта­ны.
Боль от пер­во­го уда­ра ока­залась рез­кой и вне­зап­ной, слов­но его би­ли не по­лос­кой вы­делан­ной ко­жи, а же­лез­ным пру­том. Ми­нуту на­зад Альк был уве­рен, что не ста­нет уни­жать­ся и вы­дер­жит все, что с ним сде­ла­ют, в гор­дом мол­ча­нии, но эта ре­шимость по­шат­ну­лась поч­ти сра­зу. Вжав ли­цо в по­душ­ку, он кое-как вы­дер­жал еще нес­коль­ко уда­ров, но по­том бук­валь­но взвыл. Ко­неч­но, он и рань­ше знал, что это бу­дет боль­но - но что­бы нас­толь­ко?! Нравс­твен­ные тер­за­ния из-за то­го, что его лу­пят, как ка­кого-то соп­ли­вого маль­чиш­ку, от­сту­пили да­леко на зад­ний план.
- Хва­тит! - выр­ва­лось у Аль­ка. Но ройт Оль­гер, су­дя по все­му, при­дер­жи­вал­ся дру­гого мне­ния, пос­коль­ку да­же не по­думал прер­вать эк­зе­куцию.
- По­жалуй­ста, пе­рес­тань­те! Я уже все по­нял! - взмо­лил­ся Сви­ридов, окон­ча­тель­но мах­нув ру­кой на прин­ци­пы.
- Вот да­же как? И что ты "по­нял"? - спро­сил ройт.
Альк сбив­чи­во за­бор­мо­тал про свое обе­щание ни­куда не ухо­дить с пос­то­яло­го дво­ра и про пот­ра­чен­ные Оль­ге­ром пят­надцать син­кле­ров, но ройт не­тер­пе­ливо пе­ребил.
- По­ложим, вы­купать те­бя ме­ня ник­то не при­нуж­дал. Так что в рас­тра­те сво­их де­нег ви­новат толь­ко я сам. Но вот та тро­ица, ко­торая дос­та­вила те­бя сю­да, мог­ла про­дать те­бя на руд­ни­ки, где ты, с тво­им ха­рак­те­ром, не про­тянул бы да­же ме­сяца. Или для собс­твен­но­го раз­вле­чения пе­рело­мать те­бе все кос­ти. Или как-ни­будь ве­чером, на­пив­шись, оты­меть по оче­реди. И что са­мое пар­ши­вое, об этом я те­бя уже пре­дуп­реждал. Я ду­мал, что дос­та­точ­но рас­ска­зывал те­бе про этот мир - но, по­хоже, раз­го­воры на те­бя не дей­ству­ют. Не так ли?..
Су­дя по все­му, воп­рос был ри­тори­чес­ким, пос­коль­ку ройт, не до­жида­ясь от­ве­та, сно­ва пус­тил в ход свой хлыст.
Ког­да ройт, на­конец, поз­во­лил ему встать, Альк был бли­зок к то­му, что­бы са­мым по­зор­ным об­ра­зом раз­ре­веть­ся. Уце­лев­шей гор­дости ед­ва хва­тило на то, что­бы под­нять­ся, на­тянуть шта­ны и пос­ко­рее выб­рать­ся из ком­на­ты. Впро­чем, да­леко он не ушел, ос­та­новил­ся вни­зу лес­тни­цы, при­валив­шись к теп­лой сте­не пле­чом. О том, что ве­чером при­дет­ся сно­ва сесть в сед­ло, ду­малось с ужа­сом.
Альк по­разил­ся сам се­бе - не­уже­ли это он, со­ци­алист, сту­дент вто­рого кур­са Уни­вер­си­тета, всерь­ез раз­мышля­ет о том, как не­удоб­но бу­дет ехать вер­хом пос­ле пор­ки? В его прош­лой жиз­ни бы­ло при­нято счи­тать, что ни один нор­маль­ный че­ловек не смо­жет жить пос­ле то­го, как его под­вер­гли та­кому уни­зитель­но­му на­каза­нию. По этой ло­гике, пос­ле слу­чив­ше­гося на­вер­ху Сви­ридо­ву бы сле­дова­ло пой­ти на ко­нюш­ню и по­весить­ся. Но сей­час это по­чему-то выг­ля­дело фор­менным иди­отиз­мом.
Альк не знал, сколь­ко он прос­то­ял под лес­тни­цей - мо­жет быть, все­го нес­коль­ко ми­нут, а мо­жет, пол­ча­са. По­том на­вер­ху от­кры­лась дверь, и ройт пот­ре­бовал под­нять­ся. Альк пос­ле­довал при­казу не­охот­но - он не очень пред­став­лял се­бе, как те­перь смот­реть Оль­ге­ру в гла­за. Впро­чем, Хен­рик вел се­бя так, как буд­то ни­чего осо­бен­но­го не слу­чилось.
Уви­дев нак­ры­тый стол, Альк по­думал бы­ло, что ройт поз­вал его прис­лу­живать за обе­дом, но тот дер­нул под­бо­род­ком.
- Са­дись и ешь. Нет вре­мени на це­ремо­нии.
Сви­ридов мрач­но ус­та­вил­ся на рой­та. Прав­да, он ни­чего не ел со вче­раш­не­го ут­ра, и жи­вот под­ве­ло от од­но­го за­паха при­готов­ленных на кух­не блюд, но сесть за один стол с че­лове­ком, ко­торый... нет, это и вправ­ду бы­ло уже слиш­ком!
- Спа­сибо, я не го­лоден, - от­ве­тил Альк ле­дяным то­ном.
Тем­ные гла­за Хен­ри­ка Оль­ге­ра су­зились.
- Или я со­вер­шенно ни­чего не по­нимаю, или у лов­цов не при­нято кор­мить свою до­бычу, - ска­зал он.
Альк уп­ря­мо вздер­нул под­бо­родок.
- Сядь, - при­казал ройт. Сви­ридо­ву по­каза­лось, что го­лос у не­го упал на це­лую ок­та­ву, сде­лав­шись по­хожим на приг­лу­шен­ный рык. По­няв, что спо­рить бес­по­лез­но, Альк сел на стул (ощу­щения бы­ли не из при­ят­ных) и прид­ви­нул к се­бе мис­ку с су­пом.

Обед про­ходил в пол­ном мол­ча­нии. На­дутый вид си­дев­ше­го нап­ро­тив рой­та Аль­ка был впол­не по­нятен, но при этом все рав­но не­объ­яс­ни­мо раз­дра­жал. Мар­кус ак­ку­рат­но ре­зал вет­чи­ну, гля­дя толь­ко в свою та­рел­ку, но, по­хоже, то­же ощу­щал по­вис­шее в ком­на­те нап­ря­жение.
- Вы с рой­том Год­ви­ном еще встре­чались пос­ле кор­пу­са? - спро­сил он не­ожи­дан­но.
- Все­го нес­коль­ко раз, - от­ве­тил Оль­гер, бла­годар­ный Мар­ку­су за то, что тот ре­шил раз­ря­дить об­ста­нов­ку. - Пер­вый раз в Крон­мо­ре, по­том в приг­ра­ничье, и пос­ледний раз - бук­валь­но за день до то­го, как бел­ги зах­ва­тили ме­ня в плен. Обыч­но у нас с Год­ви­ном бы­ло не слиш­ком мно­го вре­мени на раз­го­воры. Ес­ли на­ша встре­ча при­ходи­лась на та­кие ме­сяцы, ког­да в пред­горье бы­ло ти­хо, то мы ус­пе­вали по­бесе­довать о прош­лом и рас­пить па­ру бу­тылок. А бы­вало и ина­че - ког­да кто-ни­будь из нас прос­то оса­живал за­ляпан­ную грязью ло­шадь, ус­пе­вал ска­зать нес­коль­ко слов и уно­сил­ся даль­ше. В об­щем, я бы не ска­зал, что пос­ле вы­пус­ка из кор­пу­са мы с рой­том Год­ви­ном бы­ли та­кими уж близ­ки­ми друзь­ями. У нас прос­то не хва­тало вре­мени. А пос­ле это­го мы во­об­ще не ви­делись поч­ти шесть лет.
- Да? А у ме­ня сло­жилось впе­чат­ле­ние, что гос­по­дин пол­ковник счи­та­ет вас сво­им луч­шим дру­гом. Ког­да я слу­шал, как он го­ворит о вас, я с тру­дом пред­став­лял се­бе, как вы смо­жете слу­жить под его на­чалом. По­нима­ете, обыч­но все-та­ки пред­по­лага­ет­ся, что под­чи­нен­ный дол­жен приз­на­вать ес­ли не пре­вос­ходс­тво ко­ман­ди­ра, то, по край­ней ме­ре, его пра­во при­нимать ре­шения за всех. А в дан­ном слу­чае вы­ходит все на­обо­рот. Рой­ту Год­ви­ну ни­чего не сто­ило ска­зать о ка­ком-ни­будь де­ле - "Ну нет, мне в этом ни­ког­да не ра­зоб­рать­ся, го­лова не та. Вот был бы здесь Ан­ри, он бы ула­дил это ку­да луч­ше". Я не стал бы это пов­то­рять, но он ведь и при вас не­ред­ко го­ворил та­кие ве­щи, так что это не сек­рет. Ройт Год­вин не скры­вал, что всег­да ва­ми вос­хи­щал­ся.
На па­мяти Оль­ге­ра это бы­ла са­мая длин­ная ти­рада, ко­торую ког­да-ли­бо про­из­но­сил нем­но­гос­ловный пи­сарь. Хен­рик про­тив во­ли улыб­нулся.
- Ну, по­ложим, не всег­да... Пер­вое вре­мя пос­ле на­шего зна­комс­тва мы с Год­ви­ном тер­петь друг дру­га не мог­ли.
- Да что вы? - уди­вил­ся Мар­кус Ке­деш.
- Да. Но, приз­на­юсь - это бы­ла ис­клю­читель­но моя ви­на. В те дни я вел се­бя, как нас­то­ящий сноб.

Пер­вое вре­мя пос­ле пос­тупле­ния в ка­дет­ский кор­пус ему бы­ло не до то­го, что­бы об­ра­щать вни­мание на сво­их но­вых со­седей по ком­на­те. Он как раз по­лучил ко­рот­кое пись­мо из до­ма, в ко­тором со­об­ща­лось, что бо­лев­ший ли­хорад­кой Найт по­шел на поп­равку, как и боль­шинс­тво дру­гих боль­ных из их усадь­бы, а вот ма­ма за­боле­ла. Пись­мо на­писал их с бра­том мен­тор, мей­стер Жа­нэ. Об от­це в нем не бы­ло ни сло­ва, но Ан­ри и так прек­расно знал, как об­сто­ят де­ла. С са­мого на­чала эпи­демии отец поч­ти все вре­мя про­водил в сво­их ком­на­тах на­вер­ху - он очень ма­ло ин­те­ресо­вал­ся за­болев­ши­ми, сле­дя толь­ко за тем, что­бы ник­то из по­могав­ших в ла­заре­те слуг не имел дос­ту­па в гос­под­скую часть до­ма. Пос­тупки собс­твен­ной же­ны, лич­но уха­жива­ющей за боль­ны­ми в ла­заре­те, гла­ва по­местья счи­тал не­лепой и опас­ной блажью, но не пы­тал­ся вме­шивать­ся, так как в глу­бине ду­ши, дол­жно быть, по­нимал, что без ее уси­лий эпи­демия бы ох­ва­тила все по­местье. Ан­ри ни­ког­да осо­бен­но не ува­жал от­ца, но в дни пе­ред отъ­ез­дом в кор­пус он был го­тов его воз­не­нави­деть.
Пос­ле по­луче­ния пись­ма Ан­ри про­вел нес­коль­ко не­дель, слов­но в ту­мане. Толь­ко мысль о сво­ем дол­ге по­меша­ла ему взять в ко­нюш­не ло­шадь и вер­хом пом­чать­ся на­зад, до­мой, что­бы удос­то­верить­ся, что с ма­мой все бу­дет в по­ряд­ке. Прав­да, в тот мо­мент ему еще ка­залось, что са­мое худ­шее все-та­ки не про­изой­дет. Ан­ри бы­ло три­над­цать лет, и смерть еще ка­залась чем-то не­ре­аль­ным, не име­ющим пря­мого от­но­шения к не­му и его близ­ким. А по­том приш­ло еще од­но пись­мо. Ка­ким-то не­понят­ным об­ра­зом он до­гадал­ся о его со­дер­жа­нии еще до то­го, как про­читал его - в ту са­мую се­кун­ду, ког­да при­нял у слу­ги кон­верт. Но боль­ше все­го его по­рази­ло то, что ма­ма умер­ла уже дав­но - по су­ти, в те же дни, ког­да он по­лучил пер­вую но­вость о ее бо­лез­ни. Все эти дни, по­ка он так от­ча­ян­но же­лал, что­бы все обош­лось, она бы­ла уже мер­тва. Собс­твен­ные мыс­ли на этот счет за­пом­ни­лись ему до­воль­но пло­хо, а вот ощу­щение бес­смыс­леннос­ти и ка­кой-то разъ­еда­ющей нес­пра­вед­ли­вос­ти про­изо­шед­ше­го ос­та­лось очень чет­ким да­же мно­го лет спус­тя. Сло­вом, не­уди­витель­но, что к кон­цу пер­во­го ме­сяца обу­чения в ка­дет­ском кор­пу­се он с тру­дом мог при­пом­нить, как зо­вут со­седей по спаль­не. Дру­гие уче­ники их воз­раста при­писы­вали его зам­кну­тость вы­соко­мерию - это бы­ло не­уди­витель­но, ес­ли учесть, что Ан­ри при­над­ле­жал к од­ной из са­мых знат­ных в кор­пу­се фа­милий, а сос­то­яние его от­ца зна­читель­но пре­выша­ло те, ко­торы­ми мог­ли пох­вастать­ся семьи его со­кур­сни­ков. Это­го бы­ло бы впол­не дос­та­точ­но, что­бы ос­таль­ные его нев­злю­били, а Ан­ри, сам то­го не за­мечая, пос­то­ян­но под­ли­вал мас­ла в огонь. По­мимо стро­евых за­нятий и фех­то­вания, им по­лага­лось про­ходить не­кие об­щие дис­ципли­ны, вро­де ма­тема­тики, ис­то­рии Ин­са­ра и чис­то­писа­ния. По­лучив­ше­му прек­расное до­маш­нее об­ра­зова­ние Ан­ри его то­вари­щи ка­зались не­выно­симо ту­пыми. Воз­можно, ес­ли бы он не ощу­щал се­бя та­ким нес­час­тным, он лег­ко за­метил бы, что в по­дав­ля­ющем боль­шинс­тве слу­ча­ев де­ло бы­ло от­нюдь не в ту­пос­ти, а в не­дос­татке из­на­чаль­ных зна­ний, но он пос­то­ян­но чувс­тво­вал се­бя из­му­чен­ным и раз­дра­жен­ным и не ис­пы­тывал ни­какой нак­лоннос­ти про­яв­лять снис­хожде­ние к дру­гим. Так что, ес­ли его со­сед по спаль­не, Год­вин То­рис, пол­ча­са не мог ре­шить эле­мен­тарную за­дачу, Ан­ри со­вер­шенно не стес­нялся под­нять ру­ку и ску­ча­юще-неб­режным то­ном наз­вать пра­виль­ный от­вет - к вос­торгу мен­то­ра и бе­шенс­тву всех ос­таль­ных уче­ников. А пос­коль­ку его отец мог поз­во­лить се­бе на­нимать для сво­их сы­новей луч­ших нас­тавни­ков, то в фех­то­валь­ном за­ле он лег­ко от­би­вал нас­ко­ки Год­ви­на, же­ла­юще­го от­пла­тить "пар­ши­вому арис­токра­ту" за ис­пы­тан­ное в клас­се уни­жение. Сло­вом, Ан не за­мечал, как вос­ста­нав­ли­ва­ет про­тив се­бя ос­таль­ных ка­детов. Нап­ро­тив, Год­вин, не пе­рено­сив­ший од­но­кур­сни­ка, ма­ло по­малу стал ду­шой ком­па­нии. Не­кото­рые, вро­де не­уве­рен­но­го в се­бе Френ­ца Эй­вар­та по проз­ви­щу Дер­гунчик, по­тяну­лись к То­рису из-за то­го, что нуж­да­лись в его пок­ро­витель­стве, дру­гим, как Джу­ли­ану Лаю, прос­то им­по­ниро­вал от­кры­тый и жиз­не­радос­тный ха­рак­тер Год­ви­на. То­рису поч­ти ни­ког­да не из­ме­няло дру­желю­бие - за ис­клю­чени­ем мо­мен­тов, ког­да ему при­ходи­лось иметь де­ло с Ан­ри. Пос­ле нес­коль­ких стол­кно­вений од­но­кур­сник на­чал дей­ство­вать на Год­ви­на, как яр­кая тряп­ка на бы­ка.
Ка­тас­тро­фа раз­ра­зилась где-то в пер­вых чис­лах ок­тября. Ан­ри не­надол­го от­лу­чил­ся из ком­на­ты для за­нятий, а, вер­нувшись, ус­лы­шал за дверью об­сужде­ние, свя­зан­ное - как он вне­зап­но по­нял - с ним са­мим.
- Ин­те­рес­но, что он там все вре­мя пря­чет под бу­мага­ми. Вы ви­дели? Сто­ит нас­тавни­ку от­влечь­ся, как Ин­дюк сдви­га­ет кни­гу в сто­рону и та­ращит­ся на ка­кой-то лис­ток.
- Сей­час пос­мотрим, что у не­го там! - за­явил Год­вин, под­хо­дя к сто­лу.
Ан­ри рез­ко тол­кнул дверь клас­са. Он за­метил, как при его по­яв­ле­нии не­кото­рые из ка­детов как бы нев­зна­чай от­сту­пили к сво­им скамь­ям, и это ра­зоз­ли­ло его да­же боль­ше, чем Год­вин, с иди­от­ским ви­дом за­мер­ший пря­мо воз­ле его сто­ла. Ле­жав­шие на нем лис­ты и кни­ги бы­ли сдви­нуты, а об­тре­пав­ше­еся от мно­гих проч­те­ний пись­мо ока­залось у То­риса в ру­ке. Ан­ри по­чуди­лось, что от злос­ти все внут­ри сжа­лось в ту­гой, хо­лод­ный ком.
- Я ви­жу, вы поз­во­ля­ете се­бе тро­гать чу­жие ве­щи, - от­че­канил он.
В при­сутс­твии нас­тавни­ков ка­деты дол­жны бы­ли об­ра­щать­ся друг к дру­гу на "вы", но в спаль­не и гос­ти­ной это пра­вило обыч­но на­руша­лось, и да­же уче­ники из раз­ных воз­растов зап­росто об­ра­щались к со­бесед­ни­ку на "ты". Но от­чужде­ние, ко­торое ок­ру­жало Ан­ри со всех сто­рон, дик­то­вало свои пра­вила. Не же­лая приз­на­вать­ся, что мне­ние ка­ких-то пос­то­рон­них лю­дей мо­жет что-то для не­го зна­чить, Ан­ри от­ве­чал на неп­ри­язнь дру­гих ка­детов под­чер­кну­той хо­лод­ностью и бук­валь­ным сле­дова­ни­ем па­раг­ра­фам ус­та­ва. Это, ра­зуме­ет­ся, не при­бав­ля­ло ему по­пуляр­ности, но иног­да ока­зыва­лось на ру­ку. От ле­дяной офи­ци­аль­нос­ти его ма­нер ка­деты рас­те­рялись так, как буд­то их зас­тал на мес­те прес­тупле­ния кто-то из мен­то­ров.
Но по­том пер­вое оце­пене­ние прош­ло, и Год­вин пок­раснел от злос­ти - так он баг­ро­вел поч­ти всег­да, ког­да де­ло до­ходи­ло до от­кры­тых стол­кно­вений с его нед­ру­гом.
- По­ложи­те пись­мо на мес­то, То­рис, - хо­лод­но ска­зал Ан­ри. - И ни­ког­да боль­ше не смей­те под­хо­дить к мо­ему сто­лу в мое от­сутс­твие.
На­вер­ное, ес­ли бы он это­го не ска­зал, то ни­чего бы не про­изош­ло - и Год­ви­ну, и ос­таль­ным при­сутс­тву­ющим бы­ло впол­не оче­вид­но, что они не пра­вы, и раз­вя­зывать круп­ную ссо­ру ник­то из них не хо­тел. Но от­сту­пить пос­ле то­го, как с ним за­гово­рили в та­ком то­не, То­рис уже не мог.
- Для тво­его све­дения, Ин­дюшка, на за­няти­ях нуж­но слу­шать мен­то­ра, а не рас­смат­ри­вать ка­кую-то пос­то­рон­нюю бу­маж­ку. Мо­жет, ты рас­ска­жешь нам, что в ней та­кого ин­те­рес­но­го?.. Твой со­сед го­ворит, что у те­бя гла­за бук­валь­но стек­ле­не­ют, ког­да ты на нее пя­лишь­ся. Это, на­вер­ное, пись­мо тво­ей под­ружки?
Ка­деты зас­ме­ялись. Ан­ри по­чувс­тво­вал, что внут­ри все опус­ка­ет­ся, как буд­то бы он па­дал с боль­шой вы­соты. На­вер­ное, он силь­но поб­леднел, пос­коль­ку Год­вин счел его ре­ак­цию под­твержде­ни­ем сво­ей до­гад­ки.
- Ты не про­тив, ес­ли мы то­же по­чита­ем? - ух­мыль­нул­ся он.
- Брось, То­ри, это уже слиш­ком... - на­чал кто-то. Но Год­вин, что на­зыва­ет­ся, за­кусил уди­ла. Тем бо­лее, что, кро­ме нес­коль­ких ка­детов, пред­ла­га­ющих ос­та­вить эту сом­ни­тель­ную за­тею, наш­лись и те, кто под­держал идею То­ри вос­хи­щен­ным гу­лом. Год­вин вско­чил на ска­мей­ку, кар­тинно вып­ря­мил­ся и на­чал гром­ко и с вы­раже­ни­ем за­читы­вать пос­леднее пись­мо, по­лучен­ное Ан­ри из до­ма. На­чинал он па­тетич­ным то­ном, ко­торым обыч­но дек­ла­миру­ют сти­хи са­мые худ­шие ора­торы - в по­доб­ном ис­полне­нии да­же са­мый обыч­ный текст по­кажет­ся смеш­ным. Но уже пос­ле пер­вых стро­чек го­лос То­риса заз­ву­чал не­уве­рен­нее, а на сло­ве "умер­ла" про­сел сов­сем. В за­ле по­вис­ла гро­бовая ти­шина. Во­шед­ший в класс нас­тавник удив­ленно об­вел взгля­дом за­мер­ших ка­детов.
- Что тут у вас про­ис­хо­дит?.. То­рис, не­мед­ленно слезь­те с лав­ки. Эй­варт, до­ложи­те, кто от­сутс­тву­ет.
По­ка Френц Эй­варт ско­рого­вор­кой про­из­но­сил обыч­ное объ­яв­ле­ние, что весь их кор­пус при­сутс­тву­ет на за­нятии в пол­ном сос­та­ве, Ан­ри сто­ял на­вытяж­ку ря­дом со все­ми ос­таль­ны­ми и не­видя­ще смот­рел пе­ред со­бой. По­том, ког­да им раз­ре­шили сесть, он взял чис­тый лист, ко­торый ему во­об­ще-то по­лага­лось ис­поль­зо­вать для за­нятий по чис­то­писа­нию, отор­вал от не­го уз­кую по­лос­ку бу­маги и на­писал на ней "Пос­ле обе­да, в пар­ке под каш­та­нами. Возь­ми­те меч". По­том он ак­ку­рат­но сло­жил из бу­маж­ной лен­ты ма­лень­кий квад­ра­тик и, тол­кнув в пле­чо со­седа, су­нул ему за­пис­ку и крат­ко до­пол­нил "То­рису". От­вет при­шел па­ру ми­нут спус­тя и был, ска­зать по прав­де, со­вер­шенно не та­ким, ка­кого ожи­дал Ан­ри. На обо­роте его собс­твен­ной за­пис­ки бы­ли вы­веде­ны все­го три сло­ва: "Ни за что". Ан­ри ед­ва дож­дался, по­ка за­нятия за­кон­чатся, и в пер­вый раз за ме­сяц их нас­тавник ос­тался им со­вер­шенно не до­волен. За­то ког­да он вы­шел, Год­вин до­жидал­ся его в ко­ридо­ре. На сей раз - без не­из­менной сви­ты из Лая, Эй­вар­та и ос­таль­ных ка­детов. Преж­де, чем Ан­ри ус­пел что-то ска­зать, То­рис вы­палил:
- Прос­ти. Я ни­чего не знал.
- А че­го тут мож­но "не знать"? - про­цедил Ан­ри. - Или те­бе не объ­яс­ня­ли, что чи­тать чу­жие пись­ма - это ни­зость?
- Нет... то есть ты прав, ко­неч­но, - это бы­ло низ­ко. Толь­ко драть­ся нам ни­как нель­зя - за ду­эль сра­зу выш­вырнут из кор­пу­са.
Ан­ри с тру­дом удер­жался от ком­мента­рия, что об ис­клю­чении Год­вин мо­жет не вол­но­вать­ся - все рав­но фех­ту­ет он го­раз­до ху­же сво­его про­тив­ни­ка. Но это бы­ло бы ре­бячес­твом, по­это­му Ан­ри ска­зал сов­сем дру­гое.
- Ну и что ты пред­ла­га­ешь? Ждать до вы­пус­ка?
Год­вин дер­нул под­бо­род­ком.
- Ты не по­нима­ешь... Да­же ес­ли бы не ис­клю­чение, я все рав­но не стал бы с то­бой драть­ся. Я ведь в лю­бом слу­чае не прав. Я вел се­бя, как пол­ный иди­от. Прос­ти, по­жалуй­ста.
- По-тво­ему, дос­та­точ­но ска­зать "я пол­ный иди­от", что­бы все ста­ло хо­рошо? - скеп­ти­чес­ки спро­сил Ан­ри.
- Я прос­то хо­тел объ­яс­нить, что я не ста­ну с то­бой драть­ся. Но ес­ли за­хочешь дать мне в мор­ду, я пой­му.
- Да по­шел ты... не­охо­та ру­ки пач­кать, - бур­кнул Ан­ри и, обой­дя Год­ви­на, от­пра­вил­ся обе­дать. Ес­ли бы кто-ни­будь ска­зал Ан­ри, что это ма­лоп­ри­ят­ное про­ис­шес­твие раз и нав­сегда из­ме­нит его по­ложе­ние в кор­пу­се, то он, ско­рее все­го, во­об­ще не по­нял бы, о чем тол­ку­ет его со­бесед­ник. Его боль­ше ни­ког­да не на­зыва­ли Ин­дю­ком - ни за гла­за, ни, уж тем бо­лее, в ли­цо. О его пред­по­лага­емой над­меннос­ти то­же ник­то боль­ше не вспо­минал, за­то не­кото­рые со­кур­сни­ки, ко­торым пло­хо да­вались ис­числе­ния или от­дель­ные при­емы в фех­то­валь­ном за­ле, ста­ли об­ра­щать­ся к не­му за со­вета­ми. И сов­сем уж не­понят­но выш­ло, как он не­замет­но для дру­гих и са­мого се­бя во­шел в ком­па­нию, ку­да рань­ше вхо­дил Френц Эй­варт, Год­вин То­рис и Джу­ли­ан Лай.
Ска­зав Мар­ку­су Ке­дешу, что они не бы­ли та­кими уж близ­ки­ми друзь­ями, Оль­гер слег­ка пок­ри­вил ду­шой. В дей­стви­тель­нос­ти, хо­тя ви­делись они до­воль­но ред­ко, в дру­жес­ких чувс­твах Год­ви­на ройт Оль­гер ни­ког­да не сом­не­вал­ся. Впро­чем, в чувс­твах Год­ви­на не при­ходи­лось сом­не­вать­ся ни­кому - свое рас­по­ложе­ние, през­ре­ние и неп­ри­язнь школь­ный то­варищ Хен­ри­ка про­яв­лял с оди­нако­вой от­кры­тостью. Он был единс­твен­ным из­вес­тным Хен­ри­ку Оль­ге­ру че­лове­ком, ко­торо­го да­же его под­чи­нен­ные все вре­мя зва­ли "рой­том Год­ви­ном", а не фа­миль­ным име­нем "То­рис". Хен­ри­ка эта не­пос­редс­твен­ность при­тяги­вала и раз­дра­жала в од­но и то же вре­мя, точ­но так же, как его од­новре­мен­но вос­хи­щало и бе­сило не­побе­димое жиз­не­любие ста­рого дру­га. У то­го, кто наб­лю­дал за Год­ви­ном хо­тя бы нес­коль­ко ми­нут, не­воль­но соз­да­валось впе­чат­ле­ние, что Год­вин по­луча­ет удо­воль­ствие от жиз­ни в лю­бых ее про­яв­ле­ни­ях. Да­же от вы­мазан­ных грязью cапо­гов, но­чевок под от­кры­тым не­бом, скуд­ной ла­гер­ной еды и про­чих "пре­лес­тей" по­ход­ной жиз­ни. Оль­гер с детс­тва был спо­собен стис­нуть зу­бы и тер­петь лю­бые не­удобс­тва с по­доба­ющей муж­чи­не вы­дер­жкой, но пос­то­ян­но слы­шать ря­дом чей-то неп­ри­лич­но-гром­кий хо­хот и без­злоб­ные под­начки вре­мена­ми бы­ло вы­ше его сил.
Хо­тя сей­час, на­вер­ное, об­щес­тво Год­ви­на бы­ло имен­но тем, что ему тре­бова­лось. Ста­рый друг был прав - от сво­ей оди­нокой, ни к че­му не ус­трем­ленной жиз­ни Оль­гер на­чал пос­те­пен­но пок­ры­вать­ся пле­сенью.
- ...А по­чему ройт Год­вин пос­то­ян­но на­зыва­ет вас "Ан­ри"? - по­ин­те­ресо­вал­ся Мар­кус, с ин­те­ресом выс­лу­шав рас­сказ о ссо­ре в кор­пу­се.
- Ну, это ста­рая ис­то­рия, - мах­нул за­жатой в ру­ке вил­кой Оль­гер. - Ког­да мы с пол­ковни­ком учи­лись вмес­те, ме­ня так и зва­ли. А по­том, ког­да я кон­чил кор­пус и у­ехал слу­жить в приг­ра­ничье, ройт Се­верc, мой тог­дашний ко­ман­дир, взгля­нул на мой па­тент и по­сове­товал мне взять дру­гое имя. Моя нас­то­ящая фа­милия зву­чала слиш­ком арис­токра­тич­но для ок­ра­ин­но­го гар­ни­зона. На­чались бы пе­ресу­ды, по­чему я ока­зал­ся на гра­нице, а не в гвар­дии. И в лю­бом слу­чае, но­вые сос­лу­жив­цы ста­ли бы вос­при­нимать ме­ня, как выс­кочку. Я уже про­ходил это в ка­дет­ском кор­пу­се и не осо­бен­но хо­тел на­чинать все сна­чала, так что пред­ло­жение мо­его ко­ман­ди­ра по­каза­лось мне впол­не ра­зум­ным. Так что я наз­вался лей­те­нан­том Хен­ри­ком Оль­ге­ром и прис­ту­пил к не­сению сво­их обя­зан­ностей. О том, как ме­ня зо­вут на са­мом де­ле, знал толь­ко наш ка­питан. Я так при­вык к это­му име­ни, что иног­да мне са­мому ка­залось, что я стал ка­ким-то но­вым че­лове­ком. И мне это нра­вилось. А по­том, в свя­зи с не­кото­рыми лич­ны­ми об­сто­ятель­ства­ми, я пор­вал со сво­ей семь­ей, и пос­ле это­го стал Оль­ге­ром впол­не офи­ци­аль­но. К со­жале­нию, пол­ковник То­рис не счи­та­ет нуж­ным из­ме­нять свои при­выч­ки.
- Я бо­юсь по­казать­ся бес­так­тным, ройт, но вряд ли вам удас­тся сох­ра­нить свое ин­когни­то в Во­ронь­ей кре­пос­ти, где, кро­ме гос­по­дина пол­ковни­ка, бу­дет еще ройт Эй­варт, ко­торый, ес­ли я вер­но по­нял рой­та Год­ви­на, учил­ся с ва­ми вмес­те.
Ройт по­жал пле­чами.
- Ни­какой осо­бой тай­ны в том, как ме­ня зва­ли рань­ше, нет. Я сам не го­ворю об этом прос­то по­тому, что мое имя - это часть мо­его прош­ло­го, ко­торое я не хо­тел бы во­рошить.
- Тог­да прос­ти­те, ес­ли я ка­ким-то об­ра­зом...
Оль­гер по­качал го­ловой, по­казы­вая, что Мар­ку­су не за что про­сить про­щения. Про се­бя ройт по­думал, ка­кое уди­витель­ное со­чета­ние пред­став­ля­ют из се­бя Мар­кус и Альк. Вот уж во­ис­ти­ну две про­тиво­полож­ности. Мар­кус умен, бе­зуко­риз­ненно вос­пи­тан и очень сдер­жан, но при этом слег­ка скуч­но­ват в сво­ей бес­цвет­ной пра­виль­нос­ти, Альк, на­обо­рот - жи­вое воп­ло­щение неп­ред­ска­зу­емос­ти. Па­рень, кста­ти, пе­рес­тал изоб­ра­жать ос­кор­блен­ное дос­то­инс­тво, и, прит­во­ря­ясь, что он за­нят ис­клю­читель­но едой, яв­но прис­лу­шивал­ся к раз­го­вору сот­ра­пез­ни­ков. Ино­миря­нин во­об­ще про­яв­лял стран­ный ин­те­рес к то­му, что вспо­минал о сво­ем прош­лом ройт, будь то рас­ска­зы о по­беге из белг­ско­го пле­на, о во­ен­ной служ­бе или о его семье. И лад­но бы Сви­ридо­ва при этом ин­те­ресо­вали по­лез­ные ве­щи, свя­зан­ные с ми­ром, где ему при­дет­ся жить, так нет же. Все по­лез­ное в его рас­ска­зах па­рень всег­да про­пус­кал ми­мо ушей, за­то хо­рошо за­поми­нал ка­кие-то не­нуж­ные, ка­са­ющи­еся толь­ко са­мого Оль­ге­ра под­робнос­ти, и по­том вне­зап­но оша­раши­вал Хен­ри­ка вне­зап­ны­ми воп­ро­сами. "Это тот са­мый брат, ко­торый не счи­та­ет вас дос­та­точ­но серь­ез­ным че­лове­ком?.." - спро­сил он од­нажды в тот мо­мент, ког­да си­дев­ше­му в гос­ти­ной Оль­ге­ру уже да­леко не в пер­вый раз хо­телось выть от бес­прос­ветной, выц­ветшей от вре­мени тос­ки. На Хен­ри­ка это про­из­ве­ло та­кое впе­чат­ле­ние, слов­но кто-то вне­зап­но вып­леснул ему в ли­цо ста­кан во­ды. Вне­зап­но, но при этом очень от­рез­вля­юще. И да­же са­мо вре­мя в тот мо­мент как буд­то сде­лало ска­чок, из прош­ло­го вер­нувшись в нас­то­ящее.
По­жалуй, бы­ло да­же ин­те­рес­но, что за­пом­нится ино­миря­нину в его се­год­няшнем рас­ска­зе. Хо­тя Хен­рик уже на­чал по­нем­но­гу у­яс­нять ход мыс­лей сер­ва, он все-та­ки не ре­шил­ся бы сде­лать ка­кое-то оп­ре­делен­ное пред­по­ложе­ние. В оп­ре­делен­ном смыс­ле Альк был так же раз­дра­жа­юще-неп­ред­ска­зу­ем, как и Год­вин. Ройт по­думал, что ему уже по­ра приз­нать - хо­тя бы мыс­ленно, пе­ред са­мим со­бой - что это ка­чес­тво ему ужас­но нра­вит­ся. И это да­же нес­мотря на то, что оно вы­лива­ет­ся в сплош­ную го­лов­ную боль.

* * *

В тот день, ког­да Сви­ридов и его по­пут­чи­ки на­конец доб­ра­лись до ок­рес­тнос­тей Во­ронь­ей кре­пос­ти, бы­ло уже на­чало но­яб­ря. Пей­заж вок­руг чуть-чуть на­поми­нал Сви­ридо­ву кар­тинки с Аль­па­ми, ко­торые он рань­ше ви­дел в кни­гах. В пред­горье бы­ло хо­лод­но, и пу­тешес­твен­ни­кам при­ходи­лось ку­тать­ся в пла­щи, но сол­нце все рав­но све­тило поч­ти так же яр­ко, как в и­юле. От это­го от­кры­ва­ющий­ся пе­ред ни­ми вид на го­ры по­казал­ся Аль­ку праз­днич­ным - яр­ко-го­лубое не­бо, при­лепив­ши­еся к скло­нам сос­ны и уце­лев­шие, нес­мотря на осень, ос­тров­ки яр­ко-зе­леной тра­вы в ни­зинах. Альк по­думал, что в Рос­сии в это вре­мя час­то уже вы­пада­ет снег, но эта мысль впер­вые не отоз­ва­лась в его соз­на­нии при­выч­ной болью. Ис­пы­тывать грусть, ког­да все вок­руг то­нуло в ле­деня­щем зо­лотис­том све­те, бы­ло прос­то не­воз­можно. Еще ни­ког­да - ни до, ни пос­ле, Альк не ви­дел ни­чего нас­толь­ко же кра­сиво­го. Грудь у Сви­ридо­ва прос­то рас­пи­рало от вос­торга. Хо­телось зап­ро­кинуть го­лову на­верх и зак­ри­чать от пе­репол­нявших его чувств. Ме­шала толь­ко мысль, что об этом мо­гут по­думать его спут­ни­ки. Впро­чем, на Оль­ге­ра и Мар­ку­са не­веро­ят­ный вид то­же ока­зал свое дей­ствие. Нас­тро­ение у обо­их муж­чин яв­но бы­ло пре­вос­ходным. Ког­да они про­ез­жа­ли че­рез уз­кое ущелье, где каж­дый слу­чай­ный звук мгно­вен­но от­зы­вал­ся гул­ким эхом, ройт и пи­сарь, вы­рази­тель­но пе­рег­ля­нув­шись, при­нялись по ро­лям дек­ла­миро­вать ка­кую-то ин­сар­скую по­эму. Из-за эха выс­тупле­ние име­ло уди­витель­но ко­мичес­кий эф­фект, ко­торый два чте­ца вся­чес­ки ста­рались уси­лить дра­мати­чес­кой ма­нерой дек­ла­мации. Альк за­воро­жено смот­рел на сво­их спут­ни­ков, из­редка фыр­кая се­бе под нос. Рань­ше он ни­ког­да бы не по­думал, что ройт Оль­гер, не го­воря уже о сдер­жанном мей­сте­ре Ке­деше, спо­соб­ны на по­доб­ное маль­чи­шес­тво.
Впро­чем, по ме­ре приб­ли­жения к Во­ронь­ей кре­пос­ти оба его по­пут­чи­ка ста­ли вес­ти се­бя так, как Альк не мог да­же пред­ста­вить в Ло­таре. Мар­кус стал го­раз­до не­пос­редс­твен­нее и об­щи­тель­нее, чем в на­чале пу­тешес­твия, а Оль­гер... Оль­гер прос­то стал ка­зать­ся ку­да бо­лее жи­вым. К при­меру, ран­ним ут­ром, ког­да они про­ез­жа­ли уто­пав­шее в ту­мане озе­ро, ройт не­ожи­дан­но ос­та­новил ко­ня и поп­ро­сил по­пут­чи­ков нем­но­го по­дож­дать - он, ви­дите ли, взду­мал ис­ку­пать­ся. Альк, у ко­торо­го от од­но­го лишь ви­да озе­ра в ту­ман­ной дым­ке на­чина­ло сво­дить че­люс­ти от хо­лода, вы­тара­щил­ся на по­пут­чи­ка, как на бе­зум­но­го. Но Оль­гер яв­но не шу­тил. Он лег­ко сос­коль­знул с сед­ла, спус­тился к озе­ру и сбро­сил теп­лый плащ на кам­ни. Сле­дом по­лете­ла вер­хняя ру­баш­ка, ниж­няя ру­баш­ка и шта­ны. Пи­сарь за­вис­тли­во вздох­нул. Сам он пло­хо пе­рено­сил хо­лод­ную по­году и уже нес­коль­ко дней за­мет­но хлю­пал но­сом, скре­пив во­рот сво­его пла­ща под са­мым под­бо­род­ком. А вот Хен­ри­ку, по­хоже, все бы­ло ни­почем. Он лег­ко от­тол­кнул­ся от кам­ней и ис­чез в пе­лене ту­мана. Нес­коль­ко се­кунд спус­тя Альк раз­гля­дел Оль­ге­ра сно­ва - тот вы­ныр­нул до­воль­но да­леко от бе­рега, и быс­тры­ми, рез­ки­ми греб­ка­ми поп­лыл к се­реди­не озе­ра, ту­да, где ту­ман сгу­щал­ся и ви­сел плот­ной бе­лесой пе­леной. Альк вне­зап­но ис­пу­гал­ся, что ройт прос­то не уви­дит бе­рега, ког­да за­хочет по­вер­нуть на­зад. Но опа­сения ока­зались нап­расны­ми - нес­коль­ко ми­нут спус­тя ройт Оль­гер как ни в чем ни бы­вало выб­рался на бе­рег и на­тянул одеж­ду пря­мо на мок­рое те­ло. Альк по­ежил­ся, пред­ста­вив, как дол­жно быть хо­лод­но по­лураз­де­тому и мок­ро­му че­лове­ку на прон­зи­тель­ном вет­ру. А ройт тем вре­менем вер­нулся к ним, улы­ба­ясь с та­ким удов­летво­рен­ным ви­дом, буд­то сде­лал что-то уди­витель­но при­ят­ное. Пос­ту­пок рой­та вы­зывал в Сви­ридо­ве од­новре­мен­но вос­хи­щение - и стран­ную до­саду.
К се­реди­не дня они до­еха­ли до не­боль­шой де­рев­ни, на­зыва­ющей­ся Бе­лые стол­бы, и Оль­гер при­дер­жал ко­ня воз­ле во­рот мес­тно­го пос­то­яло­го дво­ра. "Мне ка­жет­ся, ройт Год­вин не расс­тро­ит­ся, ес­ли мы при­будем на нес­коль­ко ча­сов по­поз­же, - ска­зал он сво­им по­пут­чи­кам. - Я бы не от­ка­зал­ся при­вес­ти се­бя в по­рядок пе­ред при­ез­дом в Бра­эн­ворн. А вы по­ка пош­ли­те в кре­пость вес­точку о на­шем приб­ли­жении. Хо­зя­ин это­го дво­ра на­вер­ня­ка ве­дет де­ла с сол­да­тами из Бра­эн­ворна. Пусть пош­лет ту­да слу­гу".
Альк ра­довал­ся пе­редыш­ке боль­ше ос­таль­ных, хо­тя ус­пел при­вык­нуть про­водить по мно­го ча­сов в день вер­хом и ус­та­вал те­перь го­раз­до мень­ше, чем в на­чале пу­тешес­твия. Про се­бя Альк да­же гор­дился собс­твен­ной вы­нос­ли­востью - он и вправ­ду силь­но из­ме­нил­ся с то­го дня, как ока­зал­ся в Ло­таре. В прош­лом он ус­та­вал, ес­ли про­водил на но­гах три ча­са кря­ду, мо­та­ясь с Ло­пахи­ным по Пи­теру, за­то те­перь по­доб­ная про­гул­ка по­каза­лась бы ему су­щей без­де­лицей.
Пос­ле обе­да Оль­гер при­казал хо­зя­ину сог­реть во­ды и под­нялся на­верх, в пред­назна­чав­ши­еся для при­ез­жих ком­на­ты, ос­та­вив сво­их спут­ни­ков вни­зу. Альк уже на­чал кле­вать но­сом, ус­тро­ив­шись в уг­лу об­ще­го за­ла, ког­да в трак­тир не­ожи­дан­но вва­лились чет­ве­ро сол­дат в се­рых мун­ди­рах. При­чем выг­ля­дели эти чет­ве­ро не слиш­ком дру­желюб­но - да­же с точ­ки зре­ния Сви­ридо­ва, при­вык­ше­го к уг­рю­мос­ти ино­мирян. Альк оша­раше­но за­вер­тел го­ловой, а Мар­кус встал, с не­кото­рым удив­ле­ни­ем раз­гля­дывая сво­их сос­лу­жив­цев.
Один из них ре­шитель­но шаг­нул ему на встре­чу.
- Нас прис­лал ка­питан Эй­варт, мей­стер Ке­деш. Вы дол­жны по­ехать с на­ми. Ка­питан рас­по­рядил­ся при­вез­ти вас в кре­пость сра­зу же, как толь­ко вы ока­жетесь на мес­те.
- Ка­питан?.. - рас­те­рян­но пе­рес­про­сил во­ен­ный пи­сарь. - А что го­ворит пол­ковник?
- Гос­по­дин пол­ковник умер во­семь дней на­зад, - бесс­трас­тно по­яс­нил сол­дат с зе­лены­ми на­шив­ка­ми сер­жанта.
- Умер? От че­го?!
Сер­жент сде­лал не­тер­пе­ливое дви­жение.
- Вы все уз­на­ете на мес­те, мей­стер. Едем.
- По­дож­ди­те. Мне еще нуж­но соб­рать­ся. Мои ве­щи на­вер­ху.
- Где ва­ша ком­на­та? Я пош­лю за ве­щами сво­его сол­да­та.
Мар­кус яв­но на­чал по­нем­но­гу раз­дра­жать­ся.
- Я бы пред­по­чел под­нять­ся сам, - от­ре­зал он.
- Бо­юсь, что это не­воз­можно. Мне пред­пи­сано...
- Пред­пи­сано ме­ня арес­то­вать? - пе­ребил пи­сарь. - Ва­ши дей­ствия нель­зя наз­вать ни­как ина­че.
- Не мо­его ума де­ла, мей­стер. Вы пой­де­те с на­ми, а по сво­ей во­ле или нет - это уж как вам боль­ше нра­вит­ся.
Мар­кус мед­ленно под­нялся, мет­нув вы­рази­тель­ный взгляд на Сви­ридо­ва. Альк по­нял, что от не­го тре­бу­ет­ся, и ти­хонь­ко выс­коль­знул за дверь - бла­го на не­го ник­то из вор­вавших­ся на пос­то­ялый двор сол­дат не об­ра­щал вни­мания. Ока­зав­шись сна­ружи, Альк пе­рес­тал за­ботить­ся об ос­то­рож­ности и, пе­реп­ры­гивая че­рез три сту­пень­ки, пом­чался на вто­рой этаж. Дверь ком­на­ты, ко­торую за­нял ройт Оль­гер, ока­залась за­пер­та. Раз­во­дить це­ремо­нии бы­ло не­ког­да, и Альк за­моло­тил по створ­ке ку­лаком. Из ком­на­ты не до­нес­лось ни зву­ка. "Ройт! От­крой­те! Мар­ку­са пы­та­ют­ся арес­то­вать!" - за­орал Альк. Неп­ри­выч­ные к по­доб­ным уп­ражне­ни­ям ру­ки за­ныли пос­ле пер­вых же уда­ров, и Сви­ридов при­нял­ся пи­нать чер­то­ву дверь но­гой. Нес­мотря на то, что он под­нял страш­ный шум, ройт Оль­гер от­крыл да­леко не сра­зу. Впро­чем, ког­да Альк уви­дел Хен­ри­ка, он сра­зу по­нял, по­чему. Ройт был по­лу­одет, тем­ные во­лосы блес­те­ли от во­ды, а на ли­це бы­ло на­писа­но не­доволь­ство че­лове­ка, ко­торо­му ис­по­гани­ли все удо­воль­ствие.
- Что ты орешь? - сум­рачно спро­сил он.
До Сви­ридо­ва дош­ло, что че­рез плеск во­ды и тол­стую дверь бы­ло не слыш­но поч­ти ни че­го из то­го, что он тут кри­чал.
- Мар­ку­са Ке­деша пы­та­ют­ся арес­то­вать, - вы­палил он. - Вни­зу пол­но сол­дат. Их глав­ный го­ворит, пол­ковник Год­вин умер...
Ли­цо Оль­ге­ра не­уло­вимо из­ме­нилось.
- Так, - ко­рот­ко ска­зал он. И, к удив­ле­нию Сви­ридо­ва, ис­чез за дверью. Впро­чем, на сей раз - все­го на нес­коль­ко се­кунд. Ког­да он по­явил­ся сно­ва, в ру­ке у Хен­ри­ка был меч.
- Ройт Оль­гер, у них пис­то­леты, - вык­рикнул Сви­ридов уже в спи­ну Оль­ге­ру. От вол­не­ния он по­забыл, как на­зыва­ет­ся это ору­жие в Ин­са­ре, но на­де­ял­ся, что ройт его пой­мет.
На­вер­ное, Хен­рик и в са­мом де­ле его по­нял. Но он не за­мед­лил шаг и уж тем бо­лее не обер­нулся. А Сви­ридов за­поз­да­ло по­нял, что сглу­пил. Их мес­тное ору­жие - сов­сем не то, что до­ма, тут нуж­но сна­чала всы­пать по­роха на пол­ку, по­том вло­жить пу­лю, и толь­ко по­том взвес­ти ку­рок. В по­доб­ной си­ту­ации меч ку­да эф­фектив­нее, чем ог­нес­трель­ное ору­жие.
Не же­лая ос­та­вать­ся в сто­роне от ос­новных со­бытий, Альк рва­нул сле­дом за Оль­ге­ром. Кар­ти­на, от­крыв­ша­яся их гла­зам вни­зу, выг­ля­дела да­леко не идил­ли­чес­кой. Два че­лове­ка та­щили Мар­ку­са к вы­ходу, за­ломив ему ру­ки за спи­ну, а их сер­жант наб­лю­дал за про­ис­хо­дящим с хлад­нокров­ным удов­летво­рени­ем че­лове­ка, вы­пол­нивше­го свой долг.
Ройт Оль­гер не стал тра­тить вре­мени на раз­го­воры, а поп­росту прег­ра­дил сол­да­там из Во­ронь­ей кре­пос­ти путь к вы­ходу. Нес­мотря на рас­пахну­тый мун­дир и влаж­ные во­лосы, рас­сы­пан­ные по пле­чам, выг­ля­дел он дос­та­точ­но вну­шитель­но. Оль­гер стре­митель­ным дви­жени­ем от­бро­сил нож­ны в сто­рону, об­на­жив уз­кий длин­ный меч. В сле­ду­ющий мо­мент меч про­чер­тил ко­рот­кую ду­гу, и ско­шен­ное ос­трие за­мер­ло воз­ле гор­ла од­но­го из двух сол­дат, дер­жавших Мар­ку­са. Жест был пре­дель­но нед­вусмыс­ленным. От­пустить Мар­ку­са сов­сем сол­да­ты не ре­шились, но ос­ла­били хват­ку нас­толь­ко, что во­ен­ный пи­сарь смог ос­во­бодить­ся сам. И быс­тро от­сту­пил к сте­не, по­даль­ше от под­расте­ряв­ше­го преж­ний ап­ломб кон­воя.
- Что здесь про­ис­хо­дит, мей­стер Ке­деш?.. - хо­лод­но ос­ве­домил­ся Хен­рик Оль­гер, от­ве­дя нем­но­го в сто­рону свой меч.
- Эти лю­ди го­ворят, что ка­питан Френц Эй­варт от­пра­вил их за мной и при­казал без вся­ких про­мед­ле­ний про­водить ме­ня в Во­ронью кре­пость, - нес­мотря на рас­тре­пан­ный вид, док­ла­дывал во­ен­ный пи­сарь чет­ко, слов­но на па­раде. - Они уве­ря­ют, что пол­ковник Год­вин умер во­семь дней на­зад в ре­зуль­та­те нес­час­тно­го слу­чая, так что обя­зан­ности ко­мен­данта те­перь вре­мен­но воз­ло­жены на рой­та Эй­вар­та. Ког­да я ска­зал, что мне не­об­хо­димо вре­мя, что­бы соб­рать свои ве­щи, сер­жант и его лю­ди по­пыта­лись вы­вес­ти ме­ня от­сю­да си­лой. А по­том ваш слу­га поз­вал вас.
Ройт Оль­гер сде­лал шаг впе­ред, и сол­да­ты не­воль­но по­пяти­лись пе­ред ним, хо­тя их бы­ло чет­ве­ро. Альк знал Хен­ри­ка Оль­ге­ра впол­не дос­та­точ­но, что­бы не слиш­ком уди­вить­ся по­доб­ной ре­ак­ции. А Оль­гер меж­ду тем об­ра­тил­ся к че­лове­ку, ко­торый при­казал ос­таль­ным вы­вес­ти Мар­ку­са на ули­цу.
- Ва­ше имя?.. - от­ры­вис­то спро­сил ройт.
- Сер­жант Ло­деш, - отоз­вался тот. То ли его впе­чат­ли­ла фор­ма Оль­ге­ра, то ли сра­бота­ла ав­то­мати­чес­кая ре­ак­ция на при­каз­ной тон.
- Сколь­ко все­го у вас лю­дей?
- Де­сять сол­дат, - рас­те­рян­но ска­зал сер­жант. Но сра­зу пос­ле это­го как буд­то бы оч­нулся и, на­бычив­шись, ос­ве­домил­ся. - А кто вы та­кой, что­бы ме­ня доп­ра­шивать?
- Ка­питан Хен­рик Оль­гер, - пред­ста­вил­ся ройт. - Я при­был в Бра­эн­нворн по лич­но­му рас­по­ряже­нию пол­ковни­ка.
- Мы ни­чего не слы­шали о том, что вы дол­жны при­ехать, - не­доволь­но бур­кнул Ло­деш.
- Гос­по­дин пол­ковник дол­жен был от­чи­тывать­ся пе­ред ва­ми? - рез­ко спро­сил Оль­гер, свер­ля со­бесед­ни­ка гла­зами.
- Нет, - вы­нуж­денно от­ве­тил тот.
- Нет, ка­питан, - с на­жимом ска­зал Хен­рик.
Сер­жант яв­но при­нял для се­бя оп­ре­делен­ное ре­шение, пос­коль­ку вып­ря­мил­ся и от­ве­тил со­вер­шенно дру­гим то­ном.
- Ви­новат, гос­по­дин ка­питан. Ни­как нет, пол­ковник Год­вин пе­ред на­ми не от­чи­тывал­ся.
- Ка­кой при­каз вы по­лучи­ли от ва­шего ка­пита­на?
- Встре­тить мей­сте­ра Ке­деша и про­водить его до кре­пос­ти.
- Я, ка­жет­ся, от­стал от жиз­ни... Дав­но в Бра­эн­ворне при­нято вы­сылать навс­тре­чу пол­ко­вому пи­сарю эс­корт из де­сяти сол­дат? Или это но­вов­ве­дение, свя­зан­ное со смертью ва­шего пол­ковни­ка?
Сер­жант та­ращил­ся на Хен­ри­ка, не зная, что от­ве­тить. Хен­рик мах­нул ру­кой, по­казы­вая, что воп­рос был ри­тори­чес­ким.
- Пос­лу­шай­те, сер­жант, ес­ли ва­ша за­дача - про­водить Мар­ку­са Ке­деша до Бра­эн­ворна, то по­чему вы об­ра­ща­етесь с ним так, как буд­то бы он арес­то­ван?
- Ка­питан ска­зал, мей­сте­ра Ке­деша сле­ду­ет при­вез­ти не­мед­ленно, - по­яс­нил со­бесед­ник Хен­ри­ка. - Ес­ли он за­уп­ря­мит­ся или ста­нет ока­зывать соп­ро­тив­ле­ние, то мы дол­жны при­менить си­лу.
Оль­гер не­доб­ро ус­мехнул­ся.
- Зна­чит, соп­ро­тив­ле­ние?.. А с ка­кой ста­ти че­лове­ку, ко­торый и без то­го нап­равля­ет­ся в Бра­эн­нворн, ока­зывать соп­ро­тив­ле­ние сво­им соп­ро­вож­да­ющим?
- Не мо­гу знать, гос­по­дин ка­питан, - бод­ро от­ве­тил Ло­деш. Хен­рик пок­ри­вил­ся.
- Ну хо­рошо. Ес­ли ва­ша за­дача - про­водить Мар­ку­са Ке­деша в Во­ронью кре­пость, то вы так и сде­ла­ете. Но толь­ко пос­ле то­го, как он со­берет свои ве­щи. И, ко­неч­но, я по­еду с ва­ми.
- Как при­каже­те, гос­по­дин ка­питан...
Мар­кус под­нялся в ком­на­ту и вы­нес до­рож­ные сум­ки - и свои, и рой­та Оль­ге­ра. Альк в это вре­мя быс­тро сед­лал ло­шадей. Он чувс­тво­вал се­бя нем­но­го оша­лев­шим - зна­чит, Год­вин умер. При­чем, ес­ли со­пос­та­вить сро­ки, по­луча­ет­ся, что в Бра­эн­нвор­не но­во­яв­ленный пол­ковник ус­пел про­вес­ти ни­как не боль­ше двух не­дель. Альк вспо­минал шум­но­го и ве­село­го пол­ковни­ка, и ему де­лалось не по се­бе. А еще бы­ло жал­ко Оль­ге­ра - ведь Год­вин, су­дя по рас­ска­зам Хен­ри­ка, был его близ­ким дру­гом.
Ког­да они вы­еха­ли со дво­ра, ройт Оль­гер при­дер­жал ко­ня и по­рав­нялся с Ло­дешем.
- Что вы мо­жете рас­ска­зать о смер­ти рой­та Год­ви­на, сер­жант? - ос­ве­домил­ся он.
- Ну... он раз­бился, упав с ло­шади. Бук­валь­но че­рез де­сять дней пос­ле при­ез­да в кре­пость. У пол­ковни­ка бы­ла при­выч­ка ез­дить по ок­рес­тнос­тям, что­бы конь не зас­та­ивал­ся на ко­нюш­не. Он так де­лал поч­ти каж­дый день. Ну вот, а по­том он раз­бился... При­чем сра­зу - нас­мерть. Очень не­удач­но по­лучи­лось - ло­шадь при­бежа­ла в кре­пость без на­ез­дни­ка, и ка­питан от­пра­вил нас на по­ис­ки. Ре­бята го­ворят, они наш­ли пол­ковни­ка на дне ов­ра­га, а по­мочь бы­ло уже ни­чем нель­зя, ройт Год­вин сра­зу сло­мал се­бе шею. Там очень кру­той склон, а вни­зу од­ни кам­ни. Го­ры все-та­ки.
- И что, ни у ко­го не воз­ни­кало ни­каких сом­не­ний в ес­тес­твен­ности та­кой смер­ти? - хму­ро спро­сил Оль­гер. - Я хо­рошо знал рой­та Год­ви­на. Он был очень хо­рошим на­ез­дни­ком.
Сер­жант за­мор­гал.
- Ну... зна­ете, эту тро­пин­ку как раз раз­везло пос­ле дож­дей. На мес­те рой­та Год­ви­на я бы точ­но не стал там ез­дить. Ло­шадь ос­ту­пилась, ма­ло ли... бы­ва­ет, ка­питан!
- Ну-ну. А что вы ска­жете об от­но­шени­ях пол­ковни­ка и рой­та Эй­вар­та? Пол­ковник был до­волен ка­пита­ном?
- Я не знаю... по­нима­ете, ройт Год­вин про­был в кре­пос­ти сов­сем не­дол­го. У не­го, на­вер­ное, бы­ли боль­шие пла­ны, толь­ко он ни­чего тол­ком сде­лать не ус­пел, хо­тя за де­ло взял­ся очень ре­шитель­но.
- Вот как? И что он де­лал?
- Да про­ще ска­зать, че­го он не де­лал. В пер­вые же дни объ­ехал ли­нию за­щит­ных кре­пос­тей, ус­тро­ил смотр скла­дов и ору­жия...
- И как? Ос­тался всем до­волен?
- Ска­зать по прав­де, не осо­бен­но. При преж­нем ко­мен­данте по­ряд­ки бы­ли не слиш­ком стро­гие, ре­бята раз­болта­лись... Но ни­каких ссор меж­ду пол­ковни­ком и ка­пита­ном Эй­вар­том вро­де бы не бы­ло.
- Прек­расно, - от­ры­вис­то ска­зал Оль­гер, но по его го­лосу Альк сра­зу по­нял, что ройт Оль­гер не на­ходит в этом ни­чего прек­расно­го. Хен­рик уда­рил каб­лу­ками Ян­та­ря и по­рав­нялся с Мар­ку­сом. Ло­шадь Сви­ридо­ва при­выч­но по­тяну­лась вслед за рой­том.
Наг­нав пи­саря, Оль­гер по­вел се­бя до­воль­но стран­но. Преж­де все­го, он за­гово­рил на чу­жом язы­ке - том са­мом, ко­торый Альк слы­шал на мос­ту в са­мые пер­вые ча­сы пос­ле то­го, как ока­зал­ся в Ло­таре. От мяг­ко­го, поч­ти пе­вуче­го ин­сар­ско­го это на­речие за­мет­но от­ли­чалось твер­ды­ми сог­ласны­ми и рез­ким, поч­ти ла­ющим зву­чани­ем.
- Мар­кус, вы зна­ете язык бел­гов? - спро­сил ройт Оль­гер ти­хо.
Пи­сарь от­ве­тил на том же язы­ке:
- Не слиш­ком хо­рошо.
- Не­важ­но, глав­ное, мы смо­жем по­нимать друг дру­га. Раз­го­вор серь­ез­ный, я бы не хо­тел, что­бы нас кто-ни­будь под­слу­шивал. Вы зна­ли ка­пита­на Эй­вар­та пос­ледние нес­коль­ко лет, а я - очень дав­но, ког­да мы бы­ли маль­чиш­ка­ми. По­это­му ва­ше сви­детель­ство важ­нее мо­его. Вы бы рис­кну­ли по­ручить­ся за его бе­зуко­риз­ненную чес­тность?
- Нет, - чуть-чуть по­думав, отоз­вался Мар­кус Ке­деш. Ройт вздох­нул.
- Я по­чему-то так и ду­мал. Лад­но. За­то ка­питан яв­но вы­соко­го мне­ния о вас, точ­нее, о ва­ших умс­твен­ных спо­соб­ностях. Или он прос­то пе­рет­ру­сил... зная Эй­вар­та, это весь­ма воз­можно. Он по­нимал, что смерть пол­ковни­ка мо­жет по­казать­ся вам по­доз­ри­тель­ной, и опа­сал­ся, что вы при­мете ка­кие-ни­будь ме­ры - нап­ри­мер, на­пише­те гу­бер­на­тору, или пред­при­мете ка­кие-ни­будь еще бо­лее ре­шитель­ные дей­ствия. Я ду­маю, ва­ше пись­мо вош­ло бы в рез­кое про­тиво­речие с от­че­том, ко­торый от­пра­вил гу­бер­на­тору сам Эй­варт. Я не мо­гу с уве­рен­ностью ут­вер­ждать, что смерть пол­ковни­ка име­ла не­ес­тес­твен­ные при­чины, но, приз­нать­ся, эта си­ту­ация нра­вит­ся мне все мень­ше. Вы со мной сог­ласны?
- Пол­ностью.
- Тог­да вто­рой воп­рос. Как вы счи­та­ете, сол­да­ты в кур­се пла­нов Эй­вар­та, или они прос­то вы­пол­ня­ют свой при­каз?
- Я бы пос­та­вил на вто­рое.
- Да, я то­же. А те­перь пос­леднее - у вас с со­бой есть пись­мен­ные при­над­лежнос­ти?
Мар­кус сла­бо улыб­нулся.
- Ра­зуме­ет­ся. Я же все-та­ки пи­сарь.
- По­нимаю, что пи­сать в сед­ле - не са­мое удоб­ное за­нятие, но вы­хода у нас нет. Пи­шите обо всем, что мы ус­лы­шали в трак­ти­ре, и не за­будь­те по­мянуть, что мы с ва­ми нап­равля­ем­ся в Бра­эн­нворн в ком­па­нии де­сяти сол­дат.
- А даль­ше?..
- Даль­ше я ска­жу, что за­был в трак­ти­ре свои ве­щи, и от­прав­лю ту­да Аль­ка. Су­дя по то­му, как со мной го­ворил сер­жант, на­ши соп­ро­вож­да­ющие ни­чего не по­нима­ют в этом де­ле. С Аль­ком их при­каз ни­как не свя­зан, так что за­дер­жи­вать его они не ста­нут. А он пе­редаст ва­ше пись­мо по наз­на­чению.
- Хо­рошо, ройт Оль­гер. У ме­ня толь­ко один воп­рос - по­чему вы по­еха­ли со мной? Ес­ли бы вы ос­та­лись там, в пред­горье, вы мог­ли бы са­ми съ­ез­дить к гу­бер­на­тору.
- И что бы я ему ска­зал? - по­жал пле­чами Оль­гер - Не за­будь­те, что, в от­ли­чие от вас, я здесь ли­цо не­офи­ци­аль­ное. Кро­ме то­го, по­ка я ез­дил бы в Фер­га­ну, с ва­ми то­же мог про­изой­ти ка­кой-ни­будь нес­час­тный слу­чай.
- А те­перь "нес­час­тный слу­чай" уг­ро­жа­ет нам обо­им.
- Ни­чего. На то, что­бы иметь де­ло со мной, Дер­гунчик точ­но не рас­счи­тывал. А зна­чит, он бу­дет не под­го­тов­лен к та­кому раз­ви­тию со­бытий. По­пыта­ем­ся из­влечь из это­го как мож­но боль­ше. А по­ка пи­шите. И по­торо­питесь, мы вот-вот при­едем...
Ке­деш вы­нул из до­рож­ной сум­ки неч­то, по­хожее на гри­фель­ную дос­ку, прис­тро­ил ее на лу­ке сво­его сед­ла и прик­ре­пил по­верх дос­ки лис­ток бу­маги. В спе­ци­аль­ное уг­лубле­ние им­про­визи­рован­но­го "сто­ла" встав­лялся пу­зырек с чер­ни­лами. Марк пи­сал быс­тро, ни на что не от­вле­ка­ясь, слов­но он ра­ботал не в сед­ле, а в ком­на­те за пись­мен­ным сто­лом. Сле­дя за пи­сарем, Альк да­же на ми­нуту по­забыл о том, что толь­ко что ус­лы­шал. Но по­том он вспом­нил - и все внут­ри тос­кли­во сжа­лось. Ес­ли Оль­гер прав, по­ез­дка в Бра­эн­нворн для них с мей­сте­ром Ке­дешем - смер­тель­ный риск. За­чем он во­об­ще по­шел на это?.. Хо­тя да, на­до приз­нать, вы­бор у Оль­ге­ра был не­велик. Ли­бо от­пра­вить Мар­ку­са в Во­ронью кре­пость вмес­те с прис­ланным за ним "кон­во­ем", ли­бо все-та­ки ехать вмес­те с ним. Ройт ска­зал, что гу­бер­на­тор края не по­верил бы его сви­детель­ству, пос­коль­ку Хен­рик, яко­бы, ли­цо не­офи­ци­аль­ное и к Бра­эн­нвор­ну не име­ющее ни­како­го от­но­шения, но Альк по­доз­ре­вал, что в дан­ном слу­чае Оль­гер лу­кавил. Ройт прос­то не мог поз­во­лить се­бе бро­сить Ке­деша на про­из­вол судь­бы, да­же ес­ли с ра­ци­ональ­ной точ­ки зре­ния ку­да важ­нее бы­ло со­об­щить мес­тным влас­тям о по­ложе­нии ве­щей в Во­ронь­ей кре­пос­ти.
А вот Сви­ридо­ва он ре­шил отос­лать на­зад. Альк вдруг по­чувс­тво­вал, что, нес­мотря на уг­ро­жа­ющую им опас­ность, он не ис­пы­тыва­ет ни ма­лей­ше­го же­лания бро­сать сво­их по­пут­чи­ков и воз­вра­щать­ся на пос­то­ялый двор. Но, с дру­гой сто­роны, это единс­твен­ное, чем он мо­жет быть по­лезен Хен­ри­ку. Альк по­жалел, что не уме­ет ни стре­лять, ни об­ра­щать­ся с мес­тны­ми ме­чами, так что в слу­чае лю­бого на­паде­ния тол­ку от не­го не бу­дет ни­како­го.
Оль­гер по­вер­нулся к сер­ву.
- У ме­ня для те­бя бу­дет по­руче­ние, - ска­зал он неп­ри­выч­но мяг­ким то­ном.
Алек­сандр встре­пенул­ся.
- Я все слы­шал, ройт. Вы го­вори­ли с Мар­ку­сом...
- А ты по­нима­ешь белг­ский? - уди­вил­ся ройт. - Как это по­лучи­лось?
Альк по­жал пле­чами. А как по­лучи­лось, что он во­об­ще стал го­ворить на мес­тном язы­ке?.. Прав­да, бы­ла у Аль­ка од­на ги­поте­за нас­чет то­го, как имен­но он ов­ла­дел чу­жими для не­го на­речи­ями, но по-нас­то­яще­му за­думать­ся об этом вре­мени у не­го пос­то­ян­но не хва­тало. Оль­гер то­же ре­шил, что об­сужде­ние это­го воп­ро­са мож­но от­ло­жить на бу­дущее.
- Что ж, тем луч­ше. Зна­чит, мне не нуж­но объ­яс­нять все с са­мого на­чала. Те­перь слу­шай, что от те­бя тре­бу­ет­ся, - ройт неп­ри­нуж­денно пе­решел на белг­ский, ко­торым, в от­ли­чие от пи­саря, вла­дел ни­чуть не ху­же, чем ин­сар­ским. - Ты до­едешь до де­рев­ни, вер­нешь­ся на пос­то­ялый двор и бу­дешь ждать. Ес­ли у нас все бу­дет хо­рошо - а я все же на­де­юсь, что все так и бу­дет - то я за то­бой вер­нусь, ли­бо се­год­ня ночью, ли­бо зав­тра ут­ром. Ес­ли же нет... тог­да ты дол­жен бу­дешь отос­лать это пись­мо по наз­на­чению. Лич­но вез­ти его в Фер­га­ну от те­бя не тре­бу­ет­ся, прос­то дож­дись мес­тной поч­ты. По со­седс­тву с той де­рев­ней, где мы ос­та­нав­ли­вались, есть еще од­на, вро­де бы она на­зыва­ет­ся По­речье. Мне го­вори­ли, что па­ром, ко­торый пе­рево­зит поч­ту, при­ходит ту­да пер­во­го и пят­надца­того чис­ла каж­до­го ме­сяца. То есть сле­ду­ющий при­дет че­рез че­тыре дня. Те­бе нуж­но бу­дет его дож­дать­ся и от­пра­вить пись­мо Мар­ку­са по наз­на­чению. Ни­чего объ­яс­нять те­бе, ско­рее все­го, не при­дет­ся, - с под­писью мей­сте­ра Ке­деша это пись­мо пош­лют по наз­на­чению без до­пол­ни­тель­ных расс­про­сов. День­ги я те­бе ос­тавлю. Ты все по­нял?..
- Да, ройт Оль­гер! - отоз­вался Альк. У не­го про­мель­кну­ла мысль, что ста­нет с ним пос­ле то­го, как он от­даст пись­мо, но спра­шивать об этом рой­та бы­ло слиш­ком ме­лоч­но. Хен­рик вот впол­не спо­кой­но го­ворит о том, что до ут­ра мо­жет ли­шить­ся жиз­ни или, в луч­шем слу­чае, сво­боды, а Альк ста­нет при­читать из-за то­го, что ему не­куда бу­дет по­дать­ся?..
- Мей­стер Ке­деш, - ска­зал Оль­гер меж­ду тем. - Будь­те лю­без­ны, до­пиши­те в кон­це сво­его пись­ма, что по­датель се­го - мой слу­га Альк, ко­торый в слу­чае мо­ей без­вре­мен­ной кон­чи­ны или лю­бых дру­гих неп­редви­ден­ных со­бытий дол­жен счи­тать­ся от­пу­щен­ным на во­лю и сво­бод­ным пос­ту­пать, как он счи­та­ет нуж­ным. На­писа­ли?.. Бла­года­рю вас. Дай­те мне дос­ку, я пос­тавлю свою под­пись.
Ког­да до Сви­ридо­ва дош­ло, что ройт не шу­тит, он сглот­нул. Но встав­ший в гор­ле ком упор­но не же­лал ис­чезнуть. Альк смот­рел на вы­сечен­ные пря­мо в ска­ле сте­ны Во­ронь­ей кре­пос­ти, но ни­чего тол­ком не ви­дел. Ког­да он меч­тал о том, как он вер­нет се­бе сво­боду, то обыч­но пред­став­лял это сов­сем не так.
Зна­чит, пят­надца­того но­яб­ря он смо­жет пой­ти в куз­ни­цу и с пол­ным пра­вом снять с се­бя брас­лет. Вот толь­ко Оль­ге­ра к то­му мо­мен­ту уже...
Альк до кро­ви при­кусил се­бе гу­бу. Ну по­чему все так нес­пра­вед­ли­во?!
- Возь­ми, - ска­зал ройт Оль­гер, от­да­вая ему лист и ко­шелек, ко­торый всег­да ви­сел у Хен­ри­ка на по­ясе. Альк знал, что в этом ко­шель­ке ле­жат все день­ги, ко­торые Оль­гер взял из до­ма. - До­рога здесь поч­ти пря­мая, заб­лу­дить­ся ты не смо­жешь.
- А...
- Не­ког­да, Альк. По­гово­рим по­том. Ез­жай!
Они дей­стви­тель­но уже поч­ти при­еха­ли. Альк раз­вернул ло­шадь и поп­ро­бовал нап­ра­вить ее в про­тиво­полож­ную сто­рону. Шел­ко­вин­ка за­уп­ря­милась. Хо­тя она не дос­тавля­ла сво­ему на­ез­дни­ку осо­бен­ных хло­пот, счи­тать Сви­ридо­ва хо­зя­ином ко­была яв­но не же­лала. Ча­ще все­го она дви­галась ту­да же, ку­да ехал ройт на Ян­та­ре, а на Сви­ридо­ва при этом об­ра­щала столь­ко же вни­мания, как на навь­ючен­ные на сед­ло меш­ки с пок­ла­жей. Альк ста­рал­ся по­доб­рать по­водья и зас­та­вить Шел­ко­вин­ку по­вер­нуть об­ратно, но ко­была встря­хива­ла го­ловой и при­тан­цо­выва­ла на од­ном мес­те, яв­но не же­лая вы­пол­нять же­лания на­ез­дни­ка.
Ло­деш и все его сол­да­ты удив­ленно наб­лю­дали за про­ис­хо­дящим.
- Что у вас та­кое, ка­питан?.. - спро­сил сер­жант у Оль­ге­ра. Тот кач­нул го­ловой.
- Ни­чего страш­но­го, сер­жант. Я вспом­нил, что за­был в трак­ти­ре часть сво­их ве­щей. Но это пус­тя­ки, мой серв за ни­ми съ­ез­дит.
"Ес­ли смо­жет спра­вить­ся с этой ско­тиной!.." - мыс­ленно до­бавил Альк.
Но тут ройт Оль­гер вык­рикнул ка­кую-то ко­ман­ду, ра­зоб­рать ко­торую Сви­ридов не ус­пел, и уда­рил Шел­ко­вин­ку хлыс­том по кру­пу. Ос­кор­блен­ная по­доб­ным об­ра­щени­ем ко­была за­куси­ла уди­ла и с мес­та взя­ла в га­лоп, так что у Аль­ка толь­ко зу­бы ляз­гну­ли. Ка­кое-то вре­мя Шел­ко­вин­ка про­дол­жа­ла мчать­ся вскачь, но по­том пос­те­пен­но пе­реш­ла на рысь, а пос­ле и на мел­кую, ле­нивую трус­цу. Альк по­ложил пись­мо, на­писан­ное Ке­дешем, за па­зуху, и уда­рил ко­былу пят­ка­ми, зас­тавляя ее бе­жать быс­трее.
Ройт ска­зал "по­гово­рим по­том". Зна­чит, он прав­да ве­рил в то, что они еще встре­тят­ся? Или он ска­зал это прос­то для то­го, что­бы нем­но­го ус­по­ко­ить Аль­ка?.. Хо­тя - по­чему Оль­гер дол­жен ду­мать, что Альк ста­нет бес­по­ко­ить­ся о нем?
Толь­ко бы все как-ни­будь обош­лось, - ду­мал Сви­ридов. А сво­бода... да по­лучит он еще свою сво­боду, от то­го же рой­та и по­лучит. Оль­гер вон ни на се­кун­ду не за­думал­ся, преж­де чем фак­ти­чес­ки дать ему воль­ную. И, на­до по­лагать, не толь­ко по­тому, что по­ложе­ние са­мого Хен­ри­ка ста­ло та­ким рис­ко­ван­ным. Прос­то рой­ту Оль­ге­ру не ну­жен был ни­какой серв, что бы он там ни го­ворил. Альк по­разил­ся, что не за­мечал это­го рань­ше. И приш­по­рил Шел­ко­вин­ку сно­ва.
Толь­ко бы все обош­лось...

У ка­пита­на Эй­вар­та дро­жали ру­ки - сов­сем как в ка­дет­ском кор­пу­се, ког­да нас­тавник вы­зывал его с нес­де­лан­ным за­дани­ем к дос­ке. Собс­твен­но, ес­ли бы не эти тря­сущи­еся, слов­но жив­шие собс­твен­ной жизнью ру­ки, Оль­гер не уз­нал бы ста­рого при­яте­ля. Вре­мя обош­лось с Дер­гунчи­ком весь­ма не­мило­сер­дно - рез­кие мор­щи­ны и вы­сокие за­лыси­ны на лбу сде­лали его прак­ти­чес­ки не­уз­на­ва­емым. Хо­тя, на­вер­ное, сам Оль­гер то­же по­казал­ся школь­но­му то­вари­щу ужас­но пос­та­рев­шим. Ройт дав­но при­вык к сво­ему от­ра­жению - с жес­тки­ми склад­ка­ми у губ и се­диной, слиш­ком за­мет­ной в чер­ных во­лосах - но для че­лове­ка, ко­торый не ви­дел его поч­ти двад­цать лет, пе­реме­ны дол­жны бы­ли выг­ля­деть ра­зитель­ны­ми.
По­жалуй, мень­ше всех из них тро­их пе­реме­нил­ся Год­вин. То­рис да­же в трид­цать пять выг­ля­дел так, как буд­то был на де­сять лет мо­ложе.
Год­вин...
- Ты, ко­неч­но, уже слы­шал о Год­ви­не, Ан­ри? - нер­вно про­бор­мо­тал Дер­гунчик, стис­ки­вая од­ну кисть дру­гой. - Та­кое го­ре!..
- Да, - ко­рот­ко под­твер­дил ройт Оль­гер, гля­дя в во­дянис­тые гла­за ста­рого дру­га. То, что он в них ви­дел, Хен­ри­ку ка­тас­тро­фичес­ки не нра­вилось. Как бы Френц Эй­варт ни ста­рал­ся изоб­ра­зить скорбь по по­гиб­ше­му пол­ковни­ку, сей­час в его гла­зах плес­кался толь­ко страх. Прав­да, Дер­гунчик ни­ког­да не от­ли­чал­ся осо­бой от­ва­гой. Слож­ное, двус­мыслен­ное по­ложе­ние, в ко­тором он не­воль­но ока­зал­ся пос­ле смер­ти сво­его на­чаль­ни­ка, мог­ло бы на­пугать его да­же в том слу­чае, ес­ли бы он был ни в чем не за­мешан - но все-та­ки не до та­кой от­кро­вен­ной па­ники, ко­торую ройт Оль­гер ви­дел на его ли­це.
- Я ведь да­же не пред­ло­жил те­бе при­сесть, - не­нату­раль­но спох­ва­тил­ся Эй­варт. - Ты, на­вер­ное, ус­тал в до­роге... Мо­жет быть, выпь­ешь ви­на?
Ройт Оль­гер про­мол­чал, но все-та­ки пос­ле­довал за ка­пита­ном Эй­вар­том к двум крес­лам, сто­яв­шим воз­ле ка­мина, и ус­тро­ил­ся в од­ном из них. Дер­гунчик рас­це­пил ла­дони, что­бы раз­ли­вать ви­но, и Хен­рик раз­гля­дел на его ру­ке блед­ные по­лосы - так силь­но он стис­ки­вал паль­цы. Оль­гер пой­мал се­бя на том, что он вни­матель­но сле­дит за тем, что­бы Дер­гунчик на­пол­нил оба бо­кала из од­ной бу­тыл­ки, а по­том от­пил по мень­шей ме­ре по­лови­ну сво­его, преж­де чем ройт пос­ле­довал его при­меру. То есть не то что­бы он и вправ­ду ве­рил, что Френц Эй­варт мо­жет вот так схо­ду от­ра­вить ста­рого дру­га, чей при­езд - те­перь ройт Оль­гер был в этом уве­рен - гру­бо ме­шал ка­ким-то не­понят­ным де­лам ка­пита­на Эй­вар­та, но нап­равле­ние у мыс­лей Хен­ри­ка бы­ло до­воль­но по­каза­тель­ным. Вот ин­те­рес­но, бес­по­ко­ил­ся ли Год­вин, ког­да при­ходи­лось ужи­нать со сво­им ка­пита­ном за од­ним сто­лом? Хо­тя... нав­ряд ли. Пря­модуш­но­му пол­ковни­ку ед­ва ли мог­ла прий­ти да­же мысль об от­равле­нии.
У рой­та на­копи­лось мно­жес­тво воп­ро­сов к Эй­вар­ту, но он мол­чал, пре­дос­тавляя ини­ци­ати­ву со­бесед­ни­ку. Пусть Же­ван­ный Ру­кав пы­та­ет­ся за­пол­нить чем-то не­уют­ное мол­ча­ние, по­вис­шее в гос­ти­ной ко­мен­данта - че­го доб­ро­го, не­ча­ян­но рас­ска­жет что-то важ­ное.
- Мне до­ложи­ли, что про­изош­ло в Бе­лых стол­бах... - Дер­гунчик гром­ко хрус­тнул паль­ца­ми - Оль­гер всег­да тер­петь не мог эту при­выч­ку. - Из­ви­ни, Ан­ри... Я все­го-нав­се­го при­казал Ло­дешу и его лю­дям про­водить Мар­ку­са в кре­пость. Мне в го­лову не при­ходи­ло, что эти олу­хи пой­мут мое рас­по­ряже­ние в том смыс­ле, что нуж­но та­щить его сю­да на­силь­но. Очень хо­рошо, что ты был там и смог вме­шать­ся.
Оль­гер при­губил ви­но. Он мог спро­сить у Эй­вар­та, для че­го ему в прин­ци­пе по­надо­билось при­сылать за Мар­ку­сом та­кой эс­корт - или, точ­нее бы­ло бы ска­зать, кон­вой - но Хен­рик по­нимал, что мол­ча­ние со­бесед­ни­ка бу­дет нер­ви­ровать Дер­гунчи­ка ку­да силь­нее, чем лю­бые воз­ра­жения или воп­ро­сы. Для лю­дей та­кого скла­да, как Френц Эй­варт, нет ни­чего ху­же не­оп­ре­делен­ности.
Дер­гунчик еще раз нер­возно щел­кнул паль­ца­ми - и ре­шил сме­нить те­му.
- Я не знал, что Год­вин взял те­бя на служ­бу. Ра­зуме­ет­ся, у нас бы­ло не так уж мно­го вре­мени на раз­го­воры, но он не упо­минал да­же о том, что ви­дел­ся с то­бой... не го­воря уже о том, что под­пи­сал при­каз о тво­ем про­из­водс­тве в ка­пита­ны Бра­эн­ворна...
Хен­рик слег­ка нак­ло­нил го­лову. В дей­стви­тель­нос­ти ни­какой при­каз ройт Год­вин не под­пи­сывал. Обид­но бы­ло это приз­на­вать, но Год­вин всег­да был слиш­ком бес­пе­чен, а к собс­твен­ной жиз­ни от­но­сил­ся уди­витель­но лег­ко. При­чем не толь­ко в Бра­эн­нвор­не, где пол­ковни­ку, на пер­вый взгляд, дей­стви­тель­но нич­то не уг­ро­жало. Год­вин был та­ким всег­да, сколь­ко ройт Оль­гер его пом­нил. Да­же в дни са­мых жес­то­ких бо­ев в приг­ра­ничье Год­вин го­ворил о бу­дущем с та­кой уве­рен­ностью, слов­но они все бы­ли бес­смертны­ми.
Вспо­минать об этом бы­ло боль­но, хо­тя Оль­гер сде­лал все воз­можное, что­бы ду­мать о смер­ти дру­га мак­си­маль­но отс­тра­нен­но. У не­го сей­час не бы­ло вре­мени на скорбь. По­том, ког­да он раз­бе­рет­ся в том, что про­ис­хо­дит в Бра­эн­нвор­не, он поз­во­лит се­бе вспом­нить, что ройт Год­вин был его бли­жай­шим дру­гом, но по­ка пер­восте­пен­ная за­дача сос­то­яла в том, что­бы пе­ре­иг­рать Дер­гунчи­ка, и это тре­бова­ло пол­ной кон­цен­тра­ции всех его сил.
Как бы там ни бы­ло, вви­ду не­кото­рых осо­бен­ностей сво­его ха­рак­те­ра, пол­ковник со­бирал­ся офи­ци­аль­но ут­вердить но­вое по­ложе­ние Хен­ри­ка Оль­ге­ра уже пос­ле его при­ез­да в кре­пость, и не ви­дел ни­каких при­чин за­думы­вать­ся о та­ких ве­щах за­ранее. А та бу­мага, ко­торую два ча­са на­зад рас­смат­ри­вал Дер­гунчик, бы­ла все­го-нав­се­го ис­кусно сде­лан­ным под­ло­гом. На­до от­дать дол­жное мей­сте­ру Ке­дешу - по­черк пол­ковни­ка был вос­про­из­ве­ден бе­зуко­риз­ненно. Гля­дя на ре­зуль­тат его тру­дов, Оль­гер по­думал, что, ес­ли бы пи­сарю приш­ло на ум из­брать се­бе дру­гое поп­ри­ще - ска­жем, под­де­лывать рас­писки для рос­товщи­ков, он стал бы бо­гачом по­чище Ви­ка Хор­фа.
За­метив, что Оль­гер пог­ля­дыва­ет на его ла­дони, ко­торые ка­питан Же­ван­ный Ру­кав все вре­мя по­тирал и стис­ки­вал в за­мок, ройт Эй­варт во­рова­то спря­тал их под стол.
- Од­на­ко я не по­нимаю, по­чему ройт Год­вин скре­пил свой при­каз обыч­ной пол­ко­вой пе­чатью... - про­дол­жал Дер­гунчик су­хо. - Это же не по­выше­ние ка­кого-ни­будь ря­дово­го до сер­жанта, а очень серь­ез­ная бу­мага.
- Пол­ковник То­рис ни­ког­да не от­ли­чал­ся пе­дан­тичностью, - по­жал пле­чами Оль­гер. На­зывать ста­рого дру­га Год­ви­ном, си­дя нап­ро­тив его ве­ро­ят­но­го убий­цы, рой­ту со­вер­шенно не хо­телось. Это лиш­ний раз на­поми­нало бы ему о кор­пу­се, об их сов­мес­тных вы­лаз­ках в со­сед­ний го­род и о дол­гих ве­черах, ко­торые они, все чет­ве­ро, про­води­ли за об­сужде­ни­ем ка­кой-ни­будь оче­ред­ной рис­ко­ван­ной про­дел­ки - сло­вом, обо всем, о чем Хен­ри­ку Оль­ге­ру хо­телось бы за­быть.
- Ну да, ну да, - сог­ласно за­кивал Френц Эй­варт. - Я не сом­не­ва­юсь, что он обя­затель­но ис­пра­вил бы свою оп­лошность пос­ле тво­его при­ез­да в Бра­эн­нворн. Но Год­вин, к со­жале­нию, по­гиб... а без его лич­ной пе­чати при­каз все-та­ки выг­ля­дит нес­коль­ко спор­ным.
Хен­рик нак­ло­нил го­лову.
- Ра­зуме­ет­ся.
Ще­ки Дер­гунчи­ка слег­ка по­розо­вели. Ви­димо, он при­нял по­веде­ние Оль­ге­ра за пок­ла­дис­тость и на­чал ве­рить в то, что смо­жет от не­го из­ба­вить­ся. В го­лосе рой­та Эй­вар­та да­же по­яви­лись дру­жес­кие ин­то­нации.
- Я к че­му все это го­ворю, Ан­ри... ко­неч­но, ес­ли бы я был пол­ковни­ком и ко­мен­дантом Бра­эн­нвор­на, тут и го­ворить бы­ло бы не о чем - я бы наз­на­чил те­бя сво­им ка­пита­ном, и воп­рос был бы ис­черпан. Но я за­меняю ко­мен­данта толь­ко вре­мен­но, и не уве­рен, по­жела­ют ли в сто­лице ут­вердить ме­ня на этой дол­жнос­ти. А при­каз рой­та Год­ви­на сос­тавлен не по фор­ме...
На­мек по­вис в воз­ду­хе - слиш­ком проз­рачный, что­бы мож­но бы­ло сде­лать вид, что Оль­гер его не­допо­нял. Хен­рик опус­тил рес­ни­цы, прит­во­рив­шись, что сма­ку­ет бе­лое ви­но - и в са­мом де­ле очень не­дур­ное для Фер­га­ны.
- По­нимаю. Впро­чем, Год­вин го­ворил, что он во всех де­талях об­суждал мое наз­на­чение с мар­ша­лом Брис­са­ком. Я не­мед­ленно от­пи­шу в сто­лицу и поп­ро­шу о под­твержде­нии мо­их пол­но­мочий. Кста­ти го­воря, ес­ли те­бя не зат­руднит - зо­ви ме­ня Хен­ри­ком Оль­ге­ром.
Од­нажды ночью, на при­вале, Альк спро­сил о Во­ронь­ей кре­пос­ти, и Оль­гер на­чал вспо­минать о са­мых зна­мени­тых ко­мен­дантах Бра­эн­нвор­на. А в от­вет ино­миря­нин не­ожи­дан­но рас­ска­зал сво­ему со­бесед­ни­ку за­нят­ную ис­то­рию о зна­мени­том пол­ко­вод­це из то­го, дру­гого ми­ра. Зва­ли это­го во­ена­чаль­ни­ка поч­ти так же стран­но, как са­мого Аль­ка - "Юлий". Хен­рик слу­шал с ин­те­ресом, но вот фра­зу "Жре­бий бро­шен!" по­нял до кон­ца толь­ко те­перь.
Жре­бий дей­стви­тель­но был бро­шен. Преж­де Оль­гер от­ли­чал­ся бе­зуп­речной ре­пута­ци­ей, ко­торую ом­ра­чал раз­ве что плен у бел­гов. А те­перь, все­го за нес­коль­ко ча­сов, он со­вер­шил под­лог, по­шел на гру­бую, за­ведо­мую ложь, что­бы ос­тать­ся в Бра­эн­нвор­не, да еще бес­пардон­но впу­тал в это де­ло мар­ша­ла Брис­са­ка. И что са­мое ужас­ное - это его нис­коль­ко не стес­ня­ло, а, на­обо­рот, пь­яни­ло, как гло­ток ши­пуче­го мель­син­со­кого ви­на.
Ус­лы­шав о пись­ме в сто­лицу, Эй­варт поб­леднел.
- Так зна­чит, мар­ша­лу из­вес­тно о тво­ем наз­на­чении? Тог­да все в по­ряд­ке. Да... в по­ряд­ке. Как ты по­лага­ешь... пись­мо до сто­лицы и на­зад идет до­воль­но дол­го... Мо­жет быть, сто­ит ре­шить этот воп­рос при­ват­ным об­ра­зом? Пе­чать пол­ковни­ка ос­та­лась у ме­ня. Ко­неч­но, это не сов­сем по пра­вилам, но мы ведь оба зна­ем, что он под­твер­дил бы твой при­каз, ес­ли бы не эта пе­чаль­ная ис­то­рия... Ты ведь не ста­нешь воз­ра­жать, ес­ли я сам ис­прав­лю это не­боль­шое не­дора­зуме­ние за рой­та Год­ви­на?
- Де­лай, как зна­ешь, - рав­но­душ­но ска­зал Оль­гер, рас­смат­ри­вая свой бо­кал на свет. - Я мо­гу по­дож­дать от­ветно­го пись­ма от мар­ша­ла Брис­са­ка или прис­ту­пить к сво­им обя­зан­ностям уже зав­тра. Как те­бе бу­дет удоб­нее.
Эй­варт хлоп­нул се­бя по ко­лену и де­лан­но рас­сме­ял­ся.
- Спра­шива­ешь!.. Мне бу­дет удоб­нее, что­бы ты на­чал как мож­но ско­рее. Ме­ня здесь бук­валь­но раз­ры­ва­ют на кус­ки.
- Ну что ж, поп­ро­бую те­бе по­мочь. Вы­делишь мне ка­кое-ни­будь по­меще­ние?
- Да­же не знаю... - за­думал­ся ка­питан Эй­варт. - По­нима­ешь, Хен­рик... Бра­эн­нворн, при всей сво­ей раз­ду­той сла­ве - очень ста­рая и не­удоб­ная пос­трой­ка, ты в этом ско­ро убе­дишь­ся. Так, как здесь, в Ин­са­ре стро­или лет за че­тырес­та до нас. Тол­стые сте­ны, хо­лод, ма­лень­кие ком­на­ты и тес­но­та. Я-то за нес­коль­ко пос­ледних лет уже при­вык, а вот ты, ско­рее все­го, бу­дешь неп­ри­ят­но по­ражен, ког­да как сле­ду­ет пос­мотришь на "са­мую зна­мени­тую в Ин­са­ре кре­пость" из­нутри. При­лич­ных по­меще­ний тут не так уж мно­го. Мо­жет быть, зай­мешь по­ка ком­на­ты Год­ви­на?
Нес­мотря на все свое са­мо­об­ла­дание, ройт Оль­гер все-та­ки мет­нул на со­бесед­ни­ка удив­ленный взгляд. По­ложим, ин­три­ган из Эй­вар­та дей­стви­тель­но пар­ши­вый - ти­ки и су­доро­ги во­об­ще име­ют неп­ри­ят­ную осо­бен­ность мгно­вен­но вы­давать лю­бые чувс­тва че­лове­ка, а Дер­гунчи­ку вдо­бавок еще в шко­ле не хва­тало жи­вос­ти во­об­ра­жения и быс­тро­ты ума - по­ис­ти­не не­об­хо­димых ка­честв для лю­бой ин­три­ги. Но все-та­ки ду­раком его не на­зовешь. И вдруг он пред­ла­га­ет Оль­ге­ру за­нять пус­ту­ющие ком­на­ты пол­ковни­ка, как буд­то бы не по­нима­ет, что в гла­зах сол­дат вновь при­быв­ший офи­цер, за­няв­ший мес­то рой­та Год­ви­на, бу­дет выг­ля­деть его пре­ем­ни­ком. Ли­бо это про­яв­ле­ние фа­таль­ной глу­пос­ти, ли­бо - и это ве­ро­ят­нее - у Эй­вар­та есть бо­лее серь­ез­ная при­чина хо­теть, что­бы ройт Оль­гер по­селил­ся имен­но в тех ком­на­тах. Мо­жет быть, это как-то свя­зано с "нес­час­тным слу­ча­ем", жер­твой ко­торой стал бед­ня­га Год­вин?
В лю­бом слу­чае, дру­гой воз­можнос­ти де­таль­но ос­мотреть жилье ста­рого дру­га у не­го не бу­дет. Нуж­но сог­ла­шать­ся, - рас­су­дил ройт Оль­гер.
Эти раз­мышле­ния за­няли у не­го не боль­ше двух се­кунд. По­том Хен­рик зас­та­вил се­бя ус­мехнуть­ся.
- По­луча­ет­ся, я бро­сил свой ло­тар­ский дом, что­бы жить в хо­лоде и тес­но­те?.. Об этом Год­вин ме­ня не пре­дуп­реждал. Ну лад­но, ес­ли ты счи­та­ешь, что мне сто­ит по­селить­ся в его ком­на­тах, я так и сде­лаю. Толь­ко сна­чала съ­ез­жу в Бе­лые стол­бы.
Ли­цо Дер­гунчи­ка опять за­мет­но нап­ряглось.
- За­чем?..
- Да ерун­да... От­пра­вил ту­да сво­его слу­гу, чтоб он при­вез мне мой ко­шелек, ко­торый я за­был в трак­ти­ре, а этот бол­ван до сих пор не при­ехал. То ли заб­лу­дил­ся по до­роге, то ли не на­шел в трак­ти­ре ко­шелек и те­перь бо­ит­ся воз­вра­щать­ся.
Склад­ка на лбу Эй­вар­та раз­гла­дилась.
- А ты не ду­мал, что твой серв, на­обо­рот, на­шел тот ко­шелек и ре­шил сде­лать но­ги?.. - ос­кла­бил­ся он. Хен­рик от­ме­тил, что, нес­мотря на нас­мешли­во рас­тя­нутые гу­бы, гла­за у его ста­рого при­яте­ля не улы­бались.
- Да ну, ку­да он де­нет­ся с не­воль­ничь­им брас­ле­том, - от­махнул­ся Оль­гер, но по­том, изоб­ра­жая оза­бочен­ность, до­бавил. - Лад­но, я по­ехал. Еще не хва­тало, что­бы ты ока­зал­ся прав.
- Дать те­бе лю­дей в соп­ро­вож­де­ние? - ос­ве­домил­ся Же­ван­ный Ру­кав.
- Ду­ма­ешь, сто­ит?.. - рав­но­душ­но спро­сил Оль­гер. И Дер­гунчик окон­ча­тель­но ус­по­ко­ил­ся.
- Да, в об­щем, нет. До­рога тут пря­мая, до­берешь­ся сам. Я при­кажу, что­бы ре­бята у во­рот не ухо­дили в ка­ра­ул­ку, а то ты про­мер­знешь до смер­ти, по­ка они те­бе от­кро­ют... Взя­ли мо­ду - как ни­кого нет, так они си­дят в ка­ра­ул­ке и ре­жут­ся в кос­ти. Или да­же ва­рят грог.
- Ну, хо­рошо хоть де­вок не при­водят, - рас­сме­ял­ся Хен­рик, на се­кун­ду за­дер­жавшись на по­роге. Но при этом мыс­ленно сде­лал се­бе еще од­ну за­руб­ку от­но­ситель­но Дер­гунчи­ка. Тот ис­крен­не ста­рал­ся сде­лать вид, что они с Хен­ри­ком - прос­то два ста­рых дру­га, встре­тив­шихся пос­ле кор­пу­са. И, с точ­ки зре­ния са­мого Оль­ге­ра, из­рядно пе­ре­иг­ры­вал. А впро­чем, его собс­твен­ное по­веде­ние в гос­ти­ной то­же, ве­ро­ят­но, выг­ля­дело в гла­зах Эй­вар­та не слиш­ком на­тураль­ным.
И еще. Ли­бо Дер­гунчи­ку не при­ходи­ло в го­лову, что ка­питан, ко­торый жа­лу­ет­ся не нех­ватку дис­ципли­ны у сво­их лю­дей дру­гому офи­церу - ис­клю­читель­но пар­ши­вый ко­ман­дир, ли­бо же он _на­мерен­но_ ста­рал­ся по­казать­ся Хен­ри­ку пар­ши­вым ко­ман­ди­ром. Пер­вое бы­ло пред­почти­тель­нее, но ройт ре­шил по­ка что ос­та­новить­ся на вто­ром пред­по­ложе­нии. Год­вин всег­да не­до­оце­нивал Дер­гунчи­ка - и к че­му это при­вело?.. Хен­рик не со­бирал­ся пов­то­рять та­кой ошиб­ки.

На ули­це на­чинал­ся сне­гопад - дол­жно быть, пер­вый в эту зи­му. Не­доволь­ный тем, что его вы­нуди­ли тре­тий раз за день по­кинуть теп­лую ко­нюш­ню, Ян­тарь вся­чес­ки по­казы­вал ха­рак­тер - фыр­кал, дер­гал го­ловой и да­же па­ру раз ша­рах­нулся в сто­рону, как буд­то бы пы­та­ясь вы­садить на­ез­дни­ка. Впро­чем, ройт быс­тро на­пом­нил же­реб­цу, кто здесь хо­зя­ин, и зас­та­вил его бе­жать ров­ной круп­ной рысью. Нер­вы у Хен­ри­ка бы­ли пре­дель­но нап­ря­жены. Он нас­то­рожен­но прис­лу­шивал­ся к каж­до­му слу­чай­но­му шо­роху воз­ле до­роги.
Прав­да, с ра­ци­ональ­ной точ­ки зре­ния, Оль­ге­ру ни­чего не уг­ро­жало. Ги­бель Год­ви­на Эй­варт су­мел пред­ста­вить как ес­тес­твен­ную смерть, но, ес­ли за пол­ковни­ком в пер­вый же день пос­ле­ду­ет при­быв­ший в кре­пость офи­цер, то да­же са­мый не­дале­кий из сол­дат пой­мет, что де­ло тут не­чис­то. А ведь есть еще и Мар­кус Ке­деш, от ко­торо­го Дер­гунчи­ку то­же при­дет­ся из­бавлять­ся... Пос­ле то­го, как Оль­гер прис­мотрел­ся к гар­ни­зону кре­пос­ти и лич­но по­бесе­довал со "ста­рым дру­гом", он го­раз­до луч­ше пред­став­лял се­бе мас­шта­бы уг­ро­жав­шей им опас­ности, по­это­му и смог ос­та­вить Мар­ка в Бра­эн­нвор­не од­но­го. На но­вое убий­ство Эй­варт не пой­дет, осо­бен­но те­перь, ког­да он по­лага­ет, что о наз­на­чении Хен­ри­ка Оль­ге­ра в Во­ронью кре­пость зна­ют выс­шие во­ен­ные чи­ны в сто­лице. Но все-та­ки рас­суждать о бе­зопас­ности по­ез­дки че­рез лес, где по­гиб Год­вин - это од­но, а сде­лать так, что­бы кровь не бур­ли­ла, как ши­пучее ви­но, от каж­до­го ма­ло-маль­ски по­доз­ри­тель­но­го шу­ма за спи­ной - это, как ни кру­ти, сов­сем дру­гое.
Пер­вую по­лови­ну сво­его пу­ти ройт Оль­гер ду­мал о Дер­гунчи­ке. По­жалуй, он по­торо­пил­ся об­ви­нить сво­его ста­рого при­яте­ля в нех­ватке пред­при­им­чи­вос­ти. В кор­пу­се Же­ван­ный Ру­кав был боль­шим мас­те­ром на то, что­бы при­думы­вать раз­ные па­кос­ти нас­тавни­кам, ти­ранив­шим их взвод. Прав­да, осу­щест­вле­ние его идей, ко­торое обыч­но бы­ло соп­ря­жено с рис­ком быть зас­тигну­тым на мес­те прес­тупле­ния, обыч­но бра­ли на се­бя бо­лее сме­лые ка­деты, преж­де все­го тот же Год­вин, но в оп­ре­делен­ной хит­рости Дер­гунчи­ку от­ка­зывать не сто­ило.
Ин­те­рес­но, чем же все-та­ки ройт Год­вин так ме­шал ста­рому дру­гу, что тот ре­шил от не­го из­ба­вить­ся? Прав­да, да­же бег­лый ос­мотр Бра­эн­нвор­на убеж­дал, что но­во­яв­ленный пол­ковник имел ос­но­вания быть не­доволь­ным здеш­ни­ми по­ряд­ка­ми, но это - со­вер­шенно ря­довое де­ло, Год­вин под­тя­нул бы дис­ципли­ну в гар­ни­зоне еще до кон­ца зи­мы. Мо­жет быть, пол­ковник вы­яс­нил неч­то та­кое, че­го ему знать не по­лага­лось, а по­том имел не­ос­то­рож­ность про­явить свою ос­ве­дом­ленность пе­ред Эй­вар­том?..
Хен­рик вздох­нул. Стро­ить ка­кие-то пред­по­ложе­ния бы­ло бес­смыс­ленно - во вся­ком слу­чае, сей­час. Сна­чала нуж­но бы­ло най­ти Аль­ка. Мыс­ли Оль­ге­ра пе­рек­лю­чились на Сви­ридо­ва, и Оль­гер за­поз­да­ло по­жалел о том, что по­тащил ино­миря­нина в Во­ронью кре­пость.
Рань­ше собс­твен­ный рас­чет ка­зал­ся рой­ту со­вер­шенно бе­зоши­боч­ным - ос­тавлять пар­ня в Ло­таре нель­зя, там он ли­бо за­чах­нет от тос­ки, ли­бо сбе­жит, а бе­жать Аль­ку со­вер­шенно не­куда. Дать ему воль­ную то­же нель­зя, так как маль­чиш­ка не спо­собен вый­ти за во­рота без то­го, что­бы не вля­пать­ся в оче­ред­ные неп­ри­ят­ности. Вы­ход нап­ра­шивал­ся сам со­бой - взять сер­ва в кре­пость, авось для не­го оты­щет­ся ка­кое-ни­будь де­ло. Кто же мог знать, как все обер­нется!.. Раз­дра­жен­ный по­доб­ны­ми мыс­ля­ми, ройт все силь­нее под­го­нял ко­ня.
Ког­да он, на­конец, доб­рался до ок­ра­ины де­рев­ни, бы­ло уже дос­та­точ­но поз­дно, и все по­сети­тели трак­ти­ра ра­зош­лись - иные по до­мам, иные по гос­те­вым спаль­ням на вер­ху. При скуд­ном све­те нес­коль­ких огар­ков слу­га про­тирал сдви­нутые к сте­нам сто­лы, по­ка хо­зя­ин кле­вал но­сом воз­ле стой­ки. По­яв­ле­ние Хен­ри­ка Оль­ге­ра зас­та­вило обо­их слег­ка ожи­вить­ся.
Ройт спро­сил об Аль­ке, втай­не опа­са­ясь, что ус­лы­шит что-то вро­де - "Ваш слу­га? Свет­ло­воло­сый та­кой па­ренек?.. Так он у­ехал вмес­те с ва­ми, раз­ве нет?".
Но, к счастью, со­дер­жа­тель пос­то­яло­го дво­ра сей­час же под­твер­дил, что Альк вер­нулся нес­коль­ко ча­сов на­зад, за­казал ком­на­ту до зав­тра и по­ужи­нал. Ройт Оль­гер с об­легче­ни­ем вздох­нул.
- Зна­чит, сей­час он на­вер­ху?..
- М-мм... нет. По-мо­ему, он вы­шел. Где-то с пол­ча­са на­зад. На­вер­ное, вы прос­то раз­ми­нулись. Но ко­былу и все ве­щи он ос­та­вил здесь - зна­чит, еще вер­нется.
- Пой­ду по­ищу, - вздох­нул ройт Оль­гер, не­до­уме­вая, с че­го Аль­ку не си­делось на­вер­ху. Дру­гой бы по­обе­дал и лег спать, а этот - бе­зо вся­кой ви­димой при­чины по­тащил­ся на со­бачий хо­лод. Не­дора­зуме­ние хо­дячее... Впро­чем, Оль­гер тут же на­пом­нил са­мому се­бе, что Альк все-та­ки вы­пол­нил по­ручен­ное ему де­ло, так что воз­му­щать­ся бы­ло бы нес­пра­вед­ли­во.

Хо­лод­ный ве­тер про­бирал­ся под одеж­ду и тре­пал от­росшие за осень во­лосы. В ли­цо ле­тели мел­кие ко­лючие сне­жин­ки. Альк по­думал, что пла­ща - да­же с ши­роким ка­пюшо­ном - для та­кой по­годы яв­но ма­лова­то. Но, увы, взять шап­ку и пер­чатки ему бы­ло нег­де. Уши у Сви­ридо­ва дав­но за­леде­нели, а паль­цы пе­рес­та­ли гнуть­ся. Но зас­та­вить се­бя раз­вернуть­ся и пой­ти на пос­то­ялый двор он все рав­но не мог. Под­нять­ся в свою спаль­ню и зас­нуть - это все рав­но, что вслух приз­нать, что Оль­гер не вер­нется. А си­деть вни­зу и праз­дно наб­лю­дать за при­поз­днив­ши­мися по­сети­теля­ми очень быс­тро сде­лалось не­выно­симо. Да­же звер­ский хо­лод был при­ят­нее, чем ожи­дание и не­под­вижность. Альк знал, что, сто­ит ему сно­ва ока­зать­ся в по­лутем­ном за­ле, как ему му­читель­но за­хочет­ся не­мед­ленно ку­да-ни­будь бе­жать и что-то сде­лать, что­бы по­мочь рой­ту с Мар­ку­сом.
Альк за­кусил гу­бу. И за что Оль­ге­ру всю жизнь так не вез­ло? Не­вес­та, по­любив­шая род­но­го бра­та, плен у бел­гов, рабс­тво... а те­перь еще и смерть единс­твен­но­го дру­га. А в до­весок - сам Сви­ридов, из-за ко­торо­го у Оль­ге­ра од­ни сплош­ные неп­ри­ят­ности.
Альк вдруг по­думал, что, ес­ли бы Оль­гер не во­зил­ся с сер­вом всю до­рогу в Бра­эн­нворн, он впол­не мог ус­петь в Во­ронью кре­пость вов­ре­мя. И Год­вин бы ос­тался жив... Юно­шу да­же за­мути­ло от по­доб­ной мыс­ли.
И за­чем толь­ко Хен­ри­ку Оль­ге­ру по­надо­билось с ним во­зить­ся? Осо­бен­но ес­ли вспом­нить, что с пер­вой же встре­чи на при­чале Альк вы­казы­вал "хо­зя­ину" толь­ко враж­дебность и де­монс­тра­тив­ное през­ре­ние. Пусть да­же он дав­но их не ис­пы­тывал, но Оль­ге­ру-то от­ку­да об этом знать?
На­вер­ное, ройт тра­тил на не­го вре­мя из-за то­го, что при­нял на се­бя эту от­ветс­твен­ность и не счи­тал воз­можным от нее от­ка­зывать­ся. Все из-за этой не­понят­ной тре­бова­тель­нос­ти к са­мому се­бе, ко­торую Сви­ридов рань­ше пос­чи­тал бы глу­пой блажью пред­ста­вите­ля при­виле­гиро­ван­ных сос­ло­вий, а сам ройт, на­вер­ное, наз­вал бы "честью". Оль­гер мог счи­тать­ся пол­ной про­тиво­полож­ностью лю­дей, ко­торы­ми Сви­ридов вос­хи­щал­ся в сво­ей преж­ней жиз­ни, но на­до бы­ло приз­нать, что ря­дом с ним то­вари­щи Ло­пахи­на, блис­тавшие на уни­вер­си­тет­ских сход­ках, в луч­шем слу­чае смот­ре­лись бы са­мона­де­ян­ны­ми пус­тобре­хами. Бы­ла в Хен­ри­ке Оль­ге­ре ка­кая-то осо­бен­ная цель­ность, де­лав­шая его не­похо­жим на лю­бого из лю­дей, ко­торых Альк знал рань­ше.
Альк ссу­тулил­ся, тос­кли­во раз­мышляя, где сей­час ройт Оль­гер с Мар­ку­сом. Мо­жет быть, пос­ле при­ез­да в кре­пость их обо­их сра­зу же арес­то­вали. И те­перь до­пыты­ва­ют­ся у них, о чем пол­ковник до­гова­ривал­ся с рой­том в Ло­таре... По ко­же у Сви­ридо­ва про­шел мо­роз. Он был пло­хим сту­ден­том, и из не­го вряд ли по­лучил­ся бы ис­то­рик - те­перь не бы­ло ни­какой при­чины это от­ри­цать - но его поз­на­ний все рав­но хва­тало, что­бы пред­став­лять се­бе, ка­кие ме­тоды доп­ро­са при­меня­лись в Сред­ние ве­ка, а уж тем бо­лее Но­вое вре­мя. И Сви­ридов силь­но сом­не­вал­ся, что в этом от­но­шении Ин­сар вы­год­но от­ли­ча­ет­ся от стран Зем­ли.
А до при­бытия прок­ля­того па­рома ос­та­валось еще че­тыре дня. Да за та­кое вре­мя с Оль­ге­ром и его спут­ни­ком мо­жет слу­чить­ся, что угод­но!..
По­года как буд­то бы подс­тра­ива­лась к нас­тро­ению Сви­ридо­ва. Ту­чи нес­лись по не­бу, то и де­ло зак­ры­вая блед­ную лу­ну, и тог­да близ­ле­жащие до­ма и лес то­нули в неп­рогляд­ной тем­но­те. Обыч­но это про­дол­жа­лось все­го нес­коль­ко се­кунд, а по­том сно­ва де­лалось свет­лее. Во вре­мя оче­ред­но­го из та­ких "зат­ме­ний" Алек­сандр за­гадал - ес­ли сей­час лу­на по­кажет­ся опять, то с рой­том Оль­ге­ром все бу­дет хо­рошо. Это бы­ло сов­сем как в прош­лом, ког­да он по­лушу­тя, по­лув­серь­ез за­гады­вал на то, что, ес­ли уви­дит двор­ни­ка, вы­ходя из сво­ей квар­ти­ры ут­ром, то ве­чером Ада сог­ла­сит­ся пос­то­ять в па­рад­ном. Или же что он су­ме­ет, нес­мотря на все про­гулы, сдать оче­ред­ной эк­за­мен в уни­вер­си­тете... Прос­то уди­витель­но, о ка­кой чу­ши он в то вре­мя бес­по­ко­ил­ся, счи­тая это са­мыми что ни на есть серь­ез­ны­ми де­лами!
Сви­ридов зап­ро­кинул го­лову и вы­жида­юще ус­та­вил­ся на не­бо, но на этот раз лу­на упор­но не же­лала по­яв­лять­ся из-за об­ла­ков. Альк по­жалел, что вы­думал та­кое иди­от­ское ус­ло­вие. Что ему сто­ило быть по­ум­ней и за­гадать на­обо­рот?..
- Да­вай же, ну!.. - про­бор­мо­тал Альк поч­ти в от­ча­янии.
Не­ожи­дан­но ус­лы­шав за спи­ной чьи-то ша­ги, Альк чуть не под­ско­чил и рез­ко обер­нулся, го­товый к че­му угод­но - да­же к то­му, что­бы уви­деть там оде­тых в се­рое сук­но сол­дат из Бра­эн­нвор­на. Нер­вы у Сви­ридо­ва бы­ли на­тяну­ты до пре­дела.
- Альк, ка­кого ле­шего...? - на­чал ройт Оль­гер. Но рас­те­рян­но за­молк, уви­дев блед­ную и пе­реко­шен­ную фи­зи­оно­мию Сви­ридо­ва.
Уз­нав Хен­ри­ка Оль­ге­ра, Альк чуть не за­вопил от ра­дос­тно­го об­легче­ния. Он да­же не ус­пел по­нять, что де­ла­ет, ког­да по­рывис­то шаг­нул впе­ред и креп­ко об­нял Хен­ри­ка, ут­кнув­шись но­сом в мок­рую, зас­не­жен­ную кур­тку.
Оль­гер. Жи­вой и нев­ре­димый. Воп­ре­ки все­му, что он ус­пел се­бя на­во­об­ра­жать...

Ког­да взгля­ду Хен­ри­ка Оль­ге­ра пред­ста­ло блед­ное, не­уз­на­ва­емое от ис­пу­га ли­цо со стран­но пок­раснев­ши­ми гла­зами, он сра­зу же по­нял, что с ино­миря­нином что-то не так. Но по­думать, в чем тут де­ло, Хен­рик не ус­пел, пос­коль­ку в сле­ду­ющий мо­мент Сви­ридов не­ожи­дан­но шаг­нул впе­ред и стис­нул Оль­ге­ра в объ­ять­ях. Хен­рик опе­шил. У не­го бы­ли все при­чины по­лагать, что серв тер­петь его не мо­жет. Это как же Аль­ка вы­били из ко­леи пос­ледние со­бытия, ес­ли те­перь он цеп­ля­ет­ся за Оль­ге­ра, как уто­па­ющий!
- Все хо­рошо, - ус­по­ко­итель­но за­метил Оль­гер. На се­кун­ду ему по­каза­лось, что он раз­го­вари­ва­ет с пе­репу­ган­ным ре­бен­ком или нер­вной ло­шадью. Он да­же ус­по­ко­итель­но пох­ло­пал пар­ня по пле­чу. Это по­дей­ство­вало. Нес­коль­ко се­кунд спус­тя Альк отод­ви­нул­ся, ус­та­вив­шись на свои са­поги. Ще­ки ино­миря­нина ма­ло-по­малу за­лива­ла крас­ка. Хен­рик сде­лал вид, что не за­метил ни­какой не­лов­кости и как ни в чем ни бы­вало про­дол­жал.
- Мар­кус ос­тался в Бра­эн­нвор­не. Ду­маю, что ни ему, ни нам по­ка что ни­чего не уг­ро­жа­ет. Эй­варт ни­ког­да не от­ли­чал­ся склон­ностью к экс­пром­там. Ка­питан ус­пел ре­шить, что ста­нет де­лать, ког­да Мар­кус воз­вра­тит­ся в кре­пость, но те­перь, ког­да об­сто­ятель­ства из­ме­нились, ему пот­ре­бу­ет­ся вре­мя, что­бы при­думать ка­кой-то но­вый план.
- А ес­ли нет?.. - ре­зон­но спро­сил Альк.
Хен­рик по­жал пле­чами.
- Будь у ме­ня ка­кие-то сом­не­ния, я бы ос­тался в кре­пос­ти... Хо­тя за­дер­жи­вать­ся здесь нам в лю­бом слу­чае не сто­ит. Едем, Альк.
Ка­залось, па­рень со­бира­ет­ся ска­зать что-то еще, но Альк все-та­ки не про­из­нес ни сло­ва. С то­го мо­мен­та, ког­да он уви­дел сер­ва, рой­ту рас­хо­телось спра­шивать, за­чем Сви­ридо­ву по­надо­билось мер­знуть на ок­ра­ине де­рев­ни. Так что он прос­то нап­ра­вил­ся на­зад к трак­ти­ру, раз­мышляя, где ему ус­тро­ить Аль­ка в Бра­эн­нвор­не. Луч­ше все­го бы­ло бы по­селить сер­ва вмес­те с пи­сарем - тог­да ря­дом с ино­миря­нином все вре­мя бу­дет хоть один на­деж­ный че­ловек. Вот толь­ко сог­ла­сит­ся ли на это Мар­кус?..
Альк плел­ся где-то по­зади - и, про­тив вся­ких ожи­даний, мол­чал. Обер­нувшись, ройт нат­кнул­ся на нес­час­тный и ка­кой-то умо­ля­ющий взгляд Аль­ка, ус­трем­ленный ему в спи­ну. Па­рень быс­тро опус­тил гла­за, а Оль­гер не­доволь­но сдви­нул бро­ви.
Та­ким при­шиб­ленным ино­миря­нин не был ни­ког­да - да­же в са­мом на­чале их зна­комс­тва, ког­да Альк пы­тал­ся убе­жать и, по­тер­пев не­уда­чу, впал в глу­бокую хан­дру... Нет, да­же ког­да серв счи­тал, что Оль­гер по­жале­ет де­нег и не ста­нет вы­купать его у крип­тии.
- Да что с то­бой та­кое?.. На те­бе ли­ца нет, - ска­зал ройт, ос­та­новив­шись и за­горо­див Сви­ридо­ву до­рогу.
- Ни­чего, - мот­нул об­росшей го­ловой ино­миря­нин. А по­том вне­зап­но вы­палил. - Я прос­то хо­тел ска­зать... Прос­ти­те ме­ня, ройт!
Хен­рик с не­до­уме­ни­ем взгля­нул на Аль­ка. Лад­но, серв дей­стви­тель­но зас­та­вил его обой­ти все Бе­лые стол­бы, и из­ви­нить­ся бы ему дей­стви­тель­но не по­меша­ло, но ус­тра­ивать из это­го по­доб­ную тра­гедию бы­ло прос­то не­лепо. Зна­чит, по­ка Хен­рик ез­дил в Бра­эн­нворн, про­изош­ло что-то еще.
От этой мыс­ли Оль­гер чуть не зас­то­нал. Он с удо­воль­стви­ем ос­тался бы в не­веде­нии от­но­ситель­но то­го, что па­рень сот­во­рил на этот раз, но по­ложе­ние обя­зыва­ло.
- За что? - уточ­нил Хен­рик ос­то­рож­но.
- За... за Бей­три. И все ос­таль­ное.
Оль­гер слег­ка раз­вал ру­ками. Он бы рас­сме­ял­ся, но у Аль­ка был та­кой тра­ур­ный вид, что это бы­ло бы жес­то­ко.
- Альк, это бы­ло пол­ме­сяца на­зад, - все же на­пом­нил он. - С че­го те­бе вдруг взду­малось про­сить про­щения? И по­чему тог­да сей­час, а не еще че­рез пол­го­да?
- Ес­ли бы вы не за­дер­жа­лись в Бей­три, мы при­еха­ли бы в Бра­эн­нворн го­раз­до рань­ше, и ройт Год­вин был бы еще жив, - про­бор­мо­тал Сви­ридов, не под­ни­мая глаз на Оль­ге­ра.
- Вот оно что... - про­тянул ройт. По­жалуй, а это ощу­щение бы­ло ему впол­не зна­комо. Он мог бы от­ве­тить Аль­ку, что ройт Год­вин умер во­семь дней на­зад, а зна­чит, их за­дер­жка в Бей­три ни на что не пов­ли­яла - все рав­но они при­еха­ли бы слиш­ком поз­дно. Толь­ко Аль­ка это все рав­но не убе­дит. Он ска­жет - впол­не обос­но­ван­но, ес­ли на то пош­ло, - что за­мед­лял дви­жение от­ря­да прось­ба­ми об от­ды­хе и не­уме­лым об­ра­щени­ем с ко­нем. А нет - так вы­дума­ет что-ни­будь еще.
Ройт по­дошел к ино­миря­нину поч­ти вплот­ную, взял его за пле­чи и слег­ка встрях­нул.
- Прек­ра­ти. В том, что слу­чилось с Год­ви­ном, ви­новат не ты. И да­же не мы с Мар­ком.
Па­рень шмыг­нул но­сом. Ви­димо, сов­сем прос­тыл, по­ка тор­чал воз­ле ог­ра­ды.
- Вы-то тут при­чем?.. - гну­саво спро­сил он.
- Ну, ес­ли рас­суждать, как ты, то мне сей­час сле­дова­ло бы ви­нить се­бя за то, что я ос­тался в Ло­таре ула­живать свои де­ла, а не по­ехал с Год­ви­ном. Ведь ес­ли бы мы при­еха­ли в Во­ронью кре­пость вмес­те, все мог­ло по­вер­нуть­ся со­вер­шенно по-дру­гому... Ког­да на­чина­ешь рас­суждать по­доб­ным об­ра­зом, всег­да най­дешь ка­кую-то при­чину об­ви­нить се­бя в слу­чив­шемся. Но прав­да в том, что мы во­об­ще не дол­жны ду­мать о та­ких ве­щах. Что слу­чилось, то слу­чилось. Это уже не ис­пра­вишь. На­ше де­ло - по­забо­тить­ся, что­бы ре­аль­ные ви­нов­ни­ки ги­бели Год­ви­на не до­бились то­го, че­го они хо­тели. Это луч­шее, что мы спо­соб­ны сде­лать в на­шем по­ложе­нии. Сог­ла­сен?..
Альк чуть по­коле­бал­ся и кив­нул. Ройт осоз­нал, что его ру­ки все еще ле­жат у сер­ва на пле­чах, и от­сту­пил на шаг. А по­том, пос­мотрев на пок­раснев­ший нос ино­миря­нина, стя­нул пер­чатки и вру­чил их Аль­ку.
- На­девай, - рас­по­рядил­ся он. Альк вски­нул го­лову.
- За­чем?..
Оль­гер вздох­нул. Ни­чего ум­ней не мог спро­сить, в са­мом-то де­ле.
- Тош­но слу­шать, как ты кла­ца­ешь зу­бами, - ко­рот­ко от­ве­тил он.
И поч­ти сра­зу по­нял, что это бы­ло ошиб­кой. На­до бы­ло пре­дос­та­вить пар­ню мер­знуть до тех пор, по­ка бы он не прев­ра­тил­ся в ле­дяную ста­тую. По­тому что пос­ле его слов ино­миря­нина как буд­то прор­ва­ло.
- Ни­чего вам не тош­но, - за­явил па­рень так, как буд­то ули­чил его в ка­ком-то на­дува­тель­стве. - Вы все вре­мя го­вори­те так, как буд­то о се­бе за­боти­тесь, а де­ла­ете все на­обо­рот. И в Ло­таре. И в Бей­три. И те­перь! Вам ведь не ну­жен ни­какой слу­га. Вы да­же Квен­ти­на и Лес­ли дер­жи­те не по­тому, что они вам нуж­ны, а по­тому, что они не нуж­ны ни­кому боль­ше! И ме­ня вы то­же вы­купи­ли прос­то так, а не за­тем, что­бы я чис­тил ва­шу ло­шадь или при­бирал­ся в до­ме.
Ройт по­мор­щился.
- До­пус­тим. Ну и что?..
У Аль­ка сде­лалось та­кое ли­цо, как буд­то бы из-под не­го вне­зап­но вы­дер­ну­ли стул. На­вер­ное, он ожи­дал, что Оль­гер нач­нет спо­рить, и та­кая быс­трая ка­питу­ляция зас­та­вила его опе­шить.
- Но... но вы!... За­чем вам во­об­ще по­надо­билась вся эта че­пуха с брас­ле­том, ес­ли вы прос­то хо­тели мне по­мочь?! - пра­вед­но воз­му­тил­ся он.
Оль­ге­ру ста­ло смеш­но.
- А как бы ты хо­тел?.. Я вы­купаю мел­ко­го во­риш­ку, ко­торо­го при­гово­рили к ка­тор­ге за то, что у не­го хва­тило наг­лости уда­рить страж­ни­ка под­но­сом, при­вожу его в свой дом и го­ворю: жи­ви здесь, сколь­ко хо­чешь, ешь и оде­вай­ся за мой счет, а ес­ли на­до­ест - то воз­вра­щай­ся на ба­зар и про­дол­жай тас­кать еду с при­лав­ков? Так?..
Альк оша­раше­но мол­чал.
- Пош­ли на­зад, - рас­по­рядил­ся Оль­гер, втай­не опа­са­ясь, что сей­час ино­миря­нин ска­жет что-ни­будь еще, и им при­дет­ся про­тор­чать у этой чер­то­вой ог­ра­ды до рас­све­та.

* * *

Ког­да Альк прос­нулся, в ком­на­тах пол­ковни­ка бы­ло уже сов­сем свет­ло. Оль­гер уже ус­пел ку­да-то ис­па­рить­ся, при­чем, ухо­дя, он за­пер дверь на ключ, так что Альк при всем же­лании не смог бы вый­ти в ко­ридор. Но это об­сто­ятель­ство нис­коль­ко не расс­тро­ило Сви­ридо­ва - да­же на­обо­рот, зас­та­вило его по­чувс­тво­вать се­бя спо­кой­нее. Ес­ли он сам не мо­жет вый­ти, то, по край­ней ме­ре, к не­му то­же не вой­дет ник­то, кро­ме Хен­ри­ка Оль­ге­ра. А в том, что тот ско­ро вер­нется, не мог­ло быть ни­каких сом­не­ний, ина­че он не стал бы зак­ры­вать за со­бой дверь. Ско­рее все­го, Хен­рик по при­выч­ке вы­шел по­раз­мять­ся с тре­ниро­воч­ным ме­чом или от­пра­вил­ся сле­дить за сме­ной ка­ра­улов у во­рот.
Удос­то­верив­шись, что в трех прос­торных ком­на­тах, при­над­ле­жав­ших преж­де рой­ту Год­ви­ну, нет ни­кого, кро­ме не­го, Сви­ридов то­роп­ли­во вы­тащил из сум­ки свое глав­ное сок­ро­вище - перья, чер­ни­ла и бу­магу, вы­дан­ную ему рой­том еще в Ло­таре. Прис­тро­ив­шись за пись­мен­ным сто­лом пол­ковни­ка, он вы­нул из фут­ля­ра чис­тый лист и за­писал:

Во­ронья кре­пость.
День вто­рой.

Вче­ра у ме­ня сов­сем не бы­ло вре­мени на то, что­бы что-ни­будь на­писать.
Ройт Оль­гер спер­ва со­бирал­ся по­селить ме­ня с мей­сте­ром Ке­дешем, но ком­на­та у пи­саря та­кая ма­лень­кая, что мес­та в ней хва­та­ет толь­ко од­но­му. Ка­питан Эй­варт - то есть Же­ван­ный Ру­кав - ска­зал, что я мо­гу жить на ко­нюш­не с ос­таль­ны­ми слу­гами. Но Оль­гер за­явил, что я мо­гу ему по­надо­бить­ся, так что те­перь я сплю в гос­ти­ной быв­ше­го пол­ковни­ка. Впер­вые с то­го дня, как ме­ня за­нес­ло в Ин­сар, я жи­ву в нор­маль­ной ком­на­те, а не в ка­ком-ни­будь "до­рож­ном до­ме" и не на чер­да­ке. Но ройт Оль­гер не­дово­лен. Он уве­рен, что Дер­гунчик не слу­чай­но по­селил нас в эти ком­на­ты. Он го­ворит, что здесь опас­но, и что мы дол­жны все вре­мя быть нас­то­роже, так как за на­ми пос­то­ян­но кто-ни­будь шпи­онит.

Вче­ра Оль­гер де­лал смотр гар­ни­зону кре­пос­ти, как буд­то нас­то­ящий ко­мен­дант - не Же­ван­ный Ру­кав, а он. Мно­гое ему не пон­ра­вилось. Преж­де все­го он при­казал пе­ренес­ти ору­жие в вер­хние по­меще­ния, пос­коль­ку в ниж­них ока­залось слиш­ком сы­ро - и при этом да­же не спро­сил мне­ния ка­пита­на Эй­вар­та. Но Эй­варт все рав­но до­волен. Оль­гер го­ворит, что это по­тому, что до тех пор, по­ка он за­нима­ет­ся сол­да­тами или ору­жи­ем, Дер­гунчик мо­жет ни о чем не бес­по­ко­ить­ся. По­хоже, Же­ван­ный ру­кав дей­стви­тель­но что-то скры­ва­ет. Вот бы еще вы­яс­нить, что имен­но!..

Из­нутри Во­ронья Кре­пость да­же боль­ше, чем я ду­мал. А вот мес­тный гар­ни­зон, нас­коль­ко я по­нял, сос­тавля­ет все­го па­ра со­тен че­ловек. Все, ра­зуме­ет­ся, муж­чи­ны. Здесь есть толь­ко од­на жен­щи­на, и та не слиш­ком мо­лодая. Ей, дол­жно быть, уже боль­ше со­рока. Зо­вут ее Фло­ренс, или прос­то Фло. Она за­веду­ет мес­тным ла­заре­том, по­тому что в этом ми­ре поч­ти не бы­ва­ет док­то­ров-муж­чин. За ужи­ном она за­дала мне с пол­дю­жины воп­ро­сов о Хен­ри­ке Оль­ге­ре. На кух­не жен­щин нет сов­сем, по­вару по­мога­ют те же са­мые сол­да­ты. На­вер­ное, по­это­му еда здесь са­мая прос­тая. Но ее хо­тя бы мно­го.

Я весь день хо­дил по кре­пос­ти за рой­том и чу­довищ­но ус­тал. Ду­мал, что ночью прос­то упа­ду и бу­ду спать без зад­них ног... хо­тя бы для раз­но­об­ра­зия - не на зем­ле, а на ди­ване. Но не тут-то бы­ло. Ройт при­шел в гос­ти­ную, как ни в чем ни бы­вало рас­толкал ме­ня и стал расс­пра­шивать о том, как в на­шем ми­ре при­нято рас­сле­довать убий­ства. Рас­ска­зал ему все, что смог при­пом­нить, про сы­щика Каф­фа, ко­торый ис­кал Лун­ный ка­мень, и про На­та Пин­керто­на. Оль­гер очень ра­зоча­ровал­ся, ког­да я ска­зал ему, что это прос­то вы­мысел. Но он все рав­но вы­тянул из ме­ня все под­робнос­ти, ка­кие толь­ко мож­но бы­ло вспом­нить в пер­вом ча­су но­чи. Мо­жет быть, он ду­ма­ет, что это по­может ему как-то ра­зоб­рать­ся в том, кто убил рой­та Год­ви­на?.. У ме­ня гла­за уже поч­ти не от­кры­вались, а Оль­ге­ру все бы­ло ни­почем. Он пил ви­но, рас­ха­живал по ком­на­те и не да­вал мне спать. Чес­тное сло­во, мне его ужас­но жаль, но под ко­нец я все рав­но поч­ти хо­тел, что­бы он сло­мал се­бе шею вмес­то рой­та Год­ви­на - толь­ко бы мож­но бы­ло хоть нем­но­го от­дохнуть. Но, к счастью, тут он на­конец-то вспом­нил, что уже до­воль­но поз­дно, и ушел. Хо­тя се­год­ня ут­ром у ме­ня все рав­но бы­ло ощу­щение, как буд­то я не спал всю ночь.

Кста­ти ска­зать, вста­ют в Во­ронь­ей кре­пос­ти не так уж ра­но - око­ло вось­ми ча­сов ут­ра, ког­да в пред­горье еще толь­ко на­чина­ет рас­све­тать. Но Оль­гер все рав­но вско­чил в та­кую же не­сус­ветную рань, как в Ло­таре, и ку­да-то ушел еще до зав­тра­ка. На­де­юсь, он ско­ро вер­нется. Без не­го в этой кре­пос­ти ста­новит­ся как-то не по се­бе.

А вот и Оль­гер го­ворит не­чего тут рас­си­живать­ся нуж­на по­мощь - то­роп­ли­во, опус­кая зна­ки пре­пина­ния, до­писал Сви­ридов и пос­пешно выс­ко­чил за дверь.

...В пос­ле­ду­ющие нес­коль­ко дней Аль­ку ста­ло ка­зать­ся, что с мо­мен­та их при­ез­да в кре­пость он пе­ред­ви­гал­ся ис­клю­читель­но бе­гом. Это бы­ло единс­твен­ной воз­можностью пос­петь за рой­том, ко­торый, ка­залось, за­дал­ся целью на­ходить­ся в нес­коль­ких мес­тах од­новре­мен­но. Ес­ли в Ло­таре ройт Оль­гер вел раз­ме­рен­ную и до­воль­но пред­ска­зу­емую жизнь, а во вре­мя пу­тешес­твия был слиш­ком пог­ру­жен в до­рож­ные за­боты, то прев­ра­щение в ка­пита­на Бра­эн­нвор­на из­ме­нило его до не­уз­на­ва­емос­ти. Этот но­вый Оль­гер дви­гал­ся стре­митель­но, го­ворил ма­ло, но при этом так, что ни­кому да­же не при­ходи­ло в го­лову пос­та­вить под сом­не­ние ка­кой-ни­будь его при­каз. Аль­ку ка­залось, что сам воз­дух вок­руг Оль­ге­ра ис­крит от нап­ря­жения. Да­же внеш­не Оль­гер выг­ля­дел сов­сем не так, как в Ло­таре. Во­лосы, ко­торые рань­ше сво­бод­но па­дали ему на пле­чи, те­перь бы­ли стя­нуты в ак­ку­рат­ный хвост и пе­ревя­заны тесь­мой, мун­дир зас­тегнут на все пу­гови­цы, а ла­донь поч­ти всег­да неб­режно ле­жала на ру­ко­яти уз­ко­го ме­ча, с ко­торым ройт прак­ти­чес­ки не рас­ста­вал­ся. Но са­мая глав­ная пе­реме­на про­изош­ла все-та­ки в вы­раже­нии ли­ца. Ис­чезла сар­до­ничес­кая склад­ка в уг­лу рта и мор­щи­ны на лбу. Аль­ку ка­залось, что тот че­ловек, ко­торо­го он знал, по­моло­дел на де­сять лет.
Сол­да­ты от­зы­вались о но­вом ка­пита­не очень одоб­ри­тель­но и не стес­ня­лись лиш­ний раз за­гово­рить о нем в при­сутс­твии Сви­ридо­ва. К удив­ле­нию Аль­ка, они не об­ра­щали ни­како­го вни­мания на его не­воль­ни­чий брас­лет и от­но­сились к не­му так, как ес­ли бы он был од­ним из них. Альк мыс­ленно твер­дил се­бе, что доб­рое рас­по­ложе­ние этих лю­дей свя­зано толь­ко с тем, что он "при­над­ле­жит" но­вому ка­пита­ну, то есть, в об­щем, ра­довать­ся тут осо­бо не­чему, но все рав­но по­мимо во­ли раз­ду­вал­ся от не­лепой гор­дости, ког­да кто-ни­будь из сол­дат в оче­ред­ной раз де­лал "сер­ву" не­замыс­ло­ватый ком­пли­мент вро­де то­го, что его ройт - му­жик что на­до.
Нес­мотря на то, что в эти дни у Аль­ка не бы­ло да­же па­ры ми­нут на то, что­бы по­быть на­еди­не с со­бой и по­раз­мыслить о сво­их де­лах, он все-та­ки ус­пел прий­ти к нес­коль­ким очень важ­ным вы­водам.
В ос­но­ве этих вы­водов ле­жало то от­кры­тие, ко­торое он сде­лал в день при­ез­да в Бра­эн­нворн. Альк, скре­пя сер­дце, дол­жен был приз­нать, что Оль­гер с са­мого на­чала не счи­тал его ни сво­им плен­ни­ком, ни сво­ей вещью. Прав­да бы­ла в не­кото­ром смыс­ле еще уни­зитель­нее - ройт от­но­сил­ся к не­му, как к обу­зе, ко­торая дос­тавля­ла ему мас­су не­удобств, но от ко­торой бы­ло не­поря­доч­но из­ба­вить­ся. Ина­че го­воря, ройт Оль­гер ви­дел в Аль­ке че­лове­ка, ко­торый не спо­собен сту­пить ша­гу без то­го, что­бы ко­му-то не приш­лось вы­тас­ки­вать его из но­вых неп­ри­ят­ностей. А са­мое обид­ное, что Альк каж­дым сво­им пос­тупком толь­ко ук­реплял в нем это убеж­де­ние. При мыс­ли о пер­вых не­делях в Ло­таре ему те­перь хо­телось со сты­да сго­реть. А уж о том, что он в то вре­мя ду­мал о са­мом Хен­ри­ке Оль­ге­ре, Альк во­об­ще бы пред­по­чел за­быть. Боль­ше все­го Сви­ридов со­жалел о том, что ройт не по­пытал­ся объ­яс­нить­ся с ним на­чис­то­ту. Хо­тя, по­жалуй, в тот мо­мент Альк все рав­но не стал бы слу­шать Оль­ге­ра, что бы тот ему ни ска­зал. А тут еще тра­диции Ин­са­ра, с их до­воль­но ар­ха­ичес­кой мо­ралью... Да уж, что и го­ворить, не­пони­мание выш­ло поч­ти фа­таль­ное. Но, по­раз­мыслив, Альк при­шел к оп­ти­мис­ти­чес­ко­му вы­воду, что это де­ло поп­ра­вимое. Ес­ли он сам ус­пел кар­ди­наль­но пе­рес­мотреть свое от­но­шение к Хен­ри­ку Оль­ге­ру, то по­чему ин­сарцу, в свою оче­редь, не из­ме­нить сво­его мне­ния о нем? До­бить­ся это­го бу­дет да­же не слиш­ком слож­но - ройт, в кон­це кон­цов, не толь­ко ум­ный, но и впол­не спра­вед­ли­вый че­ловек.
Альк мыс­ленно по­обе­щал се­бе, что он боль­ше не ста­нет ныть и жа­ловать­ся на судь­бу, заб­ро­сив­шую его в чу­жой мир, или меч­тать о не­воз­можном воз­вра­щении до­мой, а до по­ры до вре­мени сос­ре­дото­чить­ся на том, что­бы зас­лу­жить ува­жение или хо­тя бы одоб­ре­ние Хен­ри­ка Оль­ге­ра. Ког­да эта мысль впер­вые приш­ла ему в го­лову, Альк со стран­ным удив­ле­ни­ем по­думал, что и вправ­ду силь­но из­ме­нил­ся за пос­ледние нес­коль­ко ме­сяцев. Рань­ше его воз­му­тило бы са­мо пред­по­ложе­ние нас­чет то­го, что он, по­ди ж ты, дол­жен еще зас­лу­жить свою сво­боду, вы­каб­лу­чива­ясь пе­ред ка­ким-то ин­сар­ским сно­бом. И, од­на­ко, сей­час ему со­вер­шенно не ка­залось, что пы­тать­ся быть по­лез­ным рой­ту - зна­чит пе­ред кем-то "вы­каб­лу­чивать­ся". И не то что­бы его преж­няя точ­ка зре­ния бы­ла неп­ра­виль­ной... ско­рее, она с са­мого на­чала не име­ла ни­како­го от­но­шение к то­му, что с ним про­ис­хо­дило в этом ми­ре.

Не счи­тая то­го вре­мени, ког­да он зав­тра­кал или обе­дал за од­ним сто­лом с сол­да­тами, в боль­шом и не­уют­ном за­ле, вы­пол­ня­ющем в Во­ронь­ей кре­пос­ти роль тра­пез­ной, Сви­ридов пос­то­ян­но на­ходил­ся ря­дом с рой­том. Иног­да Оль­гер дей­стви­тель­но да­вал ему ка­кое-ни­будь по­руче­ние, но боль­шую часть вре­мени он его ед­ва за­мечал. У Аль­ка соз­да­валось впе­чат­ле­ние, что ройт не толь­ко де­ла­ет нес­коль­ко дел од­новре­мен­но, но вдо­бавок дер­жит в го­лове еще де­сяток. И чем бы он не за­нимал­ся - муш­тро­вал сол­дат во внут­реннем дво­ре, ос­матри­вал склад­ские по­меще­ния или наб­ра­сывал ко­рот­кую за­пис­ку Мар­ку­су, Оль­гер выг­ля­дел че­лове­ком, страс­тно ув­ле­чен­ным тем, что де­ла­ет. В этом его нас­трое бы­ло что-то край­не за­рази­тель­ное. На де­сятый день пос­ле при­ез­да в кре­пость Альк при­выч­но наб­лю­дал за тре­ниров­кой во дво­ре, скром­но ус­тро­ив­шись в даль­нем уг­лу пло­щад­ки, и не­ожи­дан­но пой­мал се­бя на том, что уже с чет­верть ча­са пя­лит­ся на Оль­ге­ра, при­от­крыв рот от вос­хи­щения. Альк пос­пешно отод­ви­нул­ся по­даль­ше в тень, от всей ду­ши на­де­ясь, что ник­то не смот­рит в его сто­рону. Чувс­тво­вал он се­бя чу­довищ­но не­лов­ко. Что по­дума­ют сол­да­ты Оль­ге­ра, ес­ли кто-ни­будь из них за­метит, что он смот­рит на их ко­ман­ди­ра, как... ну да, в точ­ности как влюб­ленный? Нет, в ка­ком-то смыс­ле он дей­стви­тель­но был влюб­лен в Оль­ге­ра. Са­мую ма­лость. И, ко­неч­но, со­вер­шенно пла­тони­чес­ки - при­мер­но так же, как в да­леком детс­тве мог влюб­лять­ся в пер­со­нажей из лю­бимых книг, ко­торые за­читы­вал до дыр. Но это, бе­зус­ловно, не мог­ло слу­жить при­чиной для то­го, что­бы те­перь вес­ти се­бя, как пол­ный иди­от.
Как буд­то бы в от­вет на его мыс­ли, ройт ско­ман­до­вал сол­да­там "воль­но" и нап­ра­вил­ся пря­миком в сто­рону Сви­ридо­ва. Сер­дце у Аль­ка под­ско­чило. На ка­кую-то се­кун­ду ему по­каза­лось, что ройт за­гово­рит с ним имен­но о его не­лепом по­веде­нии, но ни­чего по­доб­но­го, ко­неч­но, не про­изош­ло.
- Альк, схо­ди к Мар­ку­су, - рас­по­рядил­ся он. - Ска­жи ему, что я хо­чу с ним по­бесе­довать. Я бу­ду ждать его на за­пад­ной сте­не при­мер­но че­рез чет­верть ча­са. Про­води мей­сте­ра Ке­деша на­верх и прос­ле­ди, что­бы ник­то за ним не увя­зал­ся. Ес­ли что - прос­то пре­дуп­ре­ди ме­ня.
- Ко­неч­но, ройт! - от­ве­тил Альк с не­воль­ным об­легче­ни­ем и при­гото­вил­ся сра­зу сор­вать­ся с мес­та. Хен­рик тро­нул его за ру­кав.
- Ти­ше, не нуж­но ни­куда спе­шить. Ес­ли уви­дят, что ты ку­да-то не­сешь­ся сло­мя го­лову, сра­зу пой­мут, что я дал те­бе ка­кое-ни­будь по­руче­ние.
Альк кив­нул и по­дож­дал, по­ка ройт Оль­гер вер­нется на свое мес­то на пло­щад­ке. Еще па­ру ми­нут Сви­ридов прос­то­ял на преж­нем мес­те, слов­но раз­мышляя, ос­та­вать­ся ему во дво­ре или уй­ти, а по­том су­нул ру­ки в кар­ма­ны и не­тороп­ли­во поб­рел в сто­рону во­рот. Кра­ем гла­за он еще ус­пел за­метить, как ройт Оль­гер одоб­ри­тель­но кив­нул.

- Ска­жите, ка­питан - по­чему мы дол­жны бы­ли встре­тить­ся имен­но здесь, а не у вас? - ос­ве­домил­ся мей­стер Ке­деш, тя­жело пе­рево­дя ды­хание пос­ле подъ­ема по кру­тым сту­пень­кам.
Хен­рик слег­ка пок­ло­нил­ся Мар­ку в знак при­ветс­твия.
- Я ду­маю, в быв­ших апар­та­мен­тах Год­ви­на есть ка­кое-то сек­ретное от­вер­стие, че­рез ко­торое мож­но круг­ло­суточ­но сле­дить за тем, что про­ис­хо­дит в этих ком­на­тах, - по­яс­нил он. - Это единс­твен­ная при­чина, по ко­торой Френ­цу бы­ло вы­год­но, что­бы я по­селил­ся в по­меще­нии пол­ковни­ка. Я при­нял са­мые прос­тые ме­ры пре­дос­то­рож­ности, но по-нас­то­яще­му обыс­ки­вать ком­на­ту в по­ис­ках смот­ро­вых ще­лей нель­зя - Дер­гунчик дол­жен ве­рить в то, что ему уда­лось ме­ня пе­рехит­рить. Пер­вое пра­вило лю­бой вой­ны: про­тив­ник дол­жен быть уве­рен в том, что пре­иму­щес­тво на его сто­роне, тог­да он впо­лови­ну ме­нее опа­сен.
- Зна­чит, вы по­это­му не раз­го­вари­вали со мной всю пос­леднюю не­делю?.. Что­бы не вну­шать не­нуж­ных по­доз­ре­ний ка­пита­ну Эй­вар­ту?
- Не толь­ко. Наш Дер­гунчик сде­лал все воз­можное, что­бы у ме­ня ни ос­та­лось ни од­ной сво­бод­ной ми­нуты. Ду­маю, он до смер­ти бо­ит­ся, что я нач­ну по при­меру Год­ви­на вни­кать в его рас­по­ряже­ния и вы­яс­ню что-ни­будь неп­ригляд­ное. Пол­ковник, кста­ти, был убит пос­ле то­го, как ре­шил лич­но ос­мотреть ли­нию на­ших приг­ра­нич­ных кре­пос­тей. Неп­ло­хо, прав­да?.. Ме­ня так и под­мы­ва­ет са­мому про­ехать­ся от Ле­дяной Иг­лы до Ка­мен­ных го­лов. А вмес­то это­го при­ходит­ся вер­теть­ся здесь, как бел­ка в ко­лесе.
- Мо­гу я что-то сде­лать? - спро­сил Мар­кус де­лови­то.
- По­ка нет... на­вер­ное, - по­жал пле­чами Оль­гер. - Во­об­ще-то план Дер­гунчи­ка сов­сем не так хо­рош, как ему ка­жет­ся. Эй­варт хо­роший ин­три­ган, но ис­клю­читель­но пар­ши­вый ко­ман­дир. Он ра­ду­ет­ся, что при­думал спо­соб удер­жать ме­ня в пре­делах Бра­эн­нвор­на, но сов­сем не бес­по­ко­ит­ся о том, что ду­ма­ют его сол­да­ты. Же­ван­ный Ру­кав и рань­ше не имел осо­бого ав­то­рите­та у сво­их лю­дей, а уж те­перь-то и по­дав­но. Офи­цер, ко­торый так лег­ко пе­рело­жил все свои обя­зан­ности на дру­гого, очень ско­ро пе­рес­та­ет вос­при­нимать­ся как ко­ман­дир. Впро­чем, я выз­вал вас сю­да не для то­го, что­бы об­су­дить лич­ные ка­чес­тва Дер­гунчи­ка... Ска­жите, Мар­кус: вы уже приш­ли к ка­кому-ни­будь вы­воду по по­воду то­го, как умер Год­вин?
- Да, ка­питан. Я ду­маю, что Год­ви­на уби­ли в кре­пос­ти, а уж пос­ле это­го от­несли те­ло в лес, что­бы изоб­ра­зить нес­час­тный слу­чай.
- Рад, что мы приш­ли к од­ним и тем же вы­водам - это до­казы­ва­ет, что они на­вер­ня­ка вер­ны.
- Зна­чит, вы то­же ду­ма­ете, что пол­ковни­ка уби­ли здесь?
- Вне вся­кого сом­не­ния. Я еще в пер­вые дни пос­ле при­ез­да в Бра­эн­ворн при­шел на мес­тную ко­нюш­ню, пос­мотрел на во­роную шес­ти­лет­ку Год­ви­на и по­бесе­довал с людь­ми, ко­торые пос­тавле­ны смот­реть за ло­шадь­ми. Ник­то, ес­тес­твен­но, не уди­вил­ся, что я пот­ря­сен этой ис­то­ри­ей и хо­чу уз­нать под­робнос­ти. Так вот - ник­то не мо­жет вспом­нить, как пол­ковник у­ез­жал из кре­пос­ти. В свое оп­равда­ние они го­ворят, что Год­вин ез­дил на свои про­гул­ки очень ра­но и обыч­но сам сед­лал се­бе ко­ня, но все-та­ки это до­воль­но стран­но, сог­ла­ситесь. На ко­нюш­не пос­то­ян­но но­чу­ет кто-ни­будь из слуг, но на сей раз ни один из них не прос­нулся. Зна­чит, ли­бо Год­вин прок­рался ту­да, как мышь - что на не­го не слиш­ком-то по­хоже - ли­бо ло­шадь вы­водил кто-то дру­гой.
- Этот "дру­гой" до­воль­но силь­но рис­ко­вал. Пред­ставь­те, что его зас­та­ли бы на мес­те прес­тупле­ния. Хо­рошень­кое де­ло: ра­но ут­ром по­тихонь­ку вы­водить из ден­ни­ка чу­жую ло­шадь, да еще и луч­шую из всех, ка­кие есть в этой ко­нюш­не!.. Ма­лого бы точ­но при­няли за ко­нок­ра­да. И в лю­бом слу­чае, изоб­ра­зить ес­тес­твен­ную смерть пол­ковни­ка пос­ле та­кого ста­ло бы зна­читель­но слож­нее.
- Да, ко­неч­но, риск боль­шой. Но ес­ли наш убий­ца - тот, о ком я ду­маю, то нер­вы у не­го по­ис­ти­не же­лез­ные. Все об­сто­ятель­ства это­го де­ла го­ворят о том, что ус­тра­нение пол­ковни­ка бы­ло вы­нуж­денным и не про­думан­ным, так что убий­цам приш­лось при­думы­вать план бук­валь­но на хо­ду. А за­од­но при­мите во вни­мание, что убить рой­та То­риса, да еще так лов­ко, с од­но­го уда­ра - то­же за­дач­ка не из лег­ких. Тот, кто это сде­лал - без сом­не­ния, очень опас­ный и не­веро­ят­но хлад­нокров­ный че­ловек.
- Вы го­вори­те так, как буд­то бы уже ко­го-ни­будь по­доз­ре­ва­ете.
- Да. Иль­са Дри­ера.
- По­чему имен­но его?
- Хо­тя бы по­тому, что он не "Ильс" и уж тем бо­лее не "Дри­ер".
Пи­сарь воп­ро­ситель­но при­под­нял бровь.
- То есть как? Вы его зна­ете?..
- Нет, вы ме­ня не­вер­но по­няли, - по­качал го­ловой ройт Оль­гер. - Я ни­ког­да не ви­дел его до при­ез­да в Бра­эн­нворн. Но я про­вел дос­та­точ­но вре­мени сре­ди сол­дат, и ус­пел убе­дить­ся в том, что этот псев­до-Дри­ер - чис­токров­ный белг. Го­тов пос­по­рить, что еще и офи­цер в при­дачу.
Бо­лее экс­прес­сивный че­ловек на мес­те Мар­ку­са из­дал бы ка­кое-ни­будь удив­ленное вос­кли­цание или хо­тя бы ох­нул. Но мей­стер Ке­деш мол­ча по­раз­мыслил над сло­вами Оль­ге­ра, а че­рез нес­коль­ко се­кунд ска­зал:
- Он очень чис­то го­ворит по-на­шему. Я ни­ког­да не за­подоз­рил бы, что он из Бел­гма­ра. То есть... не то что­бы я вам не ве­рил, ройт. Но вы-то до кон­ца убеж­де­ны, что не ошиб­лись?
- Аб­со­лют­но, мей­стер. Я ведь сам - при­мер­но то же са­мое, что он. Я очень чис­то го­ворю по-белг­ски... и не раз бы­вал в Бел­гма­ре в ка­чес­тве раз­ведчи­ка. Так вот, этот лже-Дри­ер - са­мый на­тураль­ный белг, за это я го­тов ру­чать­ся сво­ей жизнью.
- Да, прав­да. Я сов­сем за­был о ва­шем прош­лом, ройт. Про­шу прос­тить, что за­подоз­рил вас в ошиб­ке. Но, ска­зать по прав­де, я бы пред­по­чел, что­бы вы все-та­ки ошиб­лись. По­тому что, ес­ли белг­ский раз­ведчик уби­ва­ет рой­та Год­ви­на, а Эй­варт в кур­се де­ла... кста­ти, как вы ду­ма­ете, Эй­варт в кур­се?
- Де­вять про­тив од­но­го, что да, - мрач­но ска­зал ройт Оль­гер. - Ко­неч­но, ос­та­ет­ся ва­ри­ант, что он поп­росту пе­рет­ру­сил и пус­тил все на са­мотек, но лич­но я в это не ве­рю.
Марк вздох­нул.
- К со­жале­нию, я то­же. Ну так вот, ес­ли Френц Эй­варт в кур­се, и при этом пок­ры­ва­ет бел­га, зна­чит...
- Да. Дер­гунчи­ка ку­пили с пот­ро­хами. По­лагаю, да­же с ве­дома ка­кой-то сво­лочи в сто­лице.
- Но... за­чем?
- Втор­же­ние в Фер­га­ну, - рез­ко ска­зал Оль­гер. - Ле­том по до­лине Ста Озер боль­шой от­ряд не про­ведешь, а до на­чала ле­дохо­да - зап­росто.
- А Эй­варт, зна­чит, дол­жен сдать бел­гам Бра­эн­нворн?
Оль­гер за­дум­чи­во по­тер ла­донью под­бо­родок и чес­тно ска­зал:
- Слож­ный воп­рос... Ес­ли эта ин­три­га дей­стви­тель­но на­чина­ет­ся в сто­лице, то от Эй­вар­та во­об­ще ма­ло что за­висит. Но­вая вой­на мо­жет быть вы­год­на и для Бел­гма­ра, и для пен­таль­еров, но зах­ват Во­ронь­ей кре­пос­ти - это уже сов­сем дру­гое де­ло. Отоб­рать ее об­ратно бу­дет поч­ти не­воз­можно, а ес­ли она ос­та­нет­ся в ру­ках про­тив­ни­ка, то бел­ги во­об­ще нач­нут хо­дить в Фер­га­ну, как к се­бе до­мой. Да­же ес­ли кто-ни­будь из сто­лич­ной зна­ти из­ме­ня­ет Их Ве­личес­твам, у них дос­та­точ­но ума, что­бы не соз­да­вать са­мим се­бе по­доб­ный ге­мор­рой. Но я, в кон­це кон­цов, мо­гу и оши­бать­ся. Ес­ли пен­таль­еры ни при чем, а Эй­варт сам, на свой собс­твен­ный страх и риск, всту­пил в пе­рего­воры с бел­га­ми...
- Киш­ка тон­ка, - воз­ра­зил Мар­кус хму­ро.
- Ве­ро­ят­но, - сог­ла­сил­ся ройт. - Но со­вер­шенно ис­клю­чать по­доб­ную воз­можность я бы все-та­ки не стал. Зна­ете, что нам нуж­но, Мар­кус?..
- Что же?
- Оз­на­комить­ся с бу­мага­ми Дер­гунчи­ка. По­доз­ре­ваю, там най­дет­ся что-то ин­те­рес­ное.
- Да­же ес­ли так, мы до них ни за что не до­берем­ся.
- Пре­дос­тавь­те это мне, - са­мо­уве­рен­но ска­зал ройт Оль­гер. - Дер­гунчик как раз приг­ла­сил ме­ня рас­пить бу­тылоч­ку-дру­гую и по­гово­рить о ста­рых доб­рых вре­менах. На ред­кость ми­ло с его сто­роны, вы не на­ходи­те?..
Ройт мрач­но рас­сме­ял­ся. Марк смот­рел на не­го, как на су­мас­шедше­го.
- Вы сог­ла­сились?
- Ра­зуме­ет­ся. Я ведь вам уже ска­зал, что мне нуж­ны его бу­маги.
- Прос­ти­те, но это ка­кое-то маль­чи­шес­тво. Вы что, на­де­етесь, что вам удас­тся на­по­ить ва­шего со­бутыль­ни­ка до бес­созна­тель­но­го сос­то­яния, а по­том по­ис­кать бу­маги в его ком­на­те?
- Ни­чего по­доб­но­го. Я ду­маю, что ра­ди на­шей ста­рой друж­бы Френц от­даст их доб­ро­воль­но.
Марк нах­му­рил­ся.
- Вы со­бира­етесь уг­ро­жать ка­пита­ну Эй­вар­ту? Это пло­хая мысль. У вас нет ни ма­лей­ших до­каза­тель­ств всех этих идей по по­воду его из­ме­ны. Уве­рен, что он по­нима­ет это так же хо­рошо, как мы. Ну и за­чем ему по доб­рой во­ле приз­на­вать­ся в прес­тупле­нии, за ко­торое его не­мину­емо по­весят?
Гу­бы Хен­ри­ка Оль­ге­ра сло­жились в жес­ткую, пря­мую ли­нию.
- Ду­маю, я смо­гу его уго­ворить. Не за­бывай­те, что Френц Эй­варт - жут­кий трус.
- Тем бо­лее он бу­дет изо всех сил цеп­лять­ся за жизнь. И по­том - не ста­нете же вы его пы­тать, в кон­це кон­цов.
- По­чему нет? - мрач­но по­ин­те­ресо­вал­ся Оль­гер. - Или вы счи­та­ете, что на­ше по­ложе­ние не мо­жет оп­равдать та­кие ме­ры?
Мар­кус да­же пок­ри­вил­ся.
- Брось­те, Хен­рик. Вы ме­ня прек­расно по­няли. Де­ло не в на­шем по­ложе­нии, а в вас. Не за­бывай­те, что я наб­лю­дал за ва­ми два пос­ледних ме­сяца... Вы, ройт, как раз из тех лю­дей, ко­торые вы­тас­ки­ва­ют из ка­навы не­дотоп­ленных ко­тят. Хоть зас­тре­литесь, па­лача из вас не вый­дет.
Оль­гер изум­ленно пос­мотрел на пи­саря - а по­том вне­зап­но и бе­зудер­жно рас­хо­хотал­ся, так что бед­ный Мар­кус да­же вздрог­нул от та­кого не­ожи­дан­но­го про­яв­ле­ния ве­селос­ти.
Все еще пос­ме­ива­ясь, Хен­рик удив­ленно кач­нул го­ловой.
- Кля­нусь свя­тым Тан­кре­дом, ни­ког­да бы не по­думал, что про­из­во­жу та­кое впе­чат­ле­ние на под­чи­нен­ных. Ос­та­ет­ся толь­ко удив­лять­ся, что в этом прок­ля­том фор­те еще сох­ра­ня­ет­ся на­мек на дис­ципли­ну... Лад­но, мей­стер, что вы пред­ла­га­ете? Под­сы­пать Эй­вар­ту снот­ворно­го?..
Мар­кус ед­ва за­мет­но ожи­вил­ся.
- А у вас оно есть?
Оль­гер улыб­нулся и слег­ка раз­вел ру­ками.
- Нет, ко­неч­но. Как вы мог­ли за­метить по до­роге в Бра­эн­нворн, я не ста­радаю от бес­сонни­цы.
- Я то­же, - ви­нова­то ска­зал Марк.
- Ка­кая жа­лость, пра­во... А вы за­меча­ли, что в тра­геди­ях Бос­сю­ра у ге­ро­ев неп­ре­мен­но есть снот­ворное или ка­кой-то яд, что­бы ис­поль­зо­вать его при под­хо­дящих об­сто­ятель­ствах?.. Не зря я всег­да го­ворил, что этим пь­есам не хва­та­ет ре­ализ­ма.
Мар­кус под­нял гла­за к не­бу.
- Мо­жете вы хоть чуть-чуть по­быть серь­ез­ным, ройт?
- Поп­ро­бую, - по­обе­щал ройт Оль­гер. - А сей­час да­вай­те ра­зой­дем­ся и поп­ро­бу­ем най­ти ка­кой-то вы­ход по от­дель­нос­ти. Мо­жет, по­оди­ноч­ке нас быс­трее осе­нит удач­ная идея, как из­ба­вить­ся от Эй­вар­та. В лю­бом слу­чае, до ве­чера еще пол­но вре­мени... Альк! Иди сю­да, нам боль­ше не нуж­на ох­ра­на.
Ино­миря­нин с го­тов­ностью приб­ли­зил­ся. Ли­цо у не­го бы­ло со­вер­шенно без­мя­теж­ным. Ну ко­неч­но...
- Под­слу­шива­ем, зна­чит? - по­лу­ут­верди­тель­но ос­ве­домил­ся Оль­гер. Альк не стал ло­мать­ся и приз­нался сра­зу.
- Я по­думал - вдруг я смо­гу чем-ни­будь по­мочь.
Ройт Оль­гер удив­ленно хмык­нул. В дру­гих об­сто­ятель­ствах он бы на­вер­ня­ка за­думал­ся, с чем свя­зана та­кая пе­реме­на в по­веде­нии Сви­ридо­ва, но сей­час у не­го не ос­та­валось ни же­лания, ни вре­мени раз­ду­мывать о та­кой ерун­де. Да и по­том, Оль­гер пос­та­вил сер­ва ох­ра­нять их от чу­жих ушей, тог­да как скры­вать со­дер­жа­ние сво­ей бе­седы с Мар­ку­сом от са­мого Сви­ридо­ва в пла­ны рой­та не вхо­дило. Да­же, так ска­зать, на­обо­рот. Имея все­го двух по­мощ­ни­ков на всю Во­ронью кре­пость, вряд ли бу­дешь слиш­ком из­би­ратель­ным.
- Прек­расно, - по­дыто­жил Оль­гер. - Зна­чит, не при­дет­ся до­пол­ни­тель­но вво­дить те­бя в курс де­ла. Ес­ли у те­бя по­явят­ся ка­кие-то идеи от­но­ситель­но то­го, как нам доб­рать­ся до бу­маг Дер­гунчи­ка - со­об­щи об этом мне или мей­сте­ру Ке­дешу.
Сви­ридов с уди­витель­ной серь­ез­ностью кив­нул.
Толь­ко па­ру ча­сов спус­тя до Хен­ри­ка дош­ло, что Альк, ко­торый обыч­но пос­то­ян­но пу­тал­ся у не­го под но­гами, на сей раз ку­да-то зап­ро­пал. Ройт Оль­гер уже на­чал бес­по­ко­ить­ся из-за та­кого дол­го­го от­сутс­твия ино­миря­нина, но тут Сви­ридов по­явил­ся, как из-под зем­ли - при­чем с та­ким си­яющим ли­цом, что рой­ту по­нево­ле ста­ло страш­но.
Оль­гер как раз на­ходил­ся во дво­ре, и он на­мерен­но свер­нул под ар­ку внут­ренних во­рот, рас­счи­тывая по­гово­рить с Аль­ком без сви­дете­лей. Сви­ридов яв­но по­нял его мысль. Он дог­нал рой­та и за­шагал ря­дом с ним, а в тот мо­мент, ког­да они скры­лись под ар­кой, су­нул ему в ру­ку ма­лень­кий фла­кон.
- Возь­ми­те, ройт. Фло­ренс раз­во­дила этот по­рошок для то­го пар­ня с боль­ным зу­бом, что­бы он ус­нул. При хо­рошей до­зе дей­ствие нас­ту­пит поч­ти сра­зу. Все­го нес­коль­ко ми­нут - и Же­ван­ный Ру­кав то­же ус­нет.
- Где ты это взял? - спро­сил ройт Оль­гер, под­но­ся фла­кон к ли­цу, как буд­то бы не мог по­верить собс­твен­ным гла­зам.
Впро­чем, ска­зать по прав­де, так оно и бы­ло.
Альк по­тупил­ся с ви­дом скром­но­го ге­роя.
- В ла­заре­те.
- Ты его что, ук­рал?..
- Ко­неч­но, нет! Все эти склян­ки за­пира­ют­ся в осо­бом сун­ду­ке, а ключ всег­да у Фло­ренс.
- Да, дей­стви­тель­но, - при­пом­нил ройт. - Но тог­да как?
- Ну... я прос­то при­шел к ней и ска­зал, что вы все вре­мя му­ча­етесь от бес­сонни­цы, жал­ко смот­реть. А сто­ит пред­ло­жить вам пой­ти в ла­зарет, толь­ко от­ма­хива­етесь - со мной, мол, все в по­ряд­ке, не суй нос не в свое де­ло.
- Так, - мрач­но ска­зал ройт Оль­гер. - Ну и что?
- Она спро­сила, дав­но это с ва­ми. Я ска­зал - нет, рань­ше все бы­ло нор­маль­но. Но с тех пор, как вы ус­лы­шали о смер­ти рой­та Год­ви­на, вы прос­то сам не свой. Фло­ренс яв­но что-то слы­шала про вас с пол­ковни­ком. Она спра­шива­ет - они прав­да в од­ном кор­пу­се вмес­те учи­лись?.. Ну я ей и рас­ска­зал, что вы с пол­ковни­ком бы­ли са­мыми луч­ши­ми друзь­ями, и как вы пе­режи­вали из-за его смер­ти...
Пред­ста­вив, как он пе­рес­ка­зыва­ет Фло­ренс все эти под­робнос­ти, ройт Оль­гер по­чувс­тво­вал прис­туп нас­то­ящей ярос­ти. Он сгреб ино­миря­нина за ши­ворот и при­тянул его к се­бе.
- Да кто те­бе поз­во­лил с кем-то об­суждать мои де­ла?.. - про­цедил он.
Ту­ман­но-се­рые гла­за Сви­ридо­ва рас­ши­рились, но - уди­витель­ное де­ло - он смот­рел на рой­та не с ис­пу­гом, а с ка­ким-то стран­ным вы­раже­ни­ем, боль­ше все­го на­поми­на­ющим со­чувс­твие.
- Прос­ти­те, ройт. Я по­нимаю, что это выш­ло очень бес­так­тно и... и, мо­жет быть, вы са­ми спра­вились бы луч­ше. Но я прос­то не знал, как еще вып­ро­сить у нее пор­цию снот­ворно­го для ка­пита­на Эй­вар­та.
Оль­гер на­пом­нил са­мому се­бе, что он дей­стви­тель­но ве­лел сво­им по­мощ­ни­кам по­думать, как им быть с Дер­гунчи­ком. Прав­да, го­воря "по­думать", ройт имел в ви­ду - на­метить приб­ли­зитель­ный план дей­ствий и со­об­щить его са­мому Хен­ри­ку, а вов­се не бро­сать­ся тут же воп­ло­щать все свои за­мыс­лы в дей­стви­тель­ность. Но пос­ле этих ме­сяцев по­ра бы ему бы­ло по­нимать, что, пос­вя­щая в де­ло Аль­ка, ни­чего дру­гого ожи­дать прос­то нель­зя.
К то­му же, го­ворят, что по­беди­телей не су­дят - а снот­ворное ино­миря­нин все-та­ки дос­тал. Ройт еще нес­коль­ко се­кунд смот­рел на огор­ченное ли­цо Сви­ридо­ва - а по­том не­охот­но раз­жал паль­цы.
- Мо­жет быть, рас­ска­жешь, как слу­чилось, что она те­бе его да­ла? - сум­рачно спро­сил он. - Ей во­об­ще-то по­лага­ет­ся хра­нить по­доб­ные ле­карс­тва у се­бя. Фло­ренс дол­жна бы­ла пот­ре­бовать, что­бы я при­шел в ла­зарет и при­нял этот по­рошок в ее при­сутс­твии, но не да­вать его те­бе. Это чу­довищ­ное на­руше­ние всех пра­вил.
- Вот имен­но по­это­му мне и приш­лось рас­ска­зывать ей всю эту ис­то­рию. Я дал по­нять, что вы ни­ког­да в жиз­ни не при­дете в ла­зарет - за­то уж точ­но на­да­ете мне по шее, ес­ли вы­яс­нится, что я с кем-то об­суждал ва­ши проб­ле­мы.
- Хо­рошая мысль, - про­вор­чал Оль­гер. - Все рав­но, не по­нимаю, как ты во­об­ще ре­шил­ся су­нуть­ся к ней с та­кой от­кро­вен­ной ли­пой. И тем бо­лее не по­нимаю, по­чему она пош­ла те­бе навс­тре­чу.
Альк нер­ви­чес­ки хи­хик­нул.
- Что, дей­стви­тель­но не по­нима­ете?.. На са­мом де­ле, это очень прос­то. Вы ей нра­витесь. Я еще в пер­вый день за­метил.
Ройт вспом­нил чо­пор­ную, ис­полнен­ную собс­твен­но­го дос­то­инс­тва Фло­ренс. В при­сутс­твии це­литель­ни­цы Оль­ге­ру все вре­мя де­лалось слег­ка не по се­бе, как буд­то бы она смот­ре­ла на не­го и на всех ос­таль­ных жи­телей Бра­эн­нвор­на - что сол­дат, что офи­церов - как на сво­ру бес­толко­вых ма­лышей. Са­мой це­литель­ни­це бы­ло со­рок или, мо­жет, со­рок пять, но выг­ля­дела она так, как буд­то вов­се не име­ла че­лове­чес­ко­го воз­раста, как не име­ют его мра­мор­ные ста­туи. Гла­за у рой­та по­пол­зли на лоб.
- Я - что?! О чем ты толь­ко ду­ма­ешь, ког­да не­сешь та­кую ерун­ду!..
- Это не ерун­да. Го­ворю вам - Фло­ренс в вас поч­ти влю­билась. Она да­ла мне этот по­рошок и ска­зала, что, ког­да я бу­ду от­но­сить вам ужин, на­до под­ме­шать нем­но­го по­рош­ка в ви­но. Для ви­да я да­же на­чал от­не­кивать­ся - го­ворю, вдруг я по­ложу боль­ше, чем не­об­хо­димо, а вы по­том вов­се не прос­не­тесь?.. Она да­же рас­серди­лась. Го­ворит - "Ты ду­ма­ешь, я бы да­ла те­бе та­кое средс­тво, ко­торым мож­но ко­го-ни­будь убить? Сыпь сме­ло, в са­мом худ­шем слу­чае, твой ройт прос­пит подъ­ем и вста­нет на па­ру ча­сов поз­же обыч­но­го. Но су­дя по то­му, что ты рас­ска­зыва­ешь, ему это бу­дет толь­ко на поль­зу". Вот и все.
- Черт зна­ет что, - про­бор­мо­тал ройт Оль­гер. По­том по­косил­ся на Сви­ридо­ва - и тя­жело вздох­нул. - Ну лад­но... Ве­ро­ят­но, я дол­жен ска­зать те­бе "спа­сибо". Ес­ли бы не ты, я по­ложи­тель­но не знаю, что приш­лось бы сде­лать с Эй­вар­том.
Ино­миря­нин улы­бал­ся так, как буд­то ему толь­ко что вру­чили ор­ден. Оль­гер по­наде­ял­ся, что па­рень не вос­при­мет эту пох­ва­лу как знак то­го, что сле­ду­ет и даль­ше про­яв­лять по­доб­ную ини­ци­ати­ву при лю­бом удоб­ном или не­удоб­ном слу­чае.
Оль­гер про­вел ла­донью по гла­зам.
- Те­перь нуж­но по­думать, что нам де­лать с Дри­ером, - ска­зал он вслух, не столь­ко об­ра­ща­ясь к Аль­ку, сколь­ко про­гова­ривая собс­твен­ные мыс­ли. - Ес­ли наш Дер­гунчик в са­мом де­ле что-то за­мыш­ля­ет, он на­вер­ня­ка на­де­ет­ся на по­мощь сво­его со­об­щни­ка. Так что от Иль­са сле­ду­ет из­ба­вить­ся в пер­вую оче­редь. Ну вот что, Альк! Ты ешь с ним за од­ним сто­лом. Су­ме­ешь не­замет­но сы­пануть это­го по­рош­ка ему в та­рел­ку?
- Ду­маю, что да, - быс­тро от­ве­тил Альк.
Оль­гер с сом­не­ни­ем пос­мотрел на Сви­ридо­ва.
- На­де­юсь, что ты по­нима­ешь, что это очень серь­ез­но. Мы не мо­жем до­пус­тить, что­бы он что-то за­подоз­рил.
Альк за­думал­ся, а по­том азар­тно пред­ло­жил:
- А да­вай­те, пе­ред ужи­ном вы на­оре­те на ме­ня и от­пра­вите на кух­ню раз­ли­вать еду по мис­кам?.. Тог­да Дри­ер точ­но ни о чем не до­гада­ет­ся.
Оль­гер за­дум­чи­во пос­мотрел на Аль­ка свер­ху вниз.
- Ну ты да­ешь... - толь­ко и ска­зал он.
- Что, не­удач­ный план? - расс­тро­ил­ся ино­миря­нин.
- Нет, как раз на­обо­рот. Де­ло не в тво­ем пла­не, а в те­бе са­мом. Я как-то не по­доз­ре­вал в те­бе по­доб­ной пред­при­им­чи­вос­ти.
Гу­бы Аль­ка рас­тя­нула удов­летво­рен­ная улыб­ка. А ройт Оль­гер окон­ча­тель­но ре­шил, что жизнь в Бра­эн­нвор­не идет юно­ше на поль­зу. Рань­ше Альк про­из­во­дил впе­чат­ле­ние че­лове­ка, ко­торо­му от­вра­титель­ны и его пре­быва­ние в Ин­са­ре, и сам Хен­рик Оль­гер лич­но. По­том это вро­де бы прош­ло, но вре­мена­ми вид у Аль­ка был та­ким нес­час­тным, что ройт Оль­гер пред­по­чел бы преж­нюю враж­дебность. Но те­перь ино­миря­нин боль­ше не ка­зал­ся че­лове­ком, ко­торый не зна­ет, ку­да се­бе деть.
И это не мог­ло не ра­довать.

Сло­няв­ше­муся взад-впе­ред по ко­ридо­ру Аль­ку очень быс­тро на­чало ка­зать­ся, что за­те­ян­ная Эй­вар­том по­пой­ка бу­дет про­дол­жать­ся веч­но. Прав­да, бо­лее хлад­нокров­ный Мар­кус уве­рял, что Хен­рик Оль­гер за­шел к ко­мен­данту все­го око­ло по­луто­ра ча­сов на­зад. Но да­же ес­ли Марк не оши­бал­ся, та­кая за­дер­жка все рав­но ка­залась край­не по­доз­ри­тель­ной.
- Тер­пе­ние, - пов­то­рял пи­сарь. - Ты же ведь не ду­ма­ешь, что Оль­гер мог с хо­ду под­сы­пать Эй­вар­ту в бо­кал снот­ворный по­рошок?.. Сна­чала он дол­жен был как-то его убол­тать... усы­пить его бди­тель­ность...
- Ес­ли Дер­гунчик в са­мом де­ле до­жида­ет­ся ка­кой-то вес­точки от Дри­ера, усып­лять его бди­тель­ность бес­смыс­ленно, - зас­по­рил Альк.
- Все рав­но нуж­но ждать, - воз­ра­зил Мар­кус. - Ес­ли бы Оль­ге­ру по­надо­билась на­ша по­мощь, он бы нас поз­вал, те­бе не ка­жет­ся?..
С пос­ледним ар­гу­мен­том спо­рить бы­ло труд­но.
Де­ло уже пе­рева­лило за пол­ночь, ког­да дверь в лич­ные апар­та­мен­ты ко­мен­данта при­от­кры­лась, и в ос­ве­щен­ном про­еме по­каза­лась дол­го­вязая фи­гура рой­та Оль­ге­ра.
- За­ходи­те. Толь­ко по­быс­трее, - ко­рот­ко рас­по­рядил­ся он.
Марк по­косил­ся на те­ло, ва­ляв­ше­еся на ков­ре пе­ред ка­мином.
- Что с Дер­гу... с ка­пита­ном Эй­вар­том?
- Он спит.
- Вам уда­лось най­ти, где спря­таны бу­маги?
Ройт нас­мешли­во скри­вил­ся.
- Сам бы я, мо­жет, и не спра­вил­ся, но по­лучи­лось так, как я и го­ворил. Взве­сив все "за" и "про­тив", гос­по­дин ко­мен­дант от­дал бу­маги доб­ро­воль­но.
- Что, на са­мом де­ле доб­ро­воль­но? - не сдер­жался Альк. Он пос­та­рал­ся вспом­нить, не раз­вался ли из ка­бине­та шум, на­поми­на­ющий борь­бу, и дол­жен был приз­нать, что нет - ина­че у не­го бы прос­то не хва­тило вы­дер­жки ос­тать­ся в ко­ридо­ре.
Хен­рик ус­мехнул­ся уг­лом рта.
- Да, со­вер­шенно доб­ро­воль­но. Эй­варт яв­но что-то за­мыш­лял про­тив ме­ня, а лю­ди его ти­па всег­да су­дят о на­мере­ни­ях сво­их ближ­них по се­бе... к то­му же, ка­питан всег­да был скло­нен к ипо­хон­дрии. Ког­да он по­чувс­тво­вал дей­ствие снот­ворно­го, то сра­зу же во­об­ра­зил, что я под­сы­пал ему яд. Я пос­чи­тал, что глу­по бу­дет не вос­поль­зо­вать­ся та­кой си­ту­аци­ей.
У Мар­ку­са был вид че­лове­ка, не ре­ша­юще­гося впол­не по­верить в то, что про­ис­хо­дит на его гла­зах.
- И... как вы ей вос­поль­зо­вались?
- Очень прос­то. На­мек­нул ему, что, ес­ли я не дам ему про­тиво­ядия, то че­рез чет­верть ча­са он ум­рет в кош­марных кор­чах. И что это бу­дет моя месть за рой­та Год­ви­на.
- Вам уда­лось его убе­дить?
- Нас­толь­ко, что он пол­зал у ме­ня в но­гах, вык­лянчи­вая это ми­фичес­кое про­тиво­ядие.
- И что вы ему да­ли?
- Ос­татки снот­ворно­го. К то­му мо­мен­ту я уже поч­ти жа­лел, что я дей­стви­тель­но его не от­ра­вил... Но это ли­рика. Бу­маги на сто­ле. К нес­частью, мне по­ка не уда­лось их про­читать. Мо­жет быть, об­щи­ми уси­ли­ями у нас что-ни­будь по­лучит­ся.
Альк по­дошел к сто­лу, взгля­нул на по­жел­тевшие от вре­мени бу­маги, о ко­торых го­ворил ройт Оль­гер, но вмес­то при­выч­но­го пись­ма уви­дел толь­ко ря­ды цифр и ка­ких-то стран­ных за­корю­чек.
- Это что, ка­кой-то шифр?..
Хен­рик раз­дра­жен­но по­косил­ся на не­го, и Альк скон­фу­жен­но умолк. Дей­стви­тель­но, на­шел о чем спро­сить...
Ройт пос­мотрел на сво­их со­об­щни­ков и по­вел пле­чами.
- Вы­бора у нас нет. К то­му мо­мен­ту, ког­да Же­ван­ный Ру­кав при­дет в се­бя, мы дол­жны знать, что тут на­писа­но. Так что зай­мем­ся де­шиф­ровкой. Мар­кус, у вас име­ет­ся ка­кой-то опыт в та­ком де­ле?
- Бо­юсь, что нет.
- Жаль. Мне слу­чалось дос­тавлять шиф­ро­ван­ные до­несе­ния, и там обыч­но дей­ство­вали очень прос­то. Бра­ли клю­чевую фра­зу и прис­ва­ива­ли каж­дой бук­ве но­мер, ко­торый ей со­от­ветс­тво­вал в од­ном из слов. Иног­да встав­ля­ли лиш­ние, бес­смыс­ленные но­мера. Но, ко­неч­но, в тон­кости ме­ня не пос­вя­щали. Ключ от шиф­ра дол­жен знать толь­ко ав­тор пись­ма и его по­луча­тель. Это глав­ное ус­ло­вие. По­доб­ную шиф­ровку поч­ти не­воз­можно про­читать, ес­ли не знать ко­довой фра­зы. На­де­юсь, этот шифр соз­да­вал­ся по ка­кому-то дру­гому прин­ци­пу, ина­че нам при­дет­ся приз­нать свое по­раже­ние.
Мар­кус за­дум­чи­во пе­релис­тал бу­маги и от­ве­тил:
- Ду­маю, что здесь дей­стви­тель­но ис­поль­зо­вал­ся дру­гой шифр.
- По­чему? - за­ин­те­ресо­вал­ся Оль­гер.
- Тут це­лая связ­ка пи­сем, на­писан­ных в раз­ное вре­мя и, по-ви­димо­му, раз­ны­ми людь­ми. А ес­ли клю­чевую фра­зу зна­ет столь­ко че­ловек од­новре­мен­но, то те­ря­ет­ся весь смысл.
Ройт па­ру се­кунд по­думал и кив­нул.
- За­меча­ние при­нима­ет­ся. Лад­но, нач­нем с са­мого прос­то­го.
Оль­гер взял пе­ро и лист бу­маги и быс­тро пок­рыл его ка­кими-то знач­ка­ми. Альк прид­ви­нул­ся поб­ли­же и заг­ля­нул ему че­рез пле­чо. За­метив его лю­бопыс­тво, Оль­гер сни­зошел до объ­яс­не­ний:
- У бел­гов и Ин­са­ра об­щий ал­фа­вит, толь­ко не­кото­рые бу­вы чи­та­ют­ся по-раз­но­му. Преж­де все­го нам сле­ду­ет про­верить, не ис­поль­зу­ет­ся ли для обоз­на­чения букв по­ряд­ко­вые но­мера.
- Не иди­оты же они, - за­метил Марк с сом­не­ни­ем.
- Ско­рее все­го, нет. Но поч­ти лю­бой чис­ло­вой шифр на­чина­ет­ся имен­но с это­го. Даль­ше воз­можны ва­ри­ации. Ли­бо бук­вы ме­ня­ют­ся мес­та­ми, ли­бо нуж­но об­ра­щать вни­мание толь­ко на оп­ре­делен­ное чис­ло в ря­ду - ска­жем, вто­рое или третье, ли­бо но­мера прис­ва­ива­ют­ся в пря­мом по­ряд­ке, а сло­ва при этом пи­шут­ся зер­каль­но, за­дом на­перед. Ху­же все­го, ес­ли шиф­ру­ет­ся не бук­ва, а оп­ре­делен­ный слог. Но это слиш­ком не­удоб­но и гро­моз­дко. Еще мож­но раз­би­вать чис­ло­вой ряд на нес­коль­ко групп и ме­нять по­рядок цифр в каж­дой...
Хен­рик яв­но со­бирал­ся про­дол­жать, но Альк и без то­го ус­пел прий­ти в от­ча­яние, приб­ли­зитель­но при­кинув, сколь­ко все­го вер­сий им при­дет­ся пе­реп­ро­бовать.
- Нам да­же за не­делю это не про­верить! - вы­палил он. Су­дя по расс­тро­ен­но­му ли­цу пи­саря, Мар­кус был с ним пол­ностью сог­ла­сен.
- Да, ра­боты мно­го, - сог­ла­сил­ся Оль­гер. - Те­бе я учас­тво­вать не пред­ла­гаю - все рав­но ты не чи­та­ешь по-ин­сар­ски. Луч­ше встань у две­ри. Пре­дуп­ре­дишь нас, ес­ли ус­лы­шишь сна­ружи что-то не­обыч­ное.
Хен­рик выг­ля­дел че­лове­ком, пол­ностью пог­ру­жен­ным в свое де­ло. Его пе­ро так и ле­тало по лис­ту, скри­пя и брыз­гая чер­ни­лами. Альк мыс­ленно спро­сил се­бя, не­уже­ли Оль­гер дей­стви­тель­но ве­рит в то, что им удас­тся про­читать бу­маги Эй­вар­та? Ка­ким бы уп­рямс­твом не от­ли­чал­ся ройт, есть ве­щи, ко­торые сде­лать прос­то не­воз­можно. Нап­ри­мер, по­доб­рать ключ из ты­сячи воз­можных ва­ри­ан­тов, ког­да у те­бя в за­пасе все­го нес­коль­ко ча­сов.
Альк встал в две­рях, но прис­лу­шивал­ся не столь­ко к зву­кам в ко­ридо­ре и на лес­тни­це, сколь­ко к то­му, что про­ис­хо­дило у не­го за спи­ной. Альк пло­хо по­нимал, как у Хен­ри­ка Оль­ге­ра и Мар­ку­са по­луча­ет­ся ре­шать по­доб­ную за­дачу со­об­ща, не спо­ря и не пов­то­ряя не­удав­шихся по­пыток дваж­ды. Из­редка ройт с пи­сарем об­ме­нива­лись реп­ли­ками, точ­нее, все­го па­рой реп­лик "А что, ес­ли...?" и па­ру ми­нут спус­тя, чуть ти­ше "Нет, опять не то". При­мер­но че­рез час Сви­ридо­ву уже хо­телось зат­кнуть паль­ца­ми уши, что­бы толь­ко это­го не слы­шать. Оль­гер с Мар­ку­сом хо­тя бы за­няты ка­ким-то де­лом, для них вре­мя вряд ли тя­нет­ся так из­де­ватель­ски-мед­ли­тель­но, и вмес­те с тем не ка­жет­ся та­ким не­об­ра­тимым.
Под­да­вать­ся стра­ху рань­ше вре­мени бы­ло бес­смыс­ленно, не под­да­вать­ся - прос­то не­воз­можно. Алек­сандр так ста­ратель­но зап­ре­щал се­бе прис­лу­шивать­ся к сло­вам Хен­ри­ка и Мар­ку­са, что да­леко не сра­зу осоз­нал, что за сто­лом за­гово­рили на ка­кую-то дру­гую те­му.
- ...сдаст обо­их гу­бер­на­тору Фер­га­ны, - го­ворил ройт Оль­гер. Го­лос Хен­ри­ка зву­чал ус­та­ло и нас­мешли­во. - Зря вы со мной свя­зались, Мар­кус. В день на­шего зна­комс­тва вы по­каза­лись мне очень поч­тенным че­лове­ком. А те­перь, гля­дишь, ме­сяца че­рез два бу­дем грес­ти с ва­ми на од­ной га­лере.
- Для че­лове­ка, рас­сужда­юще­го о га­лерах, вы на ред­кость не­серь­ез­ны, - сдер­жанно от­ве­тил пи­сарь.
Оль­гер фыр­кнул.
- Ко­ролев­ский флот - это не так уж пло­хо, Мар­кус. Я, к при­меру, с ран­ней юнос­ти меч­тал о пу­тешес­тви­ях. Да­же хо­тел ког­да-ни­будь стать мо­ряком и на­писать но­вую кни­гу по зем­ле­опи­санию. По­ка не по­нял, что мне все рав­но при­дет­ся ид­ти в ар­мию.
- В пос­леднее вре­мя вы ме­ня прос­то по­ража­ете. Прос­ти­те за бес­так­тность, но в день на­шего зна­комс­тва в Ло­таре вы раз­го­вари­вали и дер­жа­лись, как ста­рик. За­то те­перь ве­дете се­бя так, как буд­то вас лет двад­цать...
- Это по­тому, что в Бра­эн­нвор­не я опять по­чувс­тво­вал се­бя жи­вым. Будь я здесь один, пле­вать бы я те­перь хо­тел на ка­пита­на Эй­вар­та. Но мне чер­тов­ски жаль, что я втя­нул в это де­ло вас и Аль­ка.
- Я, меж­ду про­чим, дей­ство­вал по сво­ей во­ле. И не со­бира­юсь ни о чем жа­леть, - от­ре­зал пи­сарь. Альк по­думал, что не толь­ко Оль­гер ус­пел из­ме­нить­ся до не­уз­на­ва­емос­ти.
- Сколь­ко букв в ин­сар­ском ал­фа­вите, ройт? - спро­сил он не­ожи­дан­но.
- Двад­цать че­тыре, - удив­ленно отоз­вался тот. - А что?
- Я тут по­думал... точ­нее, вспом­нил... про один шифр, с по­мощью ко­торо­го лю­ди об­ща­ют­ся в тюрь­ме. Прав­да, его при­дума­ли не для пись­ма, а для то­го, что­бы мож­но бы­ло пе­рес­ту­кивать­ся с зак­лю­чен­ным из со­сед­ней ка­меры. Нуж­но за­писать все бук­вы ал­фа­вита в нес­коль­ко ря­дов, а по­том каж­дую из них обоз­на­чить дву­мя чис­ла­ми - но­мер стро­ки, а пос­ле это­го но­мер стол­бца. Или на­обо­рот.
Альк пок­раснел. Он чувс­тво­вал, что по­луча­ет­ся не слиш­ком-то по­нят­но. Но Оль­гер за­ин­те­ресо­ван­но при­щурил­ся.
- Тю­рем­ный шифр, го­воришь?.. Иди сю­да и по­кажи.
По не­понят­ной ему са­мому при­чине Альк вол­но­вал­ся так, что с тру­дом справ­лялся в с дрожью в паль­цах. Он ус­пел наб­ро­сать таб­ли­цу из шес­ти ря­дов и че­тырех стол­бцов, ког­да Хен­рик кив­нул и заб­рал у не­го пе­ро.
- Я по­нял. Дей­стви­тель­но, нег­лу­по! Из это­го что-то мо­жет по­лучить­ся.
Альк раз­вел ру­ками.
- Все рав­но, для рас­шифров­ки еще нуж­но знать, как выг­ля­дит ис­ходная таб­ли­ца и ка­кой из но­меров пи­шет­ся пер­вым, а еще...
Ройт от­махнул­ся.
- Как раз это уже де­ло тех­ни­ки. Не от­вле­кай ме­ня, по­жалуй­ста.
Альк был го­тов всерь­ез оби­деть­ся. Зна­чит, "не от­вле­кай"?.. Соз­да­валось впе­чат­ле­ние, что один толь­ко ройт был за­нят важ­ным де­лом, а сам Альк толь­ко и знал, как пу­тать­ся у не­го под но­гами. Но по­том, взгля­нув на утом­ленное, сос­ре­дото­чен­ное ли­цо Оль­ге­ра, Альк прос­тил его не­дав­нюю бес­так­тность и мыс­ленно по­наде­ял­ся, что на сей раз у рой­та что-ни­будь по­лучит­ся.
Дол­гое вре­мя в ка­бине­те бы­ло ти­хо. По­нача­лу Аль­ка пря­мо-та­ки ли­хора­дило от нап­ря­жения, но по­том он не­замет­но ус­по­ко­ил­ся. Нас­толь­ко, что в го­лову по­лез­ли со­вер­шенно про­за­ичес­кие мыс­ли - нап­ри­мер, вро­де то­го, что на­кану­не он не выс­пался, а за ужи­ном так и не смог тол­ком по­есть.
- Есть!.. - со­вер­шенно по-маль­чи­шес­ки вос­клик­нул Оль­гер, кач­нувшись на сво­ем крес­ле так, что оно чуть не оп­ро­кину­лось на­зад.
Альк под­ско­чил на мес­те.
- По­лучи­лось?!
- Как ни стран­но, да! - под­твер­дил Оль­гер, рас­сме­яв­шись. Он рез­ко под­нялся на но­ги и по­тянул­ся так, что пле­чи звуч­но хрус­тну­ли. В гла­зах у Хен­ри­ка пля­сали от­блес­ки све­чей, что в со­чета­нии с шаль­ной улыб­кой рой­та выг­ля­дело поч­ти пу­га­юще. Ка­залось, Оль­гер сей­час сот­во­рит ка­кую-ни­будь ди­кость - нап­ри­мер, прой­дет­ся ко­лесом или сгре­бет сто­яв­ше­го у не­го на пу­ти Сви­ридо­ва в охап­ку и нач­нет валь­си­ровать по ком­на­те.
Но Оль­гер ог­ра­ничил­ся тем, что по­ходя взъ­еро­шил Аль­ку во­лосы и вер­нулся к сто­лу.
- Мар­кус! Возь­ми­те се­бе лист с клю­чом и на­чинай­те рас­шифро­вывать бу­маги. Ес­ли по­падет­ся что-то не осо­бо важ­ное - сме­ло бро­сай­те и бе­рите сле­ду­ющий лист. Не ду­маю, что нам по­надо­бит­ся вся эта ки­па. До­каза­тель­ств у нас те­перь хва­тит в лю­бом слу­чае.
- А вы?..
- Я пой­ду раз­бу­жу сол­дат.

Свечи догорали, капая на стол медово-желтым воском. По ощущению Свиридова, было не меньше четырех утра, во всяком случае, спать Альку хотелось просто адски. Свиридов поерзал в жестком кресле, стараясь устроиться поудобнее, и потер пальцами глаза. Ольгер ушел, вернулся снова, сообщил, что по его приказу сержант Лодеш и его люди взяли Дриера под стражу. Они даже связали спавшему мертвым сном белгу руки и ноги – на этом настоял ройт Ольгер. Он утверждал, что, когда «Ильс» придет в себя и поймет, что оказался в плену, он попытается покончить с собой еще до первого допроса – именно так обычно поступали белгские разведчики. Лодеш несмело возразил, что в пустой камере арестант все равно не сможет ничего с собой сделать – даже для того, чтобы разбить голову о стену, надо все же хорошенько разбежаться, а в крошечной комнатке проделать такое совершенно не возможно. Но Хенрик даже не подумал отменить приказ, и белг был связан самым тщательнейшим образом. Обо всем этом Хенрик коротко поведал Маркусу и Альку, залпом выпивая чашку чего-то подозрительно похожего на каффру, а потом умчался прежде, чем Свиридов успел уточнить, действительно ли ройту удалось найти редкую и баснословно дорогую каффру в приграничной крепости. Пару секунд Альк размышлял, не позаимствовал ли ее Ольгер из запасов Френца Эйварта, когда рылся в его вещах – в полном согласии с законами любой войны, в которой имущество побежденных переходит к победителю. Хотя, конечно, зная страсть Хенрика Ольгера к любимому напитку, можно было ожидать, что он прихватит мешочек зерен из своего лотарского дома. Потом Альк попытался заговорить с Кедешем, но целиком ушедший в свое дело писарь уклонился от беседы. Нет, он не стал обрывать Алька, как сделал бы на его месте Ольгер, но его вежливая просьба «подождать одну минуточку» пресекала всякие поползновения мешать ему работать даже лучше, чем любая резкость.
Было отчего-то грустно сознавать, что Хенрик и военный писарь заняты по горло, и только для одного Свиридова не нашлось никакого дела. Марк работал методически, едва заметно шевеля губами. Альк пожалел, что он не имел привычки бормотать себе под нос. Тогда, по крайней мере, можно было бы ловить какие-то обрывки фраз и представлять себе, что писарь смог узнать из писем Эйварта. Альк подавил зевок и в сотый раз за последние полчаса пообещал себе, что не заснет, пока ситуация хоть сколько-то не прояснится. Вот так и будет сидеть и следить за работой Маркуса. Ну разве что позволит себе опустить голову на руки и на минуточку – одну только минуточку – прикрыть глаза…
Открыв их снова, Александр обнаружил, что он уже не сидит на кресле, а лежит, причем на чем-то мягком. Более внимательный осмотр показал, что кто-то перенес его на постель Эйварта и даже потрудился стянуть с Алька сапоги. Это как же крепко он должен был заснуть, чтобы ничего этого не чувствовать! Впрочем, в этом-то как раз не было ничего удивительного. Мало того, что он изрядно вымотался еще в путешествии, так с того дня, как они прибыли в Воронью крепость, Альк почти все время добровольно вскакивал одновременно с Ольгером, и спать тоже ложился в одно время с ним – то есть на сон у него оставалось всего несколько часов. Четыре, много – пять каждую ночь. Ольгеру такой ритм, похоже, был вполне привычен, во всяком случае, изможденным ройт отнюдь не выглядел. Да и Свиридов слишком погрузился в бурную жизнь приграничной крепости, чтобы обращать внимание на постоянный недосып… но каждый раз, когда он случайно видел свое отражение в темном овальном зеркале в покоях ройта Годвина, Свиридов поневоле отмечал, что под глазами залегли темные тени, а цвет лица сделался бледнее, чем обычно. Похоже, его тело объявило забастовку и решило взять свое. Но кто же позаботился о том, чтобы перенести его на кровать? Во всяком случае, не Маркус Кедеш – немолодой и субтильный писарь его попросту не поднял бы. А значит… значит…
Альку сделалось неловко. Он постарался убедить себя, что Хенрик не при каких обстоятельствах не стал бы таскать «серва» на руках, а поручил бы это дело кому-нибудь из солдат, но до конца поверить в это так и не сумел.
Утешала Алька только одна мысль: если у ройта нашлось время заниматься подобными мелочами, значит, ночное предприятие закончилось успешно. Следовало поскорее выяснить подробности. Поднявшись и натянув сапоги, он вышел в гостиную Дергунчика и обнаружил Ольгера, который сидел за столом бывшего капитана. С одной стороны от капитана лежали бумаги, а с другой стоял поднос с завтраком. Увидев на подносе мягкий белый хлеб, сыр, яйца и графин с вином, Альк проглотил слюну.
Ройт покосился в его сторону.
- Доброе утро, - сказал он, слегка кивнув Свиридову. – Снимаю шляпу – я-то думал, ты проспишь, по крайней мере, до обеда.
- Сколько сейчас времени? – хриплым спросонья голосом осведомился Альк.
- Начало одиннадцатого. Завтракать будешь?
Альк кивнул, и Ольгер указал ему на кресло на другом конце стола. Кажется, даже то же самое, в котором Альк заснул прошедшей ночью.
- А почему вы здесь, а не в аппартаментах ройта Годвина?
Ольгер хмыкнул.
- А ты хотел бы, чтобы я таскал тебя через всю крепость? Нет, увольте. Ты и так-то оказался тяжелее, чем я думал… боюсь, по лестнице я с такой ношей просто не поднялся бы. Так что мы с Маркусом расположились тут. Ну и потом, дел у нас было столько, что спать все равно было бы некогда.
Альк сел за стол и начал очищать вареное яйцо. Так было проще сделать вид, что насмешки ройта его совершенно не смущают.
- А что вам удалось узнать из переписки Эйварта?..
Ольгер потер скулу и досадливо поморщился – наверное, привыкшему бриться каждое утро ройту были неприятна даже такая, почти не заметная со стороны щетина.
- Боюсь, мне будет трудно тебе объяснить. Чтобы понять суть дела, надо знать, что происходило в Инсаре в последние десятилетия.
- Я постараюсь понять, - быстро сказал Свиридов, опасаясь, что Хенрик решит оставить его в неведении.
Поняв его тревогу, Хенрик усмехнулся.
- Ладно. Без твоей помощи нам вряд ли удалось бы прочитать эти бумаги, так что будет в высшей степени несправедливо ничего тебе не объяснить… Только начать придется с небольшого экскурса в историю.
Ройт взял графин, плеснул себе в бокал вина и задумчиво прищурился, глядя куда-то мимо Алька.
- В общем, до прихода к власти Их Величеств у нас правил король Теодор. Он пришел к власти в результате дворцового переворота, и всю жизнь боялся нового мятежа. Такая подозрительность – очень плохое качество для короля. Но у Тео она постепенно превратилась в паранойю. Он издавал новые законы, в соответствии с которыми любое свободомыслие уже считалось политической крамолой, и преследовал за недовольство властью так же жестко, как когда-то – за вооруженные восстания. А поводов для недовольства властью было много. Прежде всего потому, что король окружил себя людьми, бывшими родом из той же провинции, что и он сам, и безоглядно раздавал им привилегии и земли. Видимо, считал, что это лучший способ обеспечить их лояльность. Фаворитов Тео называли «пентальерами», поскольку почти все они были родом из южной провинции Пенталь. Но постепенно это слово поменяло смысл и стало обозначать вообще всех придворных лизоблюдов, вырывающих у короля все новые и новые подачки… Словом, недовольных среди знати было много, хотя в первое время ни о каком настоящем заговоре против Тео речь не шла. А потом король создал Личный королевский трибунал, который занимался политическим сыском, и пообещал доносчикам половину имущества «врагов престола». Думаю, ты представляешь, к чему это привело?..
- Представляю, - кивнул Альк. Вряд ли история Инсара кардинально отличалась от земной. Значит, у них все должно было развиваться точно так же, как во времена испанской инквизиции, опричнины и Тайного приказа. – Кто-то начал доносить, чтобы разбогатеть за чужой счет, а кто-то просто потому, что хотел расквитаться за какую-нибудь старую обиду.
- Уг-м, все верно. Причем дело скоро приняло такой размах, что люди стали доносить  просто от страха. По принципу – обвини соседа раньше, чем он сможет обвинить тебя… В Инсаре стало просто невозможно жить. Тогда и возник настоящий заговор против Тео и его сторонников. В основном, конечно, среди старой знати и армейских офицеров. Но участвовали и ученые из трех столичных академий, и даже церковники. Не знаю, мог ли такой заговор оказаться успешном при той душной атмосфере доносительства и полицейских провокаций, в которой тогда существовал Инсар, но факт есть факт – заговорщикам удалось создать крупную и хорошо законспирированную тайную организацию, прежде чем кто-то выдал их властям. Все заговорщики, которые на тот момент находились в столице, были арестованы, допрошены под пытками и казнены. Те, кому посчастливилось находиться в провинции, бежали в Белгмар. А в Инсаре начались повальные аресты. Кое-кто из арестованных не смог выдержать пыток и подписал показания не только на своих реальных соучастников, но даже и на тех, кто ничего не знал о планах заговорщиков. Многим из ройтов тогда было очевидно, что заговорщики были, по сути, правы и заботились о благе государства, которое день ото дня разрушали изнутри законы Тео и непомерные аппетиты пентальеров. Но почти никто не рискнул заступиться за арестованных или бежавших в Белгмар – все сидели тише мыши и больше всего боялись, что на каком-нибудь очередном допросе назовут их собственное имя. Действовал своеобразный отрицательный отбор. У кого было чуть побольше совести и чувства справедливости и кто не мог, как остальные, с пеной на губах ругать покинувших Инсар «предателей» и делать вид, что верит в то, будто заговорщики с самого начала действовали по указке Белгмара – те погибали. Остальные, более способные к равнодушию и к лицемерию, сумели уцелеть. Позорное это было время, Альк. Мне в свое время стало почти дурно, когда в кадетском корпусе я познакомился с кое-какими документами по новейшей истории и понял, что мы все – потомки трусов и приспособленцев. Тео умер собственной смертью, доведя страну до разорения. После него правил его сын, но он через четыре года умер… на престол взошли королева Изабелла и король Франциск. Мы подписали Бронзовую хартию, в которой Их Величества пообещали соблюдать наши Уложения и не принимать никаких важных решения без согласия Государственного совета.
- Так у вас тут конституционная монархия?.. – вскинулся Альк.
Ольгер нахмурился.
- Что, что?..
Альк замешкался с объяснением, а Ольгер не стал дожидаться и предупредил:
- Лучше пока не перебивай меня, а то мы так и обеда не закончим. Ну так вот… Сразу же после подписания Бронзовой хартии началась борьба за то, чтобы отнять у пентальеров латифундии и привилегии, полученные ими раньше. Разумеется, эта идея встретила ожесточенное сопротивление. В отдельных, самых вопиющих случаях это удалось, но большая часть пентальеров все-таки остались на плаву. Они уже много лет стараются снова занять главенствующее положение при дворе. И, к сожалению, достигли в этом начинании определенного успеха. Их Величества не похожи на Тео, но любым правителям приятнее видеть рядом с собой придворных, демонстрирующих им личную преданность и абсолютную лояльность, чем придворных вроде маршала Бриссака, который считает своим долгом говорить королям правду – и даже особенно тогда, когда им будет неприятно ее слышать. Вторжение в Фергану – хорошо продуманная интрига, выгодная и пентальерам, и Белгмару. Белги доберутся до знаменитых серебряных рудников, разграбят десяток приграничных поселений и вернутся обратно с отличной добычей. А пентальеры смогут сместить маршала Бриссака, который является главой враждебной им партии. Бриссак отвечает за Северную армию, белгов, хозяйничающих в Фергане, ему не простят – даром что он сейчас находится в столице, а не в Браэннворне. Вот такая вот история…
- И что теперь?
Ройт Ольгер отодвинул от себя поднос.
- Теперь я пойду допрашивать Дергунчика. Он должен рассказать подробности, которых нам не удалось узнать из переписки.
Альк отметил, что Хенрик почти не прикоснулся к завтраку, и чуть было не сказал об этом вслух, но вовремя одумался. Ройт Ольгер – взрослый человек, ему едва ли нужна нянька. Но и оставаться в стороне от основных событий Альку не хотелось. Он торопливо проглотил остаток хлеба с сыром и поднялся на ноги.
- Я пойду с вами, ройт.
Лицо у ройта стало жестким.
- Никуда ты не пойдешь, - отрезал он. – Тебе там делать нечего.
Свиридов собирался возразить, но Ольгер посмотрел на него – так неприязненно и зло, что слова замерли у Алька на губах.
- Ты останешься здесь, - непререкаемо повторил ройт и вышел, плотно притворив за собой дверь.
Альк снова опустился в кресло. Было до того обидно, что хотелось выскочить за ройтом в коридор и бросить ему в спину что-нибудь обидное и резкое. И пусть потом делает все, что хочет. Все равно задеть Алька сильнее, чем пару минут назад, Хенрику уже не удастся. Только что они сидели за одним столом и разговаривали так непринужденно, словно были настоящими друзьями, а теперь Ольгер счел нужным напомнить ему его место. Пнул, как собачонку – просто чтобы «серв» не вздумал возомнить, что после пережитых за последние два дня событий он может держаться с Ольгером накоротке…
Альк взял бокал Хенрика Ольгера и допил остававшееся в нем вино. Потом налил себе еще и выпил залпом, не успев почувствовать ни вкус, ни аромат напитка. За те месяцы, которые он провел в Инсаре, Альк успел совсем отвыкнуть от алкоголя, и сейчас голова закружилась почти сразу – в точности как в детстве, когда Александр потихоньку стащил со стола бутылку недопитого кагора. Из чистого упрямства Альк налил себе еще. Неплохо было бы напиться так, чтобы забыть и об Инсаре, и о заговорах, и – самое главное – об Ольгере.
Одна беда – при одной мысли о брезгливом выражении на лице Ольгера пить Альку сразу расхотелось.
      
      * * *
      
      Когда ройт Ольгер вошел к арестованному белгу, тот сидел на каменной лежанке, заменявшей в карцере постель. Тонкий соломенный тюфяк, брошенный на лежанку, вряд ли мог спасти от холода, но пленник даже не пытался отодвинуться от ледяной стены. Хенрик дал знак, чтобы за ним закрыли дверь, и опустился на тяжелый деревянный табурет, стоявший у стены. Пару минут ройт сидел молча, глядя на того, кого он раньше знал как Ильса Дриера.
      - Как вас зовут - по-настоящему? - осведомился Хенрик наконец.
      - Вам непременно нужно знать мое имя, чтобы меня повесить?.. - спросил белг презрительно.
      Ольгер проигнорировал вызывающий тон пленника.
      - Хорошо, я буду называть вас Дриер, как и раньше. Надо же к вам как-то обращаться.
      - Собираетесь меня допрашивать?
      - Это моя обязанность.
      Разведчик неприятно усмехнулся.
      Ольгер вспомнил, что когда-то точно так же улыбался в лицо офицеру из разведки белгмара - и они оба понимали, что эта улыбка значит "я ничего не скажу". Тот белг был еще молод и, похоже, счел это простой бравадой. Восемнадцать дней спустя он вынужден был признать свою ошибку.
      Ольгер повел плечом.
      - Этот допрос - обычная формальность. Жеванный Рукав... то есть, простите, капитан Френц Эйварт... уже рассказал мне все, что знал. Не думаю, что вы смогли бы добавить что-то новое, даже если бы мне вздумалось допрашивать вас под пытками.
      Разведчик выругался, а потом негромко процедил:
      - Я всегда говорил, что нельзя доверять лишних подробностей инсарцу.
      Ольгер прищурился.
      - Вы думаете?.. А по-моему, подданство Эйварта значит гораздо меньше, чем его характер. Ваши командиры сделали ошибку, полагаясь на такого человека. Хотя это было почти неизбежно.
      - Почему же?
      - Вам ведь нужен был предатель, который способен был продаться Белгмару со всеми потрохами. Так кого вы, собственно, рассчитывали получить? Годвина Ториса?..
      "Дриер" поморщился - а потом нехотя кивнул.
      - Может быть, вы и правы, капитан. Хотя, конечно, это очень странная беседа для допроса.
      - Вы желаете вернуться к более насущным темам? Хорошо. Скажите, как погиб полковник Торис?
      - Я его убил, - бесстрастно сказал "Дриер". - Полковник вызвал к себе капитана Эйварта и начал говорить о том, что ему знать не полагалось. Дело приняло слишком серьезный оборот, чтобы я мог позволить себе колебаться, так что я подкрался к нему сзади и прикончил Ториса одним ударом. Думаю, он умер раньше, чем успел что-то сообразить.
      Пленник помолчал, как будто ожидая от Хенрика какого-нибудь вопроса или замечания, но ройт молчал, глядя на догорающую на столе свечу.
      - Если бы у меня был выбор, я бы предпочел убить полковника как-то иначе, - сказал пленник. Ройту показалось, что он в первый раз с начала их беседы почувствовал себя не в своей тарелке. - Но мне нужно было позаботиться о том, чтобы эту смерть можно было выдать за несчастный случай... Я знаю, что вы были его другом и хотели отомстить его убийце. В других обстоятельствах я предложил бы вам поединок. Но теперь вы сможете получить удовлетворение и так - когда меня повесят.
      Ольгер покачал головой. Странное дело - мысль о том, что этот человек убил Годвина Ториса, почему-то не вызывала в нем ненависти. Вот Дергунчик - да, его он ненавидел всеми фибрами души. А белг - всего лишь враг. Он не учился вместе с Годвином в кадетском корпусе...
      - Если позволите, я бы тоже хотел задать один вопрос, - заметил арестант, нарушив затянувшуюся паузу. - Скажите, как давно вы догадались, что я белг?
      Ольгер все еще размышлял о Годвине с Дергунчиком, поэтому не сразу понял, о чем его спрашивает "Дриер".
      - Ах, это... В первые же дни после приезда в Браэннворн. Я с самого начала держал вас на подозрении.
      Разведчик озадаченно нахмурился.
      - В самом деле?.. Что же меня подвело?
      - Сущая мелочь. Вы прекрасно говорите по-инсарски, но у вас столичный выговор и чересчур хорошее произношение. Если бы мы встретились в каких-то других обстоятельствах, то я бы подумал, что вы человек хорошего происхождения, который решил скрыться от закона и вернуть себе доброе имя службой в приграничной крепости. А так... мне ведь известно, что "инсарские потомки" с удовольствием идут служить в разведку, где полученное ими воспитание оказывается более чем полезным. Кстати, могу я спросить: кто из ваших родственников был инсарским подданным?
      - Отец.
      - Вот как? - невольно удивился Ольгер - Он, должно быть, был уже не молод, когда покидал страну?
      - В общем-то, да. Ему было под шестьдесят. Он не ушел в отставку только потому, что ему отводили важную роль в мятеже против Тео. А в столице у него была жена и двое взрослых дочерей. Кстати сказать, когда отцу пришлось бежать, жена явилась к Теодору вместе с дочерьми и их мужьями, и они стали наперебой доказывать, что не запятнаны изменой. Им это удалось, и они сохранили за собой фамильные владения. А отец оказался в чужой стране с десятком серебряных монет в кармане. Он написал старым друзьям, прося их оказать ему какую-нибудь помощь, но ни один из них не решился ответить на его письмо. А теперь скажите, капитан - кто кого предал? Мой отец - свою родину, или наоборот?..
      Хенрик задумчиво кивнул.
      - Я понял вас.
      Белг насмешливо скривил губы.
      - Это не ответ.
      - Это единственный ответ, который я могу вам дать. Я не хочу сказать, что вы не правы. У вас есть причины презирать этих людей, предавших вашего отца. А поскольку все они были инсарцами, то вполне очевидно, что вы презираете Инсар. Но я служу своей стране и думаю, что люди здесь не хуже и не лучше, чем в Белгмаре или, скажем, в Сельне. Разница только в том, что Тео показал нам, на что мы способны и как низко можем пасть. А остальные до сих пор считают себя безупречными.
      - Забавно, - протянул разведчик. - Никогда не думал, что инсарцы даже в собственном позоре могут отыскать очередное доказательство величия своей страны.
      Ольгер задумчиво покачал головой.
      - Боюсь, что вы неверно меня поняли. Впрочем, неважно.
      "Дриер" с заметным раздражением повел затекшими плечами.
      - Когда меня казнят? - осведомился он.
      - Завтра, как только рассветет, - ответил Ольгер. И, немного поразмыслив, сказал. - Насколько мне известно, в Белгмаре повешенье считается очень позорной смертью. Может быть, вы предпочтете быть расстрелянным?..
      Белг вопросительно взглянул на Хенрика.
      - Смотря что вы потребуете взамен, - осторожно сказал он. - Если вы хотите, чтобы я ответил на еще какие-то вопросы о полковнике, мы, может, и столкуемся. Но если вас интересует что-нибудь другое - лучше не трудитесь.
      Ольгер поднялся на ноги. Конечно, в подозрениях разведчика не было ничего особенного, но Хенрику все равно сделалось тошно.
      - Вы ошибаетесь. Я не пытаюсь с вами торговаться. Просто я несколько лет провел в вашей стране и обратил внимание на то, что у вас вешают только за самые позорящие преступления - а тех, кто умер такой смертью, не хоронят на обычных кладбищах. Вот мне и пришло в голову, что вы, возможно, предпочтете пулю. Впрочем, вы, возможно, выше таких предрассудков. Доброй ночи... На рассвете я пришлю сюда солдат.
      На лице белга промелькнуло изумление.
      - Постойте, капитан, - окликнул он в последнюю минуту, когда ройт Ольгер уже подошел к двери. - Что касается торгов и всего остального - прошу меня извинить. Я не хотел вас оскорбить, просто не ожидал какого-то другого обращения со стороны инсарца.
      Ройта так и подмывало рассказать, к какому обращению он сам привык у белгов - но, пожалуй, это было слишком мелочно.
      - Не будем спорить о наших обычаях, иначе это заведет нас слишком далеко, - сухо ответил он. - Но, в любом случае, то предложение, которое я сделал, остается в силе. Подумайте.
      - Да что тут думать... правда, каждый человек, который поступает в Черный корпус, должен отказаться от своего родового имени и от фамильной чести - именно из-за того, что ему обязательно придется совершать бесчестные поступки и наверняка окончить жизнь на виселице... Но раз уж вы так любезны, что предоставляете мне выбор, то я предпочел бы быть расстрелянным.
      - Как скажете.
      Ройт Ольгер вышел, и солдаты сразу же закрыли за ним дверь. До рассвета оставалось еще несколько часов, а так как предыдущую ночь Хенрик провел без сна, то сейчас глаза закрывались против воли. Он не сомневался, что заснет, как только доберется до кровати, но на деле сон никак не шел, и Херик ворочался с боку на бок, невидяще глядя в темноту. За свою жизнь он много убивал, несколько раз присутствовал при казнях, но ему еще ни разу не приходилось спокойно беседовать с пленником, чьей казнью ему предстояло распоряжаться через несколько часов. В их разговоре с белгом было что-то противоестественное. Ольгер сумрачно подумал, что он с радостью обошелся бы и без такого опыта.
      
      Утром Альк с Хенриком Ольгером не перемолвились ни одним словом. Ольгер пришел с допроса очень поздно - Альк слышал сквозь сон, как он открывает дверь и идет через гостиную к спальне полковника. Скорее всего, ройт проспал не больше трех часов - во всяком случае, с утра он был похож на собственную тень. Альк уже знал, что обращаться к Ольгеру, когда он пребывает в таком состоянии, не стоит. Поэтому он молча наблюдал, как Хенрик надевает капитанский мундир и перевязь, а потом перевязывает волосы тесьмой.
      Альк не стал спрашивать у капитана разрешения пойти на казнь, поскольку опасался, что, если он сейчас напомнит ройту о своем существовании, тот обязательно велит ему остаться в комнатах полковника. А то еще и разозлится - совсем как вчера, когда Александр захотел присутствовать при допросе Френца Эйварта. Свиридов поступил иначе. Он дождался, пока ройт оденется и выйдет, а потом тихонько выскользнул на двор следом за Ольгером. Заметив его, Хенрик скорчил недовольную гримасу, но отсылать Свиридова назад не стал. Альк сперва обрадовался этому обстоятельству, и лишь потом, дойдя до места казни, в первый раз задумался - а стоило ли так упорно добиваться своего?..
      Он знал, что белга должны расстрелять, а Эйварта, как бывшего офицера королевской гвардии, пусть и предателя - обезглавить. Но вчера эти слова были для него пустым звуком, а сегодня он впервые понял, _что_ ему предстоить наблюдать.
      За ночь каменный двор крепости покрыло тонким слоем снега, и сейчас воздух казался удивительно холодным. Маркус поднял воротник и натянул перчатки. Ольгер остался неподвижным, словно ледяная статуя.
      Первым из Браэннворна вывели Эйварта. В сером мундире с сорванными эполетами он почти ничем не отличался от сопровождающих его солдат. Еще вчера Альк рассмеялся бы, если бы кто-нибудь сказал ему, что он станет сочувствовать Дергунчику, но сейчас ему сделалось не по себе. Бывший капитан шел, то и дело спотыкаясь на ровном месте, а глаза на бледном лице казались черными провалами.
      Следом за Эйвартом вывели "Ильса Дриера". В отличие от Жеванного Рукава, белг шел, не спотыкаясь, и имел вид человека, вышедшего на прогулку. Он смотрел поверх голов конвоя на светлеющее небо и едва заметно улыбался. Альк спросил себя, сумел бы он держаться хотя бы вполовину так уверенно, если бы его собирались расстрелять, и мысленно признался, что, скорее всего, нет. Даже сейчас, когда он был всего лишь наблюдателем, Свиридов не мог избавиться от сосущего ощущения под ложечкой и от подкатывавшей к горлу тошноты. Если бы не боязнь выглядеть трусом в глазах Ольгера, он бы плюнул на все и вернулся в крепость.
      Сержант Лодеш обернулся к Ольгеру, ожидая его указаний. Но капитан смотрел только на белга.
      - Дриер! - неожиданно окликнул он. - Сегодня ночью вы признались, что убили ройта Годвина. Как вам известно, покойный полковник был моим хорошим другом, и я оставляю за собой право лично отомстить за его смерть. Я вызываю вас.
      Пленник впервые потерял свою невозмутимость. Он напряженно посмотрел на Ольгера.
      - Это шутка, капитан?..
      - Отнюдь. Сержант, пусть Дриеру развяжут руки. И найдите ему подходящий меч.
      - Ройт Ольгер, что вы делаете? - прошипел над ухом ройта Маркус Кедеш. Альк услышал его только потому, что он стоял почти вплотную к Ольгеру.
      - Отойдите, Маркус, - тихо, но твердо сказал ройт. И повысил голос, оглянувшись на застывшего сержанта. - Выполняйте, Лодеш!
      Маркус поджал губы и отступил на шаг назад. Казалось, он с трудом удерживается, чтобы не продолжить спорить с Ольгером.
      Альк был готов поддержать писаря. Он совершенно ничего не понимал. Неужели Хенрик в самом деле так сильно хотел собственноручно прикончить убийцу друга, что готов был ради этого рискнуть собственной жизнью? Хотя это ладно, на такое Ольгер как раз был вполне способен. Но сейчас он должен отвечать за гарнизон Вороньей крепости! Если Свиридов хоть немного понимал характер ройта Ольгера, тот никогда не мог поставить чувство выше долга.
      Что на него вдруг нашло?!
      Похоже, даже белг придерживался того же мнения. Пока солдаты распутывали веревки на его локтях и на запястьях, "Дриер" продолжал таращиться на Ольгера - как показалось Альку, с выражением болезненного изумления.
      - Вы ненормальный, - хрипло сказал он, поводя затекшими плечами. - Не боитесь, что я вас убью?..
      Ольгер покачал головой.
      - Не думаю, что вам это удастся. Впрочем, если вы действительно меня убьете, останется только полагать, что такова воля Создателя... Сержант, будьте любезны, одолжите Дриеру ваш меч. Мне думается, он придется ему по руке.
      Лодеш молча извлек оружие из ножен и подал его белгу - честь по чести, рукоятью вперед. Тот принял меч не сразу - перед этим он с минуту растирал затекшие запястья. Ольгер терпеливо ждал.
      - ...А все-таки, зачем вам это нужно? - спросил "Дриер", взвесив чужой меч в руке и коротко кивнув сержанту Лодешу.
      Ольгер расстегнул тяжелый плащ и бросил его Альку.
      - Ваши вчерашние слова заставили меня задуматься. Фамильная и родовая честь - это, конечно, очень важно, но мне кажется, что прежде всего у любого человека есть его личная честь. И никакая армия... ни даже сам король и его маршалы... не могут требовать, чтобы он отказался от нее.
      Альк озадаченно нахмурился. О чем он говорит?..
      Ольгер тем временем отошел на середину двора. Помедлив, белг последовал его примеру.
      - Вы вчера спрашивали о моем настоящем имени. Шеано ан-Бриан, к вашим услугам, - сказал он и отсалютовал противнику мечом.
      Ольгер помедлил и повторил его жест.
      - Анри Героль д"Эрез, - сказал он сухо.
      Маркус негромко ахнул. Альк еще успел подумать, что, похоже, родовое имя Ольгера было достаточно известным, а потом белгский разведчик быстрым, как у атакующей змеи, движением попробовал достать противника, сталь звонко ударилась о сталь, и на Свиридова внезапно навалилось осознание происходящего.
      Это не тренировочная схватка с ройтом Годвином.
      Они дерутся насмерть.
      Альк вцепился левой рукой в запястье правой. Зачем только Ольгеру понадобился этот дурацкий поединок?! Ройт, конечно, превосходный фехтовальщик, но все равно это глупо, глупо, глупо!!
      Обменявшись десятком ударов, Ольгер и ан-Бриан, похоже, одновременно пришли к выводу, что встретили достойного противника, и стали действовать гораздо осторожнее. Теперь они кружили по площадке, выжидая подходящего момента для атаки, и эти обманчиво-неторопливые движения, а главное - ватная тишина вокруг казались Альку гораздо более жуткими, чем звон и скрежет скрещивающихся мечей. Белг достал ройта длинным выпадом - тот успел отклонить острие его меча, и вместо того, чтобы проткнуть бок, лезвие зацепило бедро Ольгера. По серому сукну начало быстро расплываться темное пятно. Ободренный этой удачей белг попробовал перейти в наступление, но Ольгер холодно и методично отразил все следующие атаки.
      Выматывающее кружение возобновилось.
      Альк почувствовал сильную боль и запоздало понял, что прокусил себе щеку - вероятно, в тот самый момент, когда Шеано достал Ольгера.
      В первый момент сознание того, что Хенрик ранен, привело его в ужас, но потом он осознал, что несколько поторопился с выводами. Ройт двигался точно так же, как в начале поединка, и лицо у него оставалось таким же спокойным и сосредоточенным. Если бы не багровые капли на снегу и не набухшее от крови серое сукно штанины, Альк решил бы, что недавняя удача белга ему просто померещилась.
      "Чего он ждет? - с отчаянием подумал Альк, стискивая свое запястье так, что ногти больно впились в кожу. - Он потеряет слишком много крови и не сможет драться дальше".
      То ли Ольгер услышал его мысли, то ли ройт решил, что он уже достаточно узнал о способностях своего противника, однако ройт атаковал, заставив белга отступать чуть ли не до ограждавшей двор стены. Кровавый зигзаг тянулся за ним по снегу. А потом все кончилось - так быстро, что Свиридов даже не успел осознать значение происходящего. Короткий выпад - и разведчик, как-то странно пошатнувшись, упал на заснеженные каменные плиты. Капитан рывком выдернул меч. На снег брызнула кровь - на сей раз почему-то не багровая, а ярко-алая.
      - Черт, прямо в сердце... - то ли восхищенно, то ли изумленно пробормотал кто-то из солдат.
      Ройт обернулся, нашел взглядом Эйварта.
      - Тебе, Дергунчик, я не предлагаю умереть мужчиной - ты им никогда и не был. Сержант, ведите его сюда.
      Френц Эйварт попытался упираться, но сопротивление было каким-то вялым, словно он и сам не верил, что его усилия чему-нибудь помогут. Ольгер смотрел на него - по-прежнему без выражения, и держал меч в опущенной руке. Последняя треть лезвия казалась маслянисто-красной.
      "Он что, намерен казнить Эйварта собственноручно?" - поразился Альк. И почти сразу понял - да, намерен.
      - Именем Их Величеств... - медленно и веско начал ройт.
      - Анри, не надо!.. Я же все сказал!
      По лицу Дергунчика текли самые настоящие слезы. Зрелище было отталкивающим, но через отвращение все равно пробивалось что-то вроде жалости. Альк сглотнул. Убить человека, который умоляет тебя этого не делать - это, пожалуй, сложнее, чем казнить кого-нибудь вроде Шеано ан-Бриана.
      - На колени, - скомандовал ройт, не слушая Дергунчика.
      - Анри, честное слово, я не знал, что он прикончит Годвина! Я ничего такого не хотел!!
      Ольгер кивнул сержанту, и Эйварта поставили на колени силой.
      Меч ройта не сверкнул - движение было слишком коротким и стремительным, невидимым для глаза. Затылок Френца резко дернулся назад, из-под меча веером разлетелись капли неправдоподобно-красной крови. В первое мгновение это было даже красиво - как будто кто-то бросил на колючий снег горсть клюквы. А потом голова Эйварта мягко ударилась о землю, и Альк, поспешно зажав рот рукой, бросился прочь.
      Он еще успел забежать за угол, прежде чем его все-таки вырвало. Перед глазами все еще стояла отлетевшая от тела голова, и каменное лицо ройта Ольгера, одним движением вложившего меч в ножны.
      
      Утром было почти ясно, а теперь над Браэннворном собрались плотные серые тучи, и стеной повалил снег.
      Ольгер был в госпитале - ему требовалась перевязка. Альк попробовал представить, как должна выглядеть рана, нанесенная Хенрику белгом, и его снова замутило. Раньше ему в голову бы не пришло, что он не переносит вида крови... но ведь раньше он и крови-то почти не видел. Не считая всяких глупостей вроде порезанного пальца. Как же глупо...
      Ольгер вернулся в комнаты полковника с плотной повязкой на ноге. Во время боя он двигался так же быстро, как обычно, а теперь начал хромать. Он пересек гостиную с приемной, вошел в свою комнату и, не раздеваясь, упал на постель. Того обстоятельства, что Альк последовал за ним, ройт либо вовсе не заметил, либо ему было наплевать. Ройт Ольгер, не моргая, смотрел в потолок, и в полутемной комнате его лицо казалось серым. Альк только сейчас понял, что Хенрику все случившееся во дворе тоже обошлось дорого. Наверное, казнить кого-нибудь куда сложнее, чем убить в бою. И дело вовсе не в бездушности Хенрика, а в том, что ройт, в отличие от Алька, должен был держать себя в руках. Даже тогда, когда голова Эйварта покатилась по заметенному снегом двору, оставляя за собой кроваво-красный след... А ведь они учились вместе в корпусе. Наверное, даже в последние минуты во дворе Хенрик видел перед собой не предателя, продавшегося Белгмару, а того юношу, которого когда-то знал.
      Альк еще несколько минут понаблюдал за Хенриком. Отстегнутые ножны с мечом валялись у кровати - там, где ройт их бросил. Снег, попавший Ольгеру на одежду, таял, оставляя на мундире темные разводы. Поколебавшись, Альк все-таки выбрался из своего угла и, подойдя к постели, потихоньку стащил с ройта сапоги. Потом поднял и положил у изголовья меч. Он побоялся вытащить клинок из ножен и проверить, вытер ли Ольгер кровь Френца.
      Ольгер мог бы этого не делать, - неожиданно подумал Альк. Можно было просто приказать, чтобы предателя обезглавил кто-нибудь другой.
      Но Хенрик всегда делал то, что должен. Ройт не делал никаких поблажек - ни себе, ни окружающим. Кроме... ну да, пожалуй, кроме самого Свиридова. Наверное, он просто считал Алька совершенно безнадежным.
      - Вам что-нибудь нужно, ройт?.. - спросил Альк негромко. Он очень хотел, чтобы мужчина отозвался, даже если ройт откроет рот только затем, чтобы приказать ему выметаться.
      Разумеется, Ольгер был жив - Альк видел, как едва заметно поднимается и опускается верхняя пуговица на его мундире. Но когда Свиридов смотрел на застывшее, безжизненное лицо Хенрика, с темными кругами вокруг глаз и плотно сомкнутыми веками, его одолевал соблазн взять ройта за руку и убедиться в том, что это теплая рука живого человека.
      Ольгер покосился на него и чуть заметно качнул головой. Взгляд у него был отсутствующим - совсем как несколько месяцев назад, когда он рассматривал портрет из медальона. Альк помимо воли покосился на расстегнутый ворот рубашки Ольгера и озадаченно нахмурился - цепочки не было. Впрочем, раздумывать об этом сейчас было некогда. Ольгера начал колотить озноб, и Альк задумался, является ли это простым следствием потери крови, или рана в самом деле воспалилась? Фло, конечно, свое дело знает, но ведь медицина в этом мире наверняка очень отсталая.
      Альк решил, что думать о субординации в такой момент как минимум нелепо, и присел на край кровати.
      - Вы в порядке? - спросил он у Ольгера.
      - Не волнуйся, умирать я пока не собираюсь, - мрачно усмехнулся тот. И, помолчав, добавил - Все-таки чертовски жаль, что мне пришлось его убить. Он был достойным человеком.
      - Эйварт?.. - удивился Альк.
      - Да нет, конечно. Дриер. То есть ан-Бриан.
      Альк озадаченно нахмурился.
      - Но он же убил ройта Годвина!
      - Полагаю, он считал, что у него нет другого выхода... - откликнулся ройт Ольгер. - Вчера днем я был почти в таком же положении. По счастью, Жеванного Рукава было достаточно немного припугнуть. Думаю, мне в тот момент было страшнее, чем ему. Я понял, _что_ пришлось бы сделать, если бы Эйварт упорствовал - и я знал, что я бы в самом деле это сделал. Ты навряд ли представляешь, что это такое... к счастью для тебя. Потом я пошел к белгу. У нас вышел не совсем обычный разговор, а под конец он рассказал мне о довольно любопытной клятве. Человек, который поступает в их разведку, отрекается от своей чести, чтобы, не задумываясь, делать то, что нужно в данных обстоятельствах. Убить кого-нибудь из-за спины, допросить пленника, окончить жизнь на виселице - если это нужно для процветания Белгмара. Эта идея не давала мне покоя. Мы, в Инсаре, не даем такую клятву, но действуем так же, как и белги. Дипломатия, война, политика - они просто немыслимы без этого. По крайней мере, так считает большинство людей. Иногда я думаю, действительно ли никаких других путей не существует, или дело в том, что никто не пытается их отыскать?
      - Поэтому вы и решили драться с ан-Брианом? - медленно спросил Свиридов. Он искренне старался понять Ольгера, но пока не улавливал в его словах особой связи.
      - Нет, не только, - отозвался Хенрик, помрачнев. - Инсар ему кое-что задолжал. Помнишь, я говорил тебе про Теодора?.. Ну так вот, элитная разведка Белгмара чуть ли не наполовину состоит из тех, чьи родственники вынуждены были бежать в Белгмар после неудавшегося мятежа. У нас их любят называть предателями и продажными мерзавцами, но это несправедливо. Все эти "инсарские потомки" - истинные патриоты Белгмара. И их такими сделали вовсе не белгские подачки, а наши отцы, которые трусливо наблюдали, как казнят их близких.
      - Ну а вы-то тут причем? - страдальчески скривился Альк. - Он же вас ранил! А мог бы даже убить... Он ведь очень хороший фехтовальщик, вы наверняка об этом знали! И при этом все-таки решили драться с ним. Можете на меня орать, сколько хотите, ройт, но это просто глупо!!
      Он ожидал, что после такой дерзости Ольгер нахмурится и велит ему убираться, но на ройта его возмущение произвело неожиданное действие. Он улыбнулся - весело и чуточку насмешливо.
      - Ты меня удивляешь. Несколько недель назад я ни за что бы не подумал, что ты однажды станешь беспокоиться из-за моей персоны.
      - Я и не беспокоюсь, - буркнул Альк, почувствовав себя довольно глупо.
      - Разумеется, - ответил Ольгер мягко. А потом внезапно протянул руку и убрал со лба Свиридова прядь волос. Ройт уже несколько раз говорил Альку, чтобы тот либо подвязывал отросшие волосы, либо сходил к полковому цирюльнику, но у Алька постоянно не хватало времени. В итоге спутанные пряди то и дело лезли Свиридову в глаза.
      На мгновение пальцы ройта скользнули у Алька в волосах, касаясь головы почти ласкающим движением, и Альку стало жарко, а потом рука исчезла, и Альк почти безотчетно потянулся следом. Отрезвил его внимательный взгляд ройта Ольгера. Хенрик больше не улыбался и задумчиво смотрел на Алька снизу вверх. Свиридов с ужасом представил, как он сейчас должен выглядеть со стороны - красный, как помидор, с расширенными шалыми глазами.
      - Я пойду, - пробормотал он, резко поднимаясь на ноги.
      Альк закрыл за собой дверь, не прекращая мысленно отвешивать себе оплеухи.
      Что он натворил, дурак! Что теперь станет думать Ольгер?..
      Хотя ройт и сам хорош, подумал Альк с внезапной злостью. С чего это ему вздумалось гладить Свиридова по голове, как комнатную собачонку?
      Впрочем, чего уж тут удивляться, растравлял себя Свиридов. Две последние недели он таскается за ройтом, как привязанный, таращит на него глаза, как впечатлительная барышня - что-нибудь в этом роде обязательно должно было произойти!
      Но что теперь делать дальше? Сделать вид, что ничего особенного не произошло?.. Ройт наверняка ему подыграет. Или нет?..
      От этих размышлений Альку стало почти дурно. Пару минут он метался по гостиной, словно тигр из зоологического сада - по слишком тесной для него клетке. Потом взгляд Свиридова упал на кувшин с вином, доставленный для ройта Ольгера из кухни, и Альк, подойдя к столу, стал жадно пить. Вино текло по подбородку и по шее, пачкало рубашку, но ему было плевать.
      Кувшин опустел почти наполовину, когда кто-то внезапно схватил его за плечо.
      - Альк, что ты делаешь?.. - сердито и встревожено осведомился этот кто-то голосом Маркуса Кедеша. Писарь потянулся за кувшином и забрал его у Алька, преодолев вялое сопротивление Свиридова.
      Альк замер у стола, хватая воздух ртом и пытаясь понять, что следует ответить на вопрос мейстера Маркуса.
      - Ты раньше никогда не видел казней, да?.. - сочувственно спросил Маркус.
      Казнь... ах, ну да, он говорит о казни ан-Бриана с Эйвартом. Альк обнаружил, что почти забыл о ней.
      - Не видел, - согласился он.
      - Сядь, - велел писарь, подтолкнув его к стоявшему у стола креслу. Альк подумал, что Маркус ведет себя не совсем так, как раньше, и задумался, с чем это может быть связано. Но долго ломать голову Свиридову не пришлось. Словно прочитав его мысли, писарь разъяснил. - Ройт Ольгер объяснил мне, кто ты такой. Еще в ту ночь, когда мы расшифровывали письма Эйварта.
      Альк чуть было не уточнил, что именно рассказал писарю ройт Ольгер. Последние события так сильно выбили его из колеи, что Альк впервые за все эти месяцы перестал поминутно вспоминать о возвращении домой. Впрочем, мгновение спустя он все же понял Маркуса.
      - Ройт... сказал вам? Зачем?
      - Просил за тобой присмотреть, если с ним что-нибудь случится. Если я правильно понял, там, у вас, жизнь несколько спокойнее.
      "Спокойнее!" Хорошее определение, - мрачно подумал Александр. Голова у юноши шла кругом.
      Ну, а ройт в своем репертуаре. До сих пор считает, что Свиридов шагу не способен ступить самостоятельно, и ему непременно нужна хоть какая-нибудь нянька. Если не сам Ольгер, так хотя бы мейстер Кедеш.
      - Мне самому было не по себе, когда я в первый раз присутствовал при казни. Это неприятно, но со временем можно привыкнуть, - сказал Маркус.
      "Да я не из-за казни!" - чуть было не отмахнулся Альк, но, к счастью, вовремя одумался. Пусть лучше Кедеш думает, что он до сих пор переживает виденное во дворе.
      
      * * *
      
      - Господин комендант велел тебя позвать, - сообщил Альку сержант Лодеш. - Сказал, чтобы ты зашел к нему сразу после завтрака.
      Альк торопливо доел свою порцию и поспешил наверх. Он знал, что Ольгер вызовет его к себе. И даже более того - заранее предвидел все, что "комендант" намеревается ему сказать. Поэтому, шагая через две ступеньки, всячески накручивал себя, раздувая тлевшее внутри негодование на Ольгера. Ройт не привык отступать от собственных решений, и вдобавок он, как и любой военный, почему-то был уверен в том, что может принимать решения не только за себя, но и за окружающих его людей. Поскольку Ольгер, видите ли, лучше знает, в чем их благо.
      Но сегодня этот номер не пройдет.
      Ройт Ольгер сидел за столом. В кабинете полковника Ториса он смотрелся на редкость органично, но при этом выглядел как человек, готовящийся к скорому отъезду. Даже в кресле коменданта он сидел не так, как в своем доме в Лотаре, а на самом краешке сиденья, как человек, который уже собирался уезжать, но в самую последнюю минуту решил написать несколько писем. Когда вошел Свиридов, ройт как раз подписывал какие-то бумаги. Мельком посмотрел на Алька, коротко кивнул:
      - Садись.
      Альк сел в другое кресло, сцепил руки на коленях. Ольгер посыпал лежавший перед ним лист мелким речным песком, привычно сдул его и пододвинул лист Свиридову.
      - Держи.
      - Что это, ройт? - осведомился Альк, хотя на самом деле уже знал ответ. Хенрик ответил:
      - Твоя вольная. С этой минуты ты - свободный человек. Разыщешь полкового кузнеца, он поможет тебе снять браслет, - ройт говорил коротко и сухо, словно он просто давал Свиридову очередное поручение. Мужчина вытащил из ящика стола знакомый Альку кошелек и положил его на стол. В ответ на вопросительный взгляд Алька так же деловито пояснил. - Здесь двадцать синклеров. Немного, но на путешествие до Лотара должно хватить. Возьмешь в конюшне Шелковинку, она к тебе привыкла, так что будет тебя слушаться. В Лотаре найдешь Вика Хорфа, это мой банкир, живет в Масличном переулке, за две улицы от ратуши. Пусть передаст тебе бумаги, которые он хранил на мое имя. Вот письмо для Хорфа, - рядом с кошельком лег узкий конверт с сургучной печатью. - Никаких вопросов он задавать не будет. Дальше можешь поступать, как посчитаешь нужным.
      - Это все, что вы хотите мне сказать?.. - спросил Свиридов.
      Ольгер поднял голову и в первый раз с начала разговора посмотрел на Алька.
      - Ты прав, я начал не с того конца, - сказал он после паузы. - Мне следовало поблагодарить тебя за помощь в деле с Эйвартом. Без этой помощи мы до сих пор разгадывали бы этот проклятый белгский шифр. Я уже не говорю о том, что ты достал снотворное для "Дриера" с Дергунчиком... Так что свою свободу ты, бесспорно, заслужил. Но, начиная с нынешнего дня, наши пути расходятся. Надеюсь, ты найдешь себе какое-то занятие и будешь счастлив. Только постарайся не наделать глупостей... и непременно съезди в Лотар. Даже если тебе кажется, что у тебя есть дела поважнее, чем разыскивать какого-то банкира.
      - Эти бумаги, которые он должен мне передать - это ведь что-то вроде завещания? - спросил Свиридов почти грубо. - Правда, ройт?..
      Ольгер нахмурился.
      - С чего ты это взял?
      - Я слышал ваш вчерашний разговор с Маркусом Кедешем, - ответил Альк, свирепо глядя на Хенрика Ольгера.
      - А, вот оно что... - пробормотал ройт Ольгер. И устало потер лоб.
      Свиридову очень хотелось бы услышать от Хенрика Ольгера что-нибудь более определенное. Тогда бы он тоже сказал Ольгеру что-нибудь такое, что имеет право говорить только свободный человек. Ну, например, что ройт - изрядная скотина. Если бы Альк не подслушал этот чертов разговор Ольгера с Кедешем, то он бы точно посчитал, что Хенрик отсылает его из-за той неловкой сцены в спальне. Вчера Альк полдня мучался мыслями о том, как теперь смотреть Хенрику в глаза. Если бы после этого ройт Ольгер вызвал бы его к себе и сообщил, что дает ему вольную и отсылает из Вороньей крепости - то Альк убрался бы из Браэннворна без малейших колебаний. Разумеется, потом он обязательно узнал бы правду - только было бы уже непоправимо поздно.
      Однако судьба распорядилась иначе. Вместо того, чтобы дать себе отлежаться после раны, Хенрик вызвал к себе Маркуса и заперся с ним в кабинете ройта Годвина, разложив на столе какие-то карты. Сержант Лодеш совершал вечерний обход Браэннворна в одиночку и рычал на всех, кому хватило храбрости осведомиться о здоровье коменданта. Но количество любопытных все равно не уменьшалось. Дуэль ройта с белгом обсуждала вся Воронья крепость, даже те, кто не присутствовал про злополучном поединке. Альк заметил, что после казни Дергунчика все, включая Лодеша, единодушно стали называть Ольгера "комендантом", хотя даже самому тупому из солдат было известно, что ройт Ольгер был всего лишь капитаном, взятым в крепость по протекции Годвина Ториса.
      Сам Свиридов прямо-таки изводился от желания узнать, о чем советуются Хенрик с Маркусом. Хотя ройт Ольгер не оставил никаких распоряжений насчет ужина, Альк решил принести его наверх, и через полчаса уже стучался в кабинет Годвина Ториса, прижав к груди уставленный тарелками поднос.
      Ответа не было довольно долго, но потом дверь все-таки открылась.
      - В чем дело?.. - сухо спросил Ольгер. Все волнения Свиридова насчет того, как ему теперь следует себя вести, внезапно показались Альку страшной глупостью - ройт Ольгер выглядел, как человек, который едва помнил о его существовании, не говоря уже о том, что произошло между ними после поединка.
      - Я принес вам ужин, - сказал Альк.
      - Я не голоден.
      - Зато я голоден, - вмешался Маркус из глубины комнаты. - Нет ничего хуже, чем вести важные разговоры на пустой желудок. Пропустите его, ройт.
      Ольгер поморщился, однако посторонился.
      Альк поставил поднос на стол, снял накрывавшую тарелки полотняную салфетку.
      Ольгер тут же оценил количество приборов.
      - Ну ты и нахал, - устало сказал он, покачав головой. И приказал - Забирай свою порцию и выметайся. У нас с мейстером Кедешем серьезный разговор.
      Альк расставлял тарелки как можно неспешнее, надеясь, что писарь первым вернется к прерванной беседе. Расчет оказался верным. Маркус покосился на Ольгера и спросил:
      - Значит, вы думаете, что ваш гонец прибудет в Фергану слишком поздно?..
      - Безусловно, - мрачно согласился Ольгер, отщипнув кусочек от лежавшей на подносе булки. - Даже если маршал Лей немедленно двинет войска к границе, белги будут здесь гораздо раньше.
      Альк остановился, не успев наполнить чашку ройта каффрой.
      - Почему?.. Ведь заговор уже раскрыт.
      Ройт Ольгер иронически прищурился.
      - А ты не спрашивал себя, почему я так долго присматривался к обстановке в Браэннворне, прежде чем что-нибудь предпринять?.. - должно быть, по лицу Свиридова было понятно, что он ни о чем подобном не задумывался. Ольгер тяжело вздохнул и пояснил - Да потому, что я никак не мог поверить, что мы имеем дело исключительно с Дергунчиком и "Дриером". Я тщательно присматривался к каждому из рядовых солдат, подозревал сержанта Лодеша и еще больше - Флоренс, ведь в ее распоряжении находятся такие снадобья, которыми при случае можно было бы запросто перетравить весь гарнизон. Однако постепенно стало ясно, что они тут ни при чем. А значит, вся эта возня с Дергунчиком понадобилась белгам вовсе не затем, чтобы он сдал Воронью крепость. Отдай Жеванный рукав такой приказ - ему бы не помог никакой "Дриер"... Значит, белгов интересовал вовсе не Браэннворн. Потом я вспомнил, что полковник Торис был убит после того, как он решил объехать всю линию приграничных укреплений. Я как следует прижал Дергунчика, и он сказал, что в Инис Вальде перекуплены все офицеры и по меньшей мере половина гарнизона. Их задача - пропустить белгскую армию в долину. А от Жеванного рукава в качестве коменданта Браэннворна требовалась исключительно бездействие. Дергунчик явно думал, что я сохраню ему жизнь, чтобы иметь свидетеля против офицеров Инис Вальда, поэтому был довольно откровенен. В любом случае, теперь мы знаем, что белги войдут в долину через Ледяной клинок, а этого уже немало. Теперь мы должны решить, что делать с этим знанием. И я буду тебе очень признателен, если ты не станешь нам мешать.
      Альк вышел, однако позаботился о том, чтобы закрыть дверь в кабинет не слишком плотно. Поставив пустой поднос на стол в гостиной, он потихоньку возвратился к кабинету и остановился у порога, напрягая слух. При этом Александр саркастически подумал, что, наверное, за всю прежнюю жизнь он не подслушивал под дверью столько, сколько за эти два месяца в Инсаре. И не то чтобы Свиридова так сильно волновали местные интриги, но, в конце концов, сейчас от них зависела их общая судьба.
      После публичной казни "Дриера" с Дергунчиком Свиридов был уверен, что самое худшее уже осталось позади, однако теперь становилось ясно, что он был до ужаса наивен. Судя по тому, что Хенрик Ольгер даже не хотел обсуждать положение дел при Альке, ситуация была действительно паршивой.
      - ...ждать прихода Лея мы не можем, - доносился из-за двери приглушенный и серьезный голос Ольгера. - Лезть в Ледяной клинок тоже бессмысленно, сейчас их голыми руками не возьмешь. Значит, нужно остановить белгов до того, как они доберутся до Инис Вальда. Вы со мной согласны?
      - Как сказать... В теории - согласен. Но не думаю, что вам удастся это сделать, Ольгер. У вас недостаточно солдат.
      - Для боя на равнине - безусловно. Но для гор...
      - Даже для гор, - невежливо перебил Маркус. - Если занять хорошую позицию, то на какое-то время вы их, разумеется, задержите. Но сотня человек не может удержать целую армию. В конце концов, вы все погибнете, а белги все равно дойдут до Инис Вальда и войдут в долину.
      - Ничего подобного, - парировал ройт Ольгер хладнокровно. - Посмотрите вот на эту карту. Видите, самый короткий путь на Ледяной клинок идет по Зимнему каньону, а обойти его возможно здесь, вот тут и... да, пожалуй, здесь. Не так уж много, правда?.. А в горах в такое время года, как теперь, часто случаются обвалы, - со значением добавил Ольгер. - Местные крестьяне говорят, что иногда обвалы происходят даже от громкого крика или от случайно рухнувшего камня... Нам осталось только обернуть это себе на пользу. Для того, чтобы устраивать обычную засаду, людей в Браэннворне недостаточно, но для того, о чем я говорю, много людей не требуется. Три или четыре взрыва - и подходы к Инис Вальду станут крайне труднопроходимыми. Да и потери белгов будут совершенно несоизмеримы с нашими. Ну, а теперь самое главное. Как думаете, у нас хватит пороха?
      - Должно хватить, - помедлив, отозвался Маркус. - Извините за такой вопрос, господин капитан, насколько вы хороший инженер?
      - Весьма паршивый, - отозвался Ольгер. Альку показалось, что он улыбается. - Но ведь любое дело когда-нибудь приходится делать в первый раз.
      - Конкретно в вашем случае первый раз будет и последним. Вас попросту похоронит вместе с белгами.
      - Не беспокойтесь. Поскольку много людей мне не потребуется, я возьму только добровольцев.
      - И оставите Воронью крепость?.. Это нарушение устава.
      - Разумеется; для коменданта. Но ведь я не комендант.
      - Вы правы. Впрочем, есть еще одна загвоздка... Эти горы - территория Белгмара. Если вы осуществите ваши планы, белги будут утверждать, что инсарцы первыми начали боевые действия на их земле, - заметил Маркус. - Думаю, вы понимаете, что Белгмар не упустит шанса выставить нас нарушителями мира и агрессорами. Это может создать Их Величествам серьезные проблемы. Не лучше ли будет подождать?.. Может быть, Лей все же успеет подвести войска.
      Голос Ольгера снова стал серьезным.
      - Их Величества, конечно, предпочли бы, чтобы позиция Инсара в предстоящем конфликте выглядела совершенно безупречной. Я их понимаю, но... давайте говорить начистоту! Для Их Величеств главное - серебряный рудник в Эстелии, он пополняет королевскую казну. Я очень надеюсь ошибиться, но, признаться, я не удивлюсь, если маршалу Лею поручено выдвинуться к границе с Белгмаром не раньше, чем серебро будет вывезено с рудника и отправлено в столицу. А в долине Ста озер - десятки мирных деревень. Там живут люди, которые в случае вторжения окажутся на пути у белгской армии. Не бойтесь, я не стану прибегать к обычной в таких случаях риторике о женщинах и детях - это пошло... Но, если касаться наиболее банальной стороны вопроса, то все .эти люди много лет платят налоги на содержание защитных крепостей вместе со всеми гарнизонами. Мне кажется, что они вправе ожидать от нас, что мы сделаем все, чтобы белги не вошли в долину. Эти люди честно выполнили свою долю обязательств перед армией. Теперь настала наша очередь исполнить наши обязательства. Мне кажется, что это будет только справедливо.
      Альк не верил собственным ушам. Ройт Ольгер что, действительно рассчитывает устроить для белгской армии "сражение при Фермопилах"? Даже если это будет стоить жизни ему самому и всем, кто пойдет с ним?..
      Судя по звукам, Маркус встал и пару раз прошелся взад-вперед по кабинету.
      - Значит, вы считаете, что никакого другого пути нет? - спросил он, наконец. Свиридов ужаснулся, осознав, что Маркус уже внутренне смирился с планом Ольгера.
      - Да, я считаю, что другого пути нет.
      - Ну что ж... тогда я пойду с вами.
      В кабинете наступила тишина. Казалось, Ольгер так же сильно удивлен этим внезапным заявлением, как и Свиридов.
      - Нет, Маркус, вы меня не поняли, - мягко сказал он, наконец. - Я для того и рассказал вам о своих планах, чтобы попросить вас заменить меня до приезда нового коменданта Браэннворна.
      - Я всего лишь писарь.
      - Да, а Лодеш - всего лишь сержант. Ни одного из вас поодиночке невозможно было бы оставить здесь за командира. Ему не хватило бы ума и такта, вам - умения командовать. Зато вдвоем вы точно справитесь с этой задачей. Он будет командовать солдатами, а вы - следить за обстановкой и подсказывать ему разумные решения.
      - Я вижу, вы неплохо все обдумали.
      - У меня было время поразмыслить.
      - А что будет с Альком?
      Свиридов и раньше ловил каждое слово, долетавшее из кабинета, а теперь и вовсе превратился в слух.
      - Я дам ему вольную и денег, чтобы он уехал из Вороньей крепости, - очень спокойно сказал ройт, ничуть не удивившись этому вопросу. - В приграничье ему сейчас делать нечего. В конце концов, он не инсарец, и наши конфликты с белгами его совершенно не касаются.
      Свиридов стиснул кулаки. Ну до чего же ловко Ольгер все это решил! Естественно, мнение самого Свиридова Хенрик при этом спрашивать не собирался...
      Остаток вечера и большую часть ночи Александр во всех красках представлял, как выскажет Ольгеру все, что думает о его манере поступать с людьми. Однако сейчас, когда момент решительного объяснения настал, Свиридов как-то позабыл придуманные загодя слова - слишком уж утомленный вид был у Хенрика Ольгера.
      - Ну, раз ты слышал весь наш разговор с мейстером Кедешем - значит, ты должен понимать, что тебе следует уехать, - сказал ройт.
      - Никуда я не поеду.
      Ольгер нахмурился.
      - Что значит "не поеду"?.. Я велел тебе ехать в Лотар - вот и отправляйся.
      Альк взял со стола подписанную Ольгером бумагу и нахально помахал ей перед носом ройта.
      - Я теперь свободный человек, и могу делать все, что захочу. И я останусь с вами - нравится вам это или нет.
      Пару секунд Ольгер почти растерянно смотрел на Алька. Потом тяжело вздохнул и сообщил:
      - Альк, ты уж меня прости, но ты действительно болван. Само собой, я не могу заставить тебя ехать в Лотар. Но уж выставить тебя из Браэннворна мне определенно ничего не стоит. Прикажу солдатам - через пять минут будешь стоять с этой бумагой за воротами. А дальше поступай, как знаешь.
      - Ну так прикажите, - предложил Свиридов, скрестив руки на груди.
      Больше всего Альк боялся, что Ольгер действительно распорядится вышвырнуть его из Браэннворна силой. Но, по счастью, ройт был слишком сильно удивлен внезапным и необъяснимым поведением Свиридова.
      - Черт знает что, - вполголоса заметил он. И предпринял еще одну попытку апеллировать к здравому смыслу. - Ну скажи, зачем тебе понадобилось оставаться в Браэннворне? Тебя же здесь убьют, дурак!
      - Вас тоже, - не остался в долгу Альк.
      Ольгер насмешливо прищурился.
      - А тебе что, не терпится составить мне компанию?..
      Маркус говорил, затея ройта - верное самоубийство, вспомнил Альк, и по спине прошел противный холодок. Сказать по правде, Альк отнюдь не рвался умереть героем. И в особенности - если умирать придется за чужую и ненужную страну, за совершенно посторонних для Свиридова людей и за нелепые для современного цивилизованного человека представления о чести. С другой стороны, он совершенно точно знал, что не оставит ройта одного. Кто знает, может быть, все еще как-то обойдется... Ольгер далеко не в первый раз рискует своей жизнью, но при этом до сих пор остался жив. Так что совсем не обязательно все кончится так плохо, как считает Маркус.
      - Я пойду с вами, - упрямо сказал Свиридов. - Вы ведь сами говорили, что возьмете в горы только добровольцев. Значит, лишний человек не помешает.
      Ольгер смерил Алька долгим взглядом, хмыкнул - и смахнул в ящик стола лежавший перед Альком кошелек.
 
  * * *
 
  Костер развели совсем маленький, хотя гора удачно закрывала их от посторонних взглядов. Растапливали снег и по очереди запивали скудный ужин кипятком из оловянной кружки. Та в одну минуту раскалилась чуть не докрасна - если забыться и взять ее без рукавицы, на руке точно останется волдырь. Ели медленно, почти не разговаривая, целиком уйдя в процесс еды. Порции были маленькими, если будешь отвлекаться на что-то постороннее - вообще не заметишь, что поужинал. Да и сил на разговоры у людей в отряде Ольгера не оставалось никаких. Когда целый день тащишься по горам с неподъемным заплечным мешком, то под конец дня ноги кажутся свинцовыми, а плечи попросту выламывает.
  Ольгер размочил в воде последнюю галету из пайка, стараясь не смотреть на сидевшего напротив Алька. Поначалу Хенрик был уверен, что иномирянин неминуемо расклеится в самые первые часы после их выхода из крепости. Хотя Свиридов больше не напоминал того изнеженного белоручку, о котором стражник в Лотаре сказал, что он в жизни не поднимал ничего тяжелее ложки, Ольгер опасался, что марш-бросок до Зимнего каньона будет юноше не по зубам. По правде говоря, Хенрик почти не сомневался в том, что Альк довольно быстро сдастся и запросится обратно в Браэннворн.
  Однако вышло по-другому. К концу первого дня иномирянин был бледен, как поганка, под глазами у него темнели синяки, но жаловаться Альк так и не начал. Ольгер понял, что и не начнет - будет тащиться вместе с остальными, пока не свалится в глубоком обмороке. Ночью Ольгер потихоньку встал и, мысленно ругая последними словами Алька, белгов и самого себя, ополовинил заплечный мешок Алька, переложив большую часть поклажи в свой. Среди других вещей он вытащил из сумки парня и тяжелый сверток с порохом, завернутым в вощеную коровью кожу, позволяющую уберечь его от сырости. Иномирянин до того отупел от усталости, что поначалу ничего даже не заметил - механическим, бездумным жестом вскинул мешок на спину, поморщился, когда лямки врезались в натертые накануне плечи, и занял свое место среди остальных солдат. Но уже к середине следующего дня на лице Алька появилось выражение недоумения - наверное, почувствовал, что идти стало куда легче, чем вчера.
  Причину этой перемены юноша искал недолго - при всех недостатках Алька, недогадливым иномирянин не был. Он даже попытался возмущаться, но Хенрик кратко - и довольно резко - сообщил, что он предпочитает нести лишнюю поклажу, чем задерживать отряд из-за отставшего или упавшего в какую-нибудь расселину Свиридова. Иномирянин поджал губы и остаток дня избегал даже смотреть в сторону Ольгера. Ройт еще в Браэннворне дал понять, что, если Альк желает присоединиться к добровольцам, отправляющимся в горы, то он должен будет беспрекословно подчиняться Ольгеру или тому, кого Ольгер назначит командиром. По-видимому, парень помнил этот разговор и не считал возможным пререкаться с Ольгером, но всячески старался дать понять, что возмущен его непрошенной -и унизительной, как Альку, видимо, казалось - помощью. Правда, за ночь до Свиридова дошло, что, пока он изображал оскорбленное достоинство, ройт молча нес бОльшую часть его поклажи, так что утром от его подчеркнутого недовольства не осталось и следа - наоборот, вид у иномирянина был почти виноватым. Ольгеру хотелось объяснить Свиридову, что дело тут не персонально в Альке - Хенрик, не задумываясь, сделал бы то же самое для любого новобранца, если бы увидел, что тот не способен выдержать общего темпа. Но Ольгер решительно отверг эту идею, посчитав, что подобный разговор поставит его в дурацкое положение. Начать что-либо объяснять - значит, признать, что ситуация нуждается в каких-то объяснениях. А эта ситуация, по мнению Хенрика Ольгера, не стоила выеденного яйца.
  К концу третьего дня Свиридов так освоился, что даже стал смотреть по сторонам. И не только по сторонам... во всяком случае, теперь ройт Ольгер то и дело ловил на себе его взгляд - совсем такой же, как и в Браэннворне. Обмануться в выражении этого взгляда мог бы разве что слепой, но Альк наверняка считал, что он ведет себя предельно осторожно.
  Ужин был доеден, костер предусмотрительно потушен, и все члены маленького отряда начали готовиться ко сну. Над расчищенной для ночлега площадке натянули низкий тент, и люди стали забиваться под него, плотно прижимаясь друг к другу, чтобы хотя бы так спастись от холода. Обычно на таких ночлегах Альк всегда старался найти себе место где-то с краю, как можно дальше от Хенрика Ольгера. Причина, вероятно, была той же самой, по которой Альк, словно ошпаренный, вылетел вон из его комнаты, когда Ольгер взъерошил ему волосы. Ройт только усмехался про себя - это же надо, они все вот-вот умрут, а Альк еще умудряется переживать из-за подобных глупостей.
  Но на сей раз Свиридов, напротив, замешкался, пока все остальные возились с тентом и устраивались на ночлег. Первая вахта была у Гриса с Томашем, однако Альк задерживался вместе с ними у костра, жертвуя драгоценным отдыхом, как будто впереди были не жалкие четыре часа сна, а вся ночь. Ольгер отдал пустую кружку Грису, встал и забрался под навес, устроив заплечный мешок под готовой и завернувшись в плащ. В спину немилосердно дуло, твердая, промерзшая земля казалась еще жестче, чем обычно, но все это были хорошо знакомые и, в общем, незначительные мелочи, к которым он привык еще во время своей службы в приграничье.
  Несмотря на холод, Ольгер вытянулся во весь рост, давая отдых натруженным за день мышцам. Утром тело будет совершенно деревянным, непослушным от усталости и холода... плевать. Ройт вспомнил Квентина с его извечным ревматизмом и придурковатого, но исполнительного Лесли. Мысль была ненужной, лишней - о судьбе слуг он позаботился уже давно, если в то время, когда был простым разведчиком. В случае его смерти Квентин с Лесли получали вольную и ежемесячное содержание. Особняк в Лотаре по завещанию отходил брату и его наследникам, но обязательным условием продажи дома в завещании было обозначена выплата суммы, на которую Квентин сумел бы найти для себя и своего племянника приличное жилье. Словом, причины беспокоиться о своих домочадцах у Хенрика Ольгера как будто не было. Но сейчас он вспомнил их и свой лотарский дом с какой-то странной ностальгией, чего с ним никогда прежде не случалось. Раньше его редкие приезды в этот пустой и, в общем, совершенно безразличный ему дом не вызывали у Ольгера никаких эмоций, а сейчас он с удивлением почувствовал, что был бы рад когда-нибудь вернуться туда снова, еще раз увидеть Квентина с его суетливыми движениями и метелочкой из птичьих перьев, потом выпить кафры на веранде и пройтись по шумной старой гавани.
  Ройт вспомнил предсказание эшшари, встретившейся ему на базаре в самый первый день после приезда в Лотар. Синеглазая эшшари утверждала, что способна читать будущее по линиям руки, и предсказала ему смерть, немало позабавив Ольгера. А еще она говорила, что жизнь похожа на женщину эшшари - она, мол, не любит тех, кто не отвечает ей взаимностью. Если бы это в самом деле было так, то было бы совсем не плохо, но Ольгер успел увериться, что дела обстоят как раз наоборот. Он рисковал собственной жизнью много лет, и большую часть этого времени ни дал бы за нее ломаного гроша, однако оставался жив. Гибли другие люди - счастливые мужья, удачливые офицеры, просто жизнерадостные и открытые ребята вроде ройта Годвина - ну, словом, те, кто дорожил собственной жизнью куда больше Ольгера, и кому в самом деле было, что терять.
  Пожалуй, в том, что он опять начал испытывать вкус к жизни, следовало видеть не приятный, а тревожный знак. Как раз теперь, когда он в первый раз за много лет почувствовал себя вполне счастливым, и - что в некотором смысле еще хуже - стал чего-то ожидать от будущего, удача могла отвернуться от него, как отворачивалась от его товарищей, ценивших свою жизнь больше него.
  Что ж, если так - он ни о чем не собирается жалеть. Последний месяц стоил вереницы тусклых лет, прожитых в Лотаре и в Приграничье... и хватит об этом.
  Хенрик закрыл глаза и приказал себе заснуть. Прошло несколько минут, и Ольгер уже начал забываться - кажется, ему даже снился какой-то сон - когда он ощутил, что кто-то осторожно устраивается рядом с ним. "Альк" - сообразил ройт Ольгер, разом очнувшись ото сна. Нельзя сказать, что в этом был виноват Свиридов - совсем наоборот, парень укладывался очень осторожно, стараясь лишний раз не задеть Ольгера. Но сама эта осторожность резко отличалась от поведения любого другого человека, вынужденного устраиваться на ночлег в таких условиях. Некоторое время Альк вообще не шевелился и, кажется, даже не дышал. Потом, удостоверившись, что он не разбудил соседа, Альк придвинулся поближе - кажется, даже уткнулся носом ему в спину. После чего, наконец, затих по-настоящему - как человек, который собирается спать, а не боится быть застигнутым на месте преступления. Хенрику Ольгеру стало смешно. Устроить настоящие маневры, нарочно засидеться у костра, дождаться, пока Хенрик не "уснет" - и все это ради такой нехитрой, в общем, вещи, как возможность оказаться рядом с ройтом на ночлеге. Разумеется, чисто случайно.
  После появления Свиридова лежать стало значительно теплее - теперь в спину дуло Альку. "Чем ни доказательство того, что жизнь несправедлива?.." - усмехнулся Ольгер про себя. И в первый раз за много месяцев заснул с улыбкой на губах.
 
  Проснувшись - как ни странно, еще до подъема - Ольгер с удивлением почувствовал, что выспался. Во всяком случае, спать ему больше не хотелось. Может, дело было в том, что где-то в глубине сознания сидела мысль о близкой смерти, и было как-то обидно тратить слишком много времени на сон. Его - этого времени - и так осталось слишком мало.
  Осторожно отодвинувшись от Алька, Ольгер встал и выбрался из-под навеса, полной грудью вдыхая холодный предрассветный воздух. Махнул рукой встрепенувшемуся часовому - все в порядке, пусть ребята еще несколько минут поспят.
  Обычно Ольгер редко помнил свои сны, а если даже помнил - то в виде каких-то смутных и обрывочных видений. Но на этот раз он точно помнил, что ему снились Торис и Джулиан Лай - его ближайшие друзья из корпуса. Видеть во сне людей, которых уже нет в живых, считается дурной приметой, но Ольгер точно знал, что этот сон имел совершенно иной смысл. И сейчас, подставив лицо ветру, он с задумчивой улыбкой вспоминал последний день, когда они встретились все втроем.
  Случилось это много лет назад, в Кронморе.
 
  - Говорят, ты собираешься взять отпуск и жениться? - спросил Джулиан, приехавший к друзьям в самый канун Зимнего праздника.
  Ольгер чуть поколебался, но потом решил, что Джулиану Лаю можно сказать правду, которую он пока скрывал от остальных.
  - Скорее всего, я совсем уйду в отставку. Буду управлять поместьем или, может, поступлю на государственную службу. Не хочу, чтобы моя жена видела меня дважды в год.
  - Так что же, ты больше не хочешь служить в армии?
  Хенрик пожал плечами.
  - Белый обелиск можно заслужить где угодно. Кто сказал, что в качестве землевладельца я принесу Инсару меньше пользы, чем в качестве офицера?.. И потом, я тоже человек. Я неожиданно для себя обнаружил, что хочу чуть-чуть пожить спокойной жизнью. С любимой женщиной, с нашими общими детьми... Вот, посмотри!
  Хенрик порывисто снял с шеи медальон, раскрыл его и показал Лаю миниатюрный портрет и локон пепельных волос. Тот осторожно взял раскрытый медальон с ладони Ольгера и положил на стол перед собой.
  - Это моя невеста. Этот портрет рисовали примерно год назад, с тех пор она стала еще красивее, а главное - взрослее. Меня, знаешь ли, немного смущал ее возраст. Я всегда испытывал отвращение к мужчинам, которые специально женятся на совсем юных девочках, чтобы потом вылепить из них таких женщин, которых им заблагорассудится. Как будто серва покупают... - Ольгер перебил сам себя и требовательно спросил Джулиана, продолжавшего рассматривать портрет - Как она тебе?
  - Очень красивая. В особенности эти серые глаза.
  - Ты прав, глаза у нее совершенно потрясающие. Но, по правде говоря, дело даже не в красоте. Красивых девушек на свете много... ими можно любоваться, можно их желать, но это не меняет ничего в тебе самом. А тут совсем другое. Понимаешь, она словно из другого мира. Мы не так уж много времени провели вместе, но я до сих пор не понимаю, как к семнадцати годам ей удалось сохранить такую веру в лучшее в себе и в других людях. Может быть, это прозвучит смешно, но мне хочется сделать так, чтобы ее никогда в жизни не коснулось бы ничто плохое. Чтобы она даже не узнала, что на свете существует зло, которое способно быть сильнее всех наших усилий и надежд. Она смотрит на меня так, как будто в мире не существует ничего, с чем я не мог бы справиться. Это было бы стыдно, если бы я знал, что она ошибается - но когда она рядом, то я словно в самом деле становлюсь тем человеком, которого она во мне видит. Это - словно магия.
  - Так значит, ты влюблен?
  - Клянусь Всевышним оком, да! - с жаром подтвердил Ольгер.
  Лай радостно рассмеялся. Хенрик, давно подметил в глазах друга тот особый лихорадочно-счастливый блеск, который не позволял усомниться - Джулиан находится в точно таком же положении. Точнее, не совсем в таком же. Хенрик жил мечтами о своем будущем счастье, тогда как Джулиан Лай имел вид человека, уже достигшего предела всех своих желаний.
  - Скажи-ка, Лай - ты радуешься за меня просто по дружбе, или потому, что ты и сам влюблен? - с улыбкой спросил Хенрик, ни минуты не сомневаясь в ответе.
  Лицо Джулиана на мгновение застыло, с него пропало то беззаботно-счастливое выражение, которое заметил Ольгер.
  - Да, влюблен, - ответил он после короткой паузы.
  - В кого? - поинтересовался Хенрик, удивленный этой неожиданной заминкой.
  Джулиан, несколько последних секунд смотревший куда-то в сторону, как будто ему не хотелось лишний раз встречаться с Ольгером глазами, внезапно посмотрел на него в упор.
  - В Донелла Лонжди, - тихо, но спокойно сказал он.
  Хенрик едва не вздрогнул. Донелл Лонджи учился в том же кадетском корпусе, что они с Торисом и Лаем, только на один курс младше. С Джулианом Донелл познакомился за год до выпуска, и они быстро стали близкими друзьями. Настолько близкими, что Торис с Ольгером даже, бывало, возмущались, что их старый друг предпочитает их компании мальчишку на год младше. Ради Джулиана они, вероятно, приняли бы Лонджи в их сплоченную компанию, но Донелл с Джулианом предпочитали проводить время вдвоем. Хотя в кадетском корпусе в принципе часто приходилось слышать про "такие" отношения, но до сегодняшнего дня Хенрику Ольгеру и в голову не приходило, что между Лаем и Донеллом могло быть что-то кроме простой дружбы.
  Как будто прочитав эти мысли по лицу Хенрика Ольгера, Джулиан криво усмехнулся.
  - Знаешь, я, наверное, действительно влюбился в него еще в корпусе. Но тогда я думал, что мы просто лучшие друзья. Ну, может быть, какие-то особенные, Настоящие Друзья - каждое слово с большой буквы - которые могут доверить друг другу что угодно. Это уж потом я понял, что друзьями для меня как раз были вы с Торисом, а Донелл успел стать чем-то большим. После выпуска мне его очень не хватало. Мы писали друг другу письма - с каждой почтой, то почти есть каждую неделю. Но я говорил себе, что мне просто нравиться писать, и что здорово иметь человека, который настолько меня понимает. Так прошло целых три года - сперва год до его выпуска, а потом еще два, пока он случил в столичной гвардии. А потом Донелл просто бросил все и добился перевода лейтенантом в мой корпус. Причем со мной он этого не обсуждал - просто однажды объявился здесь, в Кронморе, и поставил меня перед фактом, что теперь будет служить под моим началом. И в первый же месяц мы стали любовниками. Если честно, у меня такое ощущение, как будто бы мы оба с самого начала знали, что это должно произойти.
  Хенрик молчал, не зная, что ответить на подобную тираду.
  - Осуждаешь?.. - прямо спросил Джулиан, поняв, что Ольгер не намерен первым нарушать повисшую в комнате паузу.
  - Нет, - деревянным голосом ответил Ольгер. Он не лгал, он действительно не осуждал старого друга. Просто - не понимал, не мог понять, и - в некотором смысле - ощущал себя загнанным в угол. Неловкость повисла в воздухе, вязкая и густая, как кисель. Словно желая вырваться из этой липкой паутины, Лай внезапно резко сменил тему и заговорил о своих постоянных стычках с интендантом их отряда, не желающим вникать в нужды простых солдат.
  Ройт Ольгер с облегчением смеялся над его рассказами, ответно вспоминал какие-то истории о войсковых чиновниках в Кронморе. Через несколько минут такой беседы их первоначальное и несколько наигранное оживление сменилось той особой, вдумчивой серьезностью, которой всегда отличались разговоры с Джулианом Лаем. Если Годвин лучше всего чувствовал себя в большой компании, веселой, легкомысленной и шумной, то с Лаем лучше всего было разговаривать наедине, в спокойной обстановке, как бы размышляя вслух. Если ройт Годвин перебивал собеседника в тот же момент, когда ему покажется, что он уловил суть его мысли, и тут же принимался развивать его идею, то Джулиан всегда дослушивал другого до конца. С Годвином было важно только то, _что_ ты хотел сказать. Лай обращал внимание на то, _как_ это сказано. Хенрик эгоистично радовался, что Торис сейчас в дозоре и не может превратить их первую беседу с Лаем в шумную попойку с участием половины гарнизонных офицеров.
  - По правде говоря, все начальники, с которыми я сталкивался в своей жизни, вели себя настолько одинаково, что иногда мне кажется, что это - какой-то особый вид людей, - негромко сказал Хенрик. - Их главное свойство - ничего не знать о настоящем положении вещей. Только за счет этого и можно следовать полученным инструкциям или самим писать подобные бумаги. Если человек каждый день видит, как его солдаты тащат на себе такие тяжести, которые я лично постыдился бы взвалить даже на мула - он не решится подписать приказ о прикреплении к каждому корпусу _одной_ обозной лошади вместо необходимых четырех. Но беда в том, что они этого не видят. Зато они видят, что увеличение количества обозных лошадей резко повысит расходы на армию. Бумаги с этими расчетами у них под носом, а те люди, которые сгибаются под непосильным грузом - где-то очень далеко. Клянусь Всевышним оком!.. Я бы отдал что угодно за возможность заставить чиновников из столицы месяц или два пожить в Кронморе, чтобы у них была возможность на собственной шкуре испытать всю прелесть введенных ими же правил.
  - Да ты рехнулся, Хенрик! Месяц или два!.. Готов поспорить, эти неженки издохнут еще до конца первой недели, - улыбнулся Джулиан. - Но в принципе идея хороша... Жаль только, совершенно неосуществима. К сожалению, мы ничего не можем сделать.
  - Ну почему же, что-то можем. Убедившись, что армейские чиновники не станут меня слушать, я стал писать письма. Старшему войсковому интенданту, главе королевской канцелярии и маршалу Бриссаку. Поначалу меня старались выставить смутьяном и доносчиком, так что на меня стали смотреть довольно косо, но потом, когда в результате этих писем устранили кое-какие особо досаждавшие всем нарушения, младшие офицеры целиком и полностью перешли на мою сторону. Гарнизонное начальство бесится, но терпит - что им остается?.. В моих действиях нет никакого нарушения устава, да и ко мне самому придраться трудно. Все, что они могут - это усложнять мне жизнь, надеясь, что я попрошу отставки или перевода в другой корпус. Но - не сочти за бахвальство - я им пока нужен.
  - Может быть, и мне стоит попробовать писать такие письма? - задумчиво произнес Лай. - Сказать по правде, я однажды уже хотел сделать что-нибудь подобное, но Дон... В общем, меня отговорили.
  Хенрик почувствовал стыд. Пока они беседовали о его помолвке, Лай был так же деликатен и внимателен, как и всегда. Почему же потом, когда речь зашла о чем-то важном для самого Джулиана, Ольгер всем видом дал понять, что не желает углубляться в эту тему?.. Лай полчаса расспрашивал старого друга о его невесте, а Хенрик - в ответ на его признание - просто неловко замолчал. И теперь Джулиан, по доброте душевной, еще и старается избавить его от лишних неудобств!
  Ольгер понял, что ситуацию следует исправлять, причем - немедленно. Годвин, не признававший полумер и компромиссов, вероятно, попросту сказал бы Лаю "Извини, старик, я растерялся и повел себя, как полный идиот". Хенрик решил пойти другим путем.
  - Донелл боится, что у тебя будут неприятности?.. - как ни в чем ни бывало, спросил он.
  Лицо Джулиана просветлело.
  - Да, - с готовностью ответил он. - Видишь ли, его дядюшка, старый полковник Лонджи, когда-то пострадал именно из-за этого. Я пытался сказать ему, что там было другое время и другой король, но Донелл убежден, что в этом отношении ничего не меняется. Он говорит, что, стоит мне открыто выступить против существующих порядков, как вышестоящие сделают все возможное, чтобы любым путем заткнуть мне глотку.
  - Ну, вообще - он в чем-то прав. Наверху не желают слышать, что у нас какие-то проблемы, особенно если для их устранения необходимы деньги. Больше всего им нравится решать вопросы, в которых вину можно свалить на низшее звено чиновников, а потом учинить начальственный разнос. Очень удобно: не несешь никаких убытков, наслаждаешься собственной властью, да еще и демонстрируешь, как ты заботишься о благе подчиненных. Тут-то они все - борцы за справедливость. Но как только речь заходит о деньгах, они становятся слепыми и глухими. И очень не любят тех, кто требует от них прозреть, - мрачно сказал ройт Ольгер. - Значит, Донелл уговорил тебя не связываться?
  - Ну, не совсем так. Он долго злился и твердил, что я дурак, но я старался обратить все в шутку и доказывал ему, что он переоценивает риск и путает меня со своим дядюшкой. На это он только пожимал плечами, а потом сказал, что, если мне все-таки хватит глупости заняться этим делом, то он будет участвовать в нем наравне со мной. Если уж пропадать - то вместе. И вот тут мне стало страшно. Потому что я вдруг подумал - что, если он прав и все закончится именно так, как он предсказывал?.. Одно дело - рисковать собой, и совсем другое - втягивать в такие игры человека, который считает всю эту затею никому не нужным сумасбродством, но при этом все равно пойдет на это - исключительно ради меня. Хенрик, я не то чтобы считаю себя храбрецом, но мне всегда хватало хладнокровия и выдержки, чтобы поступать так, как я считаю правильным, и не теряться даже в самых сложных обстоятельствах. И, тем не менее, тогда я струсил, причем самым жалким образом.
  В голосе Джулиана явственно звучала горечь - сдержанная, глубоко запрятанная, но при этом очевидная, как терпкий привкус в северных сортах вина. Хенрик покачал головой.
  - Ты не струсил, Лай. Тревожиться за человека, которого любишь - это что угодно, но не трусость! Не трудись, я знаю, что ты сейчас скажешь... Что любой может использовать подобный аргумент, как отговорку или оправдание - я, мол, не за себя боюсь, поэтому я прав. Но мы ведь говорим не о словах, а о том, как они соотносятся с действительностью.
  - А помнишь, в корпусе мы осуждали тех, кто ничего не делал, пока слуги Теодора высылали и казнили неугодных? - мрачно усмехнулся Джулиан. - А ведь они тоже заботились о своих близких. Потому что, стоило им выступить против творящегося беззакония - все эти близкие попали бы в застенки вместе с ними. Разве этот факт мешал нам называть их трусами?..
  - Нет, не мешал, - признался Хенрик. - Но, в конце концов, нам было по пятнадцать лет, и мы судили в меру своего непонимания. Сейчас я думаю, что мы были не правы, когда мерили всех выживших одной и той же меркой. Это, может быть, и справедливо - в самом общем смысле слова - но как-то бесчеловечно. Кто-то промолчал, поскольку не видел смысла погибать из-за чужих людей. И прожил жизнь в самодовольной убежденности, что он все сделал правильно. А кто-то не пожалел бы самого себя, но был по рукам и ногам связан страхом за своих близких. И такой человек тоже молчал, только при этом мучался, винил себя и всячески старался как-то помочь тем, кто пострадал от Тео. Мы ставили этих людей на одну доску, а на самом деле между ними пролегает пропасть. Ты меня прости, но я сейчас скорее склонен осуждать себя тогдашнего, со своей возмутительной категоричностью, чем тебя с твоим страхом за Лонджи.
  Договаривая эту фразу, Хенрик поймал себя на том, что внутренне принял отношения Лая и Донелла, как нечто естественное и не требующее никаких обоснований. Собственная недавняя растерянность теперь казалась непонятной, будто бы принадлежавшей не ему, а постороннему для него человеку. В сущности, что люди подразумевают, когда речь заходит о любви?.. Ну да, во многом - страсть, но кроме этого - ответственность за другого человека, нежность и самоотверженность. Кто вправе называть "неправильной" любовь, включающую в себя все эти чувства?
  Дверь гулко хлопнула, и в комнату ворвался порыв ледяного ветра. Остановившийся на пороге Годвин - все еще покрытый мелкой снежной пылью после путешествия верхом - патетически-обвинительным жестом указал на Ольгера.
  - Анри, я тебе уже говорил, что ты свинья?.. Я приезжаю в лагерь, и мне первым делом сообщают о приезде Лая. Я бросаюсь искать его по всем караулкам, битый час ношусь туда-сюда, свесив язык, как гончая, а потом выясняется, что ты попросту уволок его к себе! Спасибо, что хоть дверь не запер!.. Мог бы, вообще-то говоря, и обо мне подумать.
  - Прости, но я никак не мог предположить, что ты будешь целый час носиться по Кронмору, прежде чем додумаешься зайти в мою комнату, - невозмутимо возразил ройт Ольгер.
  Торис смешался.
  - Ну, про час я, разумеется, преувеличил... В действительности-то я искал вас минут двадцать, - сказал он, как бы оправдываясь. Но, заметив на лицах друзей едва заметные улыбки, тут же снова рассердился. - Хватит заговаривать мне зубы! Час или там полчаса - это неважно. Я о том, что вам бы следовало меня подождать.
  Джулиан, как обычно, выполнил роль миротворца.
  - Признаю, мы с Хенриком были неправы. Но, на самом деле, это я увел его из караулки. Мне бы не хотелось проводить праздничный вечер в большой компании. Я ехал сюда с надеждой увидеть вас двоих, и не желаю тратить времени ни на кого другого. Я по вам слишком соскучился.
  Судя по лицу Годвина, тот был слегка обескуражен тем, что кто-то может сторониться праздничного застолья, но, при всем при том, речь Джулиана его явно тронула. Он вошел в комнату, закрыв за собой дверь, и крепко обнял вставшего ему навстречу Лая, не преминув, однако, бросить на Хенрика Ольгера испепеляющий взгляд.
 
  Да, кажется, в тот день они - все трое - были счастливы. И каждый полагал, что знает свое собственное будущее... тогда как на самом деле ни один ни мог даже представить, что их ждет. Джулиан Лай впоследствии погиб в приграничье, и его похоронили в одной братской могиле с Лонжди и тремя десятками других солдат. Годвин стал жертвой заговора "пентальеров". А сам Ольгер... что же, Ольгер куда лучше понял чувства Лая, и теперь мог только радоваться, что тогда, двенадцать лет назад, ему хватило ума и такта принять друга и его жизнь такими, какие они есть. Иначе теперь Хенрику пришлось бы со стыда сгореть, припоминая этот разговор и ощущение смутного протеста, которое - из песни слов не выкинешь - все-таки овладело им в первый момент.
  От воспоминаний о беседе с Лаем мысли Ольгера как-то на редкость органично вернулись к настоящему. За самого себя Ольгер почти не беспокоился, но с каждым днем все больше сожалел о том, что поддался на уговоры Алька и позволил ему идти в горы вместе с добровольцами. Парню всего-то девятнадцать лет, и умирать ему определенно рановато.
  Хенрик уже далеко не в первый раз пообещал себе, что сделает все возможное, чтобы сохранить Альку жизнь. И хмуро усмехнулся. Если кто-то мог свести на нет все его усилия, то, пожалуй, даже не белги, а сам же Свиридов - достаточно вспомнить то, как Альк повел себя, когда Хенрик пытался отослать бывшего серва в Лотар.
  Александр - легок на помине - встал и судорожно кутался в свой плащ, пытаясь согреться. Вид у него был сонный, ошалевший и слегка разочарованный - Хенрик подозревал, что последнее обстоятельство вызвано тем, что ройт проснулся раньше.
  Ольгер насмешливо и ласково взглянул на Алька и велел дежурившему у навеса Томашу:
  - Буди всех. Пора идти.
 
  * * *
 
  Тропа круто забирала вверх. Раньше Альк вряд ли смог бы одолеть подобный склон даже шагом, если бы время от времени не останавливался отдохнуть. Теперь - бежал, запрещая себе даже думать о короткой передышке и с ужасом ожидая, что вот-вот услышит грохот взрыва - и поймет, что опоздал. От таких мыслей Альк яростно скалил зубы и пытался бежать еще быстрее, не замечая, что от усталости шатается, словно пьяный. Переставлять отяжелевшие ноги становилось все труднее, и вдобавок Альк почти не мог дышать - при каждом шаге в легкие как будто бы бросали горсть углей. Но, несмотря на это, Свиридов не останавливался.
  Когда они добрались до Зимнего каньона, то впервые увидели внизу отряды белгов. Хенрик ничего не сказал, но по его лицу Альк понял, что ройт Ольгер неприятно поражен. Похоже, он рассчитывал, что белги все еще находятся в предгорье, тогда как на самом деле оказалось, что враги прошли уже, по меньшей мере, полпути до Инис Вальда.
  Томаш - темноглазый, удивительно немногословный парень с оспинами на лице - предложил взять пару добровольцев и спуститься вниз. Ночью они снимут выставленных белгами часовых и перебьют как можно больше спящих белгов. Но Ольгер напомнил, что их главная задача состоит совсем не в том, чтобы совершать подобные вылазки, а в том, чтобы перекрыть белгам путь на Ледяной клинок, а нападение на лагерь белгов только выдаст врагам их присутствие и заставит их быть настороже.
  На следующий день их группа разделилась - одна часть под предводительством того же Томаша направилась к Каменным Садам, другая двинулась форсированным маршем вдоль Зимнего каньона, чтобы опередить белгов и устроить обвал в самой труднопроходимой части этого извилистого, длинного ущелья. Теперь они двигались так быстро, что первые дни в горах могли бы показаться увеселительной прогулкой. Тем не менее, цель была достигнута - до намеченного Ольгером места их отряд добрался раньше белгов, и при первых же лучах рассвета принялись за инженерные работы. К этому моменту Александр чувствовал себя настолько отупевшим от усталости и недосыпа, что даже не пытался вникнуть в смысл того, что они делают, а просто, не задумываясь, выполнял чужие указания. Он помнил, как в Вороньей крепости ройт Ольгер признавался Маркусу в незнании подрывного дела, но сейчас это больше не имело ни малейшего значения. Усталому, голодному и едва не валившемуся с ног Свиридову хотелось только одного - чтобы кто-нибудь говорил ему, что делать, и чтобы не нужно было ничего решать самостоятельно.
  Когда работы были почти закончены, Ольгер сказал, что, по его расчетам, после взрыва неминуемо произойдет такой обвал, что в нем погибнут все, кто по случайности окажется поблизости. Поскольку для того, чтобы поджечь запал, вполне достаточно одного-единственного человека, он не видит смысла жертвовать остальными. "Мы устроим жеребьевку, - сказал Ольгер буднично. - Вытянувший жребий останется здесь, подождет один час, а после этого закончит начатое. Все остальные двинутся отсюда к Снежной голове". Эти слова впервые вывели Свиридова из его усталого оцепенения, и ему стало дурно. Он вдруг явственно представил, как вытягивает _тот самый_ жребий, и как все - включая ройта Ольгера - уходят, оставляя его совершенно одного. Алька прямо-таки затошнило от подобной перспективы. Захотелось схватить ройта за рукав и бросить Хенрику в лицо, что он отказывается участвовать в этой проклятой жеребьевке. Уж кто-кто, но Ольгер точно знает, что он не инсарец, с какой стати ему умирать за их Инсар? Да, разумеется, он присоединился к отряду добровольно, и готов был рисковать наравне с остальными. Наравне!.. А уж никак не отдуваться одному за всех! Так что пусть Ольгер знает - если вдруг его оставят здесь, он все равно не станет поджигать этот фитиль, он, Альк - нормальный человек, а не какой-нибудь самоубийца!
  Пока все эти мысли вихрем проносились в его голове, ройт Ольгер обратился к Гирсу, отрезавшему кусочки от плащей для жребиев (серые - для "пустышек", и один черный - для того, кто должен будет остаться).
  - Почему восемь, а не девять?..
  Гирс вскинул глаза на ройта.
  - Вы не можете участвовать, господин капитан, - почти враждебно сказал он. - Вы командир.
  - Хочешь сказать, что в случае чего вы без меня не доберетесь до Снежной головы? Или не сможете заложить взрывчатку? - хмыкнул Ольгер. - Ты меня пугаешь. Как же тогда Томаш и его ребята в Каменных Садах?
  - Томаш теперь сержант. Вот он пусть и командует, - упрямо сказал Гирс.
  Ольгер пожал плечами.
  - Ладно. Если мне не повезет, считай, что я произвел тебя в сержанты, как и Томаша. Режь девять.
  Гирс вздохнул и сделал еще один жребий.
  Альк даже не знал, что хуже - тянуть жребий раньше остальных или же наблюдать за тем, как остальные - один за другим - благополучно выбывают из игры. В итоге Свиридов не выдержал и полез в шапку Гирса вторым, сказу же после Марека. Вытащил маленький кусочек ткани, разжал влажную ладонь и чуть не заорал от облегчения - лоскуток оказался серым. Альк был так поглощен собственной радостью, что далеко не сразу понял, что процесс жеребьевки остановился. Только через несколько секунд он осознал, что все вокруг пришибленно молчат, а Ольгер, насмешливо улыбаясь, смотрит на черную полоску ткани на своей ладони.
  - А еще говорят, эшшари скверные гадалки! - мрачно усмехнулся он. Странного замечания насчет эшшари Альк не понял, зато понял то, что ройт Ольгер остается.
  Ольгер.
  Остается.
  Поразительно - пока он злился на Хенрика Ольгера и представлял, что скажет ройту, если худший жребий выпадет ему, он как-то совершенно позабыл про то, что и самому Ольгеру тоже может не повезти. Может быть, в этом все и дело? Пару минут назад он говорил себе - плевать, пусть остается кто угодно, лишь бы не он сам. А жизнь, как обычно, вывернула его желание по-своему. Жизнь - вообще на редкость омерзительная штука.
  - По-моему, это неправильно, - набычившись, сказал Гирс. - Вы как хотите, капитан, но лучше я останусь, а вы поведете наших к Снежной голове.
  Ройт Ольгер только покачал головой. Гирс открыл было рот, явно собираясь отстаивать свою позицию, но Хенрик перебил его.
  - Достаточно! Пока что здесь приказываю я. Берите людей и уходите.
  Первую четверть часа отряд двигался в полном молчании. Альк механически переставлял ноги, вспоминая все, что успел пережить с того момента, когда попал в Лотар, и с каждым шагом все острее понимал, что совершает что-то окончательное и непоправимое. Что-то такое, чего не простит себе всю оставшуюся жизнь.
  Наверное, приятнее было бы считать, что он осознанно принял решение вернуться. Но на самом деле никакого "решения", в сущности, и не было. Альк просто остановился, из-за чего идущий следом Марек чуть не налетел на него, и стал резкими, почти судорожными движениями вытаскивать руки из ременных петель своего заплечного мешка.
  - В чем дело? - удивленно спросил Марек.
  Судя по нахмуренному лицу Гирса, тот хотел спросить о том же самом.
  Альк как будто бы со стороны услышал свой собственный голос.
  - Я иду назад.
  Заплечный мешок Алька тяжело упал на обледеневшую тропинку. Без привычной тяжести внезапно стало удивительно легко. Хотя, возможно, дело было и не в этом.
  - Обалдел? - сурово спросил Гирс. - Ройт Ольгер велел идти к Снежной голове. Ты задерживаешь весь отряд. Вернись на свое место.
  Александр обернулся и подробно - причем совершенно нецензурно - разъяснил, что он, Свиридов, думает о ройте Ольгере, Инсаре, белгах и о новоявленном сержанте. Может быть, его товарищи действительно решили, что Свиридов помешался - в любом случае, больше его не останавливали. Пройдя около пятидесяти шагов и осознав, что поднимается наверх гораздо медленнее, чем шел вниз, Альк испугался. Что, если он опоздает, и ройт Ольгер подожжет фитиль до его возвращения?.. Тогда Свиридов перешел на бег. До этого момента он был абсолютно убежден, что у него больше не осталось сил, и все, на что он, в принципе способен - это молча и бездумно выполнять чужие приказания. А если его на минуту предоставят самому себе, то он, скорее всего, просто упадет на камни и заснет. Но это было раньше. А сейчас Свиридов уже больше десяти минут бежал по каменистому, крутому склону, и не только не падал от усталости, а каким-то чудом даже заставлял себя бежать быстрее.
  Когда Ольгер увидел Свиридова, он выругался, но не удивленно, а, скорее, как-то безнадежно, словно с самого начала ожидал чего-нибудь подобного. Альк тяжело дышал, согнувшись в три погибели и чувствуя, что сейчас его просто стошнит от усталости.
  - Где остальные? Уже далеко?.. - отрывисто спросил ройт Ольгер.
  Альк пару секунд подумал над вопросом и покачал головой, продолжая хватать ртом воздух.
  - Жаль, - бесстрастно Ольгер. - Если подойдешь чуть ближе к краю, то увидишь белгов. Они уже совсем рядом. Если произвести взрыв прямо сейчас, то обвал случится прямо у них под носом, но тогда, возможно, пострадают Гирс и остальные. Если подождать, то наши успеют отойти на безопасное расстояние, но тогда этот каменный карниз обрушится прямо на белгов.
  - Ну и что?.. - тупо переспросил Свиридов.
  Ройт поморщился.
  - Ну, знаешь ли... Одно дело - убивать людей в сражении, совсем другое - заживо похоронить их под обвалом. Впрочем, они, кажется, что-то заметили, - перебил себя Ольгер. - Вон, смотри!
  Альк посмотрел в ту сторону, куда указывал ройт Ольгер, и осознал, что Хенрик прав. Белги действительно заметили, что происходит наверху, и правильно истолковали присутствие на повисшем над ущельем "карнизе" двух инсарцев. После короткого замешательства от отряда отделилась небольшая команда, которая начала подниматься наверх.
  - Что теперь делать, ройт? - встревожено спросил Альк.
  Ройт удивленно покосился на него.
  - Как это "что"? Ждать, разумеется. Они, похоже, думают, что мы здесь еще не закончили, и хотят попытаться нас остановить. Спасибо, что хотя бы основной отряд остановился - все-таки их командиры не такие дураки, как это думают у нас.
  - Вы в самом деле рады, что эти белги уцелеют? - удивленно спросил Альк. - Но они же враги Инсара.
  - В долине Тысячи Озер - враги, а здесь... - ройт Ольгер замолчал и выразительно пожал плечами. - Лучше объясни, какого черта ты решил вернуться.
  Альк смешался. Что вообще можно сказать в подобных обстоятельствах?.. По счастью, Хенрика в очередной раз отвлекли.
  Фигурки в синих белгских мундирах начали карабкаться еще быстрее. Один из солдат зацепился за уступ, каким-то чудом ухитрился зарядить свой пистолет, буквально вися над обрывом, и прицелился в их сторону. Альк инстинктивно отшатнулся. Ройт, напротив, даже бровью не повел.
  - Промажет, - уверенно бросил он Свиридову. - Попасть с такого расстояния... и под таким углом просто нельзя.
  Ройт оказался прав. Солдат действительно промазал.
  Ольгер выпрямился, словно бы дразня противников своим спокойствием, и обернулся к Альку, который никак не мог отвести взгляд от подбиравшихся к ним белгов.
  - Интересно, они понимают, что их всех сейчас завалит?.. - поежившись, спросил он у Хенрика.
  Ольгер пожал плечами.
  - Думаю, что да. Надеюсь, клирики не лгут насчет бессмертия души и всего остального. В таком случае, они отправятся к Создателю.
  - Как и мы с вами, - пробормотал Альк. Насчет Создателя он сильно сомневался, но вступать с Хенриком Ольгером в теологические диспуты у него не было ни времени, ни сил.
  - Во всяком случае, не ты, - жестко сказал ройт Ольгер, посмотрев на Свиридова в упор. - Спешить особо некуда. Видишь вон тот уступ? Сейчас ты отойдешь за него, ляжешь на землю и подашь мне знак, что ты на месте. Не могу сказать, что там ты будешь в полной безопасности, но шансов выжить будет куда больше. А потом я подожгу фитиль.
  Альк тупо подумал, что сейчас самое время проникнуться трагичностью момента, но у него, хоть убей, не получалось. Все происходящее казалось Альку нереальным, словно диалог из старой пьесы. Только в книгах люди так спокойно, почти деловито рассуждают о собственной смерти.
  Еще можно было возмутиться тем, что Ольгер отсылает его от себя в решающий момент, как будто бы считает Алька слишком малодушным для того, чтобы остаться здесь до самого конца... но это точно было бы ненужной театральщиной. Он все равно сделает то, что собирался - только без заламывания рук и без дешевых сцен.
  Не помешало бы сказать Хенрику Ольгеру о том, как много тот для него сделал - ведь другой возможности поговорить у них уже наверняка не будет... но во рту у Алька пересохло. Он развернулся и на деревянных ногах двинулся прочь. Добравшись до конца "карниза", Александр обернулся. Ольгер терпеливо ждал, держа в опущенной руке кресало и кремень. Альк понял, что, когда он обогнет указанный Хенриком выступ, то уже не сможет видеть, как ройт Ольгер подожжет фитиль. Это в планы Алька совершенно не входило. Не затем он возвращался к Ольгеру, чтобы теперь оставить его одного.
  Альк нашел место, с которого он мог видеть Хенрика, одновременно оставаясь незамеченным, и крикнул - "Все в порядке, ройт!".
  Свиридов сразу понял, что он зря заботился о том, чтобы не попасться на глаза Хенрику Ольгеру, когда тот обернется. Ольгер даже не подумал оборачиваться. Вниз он тоже не смотрел - казалось, Хенрику плевать на подбирающихся к нему белгов.
  Постояв так несколько секунд, ройт наклонился и поджег фитиль - как показалось Альку, с одного удара кремнем по кресалу, словно Ольгер только тем и занимался, что взрывал горные крепости и поджигал запалы. Впрочем, ройт любое дело делал так, как будто занимался им всю жизнь...
  А в следующую секунду, когда огонек, шипя, пополз по фитилю, ройт Ольгер с силой оттолкнулся от камней и прыгнул - вниз и в сторону, на узенький, заметный ему одному уступ скалы. Похоже, мысль о том, чтобы принять собственную смерть как неизбежность, даже не пытаясь побороться за свое спасение, слишком противоречила характеру Хенрика Ольгера. А ведь в начале их знакомства Альк совсем было решил, что ройт ничуть не держится за жизнь...
  Осознав - уже в который раз - свою непроходимую глупость, Альк метнулся к указанному Ольгеру уступу, но все равно опоздал - огонь добрался до заложенной ими взрывчатки. Взрыв сопровождался звуком такой громкости, что ухо не способно было его воспринять. Альк ощутил этот звук всем телом, как удар исполинского кулака, сваливший его с ног. Падая, он до крови прикусил себе язык - во всяком случае, во рту мгновенно стало солоно.
 
  ...Когда Свиридов, наконец, пришел в себя, он почувствовал под своей щекой холодный камень и сообразил, что лежит на земле. Со всех сторон его окружала ватная тишина. Альк испугался, что оглох. Он произнес несколько слов, но не услышал ничего - у него только сильнее заложило уши.
  Альк подтянул колени к животу и попытался встать. Его мгновенно замутило. Несколько секунд он из последних сил боролся с тошнотой, но потом сдался и согнулся в три погибели, поддавшись очередному мучительному спазму. Учитывая, что последние сутки они почти ничего не ели, в животе у Алька было совершенно пусто, и во рту остался горький привкус желчи. Зато уши почему-то отложило, и он снова начал слышать - правда, приглушенно и не так отчетливо, как раньше, но все-таки _слышать_. Странное дело, раньше ему никогда не приходило в голову, что можно так обрадоваться столь обыденному обстоятельству. Впрочем, радость Алька почти сразу же сменилась озабоченностью.
  Следовало выяснить, что стало с Ольгером.
  Шатаясь, словно пьяный, Альк направился в то место, где над Зимним каньоном прежде нависал широкий каменный карниз. Теперь его больше не существовало - скала оканчивалась почти отвесным обрывом. Последние метры до него Свиридов прополз на животе, не слишком доверяя своей нарушенной координации. Каждым сантиметром тела Александр чувствовал тревожный гул, идущий изнутри горы, как будто в толще камня еще сохранялся отголосок взрыва.
  Он посмотрел вниз, готовясь к тому, что не увидит ничего, кроме лавины рухнувших вниз камней, и вместе с тем отчаянно надеясь, что каким-то чудом все-таки сможет найти Хенрика Ольгера.
  Первым человеком, попавшимся ему на глаза, был не ройт Ольгер, а один из белгов. Взглянув на нелепо выгнутое, изломанное тело в синем, а теперь посеревшим от пыли мундире, Альк поспешно отвел взгляд. Погибший был наполовину погребен под камнями, но даже то, что можно было разглядеть, вызывало ужас - создавалось впечатление, что во всем теле белга не осталось ни единой целой кости. Потом Альк увидел еще одного вражеского солдата. В отличие от первого белга, этот выглядел почти нормально. Его даже не засыпало камнями, и от этого невольно создавалось впечатление, что белг просто прилег немного отдохнуть. Лицо у белга было удивительно спокойным. Широко раскрытые глаза задумчиво смотрели в небо, а из-под затылка расплывалось темное багровое пятно.
  Альк подумал, что - в каком-то смысле - именно он убил этих людей, и по его спине прошел озноб. Но потом он напомнил самому себе, что здесь идет война, и что особенного выбора ни у него, ни у этих злосчастных белгов не было. Либо убить врага, либо погибнуть самому.
  А потом Альк увидел ройта. То, что Хенрик мертв - или, по крайней мере, без сознания - Свиридов понял сразу. В противоположном случае он бы сейчас кричал что было сил. Ноги Хенрика Ольгера придавливала огромная каменная глыба, отколовшаяся от скалы во время взрыва. Возможно, именно она не дала каменной лавине утащить Хенрика Ольгера на дно ущелья, но Альк не знал, стоит ли радоваться этому обстоятельству - или, напротив, ужасаться. Если Ольгер еще жив, то он, скорее всего, еще пожалеет, что не умер сразу.
  Забыв, что он всегда боялся высоты, Альк стал спускаться по крутому склону на площадку, где лежал ройт Ольгер. Камни, за которые он держался, опасно подрагивали под его руками, но Свиридов только крепче сжимал зубы и полз дальше. Добравшись до Хенрика, он с удивлением отметил, что здесь склон становится достаточно надежным. После некоторых колебаний Альк даже решился встать - сперва на четвереньки, а потом и вовсе на ноги. Мелкие камешки предательски посыпались из-под сапог, но нового обвала не случилось.
  Теперь Альк гораздо лучше видел, что произошло с Хенриком Ольгером. Камень раздробил ему правую голень и передавил ступню другой ноги, которая была вывернута в сторону под каким-то немыслимым углом. По серому сукну штанины расплывалось жуткое кровавое пятно. Первым порывом Алька было попытаться отодвинуть камень, но потом он все-таки опомнился и, подняв с земли руку ройта Ольгера, старательно нащупал вену на запястье. Ладонь Хенрика была безжизненно-холодной, так что внутри у Алька все успело сжаться от ужасного предчувствия, но потом он все же нащупал пульс - слабый и очень частый. Альк едва не подскочил от радости. Живой!..
  Впрочем, радоваться было некогда. Искалечивший ройта камень нужно было сдвинуть с места до того, как ройт придет в сознание.
  Свиридов встал. Упавшая с карниза каменная глыба зацепила ройта только самым краем, иначе Хенрика раздавило бы, как муравья. Сначала Альк пытался приподнять край камня, потом столкнуть его в сторону, но пользы не было ни от того, ни от другого. Единственным результатом всех его усилий было то, что Александр взмок и разозлился. Он утер пот со лба и тихо выругался, чувствуя подступающее отчаяние.
  - Нужен рычаг, - негромко сказал кто-то за его спиной.
  Альк развернулся, как ужаленный - и обнаружил, что ройт Ольгер смотрит прямо на него. И без того темные глаза Хенрика Ольгера сейчас казались совершенно черными из-за расширенных зрачков.
  - Вам очень больно? - глупо спросил Альк.
  - Как ни странно, нет. Такое иногда бывает. Шок... потеря ощущений... Через несколько минут это пройдет, - пояснил Ольгер хладнокровно.
  Альк прикусил губу, чувствуя подступающую панику. Рычаг!.. Откуда ему взять рычаг?! Ройт Ольгер просто бредит.
  Он еще раз попытался сдвинуть камень, но на этот раз тот даже не шелохнулся.
  - Ты неправильно прикладываешь силу, - заметил ройт, как будто речь шла о решении какой-нибудь математической задачи. - Встань вот здесь. Да нет, левее! Да, вот так. Ногой упрись в тот камень, который у тебя за спиной. И толкай строго вперед. Давай!
  "Ничего не получится" - мрачно подумал Альк, и навалился на проклятый камень из последних сил.
  Тот дрогнул, все заметнее кренясь вперед... Свиридов яростно оскалил зубы и зажмурился, надавливая на валун изо всех сил - а потом вдруг почувствовал, что тот и в самом деле откатился в сторону.
  - Надо же, получилось, - сказал Ольгер с таким удивлением, что Альк внезапно понял - несмотря на ту уверенность, с которой ройт указывал ему, что делать, он ни на мгновение не верил в то, что из этой затеи выйдет что-нибудь хорошее.
  Альку захотелось грязно выругаться - на себя, на Ольгера и на весь этот мир. Но вместо этого он опустился на колени рядом с Ольгером и заставил себя посмотреть на его ноги.
  - Ну, как? Все совсем плохо?.. - спросил Ольгер с любопытством, показавшимся Свиридову издевкой.
  Альк кивнул. Он чувствовал, что у него не хватит сил ответить вслух.
  Ольгер кивнул, как будто этого и ожидал. Лицо у него посерело, мышцы в углах рта заметно напряглись. Похоже, к Хенрику мало-помалу возвращалась способность чувствовать боль.
  - Ройт Ольгер?.. - беспокойно спросил Альк. - Вам плохо?
  Тот жутковато улыбнулся.
  - Бывало и хуже, - только и ответил он.
  Альк покосился на раздробленную голень ройта и задумался, как выглядело это "хуже".
  - Что вы мне тут голову морочите! - сказал Свиридов грубо. - Вам должно быть адски больно. Неужели обязательно геройствовать и строить из себя не пойми что?.. Лучше бы вы кричали, или... я не знаю! Только не смотрели бы вот так, как будто вам все нипочем.
  Ройт слегка качнул головой.
  - Не лучше, Альк. Когда кто-нибудь поддается боли, он теряет власть над своим телом. А я многократно убеждался в том, что сохранить ее гораздо проще, чем восстановить, когда она уже потеряна.
  Альк отвел взгляд, чувствуя, что вот-вот взорвется. Ольгер был неисправим. Поди ж ты, власть над своим телом!.. Какая может быть власть у человека, который распластан на земле и едва может шевелиться?!
  Нужно идти вниз, в долину, - подумал Свиридов. Оставаться здесь - верная смерть. Если же они доберутся до какой-то из горных деревень, ройт Ольгер, может быть, останется в живых.
  Альк наклонился и попробовал поднять Хенрика Ольгера с земли. Мужчина оказался куда тяжелее, чем рассчитывал Свиридов. Ройт всегда был худощав, а за последние дни осунулся еще сильнее, так что со стороны дело представлялось не таким уж сложным - но Альк совершенно упустил из виду, что Хенрик почти на голову выше него. Не говоря уже о том, что в их последнем путешествии Свиридов исхудал не меньше Ольгера.
  Ройт хмуро рассмеялся.
  - Погоди... Ты что, нести меня собрался?..
  Альк упрямо стиснул зубы. Если он сумел отбросить камень, который не сдвинула бы с места даже лошадь - значит, справиться и с этим!
  - Альк, не майся дурью, - беспощадно сказал Ольгер. - Если даже ты меня поднимешь, как ты думаешь, сколько шагов ты сможешь пройти с такой ношей? Десять? Двадцать?.. Не хочу тебя расстраивать, но до ближайших деревень полдня пути. Можешь позвать на помощь, когда спустишься в долину.
  - Помощь придет не раньше завтрашнего дня. А ночью вы замерзнете здесь насмерть, - возразил Свиридов. - И потом, в долине сейчас белги. Что, если местные жители решат вас выдать?..
  - Белги не потащатся сюда ради одного-единственного пленного. К тому же, им сейчас не до меня. Вторжение в Фергану сорвалось, а армия Бриссака, надо полагать, уже вошла в провинцию. Так что моя смерть в любом случае не будет бесполезной.
  - Да прекратите уже говорить о смерти!.. - рявкнул Альк в бессильной ярости. И, помолчав, добавил уже мягче. - Не волнуйтесь, ройт, я что-нибудь придумаю. Честное слово.
  Несколько секунд Хенрик молча смотрел на Алька. А потом сказал:
  - Похоже, мне придется встать.
  Сначала Альк решил, что он ослышался. Но Ольгер явно не шутил.
  - Найди какого-нибудь белгского солдата и сними с него мундир, - совсем другими голосом распорядился он. - А заодно обшарь его карманы. Если там найдутся деньги и какие-то бумаги - забирай. Ему все это уже ни к чему, а нам не помешает.
  - Вы что, действительно хотите встать? - уточнил Альк. - Но ваши ноги... Вы просто не видите, что там творится, ройт. У вас голень раздроблена, так что кусок кости прямо торчит наружу. И еще правая ступня... даже если я сумею вправить вывих, все равно вы ни за что не сможете идти.
  Ольгер поморщился.
  - Альк, ты невыносим. Сначала добиваешься, чтобы я постарался выжить, а потом нудишь, что это невозможно. Либо делай то, что я сказал, либо оставь меня и ступай вниз. Меня, по правде говоря, устроят оба варианта.
  - Врете, - храбро сказал Альк. Но все же развернулся и пошел наверх - снимать с убитых белгские мундиры.
 
  После ухода Алька Ольгер попытался сесть. В конечном счете, это ему удалось, но потом Хенрик еще несколько минут боролся с приступами дурноты. Где-то под завалом осталась его походная сумка, которую он бросил на камни, прежде чем поджечь фитиль. Среди других вещей в сумке лежал запас сушеного крапчатника, способного ослабить боль. Похоже, что придется обходиться собственными силами. Ольгер не спрашивал себя, сумеет ли он встать - другого выхода у него не было. Это сначала, еще не придя в себя, он уговаривал Свиридова оставить его здесь. Теперь ройт Ольгер осознал, что в одиночку Альк не сможет ни вернуться в Браэннворн, ни добраться до одной из деревень в долине. Вероятнее всего, парень просто заблудится в горах или наткнется на какой-нибудь из белгских отрядов.
  В общем, как ни посмотри, иномирянина никак нельзя было оставить одного.
  Ну и потом... теперь, когда им почти удалось предотвратить вторжение в Долину Ста Озер, и даже не погибнуть под завалом, было бы довольно глупо сдаться и замерзнуть к концу дня.
  Альк пропадал гораздо дольше, чем было необходимо для того, чтобы обыскать убитых белгов и снять с них мундиры. Ольгер уже начал волноваться, не случилось ли с иномирянином какой-нибудь беды, когда Свиридов, наконец, вернулся.
  - Я нашел внизу несколько пистолетов - а еще это ружье, - заявил раскрасневшийся от напряжения Свиридов, нагруженный найденным оружием, вещами и походными сумками убитых белгов, как ишак в базарный день.
  Ольгер поморщился.
  - Я же сказал - только одежду, деньги и бумаги. Зачем было тратить время и тащить сюда весь этот арсенал? Особенно мушкет.
  - Я думал, что он еще может пригодиться, - попытался оправдаться Альк. Хенрик вздохнул.
  - У него треснул ствол, ты что, не видишь? Надо быть самоубийцей, чтобы попытаться из него стрелять.
  Впрочем, мгновение спустя в голове Ольгера уже забрезжила новая мысль.
  - Хотя, если подумать, ты не так уж и не прав, - сказал он приунывшему Свиридову. - Возможно, этот сломанный мушкет нам еще пригодится. Но пока что отложи его в сторону и дай мне эти сумки. Я взгляну, нет ли в них чего-нибудь полезного... Так-так. Галеты, соль, жевательный табак... И, разумеется, ни одного листа крапчатки.
  - Мм?..
  - Это такая местная трава. Немного притупляет боль, - пояснил Ольгер, продолжая рыться в сумках. Кожаная фляжка, обнаруженная им на дне второй котомки, издавала характерный резкий запах. Похоже, часть жидкости вытекла в сумку после взрыва.
  - Водка! - восхитился Ольгер. - То, что нужно...
  Вытащив зубами пробку, он в несколько глотков допил болтавшуюся на дне фляжки жидкость и сказал Свиридову:
  - Тебе придется вправить мне ступню.
  Лицо у Алька вытянулось.
  - Я не смогу, - неуверенно возразил он. - Я же не врач!
  Ольгер заставил себя улыбнуться.
  - Это не сложно. Главное, не трусь. Прежде всего, разрежь сапог.
  Альк опустился на колени, достал нож и стал возиться с сапогом. Каждое его движение причиняло Ольгеру такую боль, что он с трудом удерживался от крика. При мысли о том, что он почувствует, когда иномирянин будет вправлять вывих, Ольгеру почти хотелось взять один из принесенных Альком пистолетов и покончить со всем разом, пустив себе пулю в лоб.
  - Готово, - сиплым голосом сказал Свиридов через несколько минут, когда Ольгер окончательно уверился, что это пытка будет длиться вечно. - Что теперь?..
  Хенрик украдкой перевел дыхание.
  - Как "что"? Ты себе представляешь, как должна выглядеть ступня в нормальном положении? Вот и поставь ее на место, - сказал он. И, поддаваясь малодушию, добавил - Только постарайся сделать это быстро. Это, безусловно, не смертельно, но я предпочел бы, чтобы ты управился с первой попытки.
  Разумеется, с первого раза Альк не справился. Как, впрочем, и со второго. Силы и решимости иномирянину хватало, но катастрофически недоставало опыта. По счастью, после третьего неуклюжего рывка ройт Ольгер потерял сознание, и остальных попыток - сколько бы их не было - уже не чувствовал. Когда он наконец пришел в себя, бледный до синевы Свиридов плотно бинтовал его ступню. Почувствовав, что Ольгер смотрит на него, Свиридов обернулся.
  - Все готово, - сказал он фальшиво бодрым тоном. - А что будем делать со второй ногой?..
  Хенрик невольно восхитился самообладанием Свиридова. Впрочем, в последние недели Альк не переставал его поражать.
  - Этот проклятый камень так разворотил мне голень, что с этим ты точно ничего не сделаешь, - ответил он. - Нужен пинцет - вытаскивать осколки кости, и какое-нибудь крепкое вино, чтобы не занести заразу... впрочем, я не врач. Пока что обойдемся малым. Просто наложи повязку, чтобы в рану не попала грязь.
  - Вы правда верите, что сможете идти?.. - не глядя Хенрику в глаза, осведомился Альк.
  - Один - определенно не смогу, - признался ройт. - Но, во-первых, ты будешь мне помогать, а во-вторых - этот мушкет, который ты принес, отлично сойдет за костыль. Нам повезло, что ты додумался его забрать... Стой, не так туго, ты меня оставишь без ноги, - одернул он Свиридова. - Кровь не должна застаиваться, не то будет худо. Да, вот так гораздо лучше! Теперь переодевайся. С этого момента, мы с тобой - солдаты Белгмара. Мы пострадали из-за взрыва, устроенного инсарцами, но сумели выбраться из-под завала и пытаемся найти своих. Я - лейтенант Шеано ан-Бриан, а ты - мой ординарец. Твое имя... хммм... Алькаро. Или просто Альк. Для крестьян из местных деревень сгодится, а никого другого нам, боюсь, и так не обмануть.
 
  Этот день казался Альку самым длинным в его жизни. Вопреки всякой очевидности, ройт все же смог подняться, опираясь с одной стороны на Алька, а с другой - на приклад тяжелого мушкета. На крутой, извилистой тропинке, огибавшей склон горы, не всегда хватало места для двоих, так что передвигались они большей частью боком, словно крабы. Временами, когда Альку удавалось на мгновение отвлечься от попутчика и посмотреть по сторонам, ему казалось, что они совсем не продвигаются вперед, а остаются на одном и том же месте. Но постепенно тропа становилась более пологой, и Свиридов смутно сознавал, что несколько часов мучительного спуска все-таки не прошли напрасно - они понемногу приближались к цели. Эта мысль была единственным, что не давало ему впасть в отчаяние и придавало сил идти вперед.
  Когда они наконец оказались в долине, уже начало смеркаться. Ольгер, изучивший эту местность еще в Браэннворне, обещал, что они выйдут к роднику, и оказался прав - здесь в самом деле начинался небольшой ручей. Услышав шум воды, ройт прохрипел - "Привал". Это было первое слово, сказанное им за несколько часов, и Ольгер произнес его по-белгски - очевидно, ни усталость, ни измучившая ройта боль не вынудили Хенрика забыть предложенную им легенду.
  Альк помог мужчине опуститься на сухую хвою под кривой, как будто бы надломленной сосной, а сам прополоскал пустую флягу из-под водки и принес попутчику воды. Напившись и без аппетита съев одну галету, ройт сказал, что нужно идти дальше - место чересчур открытое, они рискуют попасть на глаза кому-нибудь из белгов. Впрочем, при попытке встать он глухо застонал и бессильно откинулся назад. Ольгера била дрожь. Лицо у него было совершенно белым - Альк видел это даже в полумраке.
  - Что ты смотришь на меня, как на картину?.. - раздраженно спросил ройт по-белгски. - Помоги мне встать.
  Альк скрестил руки на груди.
  - Не буду. Вам необходимо отдохнуть.
  - Альк, ты меня вообще слушаешь? - с досадой спросил ройт. - Я ведь сказал - здесь нас легко заметить.
  - Ну и что? Мы точно так же можем сами набрести на белгов, если двинемся куда-то в этой темноте. Но это в любом случае неважно, потому что вы не можете идти. Вам надо хоть чуть-чуть поспать. Нет, если вам во что бы то ни стало хочется себя угробить - поступайте, как хотите. Но я в этом не участвую.
  Ольгер витиевато выругался.
  Впрочем, спустя пару минут он уже погрузился в сон - такой глубокий, что его легко было принять за обморок. Свиридов осторожно накрыл раненого плащом белгского лейтенанта, и пару минут рассматривал осунувшееся лицо Хенрика Ольгера. Альк плохо разбирался в медицине, но даже ему было понятно, что Ольгеру нужен лекарь. А еще - еда, тепло и мягкая постель. Неплохо было бы добавить к этому бокал сухого красного вина или горячего, только что сваренного грога. А вместо этого - тяжелая дорога, холод, неумело перевязанные раны... Альк был рад, что Ольгер спит. По крайней мере, он не мучился от боли.
  Завтра они дойдут до той деревни, которую видели с горы. Если, конечно, ройту хватит сил подняться. Впрочем, за последний день Альк убедился в том, что тот нечеловечески вынослив.
  Если лечь поближе к Ольгеру, они, возможно, не замерзнут, прагматически подумал Альк. Следом за этим ему вспомнился последний привал на пути к Ледяному клинку. Уставшему и отупевшему Свиридову та ночь казалась нереальной, словно сон. Неужели он действительно с таким волнением выгадывал момент, чтобы случайно оказаться рядом с ройтом на ночлеге? Он, наверное, сошел с ума. И еще Браэннворн... при мысли о моменте, когда Ольгер взъерошил ему волосы, Альк даже сейчас почувствовал внезапный жар и острую неловкость.
  Если эти странности и правда означали то, о чем он думал - дело дрянь.
  Альк покосился на бесчувственного Ольгера, и неожиданно подумал, что у него есть отличный шанс проверить свои подозрения на практике. Вполне возможно, что другой такой возможности у него уже не будет.
  С минуту Альк с сомнением разглядывал Хенрика Ольгера, не очень представляя, как подступиться к задуманному "испытанию". Сердце у Алька колотилось так, как будто Ольгер мог вот-вот проснуться и каким-то образом понять, о чем он думает. "Давай!" - скомандовал себе Свиридов, и, поспешно наклонившись над мужчиной, торопливо поцеловал его.
  Это было совершенно не похоже на его прежние поцелуи с Адой или безымянными курсистками-медичками. Какое уж там удовольствие, какая "страсть"!.. Единственным, что Альк испытывал в этот момент, было ощущение чудовищной нелепости происходящего.
  Губы у Ольгера оказались обветренными и жесткими, как хвоя, на которой он лежал. Вблизи от Хенрика заметно пахло потом, порохом и кровью. За последние несколько дней на лице ройта выросла колючая щетина. В результате, хотя Альк предусмотрительно закрыл глаза, он все равно почувствовал себя довольно глупо.
  Отодвинувшись от ройта, Альк открыл глаза и с облегчением вздохнул. Как и следовало ожидать, все - полный бред. И хватит с него этой чуши.
 
  * * *
 
  Проснулся Ольгер рано - несмотря на толстый слой сосновой хвои, ему показалось, что он спит на леднике. На рассвете они отправились дальше, и к полудню все-таки достигли небольшой деревни. К этому моменту Хенрику казалось, что мир вокруг него рябит и искажается, как воздух над огнем. К терзавшей его боли в искалеченных ногах добавился озноб и сильный жар. Мысли у Ольгера мешались, он больше всего боялся, что начнет бредить по-инсарски. Отправляясь в Белгмар в качестве разведчика, Ольгер не раз был ранен, но никогда прежде он не чувствовал себя так же паршиво, как сейчас. Предупредив Свиридова, чтобы тот держал рот на замке, ройт Ольгер успешно убедил заметивших их жителей деревни в том, что он был лейтенантом белгской армии. Впрочем, было похоже, что куда сильнее его слов на жителей деревни повлияло серебро, унаследованное Хенриком от погибших под завалом белгов.
  Хозяйка приютившего их дома оказалась женщиной нелюбопытной. Она постелила ройту чистую постель, показала Альку, где находится колодец, и пообещала приготовить им поесть, после чего оставила их в покое. Ройта колотил озноб. Как в полусне, он отмечал, как Альк помогает ему снять мундир и сапоги и накрывает его одеялом. "Нужно сделать перевязку" - нерешительно сказал Свиридов. Ольгер кивнул, и стиснул угол одеяла зубами, чтобы не орать. Раздробленная голень болела так, как будто ее поливали кипящим маслом. "А стоило ли мучиться?.. - подумал он. - Судя по жару, рана воспалилась. Без врача я все равно умру, а врача нет".
  Странное дело, всего несколько часов назад ему казалось, что самое главное - это добраться до деревни, а потом все будет хорошо. И вот, он наконец-то здесь, лежит на чистой простыне, под крышей, а не на холодной, смерзшейся земле - и думает только о том, а стоило ли так отчаянно сюда стремиться.
  Крестьянка принесла обед. Он состоял из каши, крынки молока и хлеба с маслом. В другое время Ольгер посчитал бы подобную трапезу вполне приличной - особенно после нескольких дней, на протяжении которых они ели исключительно галеты, твердый сыр и вяленое мясо - но сейчас он едва смог заставить себя проглотить несколько ложек. Но в каком-то смысле это все-таки пошло ему на пользу, потому что после еды Ольгер мгновенно провалился в сон.
  Проснулся он от ощущения, что его трясут за плечо. В комнате было сумрачно - наверное, снаружи уже начало смеркаться. Альк сидел возле кровати, и глаза у него были круглые, как два блюдца.
  - Белги, ройт!.. - прошептал он.
  Ольгер подобрался, разом позабыв про слабость и про боль в ноге.
  - Где?
  - В деревне. Я только что видел, как их командир беседовал с нашей хозяйкой. Наверное, она уже успела рассказать ему про нас! Что теперь делать?!
  - Попробуем как-нибудь выпутаться, - чужим голосом ответил Ольгер. Впрочем, он ничуть не верил в то, что из этой затеи что-нибудь получится. Стоит белгам спросить, хотя бы, в какой части и под чьим командованием он служил, как правда тут же выплывет наружу. Если только... Ольгер ухватился за мелькнувшую у него в голове идею, как за последнюю надежду на спасение. Ему казалось, что он уже различает на крыльце чьи-то шаги - впрочем, возможно, от сознания грозившей им опасности слух Ольгера и в самом деле резко обострился. Он напряг все силы, торопливо вспоминая все детали своих разговоров с ан-Брианом.
  Выдать себя за лейтенанта действующей армии он не сумеет, а вот представиться офицером Черного корпуса - совсем другое дело. Большинство инсарцев не подозревает, чем занимается разведка. Он уже присвоил себе имя ан-Бриана, а теперь присвоит его звание. Он скажет, что ему было поручено следить за комендантом Браэннворна, но тот был разоблачен одним из своих младших офицеров, и со страху выболтал инсарцам все подробности вторжения в Фергану. Выяснив, что враги собираются взорвать подходы к Инис Вальду, он склонил на свою сторону одного из солдат Вороньей крепости - надо же как-то объяснить присутствие Свиридова... Они пытались помешать инсарцам, но не справились с этой задачей и чуть не погибли сами.
  "А ведь может и сработать" - почти с удивлением подумал ройт.
  Дверь открылась, пропуская молодого белга в капитанском мундире. В руке он держал свечу, ярко освещавшую его лицо. Ольгер определил, что офицеру вряд ли больше девятнадцати. По белгской моде, капитан носил усы и аккуратную бородку - то есть не сбривал едва заметный темный пух, растущий в тех местах, где полагалось быть усам и бороде. Совсем мальчишка... это обнадеживало. Дослужиться до звания капитана в таком возрасте этот юнец никак не мог - значит, патент наверняка был куплен состоятельными родственниками. Тем лучше.
  Альк застыл на своем табурете, напряженный, как струна. Для белгского солдата его поведение выглядело бы предельно подозрительно, зато как нельзя больше подходило к только что придуманной Хенриком Ольгером легенде. Инсарец, подкупленный разведчиком Черного корпуса и оказавшийся на неприятельской земле, просто обязан нервничать, впервые встретившись с другими белгами.
  - Лейтенант, мне сообщили, что вы были ранены во время взрыва, - сказал молодой офицер, остановившись на пороге. Его взгляд остановился на лице Хенрика Ольгера, и ройту показалось, что глаза белга на мгновение расширились. Ольгер от всей души надеялся, что это просто игра света.
  - Я пришлю вам врача, - медленно сказал белг, не сводя взгляда с Ольгера. - Эта крестьянка не смогла запомнить ваше имя. Набриан?
  - Шеано ан-Бриан, господин капитан.
  Молодой офицер едва заметно качнул головой, как будто удивляясь этому ответу.
  - Вы меня не узнаете, ройт?.. - спросил он неожиданно.
  Альк вздрогнул так, как будто белг прицелился в него из пистолета.
  - Не имею чести вас знать, - устало сказал Ольгер. Судя по тому, что этот человек называл его "ройтом", он его действительно узнал. Но Ольгер был уверен в том, что никогда его не видел. Это парень слишком молод, чтобы допустить, что они могли сталкиваться в Форосе или в Кронморе.
  Юноша как-то странно усмехнулся.
  - У вас плохая память, ройт. Пять лет назад, когда мы виделись в последний раз, вы говорили, что никогда не забудете о том, как я вам помог.
  Ольгер попробовал представить, как его собеседник выглядел пять лет назад - и наконец-то вспомнил, где он его видел.
  - Нори, - сказал Хенрик, пораженный собственной догадкой. Сын его бывшего владельца, который когда-то пытался вынудить Хенрика Ольгера давать ему уроки фехтования, а потом помогал ему сбежать из плена. На одно короткое мгновение Ольгер даже почувствовал досаду - это же надо, изо всей огромной белгской армии столкнуться именно с тем человеком, который знал его в лицо!.. Потом Хенрик вспомнил о предсказании эшшари, и философски подумал, что от судьбы не убежишь.
  - Капитан Иннор Вайс, к вашим услугам, ройт, - поправил белг. И, помолчав, добавил - Знаете, я никогда по-настоящему не верил, что мы с вами еще встретимся. До меня доходили слухи, что вы сделались разведчиком и причиняете нашим отрядам массу неудобств. Признаюсь, каждый раз, когда я это слышал, я вспоминал о том, как помогал вам убежать, и спрашивал себя, сколько вреда нанес своей стране.
  - Не огорчайтесь, у вас есть возможность все исправить, - усмехнулся Ольгер.
  Вайс махнул рукой.
  - Такое не исправишь. Это ведь вы устроили тот взрыв в горах?
  - Да, я, - ответил Ольгер, игнорируя гримасы Алька. - Кстати, раз уж речь зашла об этом. Не пора ли вам позвать ваших товарищей?..
  Вайс смотрел на него, покачиваясь с пятки на носок.
  - Вы полагаете, я прикажу вас расстрелять? Ну нет. Сейчас я приведу врача и прослежу, чтобы вас накормили ужином. А завтра вы расскажете о том, как именно вам удалось узнать о предстоящем нападении.

  Вопреки собственным словам Иннора Вайса, он навестил своего пленника не на следующий день, а лишь два дня спустя.
  - Как вы себя чувствуете? - осведомился Вайс, окинув лежавшего в постели Ольгера оценивающим взглядом.
  - Гораздо лучше, капитан, благодарю вас, - сдержанно ответил ройт. На самом деле он чувствовал себя исключительно паршиво. Белгский врач очистил его рану и даже сумел остановить начавшуюся лихорадку, но ройт до сих пор не отошел от перенесенной боли и убийственных доз противовоспалительных, которые - по честному признанию врача - должны были либо убить его, либо остановить начавшееся заражение крови. Ольгера мутило, за последние два дня он не съел ничего, кроме выпитой перед приходом Вайся чашки мутного бульона, и, если судить по скорбным взглядам Алька, выглядел он таким же жалким, каким себя чувствовал.
  - У вас есть силы, чтобы говорить со мной? - вежливо спросил Вайс.
  "Можно подумать, если я отвечу "нет", то вы оставите меня в покое" - с легким раздражением подумал Хенрик. С другой стороны, надо было признать, что до сих пор Вайс относился к пленным с исключительным великодушием. Вместо того, чтобы распорядиться расстрелять обоих инсарцев, он отправил к Ольгеру врача, а Альку приказал не выходить из комнаты, где находился раненый. Правда, ройт Ольгер не верил в чудеса, поэтому подозревал, что ничего хорошего их с Альком все равно не ждет. Вайс, вероятно, рассудил, что мертвый Ольгер уже ничего не скажет, тогда как живой может сообщить разведке Белгмара немало ценных сведений. Ольгер на его месте поступил бы точно так же. Но все равно, поступок Вайса требовал проявить ответную учтивость.
  - Я к вашим услугам, - сухо сказал Ольгер.
  Поставив стул посреди комнаты, капитан Инор Вайс уселся на него, закинув ногу на ногу. Облезлый стул жалобно заскрипел. Хенрик подумал, что на месте Вайса предпочел бы постоять.
  - Рассказывайте, ройт, - предложил капитан. - Я хочу знать, как получилось, что я нашел вас в этой деревне, да еще в мундире нашей армии. Предупреждаю, я хочу услышать всю историю, с начала до конца, так что не упускайте никаких подробностей.
  Пару секунд Ольгер задумчиво смотрел на молодого человека.
  - Ну что ж, я думаю, Инсару мой рассказ никак не повредит, - пожав плечами, сказал он. - Мое участие в этой истории началось с того, что ко мне приехал старый друг, ройт Годвин Торис. Его незадолго до того сделали комендантом Браэннворна, и он справедливо рассудил, что ему стоит окружить себя надежными людьми. Он предложил мне служить под его началом. Как вы знаете, после того, как я был сервом вашего отца и убежал из плена, я вынужден был стать простым разведчиком. Никто в Инсаре не захочет видеть своим командиром человека, который носил невольничий браслет. Предложение Ториса было для меня единственным шансом вернуться к офицерской службе, так что я решил его принять...
  Ольгер говорил неторопливо, то и дело останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Однако, хотя разговор выматывал его сильнее, чем в другое время - переноска тяжестей, ройт обнаружил, что рассказ действительно помогает ему отвлечься от боли в ране и измучившего его чувства тошноты. Он рассказал о том, как он приехал в Браэннворн через пару недель после приезда Ториса, узнал о гибели полковника и заподозрил, что тот был убит, и как расследование гибели Годвина помогло ему узнать о планах пентальеров и предотвратить вторжение в Долину Ста озер. Когда он замолчал, повисла долгая, томительная пауза. Несмотря на то, что Вайс был еще очень молод, он, по-видимому, хорошо умел держать себя в руках - во всяком случае, Ольгер не мог сказать, какое впечатление на капитана произвел его рассказ.
  - Вы пытаетесь сказать, что наши военачальники находятся в сговоре с вашими "пентальерами"? - осведомился белг, когда молчание уже стало казаться неприличным.
  - Пока это не больше, чем мое предположение. Бумаги, расшифрованные нами в Браэннворне, доказывают только то, что ваш кронпринц Варуз и маршал Дитц последние полгода состояли в переписке с Леффетом и некоторыми другими "пентальерами". Считать это доказательством или нет - решать вам.
  Капитан Вайс досадливо поморщился.
  - Я уважаю вашу щепетильность, ройт, но это куда больше, чем "предположение". Какой позор... Все эти речи об угрозе со стороны Инсара, о притеснениях наших торговцев и о подготовке к будущей войне, которую мы якобы должны предупредить своим вторжением в Долину Ста Озер - все ложь! Серебряный рудник, с ума сойти!.. Нам говорили, что мы сражаемся за безопасность и за процветание Белгмара - а на самом деле нас отправили в Долину Ста озер, чтобы таскать каштаны из огня для нескольких инсарских паразитов.
  - Ну, ваши предводители внакладе тоже не остались бы, - не удержался Ольгер. Вайс скривился, словно проглотил какую-то тухлятину.
  - Да. К сожалению, вы правы. Принц Варуз... Я помню, как он выступал перед выпускниками Королевской академии. Нас было триста человек, но я случайно оказался во втором ряду, в каких-то десяти шагах от принца. Это было потрясающее зрелище. Колонный зал, наследник в ало-золотом плаще, почетный караул из двадцати гвардейцев, и - "Достоинство Белгмара - в его армии!". Хорошенькое получается "достоинство", если нас посылают в Инсар, чтобы помародерствовать и вывезти награбленное до прихода Исенгрима Лея.
  Ольгер удивленно посмотрел на капитана.
  - Вы учились в Королевской академии?.. Я думал, ваш отец не так богат.
  Щеки Вайса слегка порозовели.
  - Меня приняли бесплатно, по итогам ежегодного экзамена.
  - В самом деле?.. Поздравляю! Насколько я знаю, отбирают два-три человека среди пары тысяч претендентов. Это впечатляющее достижение. А я еще думал, как вы стали капитаном в таком юном возрасте.
  - У меня был пример для подражания, - ответил Вайс.
  - Да, это вдохновляет, - согласился Ольгер. - Лет в семнадцать я мечтал сравняться с маршалом Бриссаком. Он в то время был полковником, но уже успел стать героем Гедда и Кронмора.
  Вайс криво усмехнулся и поднялся на ноги.
  - Ну, если ваши соотечественники когда-нибудь узнают, что вы для них сделали, то вы, пожалуй, переплюнете даже Бриссака... Отдыхайте, ройт.
  Ольгер задумчиво проводил его взглядом, а потом перевел взгляд на Алька. Иномирянину хватило ума не вмешиваться в их беседу, но, едва капитан Вайс закрыл за собой дверь, как Альк сейчас же подал голос.
  - Он ушел, - сказал Свиридов тоном человека, не способного поверить очевидному. - Почему, ройт?.. Ведь вы не рассказали ему ничего полезного. Он мог спросить, сколько людей осталось в Браэннворне и куда отправились другие части нашего отряда...
  Ольгер покачал головой.
  - Он знал, что я не стану отвечать. Я понимаю, что ты знаешь белгов только по тому, что о них говорили в Браэннворне, но на самом деле они вовсе не такие кровожадные мерзавцы, как их представляет большинство инсарцев. Думаю, что перспектива допрашивать кого-нибудь под пытками прельщает Вайса так же мало, как меня или тебя - особенно если учесть, что в прошлом мы неплохо ладили. Я думаю, он предпочтет сообщить о моей поимке в Черный корпус, а все остальное предоставит уже им.
  Альк побледнел.
  - Как вы считаете, у нас получится сбежать?.. - поинтересовался он.
  - Не знаю. К сожалению, сейчас я далеко не убегу, так что нам в любом случае придется подождать, - ответил Хенрик, слегка покривив душой.
  Ольгер привык считать себя достаточно выносливым. Природа наделила его замечательным здоровьем, и он не раз выздоравливал после таких ранений, которые наверняка убили бы другого человека. Однако с годами восстанавливаться после очередной раны становилось все труднее. Ройт не строил никаких иллюзий - было очевидно, что ему потребуется несколько недель на то, чтобы он снова смог ходить, как раньше. Глупо было бы надеяться, что у него будет столько времени. Поэтому в те долгие, однообразные часы, пока Ольгер не спал, он занимался тем, что рассказывал Альку все, что может пригодиться ему в Белгмаре - на случай, если его спутнику удастся убежать из плена в одиночку.
  Прошло еще два дня, прежде чем Иннор Вайс пришел опять. Было уже поздно, так что Альк дремал, ссутулившись на стуле, да и Ольгер тоже понемногу начал засыпать. Однако приход белга мигом разбудил обоих. Альк так сильно побледнел, что это было видно даже в тусклом свете от единственной горевшей в комнате лучины, да и ройт почувствовал тревогу - ничего хорошего от нового визита капитана он не ждал.
  - Я зашел попрощаться, ройт, - сказал Иннор Вайс, немного помолчав. - Я получил приказ вести своих людей навстречу полку Таллера. Мы выступаем завтра на рассвете. Врач сказал, что ваша рана больше не опасна. Я, со своей стороны, желаю вам скорейшего выздоровления.
  - Боюсь, я не совсем понял вашу мысль, - хрипло ответил Ольгер, чувствуя, как у него на лбу внезапно выступил холодный пот. Если бы Вайс сказал, что передумал и отдал приказ казнить обоих пленников, это и то, наверное, не потрясло бы Хенрика так сильно, как его последние слова. - Вы оставляете нас здесь?..
  - Да, ройт.
  - Но ведь ваш долг...
  - Если позволите, я буду сам решать, в чем состоит мой долг, - перебил Вайс.
  Ольгер утер испарину со лба.
  - Но ваши командиры...
  - Ничего об этом не узнают, - хладнокровно сказал белг. - О том, что вы с вашим товарищем инсарцы, знаю только я и врач, а он мне кое-чем обязан. Можете не сомневаться, он будет молчать.
  Ольгер покачал головой.
  - Я все равно не понимаю, с какой стати вы решили нам помочь.
  - А с какой стати вы решили драться с ан-Брианом?.. Мне всю жизнь твердили, что я должен жертвовать своими личными желаниями ради процветания моей страны. И я всегда считал, что это правильно. Сначала Белгмар, а потом все остальное. Но после вашего рассказа я впервые задался вопросом, что такое Белгмар. Разве Белгмар - это принц Варуз, которые ведет тайные переговоры с нашими врагами и хочет, чтобы я таскал ему награбленное?..
  - Если это кто-нибудь услышит, вас повесят, - сказал ройт устало.
  - Возможно. Но разве не вы когда-то говорили мне, что истинная честь - это умение не уклоняться от своих решений, как бы трудно тебе ни пришлось?.. Таких врагов, как вы, не убивают, ройт. В конце концов, когда встречаешь человека, который способен сделать тебя лучше, то не так уж важно, кто он - враг или союзник. А я много лет старался стать таким, как вы. Не думаю, что мы еще когда-нибудь увидимся, но я уверен в том, что мы о вас еще услышим.
  - Как и я - о вас, - ответил ройт, протягивая руку.
  Помедлив несколько секунд, капитан Вайс крепко пожал его ладонь.

* * *

  Первые числа марта выдались на удивление погожими. Сколько Свиридов не твердил себе, что он не должен оставлять Ольгера одного, соблазн немного прогуляться оказался чересчур велик. Альк мысленно пообещал себе, что обойдет деревню и тотчас же повернет назад, но, опьянев от запахов весны и от прозрачной синевы над головой, прошлялся по округе битых два часа. Вернувшись к дому и стараясь как-то заглушить уколы совести, Свиридов обнаружил, что не только ему одному показалось нестерпимо находиться в четырех стенах. Ройт Ольгер стоял на крыльце, небрежно опираясь о перила, и щурился на солнце. Не считая худобы и бледности, из-за которой белгский мундир висел на нем, словно на вешалке, ройт выглядел почти таким же, как в Вороньей крепости. Спасибо Вайсу, который оставил им не только деньги, но и бритвенные принадлежности.
  Заметив Алька, ройт приветственно махнул рукой и сделал шаг вперед. Свиридов замер, напряженно наблюдая, как ройт преодолевает ведущие к крыльцу ступени, а затем неторопливо, но вполне уверенно идет ему навстречу через двор. "Не может быть", - подумал Альк, борясь с соблазном протереть глаза.
  - Да вы совсем здоровы!.. - радостно воскликнул он. Ройт улыбнулся.
  - Не "совсем". Но, думаю, теперь я выдержу дорогу в Браэннворн, особенно если не будет сырости и сильных холодов.
  "Ну, холода понятно, а вот сырость-то причем? - подумал Альк. - Хотя, в книгах вот тоже часто пишут "раны ныли от плохой погоды". Может, так оно и есть на самом деле? Ольгеру видней". Только потом до Алька, наконец, дошел весь смысл сказанного ройтом. Они возвращаются домой.
  Сердце у Алька радостно забилось. Белгская деревня успела надоесть ему до одури, вдобавок он не мог забыть о том, что здесь они все время подвергаются опасности. Ольгеру, положим, наплевать, он много раз бывал в Беглмаре в качества разведчика, а вот Свиридов чувствовал себя до крайности неловко и буквально обливался потом всякий раз, когда приходилось вступать в разговоры с белгами, даже если речь шла о чем-нибудь совсем простом, вроде того, хотят ли раненый и его "ординарец" ужинать. В Инсаре будет безопаснее. Да и вообще...
  Альк не успел додумать свою мысль. Ольгер внезапно взял его за плечи, слегка наклонился и поцеловал Свиридова - так просто и уверенно, как будто делал это уже далеко не в первый раз. Сердце у Алька подскочило так, что ему на секунду показалось, что оно готово лопнуть. Он поймал себя на том, что отвечает Ольгеру - и тут же резко оттолкнул его.
  - Что вы творите?! - рявкнул он, сжимая кулаки и с трудом сдерживаясь, чтобы не дать Ольгеру по морде. - Я вам не девушка!..
  Альк нервно покосился в сторону крыльца, но дверь была закрыта, а глухая стена дома, выходившая на задний двор, не имела ни одного окна. Никто из белгов ничего не видел. Это обстоятельство немного успокоило Свиридова.
  - Вы что, совсем рехнулись, что ли?.. - процедил он, сверля ройта мрачным взглядом и жалея, что не врезал ему сразу, пока в голову еще не лезли неуместные воспоминания о том, что Ольгер ранен. - Это извращение!
  Ольгер насмешливо приподнял брови, словно удивляясь заявлению Свиридова.
  - А когда ты делал то же самое в горах - это было не извращение?.. - поинтересовался он.
  Кровь бросилась Свиридову в лицо. Так, значит, ройт все помнит... Катастрофа. Хуже просто не придумаешь.
  - Это было совсем не то, - запальчиво ответил Альк. Ройт скрестил руки на груди.
  - Тебе, конечно, лучше знать, хотя я бы сказал... впрочем, не стоит. К счастью, ты не ройт, и вызывать меня на поединок не обязан - иначе мы оба оказались бы в довольно щекотливом положении.
  "Куда уж щекотливее?.." - с тоской подумал Альк, жалея, что не может умереть на месте - только это могло бы успешно разрешить сложившуюся ситуацию. Посмотрев на собеседника, Ольгер вздохнул.
  - Альк, не драматизируй. Через месяц ты над этим посмеешься, а еще через полгода - вообще забудешь. Я, со своей стороны, могу пообещать, что это больше никогда не повторится. Ты мне веришь?
  - Да, - признал Свиридов. Если Ольгер что-то обещает, он, конечно, сдержит слово.
  - Ну и замечательно. Значит, и говорить тут больше не о чем, - спокойно сказал ройт. - Давай лучше подумаем о нашем возвращении. Поскольку, с точки зрения местных крестьян, мы должны идти в противоположном направлении, придется сделать крюк. Но я уже нашел хорошую дорогу. Пошли, покажу тебе на карте Вайса...
  Ольгер говорил что-то еще, но Альк уже не слушал. Даже когда они вернулись в дом, и Ольгер развернул оставленную Вайсом карту, Альк только изображал внимание, тогда как мысли его были заняты совсем другим.
  Свиридов опасался, что хорошая погода кончится так же внезапно, как и началась, но ройт не разделял его тревоги. Когда Альк упомянул про необычное тепло, Ольегр покачал головой - "Разве это тепло?.. Уверен, в Лотаре уже цветут цветы". Альк вытаращил на него глаза, но промолчал. Климат в Инсаре в самом деле был значительно теплее, чем в привычном Альку Петербурге. Дома в это время либо наступает ветренная и сырая "оттепель" со слякотью и ледяными лужами, либо метет самая настоящая метель, а здесь, в предгорье, солнце припекает так, что Ольгер ходит, расстегнув мундир. По земным понятиям, Инсар, наверное, располагается где-то на уровне Италии.
  Узнав, что раненый поправился и собирается вернуться в свой отряд, хозяйка дома пожелала знать, сколько у них осталась денег, и, когда ройт Ольгер назвал сумму, предложила сторговать у ее соседа пару мулов, если только ее постояльцы не побрезгуют подобными животными. Альк чуть не ляпнул, что согласен ехать даже на козлах, но Ольгер сохранил спокойствие и пожелал воочию взглянуть на тех животных, которых им намерены продать. Им показали стойло, где стояли два темно-бурых мула, ростом чуть побольше обыкновенного осла. Они казались не особо чистыми и пахли соответственно, но Альк от всей души надеялся, что Ольгер не откажется приобрести этих животных, даже если это худшие их всех когда-либо существовавших представителей этой породы. Осмотрев копыта мулов и бесцеремонно заглянув им в зубы, ройт заметил, что животные по меньшей мере вдвое старше, чем утверждает их хозяин, но он готов приобрести их за названную цену. Альк едва не подпрыгнул от радости. Как бы ни выглядели эти мулы, путешествовать верхом на них было куда заманчивее, чем пройти весь путь до Браэннворна на своих двоих.
  На рассвете следующего дня они покинули деревню, и, отъехав на такое расстояние, с которого никто уже не мог бы их заметить, повернули в сторону Инсара.
  - Думаю, дней через пять мы будем в Браэннворне, - сказал Ольгер, когда над долиной взошло солнце, и всадники перестали кутаться в плащи. - Что ты намерен делать дальше?
  - То есть как?.. - не понял Альк.
  - Да очень просто. Ты теперь свободный человек, и можешь делать все, что пожелаешь, вот я и решил спросить тебя о твоих планах.
  Альк почувствовал, как по спине пополз противный холодок. А ведь и правда, он теперь свободный человек. Ольгер больше не вправе отдавать ему приказы - но, с другой стороны, кормить его и обеспечивать его жильем он тоже не обязан. Думая о возвращении в Инсар, Альк был уверен в том, что он останется при Ольгере, и только сейчас понял, до чего это нелепо. Ройт ему не родственник, не друг и не хозяин, да и вообще у них довольно мало общего. Наверняка в Инсаре их дороги разойдутся навсегда.
  Альк ошарашенно смотрел перед собой, наматывая на кулак поводья мула. Пожалуй, если не считать первого дня в Инсаре и той злополучной ночи, когда он ударился в бега, он никогда еще не чувствовал такой растерянности. Хотя он провел в Инсаре уже почти восемь месяцев, он должен был признать, что вряд ли сможет выжить здесь без посторонней помощи.
  - Боюсь, ты меня не понял, - сказал ройт, заметив выражение его лица. - Я вовсе не хотел сказать "проваливай на все четыре стороны". Даже совсем наоборот. Ты только что помог предотвратить вторжение в Фергану и, вдобавок, спас мне жизнь. Мне кажется, что будет только справедливо, если я, со своей стороны, помогу тебе добиться твоих целей. Ты ведь, кажется, хотел попасть назад, в свой мир?
  Свиридов натянул уздечку так, что его мул задергал головой и протестующе взревел.
  - Вы правда мне поможете?..
  - Сделаю все, что будет в моих силах, - твердо сказал ройт. - Я много размышлял об этом, пока мне пришлось лежать в постели. Вспомнил твой рассказ про девушку-эшшари, перебросившую тебя в этот мир... Мне кажется, я тоже видел эту девушку. Она встретилась мне в первый же день после приезда в Лотар.
  - И что она вам говорила?!
  - Долго пересказывать, - поморщившись, ответил Ольгер. - Когда мы встретились, я посчитал ее обычной уличной гадалкой - женщины-эшшари знамениты тем, что могут заморочить голову кому угодно. Будь я поумнее, я бы сразу догадался, что та девушка - не то, чем кажется. Она довольно сильно отличалась от других эшшари. Это странное черное платье, словно она в трауре... И темно-синие глаза...
  Альк чуть не подскочил в седле.
  - Это она! Точно она!.. - воскликнул он. - Вы знаете, как нам ее найти?
  Ольгер покачал головой.
  - Если эта девушка - и правда та, о ком я думаю, мы ее не найдем. Ты слышал о Хозяйке Перепутий?.. Говорят, с ней можно встретиться только в том случае, если твоя судьба вконец запуталась и угрожает оборваться раньше времени. Тогда Хозяйка вынудит тебя пойти другим путем - якобы ради твоего же блага и для пользы окружающих.
  - Хорошенькое "благо", оказаться сервом в чужом мире! - разозлился Альк. Этого только не хватало, оказаться жертвой персонажа из инсарского фольклора... - Кто дал этой мерзавке право распоряжаться моей жизнью?!
  - Я не знаю, Альк, - устало сказал ройт. - Раньше я вообще сказал бы, что рассказы о Хозяйке Перепутий - просто сказки для детей. Но, с другой стороны, без твоей помощи мы не сумели бы расшифровать бумаги Эйварта и не предотвратили бы вторжение в Долину Ста Озер...
  - Плевал я на Долину Ста Озер! Вы что, действительно не понимаете?.. Она украла мою жизнь! - перебил Ольгера взбешенный Александр.
  - Я _понимаю_, Альк, - заверил ройт. - Собственно, именно поэтому я и хочу тебе помочь. Но согласись, обидно было бы потратить время на заведомо провальный план... Искать Хозяйку Перепутий бесполезно. Если она пожелает, то она сама тебя найдет, а если нет, мы только даром потеряем время. Думаю, нам следует отправиться в столицу, в Академию наук, и разузнать как можно больше о судьбе других иномирян. Возможно, тогда мы узнаем, как вернуть тебя в твой мир.
  Альк несколько секунд обдумывал услышанное. Он уже почти смирился с тем, что никогда не попадет домой. План Ольгера, хоть и не гарантировал успеха, все-таки давал определенную надежду. Да и мысль о том, что не придется заниматься этим делом в одиночку, безусловно, грела душу. Если Ольгер говорит "нам нужно...", значит, он уже считает цель Свиридова своей. А зная ройта, трудно было усомниться, что он доведет намеченное дело до конца. С помощью Ольгера, прекрасно знающего этот мир и обладающего положением, деньгами и нешуточным упорством, можно справиться почти с любой задачей. Если рассуждать логически, Альк должен был испытывать такое облегчение, как будто бы у него с плеч упал не просто камень, а скала размером с Браэннворн. Но - удивительное дело - он совсем не чувствовал себя довольным. Более того - чем больше Альк пытался разобраться в своих чувствах, тем сильнее становилось его раздражение.
  "Ольгер в своем репертуаре, - думал он, косясь на Хенрика. - Ну как же! Он передо мной в долгу, Инсар передо мной в долгу - как это кстати! Можно снова наплевать на самого себя и "делать все возможное" ради кого-нибудь другого... Лишь бы не позволить самому себе задуматься о том, чего хотелось бы лично ему. Все время долг, долг, долг! Инсар... присяга... слово офицера, тьфу! И как ему не надоело?.. - злился Альк. - Может, не стоило ему мешать тогда, в горах? Умер бы за отечество, получил бы свой треклятый белый обелиск - чего еще для счастья нужно?!"
  - Альк, ты в порядке?.. - спросил Ольгер, который, оказывается, уже какое-то время ехал, развернувшись в седле почти боком, и непонимающе смотрел на своего попутчика. - Я спросил тебя, устраивает ли тебя мой план, но ты так ничего и не ответил.
  - Все нормально, - буркнул Альк, отводя взгляд. - Отличный план.
  Больше они почти не разговаривали, не считая обсуждения вопросов о привалах и о выборе пути. Горные тропы, которые сперва казались Альку очень живописными, в конце концов приелись ему до оскомины, так что Свиридов перестал смотреть по сторонам и большую часть времени бесцельно пялился на острые, стоящие торчком уши своего мула, предаваясь невеселым размышлениям. Первая вспышка раздражения давно прошла, и Альк спросил себя, чего он, собственно, хотел от Ольгера? Чтобы тот попросил его остаться?.. Ну и бред. Нужно было вконец сойти с ума, чтобы представить себе что-нибудь подобное.
  На пятый день их путешествия Альк начал узнавать места, по которым они проезжали. Здесь их маленький отряд прошел в то утро, когда они уходили из Вороньей крепости. Альк проверил свою догадку, поделившись этой мыслью с Ольгером, и ройт кивнул - "Да, мы почти приехали. Скоро увидим Браэннворн". На повороте, за которым уже можно было различить Воронью крепость, всадники наткнулись на высокую белую стеллу, установленную на уступе так, что ее можно было видеть и с дороги, и из крепости. Альк удивленно заморгал - он был готов поклясться, что в то утро, когда они покидали Браэннворн, никакой стеллы здесь в помине не было. Он вопросительно взглянул на своего попутчика, но Ольгер выглядел таким же озадаченным, как и он сам. Подъехав ближе, Альк увидел, что на белом, словно алебастр, камне вырезано несколько инсарских слов.
  - Что там написано?.. - поинтересовался он у Ольгера. Тот несколько секунд молчал, глядя на камень, как на приведение.
  - "Анри Героль д"Эрез", - негромко прочел он, в конце концов. - "Ройт Хенрик Ольгер".
  Альк открыл рот. Потом закрыл его. А потом все-таки спросил:
  - Так что, это и есть ваш Белый обелиск?..
  Ройт Ольгер вздохнул так, что это было слышно даже Альку. Очевидно, благодарность за свое спасение не изменила его мнения об умственных способностях Свиридова.
  - Поехали домой, - устало сказал он.

* * *

  Ольгер задумчиво крутил в руках тяжелую серебряную вилку. Хенрику давно уже не приходилось оказываться в таком глупом положении - с одной стороны, ему очень хотелось есть, с другой - он чувствовал, что не сумеет впихнуть в себя больше ни кусочка. После нескольких недель, прожитых на одной овсянке, а потом дорожного пайка из сухарей, желудок словно бы скукожился, и через полчаса после начала праздничного ужина Ольгер почувствовал, что сейчас лопнет. Пришлось пренебречь приличиями, и, откинувшись на спинку кресла, незаметно расстегнуть мундир. Впрочем, это практически не омрачило его настроения. Бурная радость, с которой их встретили солдаты из Вороньей крепости, обрадовала ройта больше, чем он был готов признаться самому себе. Ольгер был счастлив обнаружить среди выживших всех тех, кого отправил к Каменным садам и Снежной голове, и с чувством пожал руки Томашу и Гирсу.
  Чопорный полковник Ростин, назначенный новым комендантом Браэннворна, поначалу страшно растерялся из-за их приезда и смотрел на ройта так, как будто видел не обросшего и (что уж там) довольно грязного мужчину средних лет, а ожившую статую какого-нибудь древнего героя, а вот Маркус Кедеш повел себя неожиданно и крепко обнял сперва Ольгера, а после этого и Алька. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем потрясением, которое испытал Ольгер, когда на двор замка с тихим шелестом выкатилось кресло на колесиках. Сидевший в нем худой старик с седыми волосами, резким профилем и пристальным взглядом темно-серых глаз выглядел совершенно невоенным человеком - вместо формы на нем была какая-то потертая коричневая куртка, ноги были закутаны в клетчатый плед, а на щеках и подбородке оставалось несколько недобритых островков пегой щетины. Но все это не имело ни малейшего значения, поскольку этот человек был живой легендой Северной армии, героем Гедда и Кронмора. Ольгер видел маршала Бриссака всего пару раз за свою жизнь, всегда издалека, и никогда бы не подумал, что им доведется встретиться лицом к лицу. Еще труднее было бы вообразить, что несколько часов спустя они усядутся за один стол, и легендарный маршал станет подливать ему вина и уговаривать попробовать то или иное блюдо. В начале этого застолья общество Бриссака вызывало в Ольгере оцепенение, но красное гернийское вино из личного запаса коменданта Браэннворна быстро растопило лед. Есть ройт уже не мог, но отказаться пить было значительно сложнее - пили за Их Величеств, процветание инсарской армии, за избавление долины Тысячи Озер от нападения, за самого Хенрика Ольгера и его спутников... не поддержать любой из этих тостов было невозможно, так что в голове у Хенрика шумело все сильнее. Отвечая на расспросы маршала Бриссака, Ольгер рассказал соседям по столу о своей неудавшейся попытке притвориться белгским офицером и о встрече с Вайсом. Это потянуло за собой историю о том, как он провел несколько лет в плену у белгов, и впервые в жизни Хенрик рассказал эту историю, не испытав неловкости или досады за самую неприятную страницу своей биографии. Ольгер переживал вершинную, счастливую минуту своей жизни, когда все неудачи и потери кажутся не россыпью упущенных возможностей, а важными шагами, подводившими его к сегодняшнему дню. Это ощущение пьянило больше, чем вино.
  Свиридов, спасший Ольгера в горах, тоже оказался в центре всеобщего внимания. Раскрасневшийся от выпитого Альк пытался уверять, что он не сделал ничего особенного, но ройт Ольгер, усмехнувшись, перебил Свиридова и принялся рассказывать о том, как Альк буквально силой вынудил его подняться и идти в долину, когда сам он был готов махнуть на все рукой. Маркус предложил офицерам выпить за Свиридова. Все поддержали этот толс так же охотно, как и предыдущие. Казалось, атмосфера праздничного вечера стирает все границы между маршалом Бриссаком и вчерашним сервом.
  Дождавшись, пока Маркус с Ростином заговорят о чем-то постороннем, маршал наклонился к Ольгеру и спросил:
  - Что думаете делать дальше, ройт?..
  Ольгер помимо воли подтянулся, выпрямившись в кресле. Несмотря на выпитые за ужином бокалы, голос маршала Бриссака звучал по-деловому, да и взгляд из-под кустистых век казался острым и внимательным.
  - Я собирался отправиться в столицу, - сказал он.
  Маршал едва заметно двинул бровью.
  - Зря. Мой вам совет - не путайтесь в политику. С заговором пентальеров разберутся и без вашей помощи, а вот у вас могут возникнуть неприятности. Вы не придворный человек, ройт Ольгер, и, готов поспорить, не имеете ни малейшего понятия, как следует вести подобные дела. Аудиенцию у Их Величеств вы, конечно же, получите - после того, как вы спасли Фергану от вторжения, вам не решатся отказать - но вряд ли кто-то будет благодарен вам за вашу откровенность. Если вы заговорите о бумагах Френца Эйварта, вы наживете себе множество врагов, а защитить вас будет некому.
  Ольгер нахмурился.
  - Боюсь, что вы меня не поняли. У меня не было намерений влезать в политику. Моя поездка в столицу - исключительно неофициальная. Семейные дела.
  Бриссак пытливо посмотрел ему в глаза, как будто сомневался в том, что собеседник говорит серьезно.
  - Семейные дела?.. - повторил он.
  - Именно так.
  - Советую вам отложить их на потом. О том, что вы едете в столицу, станет известно раньше, чем вы доберетесь до Долины Ста Озер, и ни один из пентальеров, уж конечно, не поверит, что вы не намерены воспользоваться случаем и появиться при дворе. Зачем дразнить гусей?
  Ольгер задумался. В том, что говорил маршал Бриссак, вне всякого сомнения, было рациональное зерно. Но он дал слово Альку... Хенрик покосился на иномирянина, который что-то оживленно объяснял Маркусу Кедешу. Попробовал представить, что тот скажет, если Ольгер неожиданно объявит, что с обещанной поездкой в столицу следует повременить - но быстро сдался, осознав, что не имеет ни малейшего понятия о том, как поведет себя Свиридов. Ольгер вообще не очень понимал, чего от него хочет Альк. Свиридов был в него влюблен - это не вызывало никаких сомнений. В то же время, он настаивал на том, что проявление подобных чувств ляжет на них обоих несмываемым пятном. Это Хенрика Ольгера не удивляло - в Инсаре такая точка зрения тоже была довольно популярной. Если бы дружба с Джулианом Лаем не избавила бы Ольгера от обычных предрассудков на этот счет, он, вероятно, тоже не отнесся бы к собственным чувствам к Альку так легко. Хотя, возможно, свою роль сыграл и возраст - когда Ольгер был ровесником Свиридова, чужое мнение определенно значило для него больше, чем теперь. Так что досаду ройта вызывала вовсе не позиция Свиридова, а совсем другое. Руководствуясь своими представлениями о достойном поведении, Ольгер решил, что ему следует задвинуть собственные чувства и желания на задний план и руководствоваться тем, что будет лучше для Свиридова. Он обещал иномирянину больше не возвращаться к щекотливому вопросу, и не сомневался в том, что сможет справиться с собой и сдержит свое слово. Так что Альку, по всем представлениям Хенрика Ольгера, следовало быть довольным. Но довольным Альк отнюдь не выглядел. Напротив, всю обратную дорогу в Браэннворн иномирянин то взрывался, как во время разговора о Хозяйке Судеб, то отделывался от попутчика угрюмыми, короткими ответами, то застывал с отсутствующим и одновременно скорбным выражением лица, а ройту оставалось лишь гадать, с чем связана эта трагическая мина на лице Свиридова, и что, во имя самого Создателя, он делает не так.
  Негромкий, но настойчивый голос маршала заставил ройта оторваться от собственных мыслей и вспомнить, с чего начался их разговор.
  - Я полагаю, что вам вовсе незачем ехать в столицу - ни сейчас, ни позже, даже когда страсти вокруг пентальеров поутихнут. Люди вроде вас нужны на Севере. Я предпочел бы, чтобы вы остались здесь.
  - В Вороньей крепости?..
  - В Фергане. Я немедленно произвел бы вас в полковники, а через пару месяцев добился бы, чтобы вы получили генеральский чин, и отдал бы вам Северную армию. Что скажете?
  Ольгер почувствовал, как кровь волной хлынула к голове, бешено застучала у него в висках. Сцены вроде этой представлялись ему много лет назад, в кадетском корпусе, когда они с друзьями фантазировали о своем великом будущем. Потом они дразнили его честолюбие в Кронморе, разгоняя кровь перед очередной атакой. Но последние лет десять он не думал ни о чем подобном - с разведчиком, запятнанным пленом у белгов и застрявшим в чине капитана, ничего подобного, конечно же, произойти не может.
  Ольгер медленно поставил свой бокал - ему казалось, что рука сейчас начнет дрожать, или что он раздавит хрупкое стекло.
  - Господин маршал... - хрипло начал он. - Это огромная честь. Но я вынужден отказаться.
  - Почему? - прищурившись, спросил Бриссак. - "Семейные дела"?
  - Можно сказать и так. Я не могу располагать собой, пока не выполню кое-какие обещания.
  Бриссак взглянул на Хенрика с каким-то новым интересом.
  - Вы на редкость любопытный человек, ройт Ольгер, - сказал он. - Но я хотел бы, чтобы вы обдумали мое предложение всерьез и на трезвую голову. Мы побеседуем об этом завтра, а пока давайте пить.
  - Спасибо, но, думаю, на сегодня с меня хватит, - сказал Ольгер, отодвинув от себя полупустой бокал. В действительности, пьяным он себя почти не чувствовал - должно быть, протрезвел от потрясения, когда Бриссак предложил ему генеральский чин. А вот походка Алька, только что вставшего из-за стола и заплетающимся шагом двинувшегося к дверям, Ольгеру очень не понравилась. Когда он догнал Алька в коридоре, тот выписывал такие кренделя, что, по прикидкам Хенрика, без постороннего вмешательства Альк должен был устроиться на ночлег на первой, или, максимум, второй площадке лестницы, поскольку преодолевать ее Свиридову пришлось бы на карачках. Ольгер отодрал иномирянина от стенки, за которую тот пытался держаться, и помог ему встать ровно.
  - Пошли, - сказал он, потянув Алька за собой. - Провожу тебя в твою спальню.
  Альк бормотал что-то насчет того, что он и сам прекрасно справится, но ройт, не слушая его, уже тащил иномирянина вперед по коридору.
  - А что вы обсуждали с м-ршшлом Брр-саком? - неожиданно заинтересовался тот.
  - На редкость скучные дела, - ответил ройт, почувствовав, как глубоко внутри его все же кольнуло сожаление.
 
  Хенрик расстался с ним у двери в его комнату, нейтральным тоном пожелав ему спокойной ночи. Альк не мог сказать, на что он, собственно, рассчитывал, но уход Ольгера погрузил его в глубокое уныние. Ему хотелось, чтобы ройт зашел. Не то чтобы он на что-нибудь рассчитывал - конечно, нет, просто приятно было бы удостовериться, что ройт к нему неравнодушен.
  Всего полчаса назад Свиридов чувствовал себя счастливым, но сейчас будущее представлялось ему в самом мрачном свете. Здесь, в Инсаре, его не ожидает ничего хорошего, но глупо верить в то, что они с Ольгером найдут какой-то способ вернуть его домой. Наверняка сам Ольгер тоже понимает, что эта затея совершенно бесполезна, просто не желает оставаться его должником, еще сильнее растравлял себя Свиридов. Уж конечно, Ольгер никогда не скажет - даже и не намекнет! - что он хотел бы, чтобы Альк остался в этом мире. Да и вообще, вполне возможно, что Хенрику этого совсем не хочется.
  Ну и не надо.
  Спотыкаясь и по-стариковски шаркая ногами, Альк почти добрался до своей кровати, когда неожиданно почувствовал, что в комнате он не один. Подняв глаза, он различил у узкого, высокого окна какой-то светлый силуэт, который в первую секунду показался ему призраком - однако, приглядевшись, Альк сообразил, что перед ним отнюдь не привидение, а женщина в полупрозрачном белом платье.
  Борясь с приступами головокружения, Альк сделал несколько шагов вперед и, наконец-то, разглядел лицо таинственной гостьи.
  - Ты?! - выпалил он, мгновенно протрезвев от изумления и ярости.
  Девушка из квартиры Перегудовых смотрела на него смеющимися синими глазами.
  - Здравствуй, Альк, - приветливо заметила она.
  Челюсть у Алька на мгновение отвисла. Вот так просто? "Здравствуй, Альк"? Как будто не было ни рабского браслета, ни публичной казни Френца Эйварта, ни Ольгера, лежавшего в горах с раздробленной ногой?.. Издав утробное рычание, Альк ухватил "спиритуалку" за худые плечи и встряхнул.
  - Ты немедленно исправишь все, что натворила, слышишь?! - прошипел он сдавленным от злости голосом. - Только попробуй мне сказать, что это невозможно - я...
  - Это возможно, - перебила девушка. К досаде Алька, она совершенно не смутилась и не испугалась, словно с самого начала ожидала от него чего-то в этом роде. Впрочем, если Ольгер прав, эта мерзавка - как там он ее назвал? "Хозяйка Перепутий"?.. - постоянно вмешивается в чужую жизнь. Должно быть, остальные ее жертвы были благодарны ей ничуть не больше, чем Свиридов. - Будь так добр, отпусти меня и сядь, - девушка повела точеным подбородком в сторону кровати.
  В пристальном взгляде темно-синих глаз, должно быть, было что-то магнетическое, потому что Альк послушно разжал руки и присел на край кровати, глядя на "спиритуалку" снизу вверх.
  - Ты хочешь, чтобы я отправила тебя домой?
  - Именно так.
  - Я перед тобой в долгу, поэтому я выполню одно твое желание. Только одно, - с нажимом повторила девушка, пристально глядя на него. - Это серьезное решение. Если тебе необходимо время, чтобы все обдумать...
  - Время?.. - снова разозлился Альк. - Да мне и так придется объяснять, где я болтался целых девять месяцев!
  - Нет, не придется. Я могу вернуть тебя в ту же самую секунду, когда ты покидал свой мир. Никто и не заметит твоего отсутствия.
  Альк ощутил, как его раздражение слабеет. Отец не сходил с ума от беспокойства, Ада не нашла себе другого ухажера, его не успели исключить из Университета... он может вернуться к своей жизни, словно ничего особенного не произошло.
  - Отлично! Я согласен.
  Его собеседница выразительно приподняла тонкую темную бровь.
  - Может быть, подумаешь до завтра?
  - Я хочу домой, - отрезал Альк.
  Ему показалось, что кровать, на которой он сидел, проваливается сквозь пол и падает с огромной высоты. У него захватило дух, от выпитого за ужином вина к горлу подкатила тошнота, но это ощущение исчезло так же внезапно, как и появилось. Александр осознал, что он стоит в темной прихожей Перегудовых. За окном медленно сгущались сонные ноябрьские сумерки, на улице успокоительно горели газовые фонари. Сердце у Алька сжалось от восторга. Он был дома!.. Слитный гул десятка голосов мешал ему сосредоточиться на своих ощущениях. Он чувствовал себя, как человек, который только что увидел увлекательный и очень яркий сон, после которого не так-то просто заново привыкнуть к реальности. Посмотрев на свои руки, Александр убедился, что мозоли, нажитые им за время службы Ольгеру, исчезли без следа. "Спиритуалки" рядом тоже не было - Альк стоял у окна совсем один.
  - Долго вы еще собираетесь торчать в прихожей? Вас все ждут.
  Недовольный голос Ады донесся до него словно издалека.
  Свиридов обернулся. Вероятно, выглядел он странно, потому что Ада озадаченно нахмурилась.
  - Вы нездоровы?
  Альк окинул взглядом ее узкую фигуру, нервное лицо с изящными, но резкими чертами, и почувствовал внезапную неловкость - он помнил, какие отношения когда-то связывали его с Адой, но сейчас ее лицо, всегда казавшееся ему таким привлекательным, было чужим, как лицо совершенно незнакомой женщины.
  - Я... у меня мигрень, - пробормотал Свиридов. - Я, наверное, пойду домой.
  - Вас проводить?
  - Не надо. Я дойду.
  - Ну, как хотите. До свидания, мьсе Свиридов, - попрощалась Ада и ушла в гостиную - курить очередную папиросу и вертеть столы.
  Альк вышел из квартиры и спустился вниз по лестнице, ощупывая старые перила так, как будто не был до конца уверен в их реальности. Перила были настоящими - как стертые ступени, и покрашенные мерзкой желтой краской стены. "Может быть, я в самом деле нездоров, и это все мне просто-напросто привиделось? - подумал Альк. - И рабство, и Инсар, и Хенрик Ольгер..." Стоило подумать о Хенрике Ольгере, перед глазами замелькали яркие картинки - Ольгер пьет в гостиной кафру и глядит в раскрытый медальон; Ольгер фехтует с Годвином; Ольгер лежит в постели после поединка с Дриером и поправляет ему волосы... Альк опустился на ступени и зажмурился, спасаясь от последнего воспоминания. Нет, все эти события ему не померещились. Память Свиридова хранила множество вещей, которых он раньше никогда не знал - он помнил, как седлать и чистить лошадь, заряжать старинный длинноствольный пистолет и разводить костер из сырых дров. Ни один человек не может научиться чему-нибудь новому у собственной галлюцинации. А значит, ройт существовал на самом деле. Хотя, разумеется, для Алька он теперь не более реален, чем мираж. Ройт проживет остаток своих дней в Инсаре, и они никогда больше не увидятся. Сердце у Алька защемило от мучительной тоски.
  "Она ведь предлагала мне подумать, - рассердился он, вспомнив Хозяйку Перепутий. - Почему я ее не послушался?.. Почему я всегда сначала что-то делаю, а потом начинаю думать?!" Разумеется, было бы глупо даже на секунду допустить, что, поразмыслив, он бы предпочел остаться в их анахроничном, недоразвитом Инсаре на всю жизнь... Но он бы мог, по крайней мере, попрощаться с Ольгером. Сказать ему, как Альк признателен ему за все, что тот для него сделал, пожалеть ему удачи, может быть, даже обняться на прощание.
  Дойдя до последней мысли, Альк до хруста стиснул зубы, осознав, что, если бы ему и правда предоставилась возможность обнять Ольгера, он бы понял, что не может и не хочет покидать Инсар. Даже ради отца.
  Альк вдруг подумал, что он никогда никого не любил - мелкие увлечения и смешанное с раздражением влечение к Аделаиде в счет не шли. У него просто не было возможности узнать, какие острые, мучительные чувство причиняет расставание. А теперь было уже слишком поздно что-нибудь менять.
  У него было право на одно желание - и он распорядился им совсем не так, как следует.
  Альк медленно поднялся, вышел в темный и промозглый холод петербургской осени и медленно побрел домой. Пройдя пол-улицы, он начал ежиться от холода и вспомнил, что его черный кашемировый шарф остался на вешалке в квартире Перегудовых, но возвращаться за ним не стал, только повыше поднял воротник пальто. С точки зрения редких прохожих, попавшихся ему навстречу, Альк наверняка производил впечатление загулявшего студента, но сам он чувствовал себя глубоким стариком. Ему казалось, что, если он даже проживет еще лет пятьдесят, ничто больше не вызовет у него чувство радости. Добравшись до своей квартиры, Альк невнятно поздоровался с отцом, покачал головой в ответ на настоятельные просьбы выпить чаю и поужинать, дошел до своей комнаты и рухнул на постель, не потрудившись даже снять ботинки.
  Жизнь была кончена.
  Проснувшись, Альк почувствовал, что ему тяжело дышать, и почти сразу понял, почему - он спал, уткнувшись носом в мокрую от слез подушку. Он мгновенно вспомнил все, что с ним случилось накануне, и мрачно подумал, что, по сути, лучше было бы совсем не просыпаться. Мысль о том, чтобы вставать, есть завтрак и тащиться в Университет, не вызывала у измученного Алька ничего, кроме гадливости.
  Он медленно перевернулся на спину, открыл глаза и несколько секунд бездумно созерцал высокий темный потолок. И лишь потом его как будто бы толкнуло изнутри - угрюмый, серый камень, на который он смотрел, нисколько не напоминал беленый потолок в его квартире. Альк кубарем слетел с кровати, налетев на грубую дубовую скамью со сложенной на ней одеждой и разбив себе колено, но ему было плевать. Он понимал только одно - Хозяйка Перепутий все же сжалилась над ним, и выполнила для него еще одно желание.
  - Спасибо, - сказал Альк в пространство, повернувшись к тому месту, где вчера стояла женщина в полупрозрачном белом платье. - Я не знаю, почему ты это сделала, но все равно - спасибо!
  Почему-то он не сомневался в том, что синеглазая "эшшари" его обязательно услышит. Ему даже показалось, что он слышит тихий серебристый смех. Но размышлять об этом было некогда. Альк быстро натянул на себя чистую рубашку и отправился на поиски Хенрика Ольгера. Необходимо было объясниться с ройтом, пока он еще находится под впечатлением от своего чудесного возвращения - иначе он никогда не решится сказать Ольгеру то, что чувствует.
  Ройт Ольгер обнаружился в гостиной, примыкавшей к кабинету коменданта Браэннворна - стоя спиной к двери, ройт ворошил дрова в камине, перед которым стояло массивное резное кресло.
  - Ройт Ольгер! - крикнул Альк, врываясь в комнату. Больше всего ему хотелось броситься Хенрику Ольгеру на шею, но вид ройта - одетого в мундир, застегнутого на все пуговицы и прямого, словно шпага, слегка отрезвил Свиридова.
  Мужчина обернулся и встревожено нахмурился.
  - Альк? Что случи...
  - Ничего не случилось! - выпалил Свиридов. - Я просто хотел сказать... по поводу нашего разговора о Хозяйке Перепутий...
  - Альк, я занят.
  - Я сейчас уйду, - поспешно согласился Александр. - Я только хотел сказать - не надо никуда ехать. И искать ничего не надо! Я хочу остаться с вами, ройт. Я вас...
  - Я не один.
  - ...люблю.
  Ольгер устало потер лоб.
  - Спасибо, Альк, - сказал он обреченно. В первый момент Свиридов удивился, почему тот реагирует так странно, а потом из недр кресла неожиданно раздался еще один голос.
  - Видимо, это и есть причина вашего отказа?.. - спросил сидевший в кресле человек с живейшим любопытством. Альк растерянно взглянул на ройта - лицо Хенрика казалось неподвижным и бесстрастным, словно восковая маска.
  - Да, господин маршал. Я прошу прощения за этот... балаган. Альк, будь любезен, подожди за дверью.
  Альк похолодел, сообразив, что Ольгер разговаривал с Бриссаком, и, пробормотав "мне очень жаль", ретировался в коридор.
 
  Проводив Алька взглядом, Ольгер снова повернулся к маршалу Бриссаку. Хенрик чувствовал, что самым глупым образом краснеет, но все-таки постарался сохранить невозмутимый вид.
  - Теперь вы сами видите, что я не могу принять ваше предложение, - сказал он сухо. - Как только мои... личные обстоятельства станут известны, от меня все отвернутся. Церковь...
  - Церковь осуждает все, помимо брака для деторождения. Если хотите посыпать голову пеплом, повод в любом случае найдется, - фыркнул маршал. - Я не клирик, Ольгер. Ваши отношения с Создателем меня не интересуют. Но я знаю, что из вас получится прекрасный генерал. И, раз уж обстоятельства сложились так удачно, что вы никуда не едете, я бы хотел, чтобы вы перестали говорить о ерунде и избавили меня от утомительной необходимости вас уговаривать. Это, в конце концов, нелепо.
  Ройт поморщился
  - Если вы считаете, что я действительно могу быть вам полезен... несмотря на все, что вы здесь видели... то я согласен.
  - Ну, давно бы так! Присядьте, я буду писать письмо в столицу.
  Ольгер с трудом преодолел порыв еще раз извиниться за поступок Алька, тяжело вздохнул и опустился на свободный стул.