Глава 1. Капитан
Никогда не разговаривайте с неизвестными.
М. А. Булгаков «Мастер и Маргарита».
Лично для меня все началось в 1996 году с поездки в Петербург. В Питер я приехал из Ачинска, который в просторечии вся Россия по доброте душевной именует почему-то Собачинском. В Петербург я приехал на курсы повышения квалификации для измерителей кабельных линий. Приехал не один, а с напарником. Здесь я по всем правилам должен дать в книге моему приятелю вымышленное имя, но те люди которые знают меня, прекрасно знают и того Серегу с которым я ездил в Питер. Поэтому называть этого человека другим именем просто бессмысленно.
Курсы измерителей для нас проводились в Петербургском государственном университете путей сообщения, который на момент нашего прибытия в марте месяце 1996 года еще назывался ЛИИЖТ – Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта. Жили мы в общежитии по улице имени Пржевальского. Эту улицу мы нашли тогда просто – от метро на Сенной площади перешли через канал Грибоедова по Кокушкиному мосту. Но сам процесс поиска запомнился мне на всю жизнь.
Надеясь на то, что старые люди лучше всех знают свой город, мы с Серегой спросили у одной из пожилых женщин, проходивших по Сенной площади о том, где находится улица Пржевальского? Бабушка с готовностью стала нам объяснять, предварительно пояснив, что мы вышли не на той станции метро. Проходившая мимо женщина с ребенком прислушалась к нашему разговору и безапелляционно заявила, что бабушка рассказывает не о той улице. На улицу Пржевальского со слов этой женщины мы могли попасть только сев на трамвай на Сенной площади. Сколько остановок надо проехать на трамвае женщине не дал договорить молодой человек, который выдал свою версию расположения улицы Пржевальского. Вокруг нас с Серегой на Сенной постепенно стал собираться народ. Вне стен своих коммуналок ленинградцы народ отзывчивый, я это тогда понял сразу. Народ прибывал. Подходившие люди спрашивали, по какому поводу митинг на Сенной? Время было смутное. Испугавшись того, как бы собравшиеся не пошли брать штурмом Смольный, я поднял вверх руки и громко поблагодарил всех за помощь. Когда люди разошлись, я подошел к киоску и купил карту. Улицу Пржевальского мы с Серегой нашли за пять минут.
В университете нам преподавали такие люди, фамилии которых можно было увидеть на обложках учебников - Владимир Валерианович Виноградов, Сергей Егорович Кустышев. Мне как провинциалу это было непривычно. Еще более непривычной и загадочной выглядела нумерация аудиторий в этом университете. Мы занимались в аудитории 7-405Г (это если я сейчас правильно вспомнил). Что означают все эти цифры и буква «Г» в этом номере я так тогда и не смог понять. Как нам с серьезным видом пояснил один из учащихся, который буквально за ручку довел нас до нее: «Это, чтобы фашисты не догадались». Слов нет – ни один фашист не догадается, что означает 7-405Г.
В первый день учебы перед перерывом на обед Виноградов бодренько пояснил нам, что прилично пообедать мы, например, сможем в одной из столовых за пределами университета: «Выйдите из парадного, повернете направо, там вдоль Фонтанки будет учреждение, в котором есть столовая. Кормят сносно и недорого. Вывески нет, но спросите у прохожих. Вам любой подскажет».
После Сенной площади нам с Серегой спрашивать у прохожих не очень то и хотелось. Но и ломиться во все двери подряд тоже было непозволительно. Надо было спросить. И вот здесь я заметил, что по набережной в абсолютном одиночестве не спеша прогуливается высокий, пожилой мужчина. Не сморщенный и скрюченный старик. Нет. Именно - пожилой мужчина. Его идеально черное, с иголочки пальто было, по всей видимости, очень старого покроя. Он шел не спеша, весь его внешний вид вселял уважение и словно бы говорил о том, что этот человек живет на этой Земле очень долго и знает об этом городе все. Перебежав дорогу, мы с Серегой подошли именно к нему.
- Здравствуйте, - запросто обратился я к этому человеку.
- Здравствуйте, - произнес в ответ мужчина и снисходительно заулыбался, рассматривая меня с ног до головы.
Я не знаю, почему многие люди в Петербурге улыбались, когда смотрели на меня? Наверное, выглядел жутко провинциально. Я спросил о расположении столовой и в ответ ожидал услышать косноязычную стариковскую речь, наполненную сорными словами и ненужными междометиями. Но я ошибся. Месторасположение столовой нам с Серегой было объяснено на исключительно правильном литературном русском языке – без «знаете» и «понимаете», без протяжного «э-э-э» и прочей шелухи. Я остолбенел. Я буквально смотрел в рот этому мужчине, и мне хотелось спросить у него что-нибудь еще, просто для того, чтобы он начал говорить.
В этот момент Серега дернул меня за рукав, и мы побежали в столовку. Эта столовая в то время была страшно популярна, и народа в ней было очень много. Я свой обед проглотил быстро, как чайка. Потом сидел, ждал, пока поест Серега. Сергей человек не то, чтобы медлительный. «Медлительный» это как раз про меня. Серега увлекается спортом, армрестлингом, он большой любитель покачать на тренажерах мышцы в спортзале. Серега это крепко сбитый здоровяк – широкие плечи, прокачанные мышцы. Мне временами казалось, что у Сереги даже лицо накачано. Серега ел аккуратно, с достоинством, кушал так же, как занимался на тренажере в спортзале. Котлету съедал не за раз, а в несколько подходов. Все правильно делал. Это вам не то, что я.
Вытянув шею и покрутив головой по сторонам, я сразу обнаружил, что позади меня стоят уже трое с подносами и терпеливо дожидаются, пока я освобожу место за столом. Ангельское терпение этих людей видимо основывалось на том, что рядом со мной сидел такой простой парень как Серега. Я не стал мучить народ ожиданием. Бросив Сергею, что побегу в университет, я освободил место и вышел на улицу.
«Покушали?» – этот вопрос прозвучал у меня за спиной сразу при выходе из столовой. Я обернулся и увидел того самого пожилого мужчину, что указал нам месторасположение столовой. Я не буду скрывать, что я обрадовался возможности поговорить с таким человеком, а он снова улыбнулся, посмотрев на мою физиономию. Может я ему кого-то напомнил? Не знаю. Не спеша мы с ним пошли в сторону ЛИИЖТа.
Моим увлечением, хобби всегда была авиация, космос и все, что с этими двумя понятиями могло быть связано. Мой новый знакомый знал очень много из того, что так меня интересовало. Мы разговорились. За разговором прошли мимо университета. На занятия в тот день я опоздал, чем вызвал нескрываемое удивление у Сереги.
Рассказывать о своем новом знакомом я никому не стал. Зачем? Я еще пару раз встречался с ним на набережной Фонтанки. Узнать о нем самом мне много не удалось. Зато о себе я рассказал почти все. Время моего обучения было недолгим – пара недель. Перед моим отъездом у нас состоялся разговор, во время которого я проболтался о том, что каждый год мы с женой ездим в Пятигорск, погостить к ее родному дяде. Совершенно неожиданно оказалось, что мой новый знакомый также как и я, вместе со своей супругой ежегодно поправляет свое здоровье именно в Пятигорске! Удивительное совпадение! Обменявшись адресами для писем, мы договорились встретиться в следующий раз именно в Пятигорске.
В Пятигорске есть улица имени Коста Хетагурова. На этой улице стоит старый саманный дом под номером 66. Сейчас он почти развалился, но когда-то был в очень приличном состоянии. Здесь, по этому адресу в своё время жил художник Соболев Александр Васильевич. Это родной дядя моей жены. Почти каждый год мы с женой приезжали в Пятигорск на Хетагурова 66. У дяди Саши была такая привычка, за глаза всем своим друзьям и знакомым давать клички или прозвища. Друзья и знакомые не были людьми из разряда каких-то там жуликов. Это были нормальные люди настолько насколько слово «нормальный» вообще применимо к художникам. Но когда кто-либо, из друзей побывав в гостях на Хетагурова 66, уходил, то в памяти оставалось не его имя и отчество, а то прозвище, которое ему давал дядя Саша. Поэтому в гостях бывали в основном Барбосы, Коты, Хомяки и прочая живность. К слову сказать, от Александра Васильевича за всё время нашего общения я не слышал ни одного нецензурного слова.
Среди всех прочих знакомых после моего посещения Петербурга у дяди Саши в гостях стал бывать один пожилой человек, которому как все считали, повезло с прозвищем. Александр Васильевич называл его Капитаном с большой долей иронии в голосе. Этот Капитан оказался тем самым моим питерским приятелем, с которым я познакомился на набережной Фонтанки. Но для дяди Саши наше с Капитаном знакомство произошло у ворот Хетагурова 66. Я собирался тогда в магазин и, выходя из калитки, наткнулся на беседовавших друг с другом Александра Васильевича и Капитана. Передо мной стояли два постреволюционных аристократа - один постарше другой помоложе и обсуждали что-то в тени деревьев. Дядя Саша заметив меня, произнес, обращаясь к своему собеседнику.
- Вот полюбуйтесь. Это те самые варвары, которые разрушили Рим и заодно срубили мой любимый клён.
Хотя я вышел один, но, безусловно, речь шла обо мне и о моей жене. В запущенном и неухоженном саду у дяди Саши мы действительно срубили клён, который затенял фруктовые деревья. Хотели сделать доброе дело, но впали в немилость.
- Капитан, Вы, кажется, интересовались этим германским племенем? – продолжал язвить дядя Саша. - У вас теперь есть реальная возможность пообщаться с одним из его представителей поближе пока они не уехали в те дикие места, откуда нагрянули на мою голову.
Капитан никак не отреагировал на язвительную иронию дяди Саши. Посмотрел на меня и опять заулыбался также как при первой нашей встрече в Питере. Дядя Саша ушёл. Какое-то время мы молчали. Но Капитан это такой человек, с которым долго не помолчишь. Он очень интересный собеседник, которого интересно именно слушать. Разговаривая, мы прошли по улице Хетагурова в сторону хладокомбината, потом свернули к железной дороге. Перейдя через ж.-д. пути, мы вышли к трамвайному кольцу на железнодорожном вокзале. Капитан поблагодарил меня за то, что я составил ему компанию и проводил его до остановки трамвая. Указывая взглядом на небо, спросил меня.
- Что, вы, сейчас там видите?
Высоко над Машуком в абсолютно чистом небе пролетал пассажирский авиалайнер. За ним тянулся белый инверсионный след.
- Не торопитесь отвечать, – вполголоса добавил Капитан. – Представьте, что вы живёте на этой планете не сейчас, а несколько тысячелетий назад. И вот вы наблюдаете в небе такое чудо. Что вы про это скажете? Как вы это назовете, не зная таких определений как самолёт и ракета?
- Это похоже на огромную змею. Значит это змея или змей.
- Да. Лайнер это голова, а инверсионный след это тело змеи. Но посмотрите внимательней. Между головой и телом есть своеобразный промежуток. О чём это говорит?
- О наличии пламени, – помедлив, я добавил. – Любому, даже первобытному человеку будет ясно, что тело змеи образуется в результате горения. Голова змеи извергает пламя и в результате образуется хвост.
- И как же Вы тогда назовёте это животное с такими характеристиками?
- Горящая змея. Змея горящая, - пытался я выбрать из двух вариантов, но не совсем уверенно.
- А если это не змея, а змей, и то название, которое вы ему сейчас присвоили произнести в стиле русских народных сказок?
- Змей… Горыныч?! – удивлённый я засмеялся.
Мы смеялись оба. Люди, стоявшие вместе с нами на остановке, оглядывались в нашу сторону пытаясь понять, что же нас так развеселило. Но у меня от такого открытия мурашки пошли по телу. Уж больно правдоподобное сходство получалось.
- Это вы хорошо сказали, «голова змеи извергает пламя». Прямо-таки настоящий дракон получился, - Капитан продолжал улыбаться и задал следующий вопрос. – А если внимательно посмотреть на тело этой небесной змеи то, что можно сказать? Оно ведь необычное. Чем оно покрыто?
- Да. Это не похоже на обычную кожу змеи.
- Верно. А что тогда это напоминает?
- Перья, - выдавил наконец-таки я.
- Да. Это очень похоже на птичьи перья, - подтвердил Капитан. – У древних майя был такой бог по имени Кукулькан. Ацтеки его называли Кецалькоатлем. Догадайтесь, как переводится его имя на русский язык?
- Змея, покрытая перьями, - тихо произнёс я.
- Это современное толкование, а дословный перевод «зеленая птица, священный змей», - поправил меня Капитан и добавил. - Вот так и уверуешь в то, что древние предки землян видели в небе реактивный самолёт.
Я уже не смеялся. Я был озадачен тем, почему древние майя увидели в небе птицу-авиалайнер именно зеленого цвета? Хотел об этом спросить у Капитана, но почему-то произнес.
- Кстати, о летающих блюдцах в русских народных сказках нет ни слова.
- Зато теперь этой посуды столько, что никакой посудомоечной машины не хватит, - со вздохом сказал Капитан.
К остановке подошёл трамвай. Я спешно чьей-то авторучкой записал на своей левой ладошке пятигорский адрес Капитана. Мы попрощались. Я обещал зайти в назначенное время.
Общаться приходилось нечасто. Например, мне запомнился такой случай. Я все-таки выбрал момент и задал вопрос Капитану по поводу летающих тарелочек или по-другому, о летательных аппаратах в форме диска.
- Когда же, наконец, мы будем летать на дисколетах или подобных машинах в качестве пассажиров? Возможно, когда-нибудь какая-нибудь фирма создаст, наконец, пассажирский авиалайнер в форме диска обладающий уникальными характеристиками. Когда? – спросил я у Капитана.
- Никогда, - сухо и просто ответил Капитан. – Никогда этого не случится по одной простой причине. Все тела, передвигающиеся в атмосфере планеты Земля, подчиняются законам аэродинамики. А эта наука не вчера на свет появилась. Это уже довольно-таки пожилая дама. Уже более ста лет существует. Исходя из её законов, получается, что летательный аппарат в форме диска уникальными характеристиками обладать не может, и в частности топливо будет кушать как лошадь овёс. Очень скверные характеристики по экономичности. Расход топлива будет настолько большим, что ни одна авиакомпания не купит дисколет, а если и купит, то разорится при его эксплуатации. У аппаратов традиционных схем или у летающего крыла расход топлива в несколько раз меньше.
- Вот это номер! – удивленно прокомментировал я. – То есть на тарелках только инопланетяне как летали, так и будут летать?!
- Нет, Саша, - очень серьёзно продолжал Капитан. – Никогда не летали, и надеюсь, в будущем не будут такими дураками, чтобы летать на чём-то подобном. Сами посудите, либо вы десяток исследовательских вылетов делаете на летательном аппарате традиционной схемы, либо всего лишь один или два, но на дисколёте. Будет ли это выгодно для экспедиции? Да ещё при этом каждый абориген планеты на вас пальцем будет показывать, и кричать во всё горло: «Смотрите, люди добрые, инопланетянин на тарелочке полетел!» Разве это разумно?
- Нет не разумно, - подтвердил я. – Гораздо умнее будет замаскироваться под пассажирский авиалайнер. Но вот в средствах массовой информации постоянно обсуждаются летательные аппараты именно в форме диска.
- Да, я знаю. Средства массовой информации они ведь не только на хлеб хотят заработать, но и на хороший кусок масла к нему. Вот и обсуждают. Тарелочки это очень интересная тема для малограмотной аудитории. Чтобы понять, что тарелки это абсурд надо очень хорошо знать аэродинамику. А чтобы знать аэродинамику, надо уметь говорить на таком простом языке как язык высшей математики. Вы выйдете на улицу, спросите у первого встречного, чем дифференциал функции отличается от её производной – смешной вопрос на засыпку для отличников российских университетов. Вам в ответ в лучшем случае у виска пальцем покрутят. Никто даже не поймёт, о чём вы спросили. Но зато в летающих тарелках народ разбирается легко и непринуждённо.
- Ну, а как же быть с теми людьми, которые видели тарелки, НЛО? Или с теми случаями, когда люди говорят, что их похищали инопланетяне?
Капитан какое-то время смотрел мимо меня в окно. Потом сказал как-то буднично уставшим голосом замечательную фразу.
- Фантазия человека может объяснить многие законы природы, но не все человеческие фантазии могут быть объяснены этими законами. Вот в этом-то всё и дело. Иногда люди выдают желаемое за действительное, природное явление за космических пришельцев, а реальное событие, которое достойно внимания почему-то остаётся незамеченным. Как говорится, между глаз попало. Но это уже из области психологии, а эта наука не мой конёк. Так что давайте лучше вернёмся к аэродинамике.
- Хорошо, - согласился я.
Капитан взял листок, карандаш и начал доказывать мне на бумаге всё вышесказанное о зависимости расхода топлива самолетом от конфигурации его крыла. Получалось весьма аргументировано и понятно. Воодушевлённый тем, что я так хорошо всё усваиваю, он решил копнуть глубже. Аэродинамика возможно для кого-то и несложная наука, но с разбегу об неё можно и лоб расшибить. Это я понял сразу. Начались трудности в восприятии той информации, которую выдавал Капитан. С одной стороны я не так хорошо владею языком высшей математики и без словаря (читай - справочника) начинаю слегка тормозить. С другой стороны сказывалась разность в темпераменте. Я человек медлительный, а Капитан импульсивный. Когда я что-то не так воспринимал, он вставал со стула, ходил по комнате, объяснял, размахивал руками. И я не знаю на кого он в этот момент был больше похож - на мельницу или на Дон Кихота. У нас с ним получалась очень шумная беседа. Всё это оборвалось в один момент, когда в комнату вошла жена Капитана.
- Что здесь происходит? – спросила она спокойным строгим голосом начальника НКВД. – Почему шумим?
Она подошла к столу взяла листочки бумаги.
- А-а. Ну, всё понятно. Ты, наконец, нашёл для себя аудиторию. Воздвиг кафедру. Провозгласил себя профессором и теперь издеваешься над молодым человеком, - жена Капитана улыбнулась, давая понять, что всё сказанное является шуткой. – Это очень жестоко с твоей стороны, – произнесла она укоризненно и со вздохом. – Аэродинамика это наука, а не орудие для пытки.
Капитан присев на стуле молчал. Поглядывал на жену. Улыбался. Иногда кивал головой, словно бы соглашаясь молча: «Ну-ну, говори родная».
- Саша, вам просто не повезло с преподавателем, - продолжала женщина, улыбаясь. – Я знаю одного человека, который мог бы всё это объяснить очень просто. Жаль, что его сейчас нет с нами.
Капитан подпёр подбородок рукой и смотрел в окно.
- Будем пить чай мужчины, - толи спросила, толи приказала жена Капитана, выходя из комнаты.
- Да, - подтвердил Капитан. – Надо сделать перерыв. Кстати, Саша, хотите в перерыве решить небольшую задачку, которая, по-моему, объясняет существенную разницу между работой мозгов обычного человека и подобным процессом в голове пилота экспедиционного отряда сверхдальнего космического корабля, - Капитан хитро улыбался, глядя на меня.
- Давайте, - простодушно согласился я, воспринимая будущую задачку скорее как шутку или анекдот.
- Представьте себе, что дом, в котором мы находимся сейчас это космос. Вернее часть его, галактика. И вот в этом доме, то есть в галактике нам с вами необходимо попасть из центра этого круглого стола, назовём его солнечной системой, в ту точку потолка, где подвешена лампочка, – Капитан указал пальцем на потолок. - Пусть это будет другая звёздная система - цель нашей экспедиции. Какие решения возможны для этой задачи?
- Решение одно, - сказал я. – Берём табурет, ставим на стол, встаём ногами на табурет и оказываемся нос к носу с лампочкой.
- Вполне нормальное решение. Но в том то и дело, - заметил Капитан, - что оно, во-первых, затратное (нужна большая табуретка), а во вторых небезопасное. С табуретки можно упасть и сломать шею. Возможно, есть другой вариант?
Я чувствовал, что в этой задачке-шутке есть подвох, и Капитану эта задачка нравится.
- Ну, можно взять стремянку. Так безопаснее? – спросил я.
- Сомнительная безопасность и, кстати, стремянка дороже табуретки. Да и стремянки нет в этом доме.
- Опять он вас пытает, стоило мне только выйти, - жена Капитана зашла в комнату с посудой в руках. – Не мучайтесь, Саша, решение у этой задачи очень простое, - сказала она, расставляя чашки на столе. – Для начала определяем координаты той точки, где подвешена лампочка. Затем выходим вот в эту дверь, - движением глаз женщина указала на выход в коридор. – Поднимаемся по лестнице на второй этаж и по полу второго этажа проходим в заданную точку, в соответствии с её координатами.
- Зачем ты всё так быстро рассказала? Пусть бы он ещё немного помучился, - Капитан был разочарован.
- Ты его и так уже замучил. Посмотри, как ты уморил человека своей болтовнёй.
- Ничего, выживет, - бодро сказал Капитан и подмигнул мне.
- Ну, вот что, товарищ пилот экспедиционного отряда сверхдальнего космического корабля, - жена Капитана упёрла руки в бока, обращаясь к мужу. – Слетай-ка лучше на кухню за вареньем и булочками. А мы с Сашей как все нормальные люди о погоде поболтаем.
Капитан вздохнул и безропотно подчинился.
Шутливая задачка мне понравилась и запомнилась надолго. Для меня Капитан навсегда останется настоящим человеком с большой буквы. И это не просто красивые слова.
Осенью 2007 года, собираясь в очередную поездку на Кавказ, мы получили письмо.
- Что там? – полюбопытствовал я у жены, которая первая прочла содержание.
- Твой Капитан умер, - мрачно ответила супруга, протягивая мне листок.
Приехав в тот раз в Пятигорск, я отправился к жене Капитана выразить соболезнование, тем более что в письме мне был назначен строго определённый день и час моего прибытия. Мы встретились на крыльце того дома, где они обычно снимали квартиру. У них не было своего жилья в Пятигорске. В Пятигорск они приезжали из Петербурга, чтобы отдохнуть и как выражалась жена Капитана: «Попить ароматной, сероводородной водички».
- Хорошо, что пришли, - сухо сказала вдова после обычного приветствия.
Я всегда удивлялся внешне подтянутому и строгому виду Капитана, но его жена производила ещё более сильное впечатление. Так же как Капитана нельзя было назвать стариком, точно также его жену невозможно было назвать бабушкой или тем более старухой - женщина в возрасте. Высокого роста, худая, с идеальной осанкой, всегда аккуратно и опрятно одетая. От неё веяло каким-то строгим холодком 37 года.
- Хорошо, что пришли, - повторила она ещё раз. – Иначе бы я всё это выкинула. Не увозить же обратно. Проходите.
Мы прошли во двор дома через калитку. Во дворе я остановился перед лестницей, ведущей в дом, пропуская вдову вперёд. Она улыбнулась и произнесла.
- Саша, вежливость мужчины в том и состоит, что он первым поднимается по трапу.
Я прошёл первым.
- Вот, это вам.
Вдова протянула мне пачку из пяти тетрадей формата А4. Тетради были в твёрдом переплёте наподобие каких-то конторских книг. Судя по всему, купленные в разное время, они имели разную степень потрёпанности. Три из них - самые объёмные были исписаны почерком Капитана полностью. Две других - потоньше были абсолютно чистыми.
- Эти две почему-то чистые, - словно бы разговаривая сам с собой, сказал я.
- Вряд ли мой муж писал тайными чернилами. Наверное, они действительно чистые. Я привыкла всегда буквально выполнять просьбы своего мужа. Он просил отдать эти тетради вам.
Я поинтересовался причиной смерти и где похоронен Капитан.
- Старость, - просто и односложно ответила женщина, проходя на кухню за кипятком для чая. Вернувшись, пояснила. – Он умер от старости. Очень долгая жизнь для одного человека. - Где похоронен? – переспросила она. - Похоронен, - повторила вдова в задумчивости. – Вряд ли вы, Саша, поедите в Ленинград, чтобы побывать на могиле моего мужа.
Я не ответил ничего. Она взяла листок бумаги, написала мне название кладбища (вроде бы Ковалевское) и то, как можно пройти к могиле.
- Здесь указано местонахождение могилы моего мужа, - сказала женщина и протянула мне листок.
Листок в дальнейшем я по рассеянности потерял. О чём после прочтения тетрадей сильно жалел.
На круглый стол, за которым мы сидели, вдова поставила две чашки на маленьких блюдцах. Открыла металлическую упаковку. Длинными тонкими пальцами, словно китайскими палочками, извлекла из неё щепотку сухих корешков (или листочков) покрытых бурой пылью и положила их в заварник.
- Не смотрите так на мои пальцы, Саша. Я только что вымыла руки, - женщина посмотрела на меня и уголки её рта обозначили улыбку. – Я знаю, - продолжала она, – что надо было воспользоваться ложкой, но когда-то очень давно человек, который впервые угостил нас этим чаем, делал именно так. Мне почему-то сегодня это захотелось повторить. Нет, не досконально. Ведь абориген доставал эти корешки из чумазого мешочка корявыми грязными пальцами, и вы бы видели ту посуду, в которой он их заваривал. А у нас с вами всё очень цивилизованно.
Она налила в заварник чуть больше половины и закрыла его крышкой. Ухмыльнувшись, произнесла.
- Не бойтесь это не наркотики. Это напиток, которому шесть тысяч лет. Сейчас на дворе осень и всякий раз именно в этот день у меня возникает ощущение, что всё только начинается, что нет смерти, что все близкие и родные мне люди живы, что всё возможно будет по-другому, что всё будет лучше.
Я хотел было спросить, но женщина поднесла палец к губам. Я понял, что надо помолчать. Мне показалось, что в её глазах заблестели слёзы.
- Попробуйте чай, - сказала вдова разлив по чашкам напиток.
Чай или напиток был ещё очень горячий, бурого цвета и как мне показалось густым. На вкус был кислым и напоминал гранатовый сок.
- Положите сахар. Возьмите булочки, - женщина убрала полотенце, которым была накрыта тарелка с булочками. – Сегодня в обед хозяева квартиры из Кабарды приехали. Я их попросила, чтобы купили там специально для вас.
Кабардинские булочки были необычайно мягкими, вкусными и таких размеров, что казалось одной такой булочкой можно накормить всех голодающих в округе.
- Откуда у вас такой чай? Где вы его купили? - спросил я.
- То растение, из которого заварен чай, на этой планете уже не произрастает. Там теперь пустыня. И поэтому такой чай вы нигде не купите. А вам понравилось?
- Да, очень вкусно. Чем-то напоминает каркадэ.
- Это не каркадэ, хотя сходство есть. Нас этим чаем впервые угостили на берегу Персидского залива.
- Вы туда, наверное, по туристической путёвке ездили? На экскурсию?
- Да, Саша, на «экскурсию», но не по путёвке.
- Дорого?
- Очень дорого, Саша, - женщина как-то снисходительно улыбнулась, глядя на меня. – Вам лучше не знать цифру. Работа у нас была такая, что можно сказать мы всю планету облетели и не один раз.
Пережёвывая кабардинскую булочку я, было, хотел спросить: «Кем же вы работали?» Вдова опередила.
- А кем мы работали, вы прочтёте в этих тетрадях, если их не потеряете. Я знаю, что муж вас просил опубликовать каким-нибудь образом те материалы, которые он вам предоставит. Что ж публикуйте. Вы говорили нам, что у вас есть знакомый писатель. Борис Холкин, если я не ошибаюсь? Но лично у меня есть сомнения, что вам удастся, что-либо сделать. Ваш писатель давно уже умер, а вы ведь не журналист и писателем не являетесь, а то, что вы полный тёзка известному собирателю сказок это только случайное совпадение. Я попрошу вас только об одном, и вы должны мне дать честное слово, что выполните мою просьбу. Просьба состоит в том, что вы нигде и никогда, ни при каких обстоятельствах не станете упоминать наших с мужем имён.
- А почему вы уверены в том, что я не нарушу данного слова? – тихо спросил я, откладывая в сторону булку.
- Саша, - ласково сказала вдова и улыбнулась. – Я столько лет на свете живу, сколько вам и в страшном сне не приснится. Так что людей я насквозь вижу. С вас мне достаточно будет получить только честное слово.
- Хорошо, - сказал я. – Я даю вам честное слово, что ваши имена упоминаться не будут, - у меня было ощущение, что я подписался кровью.
Можно было понять, что женщина не хочет, чтобы их с мужем считали сумасшедшими, ведь речь в тетрадях шла об инопланетной цивилизации, представители которой посещали нашу планету относительно недавно, если верить записям Капитана, то всего лишь пару тысяч лет назад.
В тот вечер мы попрощались навсегда.
- Я не буду называть вам, Александр, наш новый питерский адрес и не потому, что вы всё равно его потеряете или забудете, просто не вижу смысла. Моего мужа нет в живых. Я тоже скоро превращусь в пепел. Так что прощайте.
Возражать в разговоре с этой женщиной было бесполезно.
- Прощайте, - ответил я, понимая, что из моей жизни вычеркнуто, что-то очень хорошее и важное.
Книга, написанная мною по тетрадям Капитана, рассказывает не о каких-то мифических летающих тарелочках и зелёных человечках прилетавших на нашу Землю, используя пространственно-временные переходы и прочую чушь. В книге описано то, как в действительности со слов Капитана происходило посещение инопланетными людьми нашей с вами планеты Земля.
Я не оговорился - именно людьми. Ведь очень часто мы готовы уступить пальму первенства инопланетным цивилизациям во всём - в науке, в технике, в архитектуре, в искусстве. Во всём, кроме собственной красоты, кроме своих внешних физических данных. Мы так себя любим! Мы такие красивые! Мы так уверены в том, что инопланетяне это какие-то несуразные головастики зелёного цвета, маленького роста, этакие уродцы на кривеньких ножках, что для многих землян будет настоящим потрясением, когда вдруг окажется, что представители инопланетной цивилизации это просто очень красивые люди, пропорционально сложенные, высокого роста и каждый из них сам по себе является незаурядной личностью.
Тетради, на основе которых написана книга представляют собой сводку информации по излагаемым событиям. Точная датировка отсутствует - только приблизительная. Это можно понять, Капитан писал по памяти о событиях происходивших несколько тысяч лет назад.
Имена всех персонажей уникальны. Их весьма затруднительно произносить, и они не всегда благозвучны. Например, имя командира экспедиционного отряда в русскоязычном произношении звучит приблизительно как Кэаэсстциаи. И это при условии, что я ещё не все шипящие и «свистящие» согласные в этом имени прописал. Поэтому в книге у этого офицера имя несложное – Кэссций. Все остальные имена оказались созвучны с именами египетских и шумерских богов и богинь – я просто воспользовался этим сходством. Лишь только одно женское имя вызвало целый ворох неразрешимых проблем. Я не смог понять ни как оно произносится, ни как оно пишется и ни с чем, и ни с кем его сопоставить не смог. Поэтому эту очаровательную красавицу я назвал на свой вкус, по-земному просто - Лилит.
Совсем неважно у Капитана обстоят дела с именами малозначительных персонажей, он их просто не помнит. Давно дело было. Имена отрицательных персонажей упорно не называет, по своему упрямству утверждая: «Чем чаще произносишь имя человека, тем выше ему памятник». Не хочет произносить имена своих врагов и противников. Называет их клички и должности и это уже много.
В тетрадях есть научно-техническая информация различного характера и в основном конечно о космических кораблях и летательных аппаратах. Подождите снисходительно улыбаться. В этой книге нет летающих тарелочек и всякой фэнтэзийной ерунды. В этой книге я расскажу о реальной инопланетной технике с реальными техническими характеристиками, которые можно проверить расчетами.
Но я счёл скучным загружать читателя рассказами только о технике. Я хочу рассказать о жизни этих удивительных людей - людей с другой планеты. Об их любви, потерях и приобретениях.
Повествование в книге идет от лица инопланетного офицера Космического флота Конфедерации, техника сверхдальнего космического корабля, пилота экспедиционного отряда, первого капитана Сэта. Всё это повествование состоит из описания случаев из его собственной жизни, которые Сэт вспоминает вперемешку с описанием инопланетной техники, устройством жизни на родной планете и путешествиями на нашу Землю.
Сэт – генетически усовершенствованный или по-другому, модифицированный человек (модификант) с обитаемой планеты подобной нашей волею судьбы, оказавшийся здесь на Земле. Как я понял из тетрадей, первый капитан Сэт и мой Капитан, с которым я познакомился в Петербурге это одно лицо. Забавно? Насколько это действительно забавно или насколько рассказанное мною может быть правдой, решайте после прочтения книги.