5 глава.
Еще один день близился к концу. Еще один день этого, кажущегося бесконечным, путешествия, бескрайних дорог, на первый взгляд не имеющих направления, монотонной скачки, тяжких дум. Грэль иногда так погружался в свои мысли, что не замечал, как отряд свернул с той или иной тропы, обогнул глубокий овраг или, напротив, забрался в самую чащу леса. По большому счету полуэльфу было все равно, где они едут и куда приведет их очередная дорога, красоты невиданных ранее земель совсем не интересовали погруженного в свои невеселые думы принца.
Привычный мир, каким бы он не был жестоким и несправедливым к юному полукровке, имел одно неоспоримое преимущество – Грэль знал, что ожидать от завтрашнего дня, мог предугадать развитие событий и свою судьбу, умел повернуть себе на пользу практически любую ситуацию, даже отношение к себе высокомерных родственников, которое хоть и немало ущемляло самолюбие принца-изгоя, но не было препятствием для вполне сносного существования. Сейчас, ежась на неласковом ветру и пытаясь найти удобное положение в ненавистном седле, полуэльф не мог понять, что толкнуло его на поиски неизведанного? Как он допустил, что мелочные обиды на братьев и дядю лишили его дома и какой-никакой, но семьи? Ведь только он сам был виноват в том, что находился сейчас один-одинешенек среди чужаков, лишенный своей родины без права на возвращение.
Грэль вздыхал и украдкой бросал взгляд по сторонам: не заметил ли кто? Приняв и прочувствовав свою полную вину в случившемся, принц так сильно боялся обидеть всех этих людей и, особенно, своего нареченного жениха, что старался держаться отчужденно, меньше показывать свои эмоции, ни с кем не делиться своими переживаниями. И как же больно было видеть, что южане, в конце концов, стали считать его надменным, холодным, думающем только о себе.
«Поделом тебе, – думал несчастный полуэльф, стараясь сдержать слезы обиды и одиночества. – Ты захотел лучшей жизни, захотел быть значимым и ценным для кого-то, но правда в том, что ты и здесь для всех лишь обуза и никчемный груз, доставляющий только хлопоты и неприятности. Сидел бы дома, получая привычные насмешки, видно большего ты не заслужил в этой жизни!»
И все же, как не хотелось Грэлю видеть во всем лишь горести и несправедливость, даже его измученное одиночеством сердце не могло не чувствовать теплоту и сострадание, идущие от воинов Юга и их князя. Особенно от князя, хотя в этом случае полуэльф со смесью смущения и некоего страха слишком хорошо понимал мотивы своего будущего супруга, тем более что тот и не трудился особо их скрыть. Грэль не мог оценить, в силу неопытности в таких делах, чего больше в стремлении Владыки Юга завоевать его расположение: любви или желания плоти. Утонченная натура эльфа чувствовала любое изменение в настроении князя, особенно, когда внимание того было целиком приковано к своему юному жениху, а случалось это даже чаще, чем принцу того хотелось бы. Никакая неопытность не могла помешать в том, чтобы понять природу долгих, подчас до неприличия откровенных взглядов, которыми Маршан «одаривал» полуэльфа, думая, что тот слишком погружен в собственные мысли. У Грэля между лопаток скатывались мурашки, ладони становились влажными, а грудь словно сдавливал железный обруч от таких взглядов. Ему хотелось пришпорить коня, скакать, что есть силы, как можно дальше от этого чуждого наваждения, куда-то, где он останется один, где можно будет дышать полной грудью, скинуть душащий плащ, распустить волосы, прислониться пылающими щеками к холодной коре вековых деревьев, просить покоя у Великого Леса. Принц страшился таковых своих чувств, не понимал, из-за чего теряет хладнокровие, особенно после того, как однажды мысли вдруг дорисовали князя – прискакавшего на взмыленном коне вслед за беглецом, тяжко дышащего, одним движением соскочившего с коня и решительно шагнувшего к своему законному жениху. У Грэля так сильно закружилась голова и задрожали колени, что он чуть не упал с лошади, а после еще долго не мог взглянуть на Владыку Юга без странного трепета и пылающих щек.
Но вместе с тем Маршан ни словом, ни прямым действием не выдавал своих желаний, не пользовался своим правом почти законного супруга, не принуждал полуэльфа даже просто находиться рядом без крайней необходимости. Грэль совсем запутался в том, как относиться к этой нелепой ситуации, над которой, казалось, потешался весь их небольшой отряд. Воины Юга не были грубыми неотесанными мужланами, как думал о них принц при первом знакомстве еще во дворце дяди Эктелиона, но и чрезмерной почтительностью, переходящей в подобострастие, они также не отличались. Полуэльф быстро привык к дружескому обращению южан со своим князем и порой даже втайне желал стать им настолько же близким, но не тогда, когда воины многозначительно переглядывались, обмениваясь одними им понятными знаками, показывая исподтишка на своего Владыку или на будущего молодого хозяина. Самому Грэлю хотелось провалиться сквозь землю вместе с конем в такие моменты, и только князь продолжал пожирать глазами своего жениха, ничего не замечая вокруг. Однако же стоило им оказаться рядом, Маршан превращался в самого учтивого и терпеливого спутника во всем Соединенном королевстве. Трогательная забота, желание угодить во чтобы то ни стало, боязнь ненароком обидеть или оттолкнуть нареченного жениха делали усилия князя слегка неуклюжими, немного смешными, но невероятно милыми, и смущали полуэльфа едва ли не больше жарких взглядов.
Оставив позади границу Западного королевства, их небольшой отряд словно растерял большую часть расслабленности и кажущейся беспечности. Грэль во все глаза глядел на тяжелые мечи, червленые рукоятки огромных луков, небрежно болтающиеся у седел шипастые булавы, и его буквально разрывало от любопытства. Уже к середине первого дня принц не выдержал и осмелился обратиться с мучащими его вопросами к Маршану, подъехав к нему во время короткой послеполуденной передышки.
– Тебе нечего опасаться, мой эльф! Это… простые правила предосторожности. До границ Южного княжества три дня пути, а эти земли не принадлежат никому и, вероятно, могут служить пристанищем разным отщепенцам.
– Вероятно, князь? Твои воины надели кольчуги под плащи, да и мне Тегерин принес сегодня одну – думаешь, я настолько глуп, чтобы не заметить, что вы чего-то опасаетесь? Или кого-то?
Грэль не хотел, чтобы его слова прозвучали как обвинение, но было уже поздно: Владыка Юга нахмурился и упрямо сжал губы, стиснув в кулаке поводья. Проклиная свою вспыльчивость, полуэльф тщетно искал слова, которые могли бы смягчить сердце князя, но Марш заговорил первым.
– Ну что ж, твои упреки справедливы, принц, и ты вправе знать тоже, что и мои воины. Когда мы в прошлый раз пересекали эти равнины, на нас попытались напасть дважды. То были небольшие отряды лихих людей, искавших легкой наживы, и мы быстро отбили у них охоту связываться с нами, но… Теперь мы везем слишком ценный груз, прости за такую вольность, мой эльф, и не хотим рисковать. Но, повторюсь, тебе нечего опасаться, мои ребята…
– Груз?! – у принца колотилось сердце от обиды, хоть разум и подсказывал ему, что князь не желал оскорбить своего нареченного, напротив, хотел польстить по-своему, но уж слишком больную тему затронул Владыка Юга своими словами. – Так значит, и ты считаешь меня ни на что не годным? Ты тоже видишь во мне лишь «груз», бесполезный, который скорее бы сбыть с рук? Чем ты лучше моего дяди, князь?! Он видел во мне лишь нежелательное напоминание о своем опальном брате, а ты…
Тяжелая ладонь Маршана предупреждающе легла поверх тонких пальцев полуэльфа, судорожно сжавших повод. Взгляд князя потемнел и не предвещал ничего хорошего, вмиг отрезвив принца, мысленно уже не раз пожалевшего, что вообще завел этот неприятный разговор. Теперь Грэль спиной чувствовал осуждающее молчание воинов, наверняка слышавших каждое слово, а на своего жениха просто боялся поднять глаза.
– Прости… Я не должен был…
– Извинения приняты, – тон князя был обманчиво спокойным, хотя полуэльф чувствовал, какая буря бушует у того в сердце, но когда он все же рискнул встретиться с Маршаном глазами, увидел в них даже некое торжество, чуть ли не довольную улыбку. – Не следует нам бросаться обвинениями при посторонних, даже если это мои самые преданные воины. Каждое слово, брошенное в запальчивости, может вернуться, когда его уже не будешь ждать, и наделать бед. Так говорят мудрые. Но и ты прости меня – за излишнюю заботу и желание оградить тебя от всех невзгод этого путешествия. Как я могу загладить свою вину?
По мере того как князь говорил, голос его становился тише и мягче, а голова склонялась все ближе к голове Грэля, как будто предмет их разговора был слишком интимным, не для чужих ушей и даже глаз. Принц почувствовал, как сердце снова пустилось вскачь, а горло вдруг сдавило непонятным волнением, и не сразу нашел в себе силы ответить, ненавидя себя за эту непонятную слабость и неуверенный голос.
– Я… Мне… В моих вещах есть легкий меч и лук, с которыми я тренировался во дворце. Вели принести их, я буду ощущать себя в безопасности, имея под рукой привычное оружие, которое пока ни разу не подвело меня.
Марш с ласковой и в то же время лукавой улыбкой поклонился, коснувшись темной прядкой щеки полуэльфа, и отъехал на своем жеребце отдать соответствующий приказ, а Грэль несколько раз вдохнул полной грудью, пытаясь вернуть себе спокойствие и невозмутимость.
С этого момента путешествие перестало утомлять принца своим однообразием и навевать скуку, за каждым оврагом и валуном чудились притаившиеся разбойники, из каждого перелеска можно было ожидать вероломного нападения лихих людей. Грэль, в действительности, вряд ли хотел бы поучаствовать в настоящем кровопролитии, но ощущение опасности будоражило кровь, заставляло прокручивать в голове свои особые приемы, помогавшие выходить победителем в шуточных соревнованиях с братьями, скрашивало время бесконечной скачки.
И все же принц оказался не готов к бою, когда из небольшого, безопасного с виду лесочка, мимо которого проезжал рысью отряд южан, раздался конский топот и резкие окрики. Пальцы вдруг онемели и не пожелали отлепляться от повода, сердце забилось прямо в горле, мешая дышать и ясно видеть, Грэль даже не сразу понял, что его взяли в плотное кольцо воины князя, невозмутимо и бесшумно доставшие из-за плеч и седел свое оружие. И только когда рядом вдруг оказался сам Маршан, полуэльф резко успокоился, смог свободно вдохнуть и даже приладил на бедро свой незаменимый лук, зорко вглядываясь в редкий частокол странных сероватых деревьев с куцыми кронами. Вот между стволами показались первые грузные лошади, передние воины Юга медленно подняли свои могучие луки…
– Стойте! – звонкий голос принца напугал, казалось, и его самого, так неуместно и пронзительно он прозвучал в этой, заполненной тревожным ожиданием, обманчивой тишине. – Это не разбойники! Глядите – у них повозки, там мешки, корзины и… дети! Не стреляйте!
Полуэльф видел недоумение и недоверие на лицах воинов и князя, но последний все же отдал приказ не стрелять и подпустить путников ближе. Прошло несколько томительных минут, пока небольшая кучка крестьян со своим скарбом, женами и детьми не показалась из перелеска, испуганно замерев перед нацеленными наних стрелами. И только когда южане изумленно опустили луки, переглядываясь между собой и награждая своего спутника уважительными взглядами, Грэль смог облегченно выдохнуть.
Встреченные в таком странном месте крестьяне были рады поведать Владыке Юга свою историю: очередное разоренное поселение, когда-то принадлежавшее предкам Маршана, оказалось на ничейных землях и с той поры потеряло покой и безопасность.
– Уж кто только на нас не наезжал, пресветлый князь, кто только нас не разорял, – с горечью рассказывал один из крестьян, которого остальные почитали за старшего. – Но когда месяц назад, ночью, наехали ТЕ… страшные… и не люди вовсе, ни лиц, ни тел, а холодно от них было так, что скотина замерзала на месте и околевала! Еле отбились мы огнем да старыми наговорами, от дедов оставшимися. Тогда и порешили искать лучшей жизни, невмоготу так жить, князь, невмоготу…
Поговорив с крестьянами еще немного, Марш с воинами выяснили, что несчастные, натерпевшиеся страха от, судя по всему, подданных королевы Личей, решили просить убежище у Владыки Эктелиона, благо им до западных лесов всего день пути.
– Что скажешь, принц, примет твой дядя этих страдальцев, или зря они надеются на помощь эльфийского народа?
Как бы не было горько Грэлю произнести вслух правду, разбивая последние надежды бедных людей, но разве мог он поступить иначе?
– Увы, князь, в западных лесах этим бедолагам делать нечего. Дяде моему нет дела до простых людей даже в своем королевстве, не думаю, что его сердце тронет история чужаков, если им нечего предложить взамен за свое спасение.
Чтобы решить судьбу совсем впавших в отчаяние крестьян, Марш объявил привал. Глядя, как воины делятся с простыми людьми провизией, вином и теплыми плащами, полуэльф невольно проникался еще большим уважением к народу Юга. Снова захотелось узнать побольше о подданных князя и о нем самом, о сражениях, в которых им уже довелось участвовать, о скитаниях и победах. Грэль уже решил, что расспросит своего жениха обо всем этой ночью, когда им придется делить шатер на очередном привале, как вдруг услышал чуть раздраженный голос Маршана, держащего совет со своими приближенными воинами.
– Да понимаю я, что нельзя их вот так бросить! Но если возьмем их с собой, подвергнем еще большей опасности! Не говоря уже о том, что их обозы для разбойников, как сыр для мышей, а ехать быстро, как мы, они не смогут… А если придется сражаться, как уберечь и их, и принца – у нас не так много людей!
Почему-то в этот раз все та же навязчивая забота князя о нем не возмутила Грэля, а заставила испытать благодарность и даже как будто… нежность? Не позволяя себе увязнуть в размышлениях о причине таких перемен, полуэльф набрал в грудь воздуха и приблизился к совету, негромко кашлянув, чтобы привлечь к себе внимание.
– Осмелюсь предложить свой план, пресветлый князь, но пойму, если не захочешь слушать… – получив разрешение говорить, Грэль внутренне возликовал, хоть и постарался казаться совершенно невозмутимым. – Вернее всего было бы народу Юга вновь взять несчастных под свою защиту. Но ты прав, владыка, нам не стоит продолжать путь вместе с ними. Такой большой отряд наверняка привлечет внимание охотников за легкой наживой. А что если ты отрядишь несколько воинов – четверых или пятерых – им в охрану, пусть проводят до ближайшего поселения в этих землях, а когда мы благополучно достигнем твоего замка, отправишь им в помощь столько воинов, сколько посчитаешь нужным, чтобы они смогли безопасно продолжить свой путь до Южного княжества?
Полуэльф затаил дыхание, ожидая вердикта князя. Сейчас ему самому его идея уже казалась нелепой или слишком простой, наверняка, воины уже обсуждали такую возможность и нашли в ней слабые стороны…
– А ведь в этом что-то есть… – задумчиво протянул Ратмир, покивав головой. – Без четверых воинов наш отряд много не потеряет и слабее не станет. А этим бедолагам какая-никакая помощь. Может, они и сами подскажут, где тут есть безопасное местечко. А ты, князь, не обремененный лишними заботами, за два дня доберешься до южных земель и уже с заставы сможешь выслать нашим ребятам подмогу. Хорошая идея, Марш, признай!
В глазах князя, обращенных на своего будущего супруга, было столько теплоты, что Грэль буквально купался в ней, не мог отвести взгляд, почти позабыв про волнение.
– Спасибо тебе за мудрый совет, принц. Так и поступим. Ратмир, кинь кличь, чтобы через полчаса у меня было четверо добровольцев, да поговорите с крестьянами, где им лучше укрыться на несколько дней.
Когда воины, участвовавшие в совете, разошлись по своим делам, Грэль со смущением заметил, что они с князем остались почти что наедине, но не успел сделать ни шагу, как Маршан мягко взял его руки в свои, вынудив подняв голову и встретиться с ним взглядом.
– Кажется, у меня появился искусный и мудрый советник. А еще и зоркий! Как ты сумел разглядеть мирных крестьян раньше моих бывалых воинов? Ах, нет, можешь не отвечать: это все твои эльфийские штучки? Спасибо тебе, мой принц. Я надеюсь, что и в скучных хозяйственных делах ты захочешь принести пользу моему народу, поможешь мне восстановить былую славу Южного княжества.
От этого голоса, взгляда, улыбки Грэль будто под чары попал. Он, как завороженный, смотрел в ласковые глаза князя, видел, словно со стороны, как тот поднес к губам его пальцы и невесомо поцеловал, послав рой мурашек по всему телу. И только когда Марш отошел по своим делам, принц смог вновь нормально дышать и двигаться, с удивлением размышляя о том, какую странную власть имеет над ним Владыка Юга, и как тронули эти слова о пользе, которую он мог бы принести Южному княжеству.
В ту ночь, на привале, Грэль ждал своего князя с таким нетерпением, что самому становилось неловко. Не было ничего смущающего в том, что принц хотел расспросить Маршана о его народе, лучше узнать историю тех земель, где ему, возможно, предстояло провести остаток своих дней. Полуэльф прислушивался к каждому шороху за пологом шатра, щеки вспыхивали, когда невдалеке чудился голос князя, хотелось скорее ощутить тепло чужого тела рядом с собой на широком ложе – все это было слишком непривычно и пугающе для юного принца. Но князь не пришел ни в эту ночь, ни в следующую, лично проверяя усиленные посты, отправляя и встречая разведчиков, заступая в караул наравне со своими воинами. Маршан позволял себе забыться некрепким сном всего на пару часов перед рассветом и, чтобы не потревожить покой жениха, укладывался у порога, постелив на землю теплый плащ. Только на исходе третьего дня, когда уже стал отчетливо виден южный перевал – граница владений князя – он разрешил себе и своим воинам хорошенько выспаться. Вот только напряжение последних дней дало о себе знать, и Маршан уснул, лишь только его голова коснулась подушки.
Лежа рядом, подперев голову рукой, Грэль смотрел на спокойное во сне лицо своего жениха, разметавшиеся по подушке черные локоны, мерно вздымающуюся грудь под простой холщовой рубахой. Он должен был чувствовать обиду на князя, разочарование от того, что так и не удалось поговорить, спросить о том, что не давало принцу покоя последние дни. Но обиды не было, напротив, откуда-то в полуэльфе зрела уверенность, что у него еще будет время узнать все и даже больше, будет множество бесконечных разговоров до утра, ответов на все вопросы, даже на те, которые еще не родились в его любопытной голове. А пока Грэль беззастенчиво рассматривал этого человека, перевернувшего весь его мир с ног на голову, увезшего в чужую землю, обещавшего сделать счастливым. Маршан был истинным южанином, таким, как их рисовали в книжках, которые полуэльф читал в замке своего дяди: высоким, статным, сильным, с литыми мышцами, широкими плечами и крупной головой. Черные как смоль волосы густыми волнами спускались по спине и плечам, еще больше делая князя похожим на диковинное могучее животное. Лицо Владыки Юга было суровым, но… красивым…Грэль не мог подобрать другого определения. Сперва ведомый лишь любопытством, принц поймал себя на том, что любуется князем, что подолгу задерживает взгляд на скулах, бровях, губах жениха, хочет прикоснуться к ним пальцами, очертить их изгибы, почувствовать тепло смуглой кожи. Но вместо этого полуэльф возносил благодарности Духам Леса за то, что даровали Маршану крепкий сон, избавив их обоих от смущения. Хотя… Грэль подозревал, что реакция князя может быть совсем иной, если он, внезапно проснувшись, обнаружит, что его жених беззастенчиво разглядывает его, словно редкую скульптуру. Возможно, смущаться пришлось бы лишь одному любопытному юному принцу.
Южный перевал оказался невысокой горной грядой, неприступной с земли и хорошо охраняемой с воздуха. Поднявшись по известной лишь жителям Юга потайной тропе на одну из вершин, отряд оказался на просторной площадке, где несли караул стражники из пограничной дружины. Грэль наблюдал радостную встречу воинов со своими соотечественниками, видел на всех лицах оживление и предвкушение и изо всех сил старался изгнать из своего сердца прежние страхи и сомнения, трусливо выползающие из своих темных убежищ. Как бы ему хотелось испытывать такое же счастливое возбуждение, также приветствовать друзей, видеть ответную радость в глазах этих суровых с виду воинов. Чтобы не расстраиваться, подглядывая за чужим счастьем, принц уже почти собрался тихонько улизнуть к своим лошадям, переседлать Лаэйю, чтобы продолжить путь на отдохнувшим за полдня Меллине, но в этот миг высоко в небе вдруг раздался странный шум, который все нарастал и приближался, затем что-то громадное заслонило солнце, а люди вокруг стали разбегаться в стороны, освобождая место для…
– Драконы! Грэль, что же ты стоишь?! – окрик князя вывел полуэльфа из ступора, но ему не дали переварить услышанное: Марш резко дернул своего жениха в сторону, укрывая собой, и в ту же минуту прямо перед ними на площадку опустилась пятерка огромных бурых существ с когтистыми лапами, чешуйчатыми телами и невероятно большими крыльями.
Сердце Грэля стучало так громко, что заглушало все остальные звуки, во всяком случае, до того, как ближайший дракон оглушительно взревел и выпустил перед собой короткую струю огня. Это было так страшно, но вместе с тем величественно, что полуэльф вжимался всем телом в своего князя, спрятав лицо на его груди, но нет-нет да поворачивал голову, чтобы снова увидеть. Драконы! О, Духи Леса – настоящие живые драконы?!
– Испугался, мой принц? – голос Маршана улыбался, но в нем не было и тени насмешки. – Немудрено, так бывает со всеми, кто видит этих красавцев впервые! Ничего, ты привыкнешь и еще полюбишь летать на них!
Что?! Летать?! Он же не всерьез? Князь же не думает на самом деле заставить его взлететь в небо на одном из этих страшилищ?! Грэль поднял на жениха неверящий взгляд, но не увидел в карих глазах ни намека на шутку.
– Ты… серьезно, князь? Ты хочешь, чтобы я добровольно взобрался на спину к такому вот… к этому дракону – и позволил ему поднять меня в облака?
– Нет, конечно, нет. Не к этому. Это местные боевые драконы, они не слишком крупные по здешним меркам, зато довольно агрессивные. Когда-нибудь мы полетаем на моем драконе! Он крупнее, мощнее – настоящий красавец! И он у меня совершенно послушный. Мне. Со мной тебе совершенно нечего опасаться во время полета, я обещаю.
Если до этого Грэль думал, что когда-то уже испытывал настоящий страх, отчаяние и безысходность, он сильно ошибался. Вот сейчас – перед перспективой близкого знакомства с любимой зверюшкой будущего супруга – полуэльф чувствовал себя так, словно его собираются принести в жертву этому дракону, не меньше! И глядя в возбужденно сверкающие глаза Владыки Юга, которому явно не терпелось подняться в воздух на одном из этих страшилищ, принц понимал – ему не переубедить князя. Конечно же, он читал и знал о том, что жители Юга славятся своим умением приручать драконов, что водились лишь в их землях. Огромные огнедышащие твари испокон веков использовались южанами в военных сражениях и строительных работах, а также при необходимости быстро попасть из одного места в другое. Но как объяснить князю, что рожденный в другом мире полуэльф до оторопи боится этих летающих зверюг, настолько, что не может даже взглянуть на них без дрожи?
Тем временем Маршан извинился перед все еще вздрагивающим от каждого громкого звука женихом и отправился побеседовать с вернувшимися разведчиками. Предоставленный самому себе Грэль мгновенно почувствовал себя одиноким и брошенным в этом теперь уже действительно чужом и даже враждебном мире. Он смотрел, как воины, переговариваясь и смеясь, загоняют драконов в специальные стойла, как они бесстрашно обращаются с этими чудовищами, будто даже получая от этого удовольствие, и понимал, что никогда не сможет стать до конца своим в этом мире, понять этих людей, их пристрастия и традиции. Глупо было надеяться на иное – они слишком разные, такие же разные, как и их народы: спокойные и рассудительные эльфы Запада и горячие страстные жители Юга.
Отряд не стал долго задерживаться на перевале и уже через несколько часов после сытного обеда вновь выдвинулся в путь. Грэль изо всех сил старался вести себя, как обычно, боясь выдать свои чувства, разочаровать окружающих его людей своими страхами и сомнениями. Но провести князя ему не удалось: стоило отряду остановиться на ночлег у подножия Южной гряды, Маршан оказался рядом, помог жениху слезть с коня и удержал за руку, обеспокоенно вглядываясь в его лицо.
– Все ли в порядке с тобой, мой принц? С самого перевала ты не проронил ни слова, ни разу не улыбнулся, даже не прислушивался к байкам, которыми развлекали себя мои воины. И ты выглядишь бледнее обычного. Это простая усталость или тебя гложет что-то… какие-то невеселые мысли?
Слушая князя, Грэль мысленно возблагодарил вечерние сумерки, скрывшие его порозовевшие щеки. Такое пристальное внимание будущего супруга к нему, то, как Маршан подмечал малейшие изменения в его настроении и состоянии, все это волновало сердце полуэльфа, наполняло его чувством вины за неспособность ответить на заботу. Грэль лихорадочно придумывал безопасный ответ, которым смог бы успокоить князя, но в голову пришло лишь банальное признание в том, что от долгой скачки у него затекли мышцы и разболелась голова, на что князь, со всем присущем ему рвением, тут же предложил совершить короткую вечернюю прогулку, пока воины будут готовить шатры и ужин.
– В этих землях мы в безопасности, разве что дикие звери решат поохотиться на такое прекрасное создание, как ты, мой эльф. Я буду сопровождать тебя и охранять, а также смогу рассказать тебе древние легенды моего народа, могу поспорить, что ты не нашел бы упоминания о них в своих эльфийских книжках!
Маршан с такой настойчивостью уговаривал принца на эту прогулку, смотрел таким умоляющим взглядом, что Грэль был вынужден согласиться, хотя больше всего ему сейчас хотелось остаться одному и попытаться разобраться в своих чувствах и желаниях. Воодушевленный его согласием, Владыка Юга предупредил своих воинов, запасся парой горящих факелов и флягой с водой и повел своего нареченного вдоль подножья гряды по еле заметной в сгущающихся сумерках тропе.
Они неспешно шли, освещая себе дорогу факелами, почти соприкасаясь рукавами, наслаждаясь теплым вечерним воздухом. Князь и вправду знал столько легенд и баек о рождении южного края, о древних народах, проживающих тут, о диковинных магических существах, населявших эти земли задолго до появления здесь первых людей. Грэль впитывал в себя новые знания, как пересохшая почва впитывает тяжелые капли долгожданного дождя. Он даже позабыл про все свои страхи и мрачные мысли, одолевшие его за сегодняшний долгий день. Находиться сейчас в этом чужом краю, почти в полной темноте, нарушаемой лишь рваными отблесками огня их факелов, было немного жутковато, но невероятно увлекательно! А рассказы Владыки Юга заставляли сердце принца трепетать от возбуждения, рисовали в воображении яркие живые картины.
– …В наших древних свитках хранятся изображения таких диковинных животных, что при взгляде на них захватывает дух! Только представь: мощное толстое туловище, покрытое двойным панцирем, короткие крепкие лапы и маленькая голова с круглыми ушками! А по всей спине у этого страшилища торчат вверх мощные острые зубцы – как у твоей расчески, прекрасный Грэль. Этих зверей называли тауры – они были безобидны, питались только травой и листьями.
– Но что же с ними стало? Куда они все подевались?
– Их было не так много, мой эльф. Когда в землях Юга начали селиться люди, они стали истреблять древних животных – ради мяса, крепких шкур для жилищ и одежды, а из их костей делали украшения, посуду и даже оружие. Тауры не могли постоять за себя, и их род быстро прекратил свое существование. С тех пор мы многому научились и без нужды стараемся не убивать животных, но прошлые ошибки уже не исправить…
Все эти разговоры будили в Грэле великое множество вопросов. Он и не заметил, как далеко они успели зайти, настолько, что теперь их окружала тишина и темнота, а звуки лагеря за их спинами совсем стихли. И когда в разговоре возникла пауза, и полуэльф остановился перевести дух, на мгновение он почувствовал себя неуютно, будто оказался в этом чужом ночном мире совсем один. Но вот рядом хрустнула ветка, Маршан шумно вдохнул полной грудью свежий воздух, и принц облегченно улыбнулся, снова ощутив себя в безопасности.
– Уже поздно. Я думаю, нам пора…
Хруст ветки повторился вновь, но уже чуть правее. Услышав, как князь оборвал себя на полуслове и замер, Грэль задержал дыхание и внутренне похолодел. Свет от его факела слегка дрожал, но он освещал тропу не более чем в шаге впереди, а вокруг был огромный мир, поглощенный темнотой, и кто знает, что за твари притаились в этой темноте в надежде на глупую и легкую добычу?
– Не шевелись, – Марш выдохнул это еле слышно, но от того, как близко прозвучал его голос, принц вздрогнул и выронил факел.
Огонь тут же с шипением погас, и полуэльфа сковал ледяной страх.
– Стой на месте. Я рядом. Держи, – короткие команды жениха, отданные абсолютно ровным тоном, лишь усиливали панику, зарождавшуюся в груди Грэля; однако ощутив в своей ладони шероховатую поверхность факела, он крепко сжал его, почувствовав себя немного увереннее.
– Посвети вправо, медленно… – шептал Марш, обнимая принца одной рукой. – Никого?
Грэль старался даже не дышать, чтобы не пропустить любой звук, который мог издать невидимый преследователь. Страх отступал, в основном благодаря князю, к груди которого полуэльф прижался спиной, но все же очарование ночной прогулки исчезло, оставив острое желание поскорее оказаться в лагере, куда вряд ли сунутся дикие звери или кто там решил составить им с Маршем компанию.
– Кажется… кто бы это ни был, он уже далеко… – неуверенно проговорил Грэль вполголоса, уже не ощущая чужого присутствия в этой загадочной темноте.
– Ну, как я и говорил, в южных землях обитает много самых разных существ… – несколько сконфуженно ответил Маршан, все еще продолжая обнимать своего жениха одной рукой.
Полуэльф вдруг почувствовал горячую волну благодарности к этому суровому воину, окружившему его такой заботой и вниманием, готовому защитить от любой опасности, что безотчетно повернулся лицом к князю, прижавшись к его груди, и робко коснулся кончиками пальцев щеки своего жениха.
– Благодарю тебя, князь. За эту прекрасную прогулку и твои рассказы… и за то, что рядом с тобой я чувствую себя в безопасности, даже здесь – в чужом краю, вдалеке от лагеря, в темноте…
Грэль чувствовал, как быстро бьется сердце Марша, как рука князя чуть сильнее сжимает его плечо, но не испытывал страха, уже зная, что Владыка Юга никогда не причинит ему зла.
– Всегда… Ты будешь со мной в безопасности, я клянусь!.. Что бы ни случилось!.. Свою жизнь отдам…
Когда их губы встретились, полуэльф закрыл глаза, позволяя сладкой дрожи охватить его тело и затуманить разум. Князь не был напористым, но и робким этот поцелуй вряд ли можно было назвать: губы Маршана крепко прижимались к приоткрытому рту Грэля, а язык словно пробовал его на вкус, легко касаясь языка полуэльфа. Казалось, что время остановилось, прошла вечность или лишь миг – все вокруг стало неважным, кроме головокружительных ощущений, заставлявших волоски на теле вставать дыбом, а сердца пускаться вскачь.
– Хэй, князь!
– Вот они! Ох…
– О, прости, Марш… принц… вот драконье дерь… Кхм…
Несколько воинов во главе с Ратмиром смущенно топтались вокруг, освещая факелами своего Владыку с его юным женихом, спрятавшим пылающее от стыда лицо на груди суженого. Грэль чувствовал, как закипает от негодования князь, но сам он все еще был настолько во власти волшебного поцелуя, что вряд ли смог бы ответить что-либо на жаркие оправдания Ратмира.
– Вас не было около часа! Мы уже и ужин приготовили! Тут все же граница – откуда нам знать, что на вас не напал… кто-нибудь?!
Маршан что-то бурчал в ответ, мягко подталкивая полуэльфа вперед, в обратный путь, воины старались прятать лукавые улыбки, а сам принц мечтал оказаться в шатре, в одиночестве, чтобы как следует обдумать то, что произошло между ним и князем.
– Отдыхай, мой эльф. Пусть Духи Леса даруют тебе легкие и приятные сны, – проводив жениха до своего шатра, Владыка Юга склонил голову в учтивом поклоне, но в его глазах и улыбке было столько нежности и понимания, что щеки Грэля снова обдало жаром.
– А ты, князь?
– Я буду в карауле этой ночью, охранять твой сон, как и обещал. Увидимся утром, прекрасный Грэль.
Уединяясь в шатре – как он и мечтал буквально несколько минут назад – принц с удивлением обнаружил, что теперь испытывает чуть ли не разочарование от того, что князь не захотел разделить с ним ложе этой ночью. Определенно, ему стоит о многом подумать до наступления рассвета.