Пролив Босфор. Южный вход. За границей левого нижнего угла снимка расположен рейд, на котором стоял "Иван Кулибин".
Ранние сумерки пришли на смену хмурому короткому дню января 1985 года. В Чёрном море северо-западный шторм развил сильное волнение. Учебно-производственное судно "Иван Кулибин" стоит на якоре на рейде Стамбула у южного входа в Босфор. Практикантов на борту нет. "Кулибин" идёт в балласте на Жданов (Мариуполь), но вынужден ожидать улучшения погоды. На рейде множество судов: одни ожидают грузовые операции, другие - погоду в Чёрном море, а вон тот - бункеруется. У каждого свои заботы. Крепкий северный ветер, метель метёт, видимость 5-6 кабельтовых (1 км). Суда стоят вцепившись якорями в грунт и развернувшись носами на ветер. На борту тепло, тишина, ковровые дорожки в коридорах глушат звук шагов. Только что пополдничали. Смена вахт. Служба идёт своим чередом.
Письменный стол в капитанской каюте залит светом настольной лампы, а занавеси на иллюминаторах вносят частицу домашнего уюта в её обстановку. Я удобно устроился в кресле с книгой, чтобы с пользой провести свободное время. Неожиданно оживает телефон, напоминая о себе трелью звонка:-
- Станислав Антонович, - звучит в трубке голос вахтенного помощника, - в 2-ух кабельтовых по левому борту проносит какую-то лодку, а в ней два человека машут руками. Наверное, помощи просят.
- Сейчас буду, разберёмся.
Шлёпанцы долой, ноги в туфли и в ходовую рубку.
Заступивший на вахту старпом объясняет сложившуюся ситуацию. В 3-х кабельтовых от нас стоит без команды турецкое грузовое судно. Оно порожнём, видимо, на отстое. А поскольку команды на нём нет, то раз в сутки с берега на лодке с подвесным мотором привозят человека, "вочмана", который дежурит на судне и следит за порядком. Так и в этот раз, как обычно, с берега пришла лодка с новой сменой дежурному. Борт у судна высокий и потому используется парадный трап, который после смены вахтенных поднимается, чтобы исключить нежелательные визиты посторонних лиц.
Сегодня, однако, у них на судне что-то не в порядке оказалось и трап опустить не получается. Когда лодка подошла к борту, то лодочник заглушил мотор, ожидая спуска того трапа. Лодка болтается на волнах и её начинает относить от судна, а подать с борта какой-нибудь конец, чтобы на нём задержаться никто не догадался. Наша вахта, естественно, внимательно следит за развитием событий. Турки покричали что-то друг на друга, эмоционально жестикулируя при этом, и лодочник решил, видимо, возвращаться на берег. Вот он принялся дёргать стартовый шнур, но мотор не заводится, а лодку уже отнесло ветром от борта. Лодочник копается в моторе... Не заводится мотор и всё тут! Нашим стало интересно, а что же дальше? Турки на лодке ещё пошумели друг на друга и принялись махать руками, пытаясь привлечь к себе внимание стоящих рядом судов. Безнадёжно, никто не реагирует. Лодку болтает на волнах и несёт по ветру... А у них там, оказывается, нет вёсел! Во-о-н оно что! Грести-то туркам нечем! Веселье на мостике у нас стихло, а вахтенный штурман почесал затылок. Видно, что люди в лодке одеты легко и им приходится не сладко. Не обращают на них внимание ближние суда. Темнеет же прямо на глазах, да ещё метель метёт. Лодку бросает на волнах и уносит в море. Вот тут-то вахтенный штурман и взялся за телефон, чтобы доложить капитану о возникшей ситуации.
Ознакомившись с обстановкой я тоже, как и мой помощник, почесал затылок. Турки в лодке совсем отчаялись, сели на банки (скамейки), завернулись в свои пиджачки, согнулись в три погибели и перестали взывать о помощи. Видимо, начали молиться Аллаху. Сделать вид, что нас это не касается ... Вдруг кто-нибудь другой проявит инициативу первым, чтобы оказать беднягам помощь. Вот... надо же... никто не реагирует! Однако, так всё оставлять нельзя, совесть потом замучает. Надо срочно доложить о происшествии посту регулирования движением в южной части Босфора, но через 15-20 минут совсем стемнеет. Если и соберутся искать лодку, то её к тому времени унесёт в море, зальёт водой и люди в ней просто замёрзнут. Температура-то минусовая. Впрочем, в темноте их вполне может утопить любое проходящее судно. А свою шлюпку спускать неохота... Но, прочь колебания! Надо действовать! Ведь мы же отрабатываем тревогу "Человек за бортом!", правда не в такую погоду.
- Старпом! Играй тревогу “Человек за бортом”, мотобот номер 2 к спуску!
Колокола громкого боя взорвали уютную тишину судна. Боевая тревога и учебная - воздействие их на человека несоизмеримо, а потому скорость и чёткость выполнения обязанностей экипажем без замечаний. Шлюпочная команда, тепло одетая, в спасательных жилетах и касках, в полном составе заняла места в открытом мотоботе. Третий механик готовит его двигатель к запуску. Распустили страховочные концы с мусингами* - при спуске бота каждый будет держаться за них. Командиром идёт старший помощник. Проверили работу переносных раций. Я строго-настрого наказал, взяв лодку на буксир, идти по компасу на север. Самим на берег не выходить. Убедиться, что турки ступят на землю и находятся в безопасности, а после этого возвращаться домой обратным курсом на юг, чтобы не потеряться в метели среди множества стоящих на якорях судов. До берега около одной мили (почти 2 км) и потеряться в темноте при отсутствии видимости очень даже возможно. Приготовить главные двигатели, чтобы развернуться бортом к ветру и прикрыть шлюпку от волнения времени уже не было. Волна с высоты ходового мостика казалась вполне приемлемой. Вроде всё учтено. Коротко доложил ПРД (пост регулирования движения) о ситуации и приступили к спуску мотобота. Турки в своей лодке не шевелились и в летящем снеге и сгущающихся сумерках почти не были видны. На судах, мимо которых их проносит ветер, по-прежнему, никакой реакции.
По команде отдан глаголь-гак тросового стопора крепления шлюпбалок и тут случилось то, чего никто не ожидал. Прошедший днём ледяной дождь и минусовая температура воздуха сделали своё дело. Всё вокруг было покрыто тончайшим слоем льда и после отдачи глаголь-гака, фиксирующего положение шлюпбалок, они слишком резво заскользили по направляющим, вываливаясь за борт. Одновременно бот под своим весом самопроизвольно, всё ускоряясь, полетел вниз, хотя даже ещё не успели ослабить стопор барабана лопарей**. Обычно в это время электромеханик, осуществляющий спуск, регулирует безопасную скорость спуска бота, притормаживая вращение барабанов. Сейчас же электромеханик не успел приподнять рукоять стопора лебёдки, как начался самопроизвольный спуск. Мотобот всё ускоряясь шёл вниз с 12-ти метровой высоты, а в нём 6 человек шлюпочной команды.
- Всем держаться за мусинги! - закричал старпом.
Старший механик рванул рычаг стопоров барабана, пытаясь расшевелить ленточные тормоза. Мы уже поняли в чём дело, но оставалось ждать, чтобы от вращения барабанов просохла их тормозная поверхность и проявился эффект торможения. Пыхнув кольцом дыма чётко запустился двигатель. В мотоботе приготовились к удару об воду. И буквально в последний момент перед касанием воды барабаны вдруг почувствовали торможение и это смягчило встречу шлюпки с водой. Удар всё же был очень ощутим, но его ждали и все удержались на ногах. А волна-то оказывается не такая и мелкая, как казалось поначалу! Быстро выложили блоки талей*** и мотобот моментально отошёл от борта.
Со стороны, возможно, операция по спуску выглядела эффектно, но мы-то знали, что были рядышком с очень большими проблемами. Ну, а дальше всё прошло, как и планировали. Лодка уже скрылась в метели, но наши её быстро догнали. Турки в лодке так замёрзли, что едва смогли принять и замотать вокруг банки, на которой сидели, брошенный им буксирный конец. Старпом доложил, что начали буксировку и вскоре наш бот показался с лодкой на буксире. В опустившейся темноте они прошли мимо "Кулибина", держась строго против ветра. У нас приготовлены главные двигатели, включено всё палубное освещение и ждём возвращения спасателей. Они подошли к берегу на минимальное расстояние, подтолкнули лодку на песок, убедились, что турки ступили на землю и пошли к судну.
Дальше всё просто: в летящем снеге показались наши спасатели. Оставаясь на якоре, я развернул судно машинами бортом к ветру, прикрыли мотобот от волны и взяли его на борт. Вызвал ПРД и доложил, что местная лодка отбуксирована к берегу, а своя шлюпка поднята на борт.
- O'key, captain! Thank you, - с полным безразличием подтвердил мой доклад турецкий пост.
Говорить о благодарности властей не приходилось - хорошо, что не пришлось объясняться за свои самовольные действия во внутренних водах Турции. Так закончилась "спасательная операция". Уже потом, в спокойной обстановке обсуждая происшедшее, удивлялись нашему везению. Я тогда интуитивно чувствовал витающую неприятность, но в той обстановке было только одно решение и выбирать не приходилось. Интуиция - это что-то труднообъяснимое. Недавно прочёл в одной умной книге о капитанской интуиции:
"Да, капитан - первый после Бога, но, увы,
Подотчётен Богу и суду.
Интуиция - способность головы
Задницей почувствовать беду."
Должен ещё сказать, что разных случаев за долгие годы плаваний хватало, но мне всегда везло. Правда, наш великий предок А.В.Суворов по поводу везения как-то сказал: "Раз - везенье, два - везенье. Помилуй Бог! Должно же быть и уменье". Очень хотелось бы надеяться, что те два турка вспоминают иногда, как незнакомые русские моряки выручили их из беды и отодвинули встречу с Аллахом, хотя они уже готовились переступить порог на пути к нему.
Примечание:
* "концы с мусингами" - Между шлюпбалками вверху натягивается стальной трос, к которому крепятся пеньковые концы, имеющие по своей длине круглые сплесни(шишки), за которые при спуске-подъёме шлюпки удерживаются люди, страхуя себя от несчастного случая.
** "барабан лопарей" - барабан шлюпочной лебёдки, на который наматываются стальные тросы (лопари) шлюпочных талей.
*** "выложили блоки талей" - в носовой и кормовой частях шлюпки крепятся к килю массивные металлические гаки(крюки), за которые цепляются скобы шлюпочных талей.