НА СНИМКЕ:Барды у костра
Спасибо, что петь разрешили.
Спасибо, спасибо.
Мы все в синяках и ушибах,
Нам петь - не по силам.
Александр Городницкий
Появились песни Визбора, а затем Окуджавы и Городницкого. У Визбора они воспевали романтику гор, дружбы, взаимовыручки. Окуджава хотя и пел о совсем простых вещах, но в них был подтекст, романтика и философия – сразу всё вместе, и его песни заняли какую-то нишу, еще не осмысленную и не названную. Их песни надолго, если не насовсем, остались любимыми нашими песнями.
Слова «бард» тогда еще не существовало. Сейчас пишут, что первым слова «бард» и «менестрель» произнесла журналистка Алла Гербер. И статья ее об этом феномене в популярном журнале «Юность», который мы читали от корки до корки, была одной из первых об этом новом явлении в жизни нашего общества.
Я не ставлю перед собой задачи исследовать историю «бардовской» (а также «авторской», или «самодеятельной») песни. Не хочу исследовать и происхождение ее названия. Как ее только не называли?! Для меня стали привычными слова «бард» и «бардовская песня», хотя и не сразу. Вначале мне казалось, что эти слова носят применительно к авторам песен несколько пренебрежительный или даже саркастический оттенок. А слово «менестрель» еще больше.
Я где-то читал, что Владимир Высоцкий не считал себя бардом, а свою песню бардовской. И для меня Высоцкий не был бардом. Он стоит особняком отдельно от всех других. И Галич стоит отдельно со своей пронзительной политической песней, хотя его называют бпрдом.
И по сию пору, когда я в пригороде Сакраменто прихожу на домашний концерт заезжего российского барда, его концерт иногда начинается с пояснений об этом явлении, и сам бард, например, один из первых бардов Вадим Егоров, «бардовскую песню», называет и «авторской», и самодеятельной. Да и КСП, когда-то сокращенное название «Клуба студенческой песни», стали теперь расшифровывать как «Клуб самодеятельной песни».
Продолжение следует: