- Сядь, дорогая, прижми уже свою беспокойную попу, - тетя Лида могла и не стесняться в оценке, поскольку видела оную попу, когда та беспокоилась еще в мокрых младенческих пеленках.
Я огляделась в поисках места, свободного от вездесущей кошачьей шерсти. У тети Лиды много лет жили роскошные белоснежные кошки. Так сложилось, что прожили они с дядей Юрой почти пол-века вместе, а, когда он ушел, в один день, оставив ее с "девочками", она потерялась. Нет, потом жизнь вошла в прежнее русло, со сменой дня и ночи, времен года, садово-огородными хлопотами и календарными праздниками. Только тетя Лида стала другой. Потерялась в новой действительности без смысла, без Юры. Не изменились "девочки". Пожалуй, они и возвращали жизнь в привычное русло.
Даже забыв их имена, количество и пол, никогда не забуду царственный вид, томную влажность косящего близорукого взгляда, легкую нервическую дрожь, пробегающую волной от кончика розового носа до пышной кисти хвоста. Рядом с ними я чувствовала себя грубым гоблином. Не удивлюсь, что белоснежные сестрицы внушили мне эту мысль. Думаю, что они бы написали следующие строки так: "Шумно сопя, неуклюжее двуногое взгромоздилось на табуретку".
- Девочки мои, идите ко мне, - это уже относилось к кошкам. Их высочества, огибая стол, снисходительно коснулись моих ног дуновением от шерстки на брезгливо изогнутых хвостах, будто вассала по щеке потрепали. Неторопливо и не сразу проследовали к дивану.
Я пила чай с клубничным вареньем, внимательно высматривая в ложке невесомые шерстинки, вокруг дивана разливалось умиротворяющее мурлыканье. Сырой вечер забылся в мечтах за плотными шторами, заслушался, упустил момент, не заметил мое возвращение домой. Мы оба, я и вечер, уже видели сны, когда три нянюшки, устав баюкать мир, задремали на коленях хозяйки.
***
В одном чудесном городе жили себе, не подозревая, что их пути скоро пересекутся, Мужчина, Женщина и Трехцветная Кошка. Вернее, жили они в одном доме, даже в одном подъезде.
Мужчина, обычно, решал какие-то свои, мужские, вопросы, дымя крепкой папиросой во дворе дома или на лестничной клетке, в компании других, озабоченных суровостью российского рынка, равно как и социальной несправедливостью, мужчин.
Возможно, рядом, в параллельном мире, в какой-то секунде от сегодняшнего дня, вы увидели бы его другим, с мужественным открытым взглядом или мягкой стеснительной улыбкой, например. Может быть, там его и видела Кошка. Известно, что кошки видят сразу несколько миров, а уж трехцветным доступно куда больше других. Неслышно проходя через радугу миров, они... Одним словом, кто-то же должен распределять счастье.
Каждый день Женщина поднималась и спускалась по лестнице, не обращая внимания на других, таких же, как она, жителей этого дома. У каждого своя жизнь и свой маршрут. Так думала она, наверное. Несмотря на десятки самых разных событий в течение дня, ее маршрут был неизменен. "Доммм-И-ррработа-доммм-А-ррработа-доммм-динь-донн" - к вечеру серебряные молоточки в висках глухо выстукивали невеселые синкопы.
Возможно, Трехцветная Кошка встречала где-то и ее, Женщину, иначе как объяснить, что, возникнув в пыльном столбе вечернего солнца на ступеньках лестницы, она сразу обратилась к Женщине с каким-то, понятным только им, кошкам, вопросом?
- ...? взглядом спросила кошка. Увидев, что Женщина остановилась и заметила ее, повторила:
- Мрр...р?
Женщина улыбнулась, потеплела, прояснилась взглядом, начала искать в сумке вкусненькое, но нашла лишь пару апельсинов, только что купленных для утреннего фреша.
- Хорошая моя, ты - чья? Ну, прости, нет ничего такого.
Кошка разочарованно застыла на ступеньках. Передние лапы - на нижней, вопросительно изогнутый хвост - выше, пушистым султаном над зелеными глазами.
- Опять она ничего не видит, - подумала Кошка о Женщине и выразительно оглянулась на газету со щедро насыпанным, уже засохшим, Вискасом половиной пролета выше.
- Я бы взяла тебя к себе, пушистик, но - вдруг ты домашняя, чья-то? Ты беги домой. Домой, хорошо?
Кошка сделала несколько шагов вслед поднимающейся вверх по ступенькам Женщине и замерла, слушая что-то, понятное только ей, в удаляющихся шагах и дверных стуках. Может, Кошка услышала, как легкий танцевальный ритм серебром вплетается в музыку вечера.
На следующее утро Женщина и Кошка встретились на том же месте. Женщина подумала, что, если встреча повторится и вечером, то она обязательно пригласит Кошку в гости, хотя бы, ради ванны для запылившейся шерстки. Или ради теплой доверительной нежности, которой так не хватает всем. А, может, Женщине тоже захотелось Счастья?
Грохнули двери лифта и мизансцена на лестнице пополнилась третьим действующим лицом.
- Доброе утро, - услышали Женщина и Кошка.
- Доброе утро, - ответила Мужчине женщина. А кошка ничего не сказала.
- Второй раз вижу эту кошечку, - поделилась Женщина, - может, она потерялась?
- Сука, - неожиданно зло выругался мужчина, - уже выкидывал эту тварь, а она снова здесь! Под лестницей прячется, что ли?
- Кошки обычно идут вверх, - машинально и совсем некстати, растерянно пробормотала Женщина.
- И гадит, и гадит, и гадит! Ах ты ж... - выругался Мужчина, заметив газету с "Вискасом".
Сильные пальцы скрутили шкурку, и трехцветная тряпочка, беспомощно ловя лапами ускользающий бетон ступенек, повисла. Одни, другие двери, солнце...
"Почему она не убежала?"- застучали молоточки. "Кошки же ощущают опасность".
Женщина вышла из подъезда следом и увидела, как пущенная брезгливым броском, Кошка перевернулась в воздухе, приземлившись на все свои четыре разноцветные лапы и, прижимаясь к земле, почему-то, побежала не прочь, подальше от боли, а - назад, к подъезду. Прямо под ноги Мужчине. С каждым разом бросок был все сильнее и беспощаднее, слова громче и отрывистее, а кошачий бег навстречу новой боли - все стремительнее. Молоточки разламывали виски, будто кто-то рвался на волю. Женщина сделала шаг, остановилась, но ничего не сказала. Его правота была - для всех. Ведь, в самом деле, гадит.
Льдисто царапнуло: " Злится, что - не убегает". Уходила, чувствуя спиной, всем телом, удары об асфальт и боль маленького тельца, и боялась обернуться. Сутулилась сильнее от новых звуков за спиной. Каждый шаг прочь отдалял от свирепеющего Мужчины и безмолвно бросающейся к его ногам Кошки. Каждый шаг был предательством. Боялась, что, обернувшись, вернется на полторы минуты назад и отберет маленькое, обезумевшее от страха и боли, случайное пестрое Cчастье.
Отберет - и ее шаткий, но распланированный день, а за ним - и мир, посыплется. Вот дети никогда не сомневаются, нести ли котенка домой.
Новый день начался, как обычно, с будильника, и уже ничем не отличался от предыдущих. Те же блеклые синкопы в висках, тот же маршрут, те же похожие лица обоями по стенам. Хотя, как можно быть уверенным, что этот день начался в том же мире, без разницы в полторы минуты? Впрочем, жильцы перестали быть похожими друг на друга, одно лицо, во всяком случае, она теперь не забудет. И еще... Трехцветное Счастье больше не появлялось.