Севастопольский бульвар, где принято вести торговлю художественными произведениями, был заставлен картинами с оригинальными сюжетами и копиями общепризнанных мастеров. В виду выходного дня у картин собирались группки праздношатающихся пенсионеров, молодых людей, преимущественно женского пола, детишек, заинтересовавшихся каким-то ярким сюжетом. Картины, в этой части города выставлялись именно на продажу, но было видно по всему, что практически не пользовались спросом.
Наиболее предприимчивые пускали в дело все психологические трюки, чтобы каждый потенциальный покупатель не прошел мимо его шедевра. Прочие коротали время в уповании на везение и удачу. Виссарион относился к категории вторых, и посему наиболее благоприятными были для него дни, когда удавалось реализовать хотя бы одно из немногочисленных творений. Собственно, художнику претило лезть в глаза и карман посетителей, так как к своим чуть за сорок, подававший когда-то определенные надежды молодой выпускник академии художеств, уже давно и сам достаточно скептически относился к выходящим из-под кисти работам. Пропали и воодушевление, и мастерство, осталось же только набитое за годы чисто профессиональное умение смешивать краски и выстраивать композицию.
Жена и двойняшки перебрались на постоянное жительство в страну недоступных когда-то штанов компании «Levi Strauss & Co.» Лысоватый американец китайского происхождения был теперь отцом его почти не говорящих по-русски мальчишек. Венчанная на пике интереса к историческим корням мать его детей считала себя самоотверженной женщиной, ничего не жалеющей ради счастья сыновей. Виссару, тем не менее, иногда не хватало тепла домашнего очага, однако с годами странная, щемящая в груди боль затягивалась, и он уже не оборачивался на улице на неожиданный вскрик : «Папа», не шатался по предновогодним магазинам, присматривая недоступные в его детстве игрушки, которые он бы мог себе позволить купить ребятишкам, не смущался неприбранности квартиры и несвежести простыней.
Постепенно галерея под открытым небом стала редеть – продавцы сворачивали импровизированный рынок. Виссарион уходил обычно одним из последних, собственно, где встречать сумерки, ему было безразлично.
- Пока, старик, - кивнул сосед слева, - денёк сегодня так себе.
- Давай, - отозвался Виссар, - у меня тоже торг выдался неудачный.
- Видно, не попадаем в адреса удач, - собиравшийся мужчина выразительно посмотрел в сторону местного храма.
- Да, нам до их дач далеко, - Виссарион тоже глянул на кресты над куполами церквушки, где они с женой венчались когда-то во имя Отца и Сына, и Святого Духа.
Теперь не было ни той, ни тех. Странно, но благоверная за все эти годы не приснилась ему ни разу, хотя первое время брошенный муж часто просыпался среди ночи и тянулся по забывчивости к холодной подушке на другой половинке старой, еще его дедом струганной кровати.
На покупательницу, которая одной из последних подошла к его уже размытым вечерними тенями картинам, Виссар по началу должного внимания не обратил. Может , тоже человеку некуда особенно торопиться. Мало ли одиноких женщин в возрасте за сорок бродит по городским улицам, с тайным желанием вновь кого-то встретить в жизни. Поэтому и прозвучавший в конце концов вопрос, посчитал только желанием обратить на себя внимание.
- А почему у Вас репродукция Сикстинской Мадонны выполнена в цветах индиго? – начала разговор незнакомка.
- Авторское видение, - усмехнулся Виссарион.
- Неожиданно глубокие тени, отчего глаза мадонны кажутся бездонными, будто бы пройдя сквозь них, можно пересечь границы миров и очутиться в другой вселенной под чужими звездами, - высказала предположение дама, слегка прищурив глаза.
Виссар привстал и подошел к собеседнице поближе: чем чёрт не шутит – а вдруг да купит. От женщины пахло какими-то забытыми духами, несколько сладковатыми, наподобие духов его мамы. Этот запах раздражал в своё время его половинку, отдававшую предпочтение холодным и чуть резким запахам.
- Ну, неужели нельзя отказаться от этой мерзости, зная, что рядом беременная женщина. Весь дом пропитался каким-то трупным запахом, - не скрывала невестка неприязни к свекрови.
-Мам, ты не обижайся, - пытался подсластить горькую пилюлю сын, - беременность временное явление.
- Ничего, - соглашалась, прожившая весь свой век в этих стенах, его мама, - добро ещё не говорит, мол, быдло.
Тем не менее, беременность прошла, а неприязнь к запахам осталась. Хорошо ещё, что мама прожила с ними недолго. После смерти старухи невестка закатила грандиозный ремонт, чтобы навсегда избавиться от осточертелого прошлого в виде ненавистного запаха. Отец с мальчиками несколько месяцев проживал на голодном пайке, пока дом приобретал божеский вид, так как новой хозяйке всё мерещилось, что идет пробой того самого духа, который не могли вывести ни красители, ни растворители.
- Думаю, за этой женщиной действительно скрывался целый мир, - согласился тем временем с высказанным его работе одобрением автор.
- Всегда недоумевала, почему Мария идет босиком, - то ли спросила, то ли констатировала женщина.
- Знатные патрицианки любили ходить босиком, - неожиданно для себя вспомнил почерпнутые где-то сведения Виссарион.
- Правда, - обернулась к художнику женщина, в глазах которой Виссар не заметил к своему облегчению охотничьих искорок за противоположным полом, - и зачем бы они это делали? Хотели быть ближе к народу?
Виссарион улыбнулся вбитому детям советской школы стереотипу, что быть ближе к народу хорошо, тогда как быть заносчивым и спесивым барчуком плохо.
- Нет, - разочаровал, судя по всему целомудренную, или, говоря современным языком, закомплексованную даму, уличный художник, - так они выставляли напоказ красоту своих ступней, что позволяло соблазнять мужчин.
- Никогда не слышала подобной чуши, - вспыхнула несогласием собеседница, - ей-то зачем?
- Это не её, а его взгляд на мир, - уточнил Виссарион.
- Чей? – не поняла, смутившаяся от своего резкого предыдущего замечания, дама.
- Рафаэля, полагаю, - Виссару всё больше нравилась эта абсолютно не примечательная ничем женщина.
Оба помолчали, глядя на картину.
- А хотите я покажу Вам другие свои работы? Здесь принято хвастаться фотографиями прошлых работ.
Они полистали небольшой фотоальбом, где автор по мере интереса к картинам давал небольшие комментарии. Сумерки в сквере постепенно разбавлялись светом неоновых фонарей, отчего Мадонна на холсте становилась еще более загадочной и призрачно-нереальной.
- Пожалуй, я куплю Вашу картину, - решила незнакомка.
- Добро, для такой поздней покупательницы сделаю скидку, - только теперь он и она заметили, что остались в этой части сквера в гордом одиночестве.
- Не стоит, - заупрямилась дама, - она мне принципиально нравится в силу таинственной монотонности. Как гостья из будущего.
- Скорее из пошлого, - хорошее расположение духа пробудило в Виссарионе тягу к общению, - Рассказывают, что одного аристократа, герцога, по имени Альба, довольно мрачного типа из средневековья, который будто бы изобрел излюбленный всеми католическими инквизиторами «испанский сапог», вдохновил на это богоугодное дело босоногий танец его любовницы Франчески.
- Мужские ассоциации иногда попахивают секс-бредом на уровне насилия, - вероятно, припомнив что-то из личной жизни, вздохнула женщина, - не находите?
- Нахожу, - согласился художник и неожиданно для себя представился, - Виссарион.
Пристальный взгляд, которым одарили его в ответ, не дал ошибиться: дама пыталась понять разыгрывает ли он её.
- Никогда не слышала, - наконец, сдалась она.
- Мамина прихоть, - привел обычный в таких случаях довод Виссар.
- Странные у неё были фантазии, - неожиданно подметила собеседница и так же представилась, - Анна.
- Приятно, менять статус, - подмигнул Виссарион, - только что мы были среднестатистические горожане, и , вдруг, перешли в разряд знакомых.
- Тогда на правах новой знакомой замечу: думаю, мысли Рафаэля были более целомудренными. Согласно еврейской традиции жёны пред мужьями ходили босыми. Смирение перед алтарём, на который Отец обрёк их общее дитя.
- Тогда вселенная по ту сторону, единственное, что у неё останется после смерти сына, - незаметно для себя втянулся в женские фантазии Виссар.
- Сакральная жертва, проповедуемая многими религиями. Находите – хорошо?
- Нахожу, устаревшим. Слишком фанатично.
- А почему картина подписана аббревиатурой Рей? Это творческий псевдоним? Или детское прозвище?
Виссар уже снял картину и стал упаковывать в плотную коричневую бумагу, забыв назвать цену, только сейчас он спохватился: сколько теперь сказать? Ему, разумеется, хотелось продать картину, но есть ли у неё мало-мальски приличная сумма?
- Прозвище когда-то было Белый, - сам того не замечая, Виссарион довольно близко подпустил к себе постороннюю женщину, - Рей от фамилии Рейнберг, - пояснил он, - «берг» часто встречающееся окончание немецких фамилий. А «рейн» звучало бы слишком помпезно.
- Мне в начале профессиональной деятельности приходилось иметь дело со множеством необычных фамилий, так чтобы не запутаться я изобрела своеобразный закон теории Дарвина для таких фамилий. «Берги» отдельно, «леры» отдельно, «манны» отдельно.
- И большой была картотека? – заинтересовался художник.
- Не обращаете внимания, - махнула рукой Анна, - детские глупости. Так сколько с меня?
Цена показалась покупательнице заниженной и женщина добавила сверху на своё усмотрение.
- Вам далеко её нести? – Висариону впервые за последние годы захотелось продолжить знакомство.
- В другую страну, - улыбнулась женщина, что придало её глазам больше привлекательности и чувственности.
- Серьёзно, - повёл бровью озадаченный мужчина.
- Абсолютно, - кивнула Анна, - через пару часов я уезжаю.
- Давайте, я выпишу вам справку на провоз картины через таможню, - предложил растерявшийся таким поворотом сюжета мастер, - не Рафаэль, разумеется, и не Дали, но пусть будет.
Когда со сборами было покончено, Виссар предложил прогуляться через сквер к автобусной остановке: так, разумеется, путь был несколько длиннее, но зато дорожка щадила тонкие женские каблуки-шпильки.
- Этот папа на картине шестипалый, - припомнил, глядя на светильники в центральной части сквера Виссарион, - аномальный короче папа. Ему в очередной разборке отрубили голову. Собственно, у Рафаэля все персонажи подобраны с судьбой, обладающей на редкость грустным концом.
- Может быть, собрав такие отрицательные сюжеты вместе, художник хотел защитить их? – заинтересовалась посылом Сикстинской Мадонны Анна. - Минус на минус даёт плюс.
- Защитить Ватикан? Думаю, это выше человеческих сил.
- Отдавайте Богу богово? Собственно, Ватикан когда-то был местом то ли гаданий, то ли предсказаний, по-моему, так переводится его название, – Анне нравился и этот город, и этот вечер, и этот почти незнакомый художник.
- Да, кесарю – кесарево, - ноша из картин тянула плечо, но Виссарион не хотел перебрасывать ремень на другое, чтобы не создать импровизированной стены из полотен между ним и Анной, - королевское сечение, которое делали, чтобы достать ребенка из тела мертвой женщины.
- Милосердие? Ребенок мог быть живым?
- Да, мог. Видимо, из суеверия боялись похоронить заживо.
- Теперь суеверий почти не осталось. Всё стало слишком доступным и открытым, не находите? – ноги за день устали от высоких каблуков и Анна уже неоднократно отругала себя мысленно за такую беспечность в выборе обуви.
- Когда женщина не могла родить сама – ей удаляли плод, вместе с маткой, можно понимать как своеобразную сакральную жертву: ампутация органа. Что-то сродни самоуничтожению. Или стерилизации. Если следовало ограничить рождаемость по объективным или субъективным причинам.
- Вы специально интересовались такими подробностями? – чувствовалось, что Анна напряглась, воспринимая сведения как психологическую патологию у информатора.
Виссарион ухмыльнулся. Мама когда-то мечтала пустить сына по свои стопам в акушеры- гинекологи. Думается, женщины бы его боялись.
- Это попытки родителей привить интерес к медицине, - неуклюже оправдался Виссар.
- Не обидитесь, если замечу, что Ваша мама представляется несколько экзальтированной особой.
- Моя бывшая жена говорила еще похлеще. А мама была трогательный и ранимый человек. Правда, не боявшийся смотреть правде в глаза. Ведь у Марии, как считают католики, не было больше детей. Там, что-то связано с представлением о грехе соединяться по плоти с мужчиной. Непорочность достигается очень высокой ценой. Могут и не спросить мнения подвергаемого спецоперции.
- Странное милосердие проповедуется народам, - констатировала Анна, чисто по-женски не соглашаясь с таким потребительским подходом к женскому телу.
- Это не принято оговаривать отдельно. Всякая религия избегает двусмысленных тем. Извечный конфликт интеллектуалов и догматиков. Не хочешь быть жертвой лучше уйти. Пока дают добро.
- Вы о Деве?
- Да нет, о людях.
Больше ни Анна, ни Виссарион не встречались.
Как-то зимой спустя пять лет, Виссарион зашел в католический храм, что бывало с ним крайне редко. Тем более, что себя мужчина всегда по примеру мамы причислял к православной церкви. Он долго глядел на настенное Распятие, пытаясь понять причину беспокойства. Брошенный на произвол римских солдат чей-то сын вызывал странные ассоциации. Нет, Виссар не чувствовал себя на его месте, брошенным сыном. Он ощущал себя брошенным отцом, причем близнецы за сроком давности остались теми же несмышлёнышами, но образ их стал не отделим один от другого. Может быть, так начинается пресловутая шизофрения? Когда ты ощущаешь себя только передаточным устройством между сыном внутри и сыном снаружи?
При выходе Виссарион набрался смелости поговорить с кем-то, просто хотелось услышать человеческую речь, за неимением других посетителей мужчина обратился к дежурившему у входа святару с неожиданным даже для самого себя вопросом:
- Хочу понять, согласно писаний, идти босиком предвещает что-то конкретное?
Священник показал удивившее Виссариона знание текстов. Открыв какую-то книгу, знаток писания прочитал фрагмент из текста, названного им Иеремия, где говорилось о народе евреев, который за беззакония был наказан открытием пят и оголенным подолом.
На остановке в ларьке Виссарион заинтересовался витриной, пока поджидал необходимый маршрут. Так на глаза попался лотерейный билет, на котором большими буквами красовалось слово: МИЛОСЕРДИЕ. Над словом, прозвучавшим как голос из прошлого, находилось изображение Сикстинской Мадонны с младенцем в той старой, им придуманной технике моно цвета индиго.
После Анны Виссар никогда больше не клонировал проданную ей картину. Словно это могло принести ему или ей несчастье. Тем не менее, кому-то ещё пришла в голову та же идея. И он купил себе на память билет с розыгрышем на День принесшего себя в жертву Валентина.
Ночью по странному стечению обстоятельств Виссару снился монах в черной одежде с лицом, спрятанным за тенью наброшенного на голову капюшона. Особыми приметами у столь странного субъекта был посох, перстень на правой руке с черным камнем и босые ноги. Правда, удивили не ноги: белые и чистые. А подол одежды, на котором даже сквозь черноту облачения были видны, то есть, скорее, ощущались черно-бурые засохшие крупные пятна крови.
На ум пришли то ли где-то слушанные, то ли экспромтом сочинённые стихи:
Старик мороз нарисовал
Узором на окне Мадонну,
А город всё весны желал,
Не замечая ту икону.
«Держитесь, люди, скоро лето» -
На отпечатанном зерцале
Надежд в оправе амулета
Штрихи-царапки на стекле.
С вершин Сикстинская смотрела
В белесый свой искристый лик -
Сквозь иней радуга горела,
И к Ней по небу шел старик.
А надпись странно запотела,
Слезами буквы протекли,
На солнце наледь облетела,
Нерукотворность пресекли.
И стало в мире оком меньше,
Теплее в воздухе сыром.
Водою призрачной и вешней
Оплакал деву Первый гром.
Громберг… Всплыло отброшенное окончание «берг» из детских восприятий почти забытой за прошедшие годы Анны, где согласно своеобразной теории Дарвина каждая фамилия имела свою группировку.
- А моя идёт босая…. – первое, что пришло на ум, когда утром Виссарион смотрел на украшавшую кухню репродукцию Мадонны знаменитого мастера.
Казалось, что действительно она где-то ступает босиком по облакам. И как бы в подтверждение этого новостные каналы телевизора наперебой демонстрировали одни и те же кадры какого-то странного космического пришельца угодившего в Южный Урал.
- Защитить Ватикан? Думаю, это выше человеческих сил.