Мой современник отчаянно теряет способность двигаться в общем потоке. Он похож и не похож на то, что я когда-то знал. Он - человек какого-то другого, нового времени, которое я пытаюсь обогнать на коне ностальгии, смешивая свою тоску по привычному и знакомому, как деревянная дверь подъезда из детства, и смелое желание разглядеть за зрительной какофонией интерьер-дизайнов иное пространство, иную реальность.
Избирательная реальность. Он таков, мой современник, и я ищу окрик, который заставит его повернуться и обратить на меня внимание. Все, что не касается его лично, не заслуживает его внимания, перестает быть важным, перестает быть общим. Я хочу войти в его сознание, но для этого мне нужна новая форма. Он создает личную новостную ленту, мозаичную, клиповую, несвязную бегущую строку информации, с которой вполне справляется, ему не надо разжевывать одно и то же с мнениями авторитетов и историей вопроса, в его реальности нет места тяжелой танковой атаке слов.
Поэтому я ищу форму. Все, что я скажу, не имеет никакого значения, главное - форма, плевать на сюжет, на типаж, на идею, в конце концов, мы тысячу лет говорим об одном и том же, я тысячу лет говорю одно и то же. И всякий раз ищу форму, чтобы пробить броню собственной реальности моего современника. И вся моя история - история каверов. Как сказать о вечном, чтобы тебя услышали? Как сказать о том, о чем вы думаете, но поверите лишь мне? Ваши мысли - мои слова, ах, какой хороший кавер!
Я сижу в баре, я впитываю в себя зональность окружения. Avec ou sans - вот зона восприятия. С или без. Зона с сигаретой - зона без сигареты, зона wi-fi и зона его отсутствия, кофе с сахаром - мятный чай без, сэндвич с курицей и зона вегана. Свобода личности в наслоении зон, идентификация личности - в выборе avec ou sans. Я не обрету здесь формы. Потому что в барной стойке нет отражения одиночества, это скорее писсуар, у которого остановился справить нужду. Потому что в расстановке столиков, сидящих людей, застывшем официанте нет греха. Греха чревоугодия ли, похоти или лени. В звучащем лаунже нет моей песни пьющего и спивающегося.
Мир вокруг, мир моих современников проваливается на моих глазах в множащееся осколками арт-кафе с зонами самолюбования. Творчество должно освободить от этого скандала гиперреализма, но форма так и не выбрана, и вокруг только старая кожа, шелушащаяся набором одних и тех же приемов, покрытая старческими пигментными пятнами бесчисленных подражаний. Роман не умер, не смейтесь. Ему... нет, нам всем нужна лишь форма, способная остановить легкость сенсорного перехода по клавишам смс-монолога, форма, которая вернет в детство, состарив пониманием еще на один виток, форма-фомка, сбивающая замки как с собственной души, так и с avec ou sans моих современников.
Я хочу окрикнуть их и сказать им то, о чем они подумали, но не придали этому значения. Это важнее любой моей выдумки. Важнее меня. Я ведь тоже - современник самого себя.