Хиус.
Боль скрутила тело в прямом смысле этого слова. От переохлаждения судорога объяла всё его тело. Ноги сковало в таком диком напряжении, мышцы были каменными. Живот втянуло, а межрёберная судорога давила на лёгкие и сердце.
Идти было невозможно. Это был его конец. Он боролся, всё ещё боролся, надсадно кашляя. Кашляя, мышцы расслаблялись и хоть на какое-то время наступало облегчение, но сделав шаг в сторону посёлка, боль с большим остервенением набрасывалась и он уже ничего не соображал. До посёлка километра полтора, там жизнь, там его спасение.
Сильный низовой ветер — хиус обжигал кожу мелкими крупинками слежавшегося снега. Минус сорок, а с ветром все пятьдесят, если не больше. Смерть холодом звенела в его одеревеневших ляжках.
Пошёл поохотиться на куропатку, а тундра теперь охотится за ним, так подло, в одночасье, изменив погоду. Он всё ещё сопротивлялся, за полчаса пройдя метров сто.
Сознание меркло, он уже не чувствовал боли, холода, ветра. Полная апатия, предвестник ухмыляющейся Смерти.
В метрах пятидесяти сидели два песца. Изредка тявкая и шарахаясь, когда он делал очередной шаг и вновь возвращались.
Господи, как он устал, так хочется лечь и забыться. Забыться.
Хиус усилился, сдирая смерзшийся наст и тонкими белыми струйками покрывая упавшее тело.
Самец осторожно приближался к телу, принюхиваясь. Тявкнул подзывая самочку. Им повезло, столько пищи. Самец уже откусил щеку, смачно чавкая.
Ветер довольный свистел в полах куртки. Необъятная белесая Тундра приняла равнодушно свою жертву. Ей это не впервой, она к этому привыкла.
8 Мая 2014