Дождь за окном и в душе,
а в глазах -
ни слезинки.
Ночью гроза была смертная.
Молнии...гром!
Зеркало старое.
Трещины словно морщинки.
Рама покрытая, как сединой,
серебром.
Дождь тихо плачет и шепчет,
письмо мне читает.
То, что прислал от отчаянья
старый еврей.
Даже в раю, где живёт он,
покоя не знает.
Вдруг, и туда доберутся
личины зверей?!
***
Я не хочу войны, более того - я, по натуре своей, трус и боюсь войны, но больше всего я боюсь все-таки себя. Того, что на самом деле уже не испытываю никаких чувств при просмотре видео с падающими из окон людьми.
В какое же зверье я превратился за это время.
Все, что я думаю сейчас: боже, если меня, неровен день, окружит какое-нибудь "народное ополчение" с битами, жаждущее забить "фашиста", "еврея", или "национал предателя", не суть важно - дай мне только сил на то, чтобы не выглядеть жалко, чтобы ни в коем случае не встать на колени и не просить пощады, для меня это важно.(с)
Я не хочу войны.
Я по натуре трус.
Боюсь войну и самого себя.
На самом деле, не испытываю чувств,
Смотрю на видео,
как падают, дробя
в хлам кости,
из пылающих окон
товарищи!
И словно вороньё,
слетаются со всех сторон
...каратели!
Я - это же зверьё.
Всё, то о чём я думаю сейчас,
не дай Господь, окружат и меня:
"Прощайся с жизнью, старый!"
Бог не спас.
Да, я еврей...
Не избежать огня!
Под битами, прошу себя,
молю,
не опуститься жалко
мордой в грязь.
Я не хочу войны.
Я трус и жду,
кто б, придушил навеки эту
мразь!
***
Дождь за окном и в душе,
а в глазах -
ни слезинки.
Ночью гроза была смертная.
Молнии...гром!
Так салютует героям природа!
Поминки.
Старый еврей тихо плачет
один за столом.