С самого первого момента ее появления в классе, она почувствовала себя чужой. Может быть потому, что была выше остальных девочек, а может быть потому, что умела рассказывать так, что даже самые отъявленные хулиганы слушали с любопытством ее невероятные истории о снежных зимах и тех краях, где зимы никогда не бывает. Она смешивала реальность с фантазиями так умело, что невозможно было отличить одно от другого. Ее мимика, ее жесты, слова были наглядной иллюстрацией того, о чем она говорила. И никогда ни у кого не возникало сомнений в том, что ЭТО может быть по другому... Она вызывала интерес, но в то же время, ее старались избегать. Особенно девочки... Они не могли ей простить чрезмерного внимания к ней ребят. Наверное, поэтому у нее очень долгое время не было подруг. Но очень быстро определился круг друзей... Был момент, когда над ней откровенно издевались - она была новенькой в классе. Ее внешний вид был более, чем скромен. Ее большая семья никогда не жила в достатке. Она была выше некоторых своих одноклассников, и при своей худобе часто сутулилась. Видимо за это ее прозвали "клюшкой". Было много всяких обидных прозвищ... Она вначале пыталась как-то отбиваться и сопротивляться этому, но поняв, что это бесполезно, просто перестала обращать на это внимание. Но заводилы не успокаивались. Ей всячески вредили: прятали дневник на уроках, рвали тетради, портили учебники, пачкали одежду. Ребята знали, что за все это ей влетит от матери. А она всегда знала, кто за этим стоит. Но когда учительница спрашивала ее, кто это сделал, она или молчала, или говорила, что САМА СЛУЧАЙНО... Она вообще никогда не жаловалась, очень редко случалось, когда кто-то мог видеть ее слезы. Она была терпелива не только к душевным мукам, но и к физической боли, за что снискала уважение мальчишек. Постепенно отношения выравнивались. Но теперь уже она сторонилась своих одноклассниц и водила дружбу только с мальчишками. Они часто ссорились из-за пустяков, но каждое утро неизменно заходили за ней по дороге в школу. Ей не носили портфель, но готовы были вступиться за нее перед любым, кто имел неосторожность ее обидеть. Так шло время... Уже сложилась определенная компания, о которой говорили "Не разлей вода". Они знали друг о друге все. Их было трое. Ребята по очереди сидели с ней за одной партой, приносили ей домашние задания, когда она болела. Она разбирала их мальчишеские споры и мирила их, если случались ссоры. И все было бы хорошо, если бы...
И все было бы хорошо, если бы дети не взрослели... Детство многое списывает, но оно не может длиться вечно. Поселковая школа была очень старенькой и была разбросана по округе. Начальные классы вообще находились в отдалении, в старом деревянном доме на две половины, в которых в одну смену размещались два класса. Среднему звену школы с 5 по 8 классы были отведены помещения уже в каменных одноэтажных зданиях барачного типа, кажется еще довоенных построек. И здесь уже учились ребята со всех близлежащих деревень. В классах было по 35-40 человек. С этим приходилось мириться. В тесноте, да не в обиде.
В те времена отопление было печным, и дежурным вменялось в обязанность приходить за час до занятий, чтобы наколоть щепок, принести угля и развести огонь в печи, и... не спалить класс))) Дежурили всегда парами, но нашу троицу так и не удалось разлучить, потому что в классе было нечетное количество учеников. И поскольку все трое были местными, им чаще приходилось быть истопниками. Труднее всего приходилось в зимние месяцы. Снега практически не бывало, но мерзкая сырая погода при - 5 градусах приравнивалась ко всем - 15 по сибирским меркам, к которым она так привыкла. В Крыму дрова были дефицитным товаром, поэтому ребятам приходилось заготавливать обрезки старых фруктовых деревьев, всевозможные сучья и ветки для растопки. Помещения были закреплены за каждым классом и преподаватели сами приходили к ученикам для проведения уроков. По слухам, к началу нового учебного года должны были построить новую школу и собрать всех учеников от мала до велика под одной крышей. Строительство школы длилось уже несколько лет и все уже привыкли к подобным обещаниям и мало надеялись, что это когда-нибудь случится.
Однако, это случилось. Большая, новая, светлая, она распахнула двери для своих учеников. Здесь все было по другому. Теперь не учителя должны были ходить к ученикам. Теперь ученики должны были приходить в класс к учителю. Это называлось кабинетной системой. Сколько же первое время было путаницы! Мало нужно было знать номера кабинетов, нужно было еще знать какой предмет читали в этом кабинете. Много было непонятного и неприятного, но были и положительные моменты. Ребята раньше и не знали, как много учеников в их школе, а теперь на еженедельных линейках выстраивалась вся школа от первоклашек до десятиклассников. И не нужно было дежурным топить печки, наполнять питьевые бачки с краниками водой из колонки, вставать рань несусветную, чтобы не опоздать на уроки... Ей повезло. Школа находилась всего в пяти минутах ходьбы от дома. Но,несмотря на это, она почти на час раньше выбегала из дома, где за калиткой ее ждали верные друзья. В какой-то из дней, выглянув в окно, прежде чем выйти на улицу, она заметила за воротами три силуэта..."Интересно, кто бы это мог быть?" - подумала она, едва сдерживая свое любопытство...
- Ого! Привет! - поздоровалась она, закрывая за собой калитку и удивленно окинув взглядом ребят.
- Привет, - ответили ей хором мальчишки, - Кузя, познакомься. Это наш друг.
- Виталик...
- Галка...
Они обменялись взглядами и поспешили в школу. Казалось, ничего особенного не произошло. Все четверо болтали без умолку, обсуждали вчерашний фильм, не выученные уроки и конечно же, кто первый будет списывать у подруги домашнюю по математике. В школу прибыли как всегда, раньше положенного времени.
- Давай скорее тетрадку, - сказал Эдик.
- Я первый спросил, - парировал Андрей.
- Не спорьте! На подоконнике места всем хватит. Пишите оба, а то не дам никому! - фыркнула Галка и этого оказалось достаточно, чтобы примирить друзей. Пока эти двое занимались списыванием, Галка с Виталиком вели непринужденный разговор. Почему она раньше никогда его не видела? Да все просто! Они учились в разных классах и, тем более, он был старше ее на год. Но потому что она пошла в школу чуть позже своих ровесников, то получалось, что он опережал ее в школе на два класса. Она с Эдиком и Андреем училась в шестом, а Виталик уже в восьмом классе. Раньше, в старой школе, их классы располагались в разных корпусах и занятия проходили в разные смены, поэтому они никогда не встречались. Теперь, когда построили новую школу, отпала необходимость обучения в две смены. А поскольку Виталик жил по соседству с Андреем, а самая короткая дорога в школу проходила мимо дома Галки, то в школу они стали ходить все вместе. Иногда к ним присоединялись другие ребята, и эта ватага уже напоминала птичью стаю, что с гомоном врывалась в школьный двор.
Дни проходили одинаково. Осень сменилась зимой. Надо сказать, что это время в Крыму она не любила больше всего на свете. Ни снега, ни морозов толковых... Только промозглая слякоть и пронизывающий до кости ветер. Если по случаю и выпадал снег, он таял на глазах. А она очень скучала по сибирской зиме, вспоминая, как с друзьями лепили снеговиков и играли в снежки, как дядька-сосед собирал ребятню со своей улицы и отвозил на резных деревянных санях, запряженных лошадью, к школе, вызывая зависть остальных детей... Прошло уже несколько лет, а она все еще сильно скучала и никак не могла прижиться в условиях теплого южного климата... По прогнозам грядущая зима обещала быть "суровой" и к Новому году синоптики грозились десятиградусными морозами. Жители поселка запасались углем и дровами для растопки, а дети ждали приближающегося чуда с нетерпением. Ведь это означало, что ставок (так называли небольшой пруд), что находился прямо через дорогу от ее дома, промерзнет до самого дна и ребята смогут покататься всласть на коньках и санках в дни новогодних каникул. Галка, как никто другой, ждала эту зиму. Лето пролетело незаметно, потому что этой, по сути своей, еще девочке, пришлось работать вместо своей матери в больничном ларьке продавцом, в то время, когда другие дети уезжали в пионерские лагеря или просто купались в речке. Осень тоже не принесла ничего особенного и не изменила ситуацию... Отец еще находился в больнице, и школу Галка посещала всего несколько раз в месяц. Но она терпеливо ждала... Она знала, что зима обязательно должна что-то изменить в ее жизни и ждала... Ждала чуда. И чудо начинало свершаться...
Вернувшись из районной больницы, где уже почти полгода лежал отец, мать уставшим голосом произнесла:
- Девчонки, надо бы генеральную уборку сделать в доме. Папку обещали скоро выписать...
Девчонки стояли перед матерью в ряд, как по струнке, не смея даже пошевелиться. Галке было уже 13, Ларисе - 11, а маленькой Светланке совсем недавно исполнилось 3 годика... Генеральную уборку... Это звучало почти зловеще, если учесть, что накануне привезли машину угля, которую нужно было перетаскать под навес... Галка посмотрела на сестер. "Что с них взять? Одна слишком мала, другой нельзя поднимать тяжести... Опять все мне...А в клуб новое кино про индейцев привезли..." - подумала она и нахмурила брови, но промолчала. В который раз уже ребята ходили в кино без нее - то денег нет, то какие-то дела...
Ребята возвращались из школы, как всегда, гурьбой, строили планы на вечер, собирались в кино...
- Да ладно, не расстраивайся, - сказал Эдик
- А у меня книжка такая есть! Хочешь, дам почитать? - произнес Андрей.
- Некогда мне читать...- потупив взгляд, ответила Галка и до самого дома больше не проронила ни слова. Отворяя калитку, бросила всем еле слышное "Пока" и, не поворачиваясь, пошла через двор к крыльцу. Быстренько перекусив и без особого труда приготовив домашние задания, она отправилась в детский сад за сестренкой. Малыши после ужина уже гуляли на площадке. Светланка еще издалека увидела старшую сестру и бросилась ей на встречу, обвила шею ручонками и тихонько спросила:
-Папка приехал?
- Нет еще. Пойдем. Некогда...
- А что ты будешь делать?
- Уголь таскать..
- А можно я тебе помогу?
- Ты еще маленькая.
- А у меня ведерко маленькое есть. Ну разреши... Ну пожалуйста...
Галка знала, что от этой маленькой вреднючки ей не избавиться. Она все равно будет мешаться под ногами.
- Ладно, если будешь себя хорошо вести.
- Иди, что-то скажу, - она хитро склонила голову и протянула руки к старшей сестре.
- Ну что еще? - раздраженно спросила Галка.
- Я тебя люблю - шепнула на ушко малышка, - Ты самая хорошая...
Галка прижала сестренку к себе и едва не заплакала...
- Побежали? Вот я тебя сейчас догоню!
- А вот и не догонишь, не догонишь! - засмеялась Светланка и побежала вперед.
Уже смеркалось, когда девочки подошли к дому. "Странно.. - подумала Галка. - Я же помню, что закрывала ворота... Неужели отец вернулся?"
- Привет! А мы вот тут... - Виталька поставил ведро, а Андрей оперся на лопату. - Где тебя носит?
- Да я в садик за сестрой ходила...А вам чего надо?
- А твоя мать сказала, что отпустит тебя в кино, если ты успеешь уголь перетаскать, вот мы и подумали...
Галка так растерялась, что не сразу сообразила, о чем идет речь...
- Ой... Я сейчас... - она влетела в дом, очень быстро переоделась и вернулась к ребятам во двор. Куча с углем заметно уменьшилась. Мальчишки не позволили ей таскать тяжелые ведра (как будто она никогда этого не делала!), но спорить с ними она не стала. Сошлись на том, что она будет орудовать лопатой.
- И мне насыпь! - откуда ни возьмись появилась Света.
- А ну марш отсюда, мелочь! - попытался строжиться на нее Андрей, да не тут-то было!
- А мне Галя обещала. Вот! - да так притопнула ножкой, а руками подперла бока, что все рассмеялись и оставили ее в покое. И такой веселой компанией даже не заметили, как растаяла огромная угольная куча.
- Ну, работнички! Идите чай пить с пирогами - крикнула мать через раскрытое окно. - А то в кино опоздаете.
Не часто мать сдерживала свое слово. Но, в данном случае, у нее просто не было выбора.
- Спасибо, ребята... - смущенно произнесла Галка, когда они вышли за ворота.
- Да ладно тебе, подумаешь! Пойдем, а то и правда, опоздаем!
"Боженька! Спасибо тебе, что ты вернул мне отца! - сжав ладошки в кулачки и поднеся их к губам, словно в молитве, шептала Галка... - Пусть так, на костылях... Но он же поправится... Ведь поправится же?"
Оставалось совсем немного времени до нового года. Дом был вылизан, во дворе тоже был порядок. Оставалось поставить елку и ждать чудес. Но для Галки самое главное чудо, как она считала, уже свершилось. Отец остался жив после такой чудовищной аварии в день ее тринадцатилетия и в час ее рождения. Теперь он был рядом, так близко, что она могла смотреть ему в глаза, слышать его немного грудной, но очень спокойный голос. И не смотря на его состояние, она чувствовала себя защищенной. В ее душе царил покой. Самое главное - отец был дома. Маленькая все норовила залезть к нему в постель, а старшая смотрела на нее с нескрываемой завистью. Когда-то и она каждый вечер перед сном залезала к отцу под одеяло, сворачивалась клубочком у него под мышкой, запускала пальчики в завитки волос на груди да так и засыпала. А теперь... Теперь она выросла. Она, как будто вдруг, стала совсем взрослой. Да и не поместиться ей уже под отцовским крылышком... А так хочется...
Так повелось, что елку в их доме наряжали всегда 30 декабря. Отец заносил деревце в дом, чтобы оно отогрелось. По мере того, как иголки набирались домашним теплом, по дому распространялся сочный запах хвои и смолы. Ель была дорогим и дефицитным новогодним товаром на югах, поэтому чаще всего ставили сосенки. Ствол у основания отец всегда срубал на конус и закреплял в железной треноге. Похоже, в этот раз Галке придется делать это самой, ведь лежачему не сподручно орудовать топором. За то время, что отец был прикован к постели и костылям, она многому научилась. Поначалу он все время твердил, что "не бабье это дело", но когда видел, как лихо дочь управляется с инструментом, он стал относиться к ней совершенно по иному... Как будто она была его сыном. И советы его уже были другими, и взгляд... Отец был через чур сдержан и очень скуп на ласку, но зато он никогда не был раздражителен и груб. Самое страшное, когда он, бывая чем-то недоволен, говорил дочери: " Ой, смотри, девка!". А когда ей было плохо и больно, он слегка поглаживал ее голову рукой и тихо приговаривал: "Ничего... пройдет... Все проходит... Ты потерпи..." И она, смотря в его зеленые глаза, терпела... Терпела и думала: "Папка - самый красивый! Он мой самый лучший друг!"