Где-то около трёх ночи точка сна, наконец, фиксируется.
Исчезает тело, гаснут ощущения. Плавно покачиваясь на волнах испытанного, уплываю в нереальное. В полутона, в звездопад, в зыбкую мелодию тишины. Спокойной ночи тебе, сочинитель. Вернее, доброго и длинного утра. Ночь-то уже на исходе, но ещё час - полтора, твои...
Не дождёшься! Крикливый петух тут же заходится истерикой в примитивном будильнике. Нет! Не-е-е-т! Все чувства, пока, там, в тающих красках сновидений. Но оставшаяся сила воли от-клеивает от влажной подушки, в которой ещё пульсирует несос-тоявшееся. Возвращаюсь по тёмной реке времени, и безвозвра-тно тонут в ней фрагменты привиденного. Расчёт с очередной ночью окончен…
Пора, выхожу в день. Две пары янтарных глаз первое, что вижу. Требовательный вой в два голоса первое, что слышу. Мягкий бег по телу, первое, что чувствую. Пошли вон, обжоры! Ноги зау-ченно крутят полуоборот и попадают в тапки. Мир входящему!
Окна, нараспашку. Свежий весенний сквознячок уносит остатки сна. Три шага к шкафу, наклон к нижней полке, подъём мешка с кормом, поклон кормушкам и обратно, - повседневная утренняя разминка, сопровождаемая кошачьим вальсом между ног. А в дверь ломится Гули, мелкая собачья помесь рыжей масти. И, пока я принимаю водные, она терпеливо ждёт своей очереди на завтрак, кругами обходя пиршество Шурки и Мамаши. Живо-тины сыты, одеваюсь. Сегодня форма одежды рабочая. Потому что на пенсию, даже израильскую, не разгуляешься. Нет, жить, конечно, можно, но в такую жару и без пивка, ну, согласитесь…
Вот на пивко и вкалываю под нещадным солнцем, зачищая небрежности зажиточных слоёв. Пока здоровье позволяет.
Но, до того, - Собака, идём гулять! - ох, визгу и плясок вокруг! Здесь, на верхотуре хайфской, на неухоженном участке скалы, унавоженная собачья площадка. Туда и направляемся, разминая, заодно, походку последнего, на неделе, рабочего дня. И покуда носится Гули в поисках «укромного местечка», стою на самом краешке в блаженном оцепенении. Из слияния, в туманной дали, вод и гор, протягивает ко мне свои первые, неустойчивые лучи, надежда на лучшее будущее. Хотя, какое здесь будущее, после семидесяти. Надежды дедушек питают?
- Домой, собака! - первая часть йом шиши уже прожита.
Далее, - цели ясны, задачи определены. Рюкзачок c основным инструментом за плечи, - На работу, товарищи! - автобусная остановка, вот она, буквально, через дорогу.
Родной, двадцать восьмой маршрут вязнет в подъёмах, в крутых разворотах. Серпантины, развязки, нескончаемые тугие пробки. В утреннем ленивом потоке, в духоте и качке, после тревожной ночи, вязкая дремота овладевает головой и волей мгновенно. Прошлое осторожно присаживается рядом, бархатно шепчет,- Ты помнишь?
- Смотря что, - признаёшься честно, - хорошее вспомнить, елей на душу. Только память гложет плохое, особенно ночами перед ящиком Пандоры. Выбор-то у меня есть?
- Выбор есть у любого, пока не предстанешь перед всевидящим. Там решат, кому, куда, за кем и за что. Там не отвертишься.
- А сейчас, это что, заполнение анкеты? Или предварительная запись на приём к тому же всевидящему?
- Это, так, черновичок, наброски. Чтобы ТАМ лишних вопросов не задавали.
- Тогда, позвольте мне вашу анкетку, чтобы ЗДЕСЬ за ответы не привлекли.
- Да, ты не прост, образовался.
- Образуешься тут… Два - три удара мордой об стол, и можно выдавать аттестат зрелости. Израильский… Если ты не хроник. Я, вроде, понятливый и послушный, но вся душа уже в синяках.
- Давно в стране?
- Десятый год…
- О-о-о! Тяжёлый случай, не для одного раза. Просыпайся, свой ЗИВ проспишь…
Продираю глаза, - и вот он, ЗИВ. За три года проспал один раз. Самый первый. Отсюда можно пересесть на двадцатку, четыре остановки и ты у цели, - Ромэма. Но стоять, ждать, таять на жаре, потом втискиваться в автобус, переполненный разноцвет-ным, горластым, юным поколением… Нет уж, и на лёгкой ноге в горочку. Сто сорок пять ступенек, зато, в прохладе парковой тени. Следует терпеливо, шаг за шагом, вытоптать предстоящий день, не нарушая ритма и возникших традиций. А вот и под-порная стеночка, работающая, только для меня, Стеной Плача. Сгибаю вчетверо автобусный билетик и закладываю его в щель каменной кладки. С единственной целью, вернуться сюда через неделю и заложить новый. Чтобы не менялись ритм жизни, сос-тояние здоровья и содержание банковского счёта. Ну, и пивко… Про пивко вы уже знаете.
За три года моя благодатная работа доведена до автоматизма. Три часа оголтелой беготни по этажам спокойно улеглись в один час рационального сбережения жизненных сил и нервных кле-ток. Тренированные телодвижения не мешают свободному тече-нию по волнам мутнеющей памяти. А там… Там есть, что без-возвратно зачеркнуть, чем запоздало гордиться, о чём, до сих пор, жалеть. Там отец «шпион», мать, утратившая могилу. Шко-ла, друзья, одноклассники, однокурсники. Девочки, девушки, подруги, жёны. Дети, уже по всему миру, внуки. Видел не всех...
Там взлёты до небес и падения до творческих дач и подвалов.
Там, - одна победоносная война, коснувшаяся опосредованно, две бедоносные, окончательно разорвавшие Отечество, и ещё одна на земле предков, испытанная на себе. Лёгким испугом отделался. Броня крепка и танки наши хитры! Их только европейское, читай, антисемитское, вмешательство остановить в силах. И собственные бездарные министры. Мёд, которым здесь намазано, горьковатый привкус имеет, от гари и копоти военной.
Стоп! Меня что-то не в ту степь потянуло. Не дай Б-г, в ана-литики встряпаться. Достаточно других забот, без знания языка. Мой лесенку, творец, своим делом успокаивайся, тем более, что впереди, именно сегодня, расчёт за месяц.
Час пролетел, - не заметил. Возвращаюсь, кружным путём, через рынок, с чеком на 400 «шакалов», выданным г-жой Цилей, гла-вой дома, не проверяя, даже, результаты деятельности. Вполне уже доверяет.
- Тода раба, Циля! Шабат Шалом! - Шабат Шалом!
Йом шиши, пятница, - рынок кишит репатриантами с колясками и оглушает зазывными воплями арабов. Аборигены и зажиточ-ные слои сюда, ни ногой. Для них, в самых престижных районах, каньоны, суперы и гиперы, фонтаны и кондиционеры, надёжная охрана и камеры слежения, личный транспорт и доставка това-ров на дом. А здесь, - «Следующее поколение фраеров будет жить при коммунизме». Всегда только следующее.
Здесь шук, конечная остановка бежавших, дешёвое пропитание пожилых, последнее прибежище спившихся, широкая вольница карманников. Здесь всё, что вам угодно, за всё те же, - тридцать, серебряной мелочью. Но в массе население усталое, квёлое. Нет размаха соцсоревнования и блеска в глазах, хотя, если помните, «Марш энтузиастов» сочинил именно этот неугомонный народ.
«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор…»
Ну, пространство-то и простор преодолел, теперь давай, бегом-бегом, по давно определившемуся списку: яйца, овощи, зелень, лучок, картошка и, те самые, «крылья исторической родины» (куриные, разумеется). Борщец из них, доложу вам, - ложку проглотишь! И всё это, - стандартный набор середины месяца. Разгуляемся в конце, когда лягут на счёт незаслуженное пособие Битуах Леуми, поступит вспомоществование на квартиру и сумма кредитной карточки обновится. Тогда и сырокопчёные изыски можно позволить себе, и твёрдые сыры, и окорочка, и пару бутылочек «мерло», с выездом в центр здоровья Хамей Гааш, в компании с Мишей Шварцем… Или на Мёртвое море, или… Ой, блин, не хочу расстраивать вас, господа, картинами дешёвой роскоши. Возвращаться пора, впереди очистительные воды и хлопоты кухонные, - Шабат рядом.
Усталой трусцой, добрался до каспомата. Вложил чек, закрыл свой вечный минус, на сегодня, всё. Экономическая совесть, перед страной, в отличие от исторической, - чиста. Бегом на остановку, где даже ягодке негде упасть.
Протиснулся в свой двенадцатый, даже местечко сидячее угля-дел. Примостился рядом с датишным, пару остановок покачало, едва глаза прикрыл, и вот он, зыбкий транспортный сон, попут-чик твой назойливый. Снова душу рвать нацелился.
- Так, говоришь, десять лет в стране? А с чем и зачем прибыл?
- Что за вопросы, если ты такой всезнающий и всевидящий?
- Всевидящий ещё спросит и со всей строгостью. Не торопи его.
- А ты, выходит, посредник? Тогда передай, - Просто сбежал, и добавить к этому, практически, нечего. Жизнь катилась, какая-то судорожная. За что ни брался, всё, вроде, получалось. И успех приходил, и деньги. Но ничего основательно не застолбил. Кем был, каким? Лучше у друзей спросить, или у многочисленных родственников.
- Там грешим, здесь каемся, лёгкие рассказики пописывая?
- А что? Самое место! Попытки инвестировать весь оставшийся интеллект, накопленный в условиях пред и пост перестроечного соцреализма, в голую правду израильской действительности.
- Правда израильской действительности, это да, сильно. Только, стоило бы изображать её на иврите. Ты, я понял, не удосужился.
- Стар я менять язык, привычки и окружение. Предложи что-нибудь попроще.
- Вставай, поднимайся, остановку проспишь. А попроще, тебя дома ждёт, в Сети. Загляни и возрадуйся.
Вот она, родная Массада. Вот эта улица, вот этот дом. Привет, животины! Животины тут же в рюкзак лезут с голодными воплями. Рассыпаю корм скоту, и, под очистительные струи. Благо, море Галилейское не высохло, и уже не бродит по нему никто, «ако посуху». К сожалению...
Кстати, что в Сети обещано? Подсаживаюсь к ящику, включаю, бегом по новостям. Ничего нового, - они на нас, мы на них, и все на месте. И солдатик наш, пленённый Гелад Шалит, всё там же.
А что в почте? Чем глумливый посредник грозил?
Открываю… ВОТ ЭТО ДА!!! Привожу текст в девственном виде со всеми ляпами:
«Банк Китая Limited провела лотерею электронной почты сегодняшнего голосования, и утвердил сумму 600,000.00 (шестьсот тысяч долларов по каждому из победителей). Кроме того, Ваш адрес электронной почты был выбран среди восемь счастливых писем, которые были выбраны сегодня утром в нашем офисе.
Вам следует обратиться в адрес агента контакта. Я помогу Вам, утверждая, что призовой фонд из Standard Chartered Bank в Лондоне. Название агента Valery Simachenko»
Вот оно, незапланированное счастье! Свалилось, наконец! Так, давай, куй железо, пока горячо. Отвечаю:
«Г-н Симаченко, Вы несказанно обрадовали меня сообщением о выигрыше 600,000.00 долларов. Этих денег, как раз, не хватает мне, чтобы приобрести крохотный островок в Эгейском море, где я рассчитываю открыть ЛОХОТРОН, подобный Вашему. Обнимаю и жду перевода по Емейлу. Искренне Ваш. Целую.»
Вы думаете, мой сарказм их смутил? Буквально, через час ответ.
Контактное лицо: Г-н Питер Флавел.
«Дорогой победитель.
Я получил и получать свой выигрыш файл, и выяснили, что Вы один из победителей в Пекин Интернет утешение. Пожалуй-ста, быть информирован о том, что ваш выиграл приз 600,000.00 долл. США был передан на хранение в Стандарт Чартерд банка в Лондоне.»
Адрес, телефон и, даже, портретик симпатичного прилизанного господина с галстуком.
Но не даром я всю жизнь вкушал отравленный хлеб мздоимцев и прохиндеев: Standard Chartered Bank On Line Transter Dept
«Большое спасибо, господа! Передайте мой выигрыш в Между-народный фонд Лиги Ловцов на Живца! Искренне Ваш. Целую.»
Вот и все события на пороге Шабата. К 14.30 мы с Мишей стол накроем, в его холостяцкой квартирке на Кармеле. Под буты-лочку «мерло», поделимся событиями недели, обсудим мой грандиозный выигрыш 600,000.00 зелёных денег. От души, по этому поводу, повеселимся и наметим очередной вояж на лечеб-ные воды Хамей Гааш. Легко коснёмся, в этой связи, наличием отсутствия, в нашей компании, двух, средних лет, подружек. Или, имея в виду мой преклонный возраст, хотя бы, одной.
А около 17.00, возвращаясь, крутыми лесенками Хайфы, на свою Массаду, вспомню то, далёкое, неотступное: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий, о судьбах моей родины, ты один мне поддержка и опора, - о, великий, могучий, правдивый…»
И, под лёгким хмельком, соглашусь с автором. Да-да, соглашусь, пожалуй…
PS
Через три месяца после описанных событий автор поторопился и не вложил билетик в собственную «Стену Плача». В этот же день он был лишён работы. Б-г не фраер.
Хайфа 2009