А жизнь катилась вперед, словно большая вселенская телега, груженая шумной компанией, - пробивая колею по бесчисленным планетам, подпрыгивая на ухабах; поскрипывая симфониями, старыми пружинными матрацами и поляроидом новеньких нутривонов; постанывая от непомерного груза печали и удовольствий; разбрызгивая по миру зеленые океаны и голубые реки, соленые слезы и дурманящий эктейль; круша прочные бастионы, ветхие заборы и барьеры непонимания, утварь дешевых заведений и изысканный фарфор; корежа автомобили и максидроны; сбивая деревья в подстилку леса, срывая цветы, выдавливая нектар из сладких плодов, вспахивая поля и превращая горы в мелкий взбитый песок.
Старики день ото дня старели; клонили головы, словно пожухшие деревья в придорожной пыли. Молодежь поднималась буйно, колосилась в рост, подпирала стариков; гибким кустарником, упругими стеблями травы тянулась, стараясь выйти на дорогу, где ее нещадно трепали неумолимые колеса и бесконечные толчки. И только маленькие зерна, миллионы спор, замкнутые в собственном гомеостазисе, рассеянные по бескрайнему миру, еще не ощутили мучительных ударов судьбы и неповторимого очарования, которые таила в себе предстоящая жизнь, взбивающая чувства, поверхность планет и звездное небо галактик...
Какой там год? 3507?.. Дата не круглая. Что в ней такого?! Был бы, скажем, рубеж тысячелетий, конец века, новый год, свадьба или день парижской коммуны - именины, наконец!
Можно поглазеть на праздничную карнавальную толпу, прошвырнуться в ресторан или накрыть стол в доме!..
«Водки сколько брать? Ящика хватит?..»
А так - ни к селу, ни к городу; своих забот хватает:квохов подкормить надо, клетки починить; помидоры, опять-таки; а кому-то и посильнее приспичило - ждут, кого парень, кого девушка. Словом, важное все.
И потому, следил вселенский народ за происходящим одним глазом - прищурившись; слушал одним ухом и выводов старался никаких не делать. Выводы пусть начальство делает. Вот если бы кошка приболела, или коза чужая в огороде... А туманом народ не запугаешь! Этого добра во вселенной хватает, даже в книжках.
Однако уже приглядывались: слишком много разговоров в последнее время вокруг далекого похода эскадры землян, слишком зализанной дается официальная информация (что-то здесь не то!). Уже чувствовалось нараставшее любопытство, грозящее перейти в беспокойство и, не дай бог, в волнение.
Да и невелики усилия - включить фонем или видеомон, когда рабочий день закончен, квохи накормлены, помидоры подвязаны и наступающие сумерки обозначают скорый приход ночи, которую лучше встречать в собственном доме.
И потом - вечером скука, а тут развлечение на сон грядущий. Не самому же их придумывать, в конце концов!
А сопричастность! Вы учли сопричастность? Мы же -почти с вами; поможем, если что! Эти ребята (с экранов и из динамиков) несут такую чушь, что поправить их не грех. Выводы делают, обобщают - народ, видишь ли, учат, как будто он сам не разберется...
- Вчера показывали этого... председателя, что ли?.. сидит, понимаешь, бледный весь, чуть не трясет его, словно кто-то отправляет его туда... в эту, как ее?..
Да кто его пошле-ет! Ведь видно сразу - неспособный ни на что.
А рядом с ним сидела такая!.. Видела? Вся из себя, в синем блюже, а морда зеленая! Никакого вкусу: зеленый к синему, это ж надо!.. А так, ничего, мордочка симпатичная. Только уж зеленый ни к чему. И никто ж не подскажет! Вот давеча встретил я...
Были, конечно, и другие мнения:
- Кассиопей, вы согласны, что Тор слегка перегибает? Я бы поспорил с ним, что вериды не относятся к пассионариям. Две станции погибли, и население не покинуло их, принеся себя в жертву. Спорю, что они боролись до конца и погибли за свой суперэтнос, перешагнув через инстинкт видового самосохранения!
- Вы так думаете?
- Несомненно! Они любили жизнь, но предпочли умереть. Ах! Какая пассионарность! Подождите, они себя еще покажут!
- Но, мне кажется, они уже умерли!
- Да-да, эти умерли, но придут другие! Туманность явно повлияет на них, произойдет мутация, и мы станем, вероятно, счастливыми свидетелями рождения новой этнической общности этих существ. Кассиопей, это прекрасно!
- Но Тор не говорил об этом ни слова!
- В этом и проблема, мой дорогой! Гением* нужно родиться!..
________________
*«Гениальный русский историк, географ и философ» Л.Н.Гумилев, например («Этногенез и биосфера земли», «Древняя Русь и великая степь»), превратил всю историю Древнего мира и Руси в историю любили - не любили, хотели - не хотели, в голые эмоции: «в средние века люди были не трусливы... ведь ходили на войну добровольно», «но самое оригинальное... топили в водах Дуная грудных младенцев и петухов».
Действительно оригинально - сначала младенцев, а потом уже петухов! И только, понимаешь, какой-нибудь народ (или этнос, скажем) присядет отдохнуть - а тут пассионарные толчки, толчки! - мутации, пассионарные разломы и сдвиги. Куда бедной истории и народам деваться от этих дотошных профессоров!
Оставим их - пустое это...)
Тема экспедиции не сходила теперь со страниц печати, и даже Жульен, которая недавно потеряла двух любовников: Питера и Эриксона, - изредка заглядывала в соответствующие рубрики, стараясь быть в курсе событий. После случая с поисками «Рейдера» (крейсера, затеряв-шегося при втором скачке эскадры), достаточно освещавшегося в прессе, ей попалась на глаза фотография комадора. Сияющая физиономия Тэда произвела на нее впечатление:
- Какой славный мальчик! Интересно, он женат?..
К сожалению, информация была достаточно скудной, и ей не удалось установить эту маленькую, но важную истину, - в памяти остались чувство легкой досады и широко улыбающееся лицо Тэда...
* * *
- Тор, вам не кажется, что эти клочья напоминают нечто живое? - Джеф (директор ЛПР) остановился и положил ладонь на плечо председателю. - Нечто медузопо-добное... не кажется?
Джеф повернулся и махнул рукой, приглашая подойти молодого человека, сидевшего в углу кабинета и напряженно вслушивающегося в их беседу...
Вторые сутки они не покидали секретный центр, расположенный в естественном разломе могучих Гималаев. Еще в середине третьего тысячелетия, лет за пятьдесят до изобретения трансмутатора, когда разработки в направлении изучения методов трансформации привели к целой серии промежуточных открытий, были освоены первые промышленные технологии, позволявшие использовать левитацию и, отчасти, элементарную регенерацию. Именно тогда появились первые дроны и излучатели для подземной добычи.
Конечно, это никоим образом не касалось действии-тельного понимания существа открытий: ни природа гравитации, ни магнитного поля, ни теплоты и тем более такого всеобщего понятия, как энергия, не были ясны до сих пор. Однако ничто не мешало использовать эффекты, рождаемые этими явлениями, в реальных промышленных технологиях.
______________
Всегда так было. Рубильник включили - что-то побежало в проводах - зажглась лампочка. А что побежало-то? Что излучает лампочка? И придумывают всякую, извините, фигню - какие-то фотоны из нее вылезают и летят! Кто их видел - эти фотоны?
А пузырьки воздуха в воде! Заболели, что ли? Гравитация кругом - должны к центру Земли стремиться, а они наверх лезут,как будто законы природы не для них писаны.
Голова кругом пойдет, если все пытаться понять. Лучше уж так - рубильником. Щелк - есть контакт. И самое странное, есть этот контакт! А если не будет, так мы еще чего-нибудь куда-нибудь воткнем...
Тогда, в третьем тысячелетии, человечество смогло, наконец-то, приподняться над поверхностью планеты, над уровнем обжитых уже срединных плато, и сделать небольшой шаг, приближающий его к небу, - начали усиленно осваиваться горные массивы.
Преимущества в этом были - и немалые. Во-первых, массовые промышленные отходы, неуклонно насыщавшие атмосферу последние полторы тысячи лет, концентрировались в основном в нижних слоях биосферы - то есть именно там, где традиционно жило население. А в горах... Вы бывали в горах? Как будто другой мир!..
Во-вторых, должно же человечество расширять ареал обитания! Экспансия вида Homo sapiens, нацеленная и вглубь и вширь, должна неизбежно сместить центр системы (человечества) в сторону направления этой экспансии. А поскольку вширь (в направлении открытого и бесконечного космоса) гораздо больше возможностей, чем вглубь (т.е. под землю и в мировой океан)... И человеческое тело, знаете ли, гораздо легче передвигается в газах, чем в плотных средах: воде и почве... Общая направленность смещения границ ареала обитания не может вызывать каких-либо сомнений - распространяться будете вширь, то есть вверх - сначала в высотные здания: 1-2-3-4-5-9-12-24-60-120-300 этажей...
Да что вам говорить - сами ощущаете этот процесс! Затем создадите активную жизненную среду в атмосфере (например, многие наши современники в течение своей жизни так и не касались поверхности Земли, довольствуясь урбанизированным ландшафтом высотных городов) и в горах соответственно - возводить многокилометровые высотные сооружения в тех местах, где есть природные, нецелесообразно. Экономия усилий - дело не последнее. И затем уже... Ну, об этом как-нибудь в другой раз.
А в-третьих, сама среда - менее плотный воздух, больший контраст температур, меньшие сила тяжести и защита от солнечной и космической радиации - новые условия адаптации, готовившие очередную волну биологической эволюции человечества.
Следы этой глобальной эволюции в ваше время усиленно искали некоторые дотошные ученые, но, не найдя, списали ее (эволюцию) в архив за ненадобностью, поскольку, мол, никаких признаков этой самой эволюции при собственной жизни не обнаружили.
Грех совершили, можно сказать, - в научном смысле, конечно, - решив, что вся история должна свершиться при их собственной жизни. Знавал я таких ребят: одного звали Карлом, а другого - Фридрихом*, - всех и не упомнить, кто посчитал себя законченным венцом природы, богом так сказать. Не смешно ли - спутать миллионолетние циклы эволюции живых существ с ничтожным сроком собственной жизни!
_______________
* По-видимому, речь идет о классиках марксизма, Марксе и Энгельсе. Читал обоих достаточно - умницы были ребята, не чета последователям. Одно плохо - тяжело человеку, даже талантливому ученому, избавиться от эмоций. Так хочется присутствовать при реальном утверждении собственных прогнозов на будущее - не ждать же, когда это будущее придет само! Хотели бесконечное время втащить в собственную постель, покрывало вечности к себе подтянуть - вот ошибочка и вышла. А ошибочка вышла такая!..
А какая, в самом деле?..
А никакая! Ошибка-то в головах людских была - не в жизни. И шла история, как и должна была идти, независимо от воли и сознания конкретных личностей (в том числе и классиков коммунизма, и других философов, и комсомольских вожаков, секретарей парткомов, юристов, физиков, химиков и гениальных русских историков, географов и этнологов). И ничего неестественного в ней не было, все было последовательно и в свое время. Исторический материализм - так называется это по Марксу.
Приятно, черт возьми! Надавать кому-нибудь по заднице его же собственной рукой. Или в ямку столкнуть... Не я же их копал!
Только и теперь в головах путаница осталась: форма'цию не отличают от фармаци'и. Пора бы уже разобраться. Системнее надо, ребята, системнее - не искать влияния России, города Москвы, семьи Рюриковичей, Романовых, Ельциных или соседа Ивана на всемирную историю, не мерить эту историю аршином собственной ничтожной жизни - двумя пальцами, а подходить глобальнее, заглянуть в корень.
Нельзя процессы, происходящие во вселенной: возникно-вение и развитие жизни, человечества и историю, - рассматривать как нечто, рожденное субъективным разумом человека, его словом, волей и эмоциями. Не вы создали этот мир, не вы диктуете ему свои законы. Не ровняйте себя с богами, человеки. Побольше отражения: разума, анализа и синтеза, дедукции и индукции. Поторопитесь, братцы, а то не выдержу - сам начну копаться.
Страшно стало?.. Погодите, то ли еще будет!
Но не в этот - в следующий раз, ребята...
Тогда, во второй половине третьего тысячелетия, с изобретением летающих дронов и излучателей, появилась реальная возможность покорить горы. И эту возможность человечество использовало в полной мере.
Некоторые области были, конечно, закрыты для обывателей - этот отряд рода человеческого легко приживается в любых условиях и постоянно выказывает недовольство, когда ограничивают ареал его обитания.
В одном из таких закрытых районов и располагался секретный центр. Секретным было не его местоположение, а его внутренняя, непонятная обывателям жизнь. За несколько столетий он превратился в огромный город: мощные многоканальные системы наблюдения, грандиозные лаборатории, гиперфункциональные системы обработки данных, гигантские энергетические комплексы, способные создавать немыслимое напряжение полей и рождать таинственные лучи, пробивающие небо, - чего там только не было! Одного персонала - около полумиллиона. Огромный муравейник, живший по своим, одному ему известным законам...
Прошло уже трое суток, как эскадра землян вышла к туманности. Первые сеансы связи прошли успешно, и биллионы гигабайт информации начали непрерывно поступать в центр, давая возможность персоналу изучать ситуацию, сопоставлять всевозможные данные, процеживать их различными приборами, методиками, напряжением соб-ственных нейроновых сплетений - ИСКАТЬ! ИСКАТЬ!
А искать было что! Первый блок информации по- ступил - немедленно собрался Совет и... Ничего! Вы представляете - НИЧЕГО! Нет, конечно, информации было много: о позициях кораблей, о среде вокруг них и близлежащем пространстве - даже за границей туманности.
Но где же? Где?.. Из чего состоит туманность, каковы характеристики среды? Свойства, химический состав, реактивность, параметры объектов, входящих в ее структуру: размер, объемный и атомный веса, плотность, спектр излучения?..
Ничего! Представляете - ни-че-го! Не было никакой туманности! Иллюзия! Зрительная фикция!
Хорошего было мало, и Тор уже вторые сутки не отходил от монитора. Ему ли было не знать, как не хватает иногда пары острых глаз, способных поймать мимолетный всплеск кривой, микроскопическое различие в цвете, вдруг выпадающее из непрерывного ряда число, символ - один единственный случай на миллионы, внезапный импульс, дающий озарение и понимание происходящего...
«Так-так... Показалось... Черт! Рябит в глазах...»
Ощутив на плече ладонь, Тор повернулся, вздохнул устало:
- А, это ты, Джеф, - и откинулся в кресле.
- Тор, вам не кажется, что эти клочья напоминают нечто живое? - Джеф повторил вопрос и вновь махнул рукой молодому человеку, сидевшему в углу кабинета: - Иди. Иди сюда, не робей!
- Это парень из группы Тэйлора, - уточнил он, обернувшись к председателю, и добавил с гордостью: - Растет смена!.. Покажи, что ты там выцепил.
- Разрешите, сэр...
Тор с недоверием покосился на молодого человека:
«Мальчишка!.. - передразнил его: - «Разрешите, сэр!..» Джеф, конечно, поверил: выспался и, не разобравшись, поверил... Тысячи людей, техника, аналитики - и этот мальчишка... Конечно! Зачем доктора, академики! Я, в конце концов!.. Сколько ему? Двадцать пять - не больше...»
Тор нехотя встал и указал на кресло, проговорив с легкой насмешкой:
- Отчего же. Пожалуйста, пожалуйста!..
Парень сел, обернулся и неуверенно посмотрел на Джефа.
- Не мнись, докладывай!.. Вы не поверите, Тор: с утра целый час морочил мне голову, а теперь, видишь ли, сомневается! Я не узнаю тебя, Брэд!
- Сэр, думаю, что председатель не поймет, если я опущу детали и не повторюсь с самого начала.
Недоумение скользнуло по лицу Тора:
«Он еще и лекцию будет читать? Джеф потерял чувство меры... А впрочем...» - Тор опустился в соседнее кресло и, расслабившись, закинул ногу за ногу. - Время есть...»
- Говорите уж все, по порядку. Я вижу, вы не успокоитесь.
- Спасибо, сэр. Понимаете, я всегда удивлялся...
С точки зрения науки, Брэд рассказывал вещи банальные (не о бананах ли речь?), но уже через пятнадцать минут внимание Тора полностью было при-ковано к его рассказу. Но главное, Брэд не только рассказывал, но и показывал...
«Неплохо, неплохо... Парень-то - молодец!..»
- И все-таки: агрегатное состояние или квазиобъект?
- Я бы назвал это сферодонтом...
* * *
Угораздило же их! Столько кропотливой работы, прикидок, расчетов - и нате вам! Бесталанно, ничтожно провалиться при первом же контакте! И куда?!
Лоренс провел пальцем по корпусу корабля и брезгливо стряхнул липкую грязь. Висевшее над деревьями грязное небо, казалось, диктовало планете свои условия: что-то стонало, всхлипывало с придыханием, мерзкий запах насыщенных паров отдавал в ноздри.
Он не удержался, закашлялся, поднес к лицу маску и с наслаждением вдохнул. Сколько он выдержал: минут десять - не больше?.. Странный мир...
Лоренс осмотрелся - верхушки деревьев, безликие, пожухшие от налипшей серой грязи, едва проступали в полосе густого тумана, окутавшего все вокруг. Поверхности планеты не видно с высокой обзорной площадки, только изредка доносятся едва слышные голоса, и постукивает внизу какой-то агрегат, - команда расчищала площадку для выгрузки оборудования.
Можно было, конечно, обследовать планету сверху, используя десяток максидронов. Но при такой видимости?!
Кстати, сонары зафиксировали не только контуры горных вершин на горизонте, но и странной формы конусные образования в глубине леса. Структура их была явно природной, а форма - форма наводила на размышления.
Пышная флора свидетельствовала о наличии жизни и не только растительной - приборы отмечали биологически активные пятна у подножия гор и в лесном массиве.
В воздухе, словно подтверждая ход его мыслей, многократно отражаясь, покатился далекий зов какого-то животного.
«Вибрации газа. Развитая форма дыхания. Похоже, крупное млекопитающее...»
Он поднес к глазам небольшой прибор и попытался разглядеть что-то за стеной тумана, но увидел только смутные удаляющиеся красноватые пятна - следы тепловой активности.
Прижал к щеке видеомон:
- Грегор, как там? Боюсь, у нас мало времени - они уходят, и, думаю, неспроста. Кажется, что-то их спугнуло. Пять минут - не больше.
- Понял, сэр. Почти готово - пакуем два дрона и макс (он имел в виду максидрон).
- Хорошо. Поторопи, через пять минут закроем шлюзы, группа к ночи должна вернуться. И подходите... А, черт!..
По корпусу застучали капли дождя, экран в проеме высветился голубоватым сиянием. Лоренс включил режим - смотровая площадка медленно поползла в глубину корабля. Он перегнулся через поручень; прокричал:
- Отходи, слышишь! Бросьте макс!.. - перехватывая поручень руками, он склонялся вниз, упорно пытаясь разглядеть признаки движения, и, захлебываясь в потоке воды, льющейся по лицу, судорожно выкрикивал: - Уходи! Уходи!.. Но в приборе только хрюкало и пищало...
Внизу заурчал движок; пробивая стену дождя, вспыхнули мощные прожекторы; огненные круги прожгли толщу воздуха, дрогнули в мутной пелене и растаяли - свечей ушел в небо макс...
И все стихло: экран отрезал внешний мир.
В тот день они потеряли Милвертона. Макс не вернулся...
* * *
Флагман «Одис» бороздил звездное небо уже два столетия. Конечно, он не мог ровняться с «Гергом», но выглядел достаточно внушительно.
Представьте себе эллипсоид, вытянутый метров на пятьсот в длину и триста в ширину, опоясанный выпуклой спиралью дезинтегратора. Входящий, широкий круг спирали начинался в районе надстроек, под рубкой, и сужающимися кольцами тянулся к носу корабля, упираясь в лепестки пульсара. Ровную поверхность корпуса - то тут, то там - разрезали граненые матовые купола и короткие подкрылки шлюзов. Ближе к корме, чуть выше линии двигателей, возвышалась трехпалубная надстройка, защищенная высокими мачтами, генерирующими сплошное кольцо силовых полей. На корпусе, с трех сторон, четко просматривались изображения многоконечной звезды с пиктограммами планет у вершин - символ солнечной системы, древняя звезда магов.
Корабль явно превосходил своими параметрами средний крейсер: по величине - раза в полтора, а по оснащенности системами, их техническим возможностям, - пожалуй, на порядок. Правда, современные корабли, которые создавались с использованием новейших технологий, были более маневренными и почти догоняли его по отдельным характеристикам, но размер имеет значение - даже лучшие из них не обладали такой совокупной мощью и числились более легким классом.
За двести лет, прошедшие с момента создания –«Одиса», было построено не более трех кораблей такого класса, каждый из которых занял положение флагмана звездного флота землян. «Герг» стал пятым и единственным...
* * *
К вечеру вернулась группа, вернее остатки ее...
Макс пропал в самом начале: то ли проглотило его безжалостное небо, то ли сгинул в горных хребтах - никто не знал этого.
Изрядно помятый дрон принес плохую весть - из семи человек, отправленных в составе группы, вернулись только трое: Грегор, Зураб и Дмитро.*
_____________
* Традиции живучи. Еще теперь вы пользуетесь латинским алфавитом, фонетически восходящим к древнегреческому и еще более ранним - древнеиранскому и санскриту.
Так же сильны этнические и семейные традиции - нет-нет, да и послышится в говоре и в именах отзвук тысячелетий.
- Колы знали бы, что так выйдет, - с печалью сетовал Дмитро. - Никогда б не пышли разом. Тю! Налетели, как саранча. То ж люди! Повбывали всех...
- Ай! Погоди! - сверкнув глазами, перебил его Зураб. - Не люди были - черные все! Хуже дерева, погибшего в огне!
- Так дай же кажу!..
Грегор молча повел рукой, останавливая их, и, понурив голову, бросил на палубу гроздь разноцветных ожерелий.
- Комадор... - с трудом выговорил он. - Себя виню... Все, что смог...
Поплыло перед глазами. В памяти мелькали знакомые лица, напутственные речи экипажу. Не выдержав, Лоренс оперся рукой о край панели, опустил потяжелевшую голову и тихо застонал:
- Лю-ди!.. Лю-ди!..
- Комадор, - Грегор, обеспокоенный, шагнул вперед и поддержал его за руку. - Каждый стоил троих!
- ЧТО?! - Лоренс резко выпрямился. Казалось, рассудок покинул его, гневом заливало глаза: - Своих не сберег и чужих положил?!
Грегор опешил:
- Врагов, комадор!
Но Лоренс, ослепленный чувством, не слышал и тихо, удивляясь собственным словам, повторял:
- Сами себе враги! Сами...
«Так далеко, край вселенной... Прийти, чтобы умереть? Чтобы сеять смерть другим?.. Как бездарно, как глупо растрачены жизни!»
Обессиленный, он опустился в кресло, с минуту сидел, недвижимый, и только затем поднял ладонь, отпуская пришедших.
Грегор уже выходил, но вдруг вспомнил что-то, повернулся и, потоптавшись, неуверенно проговорил:
- Там был мальчонка. Жаль было - привел...
* * *
Когда «Рейдер» вышел из скачка и, движимый огромной силой инерции, врезался в стену тумана, экипаж крейсера не смог вынести перегрузок и провалился в небытие.
Иное произошло с флагманом - он вышел из квази-пространства уже за границей туманности и пронзил ее, словно бейсбольный мяч, достигнув самых глубинных областей.
В этих различиях была своя логика. Летящие в кювет автомобили; разбивающиеся на отмелях морские суда; простая деревянная линейка или карандаш, прикрытые газетой и ломающиеся от резкого удара ладони, - все эти факты подтверждают: граница разных сред - суровое испытание для скоростных объектов. Только благодаря тому, что флагман пересек черту туманности еще в квазипространстве, он, выйдя из скачка, материализовался в ее среде без особых проблем. Разница здесь такая же, как между опытным спортсменом, прыгающим с высокой вышки, пронзающим поверхность воды с легким всплеском, и неумелой ребятней, плюхающейся в речку с высокой береговой кручи и отбивающей собственные животы.
Конечно, потрясло их, помяло и так, и этак; кинуло, в конце концов, к древней планете сквозь астероидные потоки, гущу атмосферы, - все произошло настолько стремительно, что Лоренс не успел вовремя активировать защитное поле и с трудом балансировал при посадке. Но корпус выдержал, потери были незначительны: разнесло пару куполов, смяло один из шлюзов и несколько мачт, прикрывавших надстройки, - генераторы могли восстановить системы в течение двух суток.
Времени было достаточно, и Лоренс - хотя и переживал изрядно, ругая себя за проявленную непредусмотрительность, - решил использовать это время с толком, отправив группу Грегора исследовать злополучную планету.
Где искать ответы, как не в гуще этого самого дерьма!
И опять не учел - не остановил, не вернул макс... Словно кто-то считал вперед - всего лишь на мгновение! - подставляя жизни под бушующую стихию. Битва уже началась, но они еще не сознавали этого...
* * *
Мальчонка оказался на редкость сообразительным, но испуган был до' смерти. Казалось, он боялся не экипажа, а чего-то другого - того, что затаилось в его глазах, что отрази-лось в них однажды и неотступно преследовало неокрепший разум и нежное, не огрубевшее еще сердце.
Он рассказал «доброму старику» (Лоренсу, конечно), что произошло в тот день на лесной поляне, но упорно замолкал, когда речь заходила о его племени. И только страх и отчаяние отражались в его глазах, наворачивались слезы. Он вырывался из рук и забивался под капсулу; не желая ни с кем разговаривать, отворачивал лицо и неимоверно долго всхлипывал, оставаясь один на один со своими страхами и горем.
На вид мальчонке было лет десять, не больше, и Лоренсу, несмотря на печальную тему разговора, доставило удовольствие общаться с ним: он вспомнил Брэда, внука от старшего сына - такой же неугомонный, глаза живые! Только радости в них нет...
Когда Лоренс взял видеомон в первый раз, мальчонка, увидев это, удивился и что-то пробормотал, указав на прибор пальцем.
______________
Не будем забывать, что общались с незнакомцами с помощью релятора, прибора-переводчика, вмонтированного в ручной видеомон. Помните штучку такую?
- Как зовут-то тебя?..
- Буатыр.
- Богатырь, значит... Вижу, не сладко тебе пришлось, Богатырь.
Мальчонка молча кивнул и вновь указал пальцем на прибор, вопросительно глядя на Лоренса.
- Понравился?.. Хочешь, научу тебя?
Лоренс притянул мальчика к себе и, обняв его одной рукой, вглядываясь в настороженные глаза, попросил:
- Расскажи мне все.
Мальчик на миг обернулся, неуверенно посмотрел на Грегора и, склонившись к Лоренсу, шепотом спросил:
- Ты вождь?
Как было не улыбнуться от этих слов. Лоренс, отзываясь на игру (он так считал), также шепотом ответил:
- А ты как думаешь?
Казалось, в этот момент они поменялись ролями - улыбающийся добрый старик и маленький серьезный мальчик.
Буатыр покосился на прибор; задумался, принимая какое-то важное решение, и тихо попросил:
- Пусть он уйдет.
И хотя это была явно просьба, но слова были сказаны таким непререкаемым тоном, что Лоренс не колебался ни секунды - протянул руку и несколько раз взмахнул кистью, выдворяя Грегора. Тот лишь с удивлением пожал плечами и вышел.
Повелительный жест Лоренса возымел на мальчика удивительное действие: он быстро шагнул назад, упал на колени, выставил вперед руки, уперевшись ими в палубу, и, наклонившись, несколько раз коснулся палубы лбом. Он явно совершал какой-то древний ритуал, подражая, очевидно, своим соплеменникам, но делал это по-детски неуклюже.
У Лоренса возникло огромное желание остановить его - поза ребенка, поклоняющегося ему, вызвала в нем недоумение и протест. Но, решив, что происходящее, вероятно, важно для мальчика, Лоренс не стал останавливать его.
В довершение маленький богатырь (так окрестил его про себя Лоренс), не разгибаясь, перебирая руками, вытянулся вперед и поцеловал палубу возле ног Лоренса. После чего - встал; сложив крест-накрест ладони на груди, поклонился и торжественно произнес, стараясь точнее передать интонацию взрослой речи:
- Вождь, я вижу символ власти, - он опять покосился на прибор, который Лоренс держал в руке. - Я могу рассказать, но не знаю, как тебя называть.
- Лоренс.
- Вождь не может носить такого имени. Ты мог присвоить символ.
«А этот чертенок не так прост, - подумал Лоренс. - Быть может ему нужно какое-нибудь прозвище или титул?»
Он на секунду задумался и, улыбнувшись, предложил с наигранным пафосом:
- Хорошо, зови меня - летающий комадор Лоренс!
На большее у старика не хватило фантазии.
А что же мальчик?
Буатыр не раз был свидетелем торжественных церемоний в своем племени и знал, что имена присваивались вождям за великие подвиги или выдающиеся качества и никогда - за положение. Его смущало, что в титуле бледнолицего старика звучало имя «комадор», что означало - «тот, кто командует остальными». Но, если хорошо подумать, первым стояло имя « летающий» - а это, по его мнению, было действительно выдающееся качество, граничащее с подвигом.
Третьего имени он не знал. Поэтому он перевел слова Лоренса так - летающий, который именно за это поставлен командовать остальными.
Имя его устраивало, но в последнее время он не решался доверять никому. Недоверие смешивалось с откровенным детским любопытством; к тому же вождь общался с ним как с равным; и мальчик, забыв о соблюдении ритуала обращения к вождю, не скрывая любопытства и горячего желания, спросил:
- Вождь, ты покажешь, как это - летать?..
За время разговора мальчик ни разу не вспомнил о прошлом, которое так угнетало его, и ни разу его лицо не выразило страха. Это было хорошим поводом для развития контакта - Лоренс решил рискнуть...
Изрядно поколесив по лесу, дрон доставил их на лесную поляну, где произошли злосчастные события.
Из рассказа мальчика Лоренс выяснил, что на группу Грегора напало племя секардов*, которое охотилось за Буатыром уже несколько дней. Мальчик скрывался в хорошо знакомых ему местах, где раньше жило его племя - бюрдукцы.*
______________
Секарды - означает «пребывающие в забвении», древнее племя, носившее прежде имя аккарды, жившее некогда в дружбе и соседстве с племенем бюрдукцев, из которого происходил Буатыр. Аккарды - означает «живущие волнением». Бюрдукцы - означает «идущие с надеждой».
Секарды только что вернулись с неудачной охоты, разорили между делом древнее кладбище бюрдукцев и были настроены воинственно. Их не испугали два дрона, неожиданно появившиеся из лесу.
Грегор допустил ошибку, когда принял коварные речи секардов за признак гостеприимства и, оставив дроны, ввел всю группу в стойбище. Их взяли в кольцо, и в первую же минуту погибли двое из группы. Остальные прорвались и успели добежать до дронов. Однако один из дронов, разворачиваясь, попал в старую ловушку, которых в здешних лесах хватает: его придавило упавшими стволами деревьев, разбило кабину - и налетевшие секарды легко прикончили сидевшего в нем пилота.
Трое, во главе с Грегором, ослепленные чувством мести, используя вооружение дрона, перебили почти треть отряда секардов, но остальные рассеялись по лесу и, скорее всего, благополучно добрались до основного стойбища.Буатыр был уверен, что они вернутся, чтобы отомстить за гибель своих соплеменников.
О том, почему мальчик остался один и что сталось с его племенем, Буатыр говорить отказался, вновь замкнулся и не разговаривал ни с кем всю обратную дорогу. Однако было понятно, что бежать он не собирался и возвращался на корабль с удовольствием, предпочитая общество неизвестных ему пришельцев родному лесу.
Отчасти причина этого была ясна, но судьба Буатыра и тайна самой планеты еще не были раскрыты...
* * *
Едва заметный след флагмана мелькнул за границей туманности и пропал. «Рейдер» обездвижен, и только три крейсера: «Голдуин», «Фостернайт» и «Шедвуд» - отражают атаку неизвестного объекта, скрытого в странном мареве, простирающемся впереди.
Напряжение читалось в лицах...
- Режим! Поля не снимать! Установить цели! - уверенный голос Гувера, комадора «Шедвуда», гремит в шлемофонах.
Не прошло и тридцати секунд, как первый удар поля встряхнул крейсер. Боевые посты, все до единого, приведены в готовность. По экранам, наплывая друг на друга, бегут концентрические круги; вращаясь, плывут сфероиды; мигающими точками уходят в глубину туманности короткие сигналы инфозондов - пип, пип, пип!..
Иуи, иуи!.. - вторят им синусоидные линии сканеров. И шипящий звук сонара рассыпается в затяжном: ш-ш-ш-эх!.. - отражаясь на мониторах чередой упругих коротких волн, бьющих в середину едва видимого кольца, в крохотную точку, летевшую навстречу крейсеру.
«Троян» приближался к эскадре из глубины туманности, но был еще слишком далеко, и только вспышки силовых полей обозначали его...
- Обзор! - Гувер напряженно всматривается в экран...
Поворот систем - стремительно бежит картинка...
Отчетливый силуэт «Рейдера» - корабль медленно вращается в зеленоватой дымке...
Рука комадора на пульте - контакт...
- Хью! Похоже, с Тэдом не все в порядке - прикройте. Пощупаю эту дрянь...
Повернувшись:
- Пульсару готовсь!
Секунда - спираль дезинтегратора набухает, вдыхает энергию в лепестки пульсара: они поднимаются, образуя основание гигантского цветка...
Короткий отчет оператора:
- Десять секунд - есть готовность!
- Три полных - пошел!..
Потоки энергии срываются с лепестков, струями бьют в середину, рождая блистающий голубой шар.
- Три, два... Отрыв!
Режущая вспышка! Сразу за ней - вторая, третья!..
- Слежение?
- Контакт через пять секунд... две... Есть, комадор!..
Первый плазмоид сжег поле, летевшее навстречу «Шедвуду», и рассыпался...
* * *
- Уходи вправо! Живее! Живее!
Скоч не выдержал, подскочил к пульту, оттолкнул пилота и попытался сманеврировать челноком. Ему ли было не знать, что «Троян» не выстоит под ударами пульсара. Один заряд - еще куда ни шло. Но серию?!
«Проклятая система! Давай! Давай!..» - он косился на левый край панели, стараясь не упустить момент, когда генератор наберет силу. Единственное, что могло теперь спасти челнок - ответный удар полем.
Столбик индикатора медленно, но упорно лез вверх, приближаясь к желанной отметке. Тягостное ожидание, цена которому - жизнь! Еще бы секунд десять - для верности. Но этих секунд не было...
- Руби ее!!!
Зед не упустил момент, и Скоч, довольный, осклабился, отметив напарника:
- Это не баб по углам щупать! А, Зед?..
Конечно, мощность заряда была слабовата – индикатор едва успел перевалить за красную отметку. Но дело было сделано, и главное, вовремя. Теперь все зависело от умения Скоча и удачи...
- О-го-го!!! - Скоч вошел в раж и резко направил челнок в сторону. Второй плазмоид разнес кольцо поля, пущенного «Трояном», но не растратил еще силы и грозил зацепить их огромным сгустком плазмы. Корабль почти увернулся...
Зед инстинктивно прикрыл лицо руками, защищаясь от слепящих лучей, ворвавшихся в окна обзора, и длинно выругался...
Удар пришелся по хвостовым отсекам - пробило за- щиту, сожгло несколько генерирующих мачт и тряхнуло так, что Зед прикусил язык. Еще несколько секунд и третий плазмоид разнес бы «Троян» на миллионы кусков, превратив тела экипажа в кучки ничтожных атомов. И что их спасло?..
В череде ударов, обрушившихся на корабль, никто из них не ощутил натужного рева двигателей, получивших вдруг дополнительный импульс; никто не осознал мгновенного рывка, кинувшего челнок на тысячи миль в сторону. Нормальный человек не мог выдержать таких перегрузок.
И действительно, разум и чувства их, потерявшие в тот короткий миг ощущение реальности, были раздавлены, уничтожены, сожжены дотла в Огне вечности! И лишь подобия людей, странные создания, лишенные собственной воли, хладнокровно сидели теперь в рубке «Трояна», управляя его полетом.
Не смогли они, не оправдали доверия, не способны вершить судьбу свою и Его, ВЛАДЫКИ!..
«Троян» развернулся и медленно двинулся вперед,набирая скорость. Через несколько мгновений по корпусу пробежала неясная дрожь, контуры корабля исказились, стали стираться. Казалось, взгляд стороннего наблюдателя не успевает фиксировать меняющийся образ, не может ухватить тонкое неуловимое нечто - словно глаза устали смотреть, не могут сосредоточиться: целятся в тонкие контуры, но никак не поймают нужный фокус - напрягаются, напрягаются... и теряют, теряют...
Сверкающие блики пробежали по корпусу, стирая последние штрихи, унося объем в мутную глубину тумана.Еще некоторое время чей-то взгляд искал знакомый силуэт и, удивленный, отступил в растерянности. Корабль растаял в серых сумерках.
Дело перешло в руки Бога...