Это прозвище приклеилось ко мне еще в школе, подобно тому, как слишком упитанного в шутку называют «худеньким» или «глистой», а коротышку – «верстой» или «каланчой».
А началось все с одного школьного дискача для старшеклассников. Помню, объявили белый танец, и наши девчонки, кто, смущаясь, а кто - напоказ, устремились к нам, чтобы первыми пригласить понравившегося мальчика. В итоге разобрали всех, ...кроме меня!
И это было обидно до жути! Я ведь не считал себя хуже других. Ну, да, я немного сутулый (у меня с детства сколиоз) и излишне худой - жилистый, как говорил мой папа. Еще у меня великоватые нос и уши, зато вполне приличный рост. К тому же, я обладаю большими карими и очень выразительными (по мнению моей мамы) глазами.
Но, к сожалению, факт остался фактом - на том празднике жизни я оказался чужим, как выразился бы классик. Скорее всего, это было просто стечение обстоятельств, но для меня в тот момент это была самая настоящая трагедия! Ведь я оказался лузером! И это при моем больном самолюбии!
После того злосчастного вечера я в одночасье превратился в Казанову со знаком «минус».
Я невольно замкнулся, стал сторониться друзей, чтобы лишний раз не напоминать себе и другим о своем провале. Зато приналег на книги, ставшие мне лучшими советчиками, а заодно и на учебники.
И первая моя книга, проштудированная мной, была мемуарами знаменитого дамского угодника, имевшего около тысячи женщин, Джакомо Казановы. Она меня буквально потрясла. Ведь, как выяснилось, основным секретом ошеломляющего успеха любовника всех времен и народов были вовсе не его какие-то особые физиологические данные или неземная красота – он был самым обыкновенным мужчиной среднего роста, - а его особое обожествление женщин, с которыми он встречался. Все его поведение с ними преследовало одну цель - дать женщине испытать наивысшее наслаждение.
В итоге я незаметно для себя и слишком заметно для окружающих выбился, чуть ли не в лидеры, но… только по учебе. Казанова, да еще и отличник, которого стали ставить в пример учителя! Этот сильно раздражающий факт еще больше усугубил мое положение в классе! Проклятая кличка, когда-то шутливо и беззлобно брошенная кем-то, намертво прилепилась ко мне и приобрела уже иной, почти негативный оттенок. Теперь она была синонимом выскочки, белой вороны, изгоя!
Кошмар этот продолжался вплоть до окончания школы и, как показала жизнь, сыграл свою роль и в моей дальнейшей судьбе. Как корабль назовешь, так он и поплывет! И мой корабль своим курсом впоследствии подтвердил это известное выражение.
Успешно сдав вступительные экзамены в институт, я вместе со всеми отправился на картошку. И надо же было такому случиться - в первый же день встретил там Витьку Гаврилова, своего бывшего одноклассника, который со своим курсом также приехал в ту же самую деревню.
- Казанова! - радостно заорал Витька, увидев меня. - Вот так встреча! И это весь твой гарем?! Маловато будет! - хохоча на все картофельное поле, указал он на окружавших меня со всех сторон девчонок.
- Тише ты, не ори! - шикнул я на него, но было уже поздно. Слово, выпущенное им, тут же было взято на заметку моими новыми друзьями. Весть о том, что в группе появился свой Казанова, разлетелась по всей округе.
Мое противоборство с навязанным мне прозвищем вступило в новую фазу. Поразмыслив и оценив заинтересованные взгляды однокурсниц, я решил в корне пересмотреть свое отношение к себе самому. Если уж меня записали в Казановы, ничего не поделаешь, буду соответствовать!
И, вернувшись с картошки, я пустился во все тяжкие. Я не гнушался ни одним намеком, не пропускал ни одного взгляда, не отказывался ни от одной возможности «закадрить» любую девушку, оказавшуюся на моем пути, вне зависимости от собственных предпочтений (совсем, как знаменитый Казанова)! И хотя мотивы такого отношения к женщинам у нас были разные и даже прямо противоположные, в одном они сходились – они тянулись из детства…
Удивительное дело, но я стал, что называется, нарасхват!
Чтобы соответствовать высокому званию Казановы, я стал носить самые модные шмотки, изменил прическу. Даже моя походка стала намного уверенней, а взгляд - снисходительней. Я не узнавал сам себя.
По институту расползся слух, что среди первокурсников появился парень, не пропускающей ни одной юбки. Я стал безумно популярен.
Ненавистное когда-то школьное прозвище плавно перешло и на студенческие годы. Но теперь оно совсем не вызывало во мне глухого раздражения. Наоборот, я им гордился, как если бы носил почетное звание.
На лекциях я сидел теперь исключительно в окружении девушек. Откуда что берется?! Я и не подозревал, что во мне доселе дремал такой любвеобильный, остроумный и интересный человек! Впрочем, этими эпитетами меня награждали мои многочисленные подруги, охмуряемые мной направо и налево.
Все мои знания, почерпнутые из прочитанных в школьные годы книг, служили теперь только одному делу - обольщению прекрасного пола. Я словно с цепи сорвался! Каждая моя новая любовная победа становилась для меня очередным кирпичиком в фундамент пьедестала, который я сам себе возводил, словно доказывая невидимому оппоненту, что и я, бывший лузер, кое на что способен и что-то значу в этой жизни.
Но чем больше я завоевывал девичьи сердца, а я и впрямь оказался очень неплохим любовником, тем больше черствело мое собственное. Если в глазах мужской половины нашего потока я выглядел почти героем, то среди наших дам я прослыл, хотя и весьма умелым, но холодным сердцеедом, завоевать которого вряд ли кому удастся.
К концу учебы ажиотаж вокруг моей персоны несколько поутих, а я серьезно призадумался, способен ли я сам на серьезные чувства в отношениях, или мое безудержное коллекционирование девушек и женщин превратилось в навязчивую идею? Ведь все они для меня были чем-то вроде спортивных трофеев - кубков, медалей или, на худой конец, грамот.
В такие минуты я обычно открывал полюбившуюся мне книгу «Мемуаров», и каждый раз натыкался на фразу, с которой начиналась биография великого любовника и соблазнителя, заставлявшую меня глубоко призадуматься:
«…Старинный замок продувало насквозь всеми северными ветрами, огонь в камине не мог унять боль в груди. Здесь в этой чужой холодной Богемии старик был никому не нужен, он был один…»
Закончить свои дни одиночкой?! Ну, уж нет! У меня должна быть другая судьба, другая жизнь, в которой должно быть место для любимой женщины, с которой я встречу старость. Я - другой Казанова, и мне не чужды мечтания о семейном уюте!
Но судьба и на этот раз сыграла со мной злую шутку. Если в институте я работал на свое прозвище, то теперь оно уже само бежало впереди меня и распугивало приличных девушек, зато притягивало разных экзальтированных особ, скучающих дам бальзаковского возраста и мутных девиц, представлявшихся по телефону бывшими подружками, которых я, хоть убей, вспомнить не мог. В нашем небольшом городе слухи, к сожалению, распространялись даже лучше, чем в маленькой деревне.
В строительном управлении, куда я устроился после окончания института, женщин тоже хватало. Неудивительно, что через некоторое время я был вызван к начальнику управления на «ковер».
- Проходи, проходи, не стесняйся, Казанова! - добродушно усмехаясь в густые усы, пророкотал он густым басом.
- Я не понимаю... - начал я, было, усиленно соображая, где прокололся.
- Да ты не тушуйся! - остановил меня начальник. - Слухом земля полнится, тем более, у нас! - он снова усмехнулся. - От женщин, брат, ничего не утаишь! В особенности, если это касается дел амурных! И чего они в тебе, долговязом да лопоухом, находят?! Хоть убей, не пойму! - он рассматривал меня с откровенным интересом. - В общем, так, друг ситный, у себя в управлении я эти «шуры-муры» не потерплю! Вне работы - дело твое! А здесь – не позволю! Короче, узнаю - выгоню! Я внятно пояснил? - он пытливо взглянул на меня и открыл свой ноутбук, давая понять, что аудиенция окончена.
Я обреченно кивнул и вышел из кабинета.
В принципе ведь я и сам, без всякого начальства, решил остепениться, поэтому эти угрозы меня не страшили…
…Прошел год. Я понемногу втянулся в работу, и меня стали даже посылать в командировки на курируемые нами объекты во главе бригады наладчиков оборудования.
И одна такая поездка изменила всю мою жизнь, ведь именно тогда я встретил ее – свою единственную и неповторимую.
В рабочей столовой, где мы обедали, я обратил внимание на худенькую девушку со светлой челкой, выдававшей вторые блюда. Она чем-то напомнила мне мою маму в юности, судя по старым фото. Свою работу девушка выполняла виртуозно! Тарелки так и мелькали у нее в руках! При этом она умудрялась заговорить с каждым, приветливо улыбнуться и пожелать приятного аппетита.
Некоторые из моих товарищей, походя, попробовали даже флиртануть с ней, и меня это почему-то сильно задело. Я даже резко осадил слишком ретивого, и сразу поймал на себе ее такой знакомый мне заинтересованный и благодарный женский взгляд.
В тот день я обедал необычно долго. Когда она немного освободилась, я снова подошел к раздаче.
- Меня зовут Костя, а вас? - спросил я без обиняков.
- Наташа, - также просто представилась девушка и улыбнулась. - Спасибо вам, что вступились за меня.
- Вы мне просто понравились! - не стал кривить я душой. - Вы не будете возражать, если я вас подожду после работы?
- Нет, не буду... - она хотела еще что-то добавить, но ее окликнули из кухни, и она убежала.
Наташа оказалась очень позитивным и жизнерадостным человеком. Приехав в этот город вместе с мужем, она осталась в нем даже после развода. На мой вопрос о его причинах, она пожала плечами:
- Он был бабником, а я их терпеть не могу!
- И в чем же это проявлялось? - я не на шутку встревожился: в кои веки мне очень понравилась девушка и вдруг такое услышать!
- Как тебе сказать... - задумалась она, - я - не ханжа и все понимаю. Мне ведь девчата много о нем такого рассказывали..., да я не слушала, потому что влюбилась без памяти. В нашем поселке, он не пропускал ни одной девчонки. Его даже прозвали местным Казановой. Он ведь очень красивым был...
А тут он мне предложение сделал, я и не раздумывала... В общем, дура была! Причем, слепая и глухая! А после свадьбы приехали сюда - здесь запустили новое предприятие, требовались руки, и первые приехавшие даже жилье получили. Нам тоже повезло – дали маленькую, но уютную однокомнатную квартирку.
Сначала жили неплохо. Муж работал, вроде даже и не гулял, а потом, словно подменили: то запьет, то под утро домой придет. Я с ним и так и эдак, а он молчит, да отмахивается от меня. А потом я узнала, что на фабрике он опять за старое принялся. Снова открыл сезон охоты за юбками! Ну, а когда он на меня еще и руку поднял, я не выдержала и выгнала его. Мы развелись, он уехал к себе, а я здесь осталась. Не могла и не хотела домой возвращаться. Казанова он и есть Казанова! Горбатого могила исправит!
- Знаешь, Наташа, а ведь знаменитый Казанова никогда не был бабником! Да, он очень любил женщин, но каждая встреча была для него экзаменом на нежность, на мужской альтруизм, и была не только наслаждением, но и трудом. Он честно предупреждал очередную женщину, что никаких серьезных намерений не имеет, и что из их связи никаких обязательств друг перед другом не вытекает и просил не особенно увлекаться им, чтобы легче было расстаться. Видимо, поэтому он предпочитал незамужних женщин, вдов – тех, кто потерял веру в любовь или не сумевших создать семью. В отличие от бабника, он не стремился разрушать чьи-то семьи и сам, женившись, никогда не изменял своей жене, которую безумно любил. Он был Альтруистом с большой буквы и считал делом чести осчастливить женщину…
- А ты откуда такие тонкости знаешь? - она подозрительно на меня взглянула.
- Так, слышал где-то... - пробормотал я.
- Знаешь, - задумчиво проговорила Наташа, - мне кажется, каждая женщина в душе мечтает встретить именно такого мужчину, но всегда будет чувствовать неуверенность в нем. Ведь им, Казановам, остановиться, я думаю, довольно трудно. Пусть уж лучше он будет однолюбом! Правда, я сильно сомневаюсь, что мужчины-однолюбы существуют. А ты как считаешь?
Я только развел руками.
- Все зависит от женщины! Это мое глубокое убеждение!
Моя командировка подходила к концу, и я поймал себя на мысли, что мне совсем не хочется возвращаться. Все свободное время мы с Наташей проводили вместе. Нам обоим было интересно друг с другом. И чем больше мы общались, тем яснее я понимал, что благодарен этой веселой и неунывающей девушке за то, что она сумела пробудить во мне чувства, доселе мне неизвестные.
Если раньше в отношениях с прекрасным полом мной двигали исключительно эгоистические мотивы, то теперь все было по-иному. В первый раз я не стремился сразу затащить девушку в постель. Об этом, конечно, я тоже думал, но, осаженный ею в первый день знакомства, с этим решил не торопиться, и даже находил от этого своеобразное удовольствие, будто испытывал себя на сексуальную прочность и долготерпение.
Наташа, казалось, и не замечала моего нестандартного поведения для командировочного, и это тоже мне нравилось. Мы с ней словно вступили в некую игру: кто первый переступит черту платонических отношений.
И первой не выдержала она.
- Костик, - проговорила она, когда я в очередной раз встретил ее после работы, за день до моего отъезда, - я все хотела тебя спросить, но стеснялась: у тебя были сексуальные отношения с женщинами?
- Конечно, почему ты спрашиваешь?
- Слава Богу! А то я уж подумала, что у тебя проблемы со здоровьем или...
- ... что я - гей?
- Ну, почему обязательно гей? Ты совсем не похож на голубого! Скорее уж, ты - просто стеснительный или робкий, что ли. Наверное, это я тебя испугала своими рассказами о муже-бабнике...!
Знала бы она, что разговаривает с Казановой со стажем!
- Тебя напрягает, что я сразу не перешел в активное наступление?
- Что ты! Наоборот! Мне это даже понравилось. Редко встречаются такие обходительные и интересные мужчины, как ты!
- Ты и вправду считаешь меня - сутуловатого и лопоухого – интересным мужчиной?
- Во-первых, не такой уж ты и лопоухий, а во-вторых, для мужчины внешняя привлекательность, не так уж и важна. Уж я-то теперь это знаю наверняка! И вообще, Костик, ты мне очень нравишься, поэтому и завела этот разговор. Жаль, что ты уезжаешь...
- Тогда, может быть, пригласишь меня к себе на прощальный ужин? - я посмотрел ей прямо в глаза.
Она выдержала мой взгляд и улыбнулась:
- С удовольствием! Тем более, я и сама хотела тебе это предложить...
Утром меня разбудила Наташа, держа в руке мой мобильник:
- Костя, тебе звонили из бригады, но почему-то назвали Казановой! - она растерянно смотрела на меня. - Это что, твое прозвище? Почему ты скрыл его от меня? Теперь понятно, откуда у тебя такие обширные познания в этой области! А прикидывался овечкой, подлец, чтобы добиться своего! Признаю, тебе это удалось! А теперь уходи, я не хочу тебя больше видеть!
- Наташа, подожди, не пори горячку! Я изменился! Как только познакомился с тобой, понял, что кроме тебя мне не нужен никто! Да, ты права, раньше я коллекционировал женщин, и мне это нравилось! Но теперь - все это в прошлом! Поверь!
- Нет, убирайся!
Моя командировка закончилась, а с ней закончилась и моя прежняя жизнь. Я был раздавлен. Мое проклятое прозвище вновь настигло меня из прошлого, исковеркав мою душу, отравив мою жизнь и убив надежду на будущее.
Я снова замкнулся в себе. Ничто уже не доставляло мне никакой радости. Я не жил, а существовал, словно некий робот-автомат, подключенный к простейшей программе: работа-дом-работа-дом, механически, изо дня в день, совершая одни и те же действия, находя в работе подобие утешения...
Я все также ездил в командировки, всякий раз ассоциируя это слово с моей Наташей, которую никак не мог забыть. И терзал себя за то, что за все это время не только не съездил к ней, чтобы поговорить и рассказать, что не могу без нее жить, но даже не позвонил…
Да, мне не хотелось оправдываться перед ней в том, чего не совершал. Никакой вины я за собой не чувствовал, и этот факт не позволял мне первым пойти на сближение. Все это вместе взятое буквально сводило меня с ума и, наверняка, свело бы, но…
В общем, в один прекрасный день раздался телефонный звонок:
- Казанова? - услышал я ненавистное и уже подзабытое прозвище, произнесенное знакомым до боли голосом, от которого у меня сразу же пересохло в горле. - Узнал?
- Да, Наташа… - проговорил я вмиг охрипшим голосом, не зная, что добавить.
- Я соскучилась по тебе! - просто сказала она. - Если ты не против, давай встретимся! Я в вашем городе, и буду ждать тебя на твоей проходной.
- Конечно, я очень рад! Ты такая молодец, что приехала!
Моя душа пела. Наташа оказалась не только умнее меня, но и мужественнее! Я был на седьмом небе! Ведь и я что-то для нее значил! А это для меня было самым главным!
Прошел год. Мы с Наташей поженились и теперь живем в ее поселке. Я устроился на ту же фабрику, куда приезжал в командировку, да еще и с повышением в должности. А Наташа дорабатывает последние дни: уходит в декретный отпуск. Мы оба счастливы.
На нашу первую годовщину я преподнес ей подарочный экземпляр книги Джованни Джакомо Казанова «Мемуары».