Проект Z. Начало
В соавторстве с Екатериной Горбуновой-Мосиной
1.
Белые стены. Белый потолок. Белый пол. Белая дверь. Слишком белые. Такие, что резало глаза и болела голова. Хотелось встать со стула, выйти из-за стола и размяться. К чертям эту работу!
Впрочем, Стефания уже выпустила пыл. Коротко сжав виски и отпустив, она открыла блокнот на чистом листе и нажала кнопку вызова. Можно было продолжать прием. В конце концов, она сидит здесь именно для этого.
Новым посетителем оказался совсем молодой человек, почти еще мальчик. Он переминался с ноги на ногу, пытался что-то разглядеть на безликих стенах, потом принялся теребить свой несколько вытянутый свитер, наконец, взъерошил жесткие волосы, прокашлялся и выдал:
- У меня сын умер!
- Простите? - она была готова, все-таки пять лет в реабилитационной службе не прошли просто так.
Сейчас надо будет обнадеживающе улыбнуться клиенту, найти такой взгляд, который покажет ему, что можно присесть, начать рассказ, и не бояться, что тебя не поймут.
- Умер! А ведь такой многообещающий мальчик! - молодой человек несколько суетливо присел на краешек стула, схватил карандаш и начал вертеть его между пальцев.
Стефания не могла отвести взгляда от мелькающего туда-сюда грифеля. А надо было сосредоточиться на проблеме посетителя. Его ведь нисколько не должно волновать, что он на сегодня уже восьмой, пришедший жаловаться на свою жизнь в стенах этой комнаты.
- Ему было только двадцать пять, - шептал клиент.
Она перевела взгляд, наконец, с грифеля на лицо молодого человека. Да, первое впечатление ее не обмануло: лет семнадцать - не больше.
- Он закончил аспирантуру. Вы спросите, как это, так рано? А я повторюсь, очень умный. Мы с женой...
Стефания записала в блокноте: "Жена", "Сын" и подчеркнула записи двумя линиями.
- Не могли нарадоваться. Думали, ему просто обеспечено отличное будущее! А тут... Нет, я никого не виню. Каждый может ошибиться! Но ведь не так летально, да? - клиент, наконец, встретился с ней глазами.
Опять заломило виски. Невыносимо. И белизна комнаты вновь заполонила весь мозг. Все-таки надо было перенести этот прием на завтра что ли?
- Ошибки, к сожалению, неизбежная часть нашей жизни, - ласково проговорила Стефания. - Продолжайте.
- Вот я и говорю, - его карие глаза наполнились слезами. - Часть жизни, точно. Мы не заметили, когда это все началось. Ему, наверное, хотелось попробовать чего-то экстремального, новенького... Наркотики... Сначала хорошие, пока деньги были. Потом - хуже. Начались ломки, маета. Жена нашла связи, - было видно, как молодому человеку больно.
Но ей не хотелось впитывать эту боль. В конце концов, нет такого правила - брать на себя эти чужие истории. И слава Богу, что нет! Но слово "Наркотики" появилось, как продолжение ряда.
- Поздно! - молодой человек стиснул руки и зубы, застонал, будто его разрывают, карандаш в его руках треснул.
Жаль. Хороший был карандаш. Стефания поднялась со своего места, обошла стол, извлекла острые обломки из рук своего клиента. Он, казалось, даже не заметил этого, полностью погрузившись в свою... Свою что? Жизнь?
Проект Z. Разорвать бы его создателя. Который заставляет этих мальчишек верить, что у них есть сын-наркоман; вынуждает пятнадцатилетних девчонок резать себе вены, потому что их кинул муж, после тридцати лет брака; пытает муками родов; прожигает часы этой проклятой игрой!
Утром тут билась в истерике взрослая, казалось бы, вполне адекватная на вид женщина, кричавшая, что просто поставила своего игрового двойника на автоматизацию, чтобы съездить в командировку. А потом не смогла войти в игру, потому что ЕЕ - сбила машина. Стефания безуспешно доказывала целый час, что женщина - здесь, живая, что впереди ее ждет, по меньшей мере, три сотни лет благополучной, сытой, успешной жизни... Но...
Глядя на обломки карандаша в своих руках, Стеф поймала себя на мысли, что хочет взять и вонзить их в шею сидящего перед ней мальчишки. Чтобы он почувствовал настоящую боль, а не эту, придуманную заигравшимся в Бога программистом.
Опасно! Страшно! И опять заныло в висках!
- Мы закончим сеанс на сегодня, если позволите, - ее улыбка не выдавала никаких личных мыслей и переживаний. - Вы найдете рекомендации в холле, там вас встретят наши сотрудники и проводят в комнату для отдыха. Все необходимое входит в обязательную страховку, можете не волноваться, непредвиденные расходы вам не грозят.
Молодой человек словно очнулся. Встал, пошатываясь, отряхнул руки. Улыбнулся и вышел.
Обломки карандаша безжалостно полетели в мусорную корзину.
2.
Стефания с ногами забралась на тахту, завернулась в пушистый плед и задумалась. Не сказать, чтобы мысли, посещавшие ее сегодня во время приема, возникли впервые. Но вот точку в них поставить оказалось тяжелее, чем когда бы то ни было.
Пискнул сигнал кухонного приемника. Легкое любопытство из серии: "так, что там у нас сегодня?" - на миг заглушил неприятные впечатления сегодняшнего дня. Стефания протянула руку и открыла дверцу. Комнату наполнил аромат свежеиспеченной выпечки. Отлично, конечно. Наверное, экспресс-анализ показал недостаток углеводов в крови. Но Стеф, не прикоснувшись к ужину, отправила его в мусорку, удовлетворившись только каким-то витаминизированным салатиком и стаканом мультифруктового сока. Хватило. Аппетита не было. Сортировщик, наверняка, отложит выпечку в ящик для подаяний безработным. Она еще не успеет зачерстветь, как в нее вонзятся чьи-то зубы. И их обладатель, наверняка, не из числа тех, кто как мифический сын-наркоман клиента Стефании сидит на "Проекте Z". Это развлечение иного социального слоя, рангом повыше.
Волна агрессии к создателю "Проекта Z" накатила вместе с приступом тошноты. Стефания еле добежала до туалета. Склонившись над белой гладью, выплеснула из желудка все только что тщательно разжеванное. Неприязненно оторвала полезшую из прорези результата анализов бумажную ленту, и, не читая, вытерла губы. Наверняка сегодня вечером пришлют врача.
Стефания чертыхнулась сквозь зубы. Визиты кого-либо не входили в сферу ее интересов. Домашних, разумеется.
Она умылась, мельком глянула в зеркало: лихорадочный румянец, синяки под глазами. Может, это просто вирус такой? С депрессивно-маниакальным уклоном? Еще не растиражированная в СМИ новость?
Собственные мысли вызвали улыбку. Уже лучше.
Стефания прошла в комнату. Почти неслышно жужжал кондиционер. В воздухе витал легкий аромат. Анализатор решил, что недомогание в переутомлении? Все может быть.
Свернулась на тахте в позе зародыша. Прижала к животу скомканное одеяло. Стало лучше. Катастрофичность воспоминаний постепенно растворялась в восприятии.
Снилось что-то уже очень далекое и полузабытое. Вроде бы практика. Она юная студентка с восторженными глазами. Стоит перед преподавателем, а он почему-то спрашивает:
- Рассказывайте, что случилось.
Когда фраза повторилась несколько раз, поняла, что нежелательный визит все же состоялся.
Открыла глаза. Села, прижав к себе одеяло, уставилась на худощавого пожилого мужчину в форме врача. Соврала:
- Со мной все хорошо.
Он посмотрел неприязненно. Сначала на нее, потом на часы. Понятно, сейчас, наверное, мог отдыхать в свое удовольствие...
- Ваш желудок не усваивает пищу, - сухо констатировал факт. - Я посмотрел анализы, все в норме. Значит, проблема не в этом. Рассказывайте.
Не подчиниться было нельзя. Стефания, лишь бы занять себя чем-то и выиграть время, чтобы сосредоточиться, обвела взглядом комнату. Светло-зеленые стены, коричневый пол. Опустившиеся на окна темно-серые экраны. Комната была маленькой, квадратной, почти пустой. Точно такой же, как у всех. Ровно такой, какая была положена каждому жителю, независимо от того, сколько им накоплено благ. 15 квадратов. Психологически обусловленная величина комфорта.
- Я работаю в Реабилитационном центре, - сказала зачем-то. Будто врач мог этого не знать. – Над проектом Z. Меня беспокоит реакция пациентов. И я не понимаю, почему они вообще идут на это! И как, как кто-то мог придумать такое?! Это же зло, вы понимаете, зло?!
Стеф и не заметила, как начала кричать.
Врач покачал головой, велел:
- Дайте мне руку.
Быстро наклеил ей на запястье пластырь. Пояснил.
- Это успокоительные. Поспите. И я сделаю отметку, чтобы вам предоставили завтра день отдыха.
- Не хочу спать, - вяло запротестовала она, - не могу отдыхать, они во мне нуждаются.
Через минуту она уже спала. Врач пробежал пальцами по пульту, прикрепленному на запястье, четко произнес:
- Пациент семь тысяч девятьсот один. Конфликт, вызванный неприятием профессиональной деятельности. Рекомендация – ввести желтый уровень контроля.
Повернулся к стене, она раздвинулась, позволяя выйти, и вновь сомкнулась.
Стефания спала. На этот раз без снов.
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/05/06/1829