Иван Егорович понимал, что выглядит со стороны некрасиво, но остановиться не мог. Поводов для нервного срыва лопатой греби, не вычерпаешь. Секретаря райкома, что называется, сорвало с петель и понесло, как сносит в половодье утлый притвор старой баньки. Ещё вчера скособочившись, стояла она на берегу реки, заботливо прижатая подпорками, отчего смахивала на бойкую бабу, воткнувшую себе руки в бока. Бедовый вид неказистого строения обманул не одно наводнение, но вот пришёл и её черёд. Сколько не жди большой воды, она приходит неожиданно, любые катаклизмы всегда застают людей врасплох. Возможно, не слишком удачное сравнение, внешне Иван Егорович был крепок и статен, но перенести стоически очередной удар судьбы не мог. И разошёлся как сварливая баба. Секретарь рвал и метал, рассылая громы и молнии всем и вся без разбора. Отказываясь верить в реальность происходящего. Выселение из здания, считал произволом новой власти:
- Ещё чего. Не дождётесь. Вот вам. Выкусите! – Иван Егорович, грязно выругался и разорвал приказ главы города в мелкие клочки.
Непривычные для стен райкома слова бились в тёмные углы и торопливо разлетались, отзываясь эхом в узких коридорах. Многочисленные кабинеты пустовали, но несколько самых верных служак ещё пытались делать вид, что заняты особо важным делом. Старательные подчиненные находились на заслуженном отдыхе, им торопиться не было необходимости, а бег входил в список вредных для здоровья противопоказаний. По официальной версии это самые стойкие члены коммунистической партии. Иван Егорович не дотянул до пенсии целых пять лет. И для него расставание с любимым кабинетом проходило особенно болезненно.
Большими трудами удалось заполучить Ивану эту должность, сулившую невиданные перспективы, и вдруг всё рухнуло. Не в одночасье, нет, но тем тяжелее признаться в собственной политической близорукости. Второй секретарь вовремя подсуетился и теперь сосредоточил всю полноту власти в своих руках, возглавив органы местного самоуправления:
- Ловко сориентировался проныра. Швырнул партийный билет на стол и был таков. Теперь на коне. Указания рассылает. Ме-е-ер. Тьфу, ты. Слово-то, какое мерзопакостное придумали, - шипел от злости Иван Егорович.
Примеру второго секретаря последовали ещё несколько человек. Однопартийцы в большинстве своём самоустранились, затаились и выжидали. Иван Егорович физически чувствовал, как власть утекает сквозь пальцы. Спросить у вышестоящих товарищей, что делать, так и не решился, а сами они, по старой привычке, благоразумно помалкивали:
- Выжидали. Олухи. Вот и дождались, выселяют, - секретарь плюнул с досады на пол и закурил сигарету.
Иван с детских лет загадал, что надрываться на колхозных полях, как его родители, не станет, такой жизни ему не надо. Учёба давалась нелегко, но упорством и хитростью сумел окончить школу с удовлетворительным результатом, и самое главное получить по комсомольской линии отличную характеристику для поступления в педагогический институт. В городе освоился быстро, благодаря природной смекалке и находчивости. Так он думал. На самом деле шёл проторенным путём любого карьериста: умело угождал нужным людям и с выгодой выбирал себе друзей. К пятому курсу приложил немало усилий, чтобы отвертеться от карьеры по комсомольской линии. Иван понял, что это тупиковый путь. В пятнадцатикомнатной коммунальной квартире под названием Советский Союз был один хозяин - коммунистическая партия. Иерархическая лестница давно и прочно устоялась, и шатать её выскочкам из юниоров старшие товарищи не позволяли. Для забавы молодым кидали косточки в виде ударных комсомольских строек. Партия рулила единолично, бескомпромиссно и авторитарно.
Молодой учитель выждал момент и провернул целую спецоперацию. Когда весеннее половодье начало спадать, убедил председателя колхоза в родном селе сделать запруду на речке. Сославшись на негласную просьбу районного руководства. Расчёт был прост, звонить и уточнять председатель не решится. Рыба, нацелившаяся на нерест, была сбита с толку и застряла в неожиданно образовавшемся озерце, обеспечив невиданную поклёвку. Через хорошего знакомого заманил первого секретаря райкома на пикничок. Организовать отдых с умом и размахом Иван умел. Двухдневная пьянка влетел ему в копеечку, но он не скупился на представительские расходы. Высокое начальство даже не поинтересовалось, откуда, при пустых прилавках сельмага, в таком изобилии закуска и выпивка. А новоиспеченный инструктор райкома с понедельника приступил к должностным обязанностям.
Когда один из старых приятелей в тесном кругу взялся выговаривать Ивану, что тот действует методами недостойными коммуниста, он только добродушно посмеивался, удивляясь наивности оратора. Ему очень нравилась простота и открытость советской системы. Человеку, не страдающему чистоплюйскими заморочками вибрирующего интеллигента, сделать карьеру было легко. И если кого-то воротило от подобных правил игры, то Иван Егорович только радовался - конкуренция меньше. Светлое будущее из окна райкома маячило отчетливо и многообещающе. Он всегда ходил на работу с большим удовольствием, особенно, когда занял кресло первого секретаря. Его распирало от гордости и удовлетворенного тщеславия. Подумаешь, подписал ордер на квартиру не ветерану войны, а другому человеку. Зато обзавёлся нужными связями, а с фронтовика какая корысть. Личному водителю помог в обход очередности приобрести автомобиль «Жигули». Парень счастлив, обещал по гроб жизни служить благодетелю верой и правдой. Много или мало таких дел на счету Ивана Егоровича, всё не упомнишь, но ведь не для себя старался. Наводил, как умел, социальную справедливость. И не его вина, что материальных благ на всех не хватало. Никому не отказывал и на обещания никогда не скупился. Много ли человеку надо: сказал пару добрых слов посетителю, приказал водителю отвезти на райкомовской Волге домой, заработал авторитет чуткого руководителя:
- И чего им там, в Москве не хватало? Зажрались совсем. Демократия, гласность. Вот вам теперь и демократия, и гласность. Перевернули жизнь с ног на голову.
Иван Егорович, как ни старался, не мог вписаться в новые веяния. Хотел бы красиво бросить партийный билет. Но время упущено. Теперь ни жарко, ни холодно от такого поступка. Сколько бессонных ночей провёл в невесёлых раздумьях секретарь, получалось одно - оставаться на своем посту до конца.
Не обращая внимания на истерику бывшего номенклатурщика, посторонние люди хозяйничали в кабинетах районного комитета коммунистической партии. Выносили массивную мебель, демонтировали старые шкафы, готовили плацдарм для грандиозного евроремонта. Иван Егорович замолчал и смотрел на них, как на пришельцев других миров. Целый десант совершенно непонятных ему людей. Их наглая уверенность в своих действиях сбивала с толку и вызывала раздражение. Он и представить себе не мог, что придёт время, и кто-то посмеет перечить ему, игнорируя любые распоряжения. Где же таились эти люди до поры? Почему их не разоблачили, и не отправили куда следует, чтобы навсегда изолировать от общества, как опасный элемент. Он всё чаще стал повторять фразу: «Сталина на вас нет».
Крахом закончилась тринадцатая пятилетка. А какие грандиозные планы предстояло воплотить в жизнь. Иван Егорович грезил о должность второго секретаря обкома. В столе лежал готовый проект речи. Не зря его батя любил повторять: «не говори гоп, пока не перепрыгнешь». Пришельцы, в новенькой спецодежде, не обращали на него внимания. Иван Егорович, сотрясая воздух слабыми проклятиями вернулся к себе в кабинет, смачно выругался и принялся упаковывать личные вещи.
Секретарь проверил ящики стола и присел на дорожку. За старшего сына он не беспокоился - в органах не пропадёт. А вот младшенький всё взбрыкивает: кооператив организовал, теперь вьются возле него бандитского вида личности. Азарт и нехорошее возбуждение в словах и поведении сына пугали отца. Хотя недавно квартиру купил на свои кровные. При слове кровные Иван Егорович вздрогнул, страшно ему было за Павлика. Волна криминальных разборок покатилась по стране. Наконец, тяжело поднявшись, невесело напутствовал себя: «Бог не выдаст, свинья не съест». Бросил прощальный взгляд в прошлое и плотно прикрыл за собой дверь.
Кажется, домочадцы уже знали последние новости и необычно раннее возвращение с работы главы семейства их не удивило. Павел ждал отца для важного разговора. Иван Егорович прошёл в кабинет мрачнее тучи. Швырнул в угол комнаты принесённые коробки, которые показались бесполезным и неуместным хламом в уютной обстановке дома. Ну что такое знают все, чего не знает он? И это непонимание доводило его до белого каления.
Позвали обедать. За столом, не теряя времени даром, Павел начал разговор:
- Слушай отец, здесь такая тема возникла. Мы с пацанами решили тебя в депутаты двинуть. Там уже двое из наших есть. Скоро на торги лакомый земельный участок выставят, а голосов может не хватить. Реальный бизнес замутить можно, тогда все свои ларьки прикрою. Уровень другой. Построим современный торгово-развлекательный центр. Как, хорошая идея!?
Иван Егорович молчал, уставившись в свою тарелку. Павел продолжал обрабатывать отца:
- Создадим свою партию. Например, народная социалистическая партия, или партия социальной справедливости. Ну, типа того. Чего молчишь!? Ты у нас лицо, как теперь принято говорить, медийное. В городе и районе многих знаешь. От коммунистической партии дистанцируешься, но так сдержанно и с достоинством. Дадим тебе опытного имиджмейкера. Есть такие ребята - специализируются на выборных технологиях. И всё пучком. Разве плохо. А это уже политическая сила. Вот, где перспективы. Ну, отец, не кисни, скажи что-нибудь.
Иван Егорович посмотрел на сына, его так и подмывало спросить, разве такое возможно, но ничего не сказал, а лишь приосанился. Приятный холодок прокатился по спине, сердце волнительно затрепетало. Он вернул своей персоне важный вид и распорядился подать коньяк. Так самый чёрный день в жизни бывшего первого секретаря райкома неожиданно превратился в небольшой семейный праздник, обещающий перерасти в нечто большее. Отец с гордостью смотрел на сына, сам бы он до такого не додумался. Оказывается, можно просто пойти и взять, не дожидаясь указаний сверху:
- Пожалуй, демократия - это не так уж плохо. Главное, чтобы другие об этом, как можно дольше не догадывались, - заключил Иван Егорович.
Мысленно составляя персональный план на тринадцатую пятилетку.