Приворотное зелье

Елена Процевская
Во все времена женщины соперничали друг с другом  в погоне за звание «Самая лучшая жена». И те, кому удавалось добиться успеха на этом поприще, те, кто навсегда оставался в глазах мужа самой желанной, неизменно удостаивались еще и фразой от соперницы: «Приворожила его, заговорила, ведьма». Маринка не верила в магию, она верила лишь в себя...
Маленький городок, вернее, поселок городского типа в Черниговской области. Стандартная советская семья: мама — учитель русского языка и литературы, папа — завгар, старшая сестра Светлана, любимый кот Серафим...Все как у всех. Сентябрь, школа, первый класс, май, школа, одиннадцатый...Черниговский институт экономики и управления...Медленные, но верные шаги к диплому и успешной работе, флирт с Сергеем (институтским красавчиком и умницей)...И вдруг — сразу, резко, быстро, в момент все меняется! Великая страна распадается на тысячи тысяч осколков, теперь есть «нэзалежна Вкраина» и «москали». Есть все! Кроме денег и работы...И Маринка решила рвануть в столицу. Но не в родную, украинскую, а в «белокаменную».
Москва встретила хмуро. Впрочем, она никогда не встречала эмигрантов ласково, все свое радушие отдавала лишь туристам. Первую неделю Маринка перекантовалась у каких-то «знакомых знакомых двоюродной сестры троюродной бабушки». Затем нашла комнатку в двухкомнатной квартирке, где-то в Бибирево, «проживание с хозяйкой, оплата помесячно, недалеко от метро». Хозяйке было лет под сотню, пахло в квартирке лекарствами, кошками и старческой немощью; до метро нужно было ехать на маршрутке; но плата была как раз по карману, и этот плюс перечеркивал все остальные минусы.
Маринка, в отличие от многих своих соотечественниц, не пошла «трудиться» на улицу Горького (ныне - Тверскую), а стала искать работу по профессии. К слову сказать, институт она окончила с отличием, да и не в отметках дело: Маринка действительно была экономист, как говорится, от Бога. Ее мытарства по фирмам-однодневкам, которые «повырастали» в первопрестольной, увенчались успехом. Компания, в которой стала работать Марина, занималась...ну не то что бы совсем уж противозаконной деятельностью, но не вполне легальной. Хотя девушку это не особо волновало: работа по профессии, денежная, офис комфортный, коллеги хорошие, начальник...И здесь Маринка начинала краснеть. Дело в том, что Дмитрий был хорош всем: красивый, умный, уверенный в себе, такой вот прямо Рыцарь Без Страха И Упрека. Единственное, что портило его внешность, это обручальное кольцо. Конечно, девушка была не ангелом, и не в ее положении было придерживаться каких-то моральных принципов -  хочешь хорошо жить, значит, умей делать плохие вещи. Но все-таки где-то в глубине души, очень глубоко, новоиспеченный экономист думала, что не нужно гадить там, где тебя кормят.  Конечно, в планах у Маринки было замужество, причем такое, чтобы ей больше не пришлось вкалывать; так, работать себе «на булавки». Но эта цель была пока не особо главной. Вообще, по приезде в Москву она разделила одну большую мишень под названием «Достойная Жизнь» на несколько маленьких. Первая из них, прибыльная работа, была покорена. На очереди стояло жилье. К тому времени Марина уже перебралась из съемной комнатки на окраине в съемную квартиру в центре. Скромная «однушка» с минимальным набором мебели и бытовой техники казалась Маринке раем.
Москва уже проявляла свою благосклонность. Нет, конечно, хлебом-солью пока еще не одаривала. Хотя...соль-то, конечно, была. В горьких слезах, которыми по ночам Маринка заливала свою подушку. Тоска ее грызла, нудная, болотная...Скучала по Чернигову, по родным, по Серафиму, даже по своей, домашней, подушке, набитой самыми светлыми и красивыми снами. Странно, а вот по Сергею не скучала. Даже и не вспоминала о нем. Да и нечего там было вспоминать: неуклюжие объятия, несмелые поцелуи, неумелые ласки, несколько ночей, проведенных под одним одеялом...Все это было ненастоящим. А как узнать, что же тогда настоящее?! И Маринка стала посещать ночные клубы, дискотеки, но ничего интересного, а самое главное, никого интересного там не обнаружила.
Однажды в офис приехала жена Дмитрия Ольга. Худощавая брюнетка с широко распахнутыми глазами цвета желудей и звенящим, птичьим голосом сначала понравилась Маринке. Они даже были чем-то похожи: Маринка тоже была темноволосой и стройной, вот только глаза у нее были черные, жгучие, миндалевидные, с азиатчинкой. Ольга, несмотря на свою миловидную внешность, была какой-то взвинченной особой. Даже не так, она была ревнивицей. Впрочем, с таким мужем, как Дмитрий, это было не трудно. Нет, он не был замечен в изменах, он всегда говорил о своей жене как о самой желанной женщине в его жизни. Он задаривал ее различными приятными мелочами (хотя кольцо, которое он преподнес Оле на какой-то праздник, стоило двух  Маринкиных зарплат).
Вскоре Ольга стала появляться в офисе с завидной регулярностью, а однажды приехала с дочкой. Внешне Варенька была копией своих родителей — голубоглазая в папу, темноволосая в маму. Характер же у ребенка был свой собственный. Семилетняя смышленая хохотушка была не по-детски осмотрительной в выборе друзей и знакомых. С Маринкой Варя нашла общий язык, как только поняла, что девушка обожает кошек. Девочка просила рассказать Марину о проделках Серафима и вслух мечтала о том, что уже совсем скоро, вот уже через месяц, она пойдет в первый класс, и тогда папа с мамой подарят ей котенка.
Но Варины мама с папой что-то все чаще ссорились. Нет, конечно, они не устраивали скандалы в присутствии людей, но Маринка иногда слышала резкие замечания, которые Дмитрий говорил Ольге по телефону. Все чаще он стал задерживаться на работе.
Уже задождил октябрь, сырость, серость вползли в город и в душу Марины. Никуда не хотелось ходить, никого не хотелось видеть, ни с кем не хотелось говорить. Работа была спасением. Только за привычными колонками цифр девушка находила какое-то удовлетворение.
Отчет в налоговую она доделывала самостоятельно. Засиживалась до полуночи, благо это не возбранялось, а только поощрялось. Однажды так устала, что прилегла на офисный диванчик и решила вздремнуть хоть полчаса. Проснулась резко, от чувства, что кто-то на нее смотрит. И правда — ее разглядывал Дмитрий.
Ой, Дмитрий Николаевич, я сейчас, я...это... не заметила...устала, - смущенно лепетала спросонья девушка.
Ужинала? - вдруг спросил шеф.
Да я уже домой сейчас буду собираться, отчет готов, завтра с утра отвезу, - каким-то извиняющимся тоном заговорила Маринка и вдруг сама на себя рассердилась. «Что это я, как кошка нашкодившая, оправдываюсь!» - в душе  возмутилась девушка.
Да не суетись ты так, я тоже, когда начинал, часто  на работе отсыпался, - проговорил Дмитрий. - Ну так что, есть хочешь? Давай хоть пиццу закажем, через 10 минут привезут, поедим, а то я сегодня что-то голодный, жена не кормит.
Как это не кормит? - спросила Маринка.
Да шучу я, конечно, кормит, жена у меня — все мужики завидуют мне! А бабы — ей, - подмигнув, ответил шеф.
Это заявление немного покоробило Марину, но чем, она так и не поняла. От пиццы она отказалась, быстро надела плащик и побежала ловить такси. Придя домой, завалившись на диван, долго думала над сегодняшним странным разговором. «Блин, вот зачем он про жену сказал, как будто заклинание какое-то...самая лучшая, самая любимая...говорит это сам себе, чтобы не забыть...и пицца эта...вообще, все эти слова к чему были...и я тоже, разлеглась на диване...дура...нет бы хотя бы дверь закрыть...да вообще домой надо было...ладно, все, спать, спать, спать».
Москву засыпало белым искристым снегом, на дороге он превращался в бурую грязь; холодно, «пробки» на дорогах, пешеходы, автомобилисты — все куда-то спешат, вечно кричат...Хотя Маринка уже освоилась и тоже кричала, спешила, в общем, жила по-московски. На выходных звонила домой, узнавала нехитрые новости и в душе еще раз убеждалась, что сделала правильный выбор, поменяв «ридну неньку» Украину на Moskow-City.
Близился Новый Год. Он вбегал пушистым Кроликом и мурлыкающим Котенком, обещал (по всем прогнозам астрологов) стать особенно благоприятным для укрепления отношений в семье. Маринке укреплять было нечего — не складывалось у нее, и все тут. Коллега по работе как-то в курилке посоветовала обратиться к гадалке. «Ну правда, Марин, ну ты чёооо, может, на тебе венец безбрачия, ты сходиии, ты не думааай, это не шутки», - нудно тянула Катька. Маринка только отмахивалась — какой, на фиг, венец безбрачия!? Ей еще 25 нет, она все успеет, особенно если некоторые не будут совать свой длинный нос в ее жизнь. Впрочем, это все говорилось и воспринималось без обид, просто женская солидарность вкупе с женской завистью. Ну, то есть то, что называется женской дружбой.
На новогодние праздники шеф подарил своему небольшому коллективу поездку в Турцию, на неделю, горящая путевка, отель «все включено»...Маринка не поехала — не было загранпаспорта. Вот так иногда из-за бумажек рушатся надежды и мечты.
На столе - «Оливье», мандарины и шампанское. На елке (маленькой веточке, заменившей огромное дерево) висят  несколько красивых шариков и мишура. Вдоль стены загадочным огнем мерцает гирлянда. По телевизору всех смешит Галкин. На диване — заплаканная девушка...Господи, как же ей хочется...А чего хочется-то?! Замуж? Нет...Денег? Да вроде бы есть деньги...Лялечку? Пока не готова...Вроде бы все хорошо, так чего ты ревешь, как ребенок, которому рассказали правду про Деда Мороза?! Не знаю...Ну вот, бьют куранты, нужно загадать желание...А что загадать? Ну, в эту ночь — все сбывается. А можно?...Да...А правда? Да желай уже быстрее и пей шампанское, копуша! Ну все, загадываю...Хочу любви! Тссс, не говори никому, а то не сбудется...Все, молчу-молчу.
Как-то быстро пролетел январь, в феврале уже привычная для россиян оттепель заставила поверить в весну. Маринка щурила глаза на зимнее, но по-весеннему яркое солнышко, морщила нос и влюблялась в жизнь. Ей было очень радостно, она не пыталась понять, откуда взялось это чувство, а просто наслаждалась им. Как-то в обед шеф спросил:
Эй, Маринка, ты что сегодня есть собираешься — гамбургеры из «МакДака» или домашние пирожки?
Я патриотка, но лентяйка, поэтому пойду и куплю беляшей у нашей бабы Нюры! - рассмеялась девушка.
Ну и мне тогда купи, патриотка, штук пять, - попросил начальник.
Ого, а не много?!
Да нет, в самый раз, если наемся, то с тобой поделюсь.
Мне нельзя, фигура испортится.
Зато лицо улучшится, станет таким добрым-добрым, от беляшей всегда добреют.
Это что же, Дмитрий Николаевич, получается, это я злюка?
Ага, вредная и патриотичная злюка с фигурой как...
И в этот момент в проеме двери показалась Ольга.
А чью это здесь фигуру обсуждают? - резко спросила она мужа, даже не поздоровавшись с Маринкой.
Котик, тебе бы в разведке работать, с таким-то слухом, желательно в ЦРУ, подальше отсюда, - то ли в шутку, то ли нет, проговорил Дмитрий.
Маринку как ветром сдуло. По дороге она размышляла над своим поведением — кокетство с шефом не возбраняется, и даже не воспринимается таковым, просто ведь поболтали двое молодых людей, посмеялись, зарядились позитивом...Зато в присутствии жены их шутливый диалог приобретал зловещие черты разговора коварной соблазнительницы и похотливого, но доверчивого супружника. Но с этого момента Маринка вдруг почувствовала резкую зависть к Ольге. Столичной дамочке не нужно было снимать комнату у черта на куличках, причем жить вместе с хозяйкой квартиры; не нужно было выслушивать «понаехали, Москва не резиновая»; ей все досталось на блюдечке с голубой каемочкой. Заботливый и успешный муж, умненькая и красивенькая дочка, работа именно для души, а не для заработка...И она еще чем-то недовольна!? Образ брюнетки с птичьим голосом и желудевыми глазами постепенно в мозгу Маринки сменился на личину визгливой бабы. Шефа она жалела...и желала. Да, теперь она это отчетливо поняла. И плевать ей на вся и всех. Возможно, она и будет жариться на сковородке, но это потом, до этого еще далеко, а она хочет жить сейчас.
А февраль сменился холоднющим мартом — тоже как обычно. Близилось время каких-то квартальных отчетов и другой бумажной волокиты. Маринка оставалась на работе, часто оставался и Дмитрий Николаевич. Однажды они спорили по поводу какого-то акта: Маринка убеждала в правильности своих расчетов, шеф настаивал на своем.
Да как ты могла так посчитать, ты что, калькулятор первый раз видишь? - орал директор.
Да причем здесь калькулятор, вот же цифры, которые вы мне написали!
Да не мог я такого написать!
Да как не мог, когда мог!
Ну где, покажи!
Да на, смотри, вот: сам написал, а теперь еще и орешь...
В пылу спора они не заметили, как перешли на «ты».
Ой, Дмитрий Николаевич,- вдруг опомнилась Маринка, - я не хотела, извините, просто я, когда на меня кричат, тоже кричу в ответ...еще раз извините.
Да ладно, правильно ведь все посчитала, это я не доглядел...А ты молодец, внимательная. И в обиду себя не дашь, - сказал шеф, смотря на Маринку каким-то непонятным взглядом. - Так и надо: чувствуешь, что права, доказывай свою правоту, и не позволяй, чтобы на тебя в этом случае голос повышали. Уважать будут.
Спасибо за совет, Дмитрий Николаевич, запомнила и буду применять при каждом удобной случае, - съязвила Маринка и опять наткнулась на этот непонятный взгляд.
Вероятно, сама не осознавая этого, девушка забросила правильную наживку. Дима ведь был уверенным, самостоятельным мужчиной. Наверное, и женщины ему нравились такие — охотницы, дикие кошки, гуляющие сами по себе.
Апрель разбудил всех: ручьи бежали по асфальту, птицы щебетали, коты орали под окнами, заявляя свои права на кошек. Маринке тоже хотелось, чтобы кто-нибудь заявил о своих правах на нее. Что поделать — весна...В глазах девушки, в черной густоте, затаилось выжидательное выражение. Так львица смотрит на добычу или на льва...
Офисный «планктон», состоявший из секретарши, бухгалтера и водителя, разошелся по домам. Дима ждал телефонного звонка от партнеров, рядом с ним сидела Варенька. Дочка училась складывать и отнимать, Маринка помогала ей. Девушка задержалась на работе именно из-за Вари, с девочкой ей было легко разговаривать.
Марин, а ты вообще быстро научилась математике?
Ой, Варь, математике всю жизнь можно учиться...Ну, основным действиям быстро.
А основные — это какие?
Сложение, вычитание, умножение и деление.
Сложно...
Да все у тебя получится.
Марин, - девочка вдруг прищурила такие папины голубые глазенки, - а у тебя жених есть?
Пока нет, - жарко покраснев, смущенно ответила девушка.
А почему? - продолжала допытываться маленькая почемучка. - Ты красивая, умная...
Действительно, почему?- вдруг подал голос Дима. - Готовить, наверное, не умеешь.
Ага, не умею, вот как научусь — так сразу свадьбу сыграем! А то будет муж у меня гастритом болеть, - ухватившись за слова шефа, как за спасительную соломинку,  Маринка пыталась прекратить такой опасный разговор.
Наконец раздался телефонный звонок и Дмитрий с головой ушел в переговоры.
Варя с Маринкой вышли из кабинета и уселись на мягких креслах. Они были большие, мягкие, кожаные, очень удобные. Варвара залезла с ногами, через минуту и Маринка последовала ее примеру. Только она устроилась, как в офис вороной влетела Ольга.
Варя, ты чем здесь занимаешься? А ну-ка, ноги сними с кресла, вообще обалдела, что ли?! Марина, ты какой пример девочке подаешь?! Где Дима?! - забросав их вопросами и упреками, женщина двинулась в кабинет. Вскоре оттуда послышался ее визгливый крик и уверенный голос шефа.
Ты вообще соображаешь, что ты делаешь?! Варе в школу завтра, а она на работе у тебя сидит, а уроки не сделаны...
Оля, я ее забрал со школы, мы с ней пообедали и она попросилась ко мне. Сидит ребенок, никому не мешает, занимается своим делом...
А каким делом ты занимаешься?
Оль, угомонись, а. Не начинай.
Да я не начинаю, я продолжаю, - с этим шипением Ольга вылетела из кабинета, схватила Варю за руку и резко остановилась возле Марины.
Слушай, а ты чего это не дома, работать нравится, что ли, прямо трудяга, как я погляжу, - вкрадчиво пропела жена, - смотри, Мариночка, на чужой каравай рот не разевай.
Ольга Ивановна, я не пойму, Вы о чем? - с деланным спокойствием ответила Маринка.
Ну-ну, непонятливая ты моя. Дима, у тебя все сотрудники такие наивные?
Скандал прекрати и езжай домой, - тихо, но твердо прозвучал голос шефа. - Ребенка только напугала.
Хлопнула дверь, Маринка оглянулась на Диму, обожгла его своими агатовыми глазами, в которых стали закипать слезы от обиды.
Не принимай к сердцу, у нее нервы что-то в последнее время ни к черту, - попытался оправдать поведение жены шеф.
Мне. Абсолютно. Все. Равно. Что. У. Нее. С. Нервами, - отчеканила Маринка и пошла к выходу. - Купите ей валерьянку, но если еще раз она попробует обидеть меня, я дам сдачи.
И вновь увидела этот полный восхищения взгляд. Гордо тряхнув черной гривой волос, грациозно повернувшись, она вышла из офиса. Видимо, кошачьи серенады разбудили кошку в душе Маринки.
«Ну что же, истеричка, ты сама напросилась! Этот мужчина будет жить со мной, я знаю это наверняка». Марина интуитивно нащупала правильную дорожку к сердцу своего рыцаря, и теперь уверенно шагала по ней, гордо задрав воображаемый хвост. Она не демонстировала свои прелести, она показывала свою независимость (в пределах разумного), она шутила с шефом и смеялась его шуткам, уже не боясь косых взглядов. А потом...Потом на какое-то время офисный диван стал для нее кусочком рая. Это было...слов не хватало, чтобы описать чувство эйфории, накрывавшее Маринку с головой. Нежность, сменяющаяся страстью, а затем чувством глубокого умиротворения. Конечно, это было безумием, но самым сладким в ее жизни.
Марин, а давай на выходные уедем куда-нибудь,- предложил Дима.
Давай, а куда?
Ну, не знаю, вдвоем побудем, я по тебе скучаю постоянно, думаю о тебе. Ты так зажигаешь, с Ольгой никогда ничего не получается...Все ей не нравится, то голова у нее болит, то просто неохота, то еще что-то, а ты — всегда с радостью!
Не зная, как реагировать на эту фразу, Маринка села на диван и спросила, не глядя на любовника:
Странный какой-то комплимент: говоришь обо мне, как о распутной девке, но таким восторженным тоном, что я даже не знаю, что ответить.
Малыш, не дуйся. Знаешь этот негласный закон о женах: «Жена должна быть королевой в гостях, хозяйкой на кухне и развратницей в постели»?
Ну так то ведь жена, - протянула Марина, - а я кто?
В ответ — молчание. Маринка поняла, что затронула больное место в душе этого сильного мужчины.
Давай, я не против, - нежно поцеловав любимого , прошептала девушка.
Черт с ними, с этими правилами и моралью! Да за каждую минуту, проведенную рядом со своим краденым счастьем, Маринка была готова отдать все, что имела.
До выходных оставалось два дня. В четверг Дима приехал после обеда, но не один, а с дочкой.
Привет, Варюша, - улыбнулась подружке Марина.
Здравствуйте, - холодно ответила девочка и ушла в кабинет отца.
«Так, начинается! Значит, мамаша уже вовсю бушует и скандалит, а то с чего бы это Варя так стала относиться ко мне? Ну ничего, в конце концов, все наладится», - подумала девушка. Затем решительно направилась в кабинет шефа.
Дима, я бы хотела уехать сегодня пораньше, можно?
Моего папу зовут Дмитрий Николаевич, - раздался за спиной детский голосок.
Да, ты права. Ну так что, Дмитрий Николаевич, я могу уехать пораньше?
Конечно, Марина, езжайте, если нужно.
Девушка вышла из кабинета, направилась к выходу из здания, и вдруг услышала крик: «Марина, подожди!» Обернувшись, увидела Варю; девочка стремительно шла к ней, на лице у нее отражались все эмоции, начиная от злости и заканчивая беспомощностью.
Марина, ты очень плохая, ты...ты...нехорошо делаешь! - громко сказала девочка, не отрывая своих голубых, полыхавших обидой, глаз от лица девушки.
Маринка не испытавала материнской любви к Варе. Она любила эту малышку как младшую сестренку, как подружку, восхищалась ее детской непосредственностью и какими-то взрослыми рассуждениями, поэтому и решила поговорить с ней без всякого сюсюкания.
Варь, послушай меня, ты уже большая девочка, ты сообразительная, и ты мне очень дорога. Скажи, чем я тебя обидела?
Не притворяйся, ты хочешь, чтобы мои мама и папа развелись, ты хочешь, чтобы он на тебе женился, поэтому ты себя так ведешь, мама постоянно ругается с папой и всегда говорит, что это ты виновата...
Варя, а что, разве до меня папа и мама не ругались? Можешь не отвечать мне, ответь себе. Ты не думай, что я про твою маму что-то плохое говорю, у тебя очень хорошая мама, самая лучшая, но вот просто с папой твоим они постоянно ругаются, а ты это видишь...
Все равно, это ты виновата, - расплакавшись, сказала девочка.
Но Марина уже поняла, что барьер отчуждения преодолен, просто ребенок не воспринимает еще пока всех оттенков жизни, он видит только белое или черное.
Варь, прости меня, пожалуйста, - прошептала Маринка, с трудом сдерживая слезы, - я, честное слово, не хотела обидеть тебя. Не сейчас прости, сейчас не получится, а потом, когда-нибудь, ладно?
А в холл уже выбежал Димка:
Варя, Марина, что случилось?! Марин, она упала, ударилась, почему она плачет? - допытывался он.
Она не упала, Дмитрий Николаевич, просто ее очень обидели взрослые и родные ей люди. А еще, Дмитрий Николаевич, сходите с дочкой на выходных в зоопарк, или в цирк, или еще куда нибудь, - устало проговорила Маринка.
Да уж, вечер был тяжелым. Никогда еще Марина не чувствовала себя так паршиво. Она понимала, что задела детскую душу, она предала свою подружку, она...Слов не было. Было противно, тошнило от самой себя. Заглушить эту душевную тошноту помог бокал вина, потом еще один, потом еще...Утро оказалось страшнее вечера, зеркало показывало чье-то чужое лицо, в рту, казалось, обосновалась птицефабрика. Но работу никто не отменял. С опухшей физиономией, с раскалывающейся башкой, Маринка вошла в офис.
Хооо, ты чёоо эт, всю ночь пила? - поинтересовалась Катюха, притворно сочувствуя.
Ага, и пол-утра тоже, - прохрипела в ответ Маринка.
А с чего это?
Кать, хватит прикидываться, и без тебя тошно.
Подумаешь, какие мы нежные, - фыркнула бухгалтерша и пошла в свой кабинет, цокая каблуками, словно цирковая лошадь.
Димки не было. «Отлично, - думала Марина, мысленно прокручивая вчерашний разговор с Варей. - Вот как себя вести с девочкой, ума не приложу, а ведь нужно знать. Эх, Маринка-Маринка, заварила кашу — теперь расхлебывай!»
Выходные «накрылись медным тазом». Дима с семьей уехал к своим родителям в пригород, делать было нечего и Маринка решила освоить рецепт кулебяки, прочитанный недавно на просторах интернета. Так что воскресенье было у нее сначала окутанным мукой, а потом источало соблазнительные запахи. Пирог удался на славу, очень вкусный и очень большой. Решив похвастаться своими кулинарными талантами, Маринка уложила пол-пирога в пластиковый контейнер. Все, к понедельнику она была готова!
Наутро, угостив Катьку, Алину-секретаршу и водителя Юрика, Марина вошла к шефу.
Привет, психолог, - буркнул Димка.
А что я должна была сделать?! Ребенок плачет, мне стыдно, и ты еще выскочил. Вообще, Дим, наверное, пора тебе в семью возвращаться, - с горечью в голосе проговорила  девушка.
В семью, в семью, - вздохнул мужчина, - ты даже не представляешь себе, как далеко то, что у нас, от твоего «семья».
Не жалуйся, ради всех святых! У нас говорят: «Видели глазки, что покупали — теперь ешьте, хоть повылазьте!» Я не понимаю тебя, твоей жены — ведь не «по залету» ты на ней женился, и ребенок у вас родился через 3 года, что, неужели за это время не могли понять, уживетесь вы вместе или нет?! А теперь скандалите, и все это Варя видит, - Маринка вдруг стала закипать и выдала Диме все, что думала.
Марин, ты говоришь мне то, что я давно знаю сам. Хватит, не учи меня хоть ты. Все что-то рекомендуют, а разве я прошу у кого-то совета или жалости?
Ладно, извини, я не хотела, просто...не бери в голову, что-то я нервничаю без повода, - встретив его испуганно-радостно-изумленный взгляд, истолковала его правильно, - да нет, не бойся, я не беременна.
А почему я должен этого бояться?
Ладно, Дим, работы много...Я вообще зашла тебя кулебякой угостить.
Это что такое, пирог?
Ага, вчера весь день на него ухайдакала, - смущенно и немного гордясь собой, говорила Маринка.
Вкуфно! Ну правда, вкуфно! Я и не внал, что ты готовить умеешь, - с набитым ртом отпускал комплименты шеф. - А что еще ты умеешь?
Дима, работы много, - еще раз повторила Маринка и выпорхнула из кабинета.
День прошел как всегда: цифры, компьютеры, налоги, отчеты, курилка и т.д. А вечером раздался телефонный звонок. Сопение в трубке, молчание и вдруг фраза, произнесенная замогильным голосом: «За все ответишь». Маринка поняла, что Ольга вышла на тропу войны. «Блин, надо бросать все это, найти холостого мужчину, выйти замуж и забыть все», - билась в голове одна мысль. Ну буквально через секунду ее сменила ярость: «Угрожать вздумала? Ах она стерва! Пугать меня?! Ну-ну, посмотрим». Утром Маринке по электронке пришло письмо. Решив, что это обычная реклама, она прочла следующее: «Ты никогда не будешь счастливой. Ты никогда не получишь моего мужчину. Он мой, моя собственность и если ты, мразь, не прекратишь своих поползновений, то отправишься в свой Мухосранск по частям, поняла?!» 
А вот это уже она зря! - вслух проговорила девушка и зашла к директору.
Ооо, принесла мне еще пирожок? - заулыбался Дима.
Ага, с повидлом! - отрезала Маринка. - Иди почитай, что твоя благоверная пишет. Все, Дим, хватит, мне надоело. Я тоже человек, живой человек, и я тоже хочу семейного счастья, с тобой не получается, у тебя своя жизнь, и я хочу жить своей жизнь...
Поток этих слов был прерван поцелуем.
Все, Марин, все хорошо, - успокаивал девушка мужчина.
Да где все хорошо-то? - горько всхлипнула Маринка.
У нас с тобой все будет хорошо. Мы с Ольгой подаем заявление на развод. Я устал оправдываться. Варьку вот вчера оставили у родителей, чтобы ребенок наши скандалы не слышал. Жена истерику закатила, я дверью хлопнул, ушел, через час вернулся и сказал: «Все. Развод. Точка».
Маринка не верила своим ушам. Ей было и страшно, и радостно, и немного стыдно, и...короче, эмоции невозможно было перечислить.
Марин, я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. Мне хорошо с тобой. Ты — мой человечек, я только вчера это понял, когда гулял по двору. Я люблю тебя, - шептал Димка.
Эти слова песней отдавались в душе девушки. Дальше вихрь событий закружился все быстрее. Дело о разводе продвигалось, Маринка с Димой жили вместе, девушка познакомилась с его родителями. Они сначала не воспринимали ее как будущую невестку, но потом поняли, увидев сияющее лицо сына, что это именно та женщина, которая ему была нужна. Летом Дима вновь стал свободным. «Временно не занятый», - шутил он по этому поводу. Маринка мило улыбалась и добавляла: «Я тоже пока свободна», чем еще больше покоряла сердце своего жениха. Она не устраивала сцен ревности, она, как и раньше, оставалась независимой и гордой, не смущаясь, ловила на себе обожающий взгляд Димы. С Ольгой они встретились один раз. Та с ходу бросила: «Ну что, приворожила его? На кого он меня променял, идиот! Ну ничего, отольются тебе мои слезы!» Марина выслушала все эти оскорбления и в ответ лишь улыбнулась: «Ты никогда не думала о нем, как о мужчине. Ты видела в нем добычу, это ты — охотница, а не я. И потом, он не идиот, а самый лучший в мире человек!» Несколько раз она получала письма по электронке, но Маринку они уже не беспокоили. Кстати, родители до последнего не знали обо всех перипетиях дочки. Лишь когда назначили дату свадьбы, Марина рассказала им, как все было на самом деле. Мама, конечно, посетовала, что у младшенькой не все так удачно, а папа сказал: «Ты знаешь, видимо, для них этот брак был черновым. Теперь все начнется с чистого листа». Некоторое время Марина не разговаривала с Варенькой, вернее, мать не отпускала дочку повидаться с отцом, но и это препятствие как-то само собой преодолевалось. 
Свадьбу сыграли в декабре. Невеста в шикарном белом платье смело шагнула из ЗАГСа в метель. Но ей было не холодно и не страшно, потому что она шла, согреваемая взглядом любимого.
Да, Маринка была любовницей женатого мужчины. Да, Маринка потом вышла за него замуж и родила сына. И да, вопреки пословице про чужое несчастье и свое счастье, Маринка была СЧАСТЛИВА и не испытывала никаких угрызений совести. И еще Маринка усвоила для себя рецепт приворотного зелья — уют в доме, вкусный обед и полные огня ночи...

Елена Процевская