Не в ущерб ни одному из 2-х дел можно одновременно: есть и говорить, петь и плясать, любить и ненавидеть, ходить за большое и маленькое и т.д.
Но одновременно любить и делать карьеру???
С небольшой натяжкой, но это как в ядерной физике – нельзя у элементарной частицы одновременно измерить – кинетическую (скорость) и потенциальную (координаты) энергию, Любовь – что-то от ядерного явления… Тут не до карьеры. И наоборот, наверное…
Все это прекрасно освоила за время работы в разных театрах молодая актриса Таня К. Пройдя школу унижений, зависимости, болезней, предательств она была уверена в своей закалке. Расставшись с первой любовью (по собственной инициативе) и с полным осознанием своей корысти она ответила на любовь директора – худ.рука театра «Приют» Дениса Ф., т.к. хотела стать примой этого театра. Последнее вытекало из фанатичной ее любви к театру, к этому волшебству, генератору грез, экстаза и почти сексуальной удовлетворенности.
Текучесть кадров в театре была заметная – билетеры, осветители, костюмеры, гримеры, электрики, кассиры и даже актеры часто менялись. Молодая актриса объясняла это строгостью директора - худ.рука (почему и аншлаги были в театре!)
Красивая и умная, она пропускала мимо ушей характеристики объекта своей любви по расчету: «оборотень, вурдалак, вампир, дракула…»
«От зависти, - думала Таня, когда видела полные залы зрителей и представляла себя во всех главных ролях репертуара.
И даже когда узкие, змеевидные губы Дениса вдруг превращались в отвисшие, мясистые как у бульдога и огонь зажигался в его глазах (в это время он кого-то отчитывал) Таню посещала мысль: «а не полюбить ли этого справедливого борца за порядок? И может два зайца – у меня?!»
Но первая (условно, брачная) ночь заколебала ее прогнозы…
Он был нежен, ласков. Со всеми частями ее тела (это ее немного смутило). Но ей было хорошо, она как бы парила над землей. Он был деликатен и как рыцарь дождался, когда она опустилась на землю. И вдруг резкий переход: над ее лицом – мясистые, свисающие губы как у бульдога. Таню стало ломать, она начала задыхаться, сердце вот-вот выскочит. Круги пошли перед глазами. Сквозь угасающее сознание до нее дошло: «Так ломает, наверное, наркоманов? Как же его любить? Вампира?..»
Немного успокоившись Таня посмотрела на Дениса – ни змеевидных, ни отвисающих как у бульдога губ. Она видела лицо страдальца, плачущего… Тане захотелось его обнять, но боль в суставах, мышцах и круги перед глазами появились опять. Она застонала как раненый зверь и, испугавшись этого своего рыка, пришла в себя окончательно:.. «Бежать!»
Наглотавшись таблеток, которых Денис откуда-то принес, тяжело дыша (не от любовных утех, а бог знает от чего) они притихли.
«Вот тебе и главные роли в театре, - Таня пристально посмотрела на своего истязателя. Тот был жалок как общипанный голубок. Она обняла его: «Что это, Денис?»
«Во время войны, в блокадном Ленинграде я был под двумя бомбами. Меня откопали. И вот результат. Ты – третья, хоть и гражданская, жена».
Таня заплакала.
Утром на читке пьесы, в самый разгар определения мизансцен, сквозного действия и прочих премудростей театральной репетиции вдруг распахнулась дверь. На пороге стоял худ.рук. Все встали. Таня увидела: тонкие губы Дениса стали превращаться в висячие, мясистые как у бульдога, в глазах заполыхало! Денис начал кричать, вернее орать, топать ногами. Суть его крика: «нужен уже генеральный прогон!.. А вы топчетесь!..»
Таня ощутила какой-то дискомфорт, стало трудно дышать, актеры – кто сел, кто – прислонился к чему-то. Крик продолжался минуты 2-3. Вдруг Денис сел на ближайший стул, закрыл глаза и заснул, тихо, потом – храп и он открыл глаза, На всё это ушло минуты… тоже 2-3. Он попытался улыбнуться: «Спасибо, репетируйте. Надеюсь, к сроку успеем» и вышел.
Оставшиеся в зале были еле живые. «Он добрый, - выдавил режиссер, - продолжим репетицию».
Действительно, вечером около канцелярии был вывешен приказ о премировании актеров по случаю приближающегося государственного праздника.
Таня поняла – все сотрудники театра должны были, зная или не зная, поделиться своей невидимой энергией с худ.руком. Своим криком, руганью он оставлял жертву «без брони», пробивал защиту – ауру и подсоединял, наверное, свои невидимые щупальцы к жертве. После этого худ.рук летал, парил, руководил. Он любил свой театр и новую жену, был счастлив, пока не кончалась подзарядка… Таня забыла про свою главную цель – стать хозяйкой театра. Жалость – предвестник любви или ненависти - ею овладела.
В следующую ночь, наглотавшись таблеток, оба перекрестились и залегли как перед атакой: что будет от их очередной любви?
Вначале, как и в первый раз, Тане было сладко, она парила уже в космосе, но, когда Денис – общипанный голубок - затих, она полезла на стенку… Вызвали скорую. В больнице ее напичкали всем, чем можно, так как не могли понять, отчего в любовных утехах такие последствия?
«Надо уносить ноги, - засверлило в голове Тани, - тут не до примы театра, уползти бы… А как же мои планы? – она стала выздоравливать, - он знал, что первые две жены также мучились. Он достоин мести! Популярность театра создается невидимыми жертвами. Его надо остановить!»
Таня перебрала много способов избавления человечества от вампира. Ей стало страшно, когда натолкнулась на нож.
- Нет, лучше снадобья.., у знахарки… в дозах.., - наконец она поймала себя на мысли,- я стала такой же как он – требовать жертвы! Но кто я такая? Под бомбами не была, но, может быть, дело не в бомбах?., Он любит меня… Я плачу за карьеру?.. А он – за любовь? – она выпила успокоительного и заснула.
Денис неделю попил в одиночку коньяку после того, как Таня, в чем мать родила, сиганула от него.
Она вернулась к своему молодому возлюбленному и в разговоре с ним опять размечталась стать примой какого-нибудь театра, а включив телевизор вдруг увидела: в Кремле накануне Гос.праздника среди награжденных деятелей культуры был… Денис?!!
Поработав экскурсоводом по городу Таня вернулась в театр, в другой театр и осторожно стала прощупывать почву под худ.руком - как стать ведущей актрисой этого коллектива, утешаясь «снаряд в одну воронку два раза не попадает».