Liubek Shamsutdinov 25.04.2014
Гегель обнаружил, что Мир создан строго по законам диалектики. Никакое следствие без причины не бывает. Торичелли обнаружил вакуум, как следствие давления атмосферы. По закону диалектики – две силы протвоположны и равны между собой. Сила притяжения вакуум равна давлению атмосферы. Исаак Ньютон законом гравитации доказал действие Закона Торичелли во Вселенной. Она наполнена атмосферой Эфир под космическим давлением, которое равно силе гравитационного притяжения. Гравитация есть вакуум, как следствие давления Эфира. Вес тела равен силе давления невидимого Эфира.
В технике есть понятия: миллионная доля секунды и моллионная доля метра. В Эфире есть понятие бесконечность. Магнит рождается и бытует только в Эфире. Магнитный стержень имеет два полюса – Север и Юг. Если магнит приложить к экрану плазменного телевизора видны сечения магнитных оболочек, как радуги, слоями красного жёлтого и синего цвета. При насильном сближении оболочки сливаются по цвету, магниты отталкиваются, оболочки сокращаются и твердеют. При сближении разноимённых полюсов магниты притягиваются, оболочки разных цветов не сливаются – сокращаются и слипаются, твердеют. Противоположные магнитные полюса имеют противоположные структуры по цвету – красный желтый синий внутри и синий красный желтый снаружи, разделённые между собой чёрным слоем вакуум. Магнитная волна представляет собой многослойную гибкую сферу, как мыльные пузыри. Науке это ещё неизвестно. Структуру волны описал Макс Планк, но он не знал, что это следствие космического давления Эфира. Из каждого слоя вакуум возникли элементы по таблице Менделеева. Этот процесс происходит в бесконечно малом Эфире. Образуются пузырьки с вакуум внутри. Сопромат силу давления Эфира определяет усилием на разрыв материала. Видно, как давление скрепляет атомы. Чем плотнее среда, тем лучше Эфир пропускает свет. Есть таблицы сопромат. Давление – холод, вакуум - тепло, плазма. Вечная борьба между ними порождает материю строго по законам Диалектики. Это и есть Творец всего живого и неживого, учит религия. Нематериальный Бог возник, как следствие невежества.
В религиозном понимании – человек лицо духовное. Идея первична, материя вторична. В научном понимании, где материя первична идея вторична, человек животное группы приматов, из которго может получиться кто-нибудь, как лицо духовное. Его знания ум и опыт переселяются от человека к его друзьям. Душа нематериальна, но она страдает, требует ласку и внимание. Какие могут быть Законы в её защиту? Человек временный гость материализованый на этой планете. Каждый творит свой рассказ, автобиографию для записи в трудовой книжке, начальнику отдела кадров.
По теории Ломоносова «Энергия не исчезает и не появляется вновь, она переходит из одного вида в другой». Если Эфир считать за материю, то следует «Материя не исчезает и не появляется вновь, она переходит из одного вида в другой». Значит вода будет гореть как нефть.
С таким набором несбыточных идей прибыл я в город Джезказган. Постепенно понял, что попал в место ссылки политзаключённых. Шестьсот километров поездом от Караганды и сто с лишним километров до Байконур. Не так давно оттуда взлетала моя подруга чудная Валентина Терешкова. Так сложились судьбы отличных людей. Здесь работал горновым и учился будуший Нурсултан Назарбаев.
Директор института «Джезказгангипроцвемет» Юрий Николаевич Ким произвел на меня впечатление человека с огромным интеллектом. Он создал это учреждение и бережно собирал людей талантливых. Это было место сталинских лагерей, и теперь без права выезда досрочно освобождённых. Я приехал по специальному приглашению, где было сказано, буду обеспечен квартирой и работой.
С радостью приступил к работе. Главный инженер, тоже из политзаключенных, обеспечил мне рабочее место в огромной мастерской на втором этаже. Изобретать, чертить и рисовать! Вот это работа! Начальник архитектурной мастерской Николай Онаньич Мендак осторожно вводил меня в курс строительного черчения и архитектуры.
ГИП означает – главный инженер проекта. Их здесь было четыре. Тоже политзаключённые. Мой ГИП вкратце изложил мне свою историю: - «Вначале войны Сталин дал мне сто тысяч на развитие авиации. Была такая суматоха, не до денег, конец всему! Но Сталин был кркпеий помнил всё. После войны меня отыскал и сослал сюда на десять лет. Спасибо, хоть не расстрелял». Другие политзаключённые тоже при всякой возможности мне старались объяснить свою историю, кто как сотрудничал с немцами.
Мой рабочий стол был рядом с вольнонаёмными инженерами Раисой и Леной Доставаловой. У нас были одинаково огромные четёжные станки «Рейс». Сам министр цветной промышленности Ломако поставил сюда эти станки. Я украдкой поглядывал, как Раиса лихо и увлечённно работает. По каким-то формулам считает конструкции. С Леной они, на каком-то инженерном языке часами обсуждали конструкции. Нравились они мне просто как отличные девушки на выданьи. Построили они шаровую мельницу. Когда она перемалывает горную породу, над городом стоит грохот такой, что разговаривать и слышать дру-друга невозможно. Мендак поручил мне оградить это чудовище кирпичной стной, так чтоб получилось красивое архитектурное сооружение. Сколько вариантов я ему ни сделал, оп говорит: - «Перестань халтурить». Карнашин мыльные отходы этой обагатительной фабрики сбросил в озеро, откуда мы пьём. Трудно спорить с сантехниками, особенно с ГИП.
Был здесь, как мне почудилось, и крупный государственный преступник. Лена Доставалова мне объяснила, что это литовец необыкновенного ума. В Латвии немцы его особенно ценили, был он у них военным атташе. Сам он со мной подружился меня приглашал на лестничной площадке посидеть, покурить. Он же просил: - «Не называй меня Эрих Эрнестович, Эрих это имя немецкое а я Эрик Эрнестович Розе.». Здоровье его на пределе «Полиартрит». Жена его постоянно навещала и что-то они решали и обсуждали по-латышски. Удивляла меня их серьёзность. Я немцев видел только в кино, но Розе был о них иного мнения. Здесь говорить на эти темы было жутко опасно.
Среди столь важно умных людей я чувствовал себя крепко стукнутым пыльным мешком. Было опасно, чтоб кто-то не заметил какой я пустой в душе. Подумать что творится внутри каждого был я не в состоянии. Трудно было сосредоточиться, особенно в вопросах быта. При входе в гостиницу висела бумажка, что-то о ремонте водопровода. Я напился прямо из-под крана. Меня тут же вырвало кишками наизнанку. Оказывается сантехники по ошибке пустили в водопровод фекальные воды из-под унитазов. Потом каким-то раствором промывали всю систему в городе. Я строго предупредил мою Элю с ребёнком, чтоб они опасались подходить к крану. Пока строится дом с нашей квартирой, пришлось нам торчать здесь около месяца. Панельные дома в новом жилом районе здесь пекут, как пироги. Грунт скалистый, нет проблем с фундаментом. Зато дома бетонные хрущёвки стоят криво-косо, как ящики на свалке.
«Джезказган» в переводе означает «Медь ископаемая». Город строится вдоль оврага, который запрудили электростанцией, получилось огромное озеро. Вода солончаковая, как на море – воды навалом, а пить нечего. Травы нет. Только верблюжья колючка как-то ухитряется вырости и засохнуть. Юрий Грунин показал мне озеро. Была с нами и Рая. Вода прозрачнее стекла. Огромные карпы, какие-то серьёзные злые, купаться там я побоялся и потом, я был без плавок, не пачкать же воду которую мы пьём.
Поселили меня на четвёртом, а на первом этаже уже жил начальник милиции. Мельком я его видел, вроде бы парень свойский, хотя и в погонах. С лестницы весело выскочил какой-то заключеный. Как я понял, он бегает хулиганит поджигает почтовые ящики. «Вот проблемы начальнику милиции», - подумалось мне злорадно.
Здесь уже есть своё телевидение. В первых рядах первомайской демонстрации я видел нашего Юрия Грунина. Его лысина блестела от жары. Сказали это наш поэт. И читали его стихи:- «Родной мой Джезказган! Из-под земли стране ты медь достал! Хорошо бы теперь, чтоб и людьми бы ты лучше стал!». Сидит он теперь пожизненно за сотрудничество с немцами. Нравятся ему немецкие порядки и строгая дисциплина. Он говорит:- «Жаль, что они проиграли войну. При них жилось бы гораздо лучше. Были они справедливые. При мне перед строем расстреляли своего солдата за малейшее мародёрство. Населению русскому они дали полную свободу хозяйственной деятельности. Живи держи корову веди хозяйство, стройся... Будь человеком!».
Был он, как заведёный, крепкий снутри. Показал мне припрятанную в тайном кармане сумму новеньких купюр с портретами Ленина:- «Я всегда готов к аресту и побегу. Деньги коплю на такой случай». Со второго курса Казанского художественного училища забрили его на войну и дальше пошло-поехало! Он ревностно следил за каждым моим движением и повторял все мои творения в чертежах. Хватка его была с немецкой настырностью.
При всей образованности был я всего лишь паренёк тупой непрактичный. Заведующая детским садом красавица со звонкой фамилией Женжера пришла к нашему главному инженеру с просьбой нарисовать ей стенгазету, а то давит на неё горком за недостаточную советскую пропаганду. Старик, мудрый наш главный инженер, поручил мне это дело и подсказал:- «Газету рисуй долго, будто это очень трудно. И требуй устроить твоего малыша к ней в детсад. Не смотри, что она такая красивая. Знай свою выгоду, деваться ей некуда».
Розе мне советует:-«Газету, как будет готова, выставим, чтоб все видели, кто ты такой». Он пытался мне объяснить, что только своими руками я много не наработаю, следует учить и показывать людям, как работать. Надо создавать группу. Из местного комитета принесли заказ нарисовать карикатуру на девушек, что они в рабочее время слишком прихорашиваются. Я сказал: - «Надо чтоб девушки прихорашивались и выглядели отлично».
И на меня появилась жалоба, что я часто бываю в умывальнике. Юрий Грунин говорит:- «Меня однажды довели до того, что я начал кусаться и гавкать. Любят дразнить человека - это общественность!». Главный инженер рассказал мне новость:-«Наш министр Ломако, очень строгий. Уволил секретаршу за то, что она в шутку сказала будто его вызывают к телефону. Уж как она ни каялась и даже судилась – бесполезно. Он сказал, что на работе я шуток не понимаю!».
Ломако снабдил наш институт кондиционерами. И всёравно от сухости атмосферы статическое электричество искрит, кусается – это надоедает.
В рабочее время с ордером на арест разыскал меня офицер милиции. Повёл он меня в зал Суда. Там Народный Судья Ким стал звонить в нашу бухгалтерию, говорит:- «Мы здесь судим вашего человека. Он в Ленинграде бросил жену, платит алименты, а здесь сожительсвует с другой и есть незаконнорожденый сын трехлетний». Я отыскал старшего Судью сказал:- «Буду оформлять Дело на Вас по статье – За распространение ложных слухов, явно позорящих личность». Он, парень крепкий, пошёл и пинками выгнал этого Кима. Главный инженер предостерёг меня:- «Будь осторожен. Эти люди могут тебя затащить и избить!». Юрий Грунин сказал:-«К ним лучше не ходить. Или быть с гранатой в кармане!».
От частных лиц я слышал жуткую историю. Недалеко от дома группа садистов поймали человека. Всю ночь он плакал, звал жену, просил о помощи. Утром нашли его с отрезанными членами. Это называется «Операция без наркоза».
Сухое небо над Джезказганом возвышалось как лысина вождя. Пошли слухи, что Москва рассматривает вопрос надбавки двадцать процентов к зарплате за агрессивность климата, как в северных районах. Потом пошли другие слухи будто вместо надбавки решили прислать дождь. В подвале дома отгородили по сарайчику для каждой квартиры. Я на зиму купил и заготовил туда мешок качанной капусты. Капуста засохла, через неделю нашел я там темные пятна вместо качанов. Сосед по подвалу, горновой с металлургического комбината беженец из Китая расказал, что там социализм ещё хуже. Семеро его братьев ходят голые, одеть нечего. В мутной воде реки Хуан-Хе пытаются поймать рыбу. Воздух там такой же сухой агрессивный. Политика там такая, что сжимают кулаки:- «Мао-Цзе-Дун!» и всё!».
В типовом доме типовые квартиры все одинаковыйе: две спальни кухня и ванная с туалетом. Сосед снизу заскочил после работы ко мне, разулся и радостно говорит нам:- «Ой! Да у меня гости!». Потом он понял, что ошибся этажом.
Из соседней квартиры со скандалом выскочил рабочий с цементного завода. Он говорит:-«Получил эту квартиру, женился, накупил шкафы. А жена русская смеётся говорит:-«Всёравно ты черножопый. Каким был таким и останешься!». С завода он уволился, говорит:-«Ещё неделя и я там там сдохну от селикоза». В другой раз, эта жена его медсестра баба крепкая как конь с яйцами, в бешенстве стучится ко мне:-«Помогите! Мой охломон разбил зеркала и начал рубить шкафы!».
К главному инженеру пришёл главный врач больницы. Позвали и меня для знакомства. Теперь это не лагерьная система надо в больнице навести эстетическую красоту. Главный инженер говорит ему:-«К больному прислали сразу двух врачей. Спрашивается, зачем так много? Это, оказывается, узкие специалисты. Один знает, что надо сделать клизьму, другой знает место куда делать клизьму». Главврач не обиделся говорит:-«Все над нами смеются пока есть здоровье, но как кого прижмет боль, сразу научится уважать, чтоб не сделали ему операцию без наркоза».
Откуда-то с Кавказа приехала к нам жить хорошенькая сестра моей Элеонорушки, из рассказа «Казанова». Привезла она сына Вовочку и мальчишку взрослого любовника, вопреки возражениям его родителей. Кроватей небыло, спали как придётся на полу. Наш Андрюша перестал ходить в садик. С Вовой его ровесником стало ему и дома веселей. На всю свою зарплату за 120 рублей купил я телевизор. Роза и Эля прямо прилипли к нему и смотрели ночи подряд. Эля работала учительный четвёртого класса. Роза устроилась в Дом Пионеров кем-то. Там ей всё не понравилось, начала скандалить. Пошел я узнать, в чём дело? Заведующая с чувством стыда отдала мне стеклянную трубку, химический учебный прибор для перегонки самогона. Оказываются там повадились пить. Роза подружилась с секретарем комсомола, наверно партизаном из Краснодона, Олегом Головко, а любовника-мальчишку отругала как мущину-проститутку и отправила обратно на Кавказ. Приехал к нам жить и Клим, спортсмен по вольной борьбе, брат Элеонорушки. Стало в квартире тесно, но мне никто не подсказал и своего ума нехватило, чтоб у Юрия Николаевича просить расширения квартиры. Роза, с характером, начала Клима прогонять. От должности заведующей она отказалась. Из Дома Пионеров перевелась преподавать литературу в школе, рядом с нашим домом. Клим нашёл хорошенькую кореянку Эду и тут же женился. Её родня сеют лук ростят овощи загородом. Судья Ким теперь стал моим близким родственником. Нравятся мне корейцы с их наивными первобытными обычаями. Есть у них три формы вежливого обращения по возрасту. Я им казался каким-то учёным богом.
Голова моя маленькая такая оказалась туго набита грубым научным и производственным мусором. Нехватило мне ума у Элеонорушки спрашивать учиться по корейски. «Аньжара» говорят – садитесь - младшему, «Аньдюпсо» - сядьте пожалуйста – взрослому. «Аньдюпсо-ё» - высшая степень вежливого обращения.
Клим где-то работал и каждый день приходил ко мне, в институтской столовой обедать. Его устраивала полная чашка каши. Я кашу не ем, как и чем питался не могу вспомнить и теперь. От голода мутило и крепило меня всего внутри. Однажды утром скрутило так, что соседка медсестра доставила моё тело в больницу. Она сказала: - «Забудь стыд, раз попался в больницу». Посадили меня в пустую ванную, дали в руки трубочку с клизьмой, сказали:-«Мы не знаем места куда лучше тебе вставить клизьму. Вы мужики сами нас протыкаете постоянно». Соседка предупредила:-«Не стыдись. Не то получишь заворот кишок – попадешь под операцию – тебе, хана!». Ушли они из ванной, чтоб нестыдно было смотреть, как клиент мучается, боится места куда делают клизьму. Я почувствовал, что фекалы наполнили меня до самого горла. Кое-как оделся и молча смылся из этого Содом-Сгомора. Около дома напротив окон класса моей жены меня вырвало. Там была большая перемена, дети прильнульнули к окнам и послышался хохот. Им показалось, будто я такой пьянчуга-алкоголик. Это подрыв авторитета их учительницы.
По строительству моей гостиницы главный инженер приставил мне опытного сантехника Леонид Михайловича Карнашина. Но и предупредил:- «Как бы этот узкий специалст опять не подключил фекалы в систему водопровода». Оказывается он не так давно построил мощные гидромониторы и его арестанты подключили канализацию к городскому водопроводу. Накормили весь город. Я тоже хлебнул из его водопровода.
Стал Карнашин лучшим моим другом и советчиком. Когда-то немецкой гранатой оторвало ногу, не ему а его другу ЧЕКисту, он с трудом искал чулки гарусные для своего протеза. Жена его инженер по газоснабжению приходила с наставлениями, чтоб я не натворил ошибок в проекте газовой безопасности новой гостиницы. Она начальник газоснабжения города. Благодаря её таланту, в каждой квартире газ. Случилась беда: в городе взорвался дом, погибли люди. Карнашин мне сказал, что с женой началось что-то неладное. Стала она по ночам пугаться и говорить настороженно:- «Горим! Горим!». Я же для моральной поддержки нарисовал пастэлью её портрет, говорил комплементы. Всё напрсно. Она в душе будто окаменела, стала противной какой-то. В последнее время видел её несколько раз. Что-то не так, неприветливая она какая-то. Потерял я и Карнашина из виду, видно пьянствует. В последний понедельник он сказал:- «Спасибо за портрет. Жена моя умерла. Я главный виновник. Была ей моя ласка и внимание нужнее всего. Я не видел и не чувствовал, как важно хорошее обращение с умным человеком».
Утром моя Элеонорушка вдруг сказала:- «Я на работу идти не смогу!». Человек она абсолютно чистый и честный, учительница с дипломом педучилища. Говорю ей:- «Вот и хорошо, бросай школу переходи ко мне. А то каждый день проверка 80 тетрадей ещё и дисциплина!». Этот класс трудный. Кто-то уже отказался от него. Дети из неблагополучных семей, есть выпускники из колоний для малолетних преступников. Один из них в столовой другому вилкой раскроил голову. Эля жаловалась, что дисциплину так трудно удержать, что она стоит у доски и до крови щиплет себя. Я зашел в школу завучу сказал, что смог, и подал завление об увольнении.
Роза в учительской навела шороху за то, что нашу Элю довели,. Зачитала им статью из газеты об издевательствах над женщиной в коллективах. Директор Салтыбаев сделал ответный ход, назначил педсовет. Эля не смогла, пошел я вместо неё. Он листает её трудовую книжку, приговаривает: - «У неё что-то частые увольнения. Будем увольнять по статье за прогул. И потом, что это за муж? Пьянствует, издевается над женой. Все видели как его рвёт». Он ещё не знает, что судья Ким теперь мой человек. И потом я же её приму с любой статьёй.
Элю мучит совесть. Она говорит: - «Мне верят многие родители и стараются помочь».
Соседка как-то вызвала скорую для неё. Приехали врачи гинекологи, осмотрели больную, сказали:-«Бюллетень дать не можем, наш психиатор в отпуске. Она вернётся и решит, дать бюллетень или отправить тебя в дурдом!». Мне сказали: - «Ты слишком темпераментный. Видно как ты эту куклу любишь и избаловал. Надо вам спать отдельно. а то заездил её слабенькую». Потом пригласили нас на консилиум. Там сборище человек шестнадцать начали больную стыдить и ругать, как злостную симулянтку. Элю в слезах чуть живую я утащил оттуда.
Проклятое время работает против нас. У Эли стали приступы тяжёлой нервной лихорадки. Стала она бояться и переживать будто собираются сдать её в дурдом. Папа мой, из рассказа «Враг народа», прислал письмо, что он не в силах помочь. В Караганде дядю моего Хабира Абдрашитова посадили на десять лет за растрату. Он в тресте «Карагандаиртышканалводстрой» работал завскладом. Они гнали пресную воду Иртыша в Джезказган. А Н.С.Хрущёва, старого друга моего папы, Л.И. Брежнев уже скинул.
Главный инженер сказал:- «Здесь кругом власть советов. Как бы они Элю не довели, как случилось с женой Карнашина. Мне было - не спасти её. К тому же ещё здесь и вода солончаковая, строим соматический санаторий».
Друг мой Лена Достовалова переговорила с Ермолиным. И мы из этого рассказа сбежали, опять по приглашению, начали весёлый рассказ «Жидовская моя морда».
***