ГРОБНИЦА ИСКУССТВЕННЫХ ЯЗЫКОВ
Необходимо представить музей. В нём – длинная галерея.
Под стеклом лежат учебники «омо», «лидеплы», «интерлингвы». На стендах – портреты интерлингвистов, их биографии. Здесь – всё мёртвое, это мёртвые искусственные языки, интересные лишь как реликты в середине 21-го века.
Историю создания языков можно представить как длинную цепь эволюции. Многие виды были уродливы и нежизнеспособны, и они ушли в прошлое. Удачные языки не умерли. Но об этом – чуть позже.
Для начала необходимо разъяснить, в чём разница между разными искусственными языками.
Первая группа – это комплексные языки. Именно те, которые со временем будут помещены в музей с названием «Гробница искусственных языков». Принцип их создания прост и примитивен. Берётся несколько национальных языков, допустим, китайский, французский и греческий, выбираются слова, одно – оттуда, другое – отсюда, создаётся грамматика. Вот тебе и язык. Проще некуда. Мне это чем-то напоминает автомастерскую. Берутся колёса от «тойоты», руль – от «запорожца», двигатель – от «мерседеса». Вот тебе и «чудо природы».
Чаще всего при создании комплексного языка используется принцип популярности. Выбираются не любые языки, а самые распространённые. Первое место по популярности занимает китайский язык, на втором – арабский, третье место – испанский, четвёртое – английский, пятое – хинди. Это – по официальным данным. Мне кажется странным, что испанский популярнее инглиша.
Если, к примеру, необходимо выбрать слово «дом», то анализируется, где оно встречается чаще. Если слово «дом» имеет сходное звучание в 3-х языках, значит, оно наиболее популярно, и ему отдаётся предпочтение. Таким образом создаётся новый язык.
Легко заметить, что понятие «популярность» есть временный фактор, как и популярность самих языков, и сложение слов правильнее было бы считать случайным, а не закономерным. И продукт получается какой-то неуклюжий.
В естественных языках также есть много случайных факторов и стихийности. Но при этом язык всё равно сохраняет целостность стиля. Англоязык образовался путём слияния саксонского диалекта с французским языком. Но при этом каждое слово было тщательно подобрано, причём интуитивно, и образовало нужную форму. К примеру, французское слово «эксплозион» у англичан превратилось в «эксплоужен». Оно было как-бы «обточено» под народ. Слова во многих языках всё время кочевали из одного языка в другой, и везде обрабатывались. Иногда новое модное слово отказывалось входить в язык. К примеру, слово «телевизор» у англичан превратилось в «тивисэт», а у немцев возникло слово «фернзеген» - «даль»+«вижу». Все эти законы не поддаются никакой логике, действует интуиция.
В русском языке было простое, удобное слово «почин». Но оно исчезло, а вместо него вошла длинная латинская «инициатива». Если бы все эти процессы проходили через разум, а не душу, наш язык бы сейчас сильно отличался от теперешнего. Он был бы уродлив, это точно. Причина в том, что заменить интуицию логикой невозможно.
В русском языке также было слово «аэроплан» для обозначения самолётов того времени. Но при создании пассажирских монопланов из алюминия слово «аэроплан» исчезло, ему на замену пришло «самолёт». И тут тоже нет никакой логики. Если бы Ленин заставил всех говорить по-старому, народ бы всё равно поступил по-своему. Нелогичное – истинно.
Во всех англостранах до сих пор самолёты называют «аэропланами». По-английски – «эаплэйн».
Слово «дальнобойщик» вышло из неофициального, народного языка. Оно образуется от «даль» и «бой». Проще было бы говорить «дальноезды», но логика и тут не срабатывает. Народ всегда выбирает не то слово, которое образовано по законам логики, а которое лучше звучит.
Но создатели комплексных языков идут по другой дороге. Им важна логичность, а не звучание, вот и получаются уродливые языки. «Уродство спасёт мир» - думают они до сих пор.
Можно вспомнить, как когда-то предлагались слова «тихогром» и «дальновизор». Ни одно из этих слов не вошло в русский язык! Но, если бы в формировании языка принимали участие академики, что они и пытаются делать, язык был бы сильно изуродован.
Академики и так уже изрядно постарались. Мы пишем «званый», но говорим «званный», пишем «что», говорим «чо», питаемся «пелеменями», вся Россия, а пишем совсем по-другому. Только «пельмени», без падежей и чисел! Пора бы, наверное, свергнуть этот диктат академиков, когда положено одно, а в жизни – совсем другое.
Интересно то, что во всех языках, кроме русского, новое слово входит в него с изменениями и подчиняется правилам языка-усыновителя. И только в нашем языке каждое слово входит «со своим уставом» и даже требуется его произносить с акцентом языка-оригинала! И это началось недавно, в 20-м веке. До коммунистов было всё как надо, но потом…
Слово «профессор» надо произносить через «э», потому что так оно примерно звучало «в оригинале».
Создатели комплексных языков всегда используют только законы логики, потому что сделать из двух языков один – это почти невозможно. Два языка могут слиться в естественных условиях, но никогда не в лаборатории. Таким образом, искусственное соединение нескольки языков – это не только уродство, но и примитив. Они берут то, что уже есть, а не создают что-то новое. Это – не оригинально, не полёт фантазии. Можно вспомнить советские «жигули», которые были чем-то вроде копии «фиата», только в более уродливом варианте. Но зато «волгу» я бы похвалил – вполне оригинальный дизайн.
При создании нового языка надо быть не монтёром, а дизайнером. Надо смотреть не только на то, как устроен язык, но и как он выглядит, то есть, звучит.
Вторая категория – это «моноязыки». В моноязыке слова не берутся из других языков, а составляются по буквам. Действуют законы логики, но значение букв выбрано интуитивно, правила соединения и грамматика составляются с учётом внешнего звучания. Здесь как-бы создаётся механизм создания слов, но работает он затем уже в автоматическом режиме. Автоматизм вовсе не означает торжество логики над интуицией. В национальных языках тоже работает принцип автоматики. Там все слова подчиняются алгоритму нации, то есть любое слово, входящее во французкий язык, непременно должно звучать как французское слово, на их манер. Если же звучание не выходит, слово не входит в язык, а образуется из своих составляющих.
Если моноязык изготовлен недостаточно умело, в нём есть некоторая уродливость. Но такой уродливости немного, потому что автор старался. Автор не станет зря тратить время, не желая получить удовлетворение продуктом и увидеть восторги наблюдателей. Если же все подряд начнут создавать моноязыки, то в общей куче будет много недоделок, но нельзя в горе мусора не выделять алмазы.
Третья категория языков – это «языки-мутанты». Другое название – «псевдоязыки». Требуется создать шифр или алгоритм, чтобы из одного национального языка сделать другой, странный язык. Псевдоязык может образовываться из турецкого и внешне сильно походить на китайский. Возможностей – масса.
Четвёртая категория языков – это «параязыки». Они также образуются из одного национального языка, но требуется не один шифр, а несколько. Одно слово, к примеру, может быть зашифровано на 10-и разных шифрах. Из 10-и полученных слов выбирается то, которое лучше звучит (для автора). При этом каждое слово может быть сокращено на несколько букв от начала или от конца. Задача упрощается, если зашифровывать не целое слово, а отдельные буквы.
Шифр – это всегда какой-то алгоритм, построенный строго по алфавиту, или по авторскому, обоснованному порядку букв. Со временем мне стало интересно попробовать создать такой алгоритм, чтобы значения букв подбирались без какой-либо системы, интуитивно. Этот принцип был интересен для меня только потому, что никогда ранее не применялся, поскольку это сложнее. Вышел язык «зип-джолзик». Слово «джолзик» было образовано после того, как несколько попыток назвать новый язык провалились. Обычно название языка что-то обозначает. Язык «идо» назван так потому, что на этом языке слово «идо» переводится как «потомок». Идо – потомок эсперанто. Часто я выбирал слово «новый» для названия ещё одного языка. В этот раз мне пришла в голову идея взять название языка «с потолка». Это и ново, и в этом есть какой-то азарт, типа, а не слабо ли? Грубо говоря, слово «Джолзик» ничего не обозначает.
Многие почему-то смотрят на создание языков с каким-то недоверием. В наше время надо зарабатывать деньги, а не заниматься всякой ерундой. Всё правильно. Но ведь и досуг – это тоже дело неплохое. Кто-то, к примеру, играет в карты, кто-то разгадывает кроссворды. Им этого вполне хватает, и ничего больше не нужно.
Создание языков – занятие для интеллектуалов, которых не заманишь компьютерной игрой. Несколько языков могут найти применение в жизни, но все остальные будут иметь статичное состояние. Языки будут иметь фан-клубы, книги будут продаваться в магазинах. Появится новый вид читателя – «интерлингвочитатель». Такие люди не будут знать ни одного языка, но будут исправно покупать книгу за книгой и прочитывать каждую от корки до корки по многу раз. Любопытство – вещь сильная. Со временем уже никто не будет косо смотреть на интерлингвистов, каждый будет знать, что эти книги имеют спрос. И затем все люди будут воспринимать создание языков как дело совершенно обычное, а создателей языков – как совершенно нормальных граждан, нe переживших стресс.
И, кроме того, все будут говорить на одном-единственном ИСКУССТВЕННОМ языке. И будут знать, что этот долгий путь был не напрасным, он привёл к цели. Может быть, окажется, что турецкий язык был когда-то создан одним человеком, и является искусственным. Всё может быть. Может оказаться, что все вообще языки либо искусственны, либо потомки искусственных. Сейчас мы этого не знаем, и можем лишь предполагать.
Разделение языков на искусственные и естественные не должно означать разность в качестве. Я думаю, что возможно и наоборот, чтобы искусственный был лучше. Пока же общепринятым остаётся мнение, что дермантин всегда ХУЖЕ натуральной кожи. На это можно сказать только одно: мы ещё посмотрим что да как. Будущие времена должны расставить всё по местам. А сейчас – время для заблуждений, и не только в отношении языков, а во многом другом. Задача передовых людей – опережать своё время, и отрицать заблуждения. Это вызов, конечно. Но мы идём в Будущее, а вы просто тянете назад. И тяга назад очень сильна, она побеждает в мозгах людей. Но эти люди – люди настоящего, а для будущих времён – прошлого. Мы выбираем Будущее!