Близнецы

-Ну кто напишет? Я напишу?
- Я продиктую!
- Давай я начну, а ты про это…
- Про дерево.
- А я про детство!
- Счастливое и ласковое!
- Хорошо! В общем, я родился первым…
- А вот праматери кошачьей под хвост!
- Не перебивай, мы договаривались! Мы… Ну, спорим иногда о том, кто из нас первым родился.
- Потому, что ученые сказали, что первый из близнецов будет самым умным и главным!
- И мы до сих пор не решили, кто из нас умный и главный, но неважно… Мамку нашу уже не спросишь…
- Это даааа…
- Но мы однажды стояли…
- На остановке…
- В очереди…
- Или в автобусе?
- Короче, неважно! Мы встретили акушерку, которая принимала роды у нашей мамы. Ну, она нас помнит.
- Мы ее не помнили, конечно же, но она нас запомнила, да и то, что именно она нас принимала – это вроде как известный факт.
- И она нам много рассказала…
- О том, что в тот вечер как мы родились была еще девочка…
- На 4 килограмма такая! И мама у нее соответствующая!
- Так вот у нашей мамы не было молока и та тетка вскармливала нас.
- Мы ее тоже недавно видели…
- Или это была ее дочка?
- Та самая…
- Ну, их не отличить уже!
- Само здоровье!
- Спасибо ей!
- Короче, в утробе я чуть не задушил брата…
- И с этим человеком я рос и делился секретами!
- Пуповиной… Но, к счастью, все закончилось хорошо…
- То есть началось!
- То есть началось! Наша особенность в том, что…
- Мы одинаковы!
- Идентичны!
- Вопреки науке!
- Отпечатки пальцев, разрез глаз…
- Родинки!
- Даже родинки!
- Многое было… и дрались, и ненавидели друг друга, и расходились…
- Потом опять сходились…
- Как-то само собой получалось…
- В детстве не только вдвоем играли, с другими детьми тоже.
- Играли с другими, а доигрывались всегда вдвоем!
- В восемь лет он мне палкой но носу вдарил.
- Тогда нас стали отличать.
- Но ненадолго.
- А по вечерам и по ночам мы тоже по-своему бесились…
- Долго спать обычно не хотели, болтали, смеялись!
- Кстати, мы с детства часто видели одинаковые сны!
- То есть мы вдвоем были в одном сне!
- Участвовали в событиях! А потом на утро вдвоем об этом вспоминали.
- Ну, когда вспоминали, когда нет, что уж ты прям, нагоняешь тут чертохрень!
- Чертохреееееень!!!
- Вот мы не спали допоздна, хихикали в подушки, кидали друг в друга носками, разговаривали…
- О чем мы только не разговаривали… О снах, о космосе… О Боге… интересно ведь все это! А на нас шикали…
- Вот так: шшшшшшш!!! Терпеть не мог всегда, когда нас обрывали! Они что не понимали, что нам было интересно? Папа, бабушка, нянечки в интернате: всех как обучали это делать. С чувством полной правоты, будто…
- Расскажи, как мы…
- Подожди, ну подожди, я доскажу, пока не упустил! С чувством полной правоты, будто преступников перевоспитывали из насильников в…
- В скотоложцев!
- И мы научились общаться между собой без голоса. Мыслями. Или не мыслями, а как бы внутренним диалогом. Нет, не так… Вот как люди читают про себя, не шевеля губами, так и мы разговариваем по ночам.
- Да не только по ночам.
- Не только по ночам. Когда Вы ребенок, для Вас всякая ерунда невероятная – норма. То есть, если Вы с детства прожигаете взглядом насквозь голубей, то уверены, что все это умеют…
- А вот праматери кошачьей…
- Толик, ну прекрати! Кстати, я Вадим, а брат мой Анатолий. Ну, это чтоб не путали. С мелких горшков я называю его Телек.
- А я его Видик. Типа так смешнее! Толик-Вадик для всех, Телек-Видик – так, поглумить друг друга.
- Мы стали разговаривать без утробных, голосовых и иных звуков, причем на любом расстоянии, как заметили после экспериментов.
- Про «Парус» расскажи.
- Расскажу. Давным-давно, в сложных послевоенных условиях образовалась школа, которая со временем переросла в закрытое братство. Называлась она «Парус». По иному «Школа Ганса Масальского».
- Ты ничего не путаешь? Ганс был скромный и не использовал своего имени в названиях. Это люди потом стали так неофициально называть «Парус».
- Детям было легче так жить. Учителя оставляли у себя тех, кого не ждали дома, перевоспитывали трудных беспризорников, учили детей музыке, читали им книги. Наставники смогли тогда вырастить достойных людей из тех, кто мог стать преступником или пьяницей. Тем, кто боялся определиться и найти себя в хаосе смутного времени, учителя открывали глаза и давали надежду.
- Ты не так рассказываешь, я лучше рассказываю!
- Толик, прекрати, дай закончить! Братство-результат взаимопомощи тех самых учеников, которые выросли и поняли, что вместе легче, чем поодиночке…
- Выпускники учителей будущего «Паруса» вырастали и становились сильными.
- Следующие поколения учеников опирались на силу предыдущих. За много лет «Парус» превратился в могущественную структуру, которая как сильная политическая партия, могла принимать участие в управлении всеми сферами государства.
- Ну, это самое глупое описание «Паруса», которым только можно запутать читателей.
- Ну, не блещу свовоблудием! Неважно все это. Я о том, что мы родились в семье членов «Паруса», и могли остаться одни после гибели родителей. Нас не бросили и…
- Беееее! Муууууууу! Ты отвратительно рассказываешь!
- Ну, сам рассказывай, раз такой умный!
- Короче, в «Парусе» есть свое обучение, свои ступени и практические занятия. Вот мы все это проходили, не смотря на то, что семейной преемственности почти лишены, так сказать!
- Да, неважно все это! О «Парусе» можно прочитать и посмотреть, накопать информацию. Прочитать в книге. О чем мы вообще?
- О нас, Вадик! Мы пишем о нас!
- Так, о личной жизни… Не знаю… Можно рассказывать?
- Давай!
- В общем, влюблялись мы в разных девушек, но…
- Но девушкам было не по себе… Они отличали нас, конечно же…
- А почему бы и не отличить? На самом деле мы разные: характеры, предпочтения, странности…Толик, вот, вообще творческий человек и лидер… он даже старостой группы стал… А я так… Разбестолочь! Могу часами сидеть и обмотку электродвигателя ковырять.
- Он еще великий конькобежец! В коньках ходит как в тапочках…
- А он любой пример из математики за секунду решит! У него между ушами ядерный пылесос с цифрами!
- А он всем девушкам нравится! Вот будто он излучатель флюидов в том самом пылесосе с цифрами запрятал… А меня девушки… Во мне девушки не часто рассматривают мужчину…
- Да кот с пракотом с ним!
- Пракот и праотец с прадедом пракота.
- Мы не такие старые, чтобы листать списки из жен, любовниц… Я любил по-настоящему один раз в жизни…
- А я нет… Я влюбляюсь в каждую девушку, которая идет со мной по пути или попадается на пути… Любовь ли это? Они все такие разные… Каждая по-своему хорошенькая… В каждой есть сокровище…
- Братское сердце у нас любвеобилен! Я как бы тоже… Но… Однажды я встретил…
- Хельгааааааа, Хельгаааааа!!!! Ооооо!!!
- Закрой рот! Вот здесь закрой рот! Тут я как будто один! Вот одинок в глухой тишине! Я однажды встретил ее… Хельга… Мы слишком быстро расстались. Пару лет назад Эль затопило. И все… Среди других пропавших или погибших Хельги не было… И семья ее исчезла… А у меня черная дыра в душе! Вот хоть пальцы сам себе отгрызи! Я был счастлив всего несколько дней! И то скорее от собственных мыслей и мечтаний… И теперь ищу ее в каждом женском образе… И, что интересно, нахожу… То есть хочу, чтобы это была она: в книгах, фильмах, снах, в других девушках… И Хельга как будто есть во всем этом… Неуловимые нотки, черты, улыбки… Будто она не ушла своей дорогой, а растворилась в волшебную пыль и вселила свои частички повсюду! В мыслимые и немыслимые произведения всех времен и народов! Ну, которые я читал, трогал, смотрел… Будто она улыбается мне из всех девушек планеты, также подмешав в них своей этой прекрасной волшебной пыли, в которую она растворилась. Но нет ее!
- «Парус» не подбирал жен каждому своему соратнику. Люди должны влюбляться и строить отношения сами. Короче, что бы не происходило, мы остаемся в задумчивом мужском одиночестве…  И мы виним в этом то, что мы близнецы… Помимо того, что мы еще и идиоты! Это какая-то мистическая закономерность!
- Что бы мы не делали, как бы не были счастливы…
- Или несчастливы…
- Все наши немногочисленные амурные истории в определенный момент обрываются по определенному сценарию…
- Будто каждый раз у нас рождается обреченный на смерть ребенок…
- И каждый раз он будто умирает в определенный срок определенным образом…
- Но мы уже не привыкли…
- Нас это уже давно не выносит…
- Вообще мы везде как чужие…
- По одному сами себе чужие…
- А вместе…
- А вместе нам все чужие, включая друг друга.
- Вот как-то так… Мы опять думаем, что причина этому то, что мы…
- Идиоты!
- Близнецы! То есть как бы мы не хотели… Пожалуй, не так сказать надо… Как бы мы не старались влиться в этот мир, он нас будто отторгает, потому, что мы две половинки совершенно другого мира.
- Знаете, это как галактики! Расскажи про галактики, у тебя лучше получается.
- Единственное, чему в школе научился – это умничать сложными терминами! С нашей планеты можно невооруженным глазом увидеть галактику Андромеду. Это самый дальний видимый объект. Наша галактика и Андромеда движутся навстречу друг другу и могут однажды слиться…
- Но сколько миллиардов лет они будут похожи на месиво, а не на большую новую галактику?
- Как тяжело ложкой размешивать мед в холодной воде… Колотишь его, колотишь, а он все тянется, воду пытается изменить, а она сопротивляется.
- Я не договорил! В нашей галактике все же живут маленькие галактики-паразиты. Давно слившиеся или поглощенные… Вот мы в этом мире как галактики-паразиты…
- Такая у нас мания величия! Мы сами не знаем, чего мы хотим, но влиться куда-то не можем!
- Разве что в «Парус».
- «Парус» стал для нас питательной средой. Я даже старостой был, Вадим с куратором хорошо общался...
- Там у нас все получалось. Мы были нужны «Парусу».
- Но все же, было одно место, которое мы ощущали не чужим, а как бы… Вадим, как это?
- Это была будто маленькая паразитирующая галактика, в которой мы чувствовали себя как дома… Кусочек такого родного… Который непонятным образом появился в нашем мире.
- Сначала мы видели это место только во сне. Такая степь, в которой ручей прорезал ложбинку, а в этой ложбинке росло огромное дерево. Одинокое… В этой самой степи.
- По-моему тополь.
- Нет, осина.
- Или дуб.
- Праотец с ними! Мы уже говорили, что часто видим одинаковые сны. То есть вместе участвуем в событиях одного сна.
- И вот если нам снятся кошмары, и мы теряем друг друга, то встречаемся обязательно у этого дерева.
- Тополя.
- Осины.
- Неважно.
- Там так хорошо.
- Там трава всегда мягкая и желтая, листья кое-где опавшие… Ложбинка эта как бы защищает нас от ветра и остального враждебного мира… Закрывает нас. Нам обычно не хочется оттуда уходить… Там по-настоящему отдыхаем. В голову приходит сразу много новых идей… Успокаиваемся.
- Мы такого спокойствия, чувства родства, восторженности не испытывали даже с мамой.
- Нет родины. Нет галактики. Только одно любимое место из сна… Потом не стало меня, Вадика… Братское сердце, читатели хотят знать, как это произошло…
- Мы сами хотим это знать… Толик, вот сейчас я буду писать сам… С чего бы начать? Когда произошла революция, и «Парус» объявили вне закона, появился один человек… Вроде как лидер сопротивления, вдохновитель и воин… Люди верили ему, но сам он будто ничего не понимал… Или делал вид… Он выглядел так, будто вот-вот вспомнит что-то, поймет, переосмыслит и перезагрузится… Все члены «Паруса» ждали, надеялись. Этого человека звали Лев Масальский. Когда Масальский скрывался от властей, Толику не повезло… Он знал, где скрывается «Христос Паруса», но никому ничего не сказал… Его посадили на электрический стул и подали ток… С тех пор мне не снятся сны… Десять лет я не слышал его веселого голоса в голове… Десять лет мы не общались мыслями… Я потерял часть своей галактики… Совсем как тогда… Когда нам снились кошмары и я терял брата… После этого, конечно, я стал целостным человеком и больше не чувствовал себя чужим нигде… Везде был как дома… Но, праматерь человеческая, как же я был одинок… Бывает же… Раньше мы общались и смеялись на любом расстоянии.
И вот, когда прошло десять лет, мне начали сниться сны. Это было так непривычно! Ошеломительно! Каждое утро я вскакивал, хватал блокнот и с жадностью записывал все, что удавалось запомнить, вытащить из этого сна! Это были странные сны, не такие, как были раньше… В них был Вадик, но не так, как я хотел бы: было только ощущение его присутствия в каком-то необычном пространстве. Мы не могли пообщаться или увидеться, но я почему-то знал… Чувствовал брата. Мне казалось, что каким-то образом, я мог видеть, где он сейчас находится, смутно слышать его мысли и намерения. Ни одному смертному такого не удавалось! Я заглянул за грань! По ту сторону! Просто потому, что с детства нам для общения не требовалось присутствие друг друга рядом. Мой брат погиб, и я почти нашел его там… Посмотрел его глазами… Почувствовал. Хотите узнать, как там? Я расскажу… Ни в какой школе этому не учат…
Там странно. Грустно… Грустно потому, что кто-то очень глупый убедил всех, что они в вечности… А в вечности ничего не движется и ничто не изменяется. В нашем мире идет постоянное развитие, превращение, а там НЕТ! Бесконечные тысячи веков им предстоит быть ничем, никем, никак и никогда… Брату, родителям, предкам, другим умершим… Муки ада и блаженство рая не имеют там никакой разницы. И они поверили, представляете? У них там отвращение от всего и ужасная скука. Никакой надежды и выхода… Им тошно от воспоминаний земной жизни. Удовольствий, страданий, страстей, привычек. Вы не представляете себе, что значит, когда нет надежды и выхода. Все ли, кто умирает, оказываются там? Скоро поймете! Отсюда мне было видно, что есть движение, есть превращение, есть развитие! Я пытался сказать им. Ему! Но они не слышат нас, как мы не слышим их.
От всего этого мне стало не по себе. Я волей прогнал все плохие мысли, сбросил оцепенение и пошел гулять. Да… В день весеннего равноденствия я без всякой цели вышел из дома и просто пошел куда глаза глядят… Никаких мыслей, только эмоции и знакомые с детства места. Идешь по таким местам, а в каждом из них лежат слои с воспоминаниями и эмоциями… Идешь, собираешь их. И время будто сквозь тебя движется… Я шел, шел… Закончились горы, началась степь… Пыль, мозоли и песок… Начало темнеть, но назад возвращаться было слишком нудно и долго, поэтому я продолжил путь. Оказывается, очень трудно просто так ходить… Я старался ступать по молодой траве везде, где только она была, и на третий день проклинал все, если приходилось идти по асфальту. Три раза поднималось Солнце на моем пути, три раза оно садилось за моей спиной, а я все шел и шел… Почему именно в ту сторону шел? Птицы почему-то летели в том направлении. Ветер дул мне в лицо и нес с собой прекрасный запах. Родной запах… Из самого детства, когда счастье плескалось и выливалось за края жизни! Запах тертой в руках травы и тмина… Я просто шел в ту сторону. Встречающиеся люди рассказывали мне, что в той стороне есть старинная усадьба-музей с очень красивым садом, а дальше самое настоящее кладбище самолетов. Очень интересно! Можно было идти дальше и знакомиться с чем-то интересным.
Но тут случилось то, чего нельзя было ожидать… Я нашел то самое место из сна! Ложбинку, в которой растет дерево. Случайно наткнулся, когда сошел с пути… В деревьях я не понимаю, поэтому до сих пор не узнал, тополь это или осина. Вы не поверите! Никто не поверил бы… Те же самые ощущения! Та же мягкая трава и серое небо… Помню, прижался спиной к стволу и так спокойно стало, что заснул. Четыре дня сидел я там… Чего-то ждал… Сам не понимал чего. Просто было так хорошо, что уходить не хотелось. Мысли сами собой стали чистыми и необычными. Вполне можно было и умереть там от истощения, находясь в счастливом забытье, но не для этого я преодолел такой путь... Не просто так нашел осколок нашей маленькой и родной галактики. Это было то самое место, где поднялся и наполнился ветром «Парус»! Предок того самого Льва Масальского – первый учитель и основатель того, чего он даже не мог себе представить, жил и учил именно там! Учил наших предков – первых учеников «Паруса», которые могли бы и не продолжить свой род, если бы не Ганс Масальский. На том самом месте стоял его дом, был его двор… Мой брат отдал жизнь за потомка этого человека!
На пятое утро меня разбудил женский голос. Как оказалось, там электростанция не далеко на реке находится. Молодая женщина с трудового поселка вышла погулять с маленьким ребенком. Представьте себе, ей тоже приглянулось одинокое дерево в ложбинке. Это была она! Хельга! Моя Хельга, черты которой я искал во всех женщинах. И находил… Нет смысла рассказывать о чувствах и реакциях на эту встречу … Меня как будто разорвали на мельчайшие пылинки, подожгли и всунули в самую середину грозовых облаков, где молнии миллионами вольт расщепили меня на атомы! Но… Ну… У меня до сих пор трясутся руки… Нежность, любовь, удивление, стыд, разочарование, досада, злость, ревность, негодование, радость… Все это было невероятным… До полной невесомости. Но было еще кое-что. Я созрел к чему-то иному и это нечто проявляло себя, чувствовалось даже всеми органами. Я посмотрел на дитя, которое спало в коляске… Это был мальчик. Конечно же, мы с Хельгой узнали друг друга… Скромно, ничего не понимая, извиняясь… Думая, уйти быстрее или продолжить разговор…
Маленький мальчик в коляске улыбнулся и протянул ко мне ручки. В тот самый момент где-то глубоко в голове между собственных мыслей, непривычным таким отзвуком, возник очень знакомый смеющийся голос.
Однажды попутный ветер перестал дуть и наполнять «Парус». Великая школа пала, но на том месте в тот самый миг, когда любовь всей моей жизни пробудила меня и заставила искриться жизнью, я принял решение воссоздать свой «Парус», который будет таким же огромным и великолепным, как прежний. «Парус», который даст надежду… Сделает сильным любого потерявшегося ребенка, волею глупой судьбы, обреченного на вечность в слепом тумане!
 И я знал, что я сделаю это не один! Почувствовал кое-что, совсем как тогда в детстве… Ребенок в коляске продолжал улыбаться и тянуть ко мне ручки, а знакомый голос в моей голове вдруг отчетливо прошептал: «Ну, здравствуй, братское сердце!».