Под монотонный перестук вагонных колёс Рубцов забылся тяжёлым сном где-то под утро. Проснулся от того, что из репродуктора поездного радио жизнерадостный женский голос со сладчайшими интонациями произнёс: "Алло, здравствуйте. Представьтесь, пожалуйста". И в ответ женский же, но уже старческий голос по телефону начал жаловаться на свои многочисленные болячки. Речь в этот раз шла о препарате "Витальгар", который самым чудодейственным образом помогает буквально от всех болезней – Боже мой, как всё это было ему знакомо! Когда же был задан вопрос, сколько стоит курс лечения этим самым препаратом, в ответ прозвучало: "Вы знаете, эта тема закрытая", – и разговор тут же перевёлся на другие "рельсы". При этом было заметно, что ответ во время монтажа записи был просто вырезан, причём достаточно топорно.
"Ну, начался "охмурёж под сладостные звуки мандолины". С добрым утром, "Радио России"! – поприветствовал про себя этот радиоголос Станислав Максимович. Ему, у которого на работе постоянно работал приёмник, настроенный именно на эту государственную радиостанцию, потому что пустоголовую трескотню и жуткую попсу на многочисленных ФМ-станциях слушать было просто невыносимо, была до боли знакома эта рекла-ма. За день в "прайм-тайм" она звучала в течение каждого часа не менее двух раз, а главное действующее лицо – некая Алла Леонидовна, региональный куратор, по популярности появления в эфире могла бы уже заменить Максима Галкина. Больше всего умиляла заключительная фраза рекламного ролика, что, мол, если радиослушатели позвонят в течение ближайших пятнадцати минут, то они получат вожделенный продукт с двадцати-, а то и с пятидесятипроцентной скидкой, а вот буквально с завтрашнего дня цены на препарат поднимутся. И это заклинание повторялось изо дня в день месяцами. Из газет он знал, что, скажем, на такой радиостанции как "Милицейская волна" тридцать секунд рек-ламного времени стоит двадцать тысяч рублей. Если принять эту стоимость за основу и помножить на "скромные" два часа чистого рекламного времени на "Радио России", то получалось, что "проталкиватели" препарата ежедневно "от-стёгивали" туда около десяти миллионов рублей, которые оплачивали в конечном счёте доверчивые покупатели. Ну, а после давно канувших в Лету, но приснопамятных нагиевских "Окон" на телевидении, где каждый скандальный сюжет был предварительно тщательно срежиссирован, у Рубцова закрадывалась мысль, что и в этих жалостливых звонках в "прямой" эфир не обошлось без постановочной режиссуры. И вообще, после всего пережитого он уже не мог без иронии, если не сказать без цинизма, смотреть на окружающую действительность.
…Вскоре после Нового года в их с Еленой скромное жи-лище нагрянули гости – её московские то ли подруги, то ли бывшие партнёры по бизнесу. Одну из них звали Валентина Сергеевна, а другую – Любовь Павловна. Зная Еленину неуёмную энергию, они предложили ей поучаствовать в сетевом маркетинге – войти в состав компании, продвигавшей БАДы. Москвички взахлёб рассказывали о неоспоримых преимуществах этой самой компании, о том, что у неё есть свои предприятия, свой научный потенциал, своя издательская база, показывая при этом разнообразные полноцветные брошюры и образцы продукции в красиво оформленных баночках, скляночках и тюбиках.
Рубцов, как и Елена, не был новичком в этом виде бизнеса – сам он впервые столкнулся с БАДами, некоторое время позанимавшись их распространением в 1995 году под крышей "Гербалайфа" – во что только не приходилось ввязываться в эти мутные девяностые! Основы сетевого бизнеса или МЛМ были популярно описаны Доном Фэйллой в его широко известных "Десяти уроках на салфетках". Станислав помнил, как к нему на дом приходили люди со своими болезнями и несчастьями и он, не будучи врачом, консультировал, ставил диагнозы, давал рекомендации по применению того или иного препарата, руководствуясь примитивными таблицами из гербалайфовских брошюр. А препараты стоили недёшево, и продавать их нужно было не поштучно, а в наборах, так называемых КИТах. Постепенное осознание того, что он занимается не своим делом, и отвра-тило в конечном итоге Рубцова от этого занятия.
Здесь было примерно то же самое – та же терминология, те же принципы, да и гостьи эти, как выяснилось позже, в своё время проходили сетевые "университеты" именно в "Гербалайфе". Разве что, в отличие от продукции этой американской фирмы, все надписи на этикетках предлагаемых БАДов были на русском языке и изготавливались они, судя по рассказам приехавших, на отечественных предприятиях.
Собственно говоря, в МЛМ, если он правильно организован, не было ничего криминального. Как это сказано было у Фэйллы: "…Разница между МЛМ и системами пирамид в том, что пирамиды нелегальны. МЛМ работает уже более 60 лет, и если бы МЛМ была нелегальна, её давно бы уже закрыли…" Хотя, система чубайсовских ГКО в известное время тоже была вполне легальной, по сути своей являясь пирамидой, причём пирамидой государственной, которая в конечном итоге, наряду с другими факторами, и привела страну к дефолту 1998 года. По сведениям интернет-портала RosInvest.com "…Еще в начале 1996 года Чубайс получил от банка "СБС-АГРО" беспроцентный кредит в миллион долларов, на которые банк, по поручению Чубайса, приобрел несколько облигаций ГКО. Через три месяца облигации были погашены, и кредит банку возвращен. У Чубайса, однако, осталась прибыль в миллиард 700 миллионов неденоминированных рублей".
Теоретически по принципу сетевого маркетинга можно было распространять любой товар. Просто при наличии востребованного продукта энергии на убеждение покупателя уходило гораздо меньше, поэтому БАДы, да с использованием соответствующей рекламы, подходили для распространения по сети как нельзя лучше – так легко убедить доверчивого человека, что вот эта таблеточка, стоит только её проглотить, решит все его проблемы, и на-прягаться не надо!
Рубцов видел, каким азартом загорелись опять глаза Елены. Она быстро ухватила суть вопроса: под каждым участником программы нужно было подписать три человека, которые образовывали "ветки" – на первом под тобой уровне три человека, на втором девять, на третьем двадцать семь и так далее. Таким образом, скажем, на девятом уровне было бы уже более девятнадцати тысяч человек. Каждому препарату соответствовало определённое количество баллов, от накопления которых зависела зарплата сетевика. Однако Станислав исповедовал с некоторых пор принцип, названный им "принципом невскопанного огорода". Берётся, скажем, человек вскопать лопаткой соточку на своём огороде осенью после уборки урожая, и кажется ему понача-лу: что там копать-то – участок десять на десять метров! Но когда этот участок разобьёт он на количество рядков да помножит их на количество "копков" лопатой в ряду, да на секунды, которые надо потратить, чтобы вонзить лопату, надавить ногой, поддеть неподатливую земельку, перевернуть её и разбить ком тыльной стороной штыка, то окажется, что надо потратить на это упражнение часиков восемь потного труда.
Так и здесь, Рубцов понимал, что "скоро сказка сказывает-ся, да не скоро дело делается". Но… других источников к существованию он просто не видел: нужны были деньги на адвокатов, на покрытие долгов, а рыночная торговля даже при самых благоприятных раскладах могла дать с их точки только средства, разве что, на бутерброд с кабачковой икрой.
Гостьи предложили провести ролевую игру, для которой нужно было набрать человек десять и определить место её проведения. Игру было решено провести через день, а пока москвички отправились в гостиницу – там у них были забронированы места.
Не спалось. Елена, лёжа рядом с Рубцовым под лёгким одеялом в жарко натопленной хатёнке, перебирала вслух тех, кого можно было бы подключить к новому делу. Получалось человек двадцать в их городе да по окрестностям набиралось ещё столько же. Одним словом, на ролевую игру народу хватало, а местом её проведения решили выбрать городскую автостанцию – у Станиславовых приятелей было там круглосуточное кафе, где после закрытия станции на ночь зал её мог быть до утра в распоряжении владельцев кафе.
Станислав больше слушал разглагольствования Елены, лишь изредка то поддакивая, то вставляя критические замечания. А сам думал: "Эх, где ты, "Офис-2000"! Сейчас бы пальчики на клавиатурку, сварганить экселевскую табличку, сотворить несколько формул да просчитать структурку уровней на пять хотя бы, пустив по ней продукты с наиболее выгодными баллами и посмотреть в нескольких вариациях диаграммы результатов". За этими мечтаниями голос Елены постепенно стал пробиваться как сквозь вату, слова растягивались, Рубцов начал отвечать не-впопад, бормоча что-то невнятное, и, наконец, сознание поглотила вожделенная темнота…
Он увидел себя идущим по летней просёлочной дороге. Судя по положению солнца на безоблачном небосклоне, было часов девять утра. Слева, невдалеке, виднелся дубовый лесок, справа, в начинавшем выцветать небосклоне, на горизонте парил двугорбый Эльбрус, а где-то посередине высоко в небе заливался невидимый жаворонок, обещая жаркий денёк. Дорога была ровной, идти по ней было легко, только пыль поднималась невесомыми клубами при каждом шаге. В правой руке у Станислава зачем-то была авоська советских времён, в которой погромыхивали две пустые трёхлитровые стеклянные банки. Так он шёл с полчаса, пока не дотопал до развилки: влево дорога тянулась такой же ровной вдоль лесочка, а вправо она переходила в тропинку, петляющую среди травяных кочек около глубокой траншеи, которую заполняла стекающая с близлежащего луга чистая вода. При виде этого зрелища ему вспомнилось не раз виденное весеннее половодье на северных лугах, когда после схода снега вода долго ещё стояла в ложбинках и в ней, прогретой солнышком, зацветали желтоголовые купавки. Однако, здесь источника воды не было видно. Она просто с лёгким журчанием стекала с луга в траншею.
После недолгих раздумий Рубцов пошёл – нет, не влево, на сухую и ровную дорогу, он повернул вправо и двинулся по краю траншеи, пока, оступившись, не рухнул в неё. Воды, по-летнему тёплой, в траншее было по грудь. При падении он выронил авоську с банками. Опомнившись, Станислав с трудом выбрался, цепляясь за свисавшую с бортов траншеи траву. На глаза ему попалась сухая ветка с обломанным сучком. Воспользовавшись ею как крючком, Рубцов вытащил со дна траншеи авоську с банками и… проснулся. Некоторое время он не мог отделить сна от действительности. Наконец, глаза в полумраке различили, что за окном, покрытом ледяными узорами, уже начало светать.