Мы, писатели, ратуем за то, чтобы наши товарищи не ушли бесследно, делаем вечера памяти, просим установить памятные доски на домах, где они, ушедшие, жили. Но... ветер забвения уносит их имена. Есть феномен Николая Рубцова, который был малоизвестен при жизни, но вошёл в сознание русского народа после смерти. Есть феномен Владимира Высоцкого, которого все знали и многие искренне любили при жизни, а ныне его песни аранжируют известные музыканты, поют солисты Большого театра – и его поэзия и музыка – а он вовсе не был виртуозом игры на гитаре, – живёт новой жизнью, и даже для тех, кто родился в год его смерти. Посмертная память самая честная.
У меня столько подаренных книг. Некоторые авторы были моими друзьями, некоторых встречала на конференциях, съездах писателей И вот весь ХХ век, творчество людей незаурядных, умных, талантливых уносит ветер забвения. Некоторые ещё живы, некоторых уже нет. И, видимо, так должно быть. Необходимо оставлять в истории и памяти только несколько имён и освобождать место для новых людей, с их новыми заботами, снами, феноменами. В культуре, в литературе остаётся только то, что нужно ей, нужно жизни, чтобы не прерывать связь времён.
Есть два понятия – человеческая несправедливость и высшая справедливость. И писатель всегда находится во власти этих двух понятий.
Что же касается моего творчества, то одни уже его забыли, другие ещё не узнали, а до большинства это не дойдёт никогда.