Милые дамы, Вам когда-нибудь целовали руку? Нет? Я Вам сочувствую. Это приятно и поднимает тебя в собственных глазах на определенную женскую высоту. Нам, русским женщинам, такая галантность уже практически недоступна. Нам ручки не целуют. Мне тоже очень давно не целовали. Хотя подобное ощущение мне ведомо, так как в театральной студии, где я занималась в юности, у мужчин было введено в обычай именно так приветствовать женщин, независимо от возраста. Я была еще подростком и подавать руку для поцелуя научилась раньше, чем для рукопожатия. Это потом, став переводчиком, я превратилась в человека «пожми мою руку», в «человека-рукопожатие», а профессия переводчика и преподавателя иностранных языков навсегда поставила меня на перекресток. На перекресток культур.
Вместе с профессией я стала не просто человеком, я стала носителем культурного кода. Я стала передатчиком, транслирующим информацию в двух направлениях. Хотя вру. Направлений у меня всегда было больше. Пожалуй, на перекрестке я превратилась в светофор, который постоянно переключается. Даже в первый год работы в вузе я преподавала одновременно испанский, английский и латинский языки. И роль латинянки или испанки мне хорошо удавалась. С английским было посложнее. Надо отметить он до сих пор является для меня периферийным кодом. Я перехожу на него только тогда, когда нет выбора, и все говорят по-английски. Как только появляется выбор, в моей голове царит Вавилонское столпотворение. Я себе ведь в этом году еще и французский язык добавила, а в Польше столкнулась с польским. Полная какофония сознания. Хотя именно в Польше внутри меня начала звучать более сильная и властная музыка, пожалуй, очень отличающаяся от обычной моей тихой, почти хрустальной мелодии. Что же делать. Ведь я попала на перекресток.
Поскольку я уже второй год живу в состоянии Пробуждения, многие вещи перестали меня пугать и даже удивляют не до ощущения полного шока, когда отнимаются ноги и сам себя считаешь сумасшедшим, а до приятной улыбки. Просто еще один фокус Вселенной. И надо отдать должное моей персональной Вселенной. Она демонстрирует приятные фокусы. Однако не стоит забывать, что человеческие коды и символы постоянно играют, меняя свои значения часто от «плюса» к «минусу» и наоборот. В Средневековье понятие «человек с перекрестка» имело опасный смысл. Согласно поверьям на перекрестках собирается нечистая сила. Перекресток – это место ведьм и ведьмаков. И, очевидно, в этом есть своя правда. Ибо я теперь немного Ведьма. Но не от слова «нечисть» или «колдовство». Я от слова «ведать». А может, я не Ведьма, а Ведунья? Впрочем, и ту, и другую в Средневековье сожгли бы на площади. Да, «светофор» означает «несущий свет». То же самое, что и Люцифер. Ну, и что делать со множеством кодов, когда ты начинаешь расшифровывать их все одновременно и понимать, что ты – это Маяк, Светофор, Ведьма, Майа и Спектра, но при этом ты простой человек, русская женщина, учительница Светлана. Как вам игра с именами?
Вообще, с именами я начала играть, став переводчицей. Испанцы, с которыми я работала, плохо запоминали мое имя. Нет в их языке сочетания «св», и из Светы я превращалась в «Эсветья», «Эстья» и наконец в «Эста». Однако «эста» по-испански означает всего лишь «эта», человек без имени, указательное местоимение. Быть безымянной я не хотела. И я стала «Лус» – «Свет». «Дорогая Лус» звучит приятнее, чем «Эта». Хотя…
Игра еще одного кода. Баскская террористическая организация, прославившаяся на весь мир, называется «ЭТА» от «Эускади та Аскатасуна» – «Баски и Свобода». С начала Пробуждения я сама себя называла террористкой. Это свойство Майи и Спектры. Теперь террористами называют русских на юго-востоке Украины. Я русская Ведьма. Я опять угадала с именами. Да, и к баскам, которых я встретила и узнала в Наварре, лично у меня только теплые чувства. Для них, Горцев и Волков, я еще была Лус. Но однажды мне надоело это имя. Я всегда любила свое «Светлана». И раз первую часть испанцы коверкали и выговаривать не могли, я оставила вторую и стала Ланой. Слово «Лана» они хорошо выговаривают и запоминают. Хотя «лана» – это просто шерсть. Однако шерсть в Средневековье, да в начале индустриальной эры тоже, была на вес золота. В Великобритании до сих пор Лорд-Канцлер или Лорд-Спикер в Палате Лордов сидит на мешке с овечьей шерстью. Вот так поиграешь с именами и начинаешь себя уважать.
Моя поездка в Польшу вызывала тревогу. В связи с событиями, происходящими на Украине, Польша – одно из самых риторически недружественных нам государств. И я безмерно уважаю людей, которые нас пригласили и взяли ответственность на себя. Особое почтение ректору университета имени Адама Мицкевича в Познани. Это его решение не отменить визит делегации из русского вуза и разрабатывать с нами программу сотрудничества тогда, когда даже министерство образования Польши против. И особая благодарность консулу Российского консульства в Познани, который сопровождал нас на всех официальных мероприятиях. Мы постоянно ощущали дипломатическую поддержку нашей страны. У нас было дипломатическое прикрытие. Оно нам не понадобилось, но важно, что этот щит у нас был. Ведь иногда светофор на перекрестке отключается, и чтобы восстановить движение и регулировать его, нужен постовой. Он все разрулит. Рядом с нашей делегацией постовой был.
В Польшу мы попали через Берлин. Лично для меня очень значимое событие – оказаться в Берлине весной. Я прилетела на самолете. Мой дед в 1945 пришел туда своими ногами. Может, он передвигался на попутках, но чаще пешком. Связисты тянули кабель не по небу, а по земле. Это теперь связь идет через спутники, через космос. Тогда все события происходили на Земле. И вот в 2014 году я, его внучка, впервые оказалась в Берлине. Для испанцев я уже была «сеньорой» и «сеньоритой», один студент меня настойчиво называл «мадам», а на пограничном контроле в Германии я стала «фрау». Обидно, что из русского языка ушло нейтральное обращение «сударыня». Остались только «девушка» и «женщина». «Девушка» – это почти комплимент. Ко мне в двадцать два обращались «женщина». А вот сейчас, в тридцать девять я стала слышать «девушка». Видимо, обратный отсчет все-таки запущен. Ведьма она и есть Ведьма. Играет не только с именами. Играет со временем. Впрочем, мы русские все ведьмаки. То с первым полетом в космос и с Олимпиадой обратный отсчет запускали, то летнее и зимнее время туда-сюда крутим. Что-то сакральное и ведическое таится в этих манипуляциях со временем. Иногда кажется, что нашей Думе делать больше нечего, как стрелки туда-сюда переводить. А если это магия? Есть вещи, которые в третьем измерении непонятны, но в пятом измерении обретают абсолютно конкретный смысл.
Впрочем, «фрау» я была недолго. Ох, уж эти человеческие языки! Граница между Германией и Польшей проходит по реке Одр. И такой вот лингвистический фокус. На одной стороне моста река по-немецки, как и по-русски называется Одр, мужского рода. А стоит переехать мост, и по-польски она становится Одра, женщина. Река одна. Мост один. А на одном берегу мальчик, на другом девочка. Магия. На польском берегу я стала «пани».
В Познани нас встретил проректор по международным отношениям пан Москва, с ударением на первый слог. Можно сказать, что весь наш визит прошел в сопровождении Москвы. Как после этого не смеяться? В моей персональной вселенной возможно все. Я продолжаю собирать и коллекционировать знаки.
После суточной дороги и перелетов, после перемещения в пространстве и во времени, все-таки скачок на семь часов, мой сон был крепким и коротким. И он меня удивил. Я стояла на берегу реки и смотрела, как на другой берег падает метеорит. В моем человеческом воплощении падение метеорита я видела только на видеозаписях. Теряясь в реальностях, я видела падение на своем внутреннем экране тогда, когда писала «Слияние двух лун в созвездии Орла». Во сне еще не видела. В жизни тоже. Но сон был абсолютно ощутим. Я проснулась от удивления и счастья. Смешанное чувство. Реальность выбила на мгновение почву у меня из-под ног. Во время экскурсии по университету я узнала, что кампус находится в месте, где в 1914 году был обнаружен метеорит, упавший 5000 лет назад. Кампус в Мораско. Метеорит Мораско.
Мы встретились с метеоритом в геологическом музее университета. Я туда пришла одна в сопровождении декана географического факультета. Да, декан оказался Моим Человеком. Человеком с первого взгляда. Но, как уж повелось в моей жизни, чужой мужчина. «Прошу, пани», – пропустил он меня в дверь музея. Я увидела осколки метеорита. Я даже к ним прикоснулась. Холодное железо. Пять тысяч лет назад. Это было как «Здравствуй!». Неспроста мое Пробуждение началось с метеорита Челябинск. Но Челябинск я не видела. Я встретилась с Мораско. Ох, уж эти человеческие языки! Моя первая опубликованная сказка «Льдинка в ладони». И главный герой – Морозко. Может, сломанный серебряный гребень сросся? Или память вернулась и к Ладе, и к Морозко? Серебряный гребень. Серебряный полумесяц.
А еще в музее я увидела прекрасные польские агаты. И один огромный образец мне очень понравился. Он носил название «Близнецы». Вот куда ведут меня Близнецы? Непонятно. Но ведут они не только меня. Они ведут Россию. Кто будет представлять Россию в этом году на «Евровидении»? Сестры Мария и Анастасия. Близняшки. Козерожки. То ли это Сворог шалит, то ли Богиня.
О Богине разговор особый. То, что она меня ведет, это уже сомнению не подлежит. Богиня забросила меня в декабре на остров Гунь Инь и там, недалеко от ее фигуры, в парке «Край Света» я рассказывала китайским студентам о царе обезьян из романа «Путешествие на Запад». Богиня уже решила, хотя я и не догадывалась, что с востока я отправлюсь именно на запад. В Польшу. Через две недели после возвращения из Китая я узнала, что Польша меня ждет. Майдан еще только начинался.
Перед поездкой в Китай я увидела икону Остробрамской Богоматери с мадонной в месяце-лодочке. Месяц-лодочку я обнаружила в небе над Хайнанем. Икона теперь всегда рядом со мной. Икона одновременно православная и католическая, хотя у католиков нет икон. Во время экскурсии по кафедральному костелу Познани в одном из оконных проемов я заметила фигурку Фатимской Божьей Матери. Один из моих коллег Алексей Тихонович Корольков спросил меня, бывала ли я в Иркутском кафедральном костеле. Да, в моем городе есть такой костел. В Иркутске было много ссыльных поляков в царские времена. Алексей Тихонович из их потомков. Русский поляк. Я в костеле не была. И тогда Алексей Тихонович мне сказал, что главная фигура мадонны в Иркутском храме – это фигура Фатимской Богоматери над картой России.
Явление Богоматери в португальском местечке Фатима трем детям, двум девочкам и мальчику, признано католическим чудом. Вскоре после явления двое детей умерло, Бог их забрал. А одна девочка по имени Люсия выжила и стала монахиней. Она принесла в мир пророчество о необходимости католического обряда посвящения России Непорочному Сердцу Богоматери. Обряд посвящения должны были выполнить Папа Римский и все епископы мира. Пока Россия не посвящена Богородице, мира на Земле не будет. Фатимская Божья Матерь явилась 13 мая 1917 года. О пророчестве знали многие Папы. Однако на посвящение решился только Иоанн Павел II, первый польский Папа, 25 марта 1984 года. Монахиня Люсия еще была жива. И она сообщила, что условия пророчества выполнены. Россия в Непорочном Сердце Богини.
Бегали ли мурашки у меня по коже? Конечно. Моя собственная Люсия, мой Маяк из Прошлого, нашлась перед самой поездкой в Польшу. Я была в Познани в дни, когда вся Польша жила ожиданием причисления к лику католических святых Иоанна Павла II. Один из кораблей моего «Слияния двух лун в созвездии Орла» назывался Лузитания. Я никак не могла избавиться от этого имени. Лузитания ассоциировалась с английским «лузером» - неудачником. Ведь это был последний корабль из эпохи криосна. Но я-то знала, что Лузитанией называлась провинция в Древнем Риме, на территории которой сейчас находится Португалия. Я даже знала, что из одного из португальских университетов после присоединения Крыма выслали русских студентов, обучающихся по грантам и обменным программам. Я только не знала о Фатимской Божьей Матери.
Есть что-то сакральное в том, что в рамках католической религии Россию посвятил Богине славянский Папа. Не стоит забывать, что поляки – славяне. Мы одной крови, хотя чаще они от нашей крови открещиваются и нас предают. Друзья-враги из моей персональной классификации мира. Польша наша вольная и независимая сестра. Вредная и с характером. Стерва в моем личном восприятии. Но со стервами у меня отношения особые. Лично я стерв люблю. И еще. Я нашла в интернете светское изображение Фатимской Богоматери. Вновь Мадонна без младенца на руках, в это раз в полный рост, стоящая в полумесяце-лодочке.
Не настораживает ли меня знак того, что Мадонна мне является без младенца, и я, пожелавшая любви и материнства, так и не стану мамой? Не настораживает. Я очень изменилась. Я ведь до Пробуждения не осознавала себя женщиной. Теперь осознаю. Впервые, собираясь в дорогу, я не смогла себя заставить надеть брюки или джинсы даже на время пути. Я полетела в платье и ходила только в платьях. Я умудрилась удивить этим даже женщин из нашей делегации, не только мужчин. Мужчины-поляки меня точно видели. Все. Для них я пани, пусть и не ясновельможная. И хотя мы здоровались рукопожатием, на прощание мне целовали руку. У поляков это принято в знак внимания. Целовали не всем. Мне целовали. Я женщина. Без сомнения. Мне даже русские руку при выходе из автобуса подавали. В коем-то веке.
Богиня шутила со мной в Польше постоянно. Я не переставала улыбаться. Она словно нарочно собирала все мои символы и играла с ними. Почти перед самой поездкой я насобирала случайно услышанные песни Алексея Глызина. Среди них была «Черный дрозд и белый аист» о невозможной любви двух разлученных возлюбленных. Когда мы приехали в Обжицко во дворец, принадлежащий университету, где проводят летние школы, меня тронул пейзаж. Цветущие яблони, лес вокруг, река неподалеку, пение птиц. Птицы очень красиво пели перед грозой. Нас всех заинтересовало, что это за певцы. Черные дрозды. «Вы слыхали, как поют дрозды?.. Певчие избранники России…» Я теперь могу сказать, что да, я слыхала.
Мы вошли во дворец, и началась гроза. С одной стороны здания шел дождь, и огромные капли сверкали на солнце, а с другой сияла радуга. Декан географического факультета выпустил меня на балкон, и я любовалась происходящим. Гроза стихла, и тут из зарослей на берегу реки вышел белый аист. Он степенно шествовал вдоль берега, словно понимал, что к нему сейчас приковано все наше внимание. Декан спрашивал меня: «Пани нравится здесь?» Как пани могло не нравиться? Черные дрозды, белый аист, яблони в цвету, гроза и радуга. Весна!
Перед лекцией и ужином во дворце нам провели экскурсию. И экскурсовод рассказывал, что лестницы дома еще помнят, как с бала приезжала графиня вся в белом и поднималась на второй жилой этаж. Вдруг кто-то обернулся ко мне и сказал: «Лестницы помнят графиню всю в белом, а тут пришла Света, и тоже вся в белом». Я действительно была в белом плаще. Палач сменил цвет. Вернее, он перестал быть Палачом. Богине нужны миротворцы. Прошу, пани! Вы не графиня? Нет. Хотя это слово царапает мне душу. Мне оно запомнилось еще из романа «Война и мир». Обращение «графинюшка». Наташа Ростова была графиней. Да, Наташа потеряла князя Андрея, но стала любимой женой и матерью. Я верю белому аисту.
Еще одна шутка Богини. Хотя иногда у Богини шутки бывают жестокие. На третий день нашего пребывания в Познани мы посетили Цитадель, огромное мемориальное кладбище. Мы возложили венки к подножию стелы – памятника советским воинам, погибшим при освобождении от фашизма Польши во Второй Мировой, а для нас, конечно, в Великой Отечественной войне. Мы – это русские и поляки, принимавшие нас. На кладбище находится около пяти тысяч советских захоронений. Каждый год 8 мая, 23 февраля, когда была освобождена Цитадель, и в день поминовения усопших на всех могилах поляки зажигают лампады. На всех. На советских, на польских, на английских. Рядом с нашими захоронениями лежат в могилах английские летчики-бомбардировщики, сбитые над Познанью. Я снова получила привет из «Слияния двух лун». Мои Мэй Джун и Майкл Лиссен были англичанами.
В чем же шутка Богини? В советское время на стеле находилась алая пятиконечная звезда. В 1989 году, когда в Польше коммунистическая партия потеряла свою власть, однажды ночью звезда со стелы исчезла. Ее похитили как символ коммунизма. Мол, нечего в вольном городе советские диктаторские знаки расставлять. Несмотря на проведенные расследования, местонахождение звезды установить не удалось. Однако поляки, видно, чуяли, что звезда не только советский символ. У нас, славян, это на костях записано. Украинцам Богиня сброшенную звезду не простила. Поляки оказались мудрее. Они вернули звезду на стелу. Но если раньше она была алая и венчала ее, то теперь звезда просто нанесена на камень, сливаясь по цвету с ним, и высится всего лишь над надписью-посвящением. Пусть она не на вершине, но она есть. Поляки остались под покровительством Богини. А красная звезда однажды нашлась. Открылось, что ее похитили пожарные города Познани, сберегли и сохранили. Теперь она в музее истории. Звезда не покинула Познань. И опять игра языков. Стела – памятный столб, мужской знак, а стелла – звезда, знак женский. Цитадель собрала оба символа.
В Познани я смотрела телевизор. Мне было интересно узнать, какой мир преподносят полякам. Что ж. Запад един. Киевская власть легитимна. Русские – террористы и сепаратисты. Очевидно, слово Федерация каждый понимает по-своему. Русские – милитаристы. Ура расширению НАТО на восток! И хотя на улицах города звучало многоголосие: русский, испанский, немецкий, польский, в ресторане официанты нас по-русски понимать отказывались. Однако рядом с нами были принимавшие нас поляки. И все три дня лейтмотивом наших переговоров было одно: политики приходят и уходят, а люди и культура остаются. Науку и культуру никто не отменял. Мир начинается с людей. Если при встрече ты видишь друга, а не врага, ты не захочешь стрелять. Ты не сможешь убивать. Как сказал испанский писатель Мигель де Унамуно, «фашизм лечится чтением, а расизм путешествиями». О чем договаривались мы? О совместном исследовании Байкала и Балтийского моря, об изучении языков и культур, об организации экологически чистого туризма, о планировании современных городов, о постижении истории, об обмене студентами и преподавателями. И нашим девизом стало: «Ученые за мир! Ученые против национальной розни!
В холле географического факультета была открыта фотовыставка о Байкале, и ее могли видеть все студенты. Мы привезли экспонаты для музея Байкала: камни, законсервированных обитателей байкальской фауны, копии исторических документов о поляках-первопроходцах в Сибири. Все это стало достоянием Университета имени Адама Мицкевича. И хотя на открытие дней Иркутского Государственного Университета не пришли приглашенные официальные лица города Познань и пресса, в Гнезно, гнезде польской государственности, на презентации книг наших преподавателей присутствовали и мэр города, и другие представители городской общественности. Каждый сделал свой выбор: прийти или не прийти.
Когда я рассказывала дома о том, что я видела по польскому телевидению, меня спрашивали: «Ну, ты-то им открыла правду? Ты с ними о правде говорила?» Нет, я ничего не говорила. Те, кто хотят правду знать, ее знают. Я просто делала. С теми, кто хочет делать. И для польских детей, что ходили группами на экскурсии у Цитадели, наверное, важнее было увидеть не русских на баррикадах, а русских, пришедших с цветами поклониться своим отцам. Значит, у русских есть память. И может, в их сознание закрадется мысль: «А что помнят те русские, что сейчас на баррикадах с георгиевской ленточкой? За какую память сражаются они?» У меня не было георгиевской ленточки, хотя я очень хотела ее повязать. Но нельзя. Я против провокаций. У меня был белый плащ.
Прошу, пани. Ваше место на перекрестке.