ПЕРЕХОДЯЩИЙ ПРИЗ ДЛЯ МЕЧТАТЕЛЬНОЙ ДЕВУШКИ
Повесть (продолжение)
14. ЗНАЧИТ, ЭТО ЕЩЁ ЦВЕТОЧКИ...
Однажды Дима пришёл на привычное место встречи нетрезвым. Не то чтобы пьяным, нет, он не шатался, но и не выглядел весёленьким, как человек, принявший сто граммов. Наташа заметила это сразу и по некоторой нервности и напряжённости в его поведении поняла, что вечер будет непростым. Иногда – правда, такое случалось очень редко – она обращала внимание на непонятное Димино настроение, но делала вид, что всё в порядке, и не задавала лишних вопросов. У каждого человека – свои причуды.
– Давай погуляем по нашей улице! Пройдём до самого начала, а назад вернёмся по Ленинской. Я давно там не была, – предложила она как ни в чём не бывало.
– Мы же договаривались – на танцы. Сегодня там Климчук будет петь, – серьёзным голосом сказал Дима.
Климчук был местным кумиром, внедрившим в репертуар своего нехитрого оркестрика западные хиты, – на радость юной публике. Так называемый вокально-инструментальный ансамбль, состоявший из четырёх студентов музыкального училища, играл, надо полагать, весьма посредственно, зато громко. После перерыва музыканты становились заметно веселее и то ли играли быстрее, то ли путали ноты, но что-то ощутимо менялось в общей картине, и это неудивительно: за сценой они выпивали вместе со знакомыми девочками за искусство или за любовь – за что ещё могут пить молодые ребята?
– Ну что? Пойдём, сколько можно тут стоять? Пойдём! – уговаривал Дима.
– Мне что-то не хочется...
Наташа опасалась, что кто-нибудь из её знакомых заметит, что Дима не то чтобы пьян, но и не сказать, чтобы трезв, и потом девчонки будут говорить об этом – почему бы не поговорить? Это одно из главных развлечений в небольшом городе.
Дима протянул ей какую-то карамельку, но Наташа отказалась:
– Спасибо, я не хочу. Нет.
– Возьми! Я прошу! – настаивал он.
Наташа покачала головой, и он бросил конфету ей под ноги.
– Ну и что? Хотел меня удивить? – спокойно сказала она, откинув конфету ногой подальше от себя.
Карамелька с каким-то странным металлическим звуком ударилась о стену дома и, отскочив, исчезла в траве. Дима молча смотрел на Наташу незнакомым сумрачным взглядом, и ей сделалось не по себе. Не то чтобы она испугалась, а просто ей стало скучно и неприятно.
«Значит, это ещё цветочки, а какие же тогда будут ягодки? – с сожалением подумала она. – И про его отца, скорее всего, правду говорили, что он в пьяном виде бегал по улице в трусах. Может, кому-то и смешно было, но навряд ли его жене и сыновьям. А Дима пока только характер показывает, но, оказывается, мне и этого достаточно – даже через край».
Лето шло к концу, но вечер был на удивление тёплый и нежный. Перед домом, где они стояли, хозяева полили каменный тротуар водой, чтобы через открытые окна в комнаты шла прохлада. Пахло мокрой пылью – точно так же пахнет, когда начинается дождь и крупные капли, падая на землю, превращаются в серые шарики. Наташа с детства любила этот запах, и сейчас он напоминал ей о том беззаботном времени, когда она с радостью выбегала босиком на дождь, не боясь промокнуть. Промокнет – высохнет!
Такие милые провинциальные вечера даются людям для того, чтобы они ценили покой своих родных улиц и вспоминали эту благодатную тишину в шумных и перенаселённых больших городах.
К сожалению, в этот погожий вечер прогулки не получилось – они даже с места не сдвинулись, и было совершенно непонятно, почему они продолжают тупо стоять на углу. Дима, похоже, злился на неё, но идти на танцы Наташе совсем не хотелось – мало ли что там взбредёт в голову нетрезвому человеку. Вдруг его кто-нибудь толкнёт или её пригласит танцевать другой парень? Дима и в трезвом виде этого не переносил – старался оттеснить соперника.
Недавно к ним на танцплощадке подошёл Наташин одноклассник, которому было скучно топтаться одному.
– Я с вами постою, ладно? – спросил он Наташу.
– Конечно! – обрадовалась она. – Это Слава, мой одноклассник, а это Дима, – представила она ребят друг другу.
Она давно не видела Славу – он учился в Ленинграде, – и они тут же начали о ком-то вспоминать, как это обычно бывает при встрече старых знакомых. В Славу она даже была влюблена – ещё до того, как её посетила первая настоящая любовь.
Дима некоторое время терпел свою невостребованность, выходил за ограду покурить, но по его скучному лицу было понятно, что такая компания его абсолютно не устраивает.
Высокий, модно одетый Слава, поглядывая поверх голов танцующих, искал глазами кого-нибудь из приятелей или, может быть, симпатичную девушку, но, видно, никого подходящего поблизости не обнаружилось, и тогда он пригласил Наташу на медленный танец.
Терпение у Димы наконец лопнуло, и он заметно помрачнел. Как только музыка смолкла, он, не меняя выражения лица, тихо посоветовал надоевшему «постояльцу»:
– А ну отвали!
Он думал, что Наташа его не слышит, но она поняла по губам, что именно он сказал, и, встретив вопросительный взгляд одноклассника, виновато улыбнулась и пожала плечами. В принципе, ситуация была типичная для танцплощадки, но неприятная для всех троих.
– Ну ладно, я пойду поищу кого-нибудь из наших. Пока! – сказал Слава и в отместку ревнивому кавалеру поцеловал Наташу в щёку.
Тогда она не стала возражать Диме, а зря, наверно. А может, и не зря – зачем пытаться воспитывать человека, живущего по своим правилам в своём мире, в котором она вряд ли могла существовать вместе с ним.
Дима считал, что Наташа ничего не заметила, а она промолчала, то есть как бы согласилась с его претензиями на неё. Значит, дальше вряд ли будет по-другому. А может, будет ещё хуже. Если человек ревнивый, то со временем это не проходит, а лишь усугубляется.
Их недолгий скучный разговор возле чужого дома внезапно иссяк. Собственно, разговора никакого не получилось, оба нервничали – у каждого была своя причина, – и некоторое время они просто молчали, словно поссорившись.
Наташа решила, что её никто здесь не держит, и твёрдо сказала:
– Вообще-то мне пора домой, до свидания!
Не ожидая ответа и не оборачиваясь, она ушла, а Дима не окликнул её и не догнал, за что она была ему очень благодарна. Ей совсем не хотелось разговаривать с ним вот таким – то ли скучным, то ли мрачным, то ли недовольным – кто его поймёт. Вдобавок он был ещё и нетрезвым. Пусть гуляет один – сколько хочет. Пусть даже на танцы идёт, если чувствует себя уверенно – на здоровье!
Вспомнив странное выражение его лица, она вдруг подумала, что это была вовсе не карамелька, а завёрнутое в фантик обручальное кольцо, которое она могла машинально взять и положить в сумочку, поскольку никогда не ела конфеты на улице, и Дима это знал. А дома, завтра или послезавтра, обнаружилось бы, что это такое. И тогда она могла бы, по его расчётам, примерить кольцо, передумать и оставить его у себя, и привыкнуть к нему. Но разве можно приручить человека, навязав ему то ли подарок, то ли залог?
Наташа не сомневалась, что так оно и было на самом деле, – не зря же Дима настолько обиделся или даже разозлился, что не стал с ней разговаривать. И ведь есть за что злиться! Выходит, что Наташа отвергла его три раза (считая майское предложение выйти за него замуж). Целых три раза! Его, завидного жениха! А провожать её не пошёл, потому что должен был найти в траве кольцо, не пропадать же ему! Это вам не кино – золотое кольцо ещё пригодится для другой невесты.
Больше они тем летом не встречались, а вскоре Наташа уехала. Она даже не сердилась на Диму – она поняла, что ей совершенно безразлично, будет ли он извиняться перед ней за своё поведение или нет. Ей вообще всё равно, что у них будет дальше. Лучше, если ничего не будет.
Дима не извинился.
Стремительная и беспокойная студенческая жизнь не оставляет времени на размышления о чужих ошибках. Впрочем, в тот вечер Наташу всего лишь неприятно удивило поведение вроде бы хорошо знакомого человека, а это совсем не повод для длительных раздумий. Выпил – вот и чудил, характер показывал. Это даже к лучшему – теперь она знает, чего от него можно ожидать.
Дима не написал ни одного письма в своё оправдание, но через месяц как ни в чём не бывало заявился к ней в общежитие – оказывается, он поступил в политехникум на заочное отделение и надеялся, что теперь они будут встречаться чаще. Ну и напрасно надеялся! Наташа вовсе не хотела с ним встречаться.
Разговор, начавшийся довольно мирно, не клеился. Дима неуклюже пытался узнать, не появился ли у Наташи кто-то другой, и она была бы рада сказать, что появился, но врать ей не хотелось, и он явно остался доволен результатами проверки.
Он отбыл в родные пенаты с уверенностью, что все между ними осталось по-прежнему, и даже прислал через некоторое время новую фотографию. На ней он приветливо улыбался, и эта замечательная улыбка предназначалась, очевидно, не только Наташе, но и его будущим потомкам, потому что такие удачные фотографии бережно хранятся в семейных альбомах как память о молодости и красоте.
Наташа была уверена, что Диме не придётся долго скучать в одиночестве и неопределённости. Прямо на работе перед его глазами каждый день проходят девушки в нарядных одеждах, желающие запечатлеть свою молодую красоту. Разве среди них, живых и доступных, то есть находящихся буквально на расстоянии вытянутой руки, не встречаются такие, которые искренне рады деликатному прикосновению его тёплых рук, поправляющих голову или плечи перед съёмкой? Это даже похоже на ласку или короткие объятия, если девушка о них мечтает.
И когда-нибудь они встретятся глазами, и между ними пробежит искра. Это будет радостным событием для скучающего Димы и одновременно окончательным освобождением для уставшей от него Наташи.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2014/05/08/1264
_______________________________________
Фото из интернета