(Апишев В.И. Апишев А.В.)
Стенька Разин (пролог)
Любит наш народ, чтоб было любо!
Матка с молоком нам так и передала:
Пусть хоть непослушные сыны -
Но душа у нас на всех одна!
Бог не терпит безразличия
Если нет добра
Льется кровь тогда
Но без вниманья не оставит нас он никогда
Вот и Стенька Разин - божий перст
Всколыхнул к народному вниманью
Путь кровавый проложил
Чашу роковую опрокинул
Не плачь, будешь казаком
Что ж навзрыд смеяться?!
Или слезы кровью проливать?!
Пьянящем зельем душу заливать?!
Сила есть, дана от Дона
А вниманья нет к нуждам народа
Ростовщичество, оброк нарезает хомуты
И совет попов – гните, гните спины
Будете тогда господом любимы
Может это и на лад…
Только жизнь без чести вот идет,
Привыкает к ней народ
Божий свет уж замечать не хочет
Без искры в глазах живет
Чувства заминает, лишь бы выжить
Но без чести ждет народ лишь гибель
Нет, нет, так не пойдет…
Ярая голова не для этого дана
Я ж донской казак
В руку я свою шашечку возьму
Ей я сыты морды подравняю, подрехтую
Нечего люд дурить, кровушку святую пить
Чтобы знали – честь донская даст ответ
Чтобы знали – Стенька Разин я, а не холоп.
Русская банька
Назначил Стенька «Патриархом»
При «вольнице» - бородача.
Подкову в узел вязал махом,
«Царю – анафема!» - кричал.
Но до хмельного был он лаком,
Вино же вёдрами лакал,
А чем он нравился казакам?
- Что все грехи их отпускал!
И Стеньке, как то после пьянки,
Когда с донцами погулял,
Вдруг захотелось - русской баньки,
А «Патриарх» ему сказал:
- Ушица с банькой на похмелье –
- Есть лекарь первый для души!
- Отдай всё бабам рукоделье,
- Они испортят, не греши!
- Бери топор, руби колоду –
Ответил грозный атаман,
А сам пошёл спустится к Дону,
Наплыли мысли как туман:
- Ведь тысячи идут за нами!
- Был – вот Болотников, был – Ус,
- Лихими были казаками,
- Но кто-то предал, кто донес?!
Стружки, где парус берестою,
Им деланные из досок –
Такие он мальчишкой строил
И их пускал в донской поток.
Молва – царевича Лексея
Степан ведет мол на престол –
И им поверила Россия –
Крестьянам, саженным на кол.
- Вперед, как сгинуть – даю слово:
- Со Стенькой рядом – Божий перст!
- Царевич! – видел я живого,
- Пусть умираю – вот вам крест!
- Эх, все бы – так бы!
- Тут царь нас всех не перебил!
- Народ – единой силой был бы,
- И не глядел бы на Сибирь.
Идет не шуточная драка,
«Здесь не добыть вам зипуны!»
На Дон напала раскоряка,
А напугал – размах войны.
Но надобно ударить разом,
Пока я страх на них нагнал.
Царицин, Астрахань, Самара…
Здесь Стеньку «Патриарх» догнал.
- Уже мы баньку истопили,
- Отменный выдался парок,
- И только тут тебя хватились!
- Пойдем же – растрясешь жирок!
- Смотри – управился ты скоро!
- Так с «Патриарха» расстригу!
- А я повсюду такой скорый,
- За трех коней я кострыгу
- Без устали топтал, ей – Богу!
- Поспорил на ведро вина,
- Лишь девки с дудкой – вся подмога,
Плясал – топтал под них пол дня.
- Коней манешко обогнал я,
- Но коноплю всю изломал,
- Ведро с вином опорожнил я,
- Отрез мне немец еще дал.
- До «Патриарха» как жилося? –
Казачий атаман спросил.
- По рынкам больше мне пришлося…
- Народишко я все дивил.
- Ведро давали медовухи
- И от ноги быка – мосол –
- С вином я управлялся лихо,
- Зубами кость в муку молол.
- Затем себе ломал оглоблю
- И в рот себе ее совал,
- Народец наш дивился – помню,
- Как я в зубах ей ковырял.
В пол уха слушал «Патриарха»,
А он шумел как водопад.
- К столице надо нам без страха…-
Сказал Степан как невпопад.
Знать «Патриарх» был шит не лыком,
И в банном деле ведал толк.
Так баню накалил «владыка»,
Что обжигало даже рот.
- С ума сошел, ведь вспыхнут балки!
Полез на воздух – ты давай,
А богатырь полез на полку,
- Давай на каменку поддай!
Ковш взял Степан, плеснул с кадушки,
И каменка срыгнула жар,
У Стеньки завернулись уши,
А «Патриарх» еще поддал,
Тут атаман из бани – скоком
На воздух чистый – подышать,
А богатырь мычал и охал
И продолжал себя хлестать:
- Весь новый стану, только б кожа
- Не лопнула как барабан.
- Ведь с потом скверна выйдет тоже.
- Давай! Попарься, атаман!
Потом, попив кваску, лежали:
- Есть банька и Кержацкий лес,
- Двуперстники там выгоняют
- Нечисту силу из телес.
- И что же с ними не заладил?
- Обрядцы? Глянулися мне!
- А почему к ним не причалил:
- Причина, атаман, - в вине!
Спросил Степан у «Патриарха»:
- Народ поверит, что я – царь!
- Не будешь – царь, так будет – плаха.
- Народ поверил – это знай.
- К себе ты бедных привечаешь,
- По правде судишь, против бар.
- На полцаря у бедных тянешь,
- А то что честен – целый царь!
Погляд
Они шли с Фролом, Дон плескался,
В кусты Степан проник вдруг сам,
В комок он сразу весь собрался,
Преобразился атаман.
А Фрол подумал: - Он весь такой.
Сожмётся сразу весь в комок,
Когда он с шашкой идёт в бой, -
Шальной такой – не дай вам Бог!
А брат Степана в битве видел,
И боевой его оскал,
Врага в бою он половинил,
И круп коня перерубал.
Но Фрол то знал – Степан какой!
(Он на следы его дышал),
Знал - брат его совсем не злой -
Многострадальная душа,
Был справедлив брат повсеместно,
Но был жесток. как в горле кость,
Степана сразу рвало с места
Когда - неправда или злость.
Быть атаманом – не гадал,
У казаков есть свой устав,
В станице – это каждый знал:
Обидел – в рыло жди удар.
Степан – казак такой – «не мешкай!»
Во двор пойдёт – себя занять:
Хоть топором разбить полешко,
И кол в заборе покачать.
Вся грудь у Стеньки в орденах,
И атаман умел любить!
Пусть будет голова в кустах,
Но жить ему – так значит жить!
Купалась дочь Мамеда – хана,
Фигура – глаз не оторвать.
Чуть в стороне стояла няня.
- Эх! Сладка девка, твою мать! –
Не мог Фрол страсть свою сдержать!
Смотрел на стан как сквозь туман.
- А ну-ка в воду! – Стал кричать-
Его горячий атаман:
- Укройся ты, хотя б от слепней!
- Ведь казаки всё проследят!
А Фрол: - Глаза – мои ослепнут!
- Не буду сыт я на погляд!
- Тебе бы спутал стремена,
- И у меня тогда – держись!
Но улыбнулась вдруг она,
Как будто прочитала – мысль.
А Стенька думкой унесён:
- Не войны – это раскоряки!
И атаман смотрел на Дон,
Где стали лагерем казаки:
- Не войско – табор, сыр да бор,
- И я наверно – не снесу.
- Награбили и сразу торг -
- Не лагерь - ярмарка внизу!
- Да нет Степан – тут всё не так,
- Чтить мы должны закон наш древний -
Ответил Фрол: - Устал казак
- И праздник заслужил душевный.
- В Россию он внесёт раздор,
- А казака не победить -
Приятен был тот разговор –
Знал Фрол, чем Стеньке угодить.
А тут учитель – дед, Офрас.
Он шашкой машет, что пушинкой.
И объясняет как не раз
Срубить в полёте камышинку.
Порхает сталь, блестят белки,
И только двигается кисть,
- Нужна вам крепость – бьёшь с руки.
- Об этом помните всю жизнь!
По лугу «молодым» гуляет:
- Не выдержат – кишка тонка!
Ребята шашками сверкают:
- А я махнул – секир башка!
- В ученье – пот, в бою – не трусь!
Степан подкручивал усы! .
Он засмотрелся – пробегусь
С такой ватагой по Руси!
…………………………………
…Золу кострищей не задул,
Прибрежный ветер у Самары,
Казачий виделся разгул,
Здесь Разинцы попировали…
И тут Степан увидел плот,
Потом ещё, потом застыл…
Ведь каждый был как – эшафот,
Где сотни пущены в распыл.
И пристально смотрел Степан
На тех, с кем вместе воевал он: -
- Вот Фёдор, Гришка и Иван,
- Висят в закате буро – алом…
В тот день, каким-то злым был Дон,
И гроздья плыли из голов,
От них шёл грустный перезвон,
В петле погибших казаков.
Плоты, что навязал злодей,
Могильно брусьями скрипели,
-Давай, Офрас, считай людей
- Чтоб каждого – не проглядели!
За каждого казню – троих: -
- Считай подробно и не трусь!
Сказал казак: - Вон сколько их –
- Здесь на плотах вся наша Русь!..
…………………………………….
Казнь
Оглушённый колокольным звоном,
В кандалах в конце дорог,
Потрясён небесным громом,
От дождя насквозь промок.
Любит наш казак, чтоб – Любо!
Этим вскормлен с молоком,
День глядит в Москве угрюмо,
Колокол звенит по нём!
С вольницей своей, со славой
Думал он сюда войти.
К плахе лобной и кровавой
Нет, не думал он прийти.
Сердце в нём не знало страха.
Злоба в нём, в глазах туман.
Думал сам вести на плаху
Всех бояр тот атаман.
Стенька скован весь цепями,
Вот он Разин – Божий перст,
Весь истерзан палачами,
На Голгофу несёт крест!
Он мечтал совсем другое…
Как вора теперь везут.
А пред ним встаёт былое,
Мысли как река текут:
Берега родного Дона…
Города в огне…Жена…
Русь, народ… Мольба и стоны..
И несчастная страна…
Атаман в плечах широкий,
Персиянки жгучий взор,
Берег Волги тот высокий,
Моря Каспия простор…
Шиты золотом кафтаны
Трупов в ярких сапогах,
На Дону, в степных курганах,
В пеплом крытых городах.
Астрахань и бой жестокий…
Враг сражён, разбитый в прах.
Вот в тюрьме он одинокий,
Весь закованный в цепях.
Сам себе Степан смеётся,
Казнь и пытки на двоих.
Больно только сердце бьётся:
- Выдали врагам свои…
Утро ясно над Москвою
И народ с ночи толпою.
- 2 -
Взолновалася столица,
Церкви солнце золотит,
Зачернелась колесница,
Перекладиной скрепит.
С ней свисает цепь стальная.
К ней прикован атаман.
Набегает люд волнами.
У столба стоит Степан.
Он в рубахе белоснежной,
Крест сияет на груди.
Атаман – казак мятежный.
Площадь Красная гудит.
На торжественном помосте
Дьяк с бумагой ожидал,
Но увидев очи гостя,
Как былинка задрожал.
Плаха вот - бойца Степана.
Он спокойно к ней идёт.
Расковали атамана,
И народ безмолвно ждёт.
Дьяк – указ, что «он повинный …»
Прочитал. - Народ не плач!
И с секирой острой, длиной
К плахе подошёл палач.
Кат ужасный и жестокий,
Без ушей и без ноздрей,
От клейма – он одноокий,
Голова полна струпней.
- Будь ты мне крестовым братом -
Молвил грозный атаман,
И обнялся крепко с катом.
- Это правда! Не обман!
Задрожали ката плечи,
А Степан: - Ну, сделай честь!
- Смерть от брата много легче.
Обменял нательный крест.
На Восток он помолился.
- Вы! Простите! Я – не тать!
И народу поклонился:
- Волю вам хотел я дать!
- Православные простите!
К плахе крашенной пошёл:
- И меня не поносите!
- Смерть свою я сам нашёл!
Ворот расстегнул рубахи,
- Я готов. Пусть кат казнит!
И раздался стон над плахой:
- Мы простили! Бог простит!
Кат не рубит, дьяк взорвался:
- Разина мне изруби!
- Бить родных не нанимался,
- Мне он брат – как не гляди!
И секира с рук упала:
- Стенька – брат мне по кресту,
- Палачей сейчас не мало,
- Пусть других тебе найдут!
Тихо всё вокруг вдруг стало,
Капли слышно как стучат,
Правда – «палачей не мало»
Глядь – нашли уж палача!
Кат рубил как те поленья
Вот - рука отстала проч,
Весь народ пал на колени,
Хоть бы стон, глаза лишь в ночь.
Чёрным инеем сияли,
И искали всё вдали,
Вдруг как звёзды засверкали –
Очи гарную нашли.
А секира скачет, рубит,
Нет - ноги, теперь – руки,
Скоро голову погубит –
Весь изрублен на куски…
И в толпе средь шума, гула
На кол голову снесли,
О погибшем есауле
Плачет женщина в дали.
Вот её искал глазами,
Где то рядом – это знал,
Поцелуй тогда очами
Перед смертью посылал.
От того погиб счастливый,
Что увидел её взор,
Дон далёкий, милы нивы,
Волги – матушки простор,
Все походы боевые,
Никого, где не щадил,
И глаза свои шальные,
Воевод, когда казнил …
………………………….