Минуты перед казнью
Свинцовый мрак дымится в небе,
Окутал без остатка – всё.
Кружится словно чёрный пепел,
В том небе злое вороньё.
Вся в грязно – бурых пятнах плаха,
Народу собралось – не счесть,
Ведь любопытство сильней страха.
Приговорённых было шесть.
Цвет серой пыли лик имели,
Поблекли васильки в глазах,
Налиходеется успели.
Теперь застала их гроза.
Разбой, чинившим на дорогах,
Суд государевый решил,
Чтоб, в назидание для многих,
Кат головы им отрубил.
Сначала – приговор читали,
Давали слово им сказать,
Долой потом с плеч отсекали,
Им головы – финал всех тать.
Они - арбузы словно были,
Палач их складывал в мешок.
Глаза как молоко застыли,
На землю капал алый сок.
Но жизнью продолжает грезить
Средь лиходеев - тот шестой.
Осталось жить - минут на десять,
Потом уйдёт он в мир иной.
В хлеву гнедого жеребёнка
Он вспомнил первые шаги,
Зелёный луг – себя ребёнком,
Уду и берег у реки.
И полнолунье каравая,
Кувшин парного молока,
Поля, которые без края,
Медовым цветом – облака.
И день за днём всю жизнь увидел,
Всю посмотрел как будто сон:
Где своровал, кого обидел,
В кого когда-то был влюблён.
Смолистый дух соснова бора
И люд, которым не прощён.
Взглянул на циферблат собора,
Срок в семь минут всего прошёл…
Пред ним один живой остался,
Он волю завязал узлом.
Покаяться тогда собрался
Перед Всевышним за всё зло.
И дождь с небес - открылись ставни,
На плахе воробьи – Чив! Чив!
Покаялся и вдруг представил:
- Как жил бы он – останься жив?
Увидел вдруг, что с ним бы было,
Когда б ни плаха и не смерть,
И годы жизни закружили,
Из листьев павших круговерть.
Увидел дом, своих детишек,
Как год за годом их растил,
Охотиться учил мальчишек,
И с ними как траву косил.
Когда с покоса возвращался,
Сок бурака на облаках,
Как серой кошкой вечер крался,
Ночь в полумесяце – рогах,
Сплетенье в паутину звуков,
Гармонь и песни сыновей,
И первые шаги у внуков,
Себя на свадьбе дочерей…
Пришёл черёд – уста сомкнуты -
Всё пролетело словно сон,
Прошли последних три минуты,
Взошёл на плаху теперь – он!
Народная живёт примета,
Что цифра шесть – всегда к беде.
Видать хвостатая комета
Сыграла роль в его судьбе.
Ведь рядом с плахой – царский терем,
Царь с казни не спускает глаз.
Был как другие – суеверен:
- Сей вор помилован – Указ!
Как молоко сбежало – страсти
Вдруг захлестнулись над толпой.
Не мог поверить в своё счастье
На лобном месте тот – шестой.
Увидел он, что день – хрустальный,
Улыбку солнца – дождь прошёл.
Палач забрал мешок печальный,
«Заупокой…» - монах прочёл.
Поклон народу сделал в ноги,
В глазах блеснула неба синь
Когда покаялся он Богу,
Узрел свою большую жизнь…
………………………………..
По рудникам потом скитался.
Отбыв на каторге свой срок,
Домой к себе потом подался,
И было всё, как видел Бог.
Минуты – те, когда на плахе,
Запомнил чётко – навсегда!
Одни – наполненные страхом,
Другие – праздник на года!
А время, шедшее до казни,
Врубилось в память как топор,
Вместившее в себя две жизни,
До казни этой и потом!
Теперь, когда - двенадцать внуков,
И смерть скребётся без затей,
Заверил он, что те минуты
Длинней чем жизнь иных людей…