(Современная карело-финская легенда)
-----------------------------------------
(Опубликовано в альманахе "Светоч")
Тот, кто не жил один у лесного озера, вряд ли понял бы вдохновенное смятение Эйлы*.
Нарушив границы параллельного мира, она вновь стояла на полюбившемся и навсегда – казалось – покинутом ею год назад берегу... Очень маленькая – в сравнении с величием природы, – и рыжеволосая, как лиса…
Блестело зеркало едва освободившейся ото льда воды, оглушала долгожданная тишина.
Глаза слепило белое солнце.
Чуть покачивались лапы раскидистых сосен, на березах пробивались первые почки.
Невидимая сила обнимала за плечи, и из души рвались схожие с заклинаниями слова: «Я растворяюсь в плеске волн и запахе земли весенней! Нас разделяла целый год густая пелена мгновений. И я не слышала ваш зов, теряла звуки ваших песен…»
Эйла помнила, как баловали ее год назад карело-финские духи: дарили теплые дни и унимали буйство коварных вод, когда она отправлялась на лодочные прогулки. Как желто-оранжевыми ночами плели свои сети на окнах толстые паучки и, тихо двигаясь на фоне пылавшего неба, охраняли ее от всего дурного.
Духам неважно, кто она, откуда пришла и куда уедет. Они просто любят ее – слепой, безусловной любовью…
С Куйто** подул сильный ветер, и над дальним краем озера появилась серая дымка. Мелкие холодные брызги летели в лицо, наполняя восторгом всё существо, и Эйла кричала: «Ура!!! Привет вам, привет!!!»
Дымка быстро приблизилась и накрыла собою дом. По стенам вихрем прошелся крупный косой дождь, и град, словно взрывы веселого смеха, рассыпался по крыльцу. Потом над озером опять засияло солнце, и повисли светлые облака.
Духи, в свою очередь, кричали вернувшейся Эйле: «Здравствуй!!!»
Она ощущала их так же четко и многогранно, как душу близкого человека.
Кауко* могло не быть рядом физически, но его присутствие она чувствовала всегда. Этот мужчина – рожденный, подобно лесному духу, на берегах Куйто –
был ее ангелом, ее добрым гением, ее музой.
Дети параллельных миров, они стали друг другу лишь отражениями: проживая по разные стороны зеркальной грани, имели общее внеземное пространство и свято хранили сумасшедшую тайну единства мыслей и редких касаний губ.
Эйла всегда помнила и ждала его, плакала о нем и молилась за него. Порой под воздействием грусти пыталась стереть в своем мире его следы - новой музыкой и рябью других озер. Но быстро понимала, что это невозможно: вместе со следами Кауко пришлось бы стирать все произошедшие за год замечательные события и перемены к лучшему в ней самой – словом, всю ее настоящую жизнь.
Следы заворожившего ее доброго колдуна сложились в незыблемый, как солнечная орбита, фундамент, по которому пролегла в бесконечную даль ее мощеная сказками дорога.
Почти не входя в мир Эйлы физически, Кауко мысленно продолжал куда-то вести ее, неустанно подкладывая ей под ноги зеркально сверкавшие кирпичи.
Его колдовство она наблюдала с прошлой весны. Однажды, прислонясь небритой щекой к дощатой стене избушки, Кауко шепотом, по-карельски, попросил домовых не тревожить Эйлу ночами. Неясные скрипы, шорохи и стуки послушно исчезли и с тех пор никогда больше не пугали и не дразнили ее.
Течение реки в отсутствие колдуна бережно направляло лодку его любимой, не позволяя попасть в водоворот и налететь на пороги.
Незаметно Кауко вдохнул в кровь Эйлы свой дар общения с духами. Она легко сжилась с этим, переняла волшебные песни невидимых хозяев леса, и теперь своенравные силы во всем потакали гостье, ставшей им родной сущностью.
Кауко не получался на фотографиях: вместо большеглазого жизнерадостного красавца на изображениях оказывался обрюзгший, печальный старец с пустым, бессмысленным взглядом… Люди не узнавали его и опасливо избегали фотографировать.
Никто не мог безнаказанно погружаться в зеленую бездну колдовских глаз.
Но Эйле суждено было узнать иной закон. Если колдун полюбил тебя и овладел твоим телом… Если он, не смотря на опыт и мощь, плакал от счастья у ног твоих… Твоя душа – что бы ты ни предпринимала – останется с ним до конца.
Ни один мужчина – по определению – с колдуном не сравнится… Не повлияет на тебя сильнее, чем он, не повторит его чудеса.
Кауко расписался на будущем Эйлы несмываемой, первозданно-золотой краской их общей зари, и ни в чьих более объятиях ей не стать полностью счастливой.
Она стирала его следы… но тем самым лишь распаляла неугасимый уголек любовного пламени – словно сметала костер масляной тряпкой… и обжигала руки. Можно сколько угодно рыдать и просить Бога об избавлении от чар, но никого важнее и удивительнее Кауко ей на свете не уготовано.
Она опутана паутиной, из которой не хочется выбираться.
Казалось, Jyskyjаrvi*** постепенно превращает Эйлу в свою частицу.
По берегам озера еще лежал не таявший снег, но она, согретая колдовским жаром, с наслаждением прыгала в ледяную апрельскую воду.
Мягкий песок мелководья ласково принимал исскучавшиеся по свободе стопы, и Эйла мчалась, поднимая фонтаны брызг, навстречу ярко-розовому закату и огромному, тонкому, повисшему возле зеркальной глади месяцу. От ее частого дыхания тянулся длинный, прерывистый хвост бледного пара. Босые ноги всё быстрее мелькали над песчаными мелями… и вот уже, чудилось, это - не ноги вовсе, а белые кончики выносливых лисьих лап.
Мохнатую рыжую шерсть раздувал влажный ветер, освежая горячую кожу лисицы.
Наконец, она с разбегу бухнулась в жгучий холод трепещущих облаков, сливаясь в их мареве с сердцем Кауко, и навсегда ушла взглядом в его искрящиеся счастьем глаза.
2014
* Эйла, Кауко – финские имена.
** Куйто – крупная озерная система на северо-западе Карелии.
*** Jyskyjаrvi – Юшкозеро (большое озеро, там же).
Фото автора