Недавно прошел трудовой день рождения хирурга общей практики. Почетному члену команды парусника «Седов», С. С. С-эсовцу подарили одеколон. Привыкшие застывать, ледникового цвета глаза посматривали то на полку с нераспечатанным бутылем, то следили за горной породы рукой, выводившей врачебным темпом какую-то справку. В кабинете было слышно только негромкое сопение русского носа.
Рабочие дни единственного лекаря на сотни моряков и курсантов ненормированные. Начинаются в полночь и заменяются другой полночью. Но в тот денек меньше ребят переломали ребра или отрезали «байдаркой» пальцы (которые С. С. С-эсовец «пришивал» обратно). А раз меньше ЧС, значит, морской волшебник мог либо взяться за гитару с романсом «Гори, гори, моя звезда», либо поставить «пластинку одного литовского пианиста и вздремнуть».
Ни та, ни другая идея пока не тревожила голову С. С. С-эсовца, озадаченную латинскими названиями. Воспоминания из Витебского Меда пробежались, разве что, по глазным ледникам, борода подобрела от улыбки, усы завибрировали.
Стук в кабинет. Горная порода прекратила писать.
- Серг-й-ей Сейгейч! – простонал черный от мазута, миниатюрный человек. – Беда! Сроч-ч-но над-й-о соссседа…
Сергей Сергеич пока не понимал, в чем дело. Механика он узнал сразу, а вот прикладное заиканье еле разобрал.
- Я пйхажу в каюту, а по Стьюепке чертьики бегаут!!! Наада мньойй сьмьются!
- Понятное дело, братец. – сказал врач, приготовляя капельницу свидетелю гнушательств потусторонних сил. Разбавлять «чертову горячку» механика пришлось несколько суток. За это время С. С. С-эсовец написал все нужные бумаги, вправил плечо боцману, проголосил все спутники с пациентами на других российских судах. В общем, мокро трудился, а до одеколона дело не дошло.
Наконец, к механику вернулось сознание. Врач отпустил его проспаться в каюту. Капитан вызвал Сергея Сергеича, дабы обсудить некоторые вопросы с корабельным врачом. Как водится, такие вопросы частенько отстояли далеко от медицины, как судно от берега…
В поздний час Сергей Сергеевич решил было зайти в кабинет. Белогвардейская дверь с табличкой «С. С. С.», за которую и назвали нашего героя С. С. С-эсовцем, отворилась. Некто, опять черный и опять сутулый крался спиной к выходу. Горной породы рука схватила крадущегося «гостя» за плечо.
- Ты кто?! – отчетливо, похожим на насмешку тоном, произнес «часовой». Лицо злоумышленника не повернулось. Выронив из-под мышки банку одеколона, вор рванулся…
Сергей Сергеич не держал отчаянного приятеля, вспомнив, что не запер кабинет. Подняв краденый подарок, напевая свободную степную песню, вернул его обратно.
Хирурга не удивил вор пахучего спирта. Что такое видеть одни и те же лица месяцами, годами Сергей Сергеич знал. Знал и отчего хватаются за бутылки. Сам хватался, все же чертиков не видел.
Вскоре бетховенская судьба принесла врачу того же механика, уплывшего в дебри хмеля. Ставить на ноги людей С. С. С-эсовец привык, да в очередной последовательности спасать их от самих себя его по-доброму гневило. Впрочем, клятва Гиппократа. Верный медицинской присяге офицер вывел механика из алкогольной агонии.
Что-то произошло, Сергей Сергеич побежал на другой борт. Машинное отделение приняло трезвого, наверное, механика.
Сергей Сергеич вернулся в кабинет: шкаф приоткрыт, одеколона нет. А так казалось, что появилась минутка его опробовать.
Однако механик раскаялся потом, пришел, опустил глаза на палубу: «Сергеич, прости ради Бога. Не мог удержаться», - и вручил новую склянку.
Часы размеренно покачивались в море…