Империя в огне

   ИМПЕРИЯ В ОГНЕ



           ПРОЛОГ
Всё началось слишком банально. Впрочем, многие вещи наделены банальностью. Шёл 4055 год Скалистого Календаря. От Высоких гор и далее на север, от Спокойного моря и далее на восток, расположились владения огромной империи. Она носила имя Северо-Западного объединения, некогда образованного в результате слияния нескольких королевств ради экономической выгоды. Темноводье, Заовражье, Королевство Трёх Святых, Северное Пригорье и Широкополье – пять государств, сплочённых воедино, несли знамя владыки империи во все закоулки этого мира. Каждый с трепетом взирал на представителей великой державы. Но к марту пятьдесят пятого всё изменилось.
Южнее Высоких гор расположился так называемый Восточный Союз – ещё один альянс королевств, призванных экономически противостоять Северо-Западному объединению. Всё это противостояние обернулось высокой ценой: в марте 4055 года на землях Темноводья был атакован торговый караван силами Холмистого королевства. Естественно, это послужило причиной для военных действий, и в ответ Темноводье сосредоточило свои войска возле южных границ. Так как Холмистое королевство входило в состав Восточного Союза, то следующие события были предсказуемы. Восточный Союз направил свои войска на империю по двум направлениям: Темноводье и Ветхий тракт Высоких гор, принадлежащий к тому моменту самопровозглашённому горному князю из Тэнрила. Так началась война за передел сфер влияния.

Темноводье, Горная возвышенность. Март, 4055 год.
Шла вторая неделя позиционных боёв. Что-то намечалось по обе стороны фронта, и это ощущалось в тяжёлом от пыли и дыма воздухе. Холмистое королевство, так стремительно наступая в первые дни военных действий, теперь было вынуждено зарыться в своих окопах и ждать подкрепления союзного Междулесья. Означало ли это, что Темноводье могло сокрушить своего врага, никто не предсказывал, однако было видно, что в этом направлении удара основным ключом к победе станет тактика, маневренность войск, но никак не эффект внезапности: огромные просторы, простирающиеся чуть ли не до горизонта, могли выявить любого врага. Потому холмечане посчитали рискованным делом идти в лобовую одним. Здесь стоит заметить, что Восточный Союз хорошо проработал свой план наступления – открытое пространство подойдёт для огромного побоища. Естественно, что это привлечёт достаточно внимания, чтобы незаметно зайти с тыла. Командование ясно поставило задачу перед бойцами – любым способом удерживать силы Темноводья до прибытия подкрепления.
Силы же Темноводья явно имели преимущество в численности и мастерстве, к тому же, владыка, непосредственно контролирующий все действия военачальников и их подчинённых, распорядился перебрасывать войска определённого значения в любую точку, где они будут наиболее эффективны. Иными словами, королевства империи имели не только взаимовыручку, но и более лучшую маневренность на поле боя. Стоит отметить, что отдельными частями армии командовали сыновья самого владыки, а третий по старшинству из них вот-вот должен стать правителем Темноводья. К тому же холмечане вторглись на чужие земли, что – в свою очередь – было весьма некстати для сил Восточного Союза без поддержки иных королевств.
В то самое время, когда воины Темноводья грудью вспахивали просторы Гористой возвышенности, пытаясь что-либо разузнать о силах врага, к командующему второй регулярной армии поступил в распоряжение взвод разведчиков от лица Северного Пригорья. Зачем этих направили в самое пекло, для многих осталось загадкой, ведь в окрестностях граничащего с Северным Пригорьем Тэнрила они могли потрудиться на славу. А тут – пожалуйста, бери штык в руки и бегом на приближающуюся армию противника. И как должен был распоряжаться ими командующий армии, никто сказать не мог. Разведка-то, конечно, дело стоящее, но никак не в мясорубке. Здесь нужна грубая сила, а не мастерство игры в кошки-мышки. Ещё поразило его то, что перед ним появился никто иной, как собственный брат. Ротт Строн, будущий правитель Темноводья, оказался озадачен таким поворотом событий. Не укладывалось у него в голове, как можно было бросать лучших разведчиков объединения в самую преисподнюю. Однако то было уже сентиментальностью. Все старались держать себя в руках и не удивляться таким вещам, ведь война по своему определению предполагает под собой выходящие за рамки должного вещи. С другой стороны ему было приятно, что его брат пришёл на помощь. Торил, наследник трона Северного Пригорья, на тот момент стоял у правления разведки тамошнего королевства. Когда пришёл приказ перебазировать основные части управления в Темноводье, Торил вызвался первым выйти на поле брани. Естественно, что кровные узы сыграли своё – последний не мог оставить своего старшего брата один на один с врагом.
Приоритетной целью разведки на фронте Темноводье-Холмистое королевство являлся тыловой штаб командования союзными войсками Восточного Союза. Он находился в непосредственной близости к зоне манёвров их армий, соответственно, охранялся, как полагается. Вот здесь и нужны были люди, специализирующиеся на тонкостях ведения разведки. Однако все понимали – пройти незаметно через место побоища будет не просто. Пусть армия Темноводья была сильна и способна противостоять совместным усилиям враждебных Междулесья и Холмистого королевства, риск колоссальных потерь для разведки – в любом случае – останется высок. Пока командование Темноводья разрабатывало план очередной атаки, не имея полных сведений о действиях противника, на помощь разведке явился ещё один брат – Кристур. В его распоряжении находился западный район Высоких гор. Он без труда справлялся силами горных жителей с множеством отрядов из Восточного Союза, пытающихся вторгнутся во владения Северо-Западного объединения по узким тропам. Тут надо отдать должное самому Кристуру – он с детства грезил горами, прожил достаточно времени в этих местах и знал чуть ли не каждую травинку на территории во многие десятки квадратных километров. Да и сами жители, нужно сказать, недолюбливали южан, тем более такие их методы ведения «дипломатии», как война.
Интересным остаётся тот факт, что из всех восьми братьев, восьми сыновей владыки империи Кристур не получил в своё распоряжение ни одной доли тех королевств, входящих в состав империи, что разделили между собой остальные. В возрасте девяти лет отец отправил его к монахам, которые преподносили ему философию, некие взгляды на мирозданье и всё в таком духе. Со временем, когда он подрос, его домом окончательно стали Высокие горы, а не дворец в столице империи, где восседал на троне его отец. Кристур изначально был романтиком, хотя и был весьма одарённым в точных науках. Его боевой в детстве характер с возрастом стал более покладист благодаря учениям монахов, а любовь и уважение обитателей получил за понимание, разумность и помощь людям. Нельзя говорить, что остальные его братья были лишены своих плюсов, но его жизненный путь складывался из наибольшего количества духовных аспектов, нежели у населения королевств. Да и вообще Кристур не желал принимать никакого участия в этой войне, поскольку считал кровопролитие занятием для изуверов. Но тут уж ничего не попишешь – война должна была случиться в любом случае.
Так вот, Кристур явился собственной персоной прямо-таки в штаб военного командования Темноводья именно в тот момент, когда возникли разногласия между Торилом и Роттом. Последние двое явно были не настроены уступать друг другу в мастерстве своего дела, но и требовали друг от друга невозможного. Кристур, недолго слушая их споры, предложил Торилу направить своих разведчиков через горы, пока Ротт Строн будет отвлекать наступление Восточного Союза. Как ни странно, оба согласились. Впрочем, это не мудрено – что-то лучше они придумать не смогли.
Зато каждый из братьев всё-таки был намерен надурить другого – в силу, так сказать, спортивного интереса, в силу опытности в военном деле. Можно сказать, у них было детское соперничество, что предавало каждому сил. Это был не маловажный факт относительно исхода финальных сражений в этой войне.
Вообще было интересно это наблюдать. Среди этой троицы Ротт был старшим – на тот момент ему исполнилось двадцать семь лет. Он был прагматичным, настойчивым, целеустремлённым человеком, хорошо ощущал настрой в рядах его войск, был лидером среди полководцев. Его любили простые воины, хотя этого не скажешь про политиканов и остальных военачальников, считавших его выскочкой, гордецом из-за родства с владыкой империи. Кристур появился на войне в возрасте двадцати пяти лет, когда Ротт сдерживал на Гористой возвышенности войска южан. Он вообще был умудрён жизнью уже в таком юном возрасте, и многим благодаря монахам. Торил – двадцатидвухлетний глава разведки Северного Пригорья, с самого рождения был наделён хитростью и отличной смекалкой, любые головоломки решал слёту и поражал взрослых своей логикой. Возможно, поэтому отец отдал его в семь лет в школу военной стратегической обороны. Но Торил по окончании выбрал разведку – куда более интересную для него работу.
Впрочем, одно дело – соперничество, а другое – военное положение. И как при этом им нужно было вести себя в кругу иных братьев, если не заключить пари? Да, именно такие забавы были приняты в то время в империи. Легкомыслие предавало им уверенности, ослабляло страх перед угрозой. Надо отдать должное Кристуру, Ротту и Торилу – перед тем, как осуществить свой замысел в грядущей битве, они поспорили, под чьим руководством, на территории чьего королевства, младший из всех братьев возьмёт в жёны какую-нибудь красавицу. Смешно и глупо, но даже на поле брани эта троица могла смеяться перед опасностью. Возможно, данное пари был мотивацией, ещё одной причиной не погибнуть в последующих сражениях. Здесь стоит немного рассказать и о самом младшем из братьев.
Вериону было пятнадцать лет, когда началась война. К этому моменту он уже два с лишним года воспитывался Владиславом – самым старшим братом, поскольку родной отец, владыка империи, постоянно был в разъездах из-за предчувствия грядущей войны. Всё так же продолжая жить в пригороде столицы Королевства Трёх Святых, Верион занимался в основном обычным промыслом горожан: ездил в поля собирать урожай, выгуливал скот, гонял девок, охотился на мелких пернатых. В общем, от скуки своей занимался всем тем, что представляется для горожан повседневностью. И Владислав, озабоченный войной, радовался этому, ведь младшему брату ещё не пришло окончательно осознание того, что всюду творился ужас. «Пусть уж лучше приучается к труду своими руками, чем зазря рискует жизнью в таком возрасте, поднося к окопам провиант», – думал он. И Владислав был прав. Дети не должны участвовать в том, то творят взрослые умы. Видя, как Верион быстро научился управляться с лошадьми, ухаживать за ними, умело сидеть в седле, Владислав думал, что ещё не пришёл его черёд познавать ужас сражений. Он надеялся, что приучение к труду пойдёт ему на пользу, направит в совершенно иное русло, чем его братьев. По сути своей, шестеро из восьми сыновей владыки всю сознательную жизнь познавали военное искусство в том или ином виде. А у младшего сына были привилегии – к моменту его утверждения как независимого, самостоятельного человека война могла закончиться, и тогда в его руках оказалась бы надежда на восстановление разрушенных королевств. И даже если случится, что все погибнут, он – Верион – сможет руководить, опираясь на иные аспекты, нежели закалённые войной братья.
Что касается самого Владислава, примерившего на себя роль воспитателя, то тут дело намного прозрачнее. Владислав был первым сыном, естественно, что отец с ранних лет приучал его больше к политике, чем к военному делу. Если бы не глупая война на экономической основе, то вскоре бы он мог занять место отца. Но сейчас, в возрасте тридцати двух лет, Владислав чётко понимал, что ничего так просто уже не будет, как ему виделось ещё несколько лет назад. Не будет той коронации, о которой так мечталось, не будет трона с процветающей империей, не будет той лёгкости, с которой управлял объединением нынешний владыка. Потому Владиславу пришлось заняться тем, чему его научили, – он начал координировать действия королевств, просить помощи у одних и обеспечивать поддержку иным. И всё это во благо Северо-Западного объединения, до недавнего момента символизирующего доброту и заботу. А теперь маски сняты, и война открыла истинную суть каждой из враждующих сторон, теперь вороны слетелись со всех сторон, кто хоть как-то имел причастие к этой войне. И не важно, кто кем являлся – обычным воином, дипломатом, правителем, – воевали все, соответственно, не было доброты ни в ком.
И наступил, наконец, тот самый момент, когда южане в лице Холмистого королевства и Междулесья вновь ринулись в атаку. Полетела знаменитая конница холмечан, с флангов наступали полки их союзника. Ротт Строн отдал последние распоряжения и самолично возглавил оборону центральной части фронта. Кристур, будучи человеком пунктуальным до упрямства, не позволил даже толком передохнуть разведчикам и повёл их известными лишь ему тропами в горы и затем на юг. Когда новая битва достигла своего пика, Кристур уже вывел разведку в нужную сторону, и Торил в скором времени очутился в тылу ничего не подозревающего врага. Тут уж ему все карты в руки – он хорошо понимал обстановку, сам являлся первоклассным разведчиком, времени терять не собирался. Пока длилось сражение, в котором не раз сменялась атакующая сторона, двадцатидвухлетний прохвост сумел-таки раздобыть определённые данные относительно сил врага и их целей. Как ни крути, а школа военной стратегической обороны и дисциплина разведки помогала ему во многом.

Высокие горы, Верхний тракт, Тэнрил. Июнь, 4055 год.
Восточный Союз хорошо просчитал свою стратегию. Горная возвышенность была идеальным местом для побоища, где могли сойтись сразу же несколько королевств. Однако всегда должна быть альтернатива, и таковая у южан имелась. Среди Высоких гор было несколько переходов, по которым в кратчайшие сроки могли пройти небольшие войска в тыл врага. Одним из наилучших вариантов оказался Ветхий тракт, называемый также верхним из-за своей высоты и обрывов. Сложность заключалась в том, что данный тракт контролировался горным князем Иритом, и пройти за даром не получилось бы ни у кого. Тэнрил всегда был олицетворением жестокости, жадности и эгоизма. Когда же войска Южного Пригорья и Приозёрья столкнулись с обороной горных обитателей, получилась неприятная ситуация. Впрочем, сам Ирит давно точил зуб на Северо-Западное объединение, и лично урегулировал вопрос беспрепятственного прохода по тракту сил юга в обмен на военную поддержку и ресурсы. Восточный Союз же обрёл союзника и очередное пушечное мясо.
Здесь стоит оговориться, что на тот момент Ирит уже вёл войну на порабощение с Северным Пригорьем. Из-за этого в последствие пострадали южане, поскольку у Северного прохода Ветхого тракта уже стояли войска пригорцев-северян, на что никто не рассчитывал. Теряя время на переговоры с Тэнрилом, план внезапного появления совместных сил Приозёрья и Южного Пригорья во владениях северной империи рухнул моментально. Тэнрил понимал, что нельзя ни при каких условиях полностью отдавать в распоряжение кому бы то ни было Верхний тракт, поскольку за счёт него он, собственно, и кормился. Потому, когда южане всё-таки смогли воспользоваться им и вышли к пределам северян, без какого-либо предупреждения получили нож в спину. Отродья Ирита вновь предприняли атаку на север, сеча на своём пути каждого, кто им попадался.
Данное недоразумение сыграло на руку Северному Пригорью, и первый натиск южной коалиции был отражён без всяких хлопот. Второй натиск через горы был предпринят Восточным Союзом только в первых числах июня, когда Тэнрил всё-таки позволил пройти войскам юга безо всяких опасений. Северное Пригорье, на тот момент лишённое основной части своей разведки, было вынуждено принять бой уже на своей территории по причине отсутствия всех сведений о противнике. Стоит отметить, что особо это не повлияло на исход сражений – за три недели ожесточённых боёв северяне-пригорцы не позволили продвинуться вражеским силам далее, чем на двадцать километров от гор. Опять поражение Восточного Союза в этом направлении, что не могло не злить командование армий юга. Пленные, взятые под стражу силами Северного Пригорья, допрашивались лучшими дознавателями империи, после чего раздетыми чуть ли не догола отправлялись восвояси. Это был манёвр, рассчитанный на моральное подавление врага, как бы предупреждение – в иной раз могут вернуться по частям. Тут, впрочем, необходимо отдать должное и Ириту, горному князю – уж он точно позаботился о некоторых из тех пленных, после чего последние возвращались домой в весьма плачевном состоянии. Тэнрил, как уже говорилось, никогда не придерживался принципов человечности, договорённости, справедливости. Он играл против всех, искал выгоду лишь для себя, не взирая на когда-то данные им другим королевствам обещания.
Однако так продолжалось недолго. Уже во второй половине июня Северное Пригорье предприняло весьма опасную, но стоящую атаку. Часть его войск неожиданно для горных обитателей заняла Ветхий тракт, оккупировав тем самым ближайшие переходы. Естественно, это отрезало Тэнрил от юга, а юг лишился важнейшего пути к границам противника. Конечно, Южное Пригорье и Приозёрье могли бы направить свои армии к Гористой возвышенности (иными словами – вокруг Высоких гор), но это было бы неэффективно. Во-первых, если судить географически, они потеряли бы слишком много времени. Поход длился бы не один месяц. Во-вторых, прорваться с той стороны к Северному Пригорью и Королевству Трёх Святых было бы нереально, поскольку на пути стояли силы Темноводья и Заовражья. В третьих, отсутствие собственной военной мощи спровоцировало бы врага моментально пересечь границы и оказаться в центре Восточного Союза – и партия шахмат сыграна ещё до её начала. Это, разумеется, совсем некстати.
Так как Восточному Союзу необходимо было отвоевать данный проход любой ценой, то командование Южного Пригорья пошло на неоправданный риск – направило свои войска на позиции Северного Пригорья в горах. Это была их первая ошибка. Поскольку численность на узких тропах не имела уже значение, а преимущество находилось у тех, кто контролировал все тропы, все атаки южан разбивались об укрепления северян. Даже коварный Ирит, пытающийся насолить северному соседу, никак не мог отбить свои территории у врага. Оставалось надеяться, что силы империи будут вымотаны длительной обороной, их моральный дух ослабнет, и тогда под бесконечным натиском всё их сопротивление рухнет разом. Однако позиционные действия в этом направлении могли затянуться надолго, потому Приозёрье стремительно пыталось обойти все позиции противника горами. Диверсионные отряды пытались обойти с тыла, с юга и запада предпринимались атаки Тэнрила и Южного Пригорья. Вот тогда-то действующий правитель Северного Пригорья, запросив поддержку у базирующегося в городе Горный пополнения стрелков из Темноводья, отдал приказ выдвинуться на юг. Этого на юге не ожидал никто, и в кратчайшие сроки вторая армия Южного Пригорья была полностью разгромлена. В последствие этого к августу были предприняты попытки Восточного Союза направить войска через другие тракты, но всё было тщетно. Безуспешное наступление только ослабило Приозёрье, Южное Пригорье оказалось в ситуации быть захваченной Северо-Западным объединением.
К концу июня, правда, Северное Пригорье было вынуждено оставить Ветхий тракт Высоких гор, вернув его тем самым во владение Тэнрилу. После того, как последний солдат ушёл, горный князь разозлился не на шутку. Он возненавидел не только северян, но и Восточный Союз, оказавшийся беспомощным перед мощью военной машины северной империи. Все обещания, данные когда-то югом, были лишь пустой болтовнёй, и теперь даже южане побаивались горного правителя.

Город Медовоград, Междулесье. Октябрь, 4055 год.
Силами Темноводья, Заовражья и Королевства Трёх Святых была сорвана всяческая боеспособность Холмистого королевства. От плана Восточного Союза устроить массовое побоище на Гористой возвышенности ожидалось многое, но поддержка Междулесья себя не оправдала. Мало того, Междулесье в одночасье отозвало свои войска, когда стало ясно, что Темноводье способно устоять даже под натиском нескольких королевств. Иными словами, Холмистое королевство израсходовало свой военный ресурс, и его выход с военной арены ожидался в ближайшее время. Не теряя возможности беспрепятственно пройтись по земле врага до самого Междулесья, то бишь к центру целого альянса королевств, Ротт Строн отдал приказ незамедлительно начать осаду северных городов следующего соперника. Даже иные военачальники, с презрением относившиеся к нему, согласились с его указаниями и направили часть армий к городу Медовоград, на тот момент являющийся центром сельскохозяйственной отрасли Междулесья. Можно предположить, что путём захвата важнейших продовольственных пунктов Северо-Западное объединение намеривалось уморить врага голодом, поскольку военного интереса эта задача почти не питала. Не логично было думать, что остальные области Междулесья не имели в своих закромах достаточного запаса для проживания. С другой стороны, здесь имел место расчёт на падение морального духа – уж точно никто в Восточном Союзе даже не предполагал, что ситуация может сложиться так плохо, раз уж противник оказался чуть ли не в тылу с многотысячной армией.
С другой стороны, северная империя должна была располагать достаточными сведениями, чтобы так вот – за здорово живёшь – оказаться в осином гнезде без угрозы полного разгрома. Естественно, не маловажным фактом является поддержка перебежчиков, явно располагающих определённого рода сведениями. Стоит также отметить, что Междулесье, в кои пределы вторглось Темноводье, являлось само по себе аграрной страной, нежели промышленной. Активное развитие приобрело сельское направление, нежели военно-техническое. Разумеется, что Восточный Союз не должен был допускать присутствие врага на его территории. Но просчёт командования заключался в том, что и Верхний тракт, и Гористая возвышенность остались за объединением. Этого не ожидал никто.
Когда войска Темноводья подошли к Медовограду, оборону держать было некому. Гарнизон города составлял примерно триста человек, а мирное население и вилы-то в руках толком не могли удержать. К счастью, в том районе с недавних пор базировался артиллерийский полк под началом великого полководца Рилтона Дейка – знаменитый человек в рядах Восточного Союза. Многие посчитали его самоубийцей, когда решением проблемы он посчитал выдвинуть на передовую не пехотные отряды, а сами пушки. Впрочем, выбор был не велик, в городе от них не было бы никакого толку. Однако Рилтон сделал невозможное – ураганный обстрел открытой местности вынудил организованную атаку темноводцев расползтись по открытому пространству на многие километры, отчего всё наступление лишилось своей эффективности. Штурм был сорван, и нападающие отступили к своим позициям. Редкий случай, когда в чистом поле горстка смогла выстоять против целой армии. Но это было лишь первое сражение. Орда Темноводья предприняла на следующий день ещё три попытки штурма, после чего почти все установки Рилтона Дейка были приведены в негодность или разрушены. Но Рилтон понимал, что это должно было случиться, зато смог ненадолго сдержать врага и выиграть время для союзных войск. Весть о неспособности западного соседа противостоять противнику сломила дух бойцов, и в результате город всё-таки оказался под осадой. Несколько недель обороны, сдерживающей у ворот Темноводье, истощили запасы продовольствия, и было принято решение в срочном порядке эвакуировать последних простолюдин. Когда же к концу октября противник всё же вошёл в уже опустевший город, Рилтон с остатками гарнизона и своего полка обошли вражеское войско и ударили ему в тыл, обстреливая занятые укрепления уцелевшими пушками. Затем был вновь отдан безумный приказ войти в город и устроить яростную бойню за каждую улицу.
Стоит ли говорить о том, что происходило в Медовограде? Люди с ожесточением бились чуть ли не за каждый дом, пытаясь защитить горожан, не успевших уйти из города. Женщины, дети, старики брались за всё, что попадалось под руку, чтобы как-то противостоять вооружённым до зубов воинам Темноводья. Так продолжалось несколько суток, пока не слегли почти все люди Рилтона Дейка. Спустя день, когда всё успокоилось, и над городом развевалось знамя Северо-Западного объединения, Рилтон посчитал единственным правильным решением поджечь Медовоград. Он подорвал все склады с порохом, до которых мог добраться, и бежал. Когда спустя несколько дней подошли ещё войска Темноводья и Заовражья, на месте города оказалось пепелище, а перед горой сожжённых и убитых темноводцев стояли несколько полков Междулесья и Южного Пригорья. Каким образом Рилтону удалось привести в помощь эти войска, разведке Темноводья так и не удалось выяснить. Впрочем, само Темноводье не особо хотело это выяснять. К тому же командование империи было вынуждено отозвать своих людей обратно. Иными словами, факт своего поражения в битве за Междулесье был признан сразу же после сдачи первого захваченного ими города. Возможно, Северо-Западное объединение имело другие планы по поводу этого королевства, но чисто с точки зрения военного искусства атака на Медовоград была позорным образом разбита. Война на этом участке была остановлена за несколько недель.
Разумно будет рассказать кое-что о Рилтоне Дейке. Прирождённый полководец, уроженец Междулесья, с самого детства увлекался борьбой и военной стратегией. Его первые достижения боевых навыков приходятся на время его семилетия: он победил соревнование по стрельбе из лука среди стрелков в возрасте от семнадцати до двадцати лет. Это было уникально. Люди долго не могли понять, почему у мальчика такие способности. К двадцати пяти годам он становится военачальником первой армии Междулесья. Его боевые качества вызывали удивление даже у бывалых вояк. Натренирован, смекалист, расчётлив – это ещё мягко сказано. Рилтону поручали задания, которые чисто физически выполнить невозможно. Он же выполнял это в указанный срок. Идеальная машина для убийства. В одно время его прозвали «непоколебимым», однако прозвище не прижилось, поскольку часто испытывал угрызения совести. Его слабость была в том, что ему постоянно приходилось бороться со страхом перед тем, какое мнение о нём сложиться у горожан. Впрочем, этого многие не лишены.
Когда началась война с Северо-Западным объединением, многих отправили на фронт, туда, где происходили сражения с противником. Рилтону же было уготовлено прозябать в тылу, охраняя каких-то непонятных людей, якобы имеющих дело к политике. Но он понимал, что это были семьи военачальников и политиков. Все его подчинённые, так яростно стремящиеся в бой, оказались лишены всякой возможности заняться тем самым, чему их учили с самых пелёнок – убивать. Однако вскоре и им посчастливилось встретиться с противником. К тому моменту Восточный Союз был в весьма щекотливом положении, поскольку все пути к вражеским границам были отрезаны, а сам враг находился чуть ли не в центре Восточного Союза. В этот момент людям Рилтона и удалось порезвиться на славу.

Город Горный, Северное Пригорье. Апрель, 4056 год.
В то время как войска Тэнрила и Восточного Союза вновь смогли пользоваться Ветхим трактом, Северное Пригорье оказалось в весьма щекотливом положении. На этом участке фронта вражеские силы встречались лишь с силами только пригорцев-северян. Это означало, что рано или поздно ресурс войск Северо-Западного объединения в этом районе иссякнет, и противостоять набегам горных обитателей и их соседей будет некому. Правитель задумался над этим положением и проинформировал владыку империи, на что тот не обратил внимания. Соответственно, выкручиваться из данного положения приходилось самому. Северное Пригорье к двадцатым числам апреля 4056 года отправляет гонца к князю Ириту с предложением перемирия. В свою очередь горный князь соглашается с предложением, но требует от северного соседа статус нейтралитета. Иными словами, Северное Пригорье должно покинуть Северо-Западное объединение. Оказавшись в таком положении, правителю было сложно принять какое-либо решение.
С одной стороны, выход из состава империи ознаменовал бы прекращение войны Северного Пригорья с Восточным Союзом, как для отдельного государства. В этом случае будут сохранены многие жизни. С другой стороны, это будет расценено империей как предательство, разумеется, может начаться война уже с более могущественным соперником. Стало быть, положение ухудшилось настолько, что любое решение могло повлечь за собой многие потери.
Спустя некоторое время правитель обращается к горожанам с просьбой подписаться в указе королевского значения, если они согласны с предложением горного князя. Это заявление правителя сразу повлекло за собой ряд волнений среди горожан не только столицы Северного Пригорья, но и многих городов. Многие попросту не могли себе представить, что их королевство выйдет из состава империи, помогающей им во многих трудностях.
Люди стали устраивать массовые шествия в протест решения правителя сдружиться с Тэнрилом. К концу месяца стало ясно, что королевство находилось на грани раскола, чему послужило очередное постановление высших кругов о прекращении сотрудничества с Широкопольем и Королевством Трёх Святых. Иными словами, Северное Пригорье официально объявило себя нейтралитетом, тем самым фактически выйдя из состава Северо-Западного объединения, лишившись сильных союзников. Означало ли это, что войска Восточного Союза могли беспрепятственно пройти по этой земле, никто уже не сомневался. Наступил переломный момент, когда северные районы, озабоченные сохранением своего стратегического значения на арене военных действий, отказались повиноваться правителю. С их стороны последовал официальный запрос, направленный владыке империи, о дальнейшей судьбе народа всего королевства. В скором времени был получен ответ на одобрение нейтралитета с условием беспрекословного повиновения населения самому владыке. Это разделило Северное Пригорье на северную и южную часть, вторая из которых имела статус-кво во всех значениях этой формулировки. Северная же территория отделилась чисто на картах, но имела теперь официальный статус самостоятельной территории, столицей которой был назначен город Отон.
Приближённые к правителю королевства оказались недовольны таким положением дел, но ничего изменить уже не могли. Их негодования по поводу сложившейся ситуации не могли убедить северян присоединиться. А северное население было явно озлобленно предательством южан, и это в последствие приводило к вооружённым столкновениям.
Владыка империи понимал, что Северное Пригорье находилось на грани исчезновения или порабощения врагом, однако на данном этапе войны он не мог обеспечить это королевство нужной поддержкой. В последствие такое положение дел на данном участке фронта скажется и на соседних королевствах. Это чуть не привело к трагедии масштабом в целую империю. Однако во избежание нежелательных последствий владыка империи в то же самое время назначает правителем Северного Пригорья своего сына, командующего на тот момент разведкой этого королевства. И хотя Торил находился на полпути от Солнечного – столицы Темноводья – к Горному, он моментально распорядился создать в южных районах страны развитую сеть тайной разведки, способную любым образом выявлять лиц, работающих на Тэнрил.
Торил понимал, что его сила заключалась именно в разведке, и его умения в этой области превосходили мастерством все иные. Разумеется, вести борьбу с противником ему было проще именно разведкой. Пусть были заключены соглашения с югом в лице Тэнрила и Восточного Союза, но они не означали, что последние будут вести честную игру. К тому же, Торил связался с Отоном и предложил северным районам наладить связь с Широкопольем, чей правитель оказался поражён сложившейся ситуацией. Торил мыслил наперёд, продумывал каждый шаг, и на тот момент он посчитал верным договориться с монархом восточного королевства о совместном использовании отдельных (резервных) частей армии в случае реальной угрозы появления Восточного Союза возле пределов их границ. Естественно, в данной ситуации пришлось приложить немало усилий и вести переговоры от лица Отона, ведь Горный официально считался отделившемся районом и, соответственно, не имел какой-либо возможности требовать взаимовыручки.
Казалось бы, положение было критичным. Теперь сын владыки получил долгожданный трон именно в момент раскола страны, в которой постоянно возникала угроза гражданской войны, возможно, даже переворота. Стоит приписать сюда ещё отсутствие поддержки со стороны доселе родной империи и вынужденное молчание в ответ агрессиям из-за Высоких гор. Нейтралитет, конечно, не подразумевал под собой беспрепятственное продвижение каких-либо войск иных королевств по территории Северного Пригорья, но Тэнрил быстро нашёл предлог, на который было трудно возразить – силы горного княжества проходили по земле Торила для поддержания порядка, не более. Иными словами, в случае какого-либо иного вторжения в официальные границы пригорцев-северян Восточный Союз мог «помочь» отстаивать интерес нейтрального королевства. То есть, всё сводилось к простому расчёту – вынудить Горный пропустить врага в тыл их противника. Стоит заметить, что это вышло как нельзя лучше.
Впрочем, как Торил и предполагал, не всё было так прозрачно и гладко, как убеждал его в своих посланиях князь Ирит. Присутствие горных обитателей в окрестностях Горного вызывало массовые протесты среди горожан и некоторых приближённых к правителю. Последние называли данную обстановку оккупацией, фактически изрекая истину из своих уст. По сути, так оно и было, ведь Тэнрил давно имел вид на северные территории, и возможность овладеть ими – пусть даже временную – упускать не хотел. Разумно предполагать, что Торил решил вести двойную игру, создав «подпольную» разведку. И это было единственным верным решением, поскольку в ином случае всё могло привести к трагедии. Хотя трагедия как таковая давно имела место быть, раз дошло до такого.
Начинался май-месяц, а положение стабильно ухудшалось. Подданные Ирита осмелели настолько, что преспокойно расхаживали по улицам Горного и врывались в дома простолюдин ради забав. От такого нахальства у Торила жгло в груди, он понимал, что этим ничего не закончится. Нужно было предпринять какие-то смелые действия, от которых, возможно, зависело всё королевство. Явное противостояние горным обитателям вызовет ответную реакцию, и придётся вновь браться за оружие. Воевать же против нового союзника Торилу не хотелось, ведь лишь с помощью нейтралитета он смог как-то охладить Ирита-завоевателя.

Пашни центральной части Заовражья. Июль, 4056 год.
Удивительно, что Солиан Толь, тридцатилетний правитель Заовражья, узнал о начале военных действий только в начале 4056 года. Его изумило то, что ни Темноводье, ни иные королевства в составе империи не сообщили о возможных конфликтах с южанами, не говоря уже про ведение военных операций. Хотя также изумляло то, что Заовражье практически не было втянуто в войну – географическое положение сыграло ему на руку. При этом и экономически не были затронуты интересы данного королевства, что было несколько странно, ведь Солиан мог обеспечивать своих братьев пропитанием. Аграрная страна, которую частенько называли «пшеничным полем в размер страны», могла прокормить половину объединения без ощутимого ущерба для себя. Но, видимо, владыка империи имел несколько иные намерения по поводу Заовражья. Стратегически это королевство не имело никакой ценности, да и армии у Солиана было два-три полка, не более (то бишь никакой перспективы для обеспечения союзными силами других королевств), что и обеспечивало полную защищённость. Прибавить к этому защиту Ротта Строна с юга и Владислава с востока, так Толь вообще ощущал себя младенцем, которого все оберегали. Но… в силу своего неустойчивого характера Солиан Толь навязал свою помощь остальным королевствам Северо-Западного объединения.
Считая себя обязанным помочь братьям, принимающим вражеские орды на свою грудь, Солиан призвал население создавать отряды обеспечения для раненных солдат. Пусть это было на добровольной основе, но многие сельчане, не задействованные работой на своих фермах, с каждым днём пополняли ряды ополченцев. На фронт уходило всё больше людей, и с каждым разом всё больше хороших новостей и благодарностей возвращалось с фронта. Находились, конечно же, и те, кто не видел смысла в военных действиях, усматривая в этом лишь политические забавы. Среди сторонников за разоружение даже укоренился стих как лозунг:
И рассыпалась бисером империя в огне,
И распадались узы кровные в игре.
Союзам не было пути уже вперёд.
Солдат бои вели в цепях на эшафот.
И каждый шорох нам казался громом,
И клич своих казался пеньем похоронным.
Штыки вели солдат на смертный грех.
Равны на поле брани были все…
Впрочем, это не повлияло на ход военных действий, наоборот, даже подтолкнуло людей на более ожесточённые сражения. А поскольку Заовражье с регулярностью начало поставлять добровольцев и пропитание к местам сражений, то вероятность победы резко увеличилась. Такого шанса отыграться на экономическом сопернике – хоть и на арене сражений – империя упускать не хотела. Пренебрежительность могла выйти боком всем, кто стоял по эту сторону окопов.
Солиан Толь оказался втянут в борьбу только косвенным путём, экономической поддержкой, и в силу этого его положение на карте политических интриг оставалось стабильно спокойным.

Широкополье, подножие Высоких гор. Февраль, 4057 год.
Когда стало ясно, что нейтралитет Северного Пригорья беспрепятственно позволял топтать земли империи Восточному Союзу и Тэнрилу, на арене сражений появился Кларк, вот-вот примеривший трон Широкополья под одно место. Ещё год назад предшественник Кларка не желал поддерживать Торила в трудном положении, а теперь новый правитель вызвал город Горный на установление взаимовыгодных отношений. Торил, в свою очередь оказался рад этому предложению. Однако он не имел возможности афишировать это из-за риска вновь обрести врага в лице князя Ирита. С помощью разведки и столицы северного района королевства Торил смог-таки договориться с Кларком, своим двадцатилетним братом, о военной поддержке в случае таковой необходимости.
К февралю 4057 года Кларк собирает часть своих войск у границы с западным соседом и подножия Высоких гор. Он посчитал необходимым обеспечить себя защитой с юга, поскольку Тэнрил мог воспользоваться и беспечностью Широкополья – прежний правитель хоть и имел зуб на Восточный Союз, но не считал нужным укреплять свои границы. С другой же стороны, Тэнрил доселе не обращал по какой-то причине на Широкополье своё внимание, видимо, считая его за отсталое королевство. И тут – пожалуйста, к границам нейтрального Северного Пригорья и Тэнрила приближается весьма внушительная армия Кларка, который ещё неделю назад бегал под стол. Ирит, в очередной раз вспылив, усмотрел в том предательство Горного, и пропустил несколько полков Южного Пригорья по Ветхому тракту.
Когда начались дикие метели, и горный проход был укутан высокими сугробами, прямо-таки из-под снега на пограничные отряды северян ринулись войска Восточного Союза, с тыла прикрываемые изуверами Тэнрила. Невозможно было представить более ужасное зрелище в дикий холод, когда из ночной мглы, окутанной метелью, словно из неоткуда, появлялись разъярённые воины южан и сметали всё, что двигалось. Данное побоище послужило крахом договорённости Торила с Кларком, ведь он так и не пришёл на помощь.
Зато к середине февраля, когда уже было уничтожено несколько городов Северного Пригорья, к Ветхому тракту подошли полки Широкополья. В самый разгар сражений на этом фронте Кларк испугался поражения соседа и повёл своих людей прямо на Тэнрил. Разумеется, это была ещё та мясорубка. Начиная от подножия и далее вглубь гор по тракту люди, чуть ли не по голову в снегу, сражались за каждый клочок почвы, что был у них под сапогами. В последствие жители деревень вспоминали, что крики и лязг стали не стихали несколько дней, а кровь раненных и убитых растопила весь снег до самой земли. Побоище было зверским, и не было места в нём милосердию. Некоторые поговаривали, что даже небо над сражающимися становилось чернее чёрного. Остановило лишь это сражение только нехватка людей.
Через неделю, когда Восточный Союз вновь попытался пройти по Ветхому тракту, князь Ирит, как доложила разведка Торила, напал на пригорцев-южан. Было ли это обосновано страхом перед вторым столкновением с незнающим страха Кларком, история умалчивает. Но стало известно, что Кларк после той резни окапался у себя во дворце и более не принимал ни одного из послов любого из королевств империи. То ли он боялся Торила, поскольку вовремя не поспел на помощь, то ли из-за юного возраста обмочил штаны после увиденного, в любом случае он затаился. А тем временем сам Торил был вынужден из-за стратегической оплошности Кларка по размещению войск поддержки вновь сражаться с Тэнрилом, хотя Северное Пригорье так и продолжало оставаться нейтралитетом. В это же самое время к нему приходит письмо от Кристура, который просит в случае необходимости извещать его о нужде в помощи. Торил ответил, что непременно оповестит своего брата, если возникнут затруднения, но известить о странном поведении Кларка так и не решился.
Но Кларк, будучи на два года младше Торила, не считал предательством своё позднее появление в сражениях. Он вообще не был мастером военного дела, да и предпочтения отдавал женщинам, нежели политике. Почему отец посадил его на трон Широкополья, никто не мог понять. Когда страсти вокруг инцидента с массовой резнёй в заснеженных горах немного ослабли, в Широкополье вышел указ от имени правителя о полной мобилизации в ряды армии. Все, кому было за двенадцать, были обязаны встать в строй сроком на пять лет. А чтобы оправдать вложение в данное дело (ведь одна похлёбка с лапшой в день на человека за пять лет оказывалась затратной), был издан указ о поборе налога за каждого рождённого ребёнка. Этот указ вступил в силу тут же, и налог собирался в течение трёх лет с каждого дитя. Разумеется, эта была зверская прихоть самого Кларка. Видимо, парень так испачкал слюнявчик во время сражений, что попросту тронулся умом – начал усматривать врага в любом живом существе, которое приближалось к границе королевства. По сути, он и не был полностью нормальным, о его слабостях знал каждый – ни одна женщина, что попадалась ему на глаза, не могла спокойно заниматься своим делом, покуда не посетит его спальню. Да и вообще многие братья считали Кларка бутафорией мужского поведения, поскольку его извечные недовольства насчёт плохой жизни были дозволительны людям с куда меньшим достатком. Иными словами, всё то, чем он владел, досталось ему из-за родства, а вовсе не от кропотливого труда. Многие люди мечтали о его жизни, однако Кларк был недоволен, мол, мало ему и этого.

Город Верхний, Южное Пригорье. Ноябрь, 4057 год.
К ноябрю 4057 года Северное Пригорье совместно с Королевством Трёх Святых перешло к наступательным действиям относительно Восточного Союза. В конце октября войска Торила при поддержке нескольких полков Владислава преспокойно маршировали по Ветхому тракту Высоких Гор. Князь Ирит, безо всяких сомнений пропускающий через свои владения южан, при появлении личных полчищ самого владыки северной империи вынужден был укрыться в своём логове из опасений быть повешенным на первом же суку. И хотя вереница воинов с севера имела совсем иную цель, коей являлась столица Южного Пригорья, она казалась нескончаемым потоком, многоножкой, обвивающей собой весь мир несколько раз. Но Ирит был прав в своих опасениях – пожелай владыка видеть голову самопровозглашённого горного князя у своих ног, искорёженную от боли и ужаса гримасу вместо лица, данная орда вояк попросту затоптала бы весь Тэнрил, превратив горный город-государство в пыль под всей своей неисчисляемой массой. Надо сказать, лучшей кары для Ирита никто и не видел даже среди его прислужников. Видимо, князь здорово насолил не только враждующим альянсам королевств, раз его подчинённые в сердцах желали ему подобной участи. Однако полки шли дальше, не обращая ни малейшего внимания на неодобрительные и порой провоцирующие действия встречающихся на пути отрядов из Тэнрила. Полки продвигались вперёд, и вся меркантильность, весь пафос горных обитателей казался им детским ропотом, пустым лаем дворовой овчарки, которой в итоге достанется хороший пендаль, когда в конец она достанет своим тявканьем безо всякой причины. При всём при этом, пожелай теперь Восточный Союз пересмотреть свою стратегию ведения войны, можно было бы что-то изменить. Но ничего подобного ни южный альянс, ни каждое королевство по отдельности не предпринимали мер для урегулирования политических вопросов вплоть до полного разгрома. Что ж, как говорится, пока гром не грянул.
Уже стоял ноябрь, не так холодно приветствующий северян на просторах Союза. Географическое положение Южного Пригорья давало множество плюсов, но в данной войне их перевешивало соседство с Тэнрилом. В этот раз данное соседство обернулось для пригорцев-южан весьма щекотливой ситуацией и чуть не стоило поражения. Когда к командованию регулярной армии пришли данные о появлении сил Северо-Западного объединения на территории королевства, полки Владислава уже находились в двадцати километрах от столицы. Оплошность, которая стоила судьбы целого народа. Однако спасение пришло от самого врага – Владислав не собирался разрушать страну, он намеревался вынудить правительство Южного Пригорья капитулировать. Блокада столицы вплоть до принятия их королём резолюции о выходе из войны являлась основной целью у северян по направлению «Юг».
Пока шли первые бои, и до Верхнего оставалось всего несколько километров, отдельные части войск Торила развернули масштабную операцию по провоцированию населения города на массовые протесты против дальнейшего ведения военных действий, направленные к руководству королевства. Иными словами, Торил, не вылезая из своих покоев в Горном, разыграл целый спектакль с участием своей разведки, действия которой подтолкнули врага на необдуманный и непоправимый шаг – пойти на компромисс ради населения. К середине ноября блокада Верхнего начала приносить результаты: прекратившиеся поставки продовольствия и различных материалов для нужд горожан выгнали на улицу многие семьи, высказывающие своё недовольство своим королём чуть ли не с проклятьем в устах, а разведчики Торила на славу потрудились подогреть интерес простолюдин к предложению Северо-Западного объединения насчёт выхода из войны. В ход шло всё, на что только была способна разведка северян: листовки с пропагандой, диверсии, провокации драк и грабежей и многое в таком духе. Можно даже сказать, они чуть ли не в открытую выходили в массы и орали во всеуслышание о своём подданстве и о хорошей жизни тех, кто перестал воевать. Наверное, Ирит потирал свои руки с ехидной улыбкой, когда щепетильные владыки Восточного Союза, не воспринимающие его всерьёз, разом узрели в Тэнриле надёжную опору и завопили о помощи. Однако даже если Ирит и веселился от того, что Южное Пригорье без него оказалось немощным, то недолго, поскольку вскоре ему напомнили, что значит иметь дело с разведкой его северного соседа. Он сразу помрачнел, представив, как Торил умывался слезами от дикого хохота над тем, как целое королевство разом затрясло в конвульсии от его руки. Чего только не вытворял он позже с помощью разведки! Первоклассный мастер своего дела, кои появляются на свет раз в сотню лет.
Время шло, войска также держали блокаду, и вскоре, тридцатого ноября, в полевой штаб пришла депеша от орудующих в городе разведчиков о желании Верховного правления Южного Пригорья начать переговоры. Вечером этого же дня в штаб под белым флагом явились представители короля и потребовали обсудить условия капитуляции. Начались долгие, нудные обсуждения дальнейших действий обеих враждующих сторон, длившиеся около двух недель. В это же самое время озверевшее население Верхнего, недовольное лживыми обещаниями короля относительно неприступности города, да и королевства в целом, попытались штурмом взять дворец Его Величия и вынудить силой отдаться в распоряжение военного трибунала. Впрочем, в данной суматохе и неразберихе король и сам жалел о том, что не позволил своим военачальникам выстроить армию подле Тэнрила. Теперь не было времени на раскаяние, смысл обороны столицы носил уже чисто спортивный интерес на выносливость. И вот к концу второй недели переговоров, когда дипломаты почти уговорили северян не трогать остальные города в обмен на столицу и прилегающие окрестности к северу вплоть до владений Ирита, король Южного Пригорья явился самолично и шокировал всех заявлением о готовности выхода страны из войны с Северо-Западным объединением. Стало быть, данная обстановка в городе за прошедшие недели накалилась настолько, что дальнейшие события стали попахивать бунтом по всей стране. Естественно, Южное Пригорье оказалось в таком же положении, как и Северное несколько лет назад. Разница заключалась лишь в том, что северяне избрали нейтральную позицию и тем самым дали согласие на выход из состава империи. Здесь же дело оказалось более запутанным и хаотичным, поскольку Восточный Союз являлся лишь названием коалиции, в каждом из королевств которой короли принимали собственные решения относительно своих владений, а постановления их собраний являлись лишь предпосылками и рекомендациями. В империи с севера Высоких гор всё было подчинено строгой иерархии. У них был единый координационный центр, подчиняющийся непосредственно владыке. Иными словами, Восточный Союз терял ещё одно королевство, способное противостоять северянам.
На что, в общем-то, могли рассчитывать южане? Война за экономический передел привела к огромным жертвам, и их неоправданность губила все хорошие помыслы. Южное Пригорье разумно поступило, согласившись на отказ от дальнейших военных действий. Теперь осталось Приозёрье и часть Междулесья, которые ещё могли продолжить начатое Восточным Союзом дело. Блокада Верхнего, продолжавшаяся вплоть до конца 4058 года, переросшая за это время в оккупацию, была гарантом для Северного Пригорья в частности относительно пригорцев-южан. Однако вторые всё же оставались членами съездов глав Восточного Союза, а значит, обсуждали дальнейшие действия по военной стратегии и возможных наступлениях на противника. Было ли это двойной игрой, трудно сказать, но разведка Торила сообщала, что затевалось что-то очень серьёзное в ближайшие годы. Почему именно годы, а не месяцы и недели, никто толком не мог разобраться, поскольку многие документы и приказы короля Южного Пригорья таинственным образом «отсутствовали» в его опочивальне и обеденной (тот был большой мастак пообедать), не говоря уже о дворце в общем. Проверили все дома вдоль и поперёк, каждые закоулки и склады, но – увы – ни следа от наиважнейших документов. Разумеется, Торил пришёл в ярость, хотя надо признать, что это был единственный раз за всю его жизнь.

Королевство Трёх Святых, северный дворец владыки. Июль, 4058 год.
Уже начался июль. С фронтов доходили различные донесения, но основная их масса не внушала чего-то хорошего, как и плохого. Почти три месяца шли позиционные бои, атаки проводились всё реже, и какое-то нездоровое спокойствие воцарялось на полях сражений. У многих командующих чинов складывалось впечатление, будто проводилось обыденное учение в полевых условиях. Южане, впрочем, как и северные вояки, неохотно шли в бои. Изнурённые длительными баталиями за прошедшие годы, соскучившиеся по нормальной домашней пище, воины лениво выползали из своих укрытий, чтобы безо всякой на то причины в очередной раз пробежаться под роем вражеских стрел, выпущенных также куда попало. Да и причин воевать уже многие не видели, поскольку Холмистое королевство давно лишилась основных сил противостоять, Южное Пригорье трусливо поддалось на провокацию и сбежало с поле брани, как отбившаяся от стаи гиена. Междулесье, это королевство с хорошим оскалом, оказалось расчленённым своей же гордыней, словно бравый моряк, щеголяющий перед дамами у штурвала с культяпками вместо рук. О Приозёрье вообще многие слыхом не слыхивали, не говоря уже о каком-то участии в войне. Были, конечно, те, кто знал о неоценимой поддержке Приозёрья Восточному Союзу. Эта поддержка выглядела примерно также, как и помощь Широкополья Темноводью. Стоило также задуматься о Северо-Западном объединении, как тут же лица вояк становились мрачными, а в глазах виднелась тоска. Не чувствовали вояки того энтузиазма, с которым они шли в бой первые полтора года. Не видели они и всего того, чего обещали им правители. Правое дело, которому они служили, оказалось лишь иллюзией, ведь им пришло понимание, что защищали вовсе не себя, а чью-то идею. Идею, основанную на предрассудках политиканов, состоящую из пустых бутафорских оболочек, под которыми не было ни единого выполненного обещания. И где же всё это? Где всё то, за что воины отнимали чужие жизни и отдавали свои? Они вовсе не искали в сражениях того, чем отплатили им зачинщики этого хаоса. Страх – вот, что было взамен их бесконечных сражений. Страх их родственников перед будущим. И какое же будущее их ждёт в действительности после всех мучений? Где конец всем бедам, с которыми боролось это самое Правое дело владыки? Люди пали духом, они находились в отчаянии и всматривались в небеса, ища ответа. Они мысленно спрашивали владыку, что же теперь станет с империей, что станется со всеми ними. А владыка между тем всё прекрасно понимал. Он знал, что когда-то наступит момент, и многие зададутся подобными вопросами. Но в тот миг, когда всё это начиналось, он не нашёл иного способа решить предстоящие проблемы. И кто знает, был ли этот «иной» выход? Попросту он правил именно в этот сложный период. Если бы только править ему в иное время, всего этого кошмара могло бы и не быть при нём вообще. Однако править оставалось ему недолго.
Доктора были напуганы не менее остальных. К тому же, в конце июня владыке стало неожиданно плохо, он начал жаловаться на постоянную слабость, частые мигрени. Да и вообще было видно, что он в неважной форме. Доктора прописали постельный режим, а вскоре установили окончательный и шокирующий диагноз – опухоль мозга. Медицина оказалась бессильна. Странным образом эта злосчастная новость подействовала на приближённый круг к Его Величеству. Тут же были организованы мероприятия королевского значения, выполнить которые в военное время считалось неуместным и порою невозможным. Отчего-то вдруг нашлись те, кто начал агитировать население на линчевание всех военных преступников, пленных, обвиняя последних в причастности к жуткому состоянию владыки империи. Иными словами, начался полный бардак, которого если и ожидали, то не в такие кратчайшие сроки.
Начались волнения. Королевство Трёх Святых, этот оплот культурного процветания империи, разом и в одночасье превратился в термитник, разрушаемый потопом. Люди были напуганы, солдаты изнурены, а приближённые молчали, не имея ни малейшего представления о будущем страны. Разумно предположить, что весть о плохом самочувствии Его Высочества вызовет по меньшей мере панику.
В то же время владыке империи становилось всё хуже. Пятнадцатого июля по его настоянию прибыл личный писарь и духовный наставник сего королевства. В течение нескольких часов давались важнейшие указания, и после было написано завещание, адресованное сыновьям. Получалось, владыка чувствовал скорейший уход в мир иной, и воспользовался случаем в последний раз дать наставления своим, разным во многих смыслах, потомкам. Означало ли это, что судьба империи теперь зависела от восьми братьев, в скором времени лишившихся отца, никто не сомневался. Но реальную угрозу раскола после ухода единого правителя устранить не удалось. Как только в двадцатых числах стало известно о его смерти, начались массовые волнения во всех королевствах, и остановить это было очень непросто. Однако то была иная история.
К концу июля вся империя со слезами на глазах прощалась с владыкой, а братья были вынуждены собрать совет в городе Берёзовград Королевства Трёх Святых для подписания ряда договоров о сотрудничестве ради гарантии собственной же безопасности. Поводом этому послужили опасения некоторых за собственные жизни, ведь передел сфер влияния мог начаться в любую минуту. Выходит, империя моментально затрещала по швам, поскольку не было стабильной и единой иерархии, по которой избирался бы единый владыка. Стало быть, всё покатилось вместе с потоком в единую мусорную яму, от чего уберегал всю империю столько десятилетий их отец.
В начале августа вновь был созван совет правителей в Берёзовграде, на повестке дня которого возникла задача дать королевствам объединения частичную или по возможности полную независимость от экономически единой системы империи, поскольку приоритеты правителей менялись каждый год, да и взгляды на управление странами были отличны от прежнего руководства. Был принят ряд условий и соглашений для обеспечения взаимной военной поддержки, а также три королевства получили статус независимых территорий империи; иными словами, нужда империи теперь не обладала более высоким приоритетом, нежели нужда населения этих королевств. Северное Пригорье так и осталось отдельным королевством, хотя в последствие, через несколько лет, имел место быть съезд представителей королевств в Отоне. Задачей съезда являлось слияние королевств в прежнюю единую империю, но и этот факт уже относится к другой истории.
В итоге империя к концу 4058 года оказалась разделена, а вскоре перестала существовать как таковая.

Город Ров-Пост, Холмистое королевство. Апрель, 4059 год.
Спустя восемь месяцев после трагичного ухода владыки империи из этой жизни, Ротт Строн решился на необычный для Северо-Западного объединения шаг – предложил монарху Холмистого королевства перемирие. До этого момента обе коалиции официально вели войну, хотя и сражений как таковых уже не было. Все битвы происходили на бумагах. Темноводье, одним из первых получившее статус свободного от обязательств перед империей государства, предложило холмечанам окончить противостояние. Была назначена встреча глав королевств на территории Восточного Союза. Пограничный городок Ров-Пост, являющийся по сути огромным оружейным складом, по неведомым причинам расположенный непосредственно под носом Темноводья, оказался отличным местом для подписания соглашений о прекращения вражды.
Уже пожилой король предстал перед Роттом Строном в окружении своих советников. Надеясь на адекватное поведение северного соседа, он предложил обсудить возможные последствия их переговоров. Ротт оказался весьма лояльным и рассудительным, однако не пренебрёг и своими интересами. В частности, с его стороны был предложен неоговорочный пункт соглашения, без которого перемирие не могло быть, по его мнению, заключено, а именно: он пожелал, чтобы часть Холмистого королевства в течение пяти лет контролировалось отдельными частями войск Темноводья для обеспечения гарантий соблюдения договорённости о мире. При этом все поставки в ключевые районы страны, будь то продовольствие или вооружение, беспрекословно проверялись службами Ротта Строна и только с их разрешения могли достичь пункта назначения. Конечно, для холмечан это было перебором, но отказать в этом они не могли, в противном случае дальнейшее противостояние только Темноводью приведёт к полному разгрому, не говоря уже о целом объединении.
Выходило, что Темноводье в лице отдельного королевства заключило договор с врагом всей империи. Если кто-то и сравнивал эту ситуацию с событиями трёхлетней давности, а именно с внезапным выходом Северного Пригорья из состава объединения, то оказался далёк от истины, ошибался. В 4056 году Торил был вынужден пойти на компромисс ради народа и принял статус нейтралитета. Здесь же ситуация была более стабильной и прозрачной. Суть предложения Ротта соседнему монарху заключалась в экономической выгоде – воевать с заведомо побеждённым врагом не было смысла, а вложения в военную политику можно было бы направить на обеспечение нормального проживания населения и восстановление разрушенных инфраструктур. В данном смысле Ротт Строн был прав, да и иные братья, кто имел с ним общие за последние годы интересы, не осуждали его за данный поступок. Однако находились провокаторы даже в приближённых кругах самого правителя Темноводья, в чьи интересы не вписывалось прекращение войны в данный момент. Но разногласия лишь укрепили Ротта в правильности своего поступка; он понимал, что люди напуганы, а утрата верховного правителя империи могла привлечь «падальщиков». Но необходимо было что-то предпринимать, ведь война не может идти вечно. Да и причина войны была уже не актуальна на сей час, не говоря уже о причинах её ведения.
Тянулись недели, и по истечению месяца оба правителя враждующих сторон пришли о единогласном решении прекратить нелепую борьбу за воздух. Они были согласны в том, что пришло время подумать о выгоде сотрудничества. Стоит подметить, что пожилой король Холмистого королевства был слаб здоровьем, и отчасти ему хотелось преспокойно прожить остаток своего времени. Ротт понимал, что не было чего-то личного в намерениях южного соседа вступить в состав Восточного Союза. То был лишь расчёт, подавление врага на экономической арене, и война была последним орудием, запасной картой на случай, если не удастся справиться иными способами с противником. Оказалось, что ошибались все. Передел сфер влияния не произошёл, но стабильность нормального существования была подорвана. Люди сражались за пустую идею, неоправданную веру в свою правоту. Гордыня, погубившая стольких великих людей, и сейчас сыграла свою шутку. Правое дело оказалось совсем не правым, но лишённым всей святости.
Уже в конце апреля определённые части армии Темноводья начали контролировать север Холмистого королевства, включая Ров-Пост. Периодически появлялись отряды, чей маршрут лежал к центру страны. Разведка Ротта Строна организовала несколько мобильных штабов по границе с Междулесьем. Всё свелось к тому, что Холмистое королевство на определённый период времени оказалась вотчиной северного соседа. Может быть, это было к лучшему.
Спустя некоторое время у холмечан появились специальные части разведки, базирующиеся где-то в южных районах страны. Официально было заявлено, что они работали с дезертирами. Однако уже тогда командование армией Темноводья заподозрило южан в сговоре и нарушении соглашения о перемирии. Но на это закрыли глаза, поскольку ни одной из сторон не хотелось нарушать хрупкие отношения между двумя королевствами.

Эпилог.
В начале 4060 года последние сражения, уже не имеющие никакого смысла, закончились. Война как таковая была выиграна Северо-Западным объединением, которое в скором времени перестало существовать как единое государство, как великая империя. Остался лишь страх и восхищение перед этим названием. Королевства этой коалиции подписали ряд документов, тем самым подтвердив её распад. Теперь величие народов, сплочённых единой, одной общей границей, осталось в былом. Каждый правитель, некогда присягающий на верность одной идее под названием объединения, служил лишь своим взглядам и нуждам своего лишь народа. Не выдержало колье своего веса да без верёвочки осыпалось частями вниз. Ничто уже не могло сдерживать пять королевств в одной границе. Даже родство правителей по отцу не сблизило, не укрепило. Увы, так бывает, что один может многое из того, на что не способны многие. Сила воли, жёсткий характер, дар ораторства – можно перечислить множество причин, но владыка смог добиться дружного существования разных во всём народов под одним небом. Он был словно примером для подражания, он воплотил в себе стойкость, упорство, целенаправленность, рассудительность… всё то, что необходимо для правителя. Ныне таковых не осталось. Казалось, что целая эпоха закончилась вместе с уходом владыки империи. Но не смотря на это, его сыновья хорошо заботились о своих людях. И не смотря на то, что они были разными, поддерживали друг с другом родственные отношения.
Стоит отметить, что у владыки в жизни было две женщины. Первая, родившая ему Владислава, Солиана, Ротта и Кристура, не смогла вынести трудную ношу супруги Его Высочества и ушла, когда Кристуру было семь лет. Вторая скончалась через три года после рождения Вериона, самого младшего из братьев. Вериону в этом смысле не повезло вообще – он даже не успел осознать, что из себя представляет материнская любовь. Мало того, конфуз заключался в том, что ему никогда не рассказывали, какая она была. Он вообще ничего не знал про неё, кроме имени, которое ему пришлось вымаливать у собственных братьев целых двадцать лет. Может быть, и к лучшему, потому как жизнь её состояла из вечных беспокойств, волнений, переживаний, постоянного одиночества, так как отец часто находился в разъездах. Это было для неё сплошным мучением, хотя она и смогла это терпеть из-за любви к нему. Как же сложно устроен этот мир.
Всё шло уже по-новому, отличному от прежнего пути. Март 4060 года – в Королевстве Трёх Святых проходят в последний раз праздники, отмечаемые во времена объединения. Люди ликуют, торжественные мероприятия, радость. И отчего-то никто не задумывается, что данных праздников уже не будет никогда без империи, поскольку они имели свой смысл, свою актуальность при единстве многих народов, ныне чуждых друг другу. Ирония? Эти люди через год забудут свою историю, они привыкнут к тому, что империя олицетворяла агрессию, что она ужасно относилась к своим подданным. А через пятнадцать лет они переименуют свою родную землю, украсят новой маской – Светлолесье. Бутафория, скрывающая предрассудки. И люди поверят и в это, сделают вид, что ничего не произошло, словно от смены названия что-то изменится. Они вновь завопят, что теперь Королевство Трёх Святых являлось конурой злого пса, гоняющего людей-цыплят от его законной миски. А Светлолесье – другое дело. Светлолесье окажется спасителем в угрожающем мире. Но никак им не понять, что спасать их нужно от себя, от этой напыщенности, пафоса, своей гордыни.
Июнь 4060 года – Солиан Толь призывает членов седьмого съезда в Берёзовграде сменить календарь. Летоисчисление по Скалистому календарю, по его мнению, очень мешает выращивать овёс для скота. Тридцатипятилетний мужик в отличной форме занимается вопросом о способе подсчёта времени вместо того, чтобы проверять уровень в сточных канавах возле своей конюшни? Смешно. Мир начинает сходить с ума от своей лени.
Август того же года. Широкополье устраивает в своей столице парад наикрасивейших одиноких женщин. Мелкий развратник Кларк никак не натешит своё самолюбие. В это же время князь Ирит готовит покушение на него. Через день всё королевство хохочет над королём, наложившем в штаны у прохожих на виду, когда личная охрана успела остановить наёмника из Тэнрила. Если бы не вмешательство Торила, Кларк оказался бы рядом с душевнобольными в местной богадельне. Всё это происходит, и люди по какой-то причине не видят своего же безумия. Всё катится в огромную яму с их же отмоленными грехами. Их ложная слепота погубит их, изменит мир вокруг них до неузнаваемости.
В сентябре меняется календарь. Теперь год начинается в день весеннего равноденствия. Теперь время от времени вводится дополнительный месяц, так как в месяце теперь на один день меньше. Заовражье ликует. По подсчётам, последний урожай успеет дозреть. Недоразвитые приматы. В иных королевствах периодика времени осталась прежней: нулевой год отсчитывается от первого поселения древнего народа Гиллов на Горной возвышенности. Он имеет двенадцать месяцев по тридцать дней плюс пять дополнительных.
Февраль. Заканчивается соглашение Тэнрила с Северным Пригорьем о использовании Ветхого Тракта. Князь Ирит прекращает всякие сотрудничества с королевствами бывшего Северо-Западного объединения. Война осталась в памяти.