Учителя бывают разные

               
               
                «У всех своих учителей
                учусь я»
                (Изречение древних)

   Только что закрыла последнюю страницу потрясающей книги Алексея Иванова «Географ глобус пропил». Перед внутренним взором стоит и ещё долго будет стоять учитель географии Виктор Сергеевич Служкин.

  Он одновременно сильный и слабый. Он алкоголик и неудачник. Он бабник, он влюбился в четырнадцатилетнюю девочку и чуть-чуть не наделал глупостей. Он талантливый – пишет стихи, сыплет прибаутками, сочиняя их на ходу. Он живёт и работает в школе учителем, не соблюдая никаких правил.
   Но он любит жизнь, свою родную землю, любит преодолевать трудности.
  И он ведёт школьников в поход, чтобы они сами научились жить и преодолевать трудности. И для своих учеников он останется учителем на всю жизнь, несмотря на то, что он совсем неправильный учитель и проработал в школе всего один год, а потом уволился по настоянию завуча.
 
  Я вспоминаю с большой благодарностью свою учительницу химии Иванову Анастасию Ивановну. Она тоже учила наш класс только один год, а потом ушла на пенсию и уехала в другой город.  Она была строгая, носила строгие закрытые платья и строгую причёску – скромный тугой узел тронутых сединой волос. Она была небольшого роста, говорила всегда тихим, строгим голосом. Но она умела увлечь химией всех. Она учила нас самих делать опыты. А кто из детей не любит «химичить»?  Когда она говорила на уроке, каждому казалось, что она объясняет тему именно ему.

  Я помню всё, чему она меня научила – от умения делать из ниток воздушные петли и мыть пробирки, добывать кислород и водород,  до понимания главного – чувства ответственности за свои слова и дела, за жизнь близких и за всё, что происходит вокруг. Это ей я в 13 лет пообещала всегда держать слово и дело, и всю жизнь выполняю это обещание. Это к Анастасии Ивановне, уже учась в педагогическом институте, я пришла с конспектом своего первого урока. И до сих пор помню все её замечания. 

   А ещё у меня был замечательный учитель русского языка Чайчук Анатолий Макарович – весёлый, бесшабашный, но тоже строгий и требовательный. Он был настоящим артистом. Артистично, молча, делая неуловимое движение двумя пальцами,  вызывал к доске или выгонял из класса того, кто мешал.

   Он был плотный, круглолицый, с доброй ямочкой на подбородке и доброй, подбадривающей улыбкой. Мы про него сочинили стишок:
          «Гром гремит, земля трясётся,
            Наш Антошка в класс несётся».
Он влетал со звонком  в класс, торжественно водружал на учительский стол свой потрёпанный кожаный портфель, доставал из него наши тетрадки и начинал строгий разбор наших ошибок.

   У меня был отвратительный почерк, поэтому он заставил меня всю первую четверть в пятом классе  писать в тетрадях для первоклассников в три косых линейки. Сейчас даже в первом классе давно нет таких тетрадей. А тогда я писала и старательно исправляла почерк, потому что Анатолий Макарович сказал, в первый раз увидев мои каракули:
- Тот, кто пишет небрежно, неразборчиво, некрасиво, не уважает тех, кто будет всё это читать!

 Зато он разрешал спорить с ним на уроке, доказывать, почему надо или не надо ставить запятую. Так неназойливо он учил нас думать.

  А как он объяснял новый материал! Думаю, все его ученики запомнили, в каких словах после буквы "ц" пишется буква «ы». Для этого Анатолий Макарович смешно присел, на носочках прошёлся перед нами, протягивая вперёд руки, готовые схватить невидимого цыплёнка, и чётко проговорил несколько раз: «Цыган на цыпочках, цыплёнок, цыц!».

  После его объяснения уже невозможно было путать приставки «пре» и «при». Он говорил:
- Запомните, приставка «при» означает неполноту действия – присесть (он приседал), приоткрыть (он вскакивал, приоткрывал дверь класса  и выглядывал в коридор с видом заговорщика), приподнять (он торжественно приподнимал над столом свой портфель).
   Навсегда запомнилось это и многое другое.

   Говорят, что все сорок тысяч различных профессий – от людей, и только три от Бога – судья, врач и учитель. Вот такие настоящие учителя – от Бога.
Я счастлива, что работала в школе  рядом с такими учителями.

  Учитель истории Кизима Иван Тимофеевич в 19 лет ушёл на фронт. Всю войну был водителем полуторки. Освобождал Киев, потом мой родной город, потом участвовал в освобождении от фашистов Болгарии, Румынии, Югославии. А в 1946 году стал студентом педагогического института и сорок лет, почти до конца жизни работал учителем истории в школе. Как он знал свой предмет! Как любили и понимали его дети! Сколько он провёл экскурсий и походов!
 
   Ивану Тимофеевичу я посвятила свою поэму «Поема про Вчителя» на украинском языке.  Её можно прочесть на сайте «Стихи.ру».
Заканчивается она такими словами:
                Як далека зірка, світить нам учитель.
                Вогник той незгасний, вік йому палати!
 
   Не могу не рассказать ещё об одной замечательной учительнице, с которой познакомилась десять лет назад в своём родном городе. Звали её Мария Семёновна. Ей тогда было уже за восемьдесят. Она прочла в районной газете мои стихи и прислала мне письмо с обратным адресом. Письмо было такое тёплое, что я решила с ней познакомиться. Разыскала в глубине двора старый финский домик с нужным номером и постучала в  дверь, поднявшись на две деревянные ступеньки. Мне открыла и пригласила войти  седая старушка. Когда-то это была высокая, статная женщина. Годы и лишения согнули её, и только глаза сияли молодо в окружении добрых морщин. Мы пили чай с вишнёвым вареньем, и Мария Семёновна рассказывала мне о своей жизни.

    Я узнала, что ей пришлось пережить, когда в 1937 году её отца, тоже учителя, арестовали и выслали в Сибирь, где он погиб в лагере. А она оказалась дочерью «врага народа» и не смогла из-за этого выйти замуж за любимого человека. Потом  была война, оккупация, новые страдания, беды и радости учительской работы.
 
   Я стала часто бывать у Марии Семёновны. Однажды она рассказала мне, что к ней приезжали два её бывших ученика. Теперь они взрослые,  успешные люди, один живёт в Москве, другой в Израиле. Встретились в родном городе и навестили любимую учительницу. Один из них сказал:
- Мария Семёновна, помните тот случай со мной в восьмом классе.
Мария Семёновна помнила и рассказала об этом мне.
- Я тогда работала завучем во второй школе. Иду по коридору и слушаю тишину в классах. Урок только начался. Вдруг слышу звон разбитого стекла, а из-за поворота выбегает прямо на меня долговязый восьмиклассник, известный нарушитель дисциплины. Я его останавливаю, и выясняется, что его выгнали с урока биологии, он выскочил в коридор, побежал, подпрыгнул и со злостью ударил рукой по лампочке под потолком.

   Он стоял передо мной  красный, взъерошенный, и представлял, как я позорю его на линейке перед всей школой. А я  повела его не в свой кабинет, а в подсобку, где лежали веники. Когда он убрал стёкла, я дала ему пять рублей, велела быстро сбегать в магазин за новой лампочкой и до звонка поставить её на место, чтобы никто никогда об этом  его проступке не узнал.
 
   Вот какая это была учительница! Она ушла из жизни недавно, прожив 91 год. Конечно, её помнят все её ученики.      
   
    За сорок пять лет учительства я встречала разных учителей.
Учитель – массовая профессия. В каждом, даже самом маленьком селе есть школа, и учителей нужно много, не то, что инженеров. Известно, что в Японии, где самые передовые в мире технологии, на заводе всего восемь инженеров. А у нас только в одном Политехническом университете учится 12 тысяч студентов! Все они заканчивают учёбу и устраиваются – кто, кем.
  А в педагогический институт идут не всегда по призванию. Парни – вообще редко, а девушки… Учится девочка в школе прилежно, почерк у неё красивый, оценки хорошие. Вот и советуют ей  родители - сельские труженики: «Поступай ты в пед! Будешь всегда в чистоте, не то, что мы».
 
     Есть такие учительницы, которые детей не любят, а любят только себя. На уроке идут пить кофе или выходят поболтать в коридор. А потом возвращаются в класс и начинают орать на учеников, обзывая их безмозглыми идиотами. Ещё хуже, если такой горе-учитель попрекает учеников: «Вы такие же, как ваши родители!». Таких учителей тоже запоминают на всю жизнь. Но не они являются для своих учеников путеводными звёздами. Скорее, вопреки им из двоечника и прогульщика получается хороший семьянин и мастер своего дела.
   
    Каждый человек, который состоялся в этой жизни, обязательно помнит учителя, оставившего след в его душе. Благодаря учителю или вопреки ему, он живёт и строит свою счастливую жизнь.