Последний бой капитана Барбашова М.И. Бой неоправданных потерь(14 убитых, 1 пленён). Данная операция была следствием субъективного фактора - ошибок в сфере управления, в командирской деятельности. Спешка, прямолинейный замысел операции, снижение разведывательной активности, неспособность предусмотреть, упредить действия мятежников, все это обрекло на неудачу и к неоправданным потерям. Память о погибших - долг каждого живущего.
Один мой друг, он стоил двух ,он ждать не привык:
Был каждый день последним из дней
Он пробовал на прочность этот мир каждый миг-
Мир оказался прочней.
(А.Макаревич)
Провинция Гор находилась в зоне ответственности 5 гв. МСД. Для выполнения боевых задач по поддержанию контроля над обстановкой, охраны аэродрома и помощи местным руководителям, в средине 1981 года, был назначен 1 мсб 371 мсп с приданным танковым взводом и 7 батареей 1060 артиллерийского полка.
… Обстановка в провинции была тяжелая. Пользуясь тем, что она находилась в труднопроходимой местности, используя методы террора, играя на религиозных и национальных чувствах, местные лидеры оппозиции оказывали сильное влияние на значительную часть населения.
Чагчаран – это главный город провинции. Он расположен в центральной части Гиндукуша, самой гористой части Афганистана на высоте более трёх тысяч метров над уровнем моря. От Шинданда , где располагался полк, было 450 километров. Маршрут от Шинданда до Чагчарана очень сложный: степь и горное плато чередовались с горными перевалами, обрывы, крутые извилистые повороты, обилие каменных и снежных завалов. К тому же его приходилось проделывать с боями. Для жизнедеятельности батальона необходима доставка продовольствия, боеприпасов, топливо боевым машинам и другое обеспечение. Вертолётами - не эффективно, их использовали для доставки самого необходимого: хлеб, почту, раненных и тд. Потому командованию приходилось отправлять колонны в летний период…
Большая ответственность ложилась на командира батальона майора Левченко П. и его штаб, возглавляемый капитаном Барбашовым М.. Роль командира была весьма значительна. Он должен был уметь правильно использовать все имеющееся в его распоряжении силы и средства, в том числе артиллерию и авиацию, которую он имел право вызывать для поддержки своего батальона. От подготовленности комбата зависел успех боя и операции, жизнь людей. Для выполнения поставленной задачи, решил: одну роту выставить для охраны периметра аэродрома, вторая выполняла текущие задачи, а третья – резерв, занималась плановой боевой подготовкой. Через определенный период, роты менялись местами.
…Михаил Александрович Барбашов родился 4 октября 1951 г. в городе Уссурийск. В 1973 г окончил Орджоникидзенское ВОКУ. До Афганистана служил в Кушкинском 371 полку взводным, ротным второго 2 мсб, а с вводом войск его назначили начальником штаба 1 мсб. На всех должностях проявлял себя грамотным, исполнительным офицером. В быту скромный, вредных привычек не имел; не курил, спиртным не злоупотреблял, к любому из сослуживцев имел свой подход, проявляя сдержанность, уважение к старшим и требовательность к подчиненным. В полку, от солдата и до командира полка его уважали. В тоже время не был «сухарем», любил компанию, особенно своих друзей Ю.Петлеванного и С.Кузьмичева. О его отзывчивости в полку ходили легенды, к примеру: сам был холостой и если увидел, какие - то трудности в семье Петлеванного, безвозвратно отдавал всю свою получку и тд и тп. Будучи начальником штаба, свои обязанности исполнял хорошо, участвовал в 18 операциях, проявляя храбрость и отвагу. Заслуженно получил орден Красной Звезды…
В Чагчаране, он в короткий срок проделал большую работу по организации службы и боевой работы личного состава. Много времени занимало составления месячных планов боевых действий батальона. Но это в Союзе, где можно спланировать и строго руководствоваться планом. Здесь же никто толком не знал, что будет завтра. Тем не менее, планы составлялись и с постоянной регулярностью отправлялись боевые донесения и отчетные карты.
23 октября в штаб прибыл сотрудник Чагчаранского ХАД, начальник отдела по борьбе с бандитизмом с сообщением и просьбой о помощи. С его слов стало известно, что в кишлаке Хакимулла, местную власть разогнали, муллу который сотрудничал с нами, убили. 24 октября в кишлаке назначен сбор актива главарей душманов, для координации диверсионных действий. Необходимо воспользоваться таким случаем и уничтожить всех сразу. Медлить было нельзя. Накануне прилетел вертолёт, но горючего для БМП не прислали, а его катастрофично не хватало, не было и медикаментов. Для решения этих и других вопросов, забрав больных, командир батальона улетел в полк, оставив за себя начальника штаба.
Капитан Барбашов знал, что вечером связаться с вышестоящим командованием нереально, связи не было. Даже не каждое дневное время можно связаться через ретранслятор с дивизией или с полком.
- Каково мнение комиссара? – спросил Барбашов у замполита батальона майора Юрчик - Что предлагаешь?
- А что тут думать? Такой момент упустить нельзя! – ответил тот.
- Мы очень надеемся на помощь шурави, – вставил свое слово афганский офицер - такое бесчинство со стороны душманов нужно пресечь в корне! Мои солдаты готовы выступить немедленно.
- Не спешите, ребята, не спешите…- протяжным голосом ответил капитан, - Считая себя воинами, не считайте их дураками. Если они те, которых мы ищем, они коварны и опасны. Они вооружены и знают тут все тропинки и щелочки. Если выступите сейчас, засветло, живыми они вам не сдадутся! Надо перехитрить их.… Надо окружить их ночью. Насколько я знаю, кишлак, в который они укрылись, проходим для них, но недоступен другим. У входа теснина – только проехать всаднику, а там где она смыкается, в верховьях, остается только небольшая тропинка. Кругом отвесные скалы. Если душманы узнают , что к ним идут враги, в этом месте они могут перещелкать хоть тысячу человек…. Значит, надо или выманить их оттуда, или проникнуть незаметно.
Приняв решение на проведения операции, договорились с представителем царандоя о силах и средствах выделяемых сторон, о месте и времени встречи.
Вечером на совещании офицеров батальона, заслушав командиров подразделений о готовности к рейдовым действиям. Довел свое решение, определил порядок взаимодействия и связи. Предположительно наметив огневую позицию гаубичной батареи. Для групп: рубеж, от которого выдвинуться в пешем порядке двумя колонами, вдоль горной тропы и к утру блокировать кишлак Хакимулла. Дав необходимые указания на подготовку операции, капитан Барбашов, вошел в штаб батальона, сел в свое любимое место и задумался: не много ли инициативы, к чему может привести это самостоятельное решение? Но на кону стояла заманчивая перспектива накрыть актив одним ударом! Но война и состоит из непредсказуемых событий. Перед боем каждый план хорош, вот если бы и после боя.
Развернув карту района предстоящего рейда, задумался: правильно ли принял решение и распределил силы и средства? Если просочились сведения о сборе актива, то не исключено, что и намерения местного ХАД станет известно душманами. В любом случае необходимо принять меры для внезапного нападения, а значит нужно выиграть время. На безмятежность душманов нельзя рассчитывать. Главари, наверняка предпримут меры предосторожности. Надо быть готовым к тому, что противник выставят посты наблюдения и охраны, подготовят заслоны и попытаются уйти в отроги горы с отм.2933. Не было бы сарбозов, задачу выполнить легче, а так необходимо окружить кишлак, запустить их и совместно произвести зачистку. В любом случае, чтобы группа 3 роты была мобильней, ей придам взвод АГС-17, а с 1 ротой - миномётную батарею, которая при попытке душманов прорвать окружение, должна отсечь их от гор. Перераспределение доведу с началом операции…
Чтобы снять с себя напряжение, достал фотографии.
… У многих они всегда с собой, вложены в удостоверения личности. Удивительная сила у этих фотографий. Нередко тысячи километров разделяют военнослужащих от их родных людей. Но нет, не в одиночестве здесь, на афганской земле , мужчины в военной форме. Письма, фотографии словно бы доносят до них дыхание дома, тепло семейного очага…
Фотография, сделанная при прилете Наташи 15 октября в Чагчаран. Знакомый командир вертолёта согласился взять её на борт. Они целый день провели вместе, Миша показывал местность городка и горный ландшафт. Не обошлось и без курьёза: проходя мимо старой крепости, прозвучал выстрел из мелкашки. Рикошетом пуля попала в капитана и застряла под кожным покровом живота. Вначале он даже не понял, что пуля попала в него. Боль не сильнее пчелиного укуса, только появилась маленькая дырочка в гимнастёрке выше поясного ремня портупеи. Капитан потрогал рукой в области живота: крови не было. Этот эпизод посчитали за случайность, и ничто не могло помешать счастью их встречи. Ведь тогда она подтвердила предложение Михаила, стать его женой. Для него Наташа, была не только одна из немногих женщин в его жизни, а девушка, которую он полюбил всем сердцем. Веденеева работала медицинской сестрой приемного отделения Шиндантского госпиталя. Веселая, обладая покладистым характером; она как большинство саратовских девушек, отличалась своей необычной красотой. Стройная, с модельной внешности, шатенка с правильными чертами лица полугреческого профиля, а чуть-чуть раскосые глаза только придавали ей некоторую загадку. Когда улыбалась, открывался золотой зуб, который придавал определенный шарм. Многие вздыхатели с тайной завистью завидовали Барбашову. В полку уже его ждал заменщик. «Вот схожу ещё раз в рейд – и домой! Так, что после Афганской «эпопеи» поедим с Наташей в мой город Орджо, познакомлю с мамой, будем гулять, поэтому чудесному городу. Я покажу, что такое кавказское гостеприимство» - подумал он. Вспомнив маму, достал и её фотографию,- рассматривая несчетное количество раз, видел такое дорогое и любимое с детства лицо. Эх, мама, мама! Сколько, по своей детской глупости приносил огорчений, но всегда старался быть хорошим сыном. Я знаю, ты простишь меня.
А перед глазами стоял образ матери с полными слёз глазами. Материнское сердце предчувствовало, что-то не доброе.
Святые материнские слёзы…
Доносившаяся из магнитолы знакомая мелодия, привела размечтавшегося капитана в реальность. Теперь мысли направились в сторону предстоящей операции.
В 1 и 3 ротах, минометной батареи и приданной, батальону 7-й батареи артполка производились работы по подготовке вооружения и боеприпасов к боевому использованию в предстоящей операции. Собирал все необходимое для боя и капитан. В ящике с боеприпасами рука инстинктивно потянулась к рожкам для РПК. Они хоть и тяжелее, зато патронов больше, и начал перевязывать попарно пулеметные магазины, а автоматные разложил в подсумок. (В то время войска ещё не снабжались бронежилетами и «нагрудниками»). Отношения к боекомплекту у тех, кто хотя один раз бывал в бою, особое - чем больше прихватив патронов, тем выше вероятность вернуться живым. Присоединил к ремню подсумки для рожков и гранат, взгляд его остановился на обуви – надо идти в горы в кроссовках, в них и удобнее и легче.
Артиллерийские снаряды загружались с артскладов на Уралы. Всю солярку, оставшуюся в БМП, слили в две боевые машины. Все уже знали, что ночью уйдут в рейд. Отбой произвели без вечерней поверки, сразу после ужина. Спать не хотелось, только уснули и сразу же подъем, время 2 часа ночи .
До начала выдвижения из занимаемого района капитан Барбашов проверил готовность подразделений к действиям. Обходя подразделения, вглядывался в глаза солдат и сержантов, которые как бы спрашивали молча: « Способен ли ты принять правильное решение и сохранить нам жизнь?» За время службы в Афгане, он давно понял какая ответственность ложиться, за жизнь людей, подчинённых тебе; сейчас заставляет действовать с предельным напряжением физических и моральных сил, столь трудна выбранная профессия офицера. Как трудно посылать людей в бой.
В дальнейшем он контролировал порядок, последовательность и своевременность выдвижения группы из занимаемого района. Отряд начал выдвижения в сторону гряды гор хребта Сиахкох.
Во время движения группы особое внимание необходимо уделять скорости выдвижения, она должна быть с таким расчетом, чтобы к рассвету окружить кишлак и занять огневые позиции, обеспечивающие контроль подходов к Хакимулле.
Через 30 минут отряд уже в пути. В начале взлетно-посадочной полосы недалеко от моста через реку Герируд колонна остановилась, чтобы забрать с собой афганских солдат царандоя для совместных действий при проведении операции. В то время широко применялся метод взаимодействия с местными руководящими органами. Было правило: ни одну боевую операцию не проводить без представителей Афганской армии. Результаты, зачастую, были нулевыми из-за утечки информации. Далеко не каждый житель, какого – либо горного кишлака найдет смелость дать отпор душманам, вступить в отряд самообороны, да и в Хакимулле никакого отряда не было. Война шла по всей стране в самой гуще народа. Кто друг, а кто враг – понять было трудно. Знал это капитан Барбашов, но приказ есть приказ.
Выехав из населенного пункта Чагчаран, вышли на дорогу в направлении кишлака Киндиваль и далее планировали преодолеть хребет Баян вдоль русла реки выйти к кишлаку Хакимулла.
Проехать по горным дорогам требовалось мастерство от водительского состава. Крутые подъемы множество узких извилистых поворотов, преодолеть которые с прицепленным орудием очень трудно. Часто останавливались, преодолев очередной поворот, двигались дальше. Ехали приблизительно час, колонна снова остановилась, тягачи Уралы с прицепленными орудиями с трудом преодолевали горные тропы. И в БМП топливо из-за малого его количества, скапливался в кормовых баках при преодолении крутых подъемов, уровень которого не позволял топливному насосу подавать его в двигатель. Ехать дальше, не приставляло возможности.
Барбашов, оценив сложившуюся обстановку, принял решение: огневую позицию для артиллерии сделать на этом месте, дальность до назначенного пункта, позволял вести эффективный огонь, и продолжить движение в пешем порядке. Нашли ровную большую площадку, недалеко от заброшенной кошары, и организовали охрану. Для огневой позиции место очень хорошее, да и до Чагчарана где-то приблизительно15-18 км. Связь с Чагчараном была устойчивая. Для двух БМП выбрали укрытия с хорошими секторами обстрела, а с шести Уралов и двух Газ-66 сделали парк. Развернули 6 орудий. Командовать на огневой позиции, назначен лейтенант Баранов, а общее руководство возложено на замполита батальона майора Юрчик. Какими соображениями руководствовался Барбашов, принимая такое решение – не обсуждается. Здесь можно проводить различные домыслы, ставить под сомнения; но это его решение.
Движение в пешем порядке начали двумя колоннами по одному: по левой сопке вдоль ущелья группа во главе с капитаном Барбашовым, а по правой - в сторону кишлака направилась 1 мср и группа минометчиков во главе c старшим лейтенантом Тардью. Время поджимало, что вынуждало подразделению двигаться ускоренным шагом, к кишлаку должны подойти к утру. Туда по ущелью было километров 8-10. Естественно по горам расстояние увеличивалось. В колонне первым шел, а временами бежал, сам начальник штаба Михаил Барбашов, в белых кроссовках "адидас", вторым шел связист с рацией Алексей Корнев, он поддерживал связь с замыкающим колонны, им был командир взвода с группой его солдат с радиостанцией. За ними двигался взвод управления старшего лейтенанта Калинина Алексея, а потом переводчики с рядом офицером "Царандоя", афганские солдаты в количестве 14 человек со своей радиостанцией. Марш-бросок в горной местности было делом очень трудным. Цепочка колоны растянулась. Преодолели только пол – пути, а солдаты уже валились с ног. Командир пулемётного взвода 3 роты прапорщик Дениченко, большого роста, обладая недюжей силы, нес на себе оружие отставших. Даже сарбозы (солдаты – афганцы), выросшие в горах, с трудностью передвигались за бежавшими впереди.
Над горной грядой светлело ленточкой небо, предвещая скорый рассвет.
Капитан, подбадривая подчиненных, продолжал движение ускоренным шагом. Не успеем! Неужели не успеем! – билось в мозгу тревожная мысль. Сердце, стучало так, что казалось, его гулкие удары были слышны по всей округе. Ныло в боку, недавнее ранение мелкокалиберной пулей, давало о себе знать. Пытаясь восстановить дыхания после бега по камням и крутым скалам, он не замечает влажного липкого пота, застилающего глаза и выступающего на гимнастерке бесформенными темными пятнами.
Увидев подбежавшего связиста, с радиостанцией, почувствовал себя увереннее, словно прибавилось сил. Солдат с уставшим лицом, серым от усталости и обилием струящего пота, с трудом переводя дыхание, остановился возле него. Глядя в глаза капитана, как бы спрашивая: «Кому? Что передать?». « Вперёд!» – прочитал солдат в глазах молчавшего капитана.
Надо к рассвету успеть.
Начинало светать, остановил движение, афганский офицер сказал, что впереди нас в 2-3км кишлак. Кишлак не видели из-за тумана. Старший лейтенант Калинин предложил:
- Давайте поднимемся на эту гору, там будет наблюдательный пункт.
С ним согласился НШ Барбашов.
Рассвело. Ветерок с вершины встряхнул ветви жимолости, сбросил жемчужные капли, пробежал по острым каменным выступам, подтолкнул тучку, задремавшую над вершиной. Ветер попробовал раскачать упругие переплетенные ветви арчевника, но отступился. Распустив среди камней, цепкие жилистые корни, арча сплошным ковром надевала склон, и в летний зной, и в зимнюю стужу сияя зеленью.
…Михаил еще не знал, что забрался на одну из последней вершин своей собственной судьбы, которая разделит жизнь на ту, когда он был охотником и новую, когда сам станет мишенью. В любой момент он мог сорваться с этой высоты и улететь в небытие. Пред его взором открывались горные красоты. Гребни гор, словно часовые, стояли на страже горного бескрайнего ландшафта, укрывшись головы снежными шапками, а блеск снега предавал им красоту. Нижняя часть гор своими отрогами образовала ущелье, заполненное утренним туманом. Когда смотришь на молочно белую пустоту, сразу и не определишь место нахождения кишлака, и только лай собак и блеяние животных выдает его. С восходом ранних лучиков солнца пелена тумана, внезапно растаяв, превратившись в росу на деревья и упав на каменистую землю растворившись в ней. Внизу открылся вид на горный аул. В провалах ущелья видны желтые кубики глинобитных домиков. Каждый дом аула стоит обособленно от соседнего и окружен полукрепостными стенами и башенками с окошками похожими на бойницы. Отгородившись, семья от семьи и клан от клана, горцы живут все ещё по ветхозаветным обычаям. Лишь изредка, словно пятна маскхалата, зеленеют в расщелинах – там, где меж скал вьётся русло горной речки – крохотные делянки обработанной земли. Взору представился во всей красе кишлак Хакимулла…
Устюжанин установил дальномер, начали наблюдение. Личный состав, уставший, кто отдыхал, а кто нес службу; установили посты дозора. На посту дежурили и афганские солдаты, у них был свой пост с северной стороны. Впоследствии выяснится , что оттуда исчезнет один постовой афганский солдат.
На огневую позицию по связи было передано, что дошли до кишлака и организовали наблюдательный пункт, С дальномера было видно, как по правой сопке шла 1 рота, а минометчиков не видно из-за большого отставания. То, что правый маршрут сложнее по проходимости, да ещё миномётчикам с минометами и боеприпасами преодолевать его намного труднее, капитан рассчитывал на их выносливость и мужество.
- Связист! Передай первой,- дал команду Барбашов.- Пусть идут дальше на уровень основных сил. Посмотрел на часы: было 8 утра.
Холодно. От резкого утреннего ветра прятались за выступы скал, хотелось прижаться к теплу камней – но они издавали прохладу утра. Солнце вышло из-за гребня хребта, но грело слабо.
Пора, про себя подумал Барбашов, дал команду артиллеристам:
- Ну, боги войны,- огонь!
Калинин и Устюжанин рассчитали координаты, и радист Хадиахмет передал на огневую позицию артбатареи. Все 6 орудий с интервалом в 30 секунд и разными координатами ударили вокруг кишлака дымовыми снарядами. Капитан надеялся, что в кишлаке начнется движение духов, но никакого движения не было. Оставалось, как всегда при таких ситуациях, прочесывание кишлака, выявление душманов и призыв в армию молодых афганцев. По рации было передано на огневую позицию артиллеристов, чтобы были на связи, что спускаемся в ущелье и идем в кишлак, а минометчикам - идти в сторону Хакимуллы по правой сопке.
Подразделения спустились в ущелье пошли вдоль реки.
Природа, встревоженная разрывами снарядов, словно затаилась; лишь громко и неразборчиво бормотала в камнях река. Она текла в сторону кишлака. Вода была такой холодной, что ломило зубы. На дне сквозь синеватый поток в утреннем свете виднелись камни.
Поток ледяной воды промывает все до блеска. Если бы душа человеческая была бы такой чистой, как эта прозрачная горная речушка.
Гнетущая тишина в кишлаке, без звуков, будто и нет вокруг жизни. Только три-четыре собаки, будто почуяв стаю волков – извечных своих врагов, лают в сторону гор.
Нет, это не волки. Собаки учуяли чужих людей!
С осторожностью, стараясь держаться низин, подбираются они к селению. Оставшееся расстояние до кишлака преодолели очень быстро. Впереди шли афганские солдаты, из этих солдат некоторые были родом из этого кишлака. Хорошо просматривается видневшееся издали дымное облако, тя¬жело нависшее над глиняными строениями. По мере того, как группа подходила все ближе к цели, копотное облако дыма, с его характерным пороховым запахом, неумолимо грозно росло в чистом осеннем небе.
Вместе с сарбозами шли переводчики, двое таджиков, и с ними с рацией Алексей Корнев и еще несколько солдат. Выше обрыва вдоль реки но сзади - прапорщик Дениченко С, с своей группой и замыкающие с рацией во главе с лейтенантом Шевченко А. По середине с другой стороны реки - начальник штаба, он разговаривал со старшим лейтенантом Калининым, рядом следовали ст.лейтенант Балабанов А.М, мл.сержант Гулямов В., рядовой Азимов и трое солдат с артбатареи: Халжегитов, Устюжанин, и Хадиахмет. Спустившись в ущелье, и прошли с километр, связь с огневой позицией пропала. Но связь с правой сопкой, с минометчиками была.
Как только те, кто шел впереди, дошли до первых глинобитных строений, началась сильная стрельба. Над головой капитана пролетел рой пуль. Он упал в углубление возле дувала, вжался в землю. Через несколько секунд, приподнял голову, осмотрелся. Пулемёт душмана бил в трехстах метрах, разбивая каменно - глиняное укрытие. Крошево сыпалось на голову. Стреляли со стороны кишлака, и с правой сопки, сверху, в это время взметнулась ракета красного огня. Капитан был в недоумении, ведь это означало конец операции?! Что-то тут не так!
Необходимо занять какое либо укрытие и оценить обстановку.
И тут он увидел, как в метрах десяти упал начальник связи 1 мсб ст. лейтенант Балабанов, на отклик не отвечал, признаков жизни не подавал - значит убит. Барбашов понял - это афганские солдаты пустили сигнальную ракету. Необходимо предупредить минометчиков, что бы те поддержали огнем. Связь с минометчиками держали двое связистов с батальона, один был убит.
-Корнеева ко мне! Пусть передаст минометчикам «огонь»!- скомандовал капитан.
Но в этот момент на связиста набросились трое афганских солдат. Повалив на землю, забрали радиостанцию, а самого уволокли в сторону построек. Больше того ни кто не видел.
Значит, поддержки огнем с правой стороны не будет.
1 рота и минометная батарея отстали из-за очень сложного маршрута. Ещё не начав спуск в ущелье к кишлаку, были сбиты с толку красной ракетой. Связи с Барбашовым не было, поэтому командир группы принял решение об отходе. Спустились с гор на огневую позицию артиллеристов уже глубокой ночью, и только к утру узнали о страшной трагедии…
Кто находился сзади, замыкающими по верху обрыва, их расстреляли сразу, среди них были пулемётчик рядовой Толяков Арипжан, и радист.
В этой обстановке необходимо уйти с простреливаемого места, за речку ближе к обрыву, собрать всех и попробовать прорваться по ущелью. Там впереди кто в кого стрелял, Барбашов не видел.
- Всем перебежками через речку под обрыв! – Подал команду во весь голос капитан.
Впереди под шквальным огнем, бежавший пулеметчик Джумбаев Кадырали, будто споткнувшись о камень, падая в воду, накрыл своим телом пулемёт, а вода окрасившийся красной струйкой продолжала свой путь. Одна пуля ударила возле ноги капитана, образуя фонтанчик пыли. Он отскочил от него, словно от змеи и в следующий момент - вторая попала в руку. Ранило младшего сержанта Устюжанина в ногу и в ягодицу, а Халжегитова - прямо выше сердца, под ключицу. От разрыва душманской гранаты несколько ранений в голову, руки и в ногу получил Дениченко. Преодолев речку, младший сержант Гулямов крикнув рядовому Азимову:
- Прикрой меня, - кинулся назад к пулемётчику.
Скинув ремень пулемёта за шею, взвалил на спину Джумбаева, он потащил его к обрыву. До спасительного места оставалось 10 метров, как душманская очередь остановила их путь. Азимов подполз к товарищам, но помощь их не нужна - они были мертвы. Вытащив пулемёт из - под тела, отполз под обрыв.
Время приближалось к 4 часам дня, когда пришлось выдержать новый натиск душманов.
-Товарищ капитан, - обратился к Барбашову рядовой Азимов.- Я видел, как афганские солдаты ранили своего офицера, выстрелом, прямо в грудь в правую сторону. Тот, спасаясь от расправы, сбежал в направлении речного обрыва.
Около капитана было четверо солдат. Все залегли под обрывом, с правой сопки их не доставали пули духов. Со стороны кишлака держали оборону старший лейтенант Калинин и Кутлугильдин Хадиахмет, оказавшись ближе к кишлаку. Перевязали Халжегитова и Устюжанина, сделали укол промидола от боли.
В мотострелков аптечек не было. Калинин отдал Хадиахмеду 1 тюбик промидола и 1 бинт для двоих раненых. Перевязку делали, разрывая нательное бельё, используя его вместо бинтов. К этому времени прибежал афганский офицер с прострелянной грудью. Для оказания ему помощи начали раздевать его.
- Во, сколько на нем одежки!- Пошутил Ахмет, расстегивая многие одеяния,- как на капусте.
Афганец не давал себя раздевать, плакал и что-то говорил. Халжегитов, наконец, перевел: что
- Ночью с поста пропал его солдат, который и предупредил душманов.- перевел Халжегитов.- Остальные солдаты убежали с ним, - пристрелив своего офицера.
Барбашов давно понял, что произошло, почему тщательно спланированная операция провалилась. Ведь сообщи афганский офицер об исчезновении своего бойца во время, может быть, всего этого кошмара не произошло.
Солдаты начали разрезать штык - ножом одежду афганского офицера, бинтов было мало, на спине зияла большая дыра, кровь шла рывками, йодом прижгли не только вокруг раны, но и саму рану, кровотечение остановилось, но не сразу, пока не перевязали. Так он кричал и плакал часа два. Через некоторое время начали стрелять и с левой сопки, но здесь было большое расстояние. Капитан Барбашов вызвал Калинина, собрал всех и сказал, что как стемнеет, будем выбираться из окружения вдоль обрыва реки. Ждали темноты, все это время капитан вел огонь из пулемёта. Вечером к 19 часам Барбашова ранили второй раз на этот раз в живот, а около него убили рядового Умурзакова С.. В группе капитана осталось в живых 9 человек. Солдаты уже не ощущали той опасности, которой ежесекундно подвергались. Раненые не ухо¬дили с поля боя, не прятались за скалой, а вели огонь, стремясь, чем можно, помочь това¬рищам. Истекая кровью, стрелял из пулемёта капитан Барбашов.
Уже стемнело и стреляли из дальнего расстояния с левой сопки трассерами, когда летят пули, они в темноте видны и все одновременно стреляли в то место, откуда был выстрел. Стрельба со стороны кишлака прекратилась...
Прислонившись к камню, полулежа, держа у ног пулемет, капитан усилием воли терпел боль, которая расползлась по всему телу. Внутри пекло, словно там кто-то раздувал раскаленные угли. Во рту все пересохло, нестерпимо хотелось пить. Держись, капитан, потерпи! Ты командир и не имеешь права распоряжаться своей жизнью, так как от того жив ты или нет, зависят жизни многих других, ибо потеря управления в бою - смерти подобна! Превозмогая боль, он старался усилием воли приподняться, осмотреться и найти выход из создавшейся обстановки. То, что батальон попал в засаду, капитан понял сразу. Да, предательство сарбозов, потеря связи с минометчиками, не оставил пост для прикрытия на НП, попал в «западню» – это только следствие, а причина - в другом …
Ощущение боли все усиливалось. Желание принять такое положение, что бы уменьшить это невыносимое страдание, но предпринимаемое усилие пошевелить рукой только усиливало боль. Кровь сочилась сквозь бинты, которые становились багрово-красными. Временами боль уходила. Почему-то вспомнилась Кушка. Калейдоскопом проплывали лица: жесткого, по-немецки пунктуального командира полка, «папы» Гартмана, комбата и лучших друзей – Серёжи Кузьмичева, Юры Петлеванного. Эх, вальты, вальты – если бы вы были рядом?!
… В полку командиров рот 2 мсб называли «вальтами». Видимо из-за досугового увлечения, поиграть в карты. Каждый из ротных носил в фуражке карту «валет»; Юра Петлеваный - червонной масти, Серёжа Кузьмичев – бубновой, а Миши достался крестовый. Но любимое занятие Барбашова – провести досуг в уединении за книгой…
Его мучила жажда. Перед глазами плескалась вода…
…Миша, зачастую уходил на Кушку-речку с книгой и удочкой.
- Миша, клюет?
- Нет! - Не глядя на поплавок, отвечал Миша.
- А приманка, какая? На червя надо.
- Знаю, но крючок пустой, - отвечал Миша, продолжая читать книгу…
Пришедшее сознание вернуло в действительность. Обстановка требовала помощи извне. Выход из ущелья был блокирован духами. Необходимо во что – бы то ни стало, наладить связь с артиллеристами и батальоном.
Ночь начинается с туч.
Было еще светло, но краски уже погасли и всюду вместо красок были тени различной густоты - сероватые, серые, темно-серые.
Небо бледнело, таяло и уходило в высоту, а тучи становились седыми и тяжелыми как первые сгустки ночной тьмы.
В стороне выхода из ущелья духи со склонов гор пускали осветительные маты, сделанные из сухой травы, они как большие тюки катились, горя долго ярким пламенем освещая низменность ущелья.
Тяжелые тучи сначала заволокли небо, потом, все уплотняясь и уплотняясь, забили долину, опустились к самой земле. Переливавшийся серебром ковыль посерел, цветы, сверкавшие там и сям, словно увяли. Сразу стало прохладно.
Сверкнула молния, гулко с перекатами ударил гром.
Брызнули первые редкие капли.
-Товарищ солдат зови своего командира – приказал капитан Хадиахмету.
Старший лейтенант Калинин от Ахмета был дальше, через одного человека, они лежали цепочкой на расстоянии 4-5 метров друг от друга.
Когда старший лейтенант подполз, Барбашов сказал:
-Мы не сможем прорваться, духи не дадут нам уйти. Оставить здесь тела убитых и раненых нельзя. Поэтому, товарищ старший лейтенант, вам боевое задание: выйти из окружения и передать на огневую позицию, что мы в окружении и чтобы артиллерия ударила по этому месту, свяжитесь с Чагчараном и с полком, нужны вертолеты, возьми своего связиста, я отдам своих двух солдат и действуй. Да и погода нам помогает. - И добавил:
-Ребята простите меня, если что не так.
Как искреннее капитан произнес, что эти слова поразили всех. Да, и как подобает командиру, всю вину он взял на себя. Сейчас судить об этом трудно, да и не правильно было бы со стороны подчиненных обвинять своего командира. Война-это битва на смерть двух противников, и противник на этот раз оказался хитрее.
Пятеро раненых собрались в одно место. Сидели, прислонившись к большому камню спиной так, как было холодно, а камень теплым. Все в кругу поужинали, что осталось: хлеб, рыбные консервы. Гранаты, цинковый ящик с патронами, оставили возле группы капитана. Каждый, кто уходил на восстановление связи, взяли по одному магазину для АКМ и по пачке патронов в карман, что бы было легко ползти, идти и дойти до своих.
До замутненного сознания капитана дошло, что с группой раненных солдат долго до помощи не дождаться, и жить осталось немного. « Надо продержаться! Лучше много раз быть раненым, чем один раз легко умереть» - подумал он. Усилием воли, дотянулся рукой до второй пулеметной ленты, подтянул ближе к телу ПК. Достал гранату, погладив ее ребристые, зеленые бока, оставляя кровавый след от раненной руки. Отогнув усики, выпрямил их и положил гранату рядом. Стало, как-то спокойнее ждать своей участи.
Калинин собрал отдельно троих для инструктажа. Обстановка была такова: в сторону кишлака не пойдешь, на левую сопку - далеко, в сторону на выход из ущелья - все освещается, с постов духов просматриваются его стороны.
- Будем пробираться через посты. Это через правую сопку, откуда те стреляют. Там главное добраться до подножья горы. При подъеме в гору, душманы нас не увидят. Но на верху, видно, горят костры, греются духи.- Сделал паузу, и добавил,- прощаться не будем.
Трое, ни чего не говоря, начали выходить из окружения. Надо было ползти тихо по одному. Первым полз рядовой Азимов, на расстоянии 10-15 метров , один ползет трое лежат. Когда местность не освещалась осветительными ракетами, было темно; ползли одновременно все.
Частые удары грома стали удаляться вдоль черных гор и остановились где-то в долине. Хлынул проливной дождь. Вода в арыках вышла из берегов, покатилась по извилистым дорогам. Кое-где во дворах желтые лужи подошли к порогу. Сквозь глиняные крыши закапала грязная вода. Со склонов вниз по оврагу пронесся стремительный поток.
Тяжелые облака, принесшие с вечера грозу, ползли в сторону гор.
Большая медведица повисла над Хакимуллой, луна выплыла из-за облаков. В разрывах туч изредка сверкали звёзды, словно разглядывая непонятных путников, выбравших такой час ночи и такую непогоду. Через некоторое луна скрылась за набежавшую тучку и, как будто сразу стало холоднее холодный ветер с перевала поле в рукава, под полы. В кишлаке тишина, даже собаки примолкли в затишьях.
Ползли на ощупь. Огибая большой камень, Хадиахмет увидел каблуки, чьих- то сапог. Он подтолкнул – впереди лежащий не ответил. Чуть сбоку его мелькнула тень ползущего, и тогда понял, что это убитый наш товарищ. Лицо было неузнаваемо, и только отблеск комсомольского значка при свете очередной ракеты, давал понять, что это рядовой Туляков Арипжан. Ползли долго до подножия горы. Вскоре пологий склон вздыбился, и без помощи рук трудно было удержаться на скале. В кромешной темноте с трудом отыскивая в ней расщелину, хоть какую – то опору для ног и медленно ползли вверх.
В десяти метрах до вершины, Калинин сам пошел на разведку.
- Горят костры, расстояние между кострами 30-40 шагов, будем пробираться между двумя кострами.- Сказал полушепотом старший лейтенант,- если нас засекут, тот, кто ползет первым и третий - стреляют на правую сторону в сторону костра, второй и четвертый - на левую сторону, и сразу бежим, только на выход, все вместе близко друг к другу не подходить и друг друга не оставлять.
Преодолевая этот участок, сердце бешено колотилось, словно хотело выпрыгнуть из ставшей тесной груди, когда ползли, такого не ощущали. Начался спуск. Спускаться с горы было так легко, как будто духи толкали их в спину.
Следующую гору осилили с большим трудом, но поднялись. Было десять минут первого ночи, когда связист настроил радиостанцию, и начал работать на рабочей и по запасной частоте, но связи не было. Все же около двух ночи, их услышала с Чагчарана дежурная рация 1 мотострелкового батальона на БТР которой и передали о всем случившимся.
Группа, мокрых и замерзших солдат, с рассветом двинулась в сторону Чагчарана.
Вдали со стороны кишлака прогремели взрывы снарядов, а они шли и представляли, что эти снаряды падают прямо туда, где сидят душманы вокруг своих костров. И лишь бы не туда, где остались их товарищи.
Получив сигнал о происшедшим, в Чагчаран вылетел командир батальона майор Левченко.
Сняли танки с боевого охранения, собрав все силы батальона, направил на помощь прямо через огневую позицию по ущелью на место боя. Он, улетая в полк, как предчувствовал: издал письменный приказ,- что никто не должен отлучаться из аэродрома, ни в какие рейды и зачистки. Всем офицерам было доведено под роспись. Что могло заставить изменить приказ? Почему так поступили его начальник штаба и замполит майор Юрчик?
Эти все « почему?» стучали по голове как молотком по наковальне. А не будь этого «ЧП», как все складывалось хорошо: и замена, и учеба в Академии. Неужели всему, о чем мечтал - конец?! Но это потом. А сейчас необходимо принять меры по эвакуации убитых и раненных , вывести подразделения из ущелья и не допустить дополнительных потерь.
Вскоре в небе зазвенело, раздался леденящий душу свист и грохот взрывов. Над кишлаком пронеслись вертолеты, разворачиваясь над ущельем новые заходы.
Выбив душманов с господствующих высот, при огневой поддержки артиллерии и атак вертолетов, начали эвакуацию убитых и раненных из-под огня некоторых очагов сопротивления душманов.
Кто–то из раненых запустил дымовую шашку, обозначив свое нахождение. Подлетели два вертолета; один из них приземлился на место боя и забрал, раненных и убитых, в том числе ст. лейтенанта Балабанова А.М., прапорщика Дениченко С., и афганского офицера, а второй в это время прикрывал с воздуха, ведя огонь по противнику. В один вертолет все поместится, не смогли.
- Сначала тяжелораненых. Несите капитана!- Услышал Барбашов голос одного из летчиков.
- Нет, - через силу прошептал капитан.- Оставить тела своих солдат я не могу.
Не мог он улететь первым рейсом, да и разбирательств начальства теперь боялся больше душманских пуль. «Нет ничего конфузнее, - подумал Устюжанин - чем видеть, как командир делает то, что, по моему мнению - можно сделать, улететь, и никто не осудил бы его». Возле начальника штаба остались двое - Устюжанин и Халжегитов, они тоже не смогли оставить командира и ждали другой вертолет.
Вертолеты улетели.
В какой-то момент стихла стрельба и природа, уставшая от ненастья и грохота боя, притихла, лишь громко и неразборчиво бормотала в камнях река. После полудня выглянуло солнышко, небо начало проясняться.
Разорванные тучи поплыли через перевалы. Встряхнувшись, ожил ковыль. Закурился над плоскими крышами парок, от кишлака запахло мокрой глиной и пороховой гарью.
Стая кекликов, пробежала по южному склону горы и скрылась за уступом ее и только доносится их мелодичная перекличка.
Капитан Барбашов, лежал на своей последней в жизни боевой позиции и не с пулеметом, а на санитарных носилках. Вот эта земля, это небо и вода и есть счастье, исчезнув, уже не возвратится ни когда. И он согласен на любые страдания, лишь бы не утратить этого куска неба, земли и воды.
«Вот она смерть!»- пронеслось . Капитан редко думал о смерти, но когда думал, ему казалось, что он умрет либо на поле боя под грохот атаки, либо еще очень не скоро, седовласым старцем в кругу друзей. Его первое предсказания сбывалось.
Умереть самому - это одно, но, сколько погибло его подчиненных?
Сознавая свою вину уходя в мир иной без славы и памяти… и не в силах совладать с собой, он застонал и, собрав все свои силы, попробовал приподняться.
Его руки искали оружие, глаза искали человеческие глаза. Но пусто было, только где-то глухо слышны выстрелы, пули все ленивее щелкали по камням.
Над ним, склоняясь, проносились какие - то лица, он не мог распознать их. Пелена закрывала глаза. Под сознанием проплывал образ его Наташеньки. Она была вся в белом, улыбаясь, махая ярко красным платочком и медленно удаляясь. Куда же ты любимая…
А вот, мама! Мамочка…
Губы сами тоскливо шептали: «Мама, мама!» но он сжал их и замер в недвижимости. Ему казалось, что он очень спокоен, а на самом деле все силы его уходили на то, чтобы не закричать, не забыться в тоске.
Капитан потерял сознание.
Командир батальона майор Левченко понимал, что до прилёта следующего захода необходимо нанести огневое поражение собственными силами и закончить эвакуацию убитых и раненных. Ни о какой зачистке не могло быть и речи. Главное вывести из ущелья подразделения с наименьшими потерями. Противник не оставит в покое, попытается организовать засады на путях отхода, огнем всех видов оружия будут стремиться нанести поражение. Он поставил задачи командирам рот и батареи на отход.
При повторном заходе вертолёты начали обработку района бомбами, НУРами и пулемётов. Над Хакимуллой столбом поднялся в небо густой дым пожаров.
С уходом вертолётов огневое воздействие по противнику продолжили подразделения. Под прикрытием огня из всех видов оружия, осуществили вывоз раненных и убитых и отход из ущелья.
Для обеспечения тылового прикрытия, майор Левченко назначил взвод лейтенанта Шевченко Александра ( выпускник 1981 г Ленинградского ВОКУ). Прикрывая вывод батальона из ущелья, он погиб от пули снайпера.
На танке привезли с места боя тела на огневую позицию гаубичной батареи убитых и раненных. Устюжанин ехал, повиснув двумя руками люк башни танка. Еле- еле отцепили его руки от люка, за который он держался, тело висело как на турнике. Халжегитов был без сил, сам покинул танк и упал на землю.
Капитан Барбашов Михаил умер 25 октября в полдень на руках своих солдат, только они видели его смерть, расслабленного, потерявшего много крови.
Приблизительно через час-полтора, прилетели два вертолета, один из них приземлился. Забрав тела убитых и раненных, улетели.
Собрав личный состав, 1 мотострелковый батальон 371 мсп и 7 –я батарея 1060 артиллерийского полка, к исходу дня были уже в пути в Чагчаран.
PS.
Закончилась очередная операция 5-ой мотострелковой дивизии…
Тела 15 погибших, в госпитале поместили в покойницкую. Неожиданно подал звук прапорщик Дениченко Сергей, которому сразу же оказали медицинскую помощь. Его богатырское здоровье победило. После выздоровления еще продолжал службу командиром комендантского взвода полка. Сейчас живет в Ростове-на-Дону, работает и воспитывает внуков.
Капитана Барбашова Михаила Александровича, посмертно наградили орденом Боевого Красного Знамени. Похоронили в г. Орджоникидзе на Западном кладбище, в присутствии его девушки, его невесты - Натальи Веденеевой. Жизненные ветры и ветры перемен развеяли следы дорог наших героев по разным местам Советского Союза, в последующим отгородив друг от друга границами. Затерялись следы Наташи. Нет наследника у Миши Барбашова, но последователи есть – школа, в которой учился, носит его имя и увековечено оно на аллеи Боевой славы Орджоникидзевского ВОКУ.
А впереди еще было восемь лет необъявленной войны…
Такие, как Герой Советского Союза лейтенант Кузнецов Николай Анатольевич, капитан Барбашов Михаил Александрович , старший лейтенант Матвеев и многие другие сложившие головы на земле Афганистана во имя спасения жизней товарищей воплотили вековую мечту русского гуманизма, выраженную Достоевским: « Самовольное, совершенно сознательное и никем не принужденное самопожертвование всего себя в пользу всех есть… признак высочайшего развития личности… Добровольно положить свой живот за всех, пойти за всех на крест, на костёр можно только сделать при самом сильном развитии личности.»
Такими людьми всегда гордилась и будет гордиться Земля Русская .