С О Б И Р А Т Е Л Ь Ж Е Н С К И Х Д У Ш
(роман-калейдоскоп)
Р о м а н н а п и с а н в с о а в т о р с т в е с
М А Р И Е Й Г У Р О В О Й.
Глава 1. На первый-второй рассчитайсь...
П е р в а я
«Жил-был» я оставлю для сказок, а начну прямо с армии. Не знаю как другие, но для меня армия послужила неким переломным моментом, новой ступенью, с которой действительно уже начиналась взрослая, осознанная жизнь. Все, что было до этого, - просто детство и баловство.
Итак, закончен первый курс института и меня, как и других парней-однокурсников, забрали служить в армию. Тогда ещё не было отсрочки, и служили все, в том числе и студенты. Увы, по причине не совсем хорошего зрения я отбывал службу в стройбате. Ну, службой как таковой это назвать было сложно. Автомат нам дали подержать (и то скорей всего учебный) один раз, во время принятия присяги, собственно и всё. Остальное время оружие стройбатовца - как у зэка сталинских времен - кирка и лопата.
Я, как человек более-менее грамотный, имел некие привилегии, и некоторое время потрудился: и на заводе рабочим, и на стройке в бригаде кровельщиков. Молодой, горячий, да и просто от скуки лез везде и всюду и, как результат - падение и перелом ноги. Месяц пролежал в госпитале, ещё месяц дали отпуск при части.
И вот, когда уже этот второй месяц подходил к концу, меня, постоянно болтающегося по части в парадке, приметил наш заместитель командира по тылу. Уточнив, что я здесь нахожусь в процессе реабилитации после травмы, и при этом ещё и студент, облегченно и даже радостно вздохнул, и тут же всучил мне для заполнения какие-то ведомости и бланки. С той поры моим оружием бойца СА стала ручка и иногда пишущая машинка.
Горбачевские реформы проникали и в армию. На некоторые должности, на которых раньше работали гражданские, было официально разрешено брать солдат, которые могли бы с ними справиться. Хорошо было всем: и офицерам, потому что солдаты всегда при части, а не работают 8 часов в сутки и уходят домой; и солдатам, потому что сидеть в штабе, оформляя документацию, или выезжая по снабженческим делам совсем не то же, что вкалывать на стройке; и государству, потому что не надо было платить 120-130 рублей реальному человеку, а солдатам как зарплату начисляли 60 рублей, которые потом благополучно снимали за питание и обмундирование.
- П о с т о й, не много ли армии? У меня, между про-чим, любовный роман. И я хотела начать про твой первый опыт с женщиной, так сказать про твою «первую».
- Ха! Ты перечитай описание моей внешности, кстати, тобой же придуманное. Ты думаешь, за мной в школе девчонки табунами бегали и в очередь становились? Увы, я был скромный, неприметный юноша. Конечно, став подростком, я замечал красивых девчонок, как и многие мои сверстники, рассматривал картинки с изображением обнаженных моделей и украдкой удовлетворял свои естественные сексуальные потребности, стоя под душем в ванне, а по ночам меня посещали красивые эротические сны, приводящие к мокрым трусам поутру. Но это были мечты и фантазии, это была не моя жизнь. Я видел своё изображение в зеркале и понимал, что вот так просто мне девушку не завоевать, что добиться её хотя бы элементарного внимания и расположения я могу исключительно с помощью интеллектуальной и интересной беседы, но для этого надо было хотя бы с ней суметь познакомиться и хоть как-то обратить на себя внимание. Иногда моё природное обаяние, то есть моя изюминка (спасибо хоть на этом) помогала мне привлечь чье-то внимание, но, как человек воспитанный, я не хотел и не решался вот так тащить в кровать первую встречную. Да, наверное, тогда, будучи совсем юным, я слишком идеализировал отношения между мужчиной и женщиной. Впрочем, я и сейчас считаю, что каждый наш поступок, каждое действие несет большой энергетический и эмоциональный заряд, который, так или иначе, отразится на твоей судьбе. Но я тороплюсь. Тогда я просто был чуть более романтичен и чуть менее опытен.
- Н у д а, п р о с т и, понимаю. Продолжай, я постара-юсь больше не вмешиваться. Ах, эта изюминка... эти ямочки...
Чтобы не затягивать мое повествование, короче говоря, стал я заниматься снабжением части всем, кроме питания (этим лейтенант-пиджак занимался). Уголь, бензин, транспорт, одежда, стройматериалы для самой части, канцтовары, пресса и литература, что только я не получал, и потом не оформлял и актировал.
Одной из моих обязанностей также было заключение договоров с прачечными и организация сдачи грязного и получения чистого белья. Был налажен четкий график, привязанный к нашему банному дню.
И вдруг, из-за какого-то настырного генерала из округа, которому вздумалось проверить состояние солдатских бань, график решили сместить на один день, то есть банный день был назначен не на четверг, а на среду, чтобы после помывки ещё было время для приведения этих самых бань в вид, приятный для генеральского ока, то есть в покраски в зелёный цвет. Казалось бы, какая малость - один день, но это стало чуть ли не катастрофой!
Начался полный аврал. Одна смена белья в прачечной, стирается потихоньку с прицелом на готовность к четвергу, другая на солдатах. Полтысячи комплектов нового не набиралось никак! Чтобы поторопить со стиркой белья, я в ночь со вторника на среду поехал в прачечную.
Я понимал, что нажимать на персонал, орать и качать права было бессмысленно и бесполезно: простые работники банно-прачечного комбината свои обязанности согласно договору выполняли, а ночью никого из начальства просто не найти. Надо было изыскать тонкие подходы к тем, от кого зависела очередность исполнения заказа.
Мне повезло в том, что белье уже было выстирано. Это упрощало мою работу, так как со стиральным цехом ничего не надо было уже решать, оставалось только гладильное отделение. Нашёл я девушку, которая ночью исполняла обязанности начальницы цеха, рассказал ситуацию, попросил помочь, всё очень вежливо, культурно, на «Вы», не переставая улыбаться при каждом удобном случае. Я, откровенно говоря, в тот момент, несмотря на юношеский возраст и солдатский спермотоксикоз, ни о чем таком не думал, надо было просто решать вопрос, и я его честно пытался решить.
Бедная девушка краснела и смущалась, когда я говорил с ней, как с большой начальницей, а когда я высокопарно сказал, что: «Советская Армия не забывает оказанные ей услуги и всегда приличествующим образом благодарит», она тихо про-лепетала: «Ну что вы, мы с девочками всё сделаем, ничего не надо». Девушка так виновато улыбнулась, что эта улыбка стала для меня первым поводом посмотреть на неё с точки зрения мужчины, а не солдата-заказчика.
Её звали Людмила, но все вокруг называли просто Люси, причём с ударением на букву «и». Она не была красива в моих тогдашних представлениях (конечно, мои эстетические представления о женской красоте за последние четверть века не изменились, но просто я стал со временем понимать, что это далеко не самое главное в женщине). Невысокого роста, с короткой стрижкой, русоволосая с серо-голубыми глазами, достаточно пухленькая, но не толстуха, с милым румянцем на щеках, и, в довершении ко всему, в бесформенном, выцветшем рабочем халате. Надо ли говорить, что длинноволосые белокожие брюнетки с меня ростом и в обтягивающих платьях нравились мне с сексуальной точки зрения намного больше?
Однако любовь приходит и уходит, а секса хочется всегда, и также за неимением гербовой пишем на клозетной. Мысль той секунды так и осталась просто мыслью, я поблагодарил ее, вышел проветриться от душного влажного воздуха прачечной на крыльцо. С вахты позвонил своему начальству, мол, задание выполнено, можно ли возвращаться в часть и ложиться спать? Ответ майора был длинным и развернутым, касался характеристик как работников бытового обслуживания комбината услуг, так и высокопоставленных военных округа. Если же опустить все нецензурные слова, команда была весьма краткая - никакой для меня части и никакого сна, пока бельё не будет выглажено, сложено, перевязано и готово к погрузке в машину, которая будет отправлена утром.
На самом деле опытные работницы пресса и утюга потратили всего пару часов, чтобы справиться с огромной (на мой дилетантский взгляд) кипой белья и ещё до полуночи было всё готово. Девчонки вместе с пухленькой Людмилой угостили меня чаем с печеньем, мы мило посидели, поболтали о жизни, после чего я прекрасно успел на последнюю электричку и все-таки заночевал в казарме, а не как хотел майор, за гладильным прессом.
Утром с парой солдат, не считая водителя грузовика, мы приехали забирать пресловутое бельё. Пока солдаты грузили тюки, я ещё раз подошёл к Люси поблагодарить. Она была немного расстроена.
- Что-то случилось? - поинтересовался я, беря её за руки и поворачивая к себе лицом.
- Да ну, - засмущалась она, мило краснея и опуская глазки. - С утра пораньше принёс чёрт начальницу. Узнав о том, что мы ночью самовольно изменили очерёдность заказов, просто побелела от злости. Она у нас принципиальная и ужас как не любит, когда что-то делается без её ведома. Словом, домой нас никого не отпускает и заставляет доделать то, что нужно было сделать согласно плану. То есть это ещё на 2-3 часа работы. Девчонки злятся, но с ней не поспоришь, придётся работать.
Людмила поспешила к своему прессу. Меня же эта задержка, если честно, обрадовала. Не мог я оставить девчонок вот так, не отблагодарённых, да к тому же обиженных по моей вине. В восемь утра в то время даже в Москве трудно было найти открытые магазины, а вот в десять - совсем другое дело.
Грузовик, нагруженный тюками, благополучно отправился в часть без меня. Сам же купил, что хотел, и часа через два вошёл в гладильный цех. С утра чисто выбритый, в парадной форме, с полным пакетом сладостей и большим красивым букетом роз, торжественно прошествовал через весь цех и вручил букет, хлопающей на меня своими большими серыми гла-зами, девушке:
- Людмила Михайловна, позвольте Вас и ваших девочек поблагодарить! Вы очень нас выручили, огромное спасибо и Вам лично, и всему коллективу ночной смены банно-прачечного комбината.
Как она обрадовалась! Как запищали от восторга девчонки: «Ой, Люська, какой красивый букет! А сколько шоколадок!» Людмила счастливо улыбалась, но в то же время засмущалась, раскраснелась и что-то пробормотала типа: «ой, он, наверное, дорогой, я не возьму... да ни к чему всё это...», и опять сто раз благодарила. Мне стало интересно и немного странно, неужели ей никто до той поры цветов не дарил, и вообще не оказывал никаких знаков внимания? Да, она не красавица и уж тем более не фотомодель с обложки журнала, но она мила, добродушна и просто располагала к себе. Задумался: сколько ей лет? Пожалуй, постарше меня, где-то 22-23 максимум. Ну да, для девушки уже пора задуматься о замужестве. Впрочем, почему я решил, что она не замужем? И мне вдруг так захотелось узнать о ней всё, причем без всякой задней и передней мысли. Просто мне стал интересен этот человек.
В благодарность за шоколад, девчонки снова хотели угостить меня чаем, но я вежливо отказался и вышел, сказав Люсе, что подожду ее на улице, когда закончится её смена.
Всё время, пока я её ждал, у меня в душе просто бушевал ураган. С одной стороны, я просто хотел поближе познакомиться с понравившейся мне девушкой, которой, к тому же, я был обязан, а с другой - вдруг она замужем? А если я ей не понравился? А если мы не найдём общий язык? А если... От волнения пришлось закурить. Да, я курю, но стараюсь это делать как можно реже, всё хочу бросить, но пока не получается.
И вот наконец-то вышла она. Не скажу, что она сильно изменилась, сняв свой балахонистый халат, но нормальная одежда, состоящая из блузки, юбки и накинутой на плечи голубой кофточки, всё же была более ей к лицу. Цветы в руке, улыбка на лице, смущение во взгляде заставили меня ещё раз, более пристально и оценивающе посмотреть и на немалую грудь, и на симпатичную попочку, и вечно румяные щёчки. И у Штирлица появился план...
Старожилы Москвы, помните ли, что было на Пушкинской площади до Макдональдса? Верно, в это кафе я её и пригласил. У меня в кармане лежала служебная командировочная по Москве и области на целый месяц, так что время было... и немного денег тоже.
Мне было интересно, но также приятно смотреть, как она с удивлением смотрит на интерьер кафе, как внимательно читает меню, в первую очередь, обращая внимания на цифры справа, и при выборе каждого блюда спрашивает «а можно то или это». Потихоньку разговорились.
Люся как-то просто и естественно рассказала о себе. Родилась в маленьком сибирском городке, училась хорошо, лелеяла мечту поступить в мединститут в Москве. Естественно, провалилась на вступительных, но обратно не уехала, так как делать в маленьком городе абсолютно нечего: ни работы, ни парней и перспектива вечно жить с мамой. Устроилась на работу. Поначалу что-то совсем простенькое и плохо оплачиваемое, но с койкой в общежитии. Потом, пообтесавшись немного, нашла другую работу и смогла, каким-то чудом, снять недорогую квартиру на окраине Москвы. Работа её хоть и тяжелая, но неплохо оплачивалась. Она так и жила одна, не оставляла мыслей всё же поступить в институт. На репетиторов денег не хватало, но Людмила упорно читала школьные учебники и пособия по химии, биологии и литературе. Пробовала ещё раз поступить, но опять не прошла по конкурсу. Мне тогда показалось, что она так и не сдалась, и всё равно время от времени будет пробовать, пытаться взобраться на другую ступень.
Мы сидели в кафе, доедали свой завтрак. Нам было хорошо и легко вдвоём. Я видел, что мои поступки и сам я тоже ей понравились. Неизбалованная вниманием парней, она благодарно принимала любые проявления ухаживания. Чтобы продлить наше внезапное свидание, заказываю мороженное. Я, если честно, к этому лакомству отношусь равнодушно, но у Люси от одного только слова «пломбир» загорелись глазки и приподнялись уголки пухленьких аппетитных губ. Именно в этот момент мне первый раз захотелось поцеловать её, впиться в этот сладкий ротик, выжимая из него все соки.
Чтобы как-то отвлечься от внезапно нахлынувшего возбуждения, перевёл разговор на себя. Я немного рассказал ей о себе, о семестрах и сессиях студентов, о компьютерах, которые только-только стали ввозиться в СССР, о перспективах, которые они сулят. Рассказывал о части и армейских буднях, конечно и хвастался тем, какой я незаменимый для части специалист.
Естественно, разговор плавно докатился до причины ночной спешки с глажкой белья. Она всё время моего повествования внимательно слушала и с пониманием кивала головой, когда этого требовал рассказ, а тут вдруг задумалась:
- Так ты, получается, сегодня пропустишь банный день из-за того, что меня в кафе пригласил?
- Ну, ничего, грязным не останусь, - отшутился я, не говоря, что в баню мы, штабные работники, и не ходили, потому что на примыкающем к части заводе были душевые.
- Нет, ты что, гигиена важна. Давай мы сейчас поедем ко мне, искупаешься, у меня горячая вода всегда есть, и полотенце чистое дам, - она невинно и очень искренне смотрела на меня своими глазками, в которые я начинал уже влюбляться.
- Неудобно, вдруг твоя хозяйка квартирная придет, что подумает? - осторожно прощупываю почву, а у самого потихоньку сердце начинает учащать свой ритм.
- Ничего она не придет, она раз в месяц ходит, деньги забирает и на счетчик смотрит. А в этом месяце она уже была, - улыбнулась Люси и заторопилась, стремясь побыстрей сделать доброе дело, то есть вымыть грязного бедного солдата, и даже встала, чтоб уходить.
- Хорошо, только не спеши, надо сначала рассчитаться же, - придерживаю её за руку и без стеснения пускаю в ход свою улыбку.
Всю дорогу к ней меня терзали сомнения. Она хочет секса? Или просто по душевной доброте предлагает воспользоваться её ванной комнатой? А она даст мне какой-то знак или дальше мне надо к ней приставать? А если начну приставать, и она в крик ударится, скандал устроит? А если не пристану, по-том буду мучиться нереализованной возможностью, ведь я ещё ни с кем не занимался сексом, а мне больше 19 лет. А вдруг у меня не получится, она поймёт, что я девственник, и поднимет на смех? А вдруг она тоже девственна? Вдруг забеременеет и заставит на ней жениться, а иначе будет угрожать посадить в тюрьму за изнасилование? А она согласится ещё встречаться или сегодня первый и последний шанс?
В таких вот раздумьях, но стараясь всё равно вести галантную беседу, прошло у нас перемещение к её району: сперва на метро, потом две остановки на автобусе. В какой-то момент, видимо, меня сильно одолели думы, Люси что-то спросила, я не ответил сразу, она удивленно посмотрела на меня, и спросила:
- Гоша, ты о чем думаешь?
- О тебе, - честно ответил я.
- Ой, правда? - она покраснела, отвернула лицо, но од-новременно как бы приникла ко мне на грудь, держась за поручень на задней площадке автобуса, и я её поцеловал. Хотел, конечно, в губы, но попал в щёчку.
Судя по тому, что не отдернулась и не стала негодовать, её тоже волновали не только мои банные процедуры, а интимные тоже. По крайней мере, я на это понадеялся. Моё мужское естество поднялось, как по команде. Пришлось имитировать кашель, отворачивание к окну, доставание платка из кармана, и постараться незаметно поправить его, чтоб не торчал явно бугром в брюках. Вот они, издержки молодости! Подумал только о сексе и поцеловал, и уже готов к бою!
Наконец доехали. Я до высадки из автобуса успел ещё дважды чмокнуть её в щечку, а помогая пройти к выходу, якобы случайно тронул за попочку. До того чесались руки, что сдержаться не смог.
Снимаемая ею квартира располагалась в старом ободранном доме и оказалась довольно маленькой. Пока я расшнуровывал ботинки, снимал и вешал на вешалку китель и галстук, она быстренько побежала на кухню, наполнила вазу водой, по-ставила цветы и понесла букет в комнату. Стою в прихожей и мнусь, как дурак. Приглашения «заходи» не было, ванная комната вот она - сразу перед кухней, приходится делать вид, что жду обещанного полотенца, а сам пытаюсь украдкой заглянуть в комнату, куда удалилась девушка, но так толком ничего и не увидел. Тут появилась Люси, уже без голубой кофточки, а на блузке, к помимо самой верхней расстегнутой пуговице, присоединилась ещё одна, что делало её пышную грудь особенно аппетитной. На плече у неё болталось большое полотенце, которое быстро перекочевало ко мне. Она, с каким-то странным блеском в глазах, приподнялась немного на цыпочки и прошептала мне в ухо:
- Спасибо за цветы, кафе, шоколадки, - и нежно поцеловала меня в губы.
Я так был поражен, что, наверное, пару секунд просто стоял с прижатыми губами, пока не сообразил, что надо раскрыть рот, двигать губами и трогать языком, в общем - целоваться. Сердце колотилось в груди, а в паху приятно щекотало и рвалось из штанов. Я прижался всем телом к ней, чувствуя, что нет смысла поправлять рвущегося зверя или стесняться его. Поцелуй захватил меня, затуманил мысли, а руки сами собой уже гладили ей волосы, лицо, спину, опускаясь все ниже к её попе. Как было возбуждающе это путешествие от затылка к ягодицам! И как мне было интересно чувствовать и узнавать её тело, по пути открывая для себя наличие лямок и застёжки лифчика, и резинки трусиков.
Тут Людмила опомнилась, оторвалась от моих губ, да ещё и легонько хлопнула по моей руке, бродившей по её ягодицам. Включив свет в санузле, она легонько подтолкнула меня:
- Давай, иди купаться, защитник Отечества! Всё остальное - потом.
В общем, сомнения насчет того, будет секс или нет, меня отпустили. Даже такой неопытный девственник как я, после её слов и поцелуя, понял, что девушка готова пойти дальше.
Быстрое раздевание, купание, особо тщательное намыливание интимных мест... Спохватываюсь от охватывающей меня истомы - как бы не кончить от своих рук, когда цель так близка. Домываюсь практически без рук, только струи воды бьют по моему уже разгорячённому телу, пытаясь привести его в норму.
Наконец, с обмотанным вокруг бёдер полотенцем, вхожу в комнату. Шторы задернуты, после ванной кажется, что очень темно. Чуть погодя глаза привыкают, взгляд сразу останавливается на расстеленном диване, потом быстро скользит по тумбочке с телевизором, шкафу наполовину с посудой, наполовину с книгами, и паре стульев у окна, и снова возвращается к сидящей на диване Люси в нижнем белье. Я первый раз вижу реальную девушку не в купальнике на пляже, а в обычных маленьких трусиках и лифчике. Для меня сейчас эти беленькие, с каким-то кокетливым бантиком и кружавчиками трусики самые эротичные в мире атрибуты, а Люси - самая красивая и желанная.
С дрожью в коленках подхожу к ней, склоняюсь к губам. Долгий и сладкий поцелуй. Да, мне нравится целоваться, это я уже точно знаю, мне нравится гладить тело девушки. Поначалу с опаской, потом всё смелей провожу рукой по груди, которая виднеется над лифчиком. Не придерживаемое полотенце само собой спадает к ногам, выпуская на простор снедаемый желанием член. Люси нежно гладит меня по бокам, иногда опуская свои руки к моему тазу, все ближе к моему паху. Это мне тоже нравится. Мне вообще пока всё нравится, и Люси - самое очаровательное существо на свете.
В мыслях застучал один посторонний вопрос: возьмет его в руку или не возьмет? Возьмет или не возьмет - вот в чем вопрос?! О да, она это сделала! Как непривычно ощущать на нём не свою руку, а чужие слабые пожатия и движения вверх-вниз! Захотелось закричать во весь голос: «Не бойся, моя девочка, смелей, мне не больно от твоих сжатий, мне это тоже нравится и будет нравиться всегда, я это знаю!» Конечно, это только мои мысли, а не слова, ибо губы пока так и прижаты к её губам - вкусный и нежный поцелуй всё длится и длится. Я возбужден до предела, и он может брызнуть, но я не хочу, мне нужно больше!
Распаленный поцелуем и ласками, я решаюсь нажать на её плечи, опрокидывая на спину. Как снимается этот лифчик, спереди или сзади, чёрт его знает, некогда разбираться! Тело рулит мозгом и реакциями: грудь наружу поверх лифчика! Они вываливаются перед моим уже порядком затуманенным взором, такие огромные, такие упругие и белые, с манящими тёмными кружками сосков. Рука уже обхватила одну из них, а второй сосок жадно ловит рот. Это мне тоже нравится, и будет всегда нравиться, я это знаю! О, значит, это не шутка была, когда пацаны говорили, что у девчонок от возбуждения напрягаются соски? Как они классно отвердели, я играюсь с ними языком, и Люси первый раз тихонько застонала. Я же не кусал, это не стон боли? Отрываю взгляд от её груди и смотрю ей в лицо - глаза полузакрыты, ротик наоборот приоткрыт, дыхание учащённое. Да это она тоже кайфует от моих ласк! Вот классно, значит, я всё делаю правильно, значит, будем заниматься сексом по полной программе. От этой мысли я решил поскорей перейти к следующему пункту меню.
Трусики - это вам не такой сложный агрегат, как бюстгальтер. Его намного легче стянуть, на нём нет кнопочек и застёжек. Ну-ка, моя милая, приподними чуть попочку, я хочу ПЕРВЫЙ РАЗ увидеть реальную женскую киску, посмотреть, много ли волос у тебя, и вообще, что это такое и куда туда совать?
Тут я понимаю, что Люси что-то говорит и почему-то не пытается помогать мне, приподнимая попочку, а делает движение, чтоб сесть и куда-то уйти.
- Подожди, ненормальный, я сама, аккуратно, порвёшь! Мне ещё надо пойти...
Ещё чего, никуда ты не пойдешь, с Георгием Гуровым такое динамо не пройдёт! Однако приходиться сбавить темп и ослабить хватку. Она почему-то снимает трусики сидя. Странно, девочкам значит так удобней? Мне удобно снимать лежа или стоя, но сидя - даже не представляю.
- Дай я хоть в ванную пойду, ненормальный! - смеётся Люси, пытаясь оторвать мои руки от своего бедра.
Никаких ванн! Слышал я от парней про такие фокусы: пойдёшь в душ, вернёшься одетая и выпроводишь меня восвояси. Нет, плевать на гигиену, я хочу её и всё, точка! Цель близка, и ничто уже не может меня остановить. Жаль, что в комнате полумрак, да и мое тело закрывает ее лобок, ничего толком и не видно. Ладно, ввяжемся, там будет видно.
Смирившись с моим напором, Люси, мило улыбаясь, опрокидывается на спину и слегка раздвигает свои пухленькие ножки. Я просто пожираю её взглядом, пытаясь запомнить эту картину на всю жизнь, словно человек, знающий, что вот сейчас он ослепнет и больше никогда ничего не увидит. Смешно, но так оно и было. Ещё один поцелуй, ещё одно прикосновение к груди и мои мысли теперь внизу. Что делать? Брать рукой, направлять? А куда? Ни черта же не видно!
Чувствую, как её рука ложится на него, снова движения вверх-вниз. «Люси, пожалуйста, не хочу, чтоб ты меня довела до точки кипения! Хочу иметь тебя по-настоящему!» - заклинаю её мысленно. И, словно услышав мои мысли, её рука с зажатым моим достоинством куда-то двигается, двигается, двигается, и он вдруг вдвигается, и вокруг так мокро и приятно. Есть? Есть! Я в ней! Я имею её! Я мужчина!
Как классно! И какая жалость, что теперь твое лицо на уровне моей шеи. Я так благодарен тебе, Люси, за это блаженство! Я хочу целовать твои губы и соски, а мне удается только касаться губами волос на голове. О, ну что ты делаешь, маленькая развратница, ты хочешь, чтоб я заплакал от умиления? Твои губы целуют мою шею, а язык облизывает ходящий вверх-вниз кадык. Это я так нравлюсь тебе? Или тебе нравится секс? Или мы нравимся друг другу? Или это любовь?
Взрыв! Он не снаружи, а внутри меня! Я гибну? Или я рождаюсь? Это я кончаю! Это я имел девчонку и сейчас кончаю! Мальчик Гоша умер, родился мужчина - Георгий Гуров!
Возбуждение потихоньку схлынуло, дыханье восстановилось. Внезапно мне становится противно. Что я делаю тут, рядом с краснолицей толстухой? Да ещё и туповатой. Вспомнилось, как ещё в кафе, когда она говорила про экзамен по химии, я для интереса спросил, какая будет реакция NaCl+H2О? Наморщив лобик, она выдала ответ NaOH+HCl, но коэффициенты устно не может расставить. Ага, если растворить в воде обычную поваренную соль, то получится ядовитый едкий натр, и не менее ядовитая соляная кислота. О горе мне, о горе стране, куда катимся, и ведь поступит, и будет лечить людей. И, наверное, шлюха, раз так легко с первого раза дала. Вдруг сифилисом больна, или даже СПИД-ом? Мне стыдно за свои романтичные мысли, мне стыдно, что я целовал и ласкал такую особу. Мне стыдно за своё отупение при виде голой женщины.
Мои грустные мысли прервал ее вопрос:
- Доволен, Гоша?
Доволен ли я? А ведь правда, по большому счету дово-лен. Сам хотел, сам добивался, сам отымел без её помощи (ну почти). Логика начинает занимать обычную для меня главенствующую роль, оттесняя на задворки эмоции. Шлюха и вензаболевания - да нет, маловероятно. Не блещет умом и красотой? Да ничего страшного, вспомни своих однокурсниц, вряд ли хотя бы половина опередит Люси по совокупному шарму. А залезть в постель я бы хотел к любой из них, будь хоть малейший шанс. Некрасиво, некультурно, неинтеллигентно наезжать (пусть даже мысленно) на девушку, которая тяжким трудом зарабатывает свой хлеб, помогает родителям, не имеет личной жизни, но лелеет светлую мечту стать врачом и делать добро людям.
Я смотрю ей в глаза и нежно улыбаюсь:
- Да, моё солнышко! Ты прелесть!
- Ну, ты даёшь! Как ненормальный набросился, в ванную не дал сходить, белье чуть не порвал, в меня кончил, хорошо ещё, что сегодня можно, а если б нельзя было? - вроде ругает, но чувствую и одобрение, мол, из-за неё голову потерял. - У вас в части все такие бешеные или ты один такой? Как будто первый раз женщину увидел, честное слово.
Блаженно потягиваюсь, лёжа на спине, и улыбаюсь ещё шире:
- Ага, так и есть!
- Что так и есть?
- Ты моя первая!
- Что, серьезно? Не врёшь? - она рывком садится и даже в полумраке видно, как у неё округлились глаза.
Я мотаю головой отрицательно, мол, всё честно говорю.
Людмила заливается смехом, но не обидным, чего я боялся, а радостным, как будто в лотерею выиграла. Она падает мне на грудь, целует лицо, щёки, шею, зарывается лицом в густой мех на моей груди, ласкает губами мои соски.
- Как же здорово! Я тебе правда понравилась?- возбуждённо шепчет она. - Ты меня уже никогда не забудешь? Первые навсегда запоминаются, да?
Я солидно киваю, глажу её по спине до попы, ухватываю одну ягодицу в руку, потом для полноты ощущений другой рукой беру вторую. Плотно прижатый к ней член начинает показывать признаки оживления. Из юношеского максимализма решаюсь задать аналогичный вопрос:
- А я у тебя какой?
На секунду её улыбка гаснет, вроде пытается посчитать, затем снова уголки губок приподнимаются и, честно глядя мне в глаза, она отвечает:
- Второй!
П р о с т и, г л а в н ы й герой, на правах автора вклинюсь немного. Просто читая твоё воспоминание и впечатление о первой, вспомнила своего первого. Много общего между восприятием первого секса, как у мужчин, так и у женщин. Тот же трепет, те же сомнения... Наверное, только стеснения от своей наготы у девушек сильней. Это потом мы входим во вкус и всячески демонстрируем свои прелести, но не в первый раз. И ещё первое ощущение реального мужского стоящего инструмента - это не забудется никогда! Вот ты ощутил её, свою первую киску, как что-то тёплое, мокрое, приятное. А я почувствовала первый раз мужской член, как нечто живое, шевелящееся, вздрагивающее, ищущее само направление! Первой мыслью было, что меня лишает девственности инопланетянин, у которого вылез тайный щупалец и сейчас он в меня вопьется!
- Ты шутишь?
- Н е т, с е р ь ё з н о! У меня был шок! Но волна страсти сметает все страхи и все тревоги. Эх!.. Но я отвлекла вас. Что же было дальше? Ваши отношения с Люси продолжились?
После той памятной для меня встречи, мы ещё не раз встречались с Люси. Это длилось почти до самого моего дембеля. Она без стеснения позволяла себя разглядывать, разводила аппетитные половые губки руками, лёжа на спине, задирала высоко ноги, бесстыдно выставляя белую пышную попу напоказ. Мне очень нравилось смотреть на неё, гладить везде, засовывать пальчики между ног, ощущать на них её влагу.
Она же, в свою очередь, после демонстрации своих прелестей, любила поиграть с моим восставшим членом, доводя меня своими ручками до безумия.
Людмила многое мне показывала и потихоньку учила, как можно разнообразить секс. Мы чередовали позы: я на ней, она на мне, боком лицом к лицу, боком я со спины, сидя. Не любила она позу «собачек». Считала, что она в ней выглядит ужасно и непривлекательно, а секс в этой позе не человеческий, а животный, лишь только похоть без чувств. Я с ней не совсем был согласен, но не спорил и не настаивал. Меня и так всё устраивало.
Принципиально не делала минет, считала это омерзительным явлением. Каждый мой намек на оральные ласки воспринимался в штыки и мог послужить поводом для размолвки. Я понимал, что причина где-то прячется или в воспитании, или в окружении. И оказался прав. Как-то в беседе полунамёком прозвучало, что была в их городке некая девица-минетчица, и все её знали, показывали пальцем, оскорбляли, и её ужасная участь уберегла других девочек от повторения такого опыта. Мои заинтересованные вопросы по данному поводу она тут же пресекла, мол, зачем интересуешься этой гадостью, неужели мало остального, что приятно всем. Больше с этим я к ней не приставал.
Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Пришло время возвращаться домой. Как такового прощального вечера у нас не получилось, увы, я не всегда свободно мог распоряжаться своим временем.
По возвращении домой, я несколько раз звонил ей на работу, и только с какой-то попытки попал на её смену и уговорил вахтершу позвать Людмилу к телефону. Она, конечно, обрадовалась, услышав меня. С ее слов, никаких изменений не было, работа да подготовка к экзаменам. Про новых парней я спрашивать не стал, да она, думаю, и не ответила бы.
Потом, где-то через полтора года, я стал чувствовать, что резко падает зрение правого глаза. Записался в московскую клинику на операцию, выждав очередь и получив вызов, поехал в Москву.
- Т а к, с т о п! Ты у меня по плану в очках. Какая операция? Что ты выдумываешь!
- Ничего я не выдумываю. Ты просто поторопилась, или давай считать так: очков я лишился до поры до времени. Лет этак через десять-пятнадцать все же приходится время от времени при работе на компьютере их надевать. Договорились?
- Ох уж эти мне главные герои. Ладно, пусть будет по-твоему. Рассказывай дальше.
Мне повезло - операцию провёл сам академик Святослав Федоров. Он показал мастер-класс, зрение у меня очень долго оставалась отличным, но я сейчас не про это. Немного оклемавшись, я позвонил на работу Люси. На вахте с удивлением переспросили фамилию, сказали, что такая здесь не работает.
Предположив, что она поступила в институт, но живет ещё на той же квартире, я и поехал по известному мне адресу ближе к вечеру, чтоб наверняка застать её дома. Увы, в подъезде всё было неизменно, кроме того, что на звонки дверь ее квартиры открыл незнакомый мужик и сказал, что уже месяц живет в этой квартире и понятия не имеет, кто здесь жил до него.
Больше я её контактных данных не знал. Она, в свою очередь, знала и мой домашний адрес, и телефон, но за полтора года я получил только одну поздравительную открытку на свой день рождения с самым стандартным набором поздравительных фраз.
Вот так и закончилась история с моей Первой. Я искренне надеюсь, что у неё всё в жизни сложилось отлично, я, безусловно, рад, что встретил Люси и благодарен ей за всё, что у нас с ней было! Этот первый свой опыт я не забуду никогда, и её первые уроки секса.
Скажу ещё, что мысли, пришедшие мне в первый день о том, что она глупая, некрасивая, развратная, больше не приходили в мою голову. Да, она не блистала умом, но была по-женски мудра. Свой лишний вес она умело скрывала одеждой, а в постели наоборот, показывала все прелести большого и мягкого, а местами упругого тела. Любил ли я её? По-своему, наверное, да...