Африканский кот Кузька живет в Силиконовой Долине, но на улице бывает редко. Чтобы попасть на улицу, Кузу надо оказаться около щели, которая образуется в двери, когда ее открывает бабушка. Для этого Кузу надо расположиться позади бабушкиных каблуков и чтобы бабушка не заметила, что Куз стоит сзади готовый выпрыгнуть на улицу сквозь эту щель.
Но, если такое случалось, бабушка об этом помнила как минимум год, а дедушка все время напоминал бабушке, чтобы она не забыла, что произошло в прошлом году, принимая меры, которые нельзя было считать лишними и бабушка оглядывалась каждый раз перед тем, как приоткрыть дверь, чтобы убедиться, – не притаился ли сзади кот, готовый выпрыгнуть на волю – это как ему казалось самому. Когда возле приоткрытой двери оказывался дедушка, ему напоминала об осторожности бабушка, чтобы он не думал, что забывает только она.
Кузька каждый день сидел у открытого окна защищенный от выпрыгивания наружу сеткой. Ежедневно, на ветку ближайшую к его окну, садилась маленькая птичка и чирикала. Ни бабушка, ни дедушка ее бы не заметили и внимания на нее не обратили бы. А обратили они потому, что Кузька, сидя на подоконнике, чирикал очень сложный «чирик». А ведь Кузьку они любят и лишь потому «чирик» был замечен. Как то дедушка, услышав воспроизводимый котом чирик, пристроился позади Куза, и принялся наблюдать, а потом обнаружил и маленькую, меньше воробья, разноцветную птичку из которой чириканье тоже исходило.
Сначала дедушка подумал, что птичка передразнивает Куза, тоесть в традиционной версии типа – «наших бьют» ! После, дедушка переосмысливал идею некоторое время, и обнаружил в ней присутствует предвзятость и свел идею к другой редакции.
Другую редакцию он сообщил бабушке в такой форме: – Когда уважительно говорят о старости, ее называют мудростью. Это как раз была моя мудрость, – поспешил добавить дедушка, боясь, что бабушка примет это на свой счет как намек. Еще дедушка добавил, что ему понадобилось время, чтобы проанализировать и признать, что для птички чириканье – первично, а для Кузьки – второй язык. А если это так, птичка не передразнивает Куза, а доносит до него что-то важное...
Вчера в доме отмечался четвертый день Кузькиного отсуствия. Отсуствовал кот по той причине, что Кузькин «папа» – в нашей семье вся семейная иерархия основывается на том, чтобы коту было понятно – приехал специально, чтобы забрать его на каникулы в Беркли.
Он приехал и сделал все это вспешке. Открыл молнию на транспортировочной котячей сумке и подошел к коту сзади. Куз, как раз в это время сидел на окне и перечирикивался с той самой птичкой. Они были в середине диалога, когда птичка увидела, что кота схватили и сунули в сумку, так что кот даже не успел чирикнуть на прощание. Можно предположить что никогда, ни в одном разговоре, кот ни о каких зверствах в этом доме не упоминал.
Вчера, уже после нескольких дней Кузькиного отсуствия, эта самая птичка сидела на ближайшей к окну ветке, призывно и надрывно чирикала, и как показалось дедушке, настаивала на продолжении разговора, в чем дедушка никак помочь ей не мог и это дедушку мучало.
Всю эту ночь дедушкино окно на веранду было открыто, а очень рано утром его разбудила именно эта птичка. Первоначально дедушке показалось, что ветка, на которой сидит птичка, переместилась с дерева прямо на веранду – очень уж повысилась громкость. Мелодия тоже была другая – другой ритм или что-то там еще.
Дедушка выглянул в окно и увидел. Птичка, на самом деле, была не на ветке. Птичка выхаживала по раме незастеклённой веранды, на которую выходит его окно. Она ходила взад-вперед и плакала – это дедушка понял сердцем. Плакала от тоски и полного непонимания: – За что? За что Кузька ей не отвечает и где же он, Кузька?”.