Однохорники. 11 лет спустя
Выпускники капеллы Свердловской детской филармонии Дмитрий Николаев и Федор Шабашов не виделись 11 лет. Детство, гастроли, нынешняя жизнь - тем для разговоров при встрече было предостаточно. Будто и не было этих долгих лет разлуки.
Сейчас Дмитрий живет в Екатеринбурге, а Федор уже 20 лет в Аргентине, с момента последней встречи они не общались. На вопрос «почему вы так редко видитесь?» друзья не знали ответа. Как говорит Дмитрий, он так много хотел спросить и узнать, но потом, когда сел перед встречей, понял, что на самом деле важнее всего просто увидеть.
Когда компания собирается вместе, они едины. Тот отрезок жизни в капелле они не были конкурентами. У них просто общее дело, общее детство. И когда собираются вместе, попадают снова в это же состояние.
В прошлый раз ребята увиделись достаточно забавно: Дмитрий разыграл друга: «Он одиннадцать лет считал, что это была случайная встреча!»
Всю романтику в истории испортил! – возмущается Федор. – Он в то время работал заместителем гендиректора компании, у которой был договор на перевозку разных телеведущих. Дима узнал, что я приезжаю в город. Так получилось, что мы не знали друг у друга даже номеров телефонов. Он сел за руль и повез меня! А я его не узнал. Кстати, до этого момента мы не виделись еще 10 лет.
Прослушивались друзья в капеллу вместе, пришли туда одновременно. Это был самый первый набор. Дима с Федей жили на одной улице, поэтому ходили вместе на занятия, вместе с занятий, так все и сложилось. Ранние годы были самые благодатные: было неожиданно много выступлений. До этого Диму, как профнепригодного, выгнали из музыкальной школы, где он занимался на фортепиано. «Пел я хорошо, а вот ручки были маленькие – я на фортепиано слабенько играл», – говорит он. Федю тоже исключили. Он был разгильдяй: мог по полгода не появляться в школе, а вот Дима успевал учиться на одни пятерки, обучаться катанию на горных лыжах, еще и на концертах солировать.
–Это было примерно так, – разъясняет Дмитрий, – понедельник, среда, пятница – дополнительные занятия с 7 утра, домашнее задание я делал на переменах. Прибегал домой и почти сразу уходил на тренировку. До 17 30 часов катался, потом репетиция, в десять вечера был дома. Мои школьные друзья после выпуска остались еще потому, что лыжами занимался. Возьмем среднестатистического мальчика: восьмилетнего советского школьника 80х годов. Из чего складывалась его жизнь? Это школа, улица, кружок, секция, раз в год пионерский лагерь, к бабушке в деревню и в лучшем случае поездка на море. Возьмем певца капеллы: весь год у него занятия музыкой, о которой многие даже и не слышали. За пение на латыни могли и морду набить во дворе. Надо же было остальным как-то объяснить, почему их приятель не ходит в школу.
Со школы у ребят много воспоминаний, но семьей для них была капелла. То время, которое они проводили там, значительно превышало то, которое Дима и Федя были в школе. Из-за гастролей мальчики могли не появляться на уроках по три месяца и такой связи, как с однохорниками, у них не было.
Одноклассники сначала пытались побить Диму, один раз поколошматили со словами: «а че ты такой умный что ли». А потом они его зауважали и стали лучшими друзьями. Учителя просили его рассказать про поездку в Артек. А он стеснительным был, было стыдно ужасно. Если не рассказывал, говорили, что зазнался. Начинал рассказывать – думали, что хвастается. А Диме пришлось о поездке рассказывать на классном часе.
В школе потенциал ребят использовали постоянно: Федя был ведущим, а они оба участвовали в городских конкурсах песен.
– Помнишь, что смешно было? Мы все, каждый в своем хоре, встречались на них и просили друг друга: «Иди подпой мне», – говорит Дмитрий.
– Дима – это один из лучших голосов, даже не один из, а лучший. А еще у него феноменальная память, он все детально помнит, – пояснят напарник.
Не забыть однохорникам и гастроли. Забавная история произошла в Венгрии во время фестиваля.
– Поспорили, как в мушкетерах. Я был молодой и горячий, взял с собой зубную щетку и пошел. Дошел аж до Москвы! В столице я оказался в полночь, в летней одежде и практически без денег, – со смехом вспоминает Дмитрий.
Во время выступления в Грузии, парням было уже 15 лет, голос начал ломаться, говорили они мужским, взрослым, а пели до последнего мальчишечьим. По словам Дмитрия, он только потом понял, что это вредно. Ему это заикнулось через 20 лет: стабильно раз в год у него пропадает голос. Кстати, во время гастролей в 80е годы он вел дневник: каждый день садился и писал, хотя уже и не помнит, о чем.
Отправили как-то компаньонов в Польшу в лагерь, им тогда было по 17 лет. Они взяли гитары и начали придумывать номер, в итоге получился хорошая 45 минутная программа.
– Мне кажется, наш первый набор разительно отличался, мы были первыми, и в нас более качественно вкладывали силы, – делится своими мыслями Федор. – Лариса Александровна не давала расслабляться ни нам, ни себе. Иногда, если у нас что-то не получалось, ее терпение кончалось. Она садилась, брала аккорд и показывала, как надо, а потом ругалась. От этого мурашки по коже. У нее была сверхидея – победить себя. На самом деле мы очень старались, у нас был безукоризненный хор.
Команду капеллы не учили проигрывать, им все время повторяли: «Вы все равно лучшие», хотя и «по шапке тоже давали». Преподаватели мудрые: они знали, когда дать конфетку, а когда всыпать ремня. Если уровень пока еще не достижимый, сразу давали это понять. Но коллектив тянулся.
Долгое время, еще учась в консерватории, по старой памяти парни ходили бесплатно на все концерты. Говорили, что они из капеллы мальчиков, их пускали. Ребят там помнили.
Плохое ни один из них вспомнить не может. По словам Дмитрия, по лбу всегда было кому дать, но не было такого, чтобы кого-то не взлюбили, травили. Кто начинал журить, тот не приживался. Приходили в коллектив люди уже «отфильтрованные».
Время идет, а воспоминания до сих пор четкие. Когда на встрече выпускников мужчины пели «Славу поем мы солнцу», их мимика начала работать автоматически. Как будто они вчера пели, хотя последний раз это было 20 лет назад. И так всегда: коллектив помнит свой репертуар не только на русском, но и на болгарском, латинском и других языках. Несмотря на то, что коллектив не репетируют вместе, за годы работы между ними образовалась духовная связь, они чувствуют друг друга.
– А я песню не помню, а тексты помню. Мы так всю программу по памяти восстановить сможем, – утверждает Федор.
В 1988 Дима поступил в консерваторию, Федя – в театральный институт. В этом же году они начали свою трудовую карьеру именно в детской филармонии. Тогда она юридически принадлежала государственной филармонии. У Димы первая запись с трудовой книжке числилось, что до поступления в филармонию опыта работы не имел, так был зачислен заслуженным репетитором по вокалу. Никаким вокалом он тогда не занимался, просто продолжал петь в хоре, помогал как хормейстер.
На встрече Дмитрий задал другу самый важный для него вопрос: изменились ли они?
– Мы как будто вчера общались. Общие темы находятся тут же: один рот открыл - другой поддержал. С одной стороны, конечно, изменились, но в тот момент, когда мы встречаемся, мы как бы возвращаемся в то время, – говорит его друг. Уезжая в Аргентину, Федор ехал в никуда, он освоился и начал работать: разучивать русские песни, «Катюша», например. У Дмитрия сейчас появилась идея продюссировать фестиваль во Вьетнаме. По его словам, некоторые местные принципиально заниматься кроме музыки ничем не хотят, а на туристическом побережье Вьетнама отсутствует процветание в этой среде. Он запомнил жителей с поездки в Артек. Как он говорит, «я более музыкальных детей в жизни не встречал. У них в языке 7 разных тональностей»
В скором времени друзья вновь разойдутся по разным материкам, но во время следующей встречи они вновь забудут, что их разделают океаны и года.