СЕРГЕЙ ПЕРЕЛЯЕВ
МЫ С ВОВЦОМ ПЕЧАТАЕМ ФОТОГРАФИИ
В 1988 году я научился фотографировать. Это, конечно, было замечательно, но создавало кое-какие трудности. Дело в том, что в то время никаких фотосалонов, где можно было в секунду распечатать фотографии с флэшки, не было и в помине. Для того чтобы сделать фотографии, нужен был фотоувеличитель, красный фонарь, бачок для проявления плёнок, фиксаж, проявитель, фотобумага и время, чтобы всем этим заниматься. Всё, кроме увеличителя, у меня было, но без увеличителя было никак нельзя, а стоил он довольно дорого. Родители обещали мне подарить увеличитель, но только на Новый год, а на дворе стоял май месяц. Ждать я не мог, и если бы не мой друг Вовец, дело было бы совсем плохо.
- Хочешь, будем печатать фотографии у меня? – однажды сказал мне Вовец. – Есть у меня всё, и увеличитель тоже…
Вообще-то я Вовцу сначала не очень-то поверил. Надо сказать, мой приятель был всё-таки довольно странный. Например, некоторое время назад он говорил, что Алиса из фильма «Гостья из будущего» – его девушка. А зимой запрещал мне выковыривать липучку из его девятиэтажки, потому что без липучки ему в мороз будет очень холодно, поскольку живёт он на первом этаже и больше всего липучки как раз под его балконом. А ещё вместо шнурков Вовец носил какую-то синюю проволоку. Также Вовец много раз говорил, что преподаёт в какой-то городской школе кунг-фу, по которому он якобы признанный мастер, потому что учился в Китае в очень раннем детстве, почти в младенчестве. Это тоже вызывало большие сомнения, потому что когда однажды на стройке к нам пристали большие пацаны, я в принципе готов был с ними драться, хоть я никакой и не мастер, а Вовец убежал. Он убегал лихо, со знанием дела, сверкая пятками, так, что тряслось всё его громоздкое и несуразное тело. В общем, странноват был друг, ничего не скажешь… Верить ему было трудно, и я спросил:
- Не заливаешь? Точно есть увеличитель?
- Да зуб даю! – ответил Вовец. – На пацана отвечаю.
- Ну и когда же можно будет печатать фотографии?
- Хочешь, завтра приходи ко мне к девяти утра, бери плёнки, бумагу и будем печатать.
- Договорились! – обрадовался я и на следующий день с утра пошёл к Вовцу с плёнками и фотобумагой.
Жил он в соседней девятиэтажке, во втором подъезде на первом этаже, и шёл я к нему, торжествуя от радости, – ведь теперь всё заснятое мною на простенький фотоаппарат «Смена» реально могло превратиться в фотографии.
- Заходи, - открыл дверь Вовец. – Только ничему не удивляться и глупых вопросов не задавать. Печатать будем в ванной. Красный фонарь есть, так что не беспокойся, всё будет путём.
Но ничему не удивляться было довольно трудно. В квартире Вовца был не то что беспорядок, просто казалось, что в каждой комнате, в коридоре и на кухне взорвалось по несколько шахидов-смертников, настолько беспорядочно были разбросаны вещи. Кровати и диваны были без ножек. И в каждой комнате (их было две) среди всей этой радости сидело по чёрной кошке.
- Обе блохастые, - предупредил Вовец.
Ощущение было очень странное. Моё сознание будоражило предчувствие, что в этой квартире может случиться всё что угодно, и хорошее, и не очень. Причём скорее последнее. Всё вокруг было пропитано чем-то опасно-тревожным. Я даже на время забыл, зачем пришёл.
- Есть хочешь? – спросил Вовец.
- Нет! – почти вскрикнул я. Какая у него была еда – одному богу известно, да и вообще ни один человек не рискнул бы в этом доме что-то съесть или выпить. – Нет, - повторил я, - пошли-ка фотографии печатать.
- Пошли-пошли, - разулыбался отчего-то Вовец. – Ты на беспорядок внимания не обращай, у меня всегда так. Я по ерунде не заморачиваюсь.
Тут я вспомнил, что Вовец говорил, будто у него пятнадцать тысяч на счету в сбербанке лежит, и спросил:
- Что же у тебя пятнадцать тысяч в банке, а все кровати без ножек?
- Так надо, - таинственно ответил Вовец. – Ты что, кровати пришёл смотреть?
Я подумал, что он прав и хватит оценивать обстановку, а надо наконец заняться делом.
Но как это дело происходило – это вообще отдельная история!
Когда мы зашли в ванную комнату и потушили свет, включив взамен красный фонарь, среди тазов и каких-то бесчисленных веников и щёток, видимо, до боли родных Вовцу, мой друг сделался вдруг весёлым и радостным. Надо сказать, происходило это с ним нечасто и, как правило, не предвещало ничего хорошего.
- Кунг-фу показать? – подмигивая, спросил Вовец.
- Может, в другой раз? – осторожно предложил я, понимая, что кунг-фу всё равно будет показано, что бы я ни говорил.
Вовец встал в стойку, перевернув небольшой пустой таз, стоявший возле унитаза. (Туалет и ванная в квартире Вовца были совмещёнными.)
- Вовец, не надо! – закричал я.
- Я-а-а!!! – Вовец взмахнул ногой вбок, и ванночка с закрепителем оказалась на дне ванны.
- Идиот! – заорал я. – Ты что сделал?!
Вовец посерьезнел.
- Не ори, – спокойно ответил он на мой крик и, после паузы, во время которой на его лице промелькнуло некоторое чувство вины, добавил: - Вот ты сколько раз в жизни печатал фотографии?
- Второй раз печатаю, - честно признался я.
- Вот. А я пять тысяч раз уже печатал, – гордо сказал Вовец. – Это бывает, что проливаешь случайно закрепитель. Он не так важен. Проявитель же есть!
Я всё равно злился, потому что уже начал жалеть, что пришёл к Вовцу, но вскоре мы занялись наконец непосредственно делом.
Минут семь работа шла нормально. Пять фотографий были почти готовы и нуждались только в сушке, но потом произошло такое, ради чего я, в общем-то, и затеял рассказывать эту историю.
Вовец вдруг схватил с пола какой-то запылённый предмет и с криками «Не уйдёшь!», «Всё равно уничтожу!», «Ни один гад не уйдёт!» принялся распылять какую-то дрянь, особенно стараясь облить пол и ванну.
- Что ты делаешь?! – завопил я.
- Тараканы, ты что, не видишь?! Тараканищ-щи!
И распыление продолжалось.
Я резко вышел из ванной, потому что мне это всё надоело. Оттуда ещё с минуту раздавались крики, потом вышел успокоившийся Вовец и сказал:
- Фотографии будем продолжать печатать в противогазах. Жидкость смертельна.
Я почему-то согласился. Вовец притащил из комнаты два зелёных противогаза, и мы вновь вошли в ванную. Дышать в противогазах было тяжело, но желание печатать фотографии ещё сохранялось.
Говорить было невозможно. Становилось невыносимо душно. Несколько новых фотографий, тем не менее, было готово…
Май месяц. На улице тепло и солнечно, на велосипедах катаются дети. В грязной двухкомнатной квартире старого девятиэтажного дома по улице Николаева, на первом этаже, в ванной комнате, при свете красного фонаря и в окружении банок, тазов и веников со швабрами, теснясь и испытывая колоссальные неудобства, сидят в противогазах два парня и печатают фотографии. Абсурд. Слова не подберешь, возьми меня, нелегкая…
- Снимай противогазы, я пошутил, - хитровато и нагло улыбнулся Вовец, когда понял, что я уже задыхаюсь.
- В каком смысле пошутил? – спросил я, сняв противогаз.
- Я воду обычную расплёскивал, просто давно приколов никаких не устраивал. Приходи в воскресенье, нормально будем печатать. Родители дома будут, при них я кунг-фу не показываю и противогазы брать не имею права. Они учётные.
- Чёрт! – заорал я. – А ты у психиатра на учёте случайно не стоишь?!!
- Попрошу без хамства. Закон гостеприимства не позволяет мне ответить тебе, но если что-то не нравится, можешь идти себе восвояси.
Сжав зубы и не сказав больше ни слова, я схватил свои плёнки и через тридцать секунд был на улице.
Ощущение было не из приятных. Слава богу, вечером, когда папа пришёл со службы, мы пошли с ним на фильм «Одиночка» с Жаном-Полем Бельмондо, которого оба очень любили. Вот и фотографии нужно печатать теперь только в одиночку, твёрдо решил я тогда. А Вовец – больше не хочу его видеть…
Через неделю мы уже снова общались с Вовцом во дворе и он снова доказывал, что является мастером кунг-фу. «Может, все мастера кунг-фу печатают фотографии в противогазах и врут, что дружат с кинозвёздами?» - мелькала у меня в голове ироническая мысль…
Вот такая история. Грустная она или весёлая? Честно говоря, сам не пойму!
2012